Как кадр из фильма: спускаемся вниз по старой советской лестнице, вдруг появляются погребальные венки. Они огромные. С обеих сторон охватывают темную лестницу. Навстречу два гиганта-санитара с хмурыми лицами в армейских ботинках и зеленых хирургических халатах. Мы пытаемся шутить. Быстро утихаем и продвигаемся дальше. Дверь. Железная. Кто-то ее открывает - в лицо тишина и холод. Заходим всей гурьбой и замираем... Трупы в два ряда. Мужчины, женщины, старики, старухи. Голые и полураздетые. С запекшейся кровью, ботинками на пузе, страшными ранами в разных частях тел. Они все одиноко нас встречают своим молчанием. Вдруг возникает бабка в белом халате и колпаке, маленькая, с кривыми ножками. Пытается пройти мимо. Я замечаю перчатки у нее на руках. Она подходит к трупам и что-то начинает делать. Сейчас не припомню. Похоже, она раскладывает вещи. Одежду к определенным трупам. Усопшие все так же неподвижны и безмолвны. Тут бабка медленно поворачивается, щурит глазки, обращаясь к нам: Вы студенты?. Мы киваем. -Ну ждите там, у венков, хирург скоро будет... И отворачивается. И правда, мы ей безразличны. Абсолютно. Мы стоим еще минуты 3. Какая-то тяжесть. Потом первыми начинают выходить стоматологи. Им явно не по себе. Они бледны. Затем вышли и остальные. Молча, заглядывая друг другу в глаза.
Мы присели на лавки у венков. На них сидят родственники усопших. Но не в это время, а чуть позже. Ждем. Проходит около получаса и мы замерзаем. Нас колошматит. Волнуемся, близится встреча с хирургом. Слухов про его звериные манеры полна вся медицинская академия. Говорят, что, если случайно нагнешься над трупом ниже положенного, пытаясь разглядеть что-то, Он без всяких предупреждений хватает тебя за голову и прямо в труп, туда, куда ты смотрел... Это был самый страшный слух. Мы боимся.
Ровно 9. Мы вздрогнули.Возникает он. Именно возникает. Ниоткуда. В этом месте люди, если они живые, не приходят, не уходят. Они возникают и исчезают. Он не удостоил нас ни единым взглядом. Смотрел в пол и шел к железной двери. Почувствовав нас, тихо, прокуренным низким голосом сказал- За мной...Многие его не услышали, начали переспрашивать, стало немного шумно. Я не успела разглядеть его. Помню только, что на нем были темно-синие джинсы, как у обычных людей, и обычные черные туфли. Халат, конечно же. Зеленый, поверх которого был надет и фартук, более темного оттенка. Все мятое, но чистое. Он внушал ужас. Нечеловеческий. Мы последовали за ним и все без исключения дрожали.
За железной дверью стало меньше трупов. Бабка с кривыми ножками исчезла. Мы идем по длинному коридору, перед очередной дверью, где производится вскрытие, труп. Он всех поражает. Молодой мужчина, около 35 лет. Невероятно большой. С гигантским животом, масивными руками, ногами, он едва помещался на железной каталке. Мне вдруг показалось, что он дышит. Дышит! Проходя мимо, я все присматривалась. Нет, показалось. Такой тусклый зеленоватый свет бьет из убогой лампочки на потолке...
Мы входим в "разделочную". Здесь мало места. Достаточно тепло. Он поворачивается. Лицо... Насмешливое... Мужское... Это красивый мужчина средних лет. И... Он весь седой! Его волосы, борода, усы как снег. Лишь кое-где остались полоски черных волос.
Мальчики ушли за трупом. ВЫНУЛИ ТЕЛО ИЗ ХОЛОДИЛЬНИКА В КОРИДОРЕ. п ОЛОЖИЛИ НА ЖЕЛЕЗНУЮ КАТАЛКУ . Я тогда подумала, как бренен человек. И как просто потерять жизнь, и лежать голым в холодильнике Склифа с кольцом "Спаси и Сохрани" на пальце, с распоротым брюхом, с надписью номера и фамилии на ногах... Все-таки человек хрупок, как стекло. В один день был, потом что-то не так - и вот его уже нет. Это очень хорошо, что здесь нет трупов детей. Я бы не выдержала. Никто бы из нас не выдержал...
Потом был опрос. Устный. Мы что-то бормотали про расположение нервов и артерий. Он ругал нас. И нам было стыдно. Затем он показывал доступ к бедренной артерии. Мы все окружили труп. Он превосходно работал инструментами, У него умелые, большие, мужские руки. Одним движением он разрезал кожу, ПЖК, широкую фасцию, попутно все объясняя. Затем зашивал, молниеносно делая хирургические узлы. Так, что невозможно было уследить глазами за его движениями. Все были в восторге. Мне показалось, что он хороший человек. Просто профессия не из легких. Каждый день быть среди умерших. Психологически непросто. Затем он дал команду делать разрез второй бедренной артерии самим. Мы оживились.
Хирург вышел в коридор и закурил под зеленоватой лампочкой. Он о чем-то думал? Почему-то было жалко его. Я наблюдала краем глаза. В течение 2-х часового занятия он выкурил более 10 сигарет.
Труп был холодный. Нащупать артерию невозможно, мы резали по проекции. Едва нашли сосуд с давно запекшейся густой кровью. Мы абстрагировались, забыли, про труп, про морг, у нас было интересное задание. Все это время он следил за нами, давал советы, помогал, кричал. Проверял... Мы все делали в 30 раз медленнее. Он немного нервничал.
-"Через 10 минут все должно быть зашито. Ему пора в холодильник"... Мальчики перевезли труп в коридор.
Мы все смотрели как его убирали. Напоследок хирург предупредил, что на тех лавках уже сидят родственники усопших. Надо быть вежливыми и не шуметь, пройти тихо.
Он остался, мы Ушли