Жутко идеализированный и старый рассказ. Но он мне все равно нравится. Чем-то.
Дети, родившиеся на рубеже веков, дети двадцать первого века, какие они?
***
В маленькой душной аудитории собрались преподаватели факультета вычислительной техники. Все организационные вопросы были решены полчаса назад, но никто не расходился. У доски сошлись в необычном споре доцент технических наук Кондратьев Владимир Петрович и случайно попавший на собрание Михайлов Геннадий Иванович – учитель экологии.
Доцент, грузный мужчина с седыми грязными волосами и потным лицом, в своей обычной манере брюзжал слюной, размахивая руками. В противовес ему Геннадий Иванович, похожий на спичку с пышной шевелюрой, смиренно стоял в стороне и изредка опровергал доводы соперника. Его тихий голос раздражал Владимира Петровича еще больше.
- Я повторяю, большинство наших студентов оболдуи и идиоты! И мы потакаем их бездарности!
- Вы слишком плохо о них думаете. Среди них много талантливых ребятишек.
-Да неужели? И в чем их талант? В том, как за пять минут найти и скачать из Интернете курсовую? В том, как, не отрывая известного места от стула, получить заветную тройку?
Геннадий Иванович улыбнулся.
- У кого-то, может, и такой талант, а у кого-то другой.
Владимир Петрович отмахнулся от него и обратился к коллегам:
- Надо ужесточить меры! Надо давать им такую литературу, которую они не смогут найти в сети! Надо заставить их таскать книги! Пусть начинают шевелить мозгами!
- Это совершенно невыполнимо в наше время, - ответила ему учительница физики. – Сейчас практически все можно найти либо быстро оцифровать, - она поправила на носу очки. – Нет, разве что, уж очень старых изданий, а по ним готовить современных специалистов просто невозможно!
- Тем не менее, - доцент упрямо покачал головой, - надо бороться с этой вседоступностью! Этой полной деградацией мозга!
- Не предлагаете же вы запретить студентам пользоваться компьютерами на факультете вычислительной техники? – съязвил преподаватель программирования.
В аудитории раздался смех. Учителя на секунду расслабились: кто-то наклонился к соседу, кто-то откинулся на спинку стула. Полный класс старшекурсников, не иначе.
- Как вы не понимаете! – побагровел доцент. – Как вы!..
- Тише, тише, коллега, - поднялся с места декан. Все тут же замолчали.
- Давайте смотреть на вещи трезво, - продолжил он. – Это дети двадцатого…нет, уже двадцать первого века. Глупо ожидать, что они будут учиться, как мы.
- И что же?! – хлопнул по столу Владимир Петрович. – Вы предпочитаете потакать их слабоумию? Они же вообще перестали думать! Привыкли все получать уже разжеванным.
- Э, разрешите вас перебить, - не дал ответить декану Геннадий Иванович. – Мне кажется, вы оба имеете не совсем полное представление о выражении «дети двадцать первого века».
- А вы, значит, имеете? – пренебрежительно бросил доцент.
- Надеюсь, да, - широко улыбнулся учитель экологии. – И я готов вам показать. У меня, как раз, сейчас лекция. Но только при одном условии.
- Каком? – поинтересовался декан.
- Что бы вы ни увидели и ни узнали, вы не предпримите никаких карательных или даже поощрительных мер. Этим вы только их спугнете.
- Я отказываюсь участвовать в этом гуманитарном вздоре, - сказал Владимир Петрович. – Лекцией по экологии, простите, тут не помочь.
Поджав губы, доцент стремительно покинул аудиторию. Многие преподаватели последовали за ним, но во главе с деканом несколько человек, все же, остались.
- Я покажу вам нечто удивительное, но вы должны пообещать, что отнесетесь ко всему с уважением, - Геннадий Иванович внимательно оглядел заинтригованных коллег.
- Что ж…- ответил декан, поглаживая усы. – Ммм…хорошо. Мы согласны.
Беззвучная мысль просочилась сквозь эти слова: «Вряд ли он сможет показать мне то, чего я сам не знаю о своих студентах».
- Что нам нужно делать?
- Просто наблюдать.
Уже несколько лет корпус был оборудован по последнему слову техники: мощные компьютеры с плоскими мониторами, обновленные приборы в лабораториях и…камеры в аудиториях.
Шесть учителей вместе с деканом устроились в кабинете охраны перед широким экраном.
Лекция началась.
Экология – единственный и обязательный гуманитарный предмет для всего потока третьего курса. Однако в огромной аудитории одинокими островками разместились от силы тридцать студентов.
Декан нахмурил брови.
- Какой ужас! – воскликнул одна учительница.
- На моих лекциях студенты себе такого не позволяют, - горделиво произнесла преподаватель математического анализа.
Неожиданно Геннадий Иванович самозабвенно начал читать стихи:
«В краю чудес, в краю живых растений,
Несовершенной мудростью дыша,
Зачем ты просишь новых впечатлений
И новых бурь, пытливая душа?..»1
- Их душа точно ничего не просит, - заявил преподаватель теоретической механики.
- Подождите, - сказал декан и развернул листок с указаниями Геннадия Ивановича.
Посмотрите на мальчика во втором ряду слева.
Охранник помог им настроить камеру. Указанный юноша уверенно изрисовывал черной ручкой тетрадный листок. Точными движениями он наносил штрих за штрихом, создавая четкие, реалистичные человеческие глаза, лица, фигуры.
На девушку с длинными светлыми волосами. Пятый ряд в центре.
Студентка в этот момент отклонилась назад, покусывая кончик ручки. Преподаватели хорошо разглядели ровные строчки, написанные крупным почерком:
«Март, светлый март
Весны живое воплощенье,
Он так цветет, он так живет!
Достойно счастья воплощенье!
Он дарит нам цветы любви,
Он помогает плакать,
Ведь все приходит к нам весной
И счастье, и проклятье»2
Девушка с краю на том же ряду.
Они перевели камеру.
- Ого! – воскликнул декан.
- Она это карандашом нарисовала? – недоверчиво спросила учительница математических наук, нацепив очки на кончик носа.
Студентка, быстро взмахивая карандашом, заканчивала рисунок на альбомном листе. Изображение мультяшной девушки было таким четким, что издалека казалось, будто оно распечатано на принтере.
Наконец, девушка на последнем ряду.
Темноволосая студентка задумчиво смотрела на Геннадия Ивановича. В её тетради ничего не было написано или нарисовано.
- Странно, да? – спросил преподаватель теоретической механики.
Тут девушка вытянула шею и оглядела сокурсников внизу. С её места было хорошо видно, кто и чем занят. Немного поерзав, она быстро написала:
«Мы – будущие инженеры с душами искусств, далеких от металла. И это только те, кого я знаю, вижу. А сколько нас вообще? В потоке? На факультете? В институте?»
Когда, закончив лекцию, Геннадий Иванович зашел в кабинет охраны, он застал своих коллег в глубокой задумчивости.
- Они прогуливают ваши лекции…- пробормотал преподаватель теоретической механики.
- Они вас совсем не слушают…- добавила учительница математического анализа.
- …А вы читаете им стихи! – воскликнула профессор физических наук.
Геннадий Иванович лучезарно улыбнулся и протянул молчавшему декану печатные листы.
- Экология мысли, - прочитал тот название работы.- «Наши мысли – начало наших поступков…»
- Вы все сказали верно, коллеги! Но никогда раньше мне не сдавали такой удивительный реферат!
***
Так, все-таки, какие они, дети двадцать первого века?
1 – стихотворение Заболоцкого «Лодейников»
2 – стихотворение Шуликовой Ольги, г. Новосибирск