Юрий Медных
Князь
очерк
1 Аббревиатура
Этот год учебы и самостоятельной жизни стал для Витьки Князева, будто в насмешку за его тихий характер, прозванного Князем, инквизиторским костром, хотя у остальных курсантов настроение отличное – изощряйся в проказах. А началось это обнадеживающе.
После смены на кирпичном заводе встретил Генку Ильина в новеньком светло-коричневым костюфме, в таких же штиблетах, в кремовой рубашке с воротом поверх пиджака, при широком ремне с большими буквами ТР на бляхе и в форменной фуражке, перешитой под «мичманку».
– Ты откуда такой, черт? – даже небо для Витьки в этот момент просветлело сквозь осеннюю накипь облаков.
– Из ФЗО, – горделиво улыбнулся Генка.
– Ну ты даешь! – завидует Витька, и приятели расстались.
А на следующий день сногсшибательная новость, как вторая волна радости, – Кто хочет учиться на судоплотника!? – нагрянул на кирпичный завод – несколько сараев для изготовления кирпича – наборщик из какого-то Батурино, что под самим Томском – и опять подхватила Витьку, красного от кирпичной пыли.
«Судоплотник!» – вспыхнуло в мозгу. Плотник – явление в деревне привычное. А «судоплотник!» – представились Петровские времена – корабельные верфи – моря.
– Специальность за год! Общага! Обмундирование и питание – бесплатно! – галдят пацаны. А у Витьки в памяти – Генка во всем блеске. «Вот где Клондайк! За год на ноги встать!»
На следующий день кирпичный завод объявил о дополнительном наборе ра-
бочих, так как ватага шестнадцатилетней шпаны отплыла навстречу первым своим приключениям.
Как на первый риф, нарвались в Могочино на неприятность: при пересадке на более мелководный транспорт остановились ночевать в клубе и на прогулке по селу из лихости позадирали местных девчат. К полуночи местные парни, вооружась, что под руку попало, нагрянули в клуб. Витька спросонья забился под скамейку. Спор закончила «ничьей» милиция, подоспевшая на сигнал зав.клубом. А Витька для товарищей стал мишенью для насмешек и развлечений.
Батурино по площади – третья часть Каргаска, а залихватские парни из общаги «молодых рабочих» – короли положения – объяснили Витьке, что ФЗО – это физически замученный осел – им и почувствовал себя новичок, прочитав после объяснения над школой вывеску «Фабрично-заводское обучение». Радужные мечты линяют.
2 Таланты и поклонники
Разудалую молодежь, обшелушив от домашней одежды в бане, одели в форменную робу и разместили в бараке. Новоселы добавились из Могочино, Молчаново и Асино. Лишь из Батурино ни одного не случилось.
Воеводил набором Мишка Баслер, известный в школе как Алтынюк, воспитываемый увесистой рукой пьяного отчима. Мишка подрос молчаливым, волевым и трехжильным, а после 53 года взял фамилию реабилитированного отца.
Правой его рукой стал Сашка Барон, плечистый увалень с мутно-серым непроницаемым взглядом. А шестерил у них Васька Шубин – пронырливая балаболка, недоросток, прозванный «Карликом». На роль скомороха выдвинулся Никитенко – Никита по созвучию с Хрущевым. Угреватый и узловатый, он выделывал по табурету костяшками пальцев правой руки, как клешней на шарнире, замысловатую дробь и наяривал жидким, как разбавленное молоко, голосом похабную песенку о дедке и репке.
В умывальнике-курилке ждали желающих две гири – двадцатикилограммовая и двухпудовая. Малой упражнялись все. Общением с большой козыряли силачи. Витька, изгибаясь, до трех раз поднимал малую. С большой иногда скоморошничал Никита, ухватясь за нее обеими руками, а губами издавая непристойный звук.
Обменяться мимоходом «лещами» у Пацанов обычное дело. А замахнуться, чтоб другой струсил – особый шик. Витька не мог ударить – больно же товарищу. А на него замахивались, кому не лень, считая его беспросветным трусом с тех пор, когда мальчишки, резвясь в подлеске, натравили на него Гришку-цыганенка. Витька подмял противника, но не ударил, а без краски из носа что за победа? Витька убежал, получив вдогонку, как нож меж лопаток, «труса». А удивил он потом приятелей другим: подкрался к пташке на ветке и взял ее рукой. Пацаны повизгивали от восторга, глядя на живехонькую птицу в руке у Витьки. Дав налюбоваться ею, он отпустил пленницу. Теперь в ФЗУхе он и на костяшках пальцев «играл», да не одной, как Никита, а двумя руками, только матерную припевку петь стеснялся. А без нее нет смаку – не вышло из него второго Никиты.
3 обед
Во всем в ФЗУхе надо глядеть в оба, особенно в столовой: хлеб бесплатный – в лоб куском засветить могут – не ротозейничай. Витька решил увернуться от очередного «снаряда», нырнув между столами. И нырнул! – сосед, выйдя из-за стола стул подставил, и Витька с размаха – на его спинку щекой – она мгновенно заплавила глаз лиловым полушарием. Полгода Витька ходил в больницу отогревать опухоль. Потом испытание на брезгливость выдержал: тарелки молочного супа мало, и некоторые «отыгрывали» у брезгливых вторую, пуская через Лапшину пузыри в своей. На Витьку это не действовало, тогда Карлик пошел «ва-банк».
– Сыгранем! Я тебе ложку «дерьма» накладываю, если побрезгуешь – суп мой. А съешь – свой отдаю.
– Давай.
– Вот кусочек коросты, – положил озорник лапшинку, – Добавим гноя, – капнул супу – наговорил с три короба, наполняя ложку. Витька спокойно отправил ее в рот, прихватив и тарелку Шубина. А почувствовав в этом силу, понял, почему он – мишень для сильных.
4 Работа
ФЗУшников учат плотничать, строя дебаркадер – плавучую пристань для сел. Мороз поторапливает, а мастер проверяет – судно не изба – клинья недопустимы – нужна устойчивость и точность. Но откуда она в неумелых замерзших руках: то ножовка, то топор соскользнут с верхотуры судна в снег. Надо спускаться под стапеля и искать – терять время. А кто пошустрее и пониже этажом, успеет подобрать. Получай снова, а и за это высчитают. А солнце в радужных столбиках наяривает – мороз щиплется за уши и нос – выработки никакой. Но рассчитаться надо за все, выданное «бесплатно».
Лишь в буран уютно: прилаживает курсант брус к месту и кажется ему, что он один во всей вселенной. Зато на теоретических уроках благодать: в классе тепло – слушай, пиши да черти. Витька карандашом быстро изображает деталь в трех измерениях, успевая помочь другим.
Судно подрастает, а с ним и сомнение:
– Потонет оно после нашего искусства! – высказались мастеру ребята на перекуре.
– Не потонет! Каждый набор сомневается, а наши дебаркадеры по всей области службу несут. А здесь и вы взрослеете, и я не просто так к вам приставлен. И поставит «точку» какой-нибудь полупохабной шуткой – по-свойски.
Свои досуги пацаны украшают розыгрышами. Витьке они – нож по горлу, бельмастый Лимонников, добродушный толстяк – молодец: Карлик на уроке кукиш ему под бельмо подставил – класс затаился, готовый покатиться от смеха, ведь если смеяться нельзя, он еще заразительнее и слаще.
– Поросята, – улыбнулся Лимонников, наткнувшись на кукиш.
Удовольствия не вышло. А огрызнись он, как все ожидали, – Лимонникову бы досталось. Вот бы и себе так навостриться – мотает на ус Витька.
5 Развлекалочки
Суббота – банный день. Разве не блаженство, смыв недельную грязь, нырнуть вечером в свежую постель и, отдав ей усталость, рас-твориться в сладком сне. Но не тут-то было: сорванцы предвку¬шают порезвиться всласть – веселы котятам мышкины слезки. Поэтому Витька с утра переживает, готовясь к вечерним экзекуциям – на-капливается горький опыт коллективной жизни, изрядно отдающей неосознанным подростковым садизмом. В прошлый выходной, не выдержав, ушел на лыжах по бурану в лес, завалился в снег и дал волю слезам. Но замерзнуть не получилось: окоченев до дрожи в зубах, вернулся, а на тумбочке посылка от матери. Немного орех, письмо и двадцать рублей. Орехи раздал, а на деньги решил задобрить ребят. Пригласил Мишку и Сашку, а Карлик сам тут как тут. Махнул рукой – пейте сами. Это разозлило остальных – «шестерка».
Сон после бани одолевает, а спать нельзя – начинается потеха: Мочалов подкрался к Веткину и, натолкав бумаги меж пальцами ног, поджег – жертва спросонья дико заорав, дрыгает ногами – «велосипед» сработал – весело.
Снегиреву готовится «гитара» – та же проделка, только на руке. А глаза закрываются... на Топтыгина упал ботинок, привязанный к большому пальцу ноги – верзила отшвырнув обувь, с матами рванулся следом.
– Кто!? – бешено заозирался бугай.
Все «спят».
На рев заглянул вездесущий «помпа» – помощник по политической части – «замполита» еще не придумали. Ему на голову опрокинулась с дверного косяка кружка с водой.
– Чья работа? – спокойно, вытирая платочком лицо, кинул над кроватями вопрос «помпа».
– Мы на Машурина приготовили, пока он в уборную шастает, – раздались голоса. – Не думали, что вы так поздно заглянете.
– Вы же орете по-дикому!
– Это Топтыга спросонья – видно, что-то приснилось.
Витька проснулся от тяжести на груди – малая гиря, а на губах бумажка с чем-то липким. Витька брезгливо замычал.
– Эй! Включите свет, – дурашливо просит кто-то. – С Князем что-то стряслось.
Потом Витьку, вытаскивая из сна, покатали на «велосипеде», заставили сыграть на «гитаре», отправили на «рыбалку», налив под него воды. И утром Витька затравленным зверьком с воплями ринулся на подвернувшегося Мишку, получив в ответ встряску головой о стену – в глазах помутилось.
– Знай, сопля, на кого гавкать!
Отлютовала зима. Мусор унесло полой водой, а дебаркадер лебедем красуется на ней. Курсантов торжественно произвели в «молодые рабочие», и повезли они свою возмужалость домой – в отпуск. Дороговато обошлись Витьке мечты о шикарном коричневом костюме: только фуражкой, перешитой под «мичманку» да ремнем с бляхой ТР можно покрасоваться – из скудного заработка плотника полгода рассчитывался за «бесплатные» услуги ФЗО. 1965.