Нет, ну как можно это соединить?! Невнятные нежные грезы с чем-то летучим, зыбко-щекочущим внутренний взор - и полыхающий грубый сон, от которого остаются липкие следы на простыне… Как?! Ну, объясните же, как можно это соединить?!
То бабочковое трепетание в груди, когда касаешься Ее ладони – и рокот крови в висках, резкие движения… Раскаленный живой гвоздь, яростно вбиваемый в кустарную, но довольно таки искусно изготовленную модель безлично-женского лона.
Неужели это я? – думалось ему после ослепительной вспышки одинокого секретного оргазма перед пищащими лесбиянками на экране компа. Неужели это происходит со мной? – мелькало в его голове, когда Она, гадливо улыбаясь, рассказывала ему о своем «бывшем». О, как грустно, как нудно… Роман?..
Девушки хрупкие существа. По крайней мере так считает мама, почему-то хмуря лоб. Ага, хрупкие. Нет более искусного мучителя для подростка, чем девочка, которая встречается с ним, но еще «недосчитала» его своим парнем.
Долби, долби их, их надо драть во все дыры, жарить неподецки чтоб аж пар валил, ты понял? монотонно вещал товарищ. На его счету висела уже семнадцатая соска. С глазами трехмесячной козы и маниакальным пристрастием к минету…
И как же совместить эти два полюса – его гневно-плотское, вопиющее жжение – и его же мечту, стилизованную в жанре мягкой эротики или скорее картинки из книги сказок, увиденную мельком сквозь расплывающиеся сладкие слезы в глазах? Превратить круги Эйлера, про которые сегодня что-то рассказывала фантастически грудастая математичка (редкий случай) в концентрические окружности, о которых говорила она же. Это невозможно!
Но это нужно. Она уже стянула с него джинсы и шарила в трусах, как в своей косметичке. Деловито, в смысле. Улыбалась точно также. Ассоциация с каким-то расхожим кином.
Где же тот гвоздь, пульсирующий, такой приятно упругий на личную ощупь? Караул. Что это за червячок, уж не доставай его, дура. Она раскрывает красный рот с каким-то ужасным серебряным дерьмом в языке. Только не это!!! И снова деловито. Маленький, нежный сморщенный хобот погружается во что-то теплое, сыро-мякое, влажно-пожевывающее. (Видимо, как раз таких микрослоников делают «из мухи».) Сердце колотится как жирная изумрудная муха о стекло. Кажется червячок совсем растворился в ее половом рту, как мятная конфетка. Ему хочется закрыть глаза, чтобы не видеть ее втянутых щек и вывернутых, или нервно напряженных губ. И ее опущенных жирных черных ресниц…
С ней ничего не вышло и не вошло. Оставалось только ждать, уныло сталкивая внутри себя магию онанизма и дымку поэтических хрустально-бархатных баб, которых не бывает.