Благодарность (продолжение)
Остывающее осеннее солнце словно боялось заглянуть в кабинет участкового через окна, почти наглухо зарешеченные толстенными стальными решетками. Кабинет располагался на первом этаже девятиэтажного дома, захватив на все про все одну из двухкомнатных квартир. Дмитрий Иванович, проводив активную пенсионерку, посмотрел в окно. Там было еще светло, последние осенние денечки радовали жителей сухой и солнечной погодой. Чуть помедлив, он взял фуражку и, засунув ее под мышку вместе с портфелем, решительным шагом направился к двери, бросив помощнику и преемнику Илье: «Остаешься за меня. Блюди».
На улице вдохнул полной грудью свежий, напоенный запахом прелых листьев воздух. «Эх, хороша жизнь! Вот почистить бы ее немножко от пакости всякой…как жить-то можно». Дмитрий Иванович дорабатывал последние денечки до пенсии, он себе уже и место на гражданке подыскал, охранником в школу. Да и внучка под присмотром будет. Утром и вечером, она на «продленку» оставалась, вместе шагать будут. «Вместе весело шагать по дорогам», завертелся мотив песенный, вызвав улыбку и искорку в уставших глазах.
Надев фуражку, Дмитрий Иванович зашагал привычным маршрутом.
Мимо новостроя гаражей из самопальных блоков, изготавливаемых здесь же, в одном из отстроенных гаражей и устроенной возле них сначала «дикой», а теперь официальной частной «мусорособирающей территории». Это была площадка, заасфальтированная и огороженная с трех сторон бетонными плитами, хотя подъездная дорога к ней не была асфальтированной, или, на худой конец, хоть бы щебенкой засыпали. Машины там буксовали в гололедицу и обдавали фонтаном грязи не успевших отбежать пожилых посетителей мусоросборников в дождливую погоду. Вывозили мусор нерегулярно, и вся эта грязь растекалась, минуя территорию гаражей с их приподнятыми асфальтовыми дорогами, на территорию ближних двух домов двухэтажных, заблудившихся среди своих высоких соседей-новостроек.
В домах этих доживали свой земной век пенсионеры, отдавшие свою молодость и зрелые годы заводу. Практически в каждой квартирке была стена с Почетными грамотами, а на парадных костюмах в шифоньерах красовались медали и ордена трудовые и боевые. Детей здесь не было, тишина. Дмитрий Иванович знал каждого жильца этого дома, знал, у кого есть взрослые дети, кто одинок и требовал внимания. Когда-то и он рос здесь, пока отцу не «улучшили жилищные условия».
В доме была коридорная система, это означало, что двери всех квартир на этаже выходили в один длинный, узкий и темный, как кишка, коридор. В последние годы советской власти дом реконструировали, сделав из больших комнат «малосемейки». При общем длинном коридоре большие комнаты переделали в малюсенькие квартирки, втиснув на входе и туалет, и кухоньку с газовой плитой. Зато теперь у каждого было свое отхожее место и никто не бросал в кастрюльку «недруга» мыло. А за счет ликвидированных площадей коммунальной кухни и «мест общего пользования» увеличилось количество квартир. Не качество, а количество. Но тогда еще верилось, что дождутся и настоящих квартир, в красивых, вырастающих вокруг новостройках. А теперь вот, в прямом смысле, на помойке оказались.
Дмитрий Иванович всегда неловко чувствовал себя здесь, ощущая и свою вину перед стариками, не смог отстоять их права перед строительством «мусоросборной площадки». Его и слушать не стали, прямо сказав, что здоровье не мешает поберечь, если хочешь на пенсию уйти с почетом.
Все, что он мог, он и делал, выдумав себе этот новый, по гаражам и площадке, маршрут. Хотя бы так, своим личным педантичным обходом, требуя соблюдения противопожарных и санитарных норм и безопасности жильцов несчастных.
В последнее время опасность возросла, место между гаражами и помойкой облюбовали наркоманы.
Виктор, высокий, спортивного вида блондин, сидел в коридоре с трубкой телефона в руках. Узнав от матери, что Верочка сегодня не забегала к ней, он заволновался. Иногда Верочка звонила свекрови, интересовалась, не надо ли ей подкупить что-то из продуктов, и, если требовалось, покупала и заносила, они жили на соседних улицах, очень удобно. Но Верочка, если задерживалась, всегда звонила ему на мобильный. А сегодня звонка от нее не было. А ведь он и сам задержался, заезжал после работы снять деньги в банке. Надо же! Что делать с Серегой, братом Верочки. Вот еще навязался на голову, обуза. Сейчас его нет дома, в комнате его тихо, не гремит музыка. С музыкой можно мириться, но вот то, что он вчера устроил. Виктор поморщился: «Артист!». Однако, где же Верочка? Как бы она не решила срезать путь и не побежала через гаражи. Сосед на днях что-то говорил о наркоманах, вроде напали на кого-то. Виктор торопливо положил телефонную трубку, и побежал к двери. Чертыхнувшись, вернулся обратно, сбросил тапки переобулся.
В двери зашуршал ключ. Виктор рывком открыл дверь: «Верочка! А я уже встречать собрался, не через гаражи бежала?». Он вглядывался в раскрасневшееся от быстрой ходьбы милое лицо. И, взяв его в обе руки, нежно поцеловал в смеющиеся глаза. «Где была, отвечай, женушка!». Верочка, вывернувшись из рук мужа, подняла вверх руку: «Смотри, что мне подарили! Правда, интересное колечко?!» Она закружилась в танце, увлекая Виктора в комнату.
«Ты что, не нравится?» - натолкнулась на отвердевшее тело и холодный взгляд. Оживление сбегало с ее лица, уступая место растерянности и недоумению.
«От кого?» - взгляд, холодный и злой, уперся в глаза с ощущением сверла, пронзающего болью.
Верочка задохнулась от обиды: «Ты! Ты!!! Как ты можешь так, обо мне?!». Радость, заставляющая ее почти бегом бежать по плохо освещенной улице, превращалась в ледяной комок, забивающий дыхание. «Никогда, слышишь, никогда не смей думать обо мне такое!». Она развернулась и ушла в ванную. Открыла кран, села на край ванны. «Какое лицо стало у Виктора. Чужое!».
Впервые она увидела темную сторону мужа.
«Верочка! Прости меня, я дурак! Но ведь кольца на дороге не валяются», - в голосе Виктора прозвучали просящие нотки. «Скажи, что нашла, скажи, что нашла», - услышала Верочка.
«Нет, ну что я себя накручиваю! Успокойся, вздохни глубже»,-скомандовала она себе. –«И раз, и два, и три! Вдох-выдох громкий, вдох-выдох громкий, вдох-выдох…»
«Верочка! Верунчик, у тебя все в порядке, выходи! Прости, пожалуйста, я же говорил, что я ревнивый! Ну открой, Верочка! Открой, Ве-е-ра!» - Виктор дергал ручку двери.
«Я моюсь. Скоро выйду» - Верочка посмотрела на себя в зеркало и заставила улыбнуться свое отражение. «Все хорошо, ничего не произошло. Недоразумение, бывает в семейной жизни». Она умылась, намочила волосы и вышла из ванной.
Виктор подхватил ее на руки, закружил по комнате. «Милая моя, женушка! Ты же знаешь, как я тебя люблю. Ну что мне сделать, чтобы ты не обижалась? Хочешь, я на колени встану?». Он нежно целовал ее глаза, прикрытые пушистыми, сказочно длинными ресницами. «Посмотри на меня, Верочка! В твоих глазах мое небо, мне без него плохо, тяжело. Меня зальет дождь несуществующих обид, он будет похуже дождя нашего соседа сверху». Верочка не выдержала и звонко рассмеялась, живо представив, как среди ночи на них полилась вода с потолка. Она не умела долго сердиться, молчать.
«Ладно, прощаю. И что ты со мной делаешь… . А колечко, мне Вероника Викторовна подарила, чтобы я ее не забывала. Вот и все. А ты …». Она капризно надула губки, но видя растерянное лицо Виктора, опять рассмеялась. «Веришь?» - взъерошивая ему волосы, уже серьезно спросила.
«Я дурак. Какой же я дурак! А давай, купим тебе, какое хочешь кольцо, ну ее, эту машину. Еще отцова побегает. Вот с получки пойдем в «Ювелирный» и купим».
«Купим, купим» - смеялась Верочка, ласково ероша волосы мужа и нежась в ласках его сильных рук.
Сергею не хотелось возвращаться домой. Не такой уж он законченный наркоман, как думают его сестра и ее муж. «Вот захочу и брошу, пара пустяков» - думал Сергей, старательно обходя лужи и не замечая, что накрапывающий дождь усилился и его старенькая ветровка основательно промокла. «Ну, попробовал, с горя. Так что? Не стал же я наркоманом с пары-тройки раз. Ну, угостили ведь. А вот покупать не буду, есть же у меня сила воли. Не хочу и не буду! Найти бы работу. Виктор вон захапал машину отцову, ме-нед-жер. С машиной работу можно найти, а вот попробуй без нее».
Сегодняшний день, как и предыдущий, как и многие до этого, Сергей потратил на поиски работы. Но везде требовался опыт работы, а его три курса Политеха и два года армии были бесполезно утеряны. Сокурсники уже давно были трудоустроены, готовились и корочки получать, пока он обитал в армейских буднях.
Дуриком не сдал сессию после неожиданной смерти родителей, а там и пошло-поехало. И Сергею так захотелось, до дрожи в позвоночнике, до звона, услышать мамино: «Что же ты, Сережа! Мы с папой в тебя верим!», и папины глаза.
Защипало глаза, Сергей смахнул непрошеные слезы и только сейчас заметил, что дождь не просто идет, он льет, а с него бегут потоки воды небесной, в ботинках хлюпает вода.
Сергей встряхнулся и рысью помчался домой.