Японец

Першин Максим
Данный рассказ пародия на какой-то рассказ какого-то автора прозыру.

Любовь Семёновна - сорокалетняя дама с пышным зажиточным телом выскочила из ванной.
Накинув японский склизкий (потому что шёлковый) халат с изображением красного дракона, она поспешила открыть входную дверь. Электронный звонок не умолкал, клокоча азиатской мелодией. Любовь Семёновна вообще ценила всё азиатское. Кимоно, суши, тайоту, самсунг, пельмени, хентай…
На пороге стоял низенького роста, круглолицый, с плешью на темени, как у галльских монахов, и густым чёрным чупом на лбу, азиат.
- Ах, - вздохнула Любовь Семёновна. И вся её грудь вздохнула вместе с ней.
Азиат улыбнулся. И без того его узенькие глазки превратились щёлки.
- Коничива, - сказала восторженно Любовь Семёновна, одно из двух, знакомых ей, иностранных слов.
- Здрасте, - сказал азиат, - я от Эльвиры Макаровны.
- Проходите, проходите,  - запела Любовь Семёновна.
- Меня зовут Андрей, - сказал он неожиданно, когда разувался. Едва ноги Андрея оголились, пахнуло тяжёлым, помоешным запахом носков.
- Какое необычное имя для японца, - сказала Любовь Семёновна. Почему-то в голове её заблестела картина – русско-японская война, сын полка, маленький япончик, Андрюшка.
- Я якут, - сказал Андрей.
- Проходите, Андрюша, в гостиную, - сказала Любовь Семёновна, пропуская мимо ушей замечание азиата. – Простите, не ожидала вашего, столь раннего прихода. Не успела прибраться, и зачем-то указала на свой халат.
Андрей, сначала посмотрел на пухленькую ладонь Любови Семёновны. После перевёл взгляд на дракона на халатике. Драконья голова выпукло обволакивала знойную грудь хозяйки.
Любовь Семёновна с удовольствием отметила блеск в узких глазах японца.
- Проведите мне экскурсию, - сказал Андрей, - как вы живёте?
- Живу одна, - с показной печалью вздохнула Любовь Семёновна. – Вот тут сижу.
И показала на стул возле компьютерного стола. Над монитором висел плакат с Джеки Чаном.
- М-м, Джеки, - сказал Андрей.
- О, вы тоже влюблены в его творчество? – засияла Любовь Семёновна. – А как вам его новый фильм «Карате - пацан»?
- Я только «жемчужину кунг-фу» смотрел, - промямлил азиат.
- Хм, - пробормотала Любовь Семёновна, - такой картины в фильмографии Джеки нет. Да, что я за хозяйка, пойдёмте скорее на кухню, - встрепенулась она, - я вас пельменями накормлю. Сама испекла!
Проходя мимо двери в спальню, Любовь Семёновна ненароком распахнула её. Азиат остановился и заглянул.
- Тут я почиваю, - как можно сладострастнее протянула Любовь Семёновна.
Чёрно-красные обои. Бумажные фонарики, зеркало в пол стены. И душный винегрет  запахов разных духов. Приблизительно так пахнет в парфюмерных отделах супермаркетов.
На самом деле Любовь Семёновна слукавила. Она ждала прихода гостя. И даже очень. Надушила комнату, перестелила бельё, сделала педикюр, и даже побрилась (на всякий случай). А самое главное, два часа не вылезала из ванной, размаривая тело горячей водой, чтобы гость застал её в халатике на голое тело.
Любовь Семёновна показала на пышную перину лежащую прямо на полу, покрытую тигровым пледом и огромные пухлые подушки, похожие на рулоны сахарной ваты.
- Как у вас, в Японии, - сказала она.
- Я Якут, - процедил Андрей.
Но Любовь Семёновна вновь пропустила замечание мимо ушей.
- Пойдёмте те же скорее на кухню!
По древним азиатским традициям, Любовь Семёновна сначала налила в глубокую тарелку бульон, потом покидала пельмени. Ловким поварским движением бросила щепотку приправы и аккуратно поставила тарелку перед гостем.
Азиат стал беззвучно глотать, шевеля губами, ушами и лысиной.
- Вот вам палочки, - сказала Любовь Семёновна и положила перед Андреем две намытые палочки, которые она украла в одном суши-баре после обеда.
Азиат неожиданно приуныл, но палочки взял. Пельмени не хотели браться, ловко, как головастики ускользая от сушибарных палок.
Любовь Семёновна не замечала страданий гостя. Она смотрела в окно и мечтательно говорила:
- Вы сами понимаете, одиночество, такое состояние души, которое заставляет тебя постоянно искать… Ну, я имею ввиду, искать в творчестве. Вот я и обои сама покрасила, и дизайн придумала. А как вам мои фонарки?
Она показала на бумажную конструкцию на холодильнике.
Андрей кивнул.
- Это у вас в Японии принято жить  большой семьёй. Мы русские отрываемся от корней ещё в юности. И уносит нас, как лепестки ивы от материнских веток…
- Значит вы одна живёте? – подал голос Андрей.
Любовь Семёновна вздрогнула, повернулась.
- Да, да. Совершенно одна.
- И мужчины нет?
Она кокетливо усмехнулась.
- Вы же знаете в наш век, так сложно сыскать умного, интеллигентного мужчину. Одно ворьё, да алкоголики.
- Значит нет?
- Нет, нет… дорогой.
Её озарило. Мужчина пошёл в наступление. Её драконья грудь запульсировала в ожидании.
- Я тоже, - сказал азиат.
- Ах, - воскликнула Любовь Семёновна, - дорогой.
Не выдержала и сказала:
- Как я мечтала о японце!
- Я якут, - в который раз повторил азиат, бросил треклятые палочки. Выхватил из-за пазухи огромный, охотничий нож и вонзил в разгорячённую грудь Любови Семёновны. Лезвие ушло глубоко в маслянистое сердце женщины.
Она снова охнула, толи от счастья, толи от удивления. И рухнула, задирая голые ляжки.
- Я якут, - повторил якут Андрей. – А не какой не японец и не китаец, как они все думают. А ещё они думают, что все якуты добрые. Но это совсем не так.
Он вытащил ложку из стола. Поел пельменей, откинулся на спинку стула и громко рыгнул. Впереди предстояла долгая процедура по расчленению трупа.