Небо посветлело. Туча исчезла.
Луна поднялась. Ласковая она.
Отлегло у Данилыча на сердце.
Вдруг кто-то в придорожных кустах свистнул.
Летят, как птицы, холёные кони.
Заморская карета грохочет.
Сорвался с места батюшка-бор,
Будто пустилась луна под угор…
По лесу свист, крики, скок,
Может, дьявольский хохот?
Загородив дорогу, стоял человек.
Рука поднята вверх. В руке пистолет.
Будто свора гончих, завидевших дичь,
К всаднику охрана бросилась вскачь.
Вцепился боярин в сиденье.
Не дай, Бог, увидеть виденье!
Зажмурил хозяин глаза.
Страшно! В небе снова гроза.
Подумал только о лешем,
Рядом сел. Хлопнула дверца.
Открыл глаза – перед ним Кудеяр.
– Обещал: буду у тебя.
За честное слово моё
Отдай то, что положено.
Барина страх одолел вконец.
Протянул Милославский ларец.
Пистоли отдал разбойнику –
Не стрельцу, и не работнику.
– Народ свой будешь обижать,
Помни, барин, приду опять!
Загремел в лесу его голос,
Загудел, как будто паровоз:
– Прозевали Кудеяра!
Вот вам от него награда!
Засвистела крепкая плеть.
Так-то умеете служить!
Свист раздался, что боль в ушах.
Поднял на дыбы коня. Всадник умчал.
Бил Кудеяр по спинам стрельцов.
Сиганул в чащу, и был таков.