Во всем виновата вовсе не погода.
Не унылые распевания ветра и не мерное чавканье под ногами грязи.
Во всем виноват мой болезный мозг.
Порой мне кажется, что у меня там большие проблемы. Все знают, что мозг состоит из белого и серого вещества. Что думаем мы именно серым. Некоторые даже в курсе, что белое - это проводящие пути. Мои, по ходу, очень запутаны - и потому проводят не то и не туда, куда следует.
Меня, как обычно, кидает в крайности. Днем я иду за ним по пятам в исторически примечательном месте и не могу оторвать взгляд от его широкой спины и пятой точки. Он настолько прямоходящ, что вот -вот пойдет переразгибание в пояснице. Понимаете, о чем я? Это величественная, горделивая поступь.
Его спина при этом бесчувственна как доска. Она просто кричит о том, что ей параллельны люди, идущие сзади.
В том числе, и я. Та, которая бредет за ним и и умирает от желания прикоснуться.
Он вещь в себе. Отдачу нужно вылавливать по крупицам.
Вот накануне у нас было полчаса пешего похода вдвоем. И это было то, что можно вспомнить с теплом в сердце - через день, два и даже неделю.
- Ну и что я буду делать там со своим гардеробом в +23? - вопрошаю я.
Мы уезжаем из плюс десяти и упорно не верим, что в восьми часах езды может быть теплее.
- Не парься. Я дам тебе свою кофту. Ты в ней ходила....
- Когда это? - притворно удивляюсь.
- Ну, когда ночевала у меня....
- Пьяная была, не помню... - вру я. Не понятно, зачем. Просто захотелось, чтобы он понял, насколько я не придаю этому значения.
Потому что на самом деле я запоминаю каждый взгляд, каждый жест. Реагирую на каждое слово...
Он, вероятно, перегрелся в тепле - и к вечеру впервые в жизни повысил на меня голос. Тупо наорал. Еще и ни за что ни про что.
Мне бы пощечину ему отвесить али в ответ рассказать его истинную родословную. А я отвернулась и сглотнула слезы.
Через пять минут до человека дошло, что он не прав.
- Я понял, почему я так решил... Просто не туда посмотрел и т.п.
Через сутки я буду рассказывать про это подруге. Ее глаза будут округляться на каждое мое слово. Поверьте мне, его сложно представить орущим. В обычной жизни мне, чтобы расслышать его, надо хорошенько напрячь локаторы.
Рассказывать буду в его присутствии.
- Я уже тысячу раз извинился! -взовьется он, весь такой возмущенный и оскорбленный.
- Ага, язык не стер? - позволю поязвить себе я.
Но буквально за несколько часов до этого он умерил свое раздражение и был со мной мягок. Жаль, что для этого мне пришлось немножко "поумирать". Он тепло сочувствовал и рыскал в поисках аптеки.
Его перепады, видимо, связаны с количеством выпитого-скуренного. Мои - с его лаской-холодом.
Поправляю ему капюшон, дергается от меня - стынет сердце.
Обнимет (для фото, например) - отогревается.
От резких температурных перепадов у меня нарушается терморегуляция.
- Я холодный, я бесчувственный, я унылое говно, - я слышала это миллион раз.
Мне бы бежать от него - мне, той, которой и так отчаянно не хватает огонька рядом.
Я уже застыла напрочь без простого человеческого тепла - душевного, телесного....
Я перманентно дрожу последние месяцы.
Но чертова осень во всей своей мерзости здесь совершенно не при чем.