Явление третье.
Та же, комната.
Лицом к окну стоит Чернолесов, в той же, чёрной кожаной форме, руки в карманах.
Стоит молча, внимательно изучает то, что на улице за окном.
Так проходит 5-6 секунд, затем Чернолесов вынимает из нагрудного кармана часы, щёлкает крышкой, смотрит на время. Удовлетворённо кивает, закрывает крышку, убирает часы в карман. Через секунду открывается дверь, входит Белозерцев, вытягивается по стойке смирно, козыряет и громко докладывает:
- Товарищ Чернолесов! Представители английской и немецкой сторон прибыли! – и отступает в сторону, освобождая проход.
(В комнату входят четверо человек. Все они одеты в гражданскую одежду.
Первый вошедший - высокий мужчина, подтянутый, с серьезным сосредоточенным лицом.
Он не останавливаясь, проходит вглубь комнаты. Навстречу ему идёт Чернолесов, они встречаются у стола и пожимают руки.
Вошедший говорит с сильным английским акцентом, но все слова правильны, и его вполне можно понять):
- Уильям Дженкинс, личный поверенный короля Георга.
Чернолесов (продолжая пожимать руку Дженкинса, говорит):
- Чернолесов Сергей Викторович, особо уполномоченный Совета Народных Комиссаров, и лично Председателя ЭСЭНКА, товарища Ленина Владимира Ильича!
(Ещё секунду собеседники пожимают друг другу руки, затем Дженкинс отходит в сторону, становиться слева от Чернолесова и говорит, указывая на ещё троих вошедших мужчин):
- Это сопровождающие меня офицеры флота. – (И начинает представлять их по очереди):
- Майкл Блэквуд, Уильям Стоун, Кристиан Шекли!
(Все трое в порядке очерёдности их представления подходят к Чернолесову и пожимают руку).
Через несколько секунд входят ещё четверо человек.
Первым идёт среднего роста мужчина, в гражданской одежде, за ним идут ещё трое мужчин, одетых также в гражданку.
Военная выправка этих людей угадывается, лишь по их подтянутым фигурам, отточенным движениям.
Вошедший подходит к Чернолесову, протягивает руку, и говорит с немецким акцентом, но говорит грамотно, всё можно понять):
- Вольф фон Штауберг, личный поверенный кайзера Вильгельма Второго.
Чернолесов представляется Штаубергу:
- Чернолесов Сергей Викторович, особо уполномоченный Совета Народных Комиссаров и лично Председателя ЭСЭНКА, товарища Ленина Владимира Ильича!
(Штауберг пожимает протянутую руку, чуть оборачивается через плечо, кивая на своих сопровождающих):
- А это мои сопровождающие – офицеры армии и флота. – Представляет их поочередно:
- Себастьян Хофманн, Ульрих Майер, Свен Кляйн!
(По мере представления, все трое подходят к Чернолесову и пожимают руку.
Чернолесов здоровается с каждым немцем.
Делает широкий приглашающий жест, указывая на стулья, стоящие у стола).
Дженкинс и Штауберг обращаются к Чернолесову:
- Господин Чернолесов, ми би, хотели отпустить наш конвой….
Чернолесов (понимающе кивает, отвечает):
- Сейчас всё будет сделано! – (идёт к выходу из комнаты, открывает дверь, и громко кричит в пространство дома):
– Белозерцев! – (сам чуть отступает в сторону, давая дорогу появившемуся в дверном проёме Белозерцеву).
(Белозерцев входит внутрь комнаты, козыряет):
- Товарищ Чернолесов, Белозерцев по вашему приказанию прибыл! – (замолкает и смотрит прямо перед собой в пространство комнаты).
Чернолесов:
- Определишь конвойных на постой, отведи их к нашим, займите их чем… - и уже чуть тише, спрашивает: - Всё ясно?..
Белозерцев (согласно кивает, отвечает):
- Так точно, товарищ Чернолесов, всё ясно!..
Чернолесов обращается к Дженкинсу и Штаубергу:
- Господа, ваш конвой может идти с моим ординарцем!.. –(на губах у Чернолесова появляется еле заметная улыбка).
(Дженкинс и Штауберг согласно кивают и, отдав краткие приказания на английском и немецком языках, отпускают свои конвои. Шесть иностранных офицеров уходят с Белозерцевым, который, чуть посторонившись, пропускает их в открытую дверь, затем сам выходит, ещё раз козырнув всем троим, оставшимся в комнате и, выйдя, плотно затворяет за собой дверь.
Чернолесов повторно делает широкий приглашающий жест, указывая на стулья, стоящие у стола. Все отодвигают стулья, садятся).
Наступает пауза, длящаяся 5-6 секунд.
Чернолесов начинает говорить первым:
- Итак, господа, мы с вами собрались для выполнения особо важного, совершенно секретного дела. – (Выдерживает длительную паузу, медленно обводя всех взглядом).
Продолжает:
- Вывоза бывшего императора Николая Второго и его семьи за пределы России!.. – (вновь пауза, на этот раз короткая).
(Присутствующие за столом чуть пошевелились, слышен скрип кожаных курток, покашливания).
Чернолесов:
- Господа, кто начнет первым?! – (обводит всех быстрым взглядом).
(Тихонько кашляет Дженкинс и начинает говорить спокойным, но твёрдым голосом):
- Господа, Его величество король Георг является близким родственником вашего императора… - (на секунду замялся).
- Бывшего императора… Король Георг проявил великодушие и позволяет Николаю Второму и членам его семьи отбыть за пределы Российской Империи, с тем, чтобы найти убежище в пределах Британской империи … - (пауза).
Дженкинс:
- Господа, вы все знаете, что под давлением… - (Дженкинс на пару секунд замялся, затем продолжает более уверенным голосом):
- Под давлением определённых сил, его величество король Георг был вынужден сделать вид, что он отказывает императору Николаю в прибытии в Англию!.. – (пауза).
- Но, господа, как я уже изволил вам пояснить, отказ моего короля не есть правда!.. Это есть маскировка, господа, да, маскировка, чтобы успокоить толпу и… - (вновь секундная пауза).
- Толпу и некоторые влиятельные силы…. Оппозиционные моему королю… - (вновь молчание, затем Дженкинс говорит):
- Потому, господа, король Георг и верные ему люди готовы оказать содействие и помочь вашему императору! – (внимательно смотрит на Чернолесова).
Тот согласно кивает, произносит только:
- И?!
Дженкинс продолжает:
- И император, и вся августейшая семья будут укрыты в дальних колониях Британской империи!.. – (Дженкинс завершает говорить с видимым облегчением. Откидывается на спинку стула, манерно запахивает полы куртки и замолкает).
Чернолесов кивает:
- Добро! – (пауза):
- Советское правительство, и лично Владимир Ильич Ленин, несмотря на ненависть народа к царскому режиму, господствовавшему над Россией почти четыреста лет, идут на этот рискованный экстраординарный шаг, исходя из интересов Советской Республики!.. – (Пауза, обводит взглядом присутствующих):
- Советское правительство полагает, что ваша сторона выполнит все взятые на себя обязательства в полной мере…. И что вы сознаёте, строжайшую секретность, в которой должна проходить данная операция!.. – (вновь замолкает и медленно обводит всех присутствующих взглядом).
Дженкинс (говорит слегка высокопарно):
- Безусловно, господин Чернолесов! Король Георг согласен со своей стороны дать полнейшие гарантии сохранения тайны, гарантии, которые только могут быть в человеческих силах! – (замолкает, сам Дженкинс остаётся доволен сказанным и вновь манерно запахивает куртку, откидываясь на стуле.
В разговор вступает немец Штауберг. Он говорит с сильным немецким акцентом, но грамотно, лишь иногда допуская грамматические и стилистические ошибки, говорит чётко и уверенно).
Штауберг:
- Мой Кайзер Вильгельм, в полной мере сознает всю меру ответственности и тайны, которая складывается на наши головы!.. Несмотря на военное недоразумение между нами, мы, немцы готовы всячески помогать императору с его семьёй выехать из безумной России!.. – (на секунду замолкает):
- Кайзер Вильгельм содействует помощи английской стороны и своим монаршим словом заверяет, что английскому кораблю будет дан свободный ход и ещё миноносец в сопровождение. Ни один другой германский корабль не приблизиться к английскому судну ближе, чем на 30 миль. Корабль с монаршей семьёй может идти спокойно!.. – (с чувством исполненного долга замолкает, также, откидывается на спинку стула с достоинством.
Воцаряется тишина, она длится 5-6 секунд. Затем Чернолесов молча кивает своим мыслям и говорит):
- Добро! – (упирает руки в стол, откидывается на стуле, затем меняет позицию, садиться уже спокойнее и говорит, обращаясь с вопросом к Штаубергу):
- Команда миноносца сопровождения будет знать, с какой целью они отправлены в море? Офицеры? Матросы? …
Штауберг (отвечает строго, категорично):
- Нет! О внутренности задания не будет знать никто!.. Один капитан и старшие офицеры получат приказ самого кайзера!.. В приказе сказано сопроводить английский миноносец мимо возможных препятствий. В личное общение офицеры кораблей вступать не будут!...
Чернолесов быстро спрашивает:
- Каким образом командиры судов поймут, что это именно они? А не кто-то другой?
В разговор вступает Дженкинс:
- Суда обменяются условными сигналами прожекторов и поймут, после чего продолжат идти параллельными курсами, не входя в прямой контакт.
В разговор вновь вступает Штауберг:
- Да, корабли будут меняться лишь сигналами световыми!
Чернолесов чуть взволнованно:
- А, если?..
Дженкинс:
- Нет, они никого не встретят!.. Корабли пойдут по пустынным водам Ледяного океана
Чернолесов:
- Суда будут заходить в Англию?
Дженкинс:
- Нет, господин Чернолесов, суда не зайдут в английские порты!.. Они сразу проследуют в Атлантику к месту назначения….
В разговор вступает Штауберг:
- Да, господин Чернолесов, суда пойдут сразу через Атлантику, в обговорённые места!...
Чернолесов (согласно кивает):
- Хорошо! Итак, господа, насколько я понимаю, вопрос о морском участке пути у нас уже решён!... Теперь нам надо решить вопрос не менее важный… - (пауза). - А возможно, и более важный, а именно – как, каким образом, будут реагировать ваши правительства и общественность на события, которые могут разыграться впоследствии?!.. – (внимательно смотрит на собеседников. На несколько секунд наступает тишина, затем Штауберг начинает говорить):
- Господин Чернолесов имеет в виду расстрел?!.. – (пауза на 3-4 секунды):
- В который могут захотеть сыграть ваши большевики?!.. – (внимательно смотрит на Чернолесова).
(Дженкинс молчит, но по нему видно, что он напряжённо вслушивается в каждое слово).
Чернолесов:
- Господин Штауберг, вы прекрасно понимаете, что операции подобного рода совершенно секретны, и не подлежат разглашению многие годы!.. Насколько я знаю, ваши монархи – король Георг и кайзер Вильгельм, уже решили все вопросы, касаемо возможных непредвиденных эксцессов…. Так?! – (в свою очередь внимательно смотрит на Штауберга и затем на Дженкинса).
Дженкинс (кашлянул в кулак):
- Господин Чернолесов, насколько я понимаю, ни ви, ни я не в состоянии сейчас предсказать, как сыграются дальнейшие события в этом доме?..- (Пауза):
- Я полагал, что ви в курсе того, что должно произойти в дальнейшем, ведь государева семья здесь не одна?.. Верно?! – вопросительно смотрит на Чернолесова.
(Штауберг тоже внимательно смотрит на Чернолесова, молчаливо требуя ответа).
Чернолесов (кивает):
- Да, господа, вы совершенно правы и, насколько я знаю, вы предварительно все были извещены о возможной маскировке и имитации событий, которые в дальнейшем, возможно, могут здесь произойти! – (пауза, затем говорит посерьёзневшим голосом):
- Три группы двойников уже активно вовлечены в операцию, одна группа находится здесь, в доме, две других в другом месте, и они будут задействованы, в случае непредвиденных обстоятельств.
Штауберг быстро спрашивает:
- Бунт черни?.. Требования выдать семью на расправу?..
Чернолесов кивает:
- Да, господа, именно так! А мы никак не можем этого допустить! Если первый вариант с имитацией казни сорвется, то в дело вступит второй вариант, согласно которому вторая и группа двойников будет обнаружена вдалеке от Екатеринбурга и возьмет на себя отвлечение внимания преследователей!.. А третья группа может быть задействована по мере необходимости!.. – (пауза):
- Да, мы прекрасно сознаем, что это жестоко и, даже несправедливо по отношению к тем людям, но, увы!.. Ничего не поделаешь! Такова сложность и, прямо скажем, откровенная жестокость той ситуации, в которой мы сейчас оказались!.. – (пауза):
- Со своей стороны, могу обещать, что мы, наша группа прикрытия сделает всё возможное, чтобы двойники не пострадали!..
В разговор вступает Штауберг, говорит сухо, с холодком в голосе:
- Господин Чернолесов, мы с господином Дженкинсом уполномочены нашими монархами говорить о судьбе императора Николая и его семьи, но нас никак не касается судьба тех несчастных!..
(Наступает пауза, в комнате чувствуется напряжение. Чернолесов молча кивает).
Чернолесов:
- Добро господа! Я прекрасно понимаю, что мы здесь собрались с вами для обсуждения одного вопроса и другие стороны проблемы вас никоим образом не могут касаться! – (молчит пару секунд):
– Добро! Вернёмся к нашему вопросу. Итак, господа, какова будет реакция ваших стран на возможные политические эксцессы?!
Дженкинс:
- Король Георг и сочувствующие нам лица подготовят всё необходимое, для того, чтобы реакция возмущения гляделась правдоподобно! Насколько это будет в наших силах! – (пауза).
- Это относится к самому королю Георгу, к правительственным кругам всей нашей аристократии…. Но за толпу мы отвечать не можем!.. – (пауза).
- Судя по тому, что подходит к концу война, народ устал, то реакция основной массы населения будет нейтральной… - (Пауза). – Или не особенно активной…. Сейчас у населения Британской империи полно других забот, а не думать о судьбе вашего императора!.. – (замолкает).
В разговор вступает Штауберг:
- Согласен с господином Дженкинсоном. Народ Германии устал, у него мысли, как добыть еду и завершить войну!.. Ему будет не до этого…. В случае эксцессов, кайзер выразит своё возмущение, его примеру последует вся родовая аристократия Германии…. – (Пауза). – Думаю, здесь не возникнет никаких неясностей!.. – (поворачивается всем телом к Чернолесову):
- Важно, чтобы ви не сплоховали!.. – (назидательно грозит пальцем).
(Все начинают смеяться, нервно, напряжённо).
Чернолесов:
- Россия огромная, господа!.. Много народа, уставшего от войны, много сложных проблем… Кому будет дело до выяснения тонкостей происшедшего?.. – (пожимает плечами, говорит): - Вряд ли!..
(Смех постепенно стихает.
Чернолесов вновь обретает серьёзный тон в голосе):
- Итак, господа, насколько я понял, правительства ваших стран уже подготовили всё необходимое и как только…. – (замолкает на полуслове, молчит пару секунд, затем продолжает говорить):
- В случае, если только возникнут определённые обстоятельства, ваши правительства среагируют надлежащим образом!.. Верно, я вас понимаю?!.. – (с требовательным интересом смотрит на Штауберга и Дженкинса).
Оба иностранца согласно кивают и отвечают:
- Всё верно!
- Да, верно!
Чернолесов удовлетворённо кивает, продолжает разговор:
- А теперь, господа, я полагаю, что мы можем перейти к уточнению деталей сухопутного участка маршрута… - (пауза):
- Предварительно разработан вариант, согласно которому из города мы выезжаем на подводах и следуем просёлочной дорогой до станции…. - Да собственно-то и станции никакой нет!.. Вы сами знаете, господа, что станция – место условное и наши подводы проследуют до условленного места. Там густой лес, место глухое и нас уже будет ждать состав под парами – паровоз и три вагона. Точнее, из одного вагона и двух платформ. В вагоне разместятся члены семьи и группа сопровождения, то есть, мы с вами, и ещё специальный отряд из десяти человек, приданный нам из Москвы. На платформах будут расположены по четыре пулемёта и по одному лёгкому орудию, так… - (улыбается, продолжает):
- На всякий пожарный случай, как говорят у нас в России! Всё оружие замаскировано под тюками и мешками с песком, так, что принять их можно будет за хозяйственные грузы!... – (пауза). – Все документу у нас с вами на руках, напоминаю, что я сам играю роль начальника поезда, и наш поезд следует по особому совершенно секретному заданию, а потому наличие оружия на платформах. Ежели при каком-то особо дотошном осмотре оно будет кем-либо обнаружено, да и сам вооруженный отряд не должны вызывать подозрений, особенно с НАШИМИ документами и недалеко от линии фронта. Как бы, там ни было, но в случае особенно острых осложнений, нам, да и вам господа, кстати, тоже, приказано стрелять на поражение! – (пауза). – Независимо от цвета погон и политической принадлежности!...
Разговор сразу подхватывает Дженкинс, он говорит активно:
- Да, на платформах разместиться часть нашей группы, на всякий пожарный… - (тоже улыбается):
- Но очень надеюсь, господин полномочный представитель, что ви всё предусмотрели, и никаких неприятных сюрпризов не предвидится!... – (замолкает, ждёт продолжения разговора).
Чернолесов:
- Я полагаю, господа, что надёжность московского отряда у вас не вызывает опасений?
Штауберг:
- Нет, господин Чернолесов! Ми с господином Дженкинсоном сами осмотрели его. – (Пауза на пару секунд).
- Отряд подбирали господа Ленин и Дзержинский лично!
Чернолесов удовлетворённо кивает, говорит:
- Да, господа, люди абсолютно надёжные и им можно полностью доверить жизнь государевой семьи, да и свою жизнь тоже!
Несколько секунд молчание. Затем Штауберг:
- Насколько я понимаю, господин Чернолесов, все остальные дела есть ваша забота. … Правильно?! – (смотрит на Чернолесова выжидательно-требовательно).
Чернолесов (вновь согласно кивает):
- Да, господа! Все остальные дела мы – я и мои люди сделают сами! Можете в том не сомневаться!
(Лицо Штауберга выражает удовлетворённость. Но Дженкинс подхватывает тему разговора):
- И всё же, несмотря на вашу надежность и все ваши полномочия, ми хотели би, убедиться ещё раз…. – (пауза).
Разговор продолжает сам Чернолесов:
- Убедиться в чём, господа? – (пауза).
- В том, что всё будет сделано, как оговорено?! Могу заверить вас господа, что имитация будет сделана безупречно! –(пауза).
- Впрочем, если вам так будет угодно, вы, и ваши офицеры смогут помочь нам в этом, - (пауза, через пару секунд продолжает говорить):
- В этом прямо скажем, весьма деликатном вопросе!... – (оглядывает внимательно Дженкинса и Штауберга. Те обмениваются взглядами, едва заметно кивают друг другу, и поочерёдно подтверждают):
- Да, ми и наши конвои, будем помогать вам сделать всё, как нужно!
Чернолесов молчит несколько секунд, затем говорит:
- Хорошо, господа! Товарищи Ленин, Свердлов и Дзержинский давали мне добро на ваше возможное участие! – (молчит несколько секунд, затем продолжает говорить):
- В общих чертах, я согласен! – (упирает руки в стол). - А потому, нам нужно всем вместе уточнить все детали!- (пауза). – Хотя…- Это, всё же, сугубо русское дело, господа!...
Дженкинс и Штауберг согласно кивают и поочерёдно соглашаются:
- Да, так будет лучше!
-Да, ви русские всё сможете сделать сами!
Чернолесов хочет что-то сказать, но Дженкинс упреждает его вопросом:
- Какова будет судьба сопровождающих семью лиц? Какие распоряжения отданы относительно них?
Чернолесов секунду молчит, вздыхает, потирает подбородок:
- Увы, господа! Пока это точно не известно! Я уже говорил вам, что три группы двойников предназначены для отвлечения внимания, и в случае чего, они двинуться внутрь России, создавая ложный след…. Что же, касаемо других лиц, а именно доктора Боткина и слуг, то они будут отделены от семьи уже на начальном этапе операции.
Дженкинс и Штауберг удовлетворённо кивают. Дженкинс говорит:
- Относительно слуг, меня не волнует их отделение!.. - Меня интересует судьба доктора, господина Боткина… насколько я знаю, наследник…, - (замолкает, словно запнувшись, молчит секунду, затем продолжает говорить):
- Бывший наследник престола, принц Алексей тяжело болен… и его судьба не может не составлять беспокойства нашего короля Георга!... – (замолкает и выжидательно смотрит на Чернолесова).
Чернолесов (кивает):
- Безусловно состояние здоровья Алексея остается тревожащим! И потому, доктора Боткина разрешено взять с собой! – (смотрит на обоих собеседников, изучая их реакцию):
- Господа, ещё вопросы?
(Дженкинс отрицательно качает головой, Штауберг вторит ему).
Чернолесов (подводит итог разговору):
- Хорошо, господа! Значит, мы с вами обсудили все детали предстоящей операции, и пришли к общему соглашению. – (Секундная пауза):
- Разногласий между нами нет?!.. – (поочерёдно смотрит на Дженкинса и Штауберга и удовлетворенно говорит): - Нет! Вот и хорошо! Тогда, с вашего позволения, мы завершаем наш разговор и приступаем уже к проведению операции?!.. – (молчит и, видя утвердительные кивки собеседников, завершает):
- Хорошо! Тогда я приглашаю сюда господ Юровского и Ермакова, так?!
(Вновь утвердительные кивки англичанина и немца).
Чернолесов (согласно кивает, встаёт из-за стола, подходит к двери, открывает дверь, громко кричит):
- Белозерцев!
(Ожидает и смотрит в пространство комнаты задумчиво.
Из коридора доноситься звук приближающихся шагов и через несколько секунд в комнату входит Белозерцев. Поспешно козыряет, чётко докладывает):
- Белозерцев по вашему приказанию прибыл!
Чернолесов (тихо спокойно говорит):
- Товарищей Юровского и Ермакова сюда! – (чуть наклоняясь к Белозерцеву и добавляет):
- И по-тихому!
Белозерцев (тихо и чётко отзывается):
- Есть! – (выходит из комнаты).
(Дженкинс и Штауберг молчат. Дженкинс задумчиво смотрит в пространство, а Штауберг с интересом изучает обстановку комнаты).
(Раздается стук шагов и на пороге появляются Юровский и Ермаков. Оба идут с напряженными лицами, во всём их облике чувствуется напряжение).
Чернолесов:
- Прошу вас, товарищи! Проходите!
(Ермаков и Юровский секунду стоят, не решаясь войти, затем решившись, входят в комнату).
Чернолесов (указывает приглашающим жестом на два свободных стула. Юровский и Ермаков садятся. Их лица напряжены, они выжидательно молчат).
Чернолесов (закрывает дверь, садиться на свой стул. Начинает говорить первым):
- Товарищи! Сейчас мы с вами спустимся в подвал дома. Возьмёте своих людей из охраны. – (Пауза).
- Там мы с вами произведём учебные стрельбы…
(Обводит лица присутствующих внимательным взглядом. Все присутствующие – двое иностранцев и Ермаков с Юровским молчат).
Чернолесов:
- Гарнизон должен пребывать в состоянии полной боевой готовности! (Через пару секунд продолжает говорить):
- Стрелять метко, чётко… В общем, всё как всегда… –(замолкает, обводит лица присутствующих взглядом вновь).
В разговор вступает Ермаков:
- А зачем в подвал?- (смотрит недоумённо на Чернолесова).
- Чтобы не привлекать внимания жителей выстрелами?! – (замолкает, продолжает пристально вглядываться в лицо Чернолесова).
Чернолесов спокойно выдерживает взгляд и отвечает:
- Да, нам никак нельзя нарушать спокойствия в городе! Фронт недалеко и потому мы будем отрабатывать стрельбы в подвале!
(Юровский молчит. На его лице написано и понимание, и досада, одновременно. Но он молчит. Внезапно спрашивает):
- Это надо сделать сейчас??!!- и поворачиваться к Чернолесову.
Чернолесов (согласно кивает и добавляет):
- Да, товарищи, мы сейчас возьмём солдат гарнизона и отстреляемся!...
(Решительно встаёт и подходит к двери. Открывает её и зовёт):
- Белозерцев!
(Спустя несколько секунд входит Белозерцев, поспешно козыряет):
- Белозерцев по вашему приказанию прибыл!
Чернолесов (слегка приобнимает его за плечи, они делают несколько шагов по комнате, и Чернолесов говорит):
- Белозерцев, побудь здесь, браток, с нашими гостями… - (делает широкий описывающий жест в сторону Штауберга и Дженкинса).
Белозерцев (вновь поспешно козыряет):
- Есть! – (на это раз его голос звучит не особенно бодро, с каким-то полусомнением – полуопасением, по-принципу, как бы чего не вышло).
Чернолесов (согласно кивает, поворачивает Белозерцева за плечи по направлению к открытой двери):
- Возьми с собой трёх-четырёх солдат… – Наших… И побудь здесь с ними.. – (Белозерцев вновь пробует козырять, но ему мешают объятия Чернолесова и тогда он просто, уже более спокойно и смиренно отвечает):
- Есть!
(Собирается уходить, но тут в разговор вмешиваются Дженкинс и Штауберг).
Штауберг (чуть приподнимает руку по направлению к Чернолесову и спокойным, твёрдым голосом говорит):
- Господин Чернолесов, ми с господином Дженкинсом настаиваем на том, чтобы во время вашего отсутствия с нами присутствовали и наши люди!.. – (пауза и вновь): – Ми настаиваем!...
Чернолесов (ни секунды не колеблется, пожимает доброжелательно плечами):
- Добро господа! Да, разуметься, именно это я и имел в виду!...
Вновь (обращается к Белозерцеву):
- Четырех солдат наших и всех шестерых лиц, сопровождающих наших гостей! И по-быстрому, давай!
(Белозерцев уходит.
В комнате наступает напряжённое молчание.
Спустя десять-пятнадцать секунд возвращаться Белозерцев. С ним идут десть человек: четверо из числа сопровождавших Чернолесова, трое немцев, трое англичан).
Чернолесов (удовлетворенно кивает):
- Ну вот, господа, - теперь всё в порядке,- (довольно потирает руки),- и теперь мы - я и мои товарищи, удаляемся… мы вернемся скоро!–(уходит и в дверях оборачивается):
- Не скучайте, господа!
(Уходит, за ним выходят из комнаты Юровский и Ермаков. Последний закрывает за собой дверь.
Конвой рассаживается вдоль стен на полу комнаты. Дженкинс и Штауберг тихонько, еле слышно о чём-то переговариваются, со стороны трудно разобрать.
Откуда-то из глубины доносятся приглушённые, еле слышные выстрелы. Дженкинс со Штаубергом переглядываются и согласно кивают друг другу. Они смотрят на наручные часы и вновь согласно кивают друг другу. Выстрелы стихают. Вновь они о чём-то тихо-тихо вполголоса говорят.
Через несколько минут распахивается дверь и в комнату входят Чернолесов с Белозерцевым. Они слегка возбуждены, но, в целом, на их лицах спокойная твёрдая уверенность).
Чернолесов (говорит, словно рапортует):
- Господа! Всё в порядке, дела улажены, наш гарнизон сумел провести учебные стрельбы, и теперь я вновь в вашем распоряжении!
(Штауберг с Дженкинсом удовлетворённо кивают Чернолесову).
Штауберг:
- Ми полагаем, что наши и ваши конвои могут проследовать за нами…- пауза. – Уже время! – (молча и требовательно смотрит на Чернолесова).
Чернолесов (выдерживает паузу в несколько секунд, затем молча спокойно вынимает часы из внутреннего кармана, щёлкает крышкой, вглядывается несколько секунд в циферблат, медленно удовлетворённо кивает и пробует положить часы назад во внутренний карман, забыв при этом закрыть крышку. Этот эпизод выдаёт его волнение. Поняв свою оплошность, закрывает часы, прячет их вглубь и вновь молча, кивает куда-то в пространство комнаты, ни к кому конкретно не обращаясь):
Штауберг интересуется:
- Что-то не так, господин Чернолесов?!
(В голосе Штауберга присутствуют едва заметные нотки волнения).
Чернолесов (делает чуть заметный поворот головы, словно возвращается в реальность):
- Нет, нет, господа, всё так! – (улыбка широкая, он добродушен). – Всё идёт так, как нельзя лучше!.. (поворачивается к сидящим на полу солдатам):
- Товарищи, сейчас мы с вами покидаем этот дом и меняем место нашей дислокации: – (Поворачивается к Белозерцеву):
- Собрать конвой! Оружие наизготовку, мы уходим!
Белозерцев козыряет:
- Есть!- (стремительно вырывается из его уст и он вместе с четырьмя солдатами из конвоя Чернолесова выходит из комнаты. Последний выходящий плотно прикрывает дверь).
Чернолесов (подходит к двери, открывает и громко зовёт):
- Белозерцев!
Белозерцев (входит в комнату, пробует козырять, но Чернолесов поспешно останавливает его руку и отдаёт приказание):
- Господ… - (осекается, чуть усмехается и поправляется): – Товарищей Юровского и Ермакова ко мне!... – Быстро!
Белозерцев (пробует козырять, но как бы, спохватившись, машет рукой и быстро выходит из комнаты).
Чернолесов (подходит к Дженкинсу и Штаубергу и на чистейшем французском языке обращаться к обоим):
- Сейчас господа все формальности будут улажены. ( Так фраза звучит в переводе).
(Дженкинс со Штаубергом совершено нормально воспринимают знание Чернолесовым французского языка и отвечают ему тоже на французском):
- Да, господин Чернолесов, мы искренне оба надеемся, что в столь щекотливой обстановке не возникнет никаких эксцессов и непредвиденных сюрпризов! – (пауза).
(Затем Дженкинс доверительно кладёт руку на плечо Чернолесова и завершает разговор так же, на французском языке):
- Мы верим вам!
(А через пару секунд в комнату входят Ермаков с Юровским. Они слегка раздражены тем, что их как малых щенят гоняет какой-то эмиссар из Москвы, но при этом они и насторожены и даже чуть напуганы. Однако они стараются держаться уверенно, в соответствии со своим статусом).
Чернолесов (обращается к ним):
- Товарищи! Вы оба сами лично разговаривали с Владимиром Ильичём и прекрасно знаете, что он вам сказал… - (Ждёт их реакции.
Юровский чуть склоняет голову вправо, этим показывая, что он и знает и в то же самое время, всё-таки он удивлён тем, что ему говорил Ленин ещё в начале всех описываемых событий. Тем не менее, Юровский отвечает):
- Да, товарищ Чернолесов, я хорошо помню, о чём я разговаривал с Владимиром Ильичём!– (замолкает, в его молчании отчётливо кричит немой вопрос: «Ну и что вы хотите мне всем этим сказать?! А что дальше-то?!»
Между тем, Чернолесов, удовлетворённо кивает и делает широкий приглашающий жест):
- Тогда прошу вас, товарищи!
(Ермаков с Юровским послушно следуют к столу.
Чернолесов подходит к столу. Вынимает из внутреннего кармана плотный бумажный конверт и достаёт из него два свёрнутых листа бумаги. Разворачивает один и кладёт на стол, обращается к Юровскому):
- Яков Михайлович, прошу вас! – (чуть отступает в сторону.
Юровский медленно склоняется над столом и внимательно вчитывается в бумагу. Молчит. Затем удивленно, медленно поворачивает голову в сторону Чернолесова):
- Что?!. – (с его губ срывается еле слышное): – Молчать вечно???!!!...
Чернолесов (молча кивает. Затем произносит железно-чеканным голосом):
- Вплоть до особого распоряжения Советского Правительства!
(Затем внезапно с него слетает вся внешняя напускная вежливость и веселость, и он говорит холодно-железным голосом):
- Подписывайте, Юровский, подписывайте! – (затем чуть мягче): – Яков Михайлович, ну зачем ты ерепенишься??!! Ведь ты же сам всё слышал…
(В комнате наступает напряжённая тишина, которая длится секунд 15-20. Видно как английские и немецкие офицеры на заднем плане у стены начинают медленно погружать руки во внутренние карманы. Их жесты весьма красноречивы и дают понять, что они уже готовы пустить в ход оружие.
Спустя 20 секунд атмосфера разряжается и Юровский, чуть пожав плечами и одарив окружающих удивлённо-смиренной усмешкой, принимает из рук Чернолесова перо и подписывает бумагу. Чернолесов стремительно хватает бумагу со стола, взмахивает ей и тут же, прячет во внутренний карман, даже не вложив её в конверт).
Радостно говорит:
- Вот и отлично, Яков Михайлович, вот и отлично!
(Обращается к Ермакову):
- Теперь ваша очередь Пётр Захарович!
(Кладет на стол вторую бумагу, вынутую из конверта.
Ермаков неохотно подходит к столу и вчитывается в бумагу, и с горькой усмешкой бросает):
- Продались!.. С-с-суки!..
(У стены офицеры Дженкинса и Штауберга вновь делают жесты, говорящие о их боевой готовности.
Но тут слышен спокойно-насмешливый голос Юровского):
- Подписывай, Пётр Захарович, подписывай!.. – пауза. – Что уж, теперь….. – пауза. – Все они там… Ляди!..
(Ермаков берёт перо, подписывает медленно, очень медленно).
Чернолесов (вновь поспешно хватает бумагу со стола и засовывает во внутренний карман).
- Ну, вот и ладушки!- (его голос странный, в нём смешано облегчение, напряжённость, холодная безжалостная решительность и усмешка, одновременно.
Всю эту сцену Штауберг с Дженкинсом напряженно наблюдают со стороны, чуть в стороне от стола. В их фигурах напряжение, говорящее о готовности в любой момент открыть огонь).
Чернолесов (уже спокойным уверенным тоном говорит):
- А теперь, товарищи, мы с нашими гостям пройдем в известное вам обоим помещение и заберём… - (пауза). – Заберем всех, кого нужно….
(Чернолесов быстрым шагом направляется к двери, за ним выходят Юровский с Ермаковым, потом Штауберг с Дженкинсоном и их шесть офицеров. Дверь закрывается).
Явление пятое. Финал.
Сцена пуста, открытое пространство, по всему видно, что это уже вне дома, где-то за городом. Посредине стоит Чернолесов, молча, смотрит вперёд, чуть склонив голову вправо. Так он стоит 5-6 секунд, затем говорит тихо, но отчётливо:
- Никто и никогда не узнает всей правды!..
Слышен стук колёс уходящего поезда, он длиться секунд 7-8, затем шелест морского прибоя, крики чаек и сквозь эти морские звуки, пробивается длинный гудок уходящего корабля.
Конец.