Глава 22
Роберт проснулся рано утром. Щека, куда был нанесен удар, по-прежнему отдавала болью. Прикасаться к ней было неприятно и болезненно, поэтому он перестал щупать свою кожу и гадать, как должна теперь выглядеть его расквашенная физиономия. Роберт всегда гордился своей внешностью, поскольку, как он считал, в этом его большой плюс как у женщин, так и просто в обществе. И сейчас он был несказанно рад, что находился далеко от Нью-Йорка. Здесь не было ни кредиторов, ни компаньонов, ни даже дамочек, и не нужно было «светить» перед ними своим синяком.
Когда он ушел вечером, он пребывал в скверном настроении. Да, в нем как всегда бушевала злость, ведь никто не мог обходиться с ним подобным образом. В нем кипел гнев, из-за чего ему хотелось броситься к Валежину и дать сдачу. В нём полыхала глубокая обида, нанесенная его самолюбию, так как это было унижением, а Роберт не сносил унижений. Но больше всего, к его огорчению и недовольству, в душе ворочалось осознание своей вины, и, как ни старался он искоренить в себе это предательское чувство, ему это не удавалось. Несмотря на его скверный характер, Роберт не был ни злым, ни мстительным. Он был избалован, капризен и заносчив. Считал, что все в мире должно протекать по его правилам. Поэтому нет ничего странного в том, что его посетило чувство вины. Однако, не желая быть слабым, он постарался задушить вину в себе и обрести свой прежний невозмутимо-холодный вид, который так прославил его.
Он слышал вчера, как его спутники один за другим подтягивались на ночлег, но он сделал вид, что спит. Ему не хотелось видеть их лица, а ещё больше – показывать своё. Он должен был пережить своё маленькое унижение в одиночестве, но, поскольку здесь это было невозможным, повернулся ко всем спиной и попытался уснуть.
Утром же он почувствовал былую уверенность в своих силах. Остальные ещё спали, и Роберт решил не будить их. Он вышел наружу и вдохнул свежего воздуха. От вчерашнего костра остались лишь угли и черная метка на земле, жители деревни уже проснулись и теперь занимались своими повседневными делами. Женщины что-то мыли, вышивали, стирали. Старики сидели без дела, пожевывая губами. Кое-кто из детей помогал своим родителям.
Роберт запрокинул голову, и взгляд его натолкнулся на горы, возвышавшиеся за лесами. Туда и лежал их путь. Утром эти могучие великаны, покрытые кое-где шапкой снегов, казались ещё более опасными и манящими. Глядя на них, Роберт вдруг ощутил странную тревогу, он почувствовал слабость в коленях, непонятную дрожь. Казалось, горы притягивали. Словно были живыми существами, которые заманивали незадачливых путников в свои недра, чтобы потом безжалостно расправиться с ними… Спустя несколько мгновений он прогнал это наваждение, поскольку был упрям и не желал верить ни во что, выходящее за рамки реального. Ни в судьбу, ни в бесов, ни в ангелов Роберт не верил. Он предпочитал думать, что сам себе хозяин.
К нему кто-то приближался. Это была девушка.
Сначала он решил, что она направляется мимо, но потом понял, что она идет именно к нему. Она была низкого роста, ему, наверное, едва ли доходила до плеч. У неё были длинные густые волосы, не такого черного оттенка, как у остальных эвенков. Но она, несомненно, принадлежала к этому народу. Она была стройна и хорошо сложена. Лицо её было узким, скулы чуть выступали, а глаза были черными и раскосыми. На ней был надет орнаментированный халат, перевязанный ярким поясом. Он был сшит из грубой ткани со вставленным кусочками меха и украшен пуговицами, металлическими бляшками и раковинами. Одежда напоминала чем-то наряды охотников, которые Роберт видел вчера, однако наголенники в отличие от мужского варианта плотно облегали стройные ноги и были заправлены в обувь. Обувь представляла собой мягкие сапожки из кожи с невысокими разрезанными спереди голенищами и пришитыми у щиколоток двумя завязками, которые были обмотаны вокруг ноги и завязаны узелком. Носки сапожек немного загнуты наверх, придавая их обладательнице экзотический вид. Роберт не знал, что такая обувь называлась унтами и что они прекрасно подходили для долгих прогулок по снегу. Столь странные одеяния, которые Лестон уже видел на охотниках, Иршвуле и на той женщине в «короне», как и одеяние этой маленькой девушки, направляющейся к нему, были в основном схожи, однако на последней этот наряд выглядел как нельзя уместно и очаровательно.
Порыв ветра заставил Роберта поежиться и подумать, что такая погода, очевидно, считается здесь теплой. Чем дальше они двигались на север, тем непривычно холодно ему было. А ведь сейчас была только ранняя осень.
Девушка шла медленно и легко, будто бы и вовсе не касаясь земли своими ступнями. На какую-то минуту она замерла, с любопытством и, как показалось Роберту, недоверием глядя на него, потом снова зашагала в его сторону.
Что ей нужно?
Но едва он подумал об этом, как она, приблизившись, поразила его своей медленной, но правильной речью на английском:
- Я - Сингаль. Ты…чужеземец?
Невероятно! Неужели кто-то здесь говорил на английском? И неужели эта маленькое слабое существо и есть та самая Сингаль, которая должна провести их к Скалистому Гребню?
- Да. Нас пятеро, - немного растеряно проговорил он. - Ты проведешь нас?
Она долго раздумывала, прежде чем ответить, и Роберт гадал, то ли она сомневалась, то ли пыталась найти подходящие слова.
- Да. Я…проведу вас. Но не сейчас…
- Когда же? Мы заплатим.
Она закачала головой.
- Деньги не нужны. Мы пойдем…когда солнце сядет…и снова встанет.
«Утром», - пронеслось в голове Роберта. Она, очевидно, не знала такого слова. Удивительным было то, что она вообще знала пару английских слов. Однако Роберта сейчас это мало занимало. От мысли, что придется провести здесь ещё один день, ему стало досадно.
- Почему не сейчас? Что нас задерживает? Почему бы не отправиться сейчас в путь?
Она нахмурилась, сбитая с толку его вопросами, которые не до конца поняла. Тем не менее, смысл был очевиден, и она твердо и упрямо сказала:
- Сейчас нельзя. Сейчас нельзя.
И ушла, развернувшись тихо, как какое-то лесное животное. Роберт глядел ей вслед, горя желанием броситься за ней и потребовать, чтоб она немедленно отвела их к чертову гребню. Но где-то в душе он ощутил, что это бесполезно. В этой маленькой женщине была скрыта огромная сила. Поэтому он, промерзший от ветра, снова зашел в чум.
Остальные уже проснулись. С заспанными глазами, прикрытые шкурами и одеялами и в мятой одежде, они представляли собой весьма странное зрелище. Никогда его сестра еще не выглядела столь очаровательно! Роберт был вынужден признать, что свежий воздух и здешняя атмосфера украсили Кейтлин лучше любого платья. Он на секунду даже поверил в возможность того, что Валежин мог влюбиться в саму Кейтлин, а не в её приданое. Но лишь на секунду.
- Я видел эту Сингаль, - сразу же сообщил он. – Но она сказала, что мы отправимся завтра на рассвете.
- Сказала? – удивилась его сестра.
- Да, - пожал он плечами. – В это трудно поверить, но она знает пару фраз на английском. Странно все это.
В сторону Валежина Роберт даже не смотрел. Он решил сделать вид, что вчера не произошло ничего. Однако когда им принесли завтрак – суп из рыбы с весьма аппетитным запахом – князь сам завел разговор о вчерашнем:
- Я хочу попросить у вас прощения за то, что накинулся на вас и ударил. Но только за это.
- Как вам будет угодно, - безразличным тоном отозвался Роберт, и на этом их разговор закончился. Кейтлин заметила, что всегда, когда между этими двумя пробегала кошка, они называли друг друга на «вы», хотя ещё вчера этого не было.
День прошел спокойно, без каких-либо происшествий. Алексей и Роберт делали вид, что ничего не случилось. Джек с утра выклянчил у Иршвула пару кружек водки и так напился, что к вечеру не мог связать и двух слов, отчего завалился на бок и заснул. Кейтлин не могла ничем занять себя, поэтому больше времени проводила на свежем воздухе, где наблюдала за жизнью эвенков. Похоже, только Вермонту доставляло удовольствие это ожидание. Он решил не терять времени даром и поэтому много времени проводил снаружи, пытаясь выведать у эвенков или понять самому, как устроена та или иная вещь. Например, он разузнал, что в качестве оружия эвенки используют копья и ножи, что эвенкийские дети начинают помогать родителям уже с трех-четырех лет и что каждому новорожденному придумывали индивидуальное имя. Здесь были мальчики по именам Черонча, Мучанча, Лопкончо и Хуклига. А девочек называли Либгэрик, Сонолик или Анис. Он выяснил, что рождение двойни считалось плохим предзнаменованием и что скоро эвенки будут проводить традиционный обряд по убитому медведю, включавший в себя множество правил и предписаний. Обо всем этом Кейтлин узнала, когда Вермонт присел рядом с ней на покрывало, расстеленное на земле, и с интересом рассказал о своих открытиях. Кое-что он понимал сам, иногда же прибегал к помощи Алексея, который переводил ему кривую русскую речь.
Солнце к обеду ярко светило, так что, несмотря на ветер, погоду можно было назвать теплой. Тем не менее, стоило светилу скрыться за облаками, как поднимался ветер, и Кейтлин куталась в одеяло. Однако прятаться в чум не хотелось.
- Тебе ведь здесь нравится, так? – улыбаясь, спросила она Вермонта, когда он уселся рядом.
Он расплылся в широкой улыбке, какую ей ещё не приходилось видеть. Никогда в стенах Брадмера он не улыбался так открыто!
- Да, мисс, - ответил он. – Мне очень нравится эта поездка. Она полна приключений, так что я снова ощущаю себя молодым. Здесь я чувствую себя…
Он осекся, но Кейтлин догадалась о том, что он так и не решился сказать:
- …свободным?
Он опустил голову и извиняюще улыбнулся.
- Да, мисс. Свободным.
- Значит ли это, что в Брадмере ты чувствовал себя по-другому? – Она спросила это без упрека или насмешки, а с искренней заботой.
Этот вопрос смутил его.
- Мисс Кейтлин, я очень уважаю и люблю вашу семью. Я никогда не жалел о годах, проведенных в Брадмере. Никогда не жалел о том, что видел, как вы и сэр Роберт растете. Я старался заботиться и воспитывать вас, однако…нет, я не имею права говорить такое…
Он закачал головой, и Кейтлин в знак поддержки пожала ему руку. Он посмотрел на небо и вдохнул свежего воздуха полной грудью. Потом указал куда-то в сторону:
- Видите этих детей? Они играют в странную игру, которая называется «бэюктэдерэ». Это что-то вроде игрушечной охоты. Смотрите! Дети установили на площадке воткнутые в землю фигурки. Это «дикие звери», а на противоположной стороне «охотники». Мальчики занимают места рядом с «охотниками» и, переговариваясь и воображая себя взрослыми мужчинами, стреляют по «зверям» из детских луков. Эти дети растут в простых условиях, мисс. Они никогда не будут вращаться в светском обществе, не будут носить драгоценных камней и роскошных костюмов. Но они и без этого чувствуют себя счастливыми, не правда ли?
Кейтлин промолчала. Некоторое время она обдумывала его слова, потом грустно вздохнула:
- Во всяком воспитании есть свои плюсы и минусы, Вермонт. Мы заговорили об этом, и мне вдруг стало ужасно грустно. Я скучаю по родителям, по своему дому.
- Я, несомненно, тоже… - отозвался он, но в его задумчивом тоне слышалось что-то странное. Кейтлин не удалось разгадать эту загадку, поскольку в этот момент из чума решительными шагами вышел Роберт, который окинул их нахмуренным взглядом.
- Мне надоело ждать.
- Куда же ты?
- Я собираюсь найти Сингаль и потребовать, чтобы она отвела нас к Гребню прямо сейчас!
- Роберт, мы в гостях у этих людей. Ты не можешь ничего от них требовать.
- Может, ты и права, - согласился он, глядя на деревню. – Но, по крайней мере, мы имеем право знать, почему она отказывается делать это до утра.
С этими словами он решительно направился прочь от них. Двое проводили его встревоженными взглядами. По правде говоря, ни одного, ни другого не прельщала мысль снова садиться в седло и скакать в горы.
Роберт преодолел расстояние между чумами, гадая, в каком находится Сингаль или Иршвул. Он понятия не имел, следует ли ему заходить во все подряд или позвать кого-нибудь из них, и вообще: принято ли здесь стучаться? Он представил странную картину: он подходит к одному из чумов и стучит по этому странному строению… Какая нелепость!
К счастью, его сомнения разрешились, когда он увидел Сингаль. Девушка стояла неподалеку и помогала какой-то старой женщине чистить рыбу. От запаха свежей рыбы и вида кишок, выворачиваемых уверенной рукой наружу, Роберта замутило. Он прирос к месту как вкопанный, не решаясь приблизиться.
Сингаль заметила его и долгим взглядом наблюдала за его приближением, пока он не остановился. Тогда она смыла с рук грязь и медленно подошла. Она казалась такой маленькой по сравнению с ним, однако её черные глаза светились внутренней силой, которую Роберт не мог не заметить.
Поскольку она молчала, ожидая его слов, он сказал:
- Ты должна объяснить мне, почему мы не можем отправиться в путь сейчас? Почему вынуждены ждать до завтра?
Она ухватила смысл его слов и отрицательно закачала головой.
- Иди к своим друзьям...
Не сказав ничего более, она развернулась и снова принялась помогать женщине, будто бы совершенно забыв про него. Лишь её взгляды искоса свидетельствовали, что это не так.
Роберта такое обхождение просто ошеломило. Кем она себя возомнила, эта маленькая дикарка? Первой леди?!
Он хотел было снова спросить её, но она повелительным жестом руки указала ему в сторону, туда, где находились его спутники. Хорошо ещё, что они не видели этот неприятный эпизод.
- Хорошо! – вспылил Роберт и несколько театрально развел руками. – Просто замечательно!
Женщина, чистившая рыбу, беззлобно захихикала, чем совершенно взбесила Лестона. Но он понимал, что его попытки снова заговорить с Сингаль заранее обречены на неудачу, поскольку эта дикарка недвусмысленно отвернулась, так что ему ничего не осталось, как смириться. Под хихиканье старой женщины он резко пошел прочь, ругаясь про себя. За время этого путешествия он понабрался у Джека грубых слов, и теперь против воли мысленно произносил их. Так ему становилось легче. Неужели эти дикари не знают, кто он?! Однако тут же Роберт усмехнулся. Естественно, они понятия не имели, кто он! Для них он был всего лишь чужеземцем, пришедшим в их деревню. Для них не имело никакого значения, что он богат, влиятелен и известен, что в Нью-Йорке его уважали и боялись, что люди лебезили перед ним в надежде заслужить его благосклонность… Они не знали этого, потому что были дикарями.
В вынужденном ожидании они провели весь день. Вечером же, когда они поужинали своими припасами и принесенным эвенками мясом (причем, Роберт упрямо не пожелал употреблять жареное и сырое мясо в пищу, хотя и то, и другое источало дразнящий аромат), к ним в чум вошел Иршвул. За ним появилась Сингаль, далее вошла женщина в «короне».
Иршвул приветственно закивал головой, женщины же сохранили на лице спокойное выражение. Все трое почтительно присели в стороне.
Роберт и его спутники с интересом глядели на вошедших. Кажется, те хотели о чем-то им поведать.
Когда Кейтлин поняла, что это маленькое существо с раскосыми глазами и есть Сингаль, то почему-то решила, что она кажется неземной и эфемерной. Словно она была не от мира сего. Она вспомнила слова Алексея, который назвал Сингаль «избранной». Теперь Кейтлин вынуждена была признать, что эта девушка выглядела достаточно странной и неземной для такого эпитета.
Наконец, когда они уселись, Иршвул что-то сказал Алексею, и тот тут же перевел с нотками бескрайнего удивления:
- Они говорят, что знают, зачем мы пришли сюда. Они знают, что мы ищем Источник.
Эти слова ошеломили всех. Роберт встревожено нахмурился, Кейтлин удивленно повела бровями. Слава Богу, что Джек по-прежнему спал, иначе он разразился бы проклятиями.
- Откуда они знают? – прошептал Роберт.
Алексей спросил и потом стал переводить слова Иршвула:
- Они говорят, что многие чужеземцы приходили в эти края. Все они слышали легенду об Источнике Жизни – так эвенки его называют. Все они искали Скалистый Гребень, а потом искали в недрах гор и сам Источник. Но никто из них так и не вернулся.
- А как же тот человек, у которого Джек узнал эту тайну? – спросила Кейтлин.
- Иршвул уверен, что тот человек был лишь редким исключением. Большая часть тех, кто искал Источник, исчезли или погибли в горах. Или же их погубил сам Источник.
- Что это значит?
Поняв смысл вопроса, Сингаль, до этого хранившая молчание, сказала:
- Только тот, кто достоин… может найти Источник. Но все они были недостойны.
- Это всего лишь легенды, - как-то не очень уверенно пробормотал Роберт. – Ты отведешь нас завтра к Источнику?
Она замотала головой.
- Только…Скалистый Гребень. Я не знаю, где сам Источник.
- Что ж, так даже лучше.
- Сингаль, - обратилась к ней Кейтлин. – Откуда ты знаешь наш язык?
Поскольку объяснение было довольно трудным для девушки, она заговорила на русском, который знала гораздо лучше. Алексей перевел:
- Её матерью была женщина из народа эвенков, а отец был охотником из города. Когда мать умерла при родах, отец забрал девочку к себе в город, где она росла, пока ей не исполнилось пятнадцать. За это время она успела получить образование, умеет читать и писать. Бегло говорит на английском и французском. Она получила кое-какие медицинские знания, а, узнав о своем происхождении и побывав здесь, она решила остаться, чтобы помогать своему народу.
- Это очень благородно, - восхищенно произнесла Кейтлин, по-новому взглянув на Сингаль. Девушка была привлекательна, в глазах светился ум. Однако ощущение чего-то неземного в её облике по-прежнему оставалось.
- Спроси, откуда они узнали про Источник, - велел Роберт в своей обычной манере, в какой он разговаривал с людьми: повелительно, требовательно, так, как разговаривают со слугами.
Скорчив кислую гримасу от этого тона, Алексей все же спросил и перевел ответ:
- Их народ знает об Источнике давно. С тех пор, как перекочевал сюда много столетий назад. Они охраняют Источник.
- Охраняют? Но они же согласились провести нас туда! – не понял Роберт.
- Они говорят, что Источник сам решает, кому дать живой воды, а кому нет. Он…видит людские души.
- Что значит «решает сам»? – испуганно выдохнула Кейтлин.
- То и значит, - пожал плечами Алексей. – Я всего лишь перевел их слова.
В этот момент подала голос женщина в «короне». В её тоне отнюдь не звучало дружелюбие, наоборот, голос был резок и непримирим.
- Это женщина – шаманка. Она предвидела наш приход и уверена, что мы поплатимся за свою дерзость, - быстро пробормотал Валежин, отводя взгляд в сторону.
- Все это сказки, - с легким оттенком раздражения выразил свое мнение Лестон. – Сингаль отведет нас. Кстати, почему мы должны были ждать до завтра и почему только Сингаль может отвести нас?
После обмена репликами Алексей немного скептически пояснил:
- Сингаль говорит, что сегодня был плохой день. Она чувствовала, что духи - имеются в виду духи эвенков – пребывают в… плохом расположении. Но завтра мы можем собираться в путь.
- Звучит довольно странно, - усмехнулся Роберт, которому уже начинало казаться, что все вокруг сошли с ума.
Сингаль, очевидно, поняла его слова, потому что, обратив на него свой чистый взор, медленно заговорила:
- В каждом новом поколении… есть тот, кто…чувствует духов. Моя тетка, - она повернула голову к шаманке, - чувствует духов. Когда я обрету…мудрость, я тоже стану шаманом. Наша семья всегда чувствовала духов.
Роберт с сомнением взглянул на шаманку. Он не позавидовал бы Сингаль, поскольку если ей нужно стать шаманкой, то, верно, придется сохранять на лице такое же выражение презрения и окаменелого превосходства. Молодой человек даже не подозревал, что эти слова можно адресовать и ему.
- Завтра…я отведу вас, - сказала Сингаль. – А пока…
Она снова заговорила на русском.
Алексей медленно перевел:
- Сингаль хочет, чтоб мы присутствовали на шаманском обряде.
- Зачем это? – удивился Роберт.
- Она говорит, что так они смогут попросить у духов и Источника к нам благословения.
Сингаль что-то сказала шаманке, на что та разразилась негромкой недовольной речью. По тону можно было понять, что шаманка не желает, чтоб чужеземцы присутствовали на обряде, однако после кое-каких слов Сингаль, произнесенных твердо и спокойно, женщина в «короне» неохотно согласилась.
- Избавь нас от этой необходимости, - угрюмо пробурчал Роберт Валежину, и, кажется, Сингаль поняла смысл этих слов, поскольку обернула рассерженное лицо к мужчине:
Духи не пустят вас в горы…пока вы их об этом не попросите… Если хотите идти к Скалистому Гребню… делайте, как я говорю!
На несколько секунд их взгляды скрестились: недовольный – Роберта, и строгий – Сингаль.
- Хорошо, - сдавшись, вздохнул тот и развел руками. – Пусть делают, что хотят!
- Уверена, это не так страшно, как кажется, - с легким испугом произнесла Кейтлин. Её немного пугали эти трое эвенков, требующих участия чужеземцев в неизвестном для последних обряде.
- Не волнуйтесь, - успокоил их Алексей. – Это должно быть безопасно.
Им велели выйти из чума. Старика Джека решили не будить, поскольку спросонья он начнет ругаться и ничего так и не поймет.
- Надеюсь, - мрачно проговорил Роберт, – после этого обряда мы останемся людьми.
С этими словами он вышел из чума последним.