«Дикобраз, Подёнки и Скорпион»
С украинского
Лунной прохладной ночью на тропинке, что вела к озеру, встретились насмешливый Дикобраз и недовольный чем-то Скорпион. Скорпион, топчась на месте, грозно размахивал над головой ядовитым жалом, шевелил клешнями, будто хотел ухватить и разрезать воздух или собственную тень от Луны. На Дикобраза этот воинственный ритуал не произвел большого впечатления, разве что развеселил.
– Можешь так не пыжиться, я не враг, да и тебя не боюсь, – заметил он.– И вообще, зачем ты, как паралитик, заламываешь хвост и покачиваешь смертоносным жалом над головой – это небезопасно для тебя самого. Что за некрасивая поза? Шесть пар глаз имеешь – лишь для того, чтобы больше видеть, поймать и ужалить?
– Ты лучше на себя посмотри, – обиженно прошипел раздраженный Скорпион. – Весь в иголках, тарахтишь и гремишь ими на весь белый свет. Шея маленькая, а гребень и грива из одних колючек, а не из пушистой шерсти.
– Но я же колючками только защищаюсь, я – вегетарианец, никого не убиваю. А ещё недавно барсуки-медоеды сказали, что я очень даже симпатичный... Две ночи назад, – продолжал Дикобраз, – мне довелось встретиться с леопардом. Пересеклись наши пути. И что? Я учтиво уступил дорогу, залез под куст, так этот проклятый котяра нарочно впился в меня когтями. Да только расчесал спутанные иголки у хвоста – вот и всё.
– А с леопардом что? – спросил Скорпион.
– Будет знать, как со мной связываться. До сих пор с дерева не слезет, болезный, все выдергивает иголки из лап…
Поговорили они немного и мирно разошлись. Через несколько ночей Дикобраз снова увидел Скорпиона. На сей раз тот был сам на себя не похож. Сидел у норы размякший, хвост неподвижно лежал на песке и пульсировал холодным фосфоресцирующим светом.
– А-а-а, старый приятель, привет! А что это с тобой такое? Ты случайно не приболел?
– Нет, – тихо ответил скорпион.
– А кто оставил такие красивые узоры на песке? Их так много вокруг! – удивлялся Дикобраз, озираясь кругом.
– Узоры мы с подругой оставили, потому что всю ночь кружили в любовном танце, – потупив все двенадцать глаз, отвечал Скорпион.
– Так ты ещё способен любить и танцевать? Какая универсальная конструкция! Впервые вижу смиренного, раздобревшего Скорпиона, – заметил Дикобраз и пошуршал иголками дальше.
В лунном сиянии тропку было хорошо видно, она, извиваясь между холмами, бежала к озеру. Тропка никогда не была безлюдной, извиняюсь, беззвериной, потому что озеро оставалось едва ли не единственным источником прохладной влаги на десятки километров вокруг. Сюда бегало, ходило, летало и даже ползало много разной живности.
Однажды, после короткого сезона дождей, на берегу этого озера Дикобраз стал свидетелем волшебных перемен. Из-под воды появилось много бабочек. Они ожидали первых лучей солнца, помахивая прозрачными сетчатыми крылышками. А потом, как по команде, тысячами взлетели в воздух и начали невиданный воздушный танец. Разделившись парами, бабочки поднимались ввысь, замирали там и, прислонившись одна к одной, свободно опускались вниз, распустив по три длинных ниточки позади себя. А потом снова дружно вверх и – плавный спуск до земли.
Сами насекомые были словно невесомые, словно сотканы из лёгкого ветерка и паутинки. Они вдохновенно творили этот танец, потому что ничего, кроме этого, делать не умели. Да и зачем? Всей жизни им отпущено было только один день.
"Какая удивительно короткая и прекрасная жизнь!" – думал Дикобраз, сидя на воткнутом в песок хвосте и задрав к небу мордочку.
Скорпион этого танца не видел, ведь он пролежал целый день в глубокой спиральной норе, прячась от жары. А когда поздним вечером вылез наружу голодный, переполненный ядом, то увидел непривычную картину. На земле лежали бабочки. Одни – неподвижные, иные ещё шевелили крылышками, но многие продолжали сыпаться с неба прямо на него. Скорпион стал порывисто бегать, хватать их клешнями, отпускать, хватать и жалить тех, что падали на голову. А бабочки падали и падали, как лепестки цветов, что отцвели, засеивая воду и берега озера…
Ночь постепенно утрачивала своё владычество – становилось светлее. Солнца ещё не было видно, только одинокие облака на горизонте заалели своими сытыми брюшками. В такую пору Дикобразу лучше всего гулялось. Воздух казался наичистейшим, а ещё так приятно чувствовать, как роса оседает на иголках и они, охлажденные, начинали красивее звучать.
Вот так, быстро шагая протоптанной дорогой, Дикобраз неожиданно остановился, потому что наткнулся на мёртвого Скорпиона. Тот лежал на боку, осыпанный бабочками, а ядовитое жало крепко вошло в его же собственный затылок.
"Ты видел везде одних врагов, желал ужалить всех, а ужалил себя. Вот глупый, лучше бы рисовал с подругой узоры на песке", – с грустью подумал Дикобраз.
Немного постояв, он двинулся дальше. Было совсем тихо, только откуда-то издалека доносился приятный звук, похожий на позвякивание маленького колокольчика. Дикобраз поднялся на песчаную дюну и прислушался. Звуки становились отчётливее, потому что его уши уже настроились на эту волну, на эту струнную игру молодых иголочек. Мелодия подруги звала в ещё неведомую дорогу…