НОЖКА ТЕЛЯТИНЫ
Классические уродцы
(Стилистический анализ
литературных произведений)
(Продолжение)
НОЖКА ТЕЛЯТИНЫ-16
151. Ф. Затворник. («Православие и наука», 2009 г.). «...чтобы не поперечили ей...»
«...чтобы они (средства) вели к цели, а не... поперечили ей...»
Любопытное употребеление святым слова «поперечить»... Вообще-то, в нашем языке есть глагол «перечить»; но в данном случае мы имеем дело с новым словообразованием – «поперечить», то есть становиться поперёк. Поперёк движения к цели. И хотя мы видим, что слово выдумано – понимаем, насколько оно точно и полно выражает смысл. Может быть, оно достойно стать рядом с нововведением Достоевского – «тушеваться».
152. Ф. Достоевский. («Бесы»). «Лететь пешком».
Только что сослался на Достоевского – изобретателя слова «стушеваться» и тут же попалась под руку фраза Фёдора Михайловича из «Бесов»:
«И она полетела пешком по мокрым кирпичам тротуара и по деревянным мостскам к Степану Трофимовичу».
Тут экспрессия не в новом словообразовании, а в необычном, нетрадиционном сочетании двух слов – «полетела пешком». На первый взгляд, как можно лететь пешком? А ведь можно! Мы идём быстро, и чтобы двигаться еще быстрее, хотим лететь. Вот вам и летим пешком. Чудный образец очень смелой экспрессии. Припоминается шедевр Фета: «мороз сиял».
153. Ф. Достоевский. («Бесы»). «Упорно смотря в землю...»
В конце первой главы романа я прочитал фразу, ничем в смысле стилистики не дефектную:
«...(Шатов) садился на прежний стул, упорно смотря в землю».
Бывает такая категория людей, которые при разговоре смотрят в землю. Через несколько страниц прочитал снова об этой привычке героя. Хорошо! Это известный приём в литературе.
«Шатов слушал со вниманием, уткнув глаза в землю...»
Страницы через три герой наш снова:
«...просидел целую минуту без ответа, смотря в землю».
Но тут вдруг уже и капитан Лебядкин перехватил шатовскую привычку:
«Он (Лебядкин) мрачно примолк, смотря в землю...»
И, видать, перенял он эту привычку очень крепко, потому что снова читаем в романе:
«Капитан молчал, опустив глаза в землю»...
Но когда дошла очередь и до третьего героя опускать глаза:
«– Передам-с, –проговорил Алексей Егорович с тоской в голосе, опустив глаза вниз», –
я понял, что сначала не вызвавший ни малейшего беспокойства обычный приём характеристики одного из героя по какой-то странной причине перерос в личный писательский штамп. Причем, почему-то в романе «Бесы», в других вещах я этих назойливых повторов не замечал. Наверно, бесы отомстили писателю за великолепный показ их зловредной работы. Но – перекрестимся, любезный читатель!
Не могу заверить, что я выловил в романе все потупленные взоры, но некоторые перечислю:
«сухонький захожий монашек, сидевший чинно и потупив очи» («Пред праздником»); «Маврикий Николаевич нахмурился и на минуту потупил голову» («Петр Степанович в хлопотах»; «(Шатов) смотрел в землю, мрачно молчал» («У наших»); «приподнял он капельку глаза» (там же); «шептал про себя, но смотрел в землю» («Праздник. Отдел первый»); «смотря в пол» («Путешественница») и т.д. Особенно много таких штампов в главе «У Тихона», которая, к счастью, в роман не вошла.
154. Ф. Достоевский. («Бесы»). «Деревенька, которое давало...»
Недавно с величайшим удовольствем и такой же пользой для себя я перечитал роман Достоевского «Бесы». На полях остались пометки по стилистике. А я их до сих пор не проанализировал. Займусь этим. И пусть читатель простит меня за то, что примеры будут из одного автора. Может, это даже не менее поучительно.
Достоевский пишет:
«...у него было своё именьице – бывшая деревенька генерала Ставрогина, которое хоть что-нибудь да давало же доходу...»
Нечто похожее нам уже попадалось. Когда существительное поясняется другим существительным, а у этого существительного другой род, то следующая часть предложения должна согласовываться по роду с пояснительным словом, которое ближе стоит к продолжению речи. Иначе неизбежен конфуз, который случился у Достоевского: «бывшая деревенька, которое давало доходу...» Легкая правка, и всё было бы на месте: «...у него было своё именьице – бывшая деревенька генерала Ставрогина, которая хоть что-нибудь да давала же доходу...»
155. Ф. Достоевский. («Бесы»). «Откудова-то...»
В речи Достоевского немало истинно народных, уже почти забытых слов, которые романы его делают до слёз земными. Вот словцо:
«...Всем откудова-то было достоверно известно...»
Это особенно уместно, ведь персонаж, рассказывающий о событиях, принадлежит к сословию простецкому, хотя уже и прилично образованному.
156. Ф. Достоевский. («Бесы»). Форма и содержание.
Прекрасный преподаватель был у нас в УрГУ по стилистике. Теперь далеко не во всех учебниках по этой непростой науке говорится о таких ошибках, как фактические. Какое, мол, отношение имеет точность изображения к языковым средствам этого выражения. Но, мне кажется, что современные стилисты подзабыли древнейшую истину, что форма и содержание неразрывно связаны между собой. И как бы красиво и сочно не написал автор о чем-либо, но если это что-либо ошибочно, неистинно, не соответствует жизни, то и всё стилистическое совершенство безжалостно перечёркивается. (Пример – с есенинской иволгой, которая схоронилась в дупло).
Нечто подобное встречаем у Достоевского. Ни одной стилистической погрешности мы не обнаружим в этой фразе:
«Если же случайно кто-нибудь озадачивал его своим равнодушием, то он обижался болезненно и старался отмстить».
Это о писателе Кармазинове. То есть о Тургеневе, на которого Достоевский всю жизнь посматривал весьма пренебрежительно, хотя Тургенев хотел помириться с ним (сам читал в его письмах). Приведённая выше характеристика к Тургеневу не имеет никакого отношения. Он не был в литературе гордецом и спокойно переносил даже сногсшибательную критику. Ни один его роман не выходил без этого.
Сам Достоевский нигде не опроверг, что в образе Кармазинова им показан Тургенев. А посему и на стилистику отмеченной нами фразы пала густая тень неистинности, и даже некоторого отвращения (особенно для тех, кто знает и любит Тургенева).
157. Ф. Достоевский. («Бесы»). «Ни слуху, ни свету».
«...но тут было тоже заперто, и ни слуху, ни свету оттуда, точно пустое место».
Есть нерушимое фразеологическое сочетание «ни слуху ни духу». Но в данном случае писатель сознательно преобразует устоявшееся, чтобы более зримо показать запертое жилище Лебядкина. Удалось. Нет претензий у въедливого стилиста...
158. Ф. Достоевский. («Бесы»). «Дело в самом деле...»
«Дело у Лизаветы Николаевны до Шатова, к удивлению моему, оказалось в самом деле только литературным...»
Употребление одних и тех же слов по соседству (дело... в само деле) не составляет чести писательскому языку. Даже если учитывать, что рассказчик писатель не профессиональный. У него ведь и издатель – Достоевский, и, надо думать, редактор был, причем, не один...
159. Ф. Достоевский. («Бесы»). «Это был день неожиданностей...»
«Это был день неожиданностей, день развязок прежнего и завязок нового, резких разъяснений и еще пущей путаницы...»
Привожу «обычную» фразу Достоевского, чтобы читатель понаслаждался писательской раскованностью и точностью в употреблении языка, постоянным стремлением уйти от традиционно попадающихся в речи сочетаний. Не могут не порадовать тысячи находок, вроде «резких разъяснений и еще пущей путаницы»!
160. Ф. Достоевский. («Бесы»). «Девушку усыновить...»
«...эту безумную, утратившую всё и сохранившую одно сердце, я намерена теперь сама усыновить...»
Девушку, конечно же, удочеряют, и можно было бы смело отнести эту нелепость к очередной ошибке, если бы слова были авторские, а не героини романа, Варвары Петровны, женщины взбалмошной и весьма эмоциональной. Скорее всего, она так, неграмотно, и могла сказать. Тут даже и эта словесная ошибка характеризует ее.
(Продолжение следует)