Погожие теплые деньки бабьего лета напомнили мне начало солнечной осени, стоявшей лет пять-шесть назад. Как приятно было побродить по осеннему сухому лесу с корзинкой в руке, собирая плотные подосиновики и запоздалые боровики, часто встречающиеся молодые подберезовики и дружные опята. Сморщенные желтоватые листья, лежащие на земле, при ходьбе создавали невероятно громкий шелест, несвойственный тихому печальному лесу в предчувствии холодов.
Шагая вдоль лесной опушки и заглядывая под ещё зелёные кустики небольших кустарников, в надежде обнаружить достойные моего внимания грибы, я набрела на уютную полянку. Подняв с земли прямой сук и отломив от него короткие кривые веточки, я принялась рыться им в ворохе листьев, представляя себя кладоискателем, ищущем сокровище. Или нет, лучше представить себя разведчиком, отыскивающим оставленную для него секретную посылку. Да нет же, подумала я, правильнее будет ощущать себя охотником: у меня и оружие есть – это кухонный нож с белой пластмассовой ручкой. Белой, чтоб легче было отыскать его среди густой травы в случае потери. Ну, конечно же, дошло до меня, поиск грибов так и называется «тихая охота»!
И вдруг из леса выскочила маленькая собачка с закрученным хвостиком и умными глазками – пуговками. Она так обрадовалась мне, заливаясь тонким голоском, и крутясь под ногами, что я протянула руку, пытаясь погладить неизвестно откуда появившуюся диковинку. «Бедная, - подумала я, поласкав непоседу, - наверно, собачку оставили в лесу, когда она надоела хозяевам. Придется её куда-нибудь пристроить». Себе я взять не могла, потому что у меня жил ревнивый самодовольный рыжий кот.
Осознав, что теперь у меня было всё, как у настоящего охотника: и оружие, и собака, я решила исследовать поляну и отыскать спрятавшуюся «дичь» в виде грибов. Но, тщательно исследовав поляну, я поняла, что грибов всё-таки здесь нет, и мы с собачкой побрели дальше.
Через десять-пятнадцать метров я заметила под травой выглядывающую шапочку белого гриба. Присев над бугорком, я осторожно разгребла ворох листьев и, повернувшись к корзинке, достала из неё нож. Но, обернувшись к белому грибу, я его не обнаружила. Может, мне померещилось, что он стоял здесь. Я переворошила всё вокруг, но гриба не было. Он от меня сбежал! Зная, что белые в одиночку не растут, я поползла на коленях по кругу, пытаясь найти его сородичей. Этот манёвр оказался результативным. Я нащупала в траве семейку белых.
Их было три: один - посолиднее и поувесистей, склонился полновесной шикарной шляпкой, пытаясь закрыться сверху высохшей налипшей травой, и парочка маленьких аккуратненьких пузатых чуда, сверкавших белизною толстыми ножками. Я потянулась одной рукой за ножом, второй рукой придерживая крупный гриб, чтоб не сбежал. Теперь-то я им точно не доверял!
И тут я почувствовала на своей руке, которой держала гриб, теплое влажное прикосновение. Я в ужасе резко отдернула руку и взглянула в направлении гриба. Моя собачка, имя которой я ещё не успела придумать, проглотила крупный белый гриб, выдернув его с корнями из земли, потом она, долго не раздумывая, съела ещё пару маленьких аккуратненьких грибочка. И повернувшись ко мне, смачно лизнула меня в нос, благодаря за трапезу.
Я была ошарашена. Собака ест грибы! Это же, как долго она была голодной! И я вспомнила что, собираясь дома за грибами, я взяла не только воду, но и бутерброд с копченой колбасой. Порывшись в глубоком кармане ветровки, достав целлофановый сверток, я развернула бутерброд и вытащила из него колбасу. Собачка мигом проглотила вкусный копченый кусочек и подобострастно заглянула мне в глаза. Не раздумывая, я бросила ей и хлеб. Но, понюхав кусок хлеба, собачка отбежала в сторону.
«Надо же, - подумала я, - какая благородная собачка, мне оставила». Но поднимать хлеб с земли не стала, птицы склюют...
Потрепав по голове собачку, я отправилась дальше. Думая, что собачка уже не такая голодная и есть сырые грибы не будет, я глубоко заблуждалась. Как только я находила гриб, она резко подбегала и съедала его одним махом. Подумав, что она может переесть сырых грибов, и ей от этого станет плохо, я старалась закрывать найденные грибы двумя руками, и выкручивать их, после этого спрятав на дно корзинки.
Понимая, что моя грибная охота теперь меньше всего напоминает охоту, так как воспользоваться ни ножом, ни преданностью собаки не было возможности, я пыталась хитрить, отвлекая собачку внезапным треском и шуршанием в глубине леса. Но она неизменно находила способ опрокинуть мою корзинку и съесть оставшиеся грибы.
Как я обрадовалась, когда вдалеке послышались голоса людей. «Это, наверное, твои хозяева, - радостно закричала я. - Иди, иди туда! Там твои хозяева». И как ни странно, собачка послушалась и побежала на голоса людей. Я рванула через кочки и валежник в противоположную сторону от собаки. Я бежала и оглядывалась: только бы не догнала, только бы не догнала! Как вдруг услышала звонкий детский голос: «Тимка, Тимка, ты, где был? Мама Тимка нашелся!»
Но я продолжала бежать, не останавливаясь. А вдруг Тимка передумает и вернется?