На следующее утро, расплатившись с хозяевами трактира за ночлег, Темиан со своим семейством двинулся дальше в путь. Сонные городские стражи медленно, неторопливо открыли массивные ворота, через которые наружу из города покатились повозки самых разнообразных конструкций и форм, запряженные лошадьми, мулами, ослами, а некоторые – собаками. «Слава Создателю, - подумал Темиан, - что я не взял с собой своих волкодавов, хлопот с ними было бы еще больше».
Коляска уже выехала на дорогу и начала ускорять ход, как вдруг сидящие в ней члены Темианова рода (так он про себя решил теперь называть свою семью, начиная с самого себя) почувствовали нечто странное. Транспорт под ними неестественно подпрыгивал, качался вправо-влево и странно, пугающе скрипел.
- Что происходит? – нахмурилась Фиона и схватилась за левую руку мужа.
Тот пожал плечами, но потом тоже начал беспокоиться и сильнее прижимать к себе сидящую у него на коленях сестру.
- Папа, папа! – неожиданно закричала во весь голос Эйра. – Останови коней! Повозка ломается!
Темиан сперва никак не отреагировал, думая о чем-то своем, но потом, когда под ним что-то неприятно скрипнуло и повозка начала оседать назад громко выругался, скомандовал жеребцам стоять и слез с козел. За ним, ссадив Эйру, вылез Анхилар, потом Фиона, Нелида и близнецы.
- Да будь они прокляты, Локковы дети! – повторно выругался Темиан, увидав всю картину произошедшего. – Они сперли крепления!
И действительно – металлические крепления, удерживавшие вместе детали под днищем отсутствовали, потому деревянные оси разошлись и повозка осела.
Фиона с Эйрой заплакали, а все остальные сделали мрачные мины.
Темиан пошарил внутри коляски и, убедившись в том, что все остальное цело, подозвал к себе старшего сына:
- Идем в город, Анхилар, покажем этим ублюдкам!
Сколько лет уже они заезжают в этот город на ночлег, и до сих пор с ними не случалось ничего непредвиденного, а уж старину Геврада Темиан знал очень хорошо и почти ему доверял. А теперь – вот, на тебе…
Разрулить ситуацию теперь можно было, только полагаясь на собственные силы, ловкость и смекалку, потому что стражам правопорядка в Черном Городе вряд ли стоило доверять. Лучше уж не искушать судьбу и…
Городские ворота еще не были закрыты, и Темиан с Анхиларом на всех парах, с перекошенными от гнева лицами, ворвались в город и, не обращая внимания на недоуменные лица местных и приезжих зевак, уличных торговцев, солдат и прочего люда, бегом добрались до трактира «Размазня Блосс». На отчаянный стук в дверь и трезвон колокольчика им никто не ответил и не открыл. Тогда Темиан и Анхилар – два здоровых селянина из благодатного Таннора, чья земля столетиями взращивала богатырей, резким наскоком одновременно вынесли толстую дверь, благо она открывалась не наружу, как это было принято во всех нормальных домах и заведениях, а вовнутрь, и ворвались в главное помещение трактира. За грязными столиками, часть которых была перевернута или скособочена после ночного дебоша, было пусто, только в самом дальнем углу еще сидели трое забулдыг. Увидев двоих разгневанных плечистых мужчин высокого роста, с глазами, мечущими молнии, все трое разом поднялись со скамеек.
- Ни с места! – проревел Темиан, схватив с ближайшего столика оставленный кем-то нож, готовый метнуть его в кого-нибудь из этих посетителей сего неприглядного заведения. – Где трактирщик Геврад с его помощником, вернее, дядей?
- Вышли на улицу, вернутся скоро, – ответил мужик с распухшим от многолетнего пьянства фиолетово-красным носом, разбитой левой скулой и повязкой на голове, закрывавшей отсутствующий левый глаз. – А что вам нужно от хозяев?
- Не твое дело, парень. Когда придут, побеседуем. А вы, все трое, если хоть раз пикнете, отправитель пить хрек к своему «благодетелю»!
Трое пьяниц мигом заткнулись – слишком уж грозными показались им этот сурового вида человек в виатровой шляпе с загнутыми полями и стоявший за его спиной детина моложе его, хранивший до поры непоколебимое молчание.
Через несколько минут на пороге появились Геврад и его дядя Манохем, полуседой приземистый здоровяк в слегка потрепанных коричнево-зеленых штанах и таком же балахоне поверх грязно-желтой рубахи. Геврад был одет почти так же, только рубаха была грязно-белая, а штаны – черные.
- Ба, Темиан! – расплылся в широкой улыбке Геврад. – А чего ты к нам вернулся, забыл что-то у нас?
Вместо ответа Темиан с рыком, столь же мало похожим на человеческий голос, сколько раскат грома в поднебесье – на пение золотистого соловья, подскочил к трактирщику и одним ударом сбил его с ног. Низенький секенар упал и отлетел в сторону, ударившись головой о стойку, с которой на него сверху посыпались мелкие бочонки с йэлом, пузатые стеклянные кувшинчики с хреком и глиняные кружки. Упал - и на некоторое время лишился сознания.
- Что ты сделал, Орхов сын?! – взвился Манохем и схватил пустой графин, чтобы разбить его об макушку озверевшего тендуанца, но тот ловко поймал его за руку, другой рукой вывернул у него из пальцев графин и схватил старика за горло, прижав к стене.
- Я поручил тебе, Локково отродье, запереть повозку в сарае, отвести лошадей в стойло и за всем проследить, но я не просил тебя, собачий сын, воровать! Отдай крепления!!
- Помилуй нас обоих Светлые Боги, – умоляющим голосом залепетал побледневший Манохем, хватая воздух. – Я ничего не крал! Я отдал ключи вышибале…
- А какого нечистого ты отдал их вышибале?! – прорычал Темиан, сильнее сдавив его горло.
В этот момент очнулся Геврад, подскочил к таннорцу сзади, но тут же был отброшен метким ударом Анхилара в дальний угол трактирного зала. Трое пьянчуг вскочили и кинулись было ему на помощь, но тут Анхилар запустил в одного из них остро отточенный костяной нож и едва не угодил прямо в шею субъекту с повязкой на глазу – нож пролетел совсем близко от него и вонзился в бревно стены. Посетители снова притихли.
- Мой отец предупреждал, – коротко напомнил он им.
Снаружи появилось что-то большое и темное, и в трактирном зале оказались вышибала и один из городских стражей порядка с собакой.
- Чтой-то у нас тут происходит, – протянул вышибала неприятным, сиплым голосом. – А что это у нас тут происходит, м?
- Энхе-е-ем, помоги!!! – завопил из дальнего угла трактирщик. – Свяжи этих негодяев, они хотят нас всех убить!
- Ну-ну, - самодовольно и нарочито спокойно ухмыльнулся вышибала. – Сработал наш план. Сейчас разберемся.
Он двинулся навстречу Анхилару и Темиану, за ним – тощий парень с собакой. Реакция последовала незамедлительно: двое мужчин почти разом бросились на рослого Энхема, свалили его с ног, связали руки тряпкой и заткнули рот куском моховой пакли, потом добрались до стража порядка. Тот не успел даже пикнуть, как оказался на полу в таком же неприглядном виде, а собака, жалобно заскулив, потрусила прочь.
- Ну что? – спросил Темиан у вышибалы, когда все утихомирились, и вынул у него изо рта кляп.
Энхем истошно заорал, но тут же получил пинка и успокоился.
- Отвечай, Локков пес, куда ты дел крепления от моей повозки! Отвечай, не то я вышибу из тебя твою паршивую, грязную, прыщавую душу!
- Да не видел я их! – всхлипнул поверженный вышибала. – По вам темница плачет! Развяжите!
- Успеется, – пообещал Темиан.
Над его головой кто-то тихонько свистнул. Тендуанец обернулся и увидел перекошенное злобой лицо Геврада, державшего в трясущихся руках огромную бутыль с хреком. Позади него стояла его бледная, как смерть, жена с тремя малолетними детьми и еще несколько девиц.
- Эй! – негромко проговорил трактирщик. – Оставь вышибалу в покое. Это я украл ваши крепления, и не только ваши. Мы не хотели и не хотим, чтобы вы добрались до этого проклятого озера, где гибли наши предки! Но если так хочешь, получай назад свои побрякушки.
Женщины ахнули. Геврад же кинул на пол перед бывшим гостем, склонившимся над несчастным Энхемом, кучу медных креплений и бронзовых заклепок, которые вынул из карманов своего балахона. Их оказалось намного больше, чем было изначально, до кражи.
- Жалкий ворюга! – процедил Темиан сквозь стиснутые зубы и начал подниматься на ноги, и тут же на его голову начала опускаться тяжеленная бутыль, которую трактирщик вновь схватил обеими руками.
- Оставь его, Геврад! – взмолилась хозяйка, пытаясь оттащить его за плечи назад. – Убьешь гостя – в тюремном подвале жизнь закончишь!
Темиан увернулся, и бутыль с треском угодила в голову лежащему на полу Энхему, убив его.
Жена, дети трактирщика и две девушки-няньки ударились в плач и в панике выбежали на улицу.
- А теперь ты еще и убийца, – довершил свой приговор Темиан. – Идем, Анхилар, нечего нам больше делать среди этих разбойников.
- Стойте! – загототал внезапно повеселевший, а точнее, обезумевший Геврад. – Что, друг мой Темиан Волчий Клык, решил от нас сбежать? Пока вы тут ершились, мой дядя и женщины сбегали и позвали людей, теперь вы уже никуда не уйдете, мало того, вас еще казнят на городской площади за убийство!
- Молчи, лиходей! – крикнул Анхилар и оглушил его ударом глиняного ковшика, так что тот снова тяжелым кулем рухнул на пол, лишившись чувств.
Темиан собрал загнутые полоски меди и заклепки себе в карманы и огляделся. В помещении собралось уже, наверное, человек тридцать народу, среди них почти половина – женщины и дети, кроме того, трое стражей с собаками.
- Ну все, отец, уходим! – крикнул Анхилар.
- Схватить их немедленно и связать! – закричал страж порядка – крупный мужчина с предлинными усами, заплетенными в две тощие косички.
Прорваться через эту толпу было нелегко, но отец и сын, прилагая нечеловеческие усилия, ловкость и силу, дерясь на ходу, все-таки выбрались из треклятого трактира и что есть мочи побежали к воротам, удирая от разъяренной оравы с камнями, палками и прочим нехитрым барахлом. Кое-где показались солдаты, вооруженные копьями с длинными древками, со стороны ближайшей к ним башни откуда ни возьмись полетели стрелы с отравленными наконечниками, живые кошки с растопыренными когтями, выпущенные из катапульт, каменные бомбы и тонкие острые спицы из железа, выпущенные из неизвестного оружия. Одна из таких спиц насквозь прошила левое плечо Анхилара и застряла в теле, когда тот уже был в проеме городских ворот. Рослые светловолосые привратники не успели еще их запереть и выпустили чужаков, но не дали выскочить наружу ни одному горожанину – оба были давними знакомыми Темиана и пока что не собирались его предавать. Оба не были по происхождению секенарами, способными не неожиданную и невиданную подлость, и совершенно непредсказуемыми, как ненавистный им Орх.
У дороги их встретила другая толпа – многие из давешних постояльцев, тоже лишившиеся возможности покинуть Энивад-Сар-Танатур. Увидев двоих мужчин, кое-как вырвавшихся из проклятого города, они загалдели и обступили их со всех сторон. Темиан высыпал наземь кучу металла, выудил из нее свое имущество и сунул обратно в карманы.
- Подлые ублюдки из Черного Города! – выругался он. – Теперь ни я, ни моя семья больше ни ногой в это гнилое болото, в следующий раз ночевать будем около дороги с другой стороны, подальше от этой дьявольской вони. Чтоб я еще хоть раз договорился с этим проклятым Геврадом, сыном прокаженной свиньи!..
…И так далее. Пока он ругался, сплевывая себе под ноги (у себя на родине он ни за что бы так не сделал, почитая землю как родную мать, но эту землю он считал мачехой, проклятым местом, гнилой опухолью на теле Матери-Земли), благодарные путники разобрали свои крепления с заклепками. Затем Темиан со своими сыновьями, те теряя даром драгоценного времени, починили повозку, наполнили овсом кульки, привязанные под мордами жеребцов, усадили женщин, потом уселись сами и отправились, наконец, в путь.
Впопыхах Анхилар совсем позабыл о том, что в левом плече у него торчит непонятная металлическая спица, так как почти не ощущал боли. Зато это заметила его жена, сидевшая слева.
- Что это у тебя, дорогой мой муж? – спросила она, тронув пальцем торчащий конец иглы. – Тебя же ранили!
От прикосновения тело Анхилара пронзила острая, невыносимая боль. Он охнул, побледнел и закатил глаза. Фиона поспешно достала мешочек с лекарскими принадлежностями, прихваченными еще в Танноре у одного из местных врачевателей.
Пока она возилась, осторожно вынимая железную спицу и промывая рану древесным спиртом, смешанным с соком какой-то пахучей травы, Анхилар стискивал зубы и собирал воедино всю свою волю и силы, чтобы не закричать во весь голос. Спица эта оказалась с тонкими, короткими зубчиками, направленными вверх, как у пчелиного жала, и поэтому вытащить ее, не повредив еще больше тело раненого, было задачей не из легких. Провозившись почти половину хроны, Фиона все-таки сделала это, и в последний момент Анхилар судорожно съежился, обливаясь потом, зажмурился и вскрикнул.
- Все хорошо, милый, – сказала она и осмотрела спицу, потом вытерла ее тряпочкой и спрятала в сумку, решив оставить для возможного выяснения того, чем могло грозить такого рода нападение на ее мужа. – Дьявольская штуковина!
Анхилар снова вскрикнул, когда Фиона начала втирать ему в рану остро пахнущую спиртово-травяную смесь. Он был всегда сильным мужчиной, но, к своей собственной досаде, оказался мало способным переносить боль.
- Потерпи еще немного, - попросила его жена.
Спица, слава Солнечным Богам и Творцу Мироздания, пробила только мякоть, не задев кости, но зато задела и частично разорвала одно из волокон, соединяющих мускулы с мозгом, и поэтому пострадавшему было так больно. И боль эта, судя по всему, сулила утихнуть очень нескоро.
Когда все процедуры были завершены и Фиона залепила рану кусочком просмоленной с одной стороны ткани, предварительно наложив на нее слой сухого белого мха, Эйра, до сих пор сидевшая на коленях у матери, перебралась к Анхилару и влезла на него, стараясь не задевать больное место.
- Бедный мой брат, – сказала она, бережно гладя его по жестковатым темным волосам и здоровому правому плечу и едва не плача. – Тебе, наверное, очень больно…
- Пройдет, сейчас уже лучше, – ответил он, закрыв глаза и наслаждаясь ощущением существенного облегчения. – Я даже не заметил эту спицу, Локк бы ее побрал, больно было только, когда Фиона ее из меня вытаскивала, но за это я ей благодарен. Как ты сама, моя маленькая?
- Со мной все хорошо. Мы ждали вас с отцом и уже начали было думать, что вы… что вас…
- Не думай об этом, Эйра. Все уже позади.
Он нежно поцеловал сестренку в макушку, усадил поудобнее и обнял обеими руками. Братская любовь в нем не иссякла за все время с самого ее рождения, и ему все так же радостно было прижимать Эйру к своему сердцу – такую маленькую, теплую, мягонькую и нежную, как лепесток цветка. И так трудно будет расстаться с любимой сестрой на восемь долгих лет… Если только суровый Учитель-Жрец с острова Меррахон не разрешит им видеться хотя бы раз в год в праздник Великого Солнца…
Не думай об этом, Анхилар. Просто не думай.
А Эйра тем временем во все глаза глядела на расстилающиеся перед взором живописнейшие луга, долины, горы и ущелья, на дне которых ревели и бушевали водопады, на скалы и непроходимые лесные чащи, на холмы и острые пики, покрытые нетающими снегами, на города и деревни, разбросанные вереницами в долинах рек и речек. Воистину Даария – благословенная земля, хранимая бессмертными Богами!
Больше всего ее внимание привлекали пещеры – этакие, как она думала, окна или даже двери в таинственный подземный мир. Люди рассказывали, что немного к северу от Черного Озера в их крае тоже есть пещера, и что однажды из той самой пещеры вылетел Огненный Дракон и сжег деревню Гилленвар, в которой, как позже выяснилось, жили одни черные колдуны, ведьмы да оборотни с упырями.
«Серрал разрушит Черный Город, – внезапно донеслось откуда-то где-то из глубины души Эйры и пронеслось вихрем в ее сознании, заставив ее вздрогнуть. – Серрал уничтожит Черный Город по воле Высшего Разума Создателя всех миров и отправит души его обитателей в Пустыни Мрака…»
Кто такой был этот Серрал и откуда он взялся, она не имела никакого понятия и не могла об этом догадаться. Через непостижимую глубину ее существа откуда-то из Неизвестности до ее сознания донесся лишь некий таинственный шепот, имеющий мало общего с ясным, исполненным высшей Радости «голосом» Души ее будущего Наставника. Этот шепот был тихий, немного печальный, завораживающий и зловеще-предостерегающий, но совсем, как она уловила какой-то частью себя, совсем не злой и не угрожающий им, потомкам Кассидарова рода. Так мог говорить лишь один из Богов коренной веры, которой придерживались еще далекие предки ариев, также атланты и многие из нынешних арктоариев и народов элла, живущих за пределами Арктиды, его везде называли разными именами, но вовсе не Серралом. Хотя в одной из не очень старых книг, написанных Великим Писателем нынешнего времени и подаренных таннорской школе, похожее имя все же упоминалось, но ни на одной странице не было ни слова о том, кем был этот самый Серрал, это же было непонятно и Эйре, желавшей поскорее узнать истину.
Что же касалось Божества, именуемого Орхом, то большинство секенаров, живших в городе Энивад-Сар-Танатуре и его окрестностях, от всей души ненавидели этого Бога, заведовавшего уходом людей в иной мир, за самое это призвание, невеселый и непреклонный нрав, фатальность и способность совершать без предупреждения самые безрассудные, на их взгляд, поступки, а также кажущуюся обособленность как от Светлых, так и от темных Богов. Вместе с тем они, тайно от всех остальных жителей Благословенной Земли, уже давно почитали Темное Божество по имени Локк, переняв от него в полной мере коварство, подлость, распутство, гордыню, пьянство, лень, злобу, жестокость и прочие бесчисленные пороки, и оттого в душах многих из этих людей угас уже весь Свет и они стали подобны самому Локку. А это значит… это значило, что в скором времени некая Сила, грозная, непреклонная и незримая, явит себя существом по имени Серрал, накроет своим крылом и всколыхнет своей рукой земную твердь, на которой стоит Черный Город, и повергнет всех этих грешников в бездну, выдернув их из этого мира и пропитых, исколоченных в драках бренных тел. Невиновные же узнают о Приговоре заранее и покинут город накануне кары…
- Серрал разрушит Черный Город… – еле слышно прошептала Эйра.
Анхилар здоровой рукой слегка сжал ее правое плечо.
- О чем это ты?
- Да так… просто мысли вслух. Что, нельзя?
- Смотря какие мысли. Хотя насчет Черного Города я целиком согласен. Давно пора.