Если бы случайный чужеземный путник ненароком оказался в пределах земли Даарийской, особенно в нынешнюю эпоху, которую официально называли «эпохой Благоденствия», «Золотым веком» или «Светлыми временами», то наверняка был бы поражен красотой, великолепием и очарованием этой прекрасной земли. В особенности, наверно, он был бы восхищен красотой Тендуанской долины, простиравшейся вширь от обоих берегов реки Быстроводной между Западным Кряжем и Озерным Краем, от которого дальше на восток и юг шли бесконечные гряды горных хребтов, называемых Поднебесными горами. Эти горы так же, как и Западный Кряж, начинались от Центрального Нагорья и шли до самого побережья моря Ветров, в которое впадала Быстроводная. Южнее города Арханон, что располагался на сотни логов южнее селения Таннор, раскинулись бескрайние степи, большею частью распаханные и засеянные разными злаками, коноплей, льном-синеглазкой и всякой иной всячиной. Вся Долина была благословенным краем земледельцев, а южнее, где степь становилась суше – скотоводов. Еще южнее степь становилась бесплодной пустыней, где росли колючие кусты и водились смертельно опасные ядовитые пауки, гады и скорпионы, а ближе к побережью пустыня упиралась в Опоясывающий хребет, ведущий начало от Поднебесных гор. Около дельты Быстроводной горы расступались, открывая путь к большому портовому городу Орри.
А в северной части Долины и в близлежащих горах вперемешку с сочными цветущими лугами и топкими болотами разрослись дремучие Тендуанские леса, в которых было настоящее изобилие жизни, самой разнообразной и великолепной.
Лето в Долине было долгим и знойным, однако в северной гористой части оно было прохладнее, а зимой нередко выпадал мокрый, липнущий огромными комьями снег. Знающие люди поговаривали, что в северной части материка вершины гор покрыты вечными, нетающими снегами, а низины представляли собой болотистые леса или вовсе непролазные топи.
Маленькая Эйра, равно как и все дети в Танноре, посещала местную школу с шести лет. До поступления в школу с ней часто занимались мать, старшая сестра Исиона, бабушка или соседка Дафина, которая часто выполняла добровольную роль няньки, когда мать уходила работать. Нелида, в свою очередь, была очень искусной вышивальщицей художественных полотен в мастерской Главка, и множество таких полотен находилось в доме. Исиона часто помогала матери в этом непростом деле. Делали вышитые картины не руками, а на особом приспособлении – ловко и скоро, но работа всегда требовала как полета фантазии, так и усидчивости и очень большого внимания. Исионе удалось заинтересовать этим и младшую сестренку, хотя та с самого раннего возраста, хоть и была наделена огромной фантазией, но при том усидчивостью и особой внимательностью не отличалась. Поэтому чаще всего участие Эйры сводилось к тому, что она рисовала великолепные словесные картины, а потом мастерицы переводили их на полотна.
Но больше всего взаимопонимания у маленькой непоседы было с Анхиларом. Он был очень внимательным и заботливым братом, хотя не часто бывал дома, поскольку был на государственной службе в ближайшем городе Нордане. К тому же он часто ездил по своим служебным делам в столичный город Авлон, расположенный к востоку от Центрального Нагорья. Когда же Анхилар было дома, он учил девочку кататься на лошади, стрелять из детского лука и самострела, возил в с собой в Нордан или читал ей старые книги из отцовской библиотеки, написанные еще птичьими перьями, а не палочками, вдавливающими краску в бумагу, и тем более не «молниями» - особого рода приспособлениями, которыми писали на покрытых неизвестным составом кениалевых пластинах. Когда такими писалами водили по этим пластинам, то раздавался еле слышный жужжащий звук или потрескивание, а при резком отрыве от дощечки раздавался щелчок и вылетала крохотная молния, совсем не опасная даже для насекомого. Такое хитроумное приспособление однажды показал местный счетовод Айрих и сказал, что читать такую книгу нужно, предварительно протерев не боящиеся влаги гибкие листы мокрой тряпочкой, и лучше всего при этом прицепить к глазам вращающиеся окуляры с многогранными кристаллами – так проще было видеть и запоминать написанный текст.
Чтение книг обычно заканчивалась, когда головка Эйры бессильно падала на руку или на колено брата и он обнаруживал, что за окном темень. А потом приходил отец, отработав свое на полях с мужчинами-соседями.
В девять лет Эйра не только хорошо училась в школе, но еще была прекрасно наездницей, хорошо стреляла из ручного самострела, метала дротики в яблоко, установленное на макушке старого деревянного идола, изображавшего лесного бога и выглядевшего как корявый получеловек-полудерево с рогами на голове, похожими на изогнутые ветви. Кроме того, она умела выращивать цветы, вышивать на станке и еще петь песни.
А в десять лет «грянул гром». Исиона уже не жила с ними под одной крышей, так как нашла мужа, переехала в Нордан и родила детей. Анокс с Энхалом заканчивали обучение в архитекторской Академии в Арханоне, мать так же часто и долго, как и прежде, просиживала за вышивальным станком или за прядильной колонкой, и от долгого сидения на одном месте ее из без того дородная фигура становилась все более пышной. А бабушка постепенно старилась, слабела и теряла зрение, поэтому ее отправили к местной знахарке - там она и жила последнее время. Анхилар пребывал в Нордане и занимался государственными делами, так что бедной Эйре не с кем было ничем поделиться, кроме как с школьными подругами, которые и заметили в ней «кое-что».
Однажды, сидя на уроке, она уловила на себе недоуменный взгляд Ноллы, соседки слева по трехместной парте, и после занятия решила осведомиться об этом.
- Да так, ничего, просто ты как-то изменилась, – ответила та на немой вопрос Эйры.
- Правда? А что во мне изменилось?
- Ты стала какая-то… худая, желтая, у тебя тусклые волосы и синие круги под глазами. И когда мы ходили купаться, у тебя была какая-то шишка на правом боку. И еще одна под левой лопаткой. Чем ты болеешь?
Эйра призадумалась, сделала грустную мину и пожала плечиками.
- Не знаю, Нолла. Мои отец и мать тоже об этом не знают, потому что я скрываю, не хочу их огорчать. Те взрослые, кому я рассказывала, тайно водили меня к разным лекарям, но все они говорят, что это не заразно, но я могу скоро умереть, если не найти нужное снадобье для излечения. Один лекарь назвал это сухой кровогнилью, или болезнью грешницы из Черного Города. Но я ничего не поняла, потому что не знаю, что это за город, где он и какие грешники там живут.
- О Боги! Эйра! Моя мама лекарка и знает, что это такое. Это страшная болезнь, а те шишки – это опухоли, которые высасывают здоровую кровь из тела и отравляют тело ядом. Ты будешь сохнуть, сохнуть и потом… - Нолла заплакала.
Эйра тоже всхлипнула.
- И что мне делать?
- Что делать? Срочно искать искусного целителя с Божьим даром. Простой лекарь здесь не поможет.
- Целителя с Божьим даром?? У нас в Танноре, кажется, нет таких целителей.
- Есть. Это одна колдунья, она живет на краю леса и, говорят, лечит болезни травами и заклинаниями.
Эйра замотала головой.
- Колдовство – не Божий дар, Нолла, и к колдунье я не пойду.
- Да кто тебе это сказал? Не Божий дар… – Нолла фыркнула и отвернулась к большому окну, затянутому тонким, насквозь прозрачным золотистым листом из специально обработанной смолы, которая не таяла в жару.
- Мои родители. Они говорят, что добром это не кончится, и боятся всякого колдовства. Так что к ведьме я не пойду.
- Странное дело, обычно таннорцы этого не боятся и сами овладевают разными приемами магии. Но если вы такие особенные, то.. тогда я не знаю, что предложить, спроси об этом свою мать или найди ответ сама.
На этом их разговор закончился.
_________________________
Анхилар пока еще не узнал печальную новость о несчастье любимой младшей сестры. Ближе к вечеру он покинул казенный дворец градоуправителя и отправился прогуливаться по городу в поисках того, о чем завтра утром можно было бы доложить главе города. Это была одна из его обязанностей градонаблюдателя, коих в Нордане, как и во всех городах Даарии, было не счесть, поскольку сия должность была одной из самых уважаемых и популярных на государственной службе. После такого рапорта, по обыкновению, градоуправитель звал его и еще нескольких из числа своих «зорких», как он их называл, к себе в гости на кружку ароматного йэла, но перед этим нужно было еще тщательно осмотреть городские ворота и прилегающие стены и при случае выговорить за непорядок городской страже.
Анхилар уже множество раз бывал в доме Демодеса, выглядевшем куда роскошнее, чем казенная его казенная палата, и успел познакомиться с его семьей. И в особенности он проникся нежными чувствами к младшей из трех дочерей градоначальника, прекрасной Фионе… хотя поначалу думал, что влюбился в кухарку, потому что девушка любила готовить и нередко проводила время на кухне, хозяйничая вместе с прислугой.
Ему было в ту пору двадцать семь лет, а ей – двадцать два. Фиона была золотоволосой красавицей с беловато-золотисто-розовой кожей, которая, как ему казалась, слегка светилась, хоть и была немного «испорчена» веснушками, и миндалевидными зеленовато-голубыми глазами. Чувство Анхилара к ней разительно отличалось от его братской любви к Эйре, от сыновней любви к матери и отцу и от влюбленности в местных таннорских девушек. Может быть, она была даже не так красива, как те прекрасные дочери Нордана, Арханона, Авлона и других городов, где можно было встретить настоящих богинь красоты. Но почему-то именно эта зеленоглазая девушка с чуть вздернутым носом и без «царской» поволоки во всем своем облике, сумела глубоко запасть ему в душу и накрепко в ней засесть.
И, к глубокой радости Анхилара, похоже было, что этой девушке он тоже был небезразличен. Так оно и оказалось: Фиона хоть и выражала стеснение, но при том тайно мечтала об этом рослом, загорелом красавце с волнами темных волос, волевыми глазами и удивительно добрым и храбрым сердцем. Ей все равно было даже то, что происхождение у этого парня было вовсе не аристократическое, а был он обыкновенным деревенским парнем, каким-то чудом попавшим к знатному вельможе на государственную службу. И даже думала она, что этот человек проживет наверное, пятьсот лет, а то и дольше.
Градоначальник Демодес и его жена Селия, похоже, догадались о тайной страсти, разгоравшейся в сердцах Фионы и Анхилара, но не возражали и не препятствовали им ни в чем, а напротив, даже поддерживали.
- Мне так кажется, дай им волю, они будут прекрасной парой, – сообщила Селия мужу за обедом в большой роскошной трапезной. – Но еще мне кажется, дорогой Демодес, что наша Фиона немного, что ли… побаивается или стесняется этого парня. Не находишь ли ты это странным, муж мой?
- Нет, – Демодес почесал затылок ухоженным пальцем. – Когда бы сами были такими же молодыми, мы тоже стеснялись и боялись друг друга, а сейчас сидим за одним столом, спим в одной постели и даже порой думаем одинаково.
Родители Фионы были правы. Молодому поколению нужно было лишь преодолеть в себе это глупое чувство – застенчивость. Так порой думала сама Фиона, прогуливаясь теплыми весенними вечерами по каштановой аллее – по той самой, что вела от жилого дома Демодеса к градоначальнической палате. И однажды посреди этой аллеи столкнулась едва ли не лицом к лицу с Анхиларом, вскрикнув от неожиданности.
- Не бойся, это всего лишь я, – ответил тот, смущенно улыбаясь: на несколько мгновений златокудрая Фиона оказалась чуть ли не в его объятиях.
- Я… я не боюсь тебя, Анхилар. Просто…
Она покраснела как рак и опустила голову.
- Стесняешься? – догадался тот.
- Да. Я никогда никого не любила, но я…
- Что? – спросил он снова, притворяясь, будто не знает продолжения неоконченной фразы. – Любишь меня, небось?
- Да… – Фиона покраснела еще больше и резво повернулась, чтобы уйти, но Анхилар ловко поймал ее за руку.
- Куда же ты, Фиона? Если ты любишь меня и не боишься, то куда собралась бежать? На улицах уже темнеет.
- Прости меня, Анхилар, я вовсе не хотела… действительно…
Она внезапно перестала дичиться, улыбнулась и остановилась, глядя ему прямо в глаза и не обращая внимания на толпы разнорабочих, подвыпивших парней, приезжих, слуг и прочего люда, сновавшего по улицам города немного в стороне от тихой аллеи, огороженной чугунной изгородью. Аллея эта была очень старая, ее посадили еще рабы Энноса, построившие по его приказу город триста сорок два года назад. Двести семьдесят лет назад рабство в стране было отменено и запрещено, равно как и всякие войны, разврат, пьяные оргии и многое другое человеческое зло, а наемному рабочему люду и слугам, по новому Закону, полагалось платить жалованье, да такое, чтобы они не жаловались на худое житье. Градоуправитель Демодес несколько раз нанимал людей обновить аллеи и парки в своей резиденции, но, поди, даже не догадывался, что в последнее время, с тех пор, как к власти пришел Главный Наместник Аммос многие богатые люди тайком стали превращать своих домашних слуг и наемных работников в рабов. Эпоха Благоденствия, судя по всему, близилась к концу, но поговаривали, что, пока жив прежний законный государь, остранившийся от мирской государственных дел около ста с небольшим лет назад, законы, написанные им и введенные в силу, остаются неизменными и не подлежащими исправлениям, а нынешних рабовладельцев, пойманных на месте преступления, до сей поры сурово карают – наказывают плетьми и отправляют жить в отдаленные селения, передавая их прежнее имущество в пользование государственному управлению либо пострадавшим от насилия жителям страны.
Фиона продолжала заворожено глядеть на Анхилара, потом, не выдержав его пристального взгляда, «утонула» в нем, подалась навстречу и коснулась его рук своими. А он, ни о чем совершенно не думая и поддаваясь только зову сердца, взял тонкие, нежные руки Фионы в свои и осторожно сжал их. Потом крепко обнял девушку, прижал к себе и, испытывая до этого неведомое чувство парения в невесомости, мучительно-сладко впился в ее прекрасные, чуть влажные губы.
_________________________
Нелида долго не знала, что ответить Эйре. Она пребывала в смятении, почти плакала и корила себя за то, что не уследила за дочкой, слишком уж занята была рукоделием и другими заботами – слуг у них сроду не было и всеми хозяйственными делами Кассидары занимались сами. Наконец, после долгих напряженных раздумий она посоветовала дочке сходить на озера и нарвать там ядовитой, но целебной вороновой травы.
- Я должна буду одна идти в Озерный Край? – испуганно спросила Эйра.
- Нет. Тебе нужно пойти на лесное озеро, названное предками Черным. Оно находится неподалеку от ручья Звонкого и домика лесного сторожа по прозвищу Седой Лунь. Там растет очень много воровоной травы. Нарежь ее побольше, только не суй пальцы в лицо, глаза и рот, эта трава ядовита. Возьми с собой сумку.
- Мам... а ты не можешь сходить со мной туда? Одна я боюсь идти.
- Нет, не могу, – возразила Нелида. – Воронову траву должен собрать сам захворавший, если ему больше семи лет и он может ходить, даже если ему больно. Иначе трава может не вылечить хворь. Ступай. Тебя никто не тронет, но путь не очень близкий, поэтому поезжай на лошади. И на всякий случай возьми с собой самострел.
Лошади – вот за кем точно следили не только сами хозяева, но и наемные работники, потому что хлопот с ними было невпроворот. Эйра уговорила мрачного и угрюмого конюха Орбаса оседлать ей молодую, еще ни разу не ожеребившуюся кобылку, на которой ее учил кататься Анхилар – белую в крапинках Стрекозу. Оседлав ее, юная наездница обнаружила, что с трудом держится в седле, но пешим ходом ей пришлось бы идти к заветному озеру почти три с половиной хроны, а за это время можно было бы и не дойти до цели, а лечь на землю от слабости и умереть на месте.
- Но! Пошла!
За белой крапчатой кобылой побежал и верный пес Лиходей – если что случится, матерый волкодав тут же наведет порядок, а потом прибежит домой и известит хозяев заливистым лаем. Собаки – лучшие помощники всех жителей Долины.
Эйра знала дорогу до Черного Озера, что находилось за излучиной Звонкого ручья, и под вечер добралась до нужного места. Подле домика лесного сторожа спешилась, стреножила лошадку, повелела Лиходею зорко следить за всем, а сама вытащила металлическое стригало и отправилась на поиски заветной травы.
Она нашла траву на другом берегу озера, и ее действительно было там много. Ловко орудуя стригалом, вскоре нарезала почти полную сумку этой травы и внезапно услышала какой-то шорох позади себя. Опасаясь волка, иного зверя или недоброго человека, достала и зарядила самострел, резко обернулась и хотела уже поразить врага или позвать Лиходея, чтобы разобрался сам, но это оказался вовсе не зверь и не человек, которого бы можно было счесть злодеем. Перед ней под прицелом неподвижно стоял рослый стройный мужчина зрелых лет, в темном плаще до пят с накинутым на голову капюшоном. Стоял и еле слышно что-то бормотал себе под нос.
Эйра медленно опустила грозное оружие и остановилась в замешательстве, и тут человек поднял на нее глаза. Взгляд незнакомца пронзил ее насквозь, как бы его самого несколько мгновений назад пронзила метко пущенная смертоносная стрела, но не вызвал страха или холодного оцепенения. От этого странного, пронизывающего взгляда, как будто он видел девочку насквозь до самой сокровенной сути ее души, сперва пробила легкая дрожь, потом Эйра ощутила тепло, расслабленную безмятежность и еще что-то совершенно неописуемое и очень приятное, как будто сердце распахнулось настежь и в нем начал разгораться огонь. Это было чем-то похоже на любовь к старшему брату, только много сильнее и гораздо менее земное. Она выронила из рук самострел и села на влажную от недавнего дождя землю, взявшись правой рукой за сердце.
Незнакомый человек подошел ближе, склонился над девочкой и положил правую руку ей на плечо. Потом снял с головы мешающий капюшон плаща. Выглядел он моложаво, вернее сказать, как человек без возраста. У него были не совсем правильные, но довольно приятные черты лица с ямочками на обеих щеках, прекрасные лучистые глаза цвета морской волны, вьющиеся длинные волосы золотисто-светло-каштанового цвета с проседью, небольшие, такого же цвета усы и борода, явно побритая около пяти-шести декад назад, а в глазах светилась мудрость веков. Голову его перетягивала расшитая золотистым бисером ленточка, так же как у Анхилара и других мужчин и юношей старше пятнадцати лет, которых она где-либо видела. Подобные ленточки, всегда расшитые бисером, носили также девочки (и сама Эйра тоже), девушки и незамужние женщины – таковы были местные традиции.
- Как ты? – спросил он, глядя на Эйру и почесывая пальцем свой подбородок.
- Хорошо, – отозвалась Эйра, возвращаясь к действительности. – Кто ты?
- Я странник. Зовут меня Эорнихом. Я хожу по этой земле, когда есть время по ней ходить, и помогаю людям, у которых случается несчастье или нужно сделать верный выбор в жизни. А если все счастливы и делают сами этот верный выбор, тогда я спокоен и счастлив вместе с ними.
- Хорошие слова ты говоришь, почтенный Эорних. Так ты, значит, бродяга? – осведомилась Эйра.
- Нет, но многие называют меня именно так, потому что я брожу по Даарии, когда мне нечем больше заняться. – Он засмеялся. – Позже ты узнаешь обо мне гораздо больше и узнаешь мое настоящее имя. Сейчас пока тебе рано об этом знать.
- Ну вот… детям всегда все рано. Тогда я скажу, кто я. Я Эйра, дочь Темиана из рода Кассидара Ароная Ари, наша семья живет в Долине, в селении Таннор.
Он улыбнулся, не размыкая губ, потом ответил:
- Я догадывался об этом, потому что Таннор – самое ближнее отсюда селение. Встань с земли, мой маленький друг, она сырая и ты можешь простудиться. Мой долг помочь тебе избавиться от недуга, с которым ты ко мне пришла.
Эйра с удивлением поглядела на него и поднялась с земли, отряхивая платье. Взгляд Эорниха уже давно отпустил ее, но она все продолжала ощущать исходящие от него благостные флюиды.
- А откуда ты знаешь о моем недуге?
- Просто знаю и все. И поэтому пришел помочь и избавить от мести Туран-дема тебя и весь ваш род, ведь в вашей семье еще будут рождаться дети.
- Туран… кого? – Эйра прищурила свои большие глаза.
Загадочный незнакомец поманил ее пальцем, и они вместе отошли поглубже в лесную чащу, и там уселись на поваленный ствол тендуанского кедра.
- Когда-то ваши предки, – начал Эорних свое повествование, - заключили договор с одним из недобрых духов. Однажды в лесу потерялся маленький мальчик по имени Кассидар Аронай Ари, он был круглый сирота. Он долго, дотемна плутал по лесу и встретил там волка-одиночку… и даже не испугался. И тот волк вдруг заговорил с ним человеческим голосом…
Эйра округлила глаза и раскрыла рот.
Эорних продолжал:
- Да, мой маленький друг. Волк заговорил с Кассидаром на человеческом языке и назвал себя Тураном. И взял мальчика себе на воспитание.
На сей раз Эйра уже не выдержала.
- Какой вздор! Я не верю этому, это пишут в сказках, которыми обманывают маленьких детей! Волки не могут разговаривать по-человечески и воспитывать детей, они их просто едят! И не нужно сочинять такие небылицы про нашего Предка!
Она вдруг соскочила с колодины и побежала к озеру, но не успела далеко убежать – человек в плаще в несколько шагов настиг ее и поймал за руку – не больно, но вырваться было нельзя. Эйра подняла на него умоляющий взгляд, сердце ее бешено колотилось.
- Чего ты так испугалась? – спросил Эорних. – Успокойся, я обязан тебе все рассказать. Если ты убежишь, то не узнаешь самого главного и, потом, я не смогу тебе ничем помочь.
- Значит, для того, чтобы ты меня исцелил, я сначала должна до конца выслушать эти бредни про говорящего волка и его «сыновей»?
- Совершенно верно. – Он вернулся вместе с девочкой на прежнее место. – И выслушай меня внимательно. Если будешь каждый раз срываться с места, я посажу тебя к себе на колени и не отпущу, пока не расскажу все до конца.
- Хорошо, – наконец сдалась Эйра.
- Так вот. Волк, назвавший себя Тураном, увел шестилетнего мальчишку глубоко в горы и взял себе на воспитание. И там совсем юный Кассидар узнал, что это был колдун – старик, который любил превращаться в волка и бродить ночами по лесам Тендуана. Иногда он забредал в селения, пугая деревенских жителей и домашний скот. Собственно, он был уже не человек, а существо, переставшее быть человеком и давно потерявшего свой истинный дух.
Через десять лет старик привел Кассидара в деревушку под названием Гнилой Ручей, или Гилленвар. Еще через три года «сын Волка» женился на местной девушке по имени Аллинора и жил там тридцать лет, пока деревня не была разрушена пещерным Драконом…
Заметив в глазах Эйры неподдельное волнение и выступившие слезы, странник осекся. Ему вовсе не хотелось мучить маленькую девочку, но нужно было, чтобы она выслушала рассказ до конца. Он дал ей большой носовой платок, который вынул из внутреннего кармана своего одеяния.
- Так вот, слушай дальше. Кассидар и трое его сыновей бежали на юго-восток и обосновались здесь, где потом возникло селение Таннор, все остальные жители Гилленвара погибли. Старший сын Кассидара, Эорн, стал отцом единственного сына – Темиана.
- Моего отца?
- Да. Твоему отцу сейчас сто двадцать четыре года, а когда ему было тридцать два, он женился на красивой девушке Анесте, которая родила ему сына Триестана.
Эйра снова раскрыла глаза и рот от удивления, но не стала срываться с места.
Странник продолжал:
- Когда родился Триестан, Анеста тайно от мужа решила отречься от навязанного покровительства Туран-дема, считавшего себя хозяином всех здешних земель, и отправилась вместе с маленьким сыном в Центральные Горы, где до сих пор живет один отшельник. На обратном пути она остановилась переночевать в трактире в городе под названием Энивад-Сар-Танатур, называемый иначе Черным Городом, и задержалась там надолго, потому что местные горожане-секенары устроили там беспорядки. В первую же ночь в трактире к ней явился старик в ветхом черном одеянии и с посохом, на верхушке которого красовался череп волка, и напугал ее до полусмерти. Когда же Анеста вернулась, наконец, домой, маленький Триестан умер от неизвестной болезни, а сама она скончалась от этого же недуга через несколько недель. Таннорцы не признали в умершей женщине прежнюю Анесту и прозвали «грешницей из Черного Города». Вот так жестокий Туран-дем отомстил за предательство.
- Мне никогда об этом не рассказывали.
- И не расскажут. Об этом знаем только я и твой отец. Бабушка твоя тоже этого не знает, ведь она мать твоей мамы, Нелиды из Хорнетона. А в вашем селении запрещено об этом говорить.
- Ясно, – Эйра поковыряла в носу и вытерла пальчик о платок странника. – А что случилось с братьями моего деда?
- Это уже иная история. Перед тем как жениться на твоей маме, старший сын Эорна поссорился со своими братьями и не захотел отправиться вместе с ними с Срединные Земли. Но и им самим не довелось до них добраться – они погибли вместе со своими семьями, когда летели над морем на птеропланере. Их настигла буря.
- Печально это слышать, – вздохнула Эйра.
- Согласен. Вот так вот злой дух Туран-дем отомстил двум братьям за то, что они самовольно, без его согласия, покинули земли Тендуана.
- Тогда это очень, очень, очень злой и нехороший дух! – воскликнула Эйра, почти заливаясь слезами. – Значит, и мне он тоже решил за что-то отомстить? Но за что?
Он легонько стиснул ее плечо левой рукой. Эйра заметила, что пальцы у Эорниха были не совсем такие, как у ее отца и братьев – они были длинные, гибкие, ухоженные и немного тоньше, чем у них.
- За пять лет до твоего рождения я посетил ваш дом и принес Знание, о котором никто из твоих родных не знал. А потом с их позволения я наложил на каждого Печать Солнца, которая отваживает злые силы и соединяет каждого, кто носит ее в своем сердце, с Божественным Началом Мироздания, с Истинным Светом. Это направило их на новый путь и дало защиту от кары прежнего «покровителя» вашего рода. Но ты родилась позже, и тогда я не мог об этом знать.
- Я… кажется, я кое-что вспомнила. В прошлом месяце я моя подруга Нолла гуляли по лесу, я отошла немного вглубь чащи и увидела очень страшного зверя. Он был похож на волка, огромен и… Это что, и был Туран-дем?!
- Да. И он принес тебе эту жуткую болезнь, потому что мстит вашему роду, а на тебе нет от него защиты. И он будет приносить ее всем вновь родившимся или подрастающим детям в вашей семье. Но это можно остановить, если хоть один из вас согласится оставить прежнюю жизнь и посвятить себя служению Всемогущему Творцу, Который создал небо, землю, растения, животных и нас с вами, и дал людям великое Учение. Один из вас может спасти род Кассидара Ароная Ари, если согласится стать учеником некоего отшельника Эорниха, пришедшего из Центральных Гор, то есть моим учеником… или ученицей. Тот, кто на это согласится, должен будет в следующий Праздник Солнца приехать на остров Меррахон, встретить меня и…
Эйра снова во все глаза уставилась на него.
- Мер… что? Какой-какой остров?
- Мер-ра-хон, – медленно, с расстановкой, повторил Эорних. – Это название легко запомнить.
- Да… я читала про этот остров и про то, что там водятся очень большие и дружелюбные орлы. И еще, что там живут отшельники и сам Великий Учитель нашей эпохи.
При этих словах Эорних едва заметно, почти одними только глазами, улыбнулся.
- Но я не совсем понимаю, – продолжала Эйра, нахмурившись, – причем здесь ты? Или ты и есть тот самый Великий Учитель??
Задав этот последний вопрос, она вздрогнула и вцепилась всеми пальчиками, почти до крови, в потрескавшуюся кору поваленного дерева. На нее нахлынул столь сильный поток всяких разных мыслей, противоречивых чувств и переживаний, какой только мог обрушиться на десятилетнюю девочку из самых потаенных глубин ее души, что та едва не лишилась сознания.
Эорних рассмеялся без малейшей тени обиды или злости и мягко погладил ее по затылку.
- Ты права, милая. Я и есть тот самый Великий Учитель, как меня иногда называют. Мое имя – Анок, и я знал, что ты об этом догадаешься.
Ответ попал метким ударом прямо в цель, без промаха. От плохо скрываемого волнения и удивления Эйру тотчас бросило в жар, пот и дрожь, но она все-таки овладела собой, так как была не робкого десятка.
- Н… ну хорошо, – неожиданно осмелев, она просияла и вытерла вспотевшие ладошки об одежду странника. – Я согласна стать твоей ученицей сама, почтенный Анок. Больше никто в нашей семье на это не согласится. А теперь… вылечи меня, пожалуйста.
- С большой радостью, маленький друг.
Воцарилось недолгое молчание, затем «бродяга» глубоко вздохнул и посадил Эйру к себе на колени. Затем обвил ее обеими руками, крепко, но осторожно прижал к себе, как драгоценное сокровище, и долго так сидел, всматриваясь в роскошь длинных волос цвета настоявшегося отвара дубовой коры, выбившихся из косы толщиной в три его пальца.
С каждым вдохом и выдохом, созвучным с дыханием целителя, сознание Эйры уходило из привычного для нее мира и постепенно все больше и больше заполнялось ярким, но не ослепляющим, мягким золотисто-белым светом с разнообразными оттенками и полутонами. Она погрузилась в глубокий сон, и в возникшем сновидении медленно взбиралась вверх по сияющей лестнице. На самом верху этой лестницы сияла огромная звезда, более всего напоминающая причудливый храм, из недр которого начали появляться живые огни. Они принимали образ фигур прекрасных юношей и девушек в белых, золотых, зеленых, фиолетовых, голубых и нежно-розовых одеждах, у некоторых за спиной были крылья или что-то на них похожее. От них исходило невиданное доселе блаженство и заботливая, почти материнская любовь. Наконец, из самого центра звезды появился огненный вихрь самых немыслимых цветов и оттенков перламутра, среди которых все же преобладали сине-фиолетовые с белым и золотым отблесками тона. Завертевшись, он распластался по всему пространству, охватив все вокруг, в том числе и юную путешественницу, приведя ее этим в легкое смятение, которое быстро развеялось. Затем в центре этого вихря возникло плотное ярко-белое с золотистым оттенком светящееся облако, завертелось и постепенно приняло вид высокого, удивительно красивого юноши в свободном бело-золотистом хитоне, перехваченном на талии широким серебристым поясом, красивыми обнаженными руками и длинными золотыми волосами, украшенными роскошной диадемой со множеством разноцветных камней. Колорит дополнялся многими парами огромных крыльев, сложенных одно за другим причудливым образом, так что общий вид этого существа слегка напоминал очертания немыслимых размеров и окраски жука. Эйра, увидав это зрелище, раскрыла рот и попятилась, так как ею начал овладевать непонятный, иррациональный страх, но в этот самый момент юноша лучезарно улыбнулся и протянул к ней руки. Вмиг страх ее прошел, она подалась ему навстречу, и через мгновения их существа соединились в прекрасном, божественно-светлом объятии.