- ...Вот что, доктор Эдвардс. Насколько я понял, земля Шоуэна – это не что иное, как исключение из правил. По своему происхождению, этот остров, подобно Исландии, является частью ответвления подводного срединного хребта и не принадлежит к островным дугам. Это зона сверхвысокой сейсмической активности, внутри этой подводной горы кроются мощные силы стихии. Я пришел к выводу, что расплавленная магма под нами имеет очень большой потенциал и мощную разрушительную силу, но эта сила тормозится круговыми потоками воды и медленным вращением по оси той же магмы в недрах острова. Вы правильно думали, доктор Эдвардс, остров до сих пор был стабилен из-за того самого динамического равновесия, тогда как другие вулканы то и дело извергаются.
Кончив говорить, Дрегон испытующе посмотрел на Эдвардса, потом на меня. От его напряженного, пристального взгляда я поежилась, и мне почему-то стало холодно в бежевом льняном халатике, который я решила надеть взамен надоевших джинсов и рубашки. Свои усы, которые так мило смотрелись на его смугловатом лице, Дрегон почему-то сбрил, и сейчас мне казалось, что без усов он выглядит все-таки лучше.
- Ты прав, Хард. По законам физики, вращение вокруг оси делает структуру устойчивой, как, например, волчок. Но мы, однако, имеем дело не с волчком, а с недрами огромного подводного вулкана. Это, я думаю, уникальнейшее явление в природе, своего рода тектоническое завихрение. Имейте, однако, в виду, что это всего лишь очередная гипотеза. В чем я действительно не сомневаюсь, так это в том, что когда-нибудь равновесие будет нарушено, и все эти спящие силы выйдут на поверхность и разнесут этот чертов остров в клочья.
- Вы правильно думаете, сэр, - сказал Дрегон.
- Наконец-то ты вспомнил, что я из Лондона! – обрадовался Эдвардс. – А с чего ты так решил, мой дорогой коллега?
- Потому что равновесие уже нарушено и подземные силы рвутся на поверхность, - пояснил Хард.
Док был поражен. В тот же самый момент в дверях появился Холлен – он, по всей вероятности, внимательно слушал конец этого длинного, на всю ночь, разговора.
- Так вот оно как... Но я все равно в этом не уверен, хоть прирежьте.
- А вы так и остаетесь при своем мнении, что нужно пробыть здесь не меньше тридцати дней?
- Я этого не говорил! – взвился док. – Наше время уже подходит к концу, а ты продолжаешь молоть чушь! У нас в запасе еще неделя, но я готов убраться отсюда хоть завтра!
- Тогда давайте сделаем это сегодня, - предложил Дрегон.
- Что? Вот этого я тоже не говорил, и нет смысла мне перечить. Знай свое место, Дрегон Хард!
Глаза Дрегона засверкали.
- Вы блефуете... - медленно, с расстановкой, проговорил Хард, и в его голосе чувствовалась скрытая угроза.
Я стремительно вышла из хижины и подошла к остальным членам команды, которые оживленно толпились около развороченного кострища.
Вместе с Дэном, Зигги и Арни Холленом я принялась собирать в кучу весь наш скарб и при этом обсуждали, когда будем ломать хижину – нам всем поскорее хотелось перебраться на уютный «Экинтаус», но при этом мы не хотели оставлять на острове следов вроде хижины.
Впрочем, этого можно было и не делать, однако большинство из нашей команды все еще не верило в возможность скорого катаклизма.
- Интересно, что там еще наплел доктор Эдвардс? – спросил Дэн, разыскивая повсюду свою зажигалку.
Холлен хихикнул.
- У этого болтуна в голове всегда куча гипотез. Они с Дрегоном проболтали всю ночь, и дошли до того, что...
- Который час? – спросила я.
- Половина девятого. Зигги, ты куда? – спросил он, посмотрев на удаляющегося Бэрмана.
- Пошел помогать профессору, - ответил тот. – Для начала нужно привести в порядок коллекцию насекомых. Кстати, Арни, где наши минералы?
- В коробке, в хижине. Потом ими займемся.
Я ненадолго отлучилась, чтобы еще раз посмотреть на море. Оно было ярко-голубым, в мелких «барашках». Я раскинула руки навстречу свежему утреннему ветру, который дул с моря в лицо. Да, я всегда любила море, даже больше, чем ненавидела огонь. Огонь – это почти всегда смерть, а вода – жизнь, вечная жизнь земли. Смерть от воды – это всего лишь несоблюдение правил, а смерть от огня – это всемирный закон, хотя и огонь поддерживает нашу жизнь. Иначе с какой целью жечь костры?
Внезапно ветер переменился. До меня дошел аромат свежих трав и теплое дыхание земли, но вместе с этим, как мне показалось, ветер донес очень слабый, еле заметный запах сернистого газа. Я принюхалась.
Ерунда. На острове есть действующие вулканы, горячие источники и теплые пещеры. И потом, сейчас мы все находимся на вершине огромного вулкана...
С южной стороны песчаного пляжа, вдоль полосы прибоя, ко мне приближались Крис и Дайэн. Они шли обнявшись, смеялись и о чем-то оживленно болтали. Оба, видимо, были настолько поглощены опьяняющим дыханием моря и радостью долгожданной встречи, что, казалось, не замечали ничего вокруг, даже прибоя, который обдавал их брызгами с головы до ног. Очевидно, они были на вершине счастья.
Новый порыв ветра донес тот же самый запах, но уже сильнее. Мне это не понравилось.
Я вернулась на стоянку и подошла к Дрегону, который теперь сидел в нескольких десятках шагов от хижины и выгребал из рюкзака барахло.
- Что ты ищешь? – спросила я у него.
Он повернулся ко мне лицом.
- Я забыл, где лежит мой фотоаппарат. Хочу его найти.
Он протряс все свое имущество и достал… большой заржавленный нож.
- Что это? – в недоумении спросила я.
- Нож. Тот, что я нашел на мысе. К сожалению, мы не смогли разгадать тайну гибели Бернара Шоуэна. Ясно только, что его убил Кенновер вот этим ножом.
Я хитро улыбнулась.
- А я где-то слышала, что Бернар Шоуэн участвовал в военной операции под названием «Штурм», тайно от ООН. Это сказал Крис Вернон.
- «Штурм»? – оживился он.
- Да, именно так. Тогда проводились испытания ядерных ракет. Здесь есть одна деталь.
- Какая?
- Шесть лет назад я прочла в одной газете, что в 50-е годы, после второй мировой войны, американцы хотели уничтожить группу японских разведчиков в Тихом океане. Так вот, «Штурм» - это одна их тех самых военных операций.
- А... при чем тут Бернар Шоуэн?
- Он сотрудничал с австралийцами Леоном Гибнерсом и Барри Рованом. Они были учеными-географами, и у них была карта, полученная от Пентагона. А это значит, что остров был открыт не ими, а гораздо раньше.
- Потрясающе! – воскликнул Дрегон. – А что это за газета?
- Забыла название. Кажется, это было напечатано в небольшой сиднейской газете научного профиля, по-моему, даже от исследовательского института радиоактивного анализа горных пород. Дрегон...
Он поднял голову.
- Что?
- Дрегон, ты ничего не чувствуешь?
- А что я должен чувствовать? – не понял он.
- Запах сернистого газа. Понюхай.
- Но я ничего не чувствую, – он пожал плечами.
- Хочешь сказать – иллюзия?
Дрегон еще раз понюхал воздух и поморщился.
- Кажется, чем-то пахнет, - сказал он, и в его голосе послышалось что-то подозрительное. – По-моему, это точно сернистый газ… Где Бэрман?
- Помогает профессору с его коллекциями. Дэн, док и Арни где-то бродят, Крис и Дайэн – тоже...
- Мне это не нравится...
- Мне тоже.
Мы дождались остальных и за это время успели разжечь костер и приготовить жаркое из оставшихся рыбных консервов вперемешку с лягушками и яйцами местных рептилий. Больше у нас, если не считать остатков мороженой рыбы в морозильнике и половины мешка сухарей, не оставалось никакой провизии. К тому же аккумулятор, который мы притащили с «Экинтауса», отсырел, и поэтому мы не могли пользоваться электроприборами.
- Питаемся, как дикари, - ворчал Холлен. – Док, вы же не будете есть эту дрянь?
С этими словами он пинком перевернул сковороду и плюнул. Мы все опешили.
- Ты, свинья! – завопил вдруг Бэрман и бросился его колотить.
- Сам ты свинья! Вы решили меня отравить! Из-за тебя у меня вчера начался кровавый понос! А сегодня наш красавчик Хард приготовил нам на завтрак ядовитое зелье!
- Никто в этом не виноват, и нам никому до этого нет дела! Мы хотим есть, а ты хочешь нашей голодной смерти, зажравшийся боров!
Внезапно в эту свалку вмешался Дрегон Хард:
- Прекратите немедленно! Зигги, а ну, стой! Арни… Арни Холлен, мы доверяли тебе!
Двое взбешенных парней придавили верзилу Холлена к стене наполовину разобранного жилища. Это было что-то: Зигмунд Бэрман остервенело драл Арнольда за волосы, не давая ему опомниться, а Дрегон тряс его за ворот. Я же тщетно пыталась их остановить.
- С ума сошли! – сказал док, поднимаясь с бревна. – Отпустите его!
Оба агрессора разом выпустили Холлена. Тот со стоном схватился за живот и опустился на землю.
- Идиоты! Вы хотели отравить меня этим дерьмом! Знаешь что, Дрегон Хард, жри все это сам!
Дрегон хотел снова наброситься на него, но док и профессор его остановили. Честно говоря, таким я видела его в первый раз. Он был разъярен, скрипел зубами и сверкал глазами. Теперь пришла моя очередь проявить себя.
Мне было тяжело смотреть на то, как мой возлюбленный пожирает глазами несчастного геолога, который со вчерашнего вечера почти не вылезал из кустов и глотал антибиотики, и пытается вырваться из рук двух пожилых людей. Я подошла к нему почти в упор и потерла его виски.
- Джилли... Нет, я... я убью его! Он хочет обвинить нас в том, что мы его отравили, и оставил нас без завтрака! Эй, Холлен, а сам-то ты не помнишь, что ты там жевал в лесу?
Глухое ворчание из кустов. Я вспомнила, что по дороге от ядерной свалки Холлен срывал какие-то плоды, похожие на вишни, но мельче. Поэтому я сказала:
- Я догадалась. Это были ядовитые плоды местного вида тропического паслена. Арни просто не понял. Он не желает нам зла. Ему надо только хорошо объяснить...
- Не стану ничего ему объяснять! Может быть, это и так, но он меня достал! Джилли, прошу тебя... Не могу на него смотреть!
- Тогда закрой глаза или смотри на меня! – выпалила я.
Так. Мое наступление действует. Не говоря ни слова, я положила руки на его плечи и уставилась на него в упор. И вместо того, чтобы метать молнии в сторону кустов, он вперил свой неистовый, испепеляющий взгляд в меня.
- Вот так, мой дорогой. А теперь расслабься и забудь о нем.
- Не могу, Джилли... - прохрипел он.
Казалось, что внутри этого человека проснулся вулкан. Но я не сдавалась: с трудом перенося огненный взгляд его свинцовых глаз, я продолжала на него смотреть и при этом пыталась изобразить на лице улыбку. Мне это удалось. Я гладила его по щекам, и, подобно мне, он тоже стал улыбаться и понемногу начал остывать.
Кажется, моя женская магия на него подействовала. Дрегона отпустили, и он, надо полагать, больше не думал о немедленной расправе с Холленом.
Мы отошли с ним далеко в сторону и завернули за стену непроходимых дебрей.
- Все очень просто, - сказал он – спокойно, без тени озлобления. – Из-за таких, как Холлен, страдаем мы, Джилли. Я устал. Я хочу как можно быстрее покинуть этот остров. Как ты думаешь, я прав?
- Абсолютно. Я думаю так же, как и ты. Я...
Я осеклась. Дрегон убрал огромного мохнатого паука, который бесцеремонно спустился по паутинке между нами. При этом он посмотрел на меня так, что у меня мгновенно возникли два противоположных желания – либо броситься в его объятия, либо бежать от него как можно дальше.
- Джилли... - произнес он притворно жалобным тоном.
- Что с тобой, Дрегон? – ничего не понимая, спросила я.
- Джилли! Джилли Харрисон… я хотел только сказать, что... я...
- Ну?.. Говори же!
Вместо ответа он схватил меня, притянул к себе и вместе со мной завалился в траву. Здесь было прохладно и сыро, а лес расступался перед водами небольшого ручья, который, видимо, был притоком более крупного первого, из которого мы брали пресную воду. Там, за этим ручьем, находилось болото.
Я не поняла его выходки.
- Что ты делаешь, Дрегон! Сейчас же встань!
Он никак на это не отреагировал и, расстегнув верхнюю часть моего бежевого халатика, принялся проделывать со мной то, о чем мечтал еще на «Экинтаусе», когда мы впервые обнаружили следы преступления. Я запротестовала, но постепенно его горячие ласки и поцелуи привели меня в экстаз, и я ни о чем больше не думала, кроме как о том, как мне с ним приятно и хорошо. Здесь, на природе, на диком острове...
В конце концов, мне все это показалось невыносимым. Я вырвалась и вскочила на ноги, застегивая на ходу пуговицы халата и в спешке разыскивая затерявшуюся английскую булавку. Попутно я успела отодрать от своих икр пару здоровых пиявок. С ужасом я заметила, что одна из кровопийц висела на правом плече Дрегона, развалившегося в состоянии первобытного кайфа в траве.
- Ты сошел с ума! – выговорила я, стуча зубами. – Я же предупреждала тебя, что что этот остров – не место для секса! Какой же ты противный!
- Джилли, разве я тебе противен? – отвечал он с блаженной улыбкой на лице. – Если бы это было так, я бы сразу это заметил. Но я вижу, что это далеко не так. Джилли, я очень, очень сильно тебя люблю!.. Ты даже не могла себе представить, как я тебя хочу...
Меня привело в бешенство то, что Дрегон, как полный кретин, продолжал валяться в густой траве и при всем при том еще идиотски улыбаться. Причем он не просто раскинул руки, а вытянул их в мою сторону.
- Встань! – скомандовала я. – Я тоже тебя люблю, но сейчас у нас нет времени на глупости.
- Я безумно счастлив, Джилли... Я хотел бы, чтобы так было всегда. Это солнце… Я как Робинзон Крузо, но мне это все уже надоело. Я хочу вернуться домой, в Сидней, а потом...
- Потом – что?
- Потом я на тебе женюсь, и мы всегда будем счастливы. Ты веришь мне, Джилли?
- Верю, - ответила я, бросив на него пылающий взгляд. Голова у меня шла кругом…
- Я счастлив от твоих слов, Джилли. Ты меня околдовала, и я больше не могу без тебя жить... Иди ко мне, любимая!
Я топнула на него ногой.
- Молчи! Вечно ты повторяешь одно и то же...
Его эмоции действовали на меня как некая магнетическая сила. После отчаянных разборок с Холленом мне жутко хотелось его успокоить, вернуть ему душевное равновесие, но теперь он меня растрогал, и у меня возникло дикое желание зарыдать Этот человек всегда держал меня в психическом напряжении и продолжал это делать – такова была его натура.
Дальше – так, как я и предполагала. Он поднялся с мокрой земли, а я рванула от него вдоль берега. Он, как и должно было статься, погнался за мной и поймал меня уже по колено в морской воде.
- Хочешь сказать, я тебя не догоню? Не выйдет! – победно заявил Дрегон.
Я рванулась, но он меня не выпускал и тянул в свою сторону.
- Теперь – не убежишь!
Он вывел меня из воды, прижал к себе и стал осыпать поцелуями. Потом мы оба в сумасшедшем задоре повалились на песок, затем вскочили и понеслись по пляжу, держась за руки. Теплые брызги прибоя обдавали нас с ног до головы пеной, но мы не обращали на это внимания и визжали от восторга. Затем Дрегон, забредя в воду – прямо в одежде – почти по пояс, поднял меня на руки и закружил вихрем. Под конец, насквозь промокшие, мы в изнеможении выползли на берег и снова принялись целоваться...
- Знаешь, моя любовь,- порывисто говорил Хард, - я на вершине, на седьмом небе от счастья! Скоро мы покинем это страшное место! Да, да, я – самый счастливый безумец в мире! Скажи, ты любишь меня? Любишь?
- Люблю. Больше всего в жизни...
В этот момент наши головы внезапно повернулись в сторону гор, откуда медленно выползала черная туча.
- Погода портится, - сказала я. – Скоро польет дождь. По-моему, мы сошли с ума.
Дрегон понюхал воздух.
- Опять этот запах... Ничего не понимаю. Неужели...
Теперь мне стало ясно, к чему он клонит. Я посмотрела на небо, потом на горы. К моему немалому удивлению, точнее, неописуемому ужасу, я заметила небольшую желтоватую тучку, которая неподвижно висела над темной вершиной горы Дьявола.
- Быстрее, Дрегон... это извержение! Надо всех предупредить!
- О-о нет!.. – закричал он, хватаясь за голову.
Мы стремительно помчались туда, где нас ждали наши друзья.