На первый взгляд новое место ничем особенным не отличалось.
Ряды застиранных нЕпогодью многоэтажек, коробящихся ржавой коростой балконов, стояли насмерть бетонными дотами.
Через дорогу метровыми красными буквищами привычно маячил знакомый брэнд продуктового супермаркета.
Речка, со странным названием, источала ту же канализационную вонь, как и та, которая осталась там. Которую он помнил с рождения.
Даже жара присутствовала. Не такая высокоградусная, зато душная. Отягощённая влажностью.
Узкая дорога, опоясывающая местечко, шпАлилась поперечными трещинами. Изнурительная пробка на ней не исчезала и заполночь, из-за чего многочисленные знаки, ограничивающие скорость, казались чьей-то злой шуткой.
Внутри же царило ленивое спокойствие.
Выдернутый обстоятельствами из обыденности, он не сразу осознал преимущество своего нового статуса. Виртуальность защищала и делала его более доступным и эффективным. В результате высвобождалось время, которое он с удовольствием тратил на созерцание. Обычно он садился в машину и неспешно колесил по местечку, стараясь не выбираться за периметр. Вскоре он вполне чётко представлял себе нехитрую топографию нового места.
Поражала тишина берёз и ядрёная зелень травы - в его краях в эту пору всё уже давно было иссушено суховеями и выжжено солнцем в пергамент.
Между домами располагались многочисленные детские городки, площадки и площадочки. Их вымощенные дорожки, постриженные газоны в сочетании со свежевыкрашенными скульптурками сказочных персонажей резко диссонировали с окружающим пейзажем запущенного военного городка советских времён. Что-то здесь было не так, что-то настораживало. Но покой бабьего лета умиротворял, и привыкший к другому темпу жизни, он радовался перемене.
***
Всего в десяти километрах отсюда располагался Гигаполис, который уже давно перестал быть местом для жизни. Количество автомобилей и прочей техники в нём постоянно росло и стало сопоставимо с числом жителей. Город родил Нечто, которое подчинило его себе, поработило, лишило воли, теперь оно диктовало людям свои условия, изменило их образ жизни, управляло сознанием.
Проявлялось это не сразу, а постепенно. Потихоньку. Незаметно. Ты, вдруг, начинал испытывать жгучую ненависть к тому, кто пытался нагло втиснуться перед тобой в плотном потоке, или, например, ты готов был изувечить негодяя, занявшего твоё законное (как ты считал) парковочное место, или (ну это уж и вовсе беспредел!) подпёр тебя так, что не было никакой возможности выехать.
Ты вынужден был строже планировать свой распорядок, чтобы в условиях городских заторов вовремя добраться и выполнить всё намеченное. Но с какого-то момента обнаруживалось, что цель поездки для тебя не так уж и важна. Главным становился сам процесс безостановочного консолидированного движения. Всё равно куда, лишь бы не стоять в пробке. Признайся себе: ты испытывал драйв от драйва. И горе было тому, кто по неосторожности или, того хуже, специально, помешал тебе на дороге. Возмездие следовало незамедлительно. Никакого прощения. Ни за что! Надо догнать и отомстить, тем более, что оружие – бейсбольная бита, с некоторых пор свободно продававшееся наряду с запчастями, было всегда под рукой.
Волны ненависти всё чаще и чаще накрывали город. Легковушки ненавидели неповоротливые, громоздкие фуры, заполнявшие улицы, перегораживавшие проезд. Тяжёлые грузовики не могли пробраться к пунктам назначения сквозь рой копошащихся и от безысходности снующих из ряда в ряд мощных иномарок. И те и другие ненавидели выделенные полосы общественного транспорта, сужавшие и без того неширокие трассы. По ночам полыхали припаркованные, где попало, автомобили – так проявлялась ненависть пешеходов.
И какой прок от твоего высокого IQ, если ты должен подчиняться законам автомобильной толпы!? И где твоя человечность, когда ты опустошённый, наконец, возвращаешься домой, не имея душевных сил, чтобы пообщаться с семьёй, с детьми? Банка пива на диване перед теликом - вот то единственное, на что ты ещё способен. Но ты оправдываешь себя, ведь тебе надо расслабиться, чтобы завтра с раннего-раннего утра (иначе не успеть!) опять начать всё сначала.
Ну что, «цари природы», доцарствовались? - с горечью думал он, - Техногенное Зло вовсю управляет нами.
Кое-кто наивно полагал, что в силах что-то изменить: а если, например, попытаться обмануть Монстра. Объехать дворами, узкими малоизвестными улочками по межкварталке. Но эта возможность, даже если и существовала, увы, сохранялась недолго. Вскоре по твоим следам шли другие, и вот ты опять оказывался в его загазованных объятиях.
Можно же, в конце концов, настроить дорог, уменьшить обочины, эффективнее управлять движением – такое решение казалось очевидным. Но и это был путь в никуда, потому, что новые дороги лишь стимулировали приток транспорта, в то время, как беда-то и состояла в слишком большой степени его концентрации на ограниченном пространстве Гигаполиса.
Единственным решением проблемы, по его мнению, было устранение системной ошибки человечества: Жёсткого противопоставления Себя Природе. И хуже всего было то, что человек в этом противостоянии, похоже, побеждал.
- Всё точно так, как в муравейнике,- думалось ему, - стоит одному найти подходящий путь, как вскоре за ним потянутся остальные.
Муравьи живут колониями. Несмотря на то, что каждая отдельная особь примитивна, колония высоко организована и обладает развитым коллективным интеллектом, обеспечивающим её жизнеспособность. Таким интеллектом (он ведь где-то это читал, почему же об этом никто не говорит?) обладают, например, пчелиные рои или косяки рыб или «тучи» скворцов над Римом, или стаи перелётных птиц и т.д. Характерным было то, что коллективный разум проявлялся только в больших скоплениях животных, и проявления эти были потрясающими. Что, например, командовало саранчой, когда все особи единомоментно взмывали вверх? Что заставляло передовые ряды мигрирующих мышей-полёвок ценой жизни устилать своими тельцами препятствия с тем, чтобы вслед по ним прошла вся армада. И где в этот момент был их инстинкт самосохранения?! Единственным здравым ответом на это являлся тот, что биосфера Земли имеет собственный разум, поддерживающий существование жизни на планете.
Но «царь природы» и тут постарался! В противовес он создал техносферу, которая,
подчиняясь тем же вселенским законам (по всему выходило так!), обладала интеллектом. Вспомнилось, что недавно в и-нете промелькнуло сообщение о том, что в Швейцарии какие-то умники научили роботов-беспилотников летать устойчивой стаей.
Ему привиделась цепочка бредущих друг за другом муравьёв, внутри каждого из которых, сидел затурканный унылый водитель…
Кто бы мог подумать, что настанет время, когда «стая» железяк сконцентрированная на небольшом пространстве начнёт диктовать людям собственную волю…
Бред!
И на что годятся и кому теперь нужны кипы фантастических книжек? Какая там ядерная зима с бедолагами-выжившими, ютящимися в метро! Какое восстание суперкомпьютеров! Всё оказалось проще и жёстче.
- Действительность, как всегда, превзошла все ожидания! - услужливо всплыл из памяти заскорузлый штамп…
Абсурд состоял в том, что человек, воюя с природой, сам был её частью! Мы уже давно настойчиво и тупо уничтожали сами себя.
***
Чьи-то лёгкие касания вывели его из состояния невесёлых размышлений. Задорный парень, возраста года в полтора, зажавший в кулачке раскопанную в песочнице еловую шишку, пытался поделиться с ним своей радостью. Отчаянно молодая мама с суровым выражением лица, за которым проглядывала едва скрываемая довольная улыбка, отчитывала пацана за бесцеремонность.
- А может всё не так плохо, - подумал он, - ведь есть же такие вот тихие места, и их не так мало. И, собственно, зачем селиться так плотно, ведь с нынешним развитием связи и интернета можно спокойно жить и работать где-нибудь в уединении, в небольших городках, там, где ещё остались свежий воздух и чистая речка. И там, где было бы легко поддерживать порядок. Конечно, невозможно остановить прогресс. Да и глупо не пользоваться его достижениями (ему тоже нравилось ездить на хорошем автомобиле). И понятно, что никто специально не стремился создавать суперкрупные города, так сложилось. Но сейчас появилась возможность организовать жизнь по-другому. Да, пожалуй, это и есть выход.
Сидящая напротив бабулька что-то сосредоточенно вязала. Лихорадочно-румяные щёчки, седой узел сколотых на затылке волос, острые глазки-гвоздики то и дело внимательно поглядывали на внучку, которая гуляла неподалёку. Присмотревшись (испорченное компьютером зрение нередко подводило), он обнаружил, что девчонка на самоудлинняющемся поводке выгуливала механического пуделя. Пудель был совсем, как настоящий. Если бы не его неестественно плавное перемещение, различия можно было и не заметить.
Тут он понял, что его настораживало на новом месте! Здесь совсем не было бродячих животных. Тех собак и кошек, которые жили в каждом дворе, ютились в подвалах, грелись на тёплых люках. Тех, с которыми играла детвора, и тех, которых мы неизменно подкармливали в зимнюю стужу.
Зло расползалось. Гигаполис оказался слишком близко. Почуяв приближение Зла, они ушли - животные всегда заранее знали о приближении опасности. Остались лишь одомашненные, они подзабыли свои инстинкты, опрометчиво доверившись человеку.
Ему стало жутко. Он, вдруг, ясно представил себе прогретую ласковым осенним солнцем скамейку, на которой сидела механическая бабушка, постоянно сканируя пространство, где гуляла механическая внучка с механическим псом на поводке. Явственно слышалось тихое жужжание сервоприводов.
Кто-то от одиночества купил себе в супермаркете «семью»...
С большим трудом сбросив наваждение, он осмотрелся. Темнело. Он встал и побрёл к дому.
С размалёванного рекламой павильона сотовой связи, который стоял напротив скверика, на него ласково глядел танцующий клоун Пеннивайз*
10.10.2011г.
* клоун Пеннивайз - одно из воплощений зла в романе Стивена Кинга «Оно».
фото автора