(первая часть: http://proza.ru/2011/10/08/753)
Через полчаса я, пьяный, сидел в комнате Мерцаева.
Правее меня черноволосая девочка Леночка.
Я обнимал её за талию, а та, не умолкая, тараторила, изрядно глотнув сухого вина и водки.
- Папа мой брюнет. От него цвет волос. А глаза точно такие, как у мамы.
- Ты красивая… - грустно произнёс я.
Артур, сидящий напротив, целовал рыженькую Ларису и нагло лапал её.
Та неприлично хохотала:
- Ну и губищи у тебя. Сейчас всю меня всосёшь внутрь.
Выпил ещё. Странно, рядом молодая девчонка, а я думаю об Илоне.
Ленка совсем опьянела.
- А т-т-ы сводишь меня в ресторан? Я никогда ещё не посещала.
- Конечно. В «Космос», там варьете.
- Циркачи, что ли, выступают?
- Ещё какие.
- Вот девчонки-то все обзавидуются, когда узнают, что я в цирковом кабаке побывала.
- Там особенно официанты мастера этого дела при расчёте. Настоящие фокусники.
- А почему такое странное название ресторана, если все номера представляют?
- Обслуга выступает вне программы.
- А-а. Понятно. А хочешь, пойдём к нам в комнату? Я гляжу, Лариска намерена здесь остаться. Она не девочка, - шепнула Елена.
- Да ты что? Ни в жизнь не поверил бы, - скаламбурил я, хотя меня вряд ли понимали. - А у тебя как с этим делом? Неужели тоже?
- Может, и узнаешь сегодня, - прыснула новая знакомая, прикрыв рот ладошкой.
- Слушай, иди к себе. Я чуть позже, наверное. Пойду, умоюсь.
- Ха-ха-ха. Мне известно, мужчина не должен в постели находиться выпившим, когда он в смысле не один. У него ничего не получится.
Грамотная. А трезвая такой домашней кошечкой казалась.
Слегка шлёпнул девчонку по заду. Она встала. Неумело прикурила сигарету.
- Так я жду тебя. Только быстрее, а то вырублюсь, - сказала Ленка, уходя.
Оделся и направился к дверям. Артур на время отлип от Ларисы, батник на которой успел расстегнуть до пояса, и спросил:
- На такси, ещё взять надумал?
- Пожалуй.
Я обманул Мерцаева ровно наполовину. Тормознул тачку и бросил водителю:
- На Комсомольскую. Там покажу.
Таксист молча кивнул, и включил скорость.
Через несколько минут автомобиль притормозил перед домом, где жила Илона.
Я рассчитался и посмотрел на часы. Пять минут одиннадцатого. Всё равно. Выйдет, так выйдет.
- Посигналить можешь?
- Ты что, уже почти ночь. Кто-нибудь срисует мой номер, позвонит в ГАИ. Оштрафуют.
- А ты пару гудков дай и отчаливай, - попросил я мужчину и, сунув ему ещё рубль, вышел из автомобиля.
Как и договаривались, водила дважды просигналил. Резко развернулся и выехал на проезжую часть.
Я заметил, как к некоторым окнам подошли жильцы, всматриваясь в темноту.
Зашёл во двор. Вот он, знакомый подъезд. Выйдет или нет? Как бы ни было, к Артуру всё равно не вернусь. Точнее, к той глупенькой девчонке.
Тут же скрипнула дверная пружина и во двор выскочила Илона, в накинутой на плечи бежевой курточке.
Она всегда так делала, если не имела возможности пройтись со мной.
Зимой Лоночка точно так же набрасывала на себя беличью шубку.
Головной убор не надевала.
Её невообразимые волосы не давали мёрзнуть голове. Я постоянно возмущался:
- Простынешь ведь!
Она только смеялась:
- Нам же не до ночи здесь стоять.
Мы договаривались о встрече и прощались.
И вот она снова передо мной. Как будто не было двух месяцев разлуки.
Отчитает и уйдёт, - почти не сомневался я, делая шаг навстречу.
Пусть ругает за необдуманный поступок. А потом хоть что. Но сдерживать себя я больше не в состоянии. Мне необходимо хотя бы увидеть её, услышать голос.
Передо мной стоит Илона. Даже не верится. Почему она молчит? Илонка неожиданно положила голову на моё плечо, как раньше.
- Я так ждала тебя. Знала, что придёшь. Рано или поздно. Верила, не смотря на размолвку.
- Подходил не так давно. Даже на площадку поднимался.
- А почему не зашёл?
- Ты никогда не приглашала. Постоял и обратно.
- Дурачок. Что, я прогнала бы тебя разве? И сейчас мог зайти, а не беспокоить обывателей гудком.
- Разбудил ребёнка?
- Возможно. У Васильевых девочка трёх лет. Но их окна выходят во двор. Вряд ли слышали.
- А твоего?
Илона рассмеялась. Крепче прижалась ко мне, нежно поцеловала в губы и сказала:
- А моего – нет.
- Крепко спит. Пацан?
- Ну, точно, не в себе. Я так и знала, что тебя посетили подобные мысли, когда ты перестал звонить.
Пошли ко мне, а то прохладно, а поговорить хочется.
Родные телевизор смотрят. Не забыл, как моих родителей зовут?
- Олег Ярославович и Вера Павловна. А тебя Илоной, кажется, - пытался шутить я.
- Да ты выпил! - округлив глаза, засмеялась Лона. - И стал смелым. Не бойся, сегодня возмущаться не стану.
- Странно, Илона. Ты же всегда отрицательно относилась к пьянству...
- Пошли, Игорёша. Холодно. И ничего странного. Только сегодня промолчу, потому что устала ждать. Не идёшь никак и не звонишь.
Вскоре Лоночка представила меня родителям, очень приличным людям, и сразу повела к себе в комнату. Я услышал, как Вера Павловна сказала дочери:
- Не забудь угостить Игоря чаем.
А мы уже обнимались на диване. Я, не прекращая, целовал Илону от груди до
шеи.
Затем осмотрел комнату девушки. Шифоньер, письменный стол, красивая тумбочка. На ней катушечный магнитофон «Олимп», усилок, по углам колонки.
Как будто прочитав мои мысли, Илонка хитро улыбнулась и спросила:
- Ничего из детских вещей не обнаружил?
- А разве они не могли появиться после наших свиданий?
- Ещё мало времени прошло. Возможно, скоро покупать начну.
- Ты серьёзно?
- Испугался?
- Наоборот. Я бы хотел, чтоб ты родила ребёночка. Нашего. Сына или дочку.
- Тогда нам не грозит безотцовщина, - засмеялась Лона.
- Лучше признайся, а то пропальпирую животик.
- Я не откажусь, - немного смущённо сказала девушка. А я подумал: «Неужели? Или всё шутит? Да, какая разница? Рано или поздно всё равно родит».
Потом Илона принесла чай, печенье и начала откровенный разговор:
- Я тебе многого не говорила о себе. Боялась потерять. Со мной уже происходило такое.
В институте полюбила парня, как мне показалось. В одной группе учились.
Ухаживал красиво. Цветы, подарки… В рестораны приглашал. Но, ты же знаешь, я не любительница питейных заведений. Музыка гремит, накурено, драки. Ужас!
Ой, ходила несколько раз с коллегами по работе. Юбилеи отмечали.
Почему-то некоторые люди считают своим долгом обязательно напиваться. Потом предлагают поехать с ними на дачу.
Как им не стыдно? Все женатые.
- До чего ты наивна, Илонка.
- А что, так положено, что ли?
- Нет. Просто люди не совсем порядочные. Или хмель в голову ударил.
В принципе, я готов их понять. Они симпатизируют тебе. И иногда тормоза отказывают.
Умей выйти из такой ситуации.
- Я и выходила. Неоднократно. Отказывала сразу, естественно. А у нас народ хороший работает. Они понимали.
И домой проводят, извинятся, как трезветь начинают.
- Я всё прошедшее время отрезветь не могу.
- И я тоже… Голова кружится, особенно, когда ты меня за ушком целуешь, - прошептала Илона.
- А что тот парень?
- Моя прошедшая любовь… Кажется, он больше пришёлся по душе маме с папой.
Часто бывал у нас. Иногда они подолгу разговаривали с отцом. А маме он дарил цветы и комплименты. Как и мне, впрочем.
Вообще, здорово… Я сижу здесь, Роллингов слушаю, а мой суженый с папой о том, о сём…
Как я не сообразила, что его интересовала, прежде всего, личная карьера? Но я продолжала дружить с ним. Это вообще моя первая любовь, как мне казалось.
Умел он найти подход. В театры водил. Правда, ничего толком сказать не мог после просмотра.
Я восхищёно распинаюсь: сегодня такая-то артистка пела необыкновенно.
А он головой кивает: «Да, громко, с виртуозными переплывами голоса». А я внимания не обращала.
Собственно, искусство не всякий понимает. И в этом ничего страшного нет. Но жених мой тогдашний делал умный вид. И, как видишь, даже тему поддерживал.
Я музыкалку окончила, и в училище поступать сначала мечтала. Педагоги просто настаивали…
Если бы не так поздно… сыграла бы что-нибудь.
- А прежде никогда не говорила, что владеешь инструментом.
- Думала, юристов только гитары интересуют. Я же помню, как ты пел розенбаумовское: «Глухари на токовище, бьются грудью до крови…»
И Высоцкого «Штрафные батальоны». Мне так нравилось. Думала, после армии вряд ли тебя заинтересует тот же Гендель.
Я по стопам родителей пошла. Не моё призвание: выступать в залах. Но классическую музыку очень люблю.
Разумная девчонка. Музыкальный талант. Ей предлагают дальнейшее обучение – она отказывается.
Многие девушки мечтают о сцене. А ей ни к чему. Пошла в «политех». Окончила успешно. Сейчас её там ценят. Молодец, что скажешь?
- Дружила со своим, как считала, парнем. Перед госэкзаменами назначили свадьбу.
Вдруг так же вот, вечером, ко мне заявляется друг жениха, Толик. Сильно пьяный. И начинает рассказывать:
- Ты знаешь, что мы сегодня мальчишник устроили?
Ну и что, думаю, все так делают. Я тоже девочек собиралась пригласить.
А он:
- Отгадай, какой подарок преподнесли твоему женишку?
- Дарят на свадьбу. Или так принято, что-то дарить от самых близких друзей заранее? - спрашиваю Анатолия.
А Толька засмеялся:
- Мы ему Юльку Кармацкую презентовали! Она давно по нему сохнет. Сама нас попросила. В коробочку упаковали. В каком-то фильме такую сцену видел. Она в купальном костюме. Понравилось твоему.
Все разошлись уже, а они с Юлькой остались. На коленях у него сидит. Обнимаются. Он Кармацкую тискает при всех, а та хохочет. Сена хочет.
Да он, пока вы любовь крутили, постоянно любовниц менял. А тебя берёг до свадьбы.
- И что дальше? Или наврал всё? Сам, наверное, влюблён в тебя…
- Да, он признавался. Давно ещё. Но меня Толя никогда не интересовал. Подхалим. И с другом поступил не по-мужски. Мне и без его стараний позже несколько человек доложили об измене. Кармацкая первая. С наглой улыбочкой. Прошипела ещё: «Ненавижу».
Давно её знаю. Никогда бы не подумала, что она меня терпеть не может.
- Ты самая красивая. Тебе завидуют, и кое-кто не переносит. Обычное дело.
- Наверное. Но для меня сильный удар после мерзких известий. Даже голос пропадал на время.
Отставной жених, я на другой же день ему колечко к ногам бросила, не хочу даже называть его имени, приходил, каялся. А на меня ничто не действовало. Тяжело, конечно, восприняла. И чувства не сразу угасли. Но с предателем начинать жизнь…
Он раньше всё время просил, чтобы папа устроил его на предприятие в Свердловске. Где и зарплата приличная и квартиру получить можно…
На Юльке вскоре женился. Вряд ли он полюбил её так быстро. Тоже ведь в одной группе учились пять лет. И вдруг – внезапная любовь, когда я его в отставку отправила.
У неё папаша вообще шишка в другом городе. Так что понятно: один вариант отпал, другой не упустил.
Илона тяжело вздохнула.
- Когда ты стал спрашивать меня о нашей дальнейшей жизни… Ведь в этом году у тебя выпуск. Я подумала, вдруг тоже начнёшь место в городе просить… Чтоб папа устроил.
Так на меня измена повлияла, что я совсем немного, не обижайся только, в тебе засомневалась.
Немало думала о тебе. Поняла – любишь меня по-настоящему. Ты такой, какой есть. Никогда не прикидываешься. И знаешь, – нет у меня желания покидать родовое гнездо.
Конечно, мы бы своё устроили, но в Свердловске.
Так что вполне нормальная просьба, если ты хочешь служить здесь. Всё свободное время в Кировском РОВД проводил. Когда я, естественно, в институте на кафедре.
А потом ведь ко мне мчался, - Илона коснулась губами моей щеки.
Действительно, с начала обучения преподаватели рекомендовали студентам идти в милицию общественными помощниками к следователям. Говорили: к окончанию института станете почти готовыми специалистами.
Так оно и вышло. При прохождении преддипломной практики, наставнику, капитану Чистякову, редко приходилось чему-то обучать меня. Он удивлялся: откуда мне известно как составляется тот или иной документ? К допросам, проводимым мною в его присутствии, претензий не имел. Подсказывал иной раз, конечно, что-то.
Я сказал шефу, что, в общем-то, практикуюсь не первый год. И он поручал мне порой отыскать какого-нибудь человека в городе и допросить его.
Понятно, что свидетелей или потерпевших. Но иногда я работал и с подозреваемыми лицами.
Дел у наставника хватало. И он доверял мне. Свобода действий иногда полная.
Я в одном сомневался, о чём и признался руководителю: сумею ли я «раскалывать» преступников, когда начну работать?
Помню, он усмехнулся:
- Раскрывать преступление – задача уголовного розыска, прежде всего. Но когда ты лично находишь преступника – необъяснимое чувство сначала. Что сам, следственным путём…
Не переживай. Всё получится. Меня ведь такие же мысли одолевали в твоём возрасте…
Я продолжал слушать Илону, прижимавшуюся ко мне. Обнимал её и думал: какая она беззащитная на самом деле. А ведь ни разу ни на что не жаловалась.
Обычная молоденькая девушка, уже подло обманутая мужчиной.
- Многие мечтают в Свердловске остаться. Хотя, что в том плохого? Папа всё сделает ради меня. Никуда не отпущу тебя, - и Илона тихонько заплакала.
- Это ты дурочка, - говорил я и гладил её по голове. - Я совсем не хочу жить в Свердловске. Устал от шума. Я-то как раз боялся, что ты ждёшь окончания мною института. Если вдруг выгонят, ведь всяко случается. Тогда я тебе нужен?
- Нужен. Не думай, что я бы отказалась от тебя. И за что выгонять? - встрепенулась Илона.
- Имелся повод. В декабре ещё. Пацан один стуканул в деканат, что мы с Алексеем Амишиным в чебуречной у «Рубина» дрались с пьяными посетителями.
- А что вы там делали? Я считала в такие забегаловки одни алкоголики заходят.
- Как что? Чебуреки ели. И на нас самым бессовестным образом напали и стали вырывать их из рук. А так кушать хотелось.
- Правда, что ли? - всплеснула руками Лона. Из-за еды и драка?
- Так мы кавказское кушанье запивали пивом.
- Понятно. Не поделили что-то.
- Территорию. Лёху случайно, но довольно сильно толкнули. Он и возмутился. Парень здоровый, КМС по вольной борьбе.
А тех трое оказалось. В общем, такое началось… И, как назло, патрульные в забегаловку зашли. Всех и повязали.
- И что дальше?
- В отделе разобрались, и нас отпустили. А вскоре по доносу сокурсника декан вызвал. Но не доказать, что мы пили. Написали объяснительные, что обедали, и на нас напали хулиганы. Вынудили защищаться. А что очки товарищу разбили, так то портвейном усугубили…
- Ты что стихами заговорил? Вино ещё употребляли? Не исправляешься, негодник, - погрозила пальчиком девушка. - А обещал ведь.
- Стихами говорил… Высоцкого. Есть у него песня «Милицейский протокол».
- Опять ты с шуточками. Я же серьёзно. Что дальше-то, выпутались?
- Поменьше бы Роллингов слушала, так поняла бы меня. Хочешь, пару катушек с песнями Владимира Семёновича принесу?
- Неси. Но Роллиг Стоунз отличная группа. И битлы. Леннон как поёт…
- Ну, мы с тобой разносторонне разовьёмся, если ты не против.
А тогда всё обошлось. У деканата претензий нет. У нас имеются. К их агентам.
Я крепче обнял Лону:
- Поедешь со мной по распределению? Замуж выйдешь за меня?
Илона довольно долго, не отрываясь, смотрела мне в глаза. Потом сказала:
- Ты делаешь предложение? Ты уверен?
- Если бы ты знала. Последнее время только о тебе и думал. Пытался поймать на улице. Но не получалось. Никак, по воздуху летаешь?
- Нет, Игорёк, - улыбнулась девушка. - Я просто ходила другой дорогой, предполагая, что ты можешь поджидать меня.
Решила так: если любишь, всё равно найдёшь.
Измучились мы оба. Ты о ребёнке думал, которого я не родила. Я боялась повторения пройденного…
- Так ты выйдешь за меня замуж?
- Разве я не сказала да? Конечно, выйду.
Только хотелось бы, чтоб ты не увозил меня далеко от Свердловска. Я ведь единственная дочь у родителей.
А вот появится маленький, им ведь тоже захочется видеть его, общаться с ним. Он бы иногда жил у них. Когда подрастёт, конечно.
- Не волнуйся. Предварительно я распределился в город, до которого ехать часов семь. Устроит?
- Конечно! И дальше бы поехала, но всё-таки хорошо, что почти рядом.
Я слышал, как укладываются спать родители теперь уже моей невесты. Лишь в квартире наступила тишина, я поднялся, собираясь двинуть в вузовскую общагу.
Илона взяла меня за руку:
- Останься со мной.
- А как же…
- Они всё поймут. И даже обрадуются. Я ведь маме всё рассказала о нас с тобой. Она, понятное дело, папе. Родители очень переживали за меня. Тот случай сильно сплотил семью.
Вдвоём мы разложили диван. Илона постелила простынь, бросила на неё одеяло, потом вытащила из шифоньера подушки.
- Ложись. Я скоро.
Я разделся и прилёг.
Вскоре появилась Илонка в длинном красном халате.
- Я тебя стесняюсь, - смущённо сказала она. - Хотя раньше тоже. Да и ты всегда скромничал…
- После сегодняшнего разговора для меня нет ближе человека. Иди ко мне.
Лоночка тихо рассмеялась и сбросила халатик. Под ним ничего не было.
И хотя девчонка быстро сиганула под одеяло, я успел рассмотреть её удивительную фигуру, которую не мог забыть долгие два месяца.
Я откинул одеяло и крепко прижал Лону к себе.
Мы что-то шептали, целовались, вновь и вновь признавались в любви, а наши руки скользили по телам друг друга…
Родители, наверняка, догадались, что я остался на ночь. И пусть. Не ворвутся же они сюда с криками: «Ага, попались!»
...Я улыбнулся:
- Считал – нет мне хода в этот дом. Но стоило появиться, как любимая сама предложила ложе…
- Угу, ты отчаянно сопротивлялся, - сказала в ответ Лона. - Научилась у тебя подколам. Сейчас меня не просто поддеть.
- Радость моя… Должен признаться, я, собственно, с вечеринки прикатил. Только убежал оттуда. Оставил Артура с его новой подругой. А девушку, предназначенную для меня, отправил в другую комнатёнку, сказав, что скоро появлюсь. Получается, обманул.
Знаешь, почему я так откровенно тебе всё рассказываю?
- Догадываюсь. Чтобы у меня никаких дурных мыслей в отношении тебя не возникло. Я в тебе не сомневаюсь теперь нисколько. И люблю.
Или считаешь, что завтра явится твой Бабука, и тоже мне в любви признается?
- Не такой он, хотя на тебя с завистью смотрел. Я же видел.
- Я тоже заметила. Кстати, почему ты его так называешь? У него фамилия Бабукин?
- Почти. А, главное, образ жизни. Но это его дело. Парень хороший.
Слушай, Илонка, ты заведи будильничек часов на пять утра. Неудобно всё-таки перед твоими. Пустили как человека, а я перешёл все границы. Скажут, его с дочкой оставили ненадлго, а он совсем оборзел.
- Хорошо. Только ты не думай, что они ни о чём не догадываются, и так отстали от жизни, что не поймут нас. Разве мы могли сегодня просто так проститься, когда всё вернулось?.. Я бы, наверное, до завтра не дожила, - вздохнула Лона. - А сейчас выговорились. Как хорошо стало на душе… Особенно после очередного и бурного доказательства твоих чувств ко мне.
- Я бы точно не уснул. А что, любовь доказывается близостью?
- В том числе. Не знал? Хотя ты, надеюсь, не только ради удовольствия встречаешься со мной.
- Но так получается. Мне и разговаривать с тобой приятно. И видеть тебя.
- Я знаю и верю. Ты такой нежный, - говорила Лоночка, прикрыв глаза.
Незаметно она уснула. Я долго любовался ею. Она так безмятежно спала. Затем я лёг на спину, осторожно положил большую прядь её шикарных волос себе на лицо.
Вдыхал знакомый аромат любимой женщины. Совсем не хотел спать. Чувствовал себя очень уютно.
Ведь, по существу, это наша первая ночь. Ни у кого-то днём, часто поглядывая на часы. А спокойно, в её постели.
Она же пусть отдыхает. Я и представить не мог, что Илона так переживает.
Чего я раньше не пришёл сюда? Прежде всего, следует думать о своей любимой, а не терзаться надуманными сомнениями.
Так я размышлял в тишине, боясь шевельнуться, чтобы не разбудить сладко посапывающую Илону, не теряя всё же надежды, что она проснётся до пяти часов…