Если бы меня сейчас спросили, как я чувствую себя в этих условиях, то, наверное, не получили бы того ответа, которого ожидали. Кто ни разу не был на тропическом острове в Тихом океане, тот никогда не сможет понять, каково это, пока не испытает на себе.
Представьте себе следующее: жаркий тропический климат, к тому же к северу от экватора, сырость, дожди, ветры и нестерпимая жара в промежутках между «капризами» погоды. Я до сих помню, как шторм застал нас во время плавания в середине Кораллового моря, но «Экинтаус» упрямо продолжал свой путь среди атоллов. Но там, к югу от экватора, было лето, а здесь – зима, и штормов было потому больше.
Но это было еще не все. Здесь, на острове, было очень много мелких насекомых и паразитов, которые ползали и бегали по телу, особенно ночью. Кажется, что вокруг тебя все шевелится, кишит, залезает в уши, нос, рот, глаза. Комары и москиты остервенело кусают, какие-то черви, ящерицы, лягушки, скорпионы, жуки, пауки – все было противно, мерзко и неприятно.
Этой ночью я, как назло, не могла уснуть. В ногах, развалившись, как мешок с сеном, громогласно храпел Гиэн, к тому же полог тента был отогнут и светила луна. Было сыро и душно, дождя не было. Донимали назойливые насекомые. Я пыталась перевернуться на правый бок, но с левой стороны умаявшийся за день Дрегон завладел моей правой рукой, а мне не хотелось его будить. Все же я осторожно высвободилась, села и стала прислушиваться к ночным шорохам.
Где-то невдалеке волны били о берег, заглушая таинственные шорохи леса. Все-таки я умудрялась различать эти тихие и многочисленные звуки. Где-то неутомимо и мелодично пела птица, слышался плеск в ручье, где мы набирали пресную воду, кто-то очень тихо и неясно стучал по дереву… Иногда раздавались неясные, плохо различимые крики животных, скачки обезьян, хлопанье крыльев, треск ломаемых сучьев и обрываемых лиан.
Я потихоньку вылезла из домика. Меня странным образом манил этот лес. Было жутковато и любопытно. Казалось, я слышала дыхание этой лесной жизни, дыхание самой земли, которая казалась живой.
Я отошла дальше и попала на то место, где был костер. К своему удивлению, я заметила, что котелок полон каких-то тварей. Кто-то забыл или просто поленился выбросить остатки ужина, и теперь их ели черви и насекомые. Здесь же сновало множество летучих мышей.
Мне почему-то показалось, что я куда-то проваливаюсь. Чтобы не потерять равновесие, я села на землю, отшвырнув ногой скорлупу кокоса. Наваждение не оставляло меня, и теперь мне начало казаться, что почва подо мной едва заметно шевелится. Здесь была опасность землетрясений, но это было что-то совершенно иное. Я положила руку на землю и нащупала что-то скользкое. Это не было похоже на змею или червя. Это было что-то мерзкое, не поддающееся точному описанию, но оставляющее на коже толстый слой слизи. Наверное, это был крупный слизистый моллюск.
Мне вдруг стало страшно и захотелось вернуться в хижину. Теперь мне уже повсюду мерещились какие-то звери, странные светящиеся спирали вокруг стволов, какие-то нити и мерзкие светящиеся слизни. Я, конечно, вспомнила об эндемиках острова, но данное зрелище наталкивало на мысль, что те фотографии, которые я видела в Сиднее, не были грубой подделкой. Весь остров казался сплошной аномальной зоной, «плохим местом», в центре которого находилась наша хижина.
Я быстро вернулась обратно и упала на свое место, задев Дрегона. Он повернулся на бок и обнял меня, но мой страх не проходил. Внезапно мне стало мерещиться, что по стене позади головы Дрегона ползет огромный слизняк. Я стискивала зубы, чтобы не закричать. Видение не исчезало. Теперь уже, если верить моим глазам, жуткая тварь сползла со стены и теперь ползет по голове Харда, подбираясь ко мне. Я не выдержала и закричала.
Все проснулись, и Дрегон тоже.
- Джилли, что случилось? – спросил он, привстав. На его волосах я заметила следы шествия слизистой твари, которая теперь запропастилась неизвестно куда.
- Дрегон… я видела отвратительное чудовище. Оно ползло по твоей голове!
Он начал озираться по сторонам, шаря рукой по пледу. В то же самое время рядом послышалась возня и недовольные возгласы.
- Ну вот, - ворчал док, - стоило только поселиться на этом острове, как им тут же начали мерещиться чудовища!
- Живо спать! – зарычал некстати разбуженный и потому сердитый профессор Ниррей.
Холлен только поморщился и зевнул, Дэн Браун ошарашено сел на месте и долго в полусне моргал и протирал глаза.
В этот момент из другого конца хижины раздался такой оглушительный визг, что все оцепенели. Я посмотрела туда и увидела вскочившую со своей лежанки Дайэн, которая кричала и отчаянно колотила толстой книгой по изголовью.
Теперь уже все было поставлено с ног на голову. Скотт Ниррей был очень зол и сыпал ругательствами, все остальные, включая меня, тоже были не в духе. Я молча и стремительно, через головы, подлетела к Дайэн и схватила ее за правую руку, которой она орудовала.
- Что там? – быстро спросила я у нее.
Она ответила задыхающимся голосом:
- Джилли... я видела... о нет! Это были такие жуткие твари, и, пока я спала, они начали опутывать меня паутиной!
- Это были слизни?
- Нет, это были огромные пауки со светящимися глазами... Джилли, я боюсь!
Она дрожала от страха. На ее распущенных волосах я заметила тонкие паутинные нити и комки липкой слизи, и догадалась, что мы видели не привидения, а настоящих живых обитателей ночного леса. Мне стало не по себе.
- Дрегон! – крикнула я в темноту. – Ты их видел?
- Нет, не видел, - отозвался он. – Но ваших криков более чем достаточно. Я бы ни за что не поверил в то, что может привидеться.
- Но я сама его видела! У тебя слизь на волосах.
Он провел рукой по голове.
- Что? Не может быть! Какого...
- Это был гигантский светящийся слизень! Сейчас никто не может его найти.
- А ваши пауки? – вмешался Бэрман, приподнявшись на локте.
- Не знаю. Спросите лучше у Дайэн, она их видела.
Но Дайэн, видимо, не собиралась никому отвечать. Она живо перетрясла свой спальный угол и уже успела проглотить пару таблеток, а ее пухлые чувственные губы уже не тряслись и приобрели прежний цвет вместо истерической бледноты.
- О Боже! - проговорил доктор Эдвардс, хватаясь за голову. – Голова болит. Завтра же перенесем хижину в другое место. Слышите?
Мы залезли с головой в спальные мешки, хотя было жарко.
На следующий день с утра мы решили сходить в первый маршрут. Капитан разбудил нас в шесть часов и отдал все распоряжения. Пока мы молча завтракали (настроение у всех было испорчено), он объяснил нам, что сегодня мы пойдем в горы и поднимемся на вершину так называемого пика Бурь – так Теодор Эдвардс называл самую высокую из трех вершин «земли Шоуэна». К этой вершине, как он сказал, вела тропа, проложенная его командой с участием туземцев архипелага Гилберта два года назад. Жители Океании тогда назвали остров «Алуэрихитама», а его пик – «Ханахуэри», но эти названия не прижились. Остров так и остался носить имя легендарного Бернара Шоуэна, а его главная вершина навсегда получила название пика Бурь.
Пока он нам все это объяснял, мы с Дрегоном внимательно изучали карту. Очертания берегов острова были очень живописны. Мы находились с юго-западной стороны, где была небольшая низина, переходящая в горную местность. Здесь располагались удобные бухты и заливы. С юго-восточной стороны низин почти не было и берега, очевидно, были довольно крутые и скалистые. В этой части и находился пик. В северной части с востока находился пологий полуостров, сплошь покрытый растительностью, а между ним и мысом Смерти с западной стороны был крупный залив, вдающийся примерно на четверть максимальной длины острова, а его ширина составляла в самой расширенной части треть длины. Что касается габаритов суши, то самая большая длина от конца северного полуострова до Южного мыса составляла по прямой линии примерно девятнадцать километров. В самой узкой части по ширине с северо-запада на восток, не считая полуострова, было восемь километров, а в самой широкой южной части – двенадцать с половиной. Таким образом, наш остров был не такой уж маленький. Горы занимали почти всю южную часть и продолжались на северо-восток, среди них особо выделялись три вершины, из которых самой грандиозной вершиной был пик Бурь – 1218 метров над уровнем моря. Расположенный к юго-востоку пик Совещаний имел высоту девятьсот восемьдесят три метра, а находящаяся несколько дальше к северу гора Дьявола – восемьсот девяносто два; этот вулкан считался действующим, но в настоящее время неактивным. Между первыми двумя вершинами, как было отмечено на карте, была узкая горная долина – исток реки, впадающей в южный залив, и еще множества небольших речек и ручьев.
Судя по описаниям, остров соответствовал вершине высокой подводной горы вулканического происхождения начала третичного периода. Но мне казалось, что он был гораздо древнее и изолированнее от других территорий. Это, похоже, был участок суши, сформировавшийся на гигантском полуразрушенном кратере гигантского подводного вулкана.
Как бы там ни было, этот клочок суши был очень живописным. Здесь, кроме пальм, бананов и бамбуков, росли в огромном количестве юкки, агавы, какао, хлебное дерево, хинное дерево, древовидные папоротники – по мере подъема растительность менялась. По дороге нам попадались разные животные – ящерицы, змеи, обезьяны, лягушки, мелкие копытные, но коз и лошадей мы не заметили. Пока мы шли по лесистой равнине, то обнаружили в речке крокодила миниатюрных размеров.
Мы поднимались на пик Бурь. Вначале склон был пологим и идти было легко, но потом он становился все круче. Мы то и дело останавливались посреди узкой, едва заметной тропы, чтобы передохнуть. Я не была альпинисткой или спортсменкой, поэтому мои ноги уставали, хотя лазить по горам приходилось не один раз. Я позавидовала выносливости Дрегона и Холлена, которым ничего не делалось. Впрочем, Дайэн тоже лазила по горам лучше, чем я, так как оказалась более тренированной и поэтому здесь чувствовала себя как горная коза. Когда я, передохнув, поползла дальше вверх, цепляясь за выступы камней и торчащие ветки, то внезапно попала левой ногой между корягами, грохнулась и покатилась вниз. Меня остановило то, что я наскочила на заросший мхом ствол поваленного дерева.
За мной прибежали Дрегон и Дайэн. Я сказала им, что подвернула ногу и не могу идти дальше. Тогда они взяли меня за руки и поволокли наверх, где ждали остальные. По дороге шедший позади Зигги провалился в какую-то яму. Мы втроем принялись его вытаскивать, нам начал помогать Холлен. Когда мы управились с этим делом, то получили выговор от дока и профессора.
Док предупредил нас, что дальше склон будет еще круче. Это было действительно так. Лес постепенно кончился, и мы, кряхтя, лезли по скалам, цепляясь за корявые стволы, кустарники и выступы камней. Ноги скользили по редкой здесь траве, поэтому мы ступали по земле и камням. Это была тропа, а рядом с нами был почти отвесный скалистый склон, за которым виднелась пропасть. С другой стороны, еще выше, располагалась неровная скалистая площадка, поросшая кустарником. Док сказал, что это и есть кратер потухшего вулкана. Нам оставалось только влезть на самую макушку и сфотографироваться.
Дрегон и Арни забрались первыми и затащили туда меня. Зрелище было потрясающее. Восточный склон горы был отвеснее западного и ближе к юго-востоку образовывал ущелье, за которым поднимался скалистый, почти лишенный растительности пик Совещаний. Как сказал Ги, восточный склон той горы круто спускался к морю. Отсюда же, с вершины пика Бурь, была видна значительная часть острова и океана, далекие рифы и атоллы.
С вершины этого грандиозного пика мы видели и расположенный дальше к северу действующий вулкан, называемый горой Дьявола. От него к подножию пика Бурь протягивалась довольно широкая горная долина гейзеров, по которой протекали две реки – одна на запад, другая, представляющая из себя каскад водопадов – на восток; это был водный поток, прорывающийся через ущелья и пещеры и берущий начало на пике Бурь и прилегающих к нему возвышениях. По описаниям Эдвардса, эта самая гора Дьявола много лет уже является практически затихшей и напоминает о себе в основном наличием гейзеров, дымящихся пещер и горячих озер на вершине. Еще доктор Эдвардс говорил, что остров по всем меркам является тектонически устойчивой системой и риск извержения здесь минимален.
Студент Браун встал посреди потухшего и деформированного за многие сотни лет кратера и сфотографировал нас в тот момент, когда мы по распоряжению старших влезли на самую высокую скалу, которая была крайней точкой. Потом Дайэн попросили снять всех нас вместе с Харди, но оказалось, что она боится большой высоты и спокойно сидит на скале только потому, что ее поддерживают Зигги Бэрман и Холлен.
- Ну, знаете, леди, - сказал док, - с вашим органом равновесия вы тормозите наши исследования. Вам нужно почаще ходить в горы.
- Так значит, нас некому фотографировать? – разочарованно спросил Зигги.
- Есть, - сказала ему я. – Дайте мне это сделать.
В отличие от трусихи Дайэн, я с легкостью слезла со скалы и сделала памятный фотоснимок. К счастью, моя нога оказалась вовсе не подвернутой, и потом, на большой высоте я чувствовала себя великолепно.
Мы слезли с самой верхушки и стали изучать местность. За несколько часов мы в общем описали рельеф, размеры, относительную высоту и форму горы. Геологи взяли образцы пород, а мы с Дрегоном, Дэном, Дайэн и доктором Эдвардсом определяли геофизические параметры. По показаниям сейсмографов, активность местности была довольно высокая и незначительные колебания происходили почти непрерывно с небольшими временными интервалами. Это можно было назвать «микроземлетрясениями», ибо сила их составляла не более долей балла по шкале Рихтера. По абсолютным расчетам исходя из имеющихся данных и попутных измерений за несколько часов высчитали, что, по сравнению с 1989-м годом, абсолютная высота пика увеличилась на полтора дюйма, с учетом внешних процессов. Таким образом, мы сделали вывод, что на острове сейчас тектоническое и сейсмическое «затишье».
Закончив исследование местности, мы передохнули и отправились обратно в лагерь. Здесь пришлось сначала опять-таки ползать на коленках, цепляясь друг за друга, а потом бежать бегом, хватаясь за ветки.
- Интересно, - сказал Холлен, - сколько паразитов могло бы развестись в голове Дрегона? Эй, приятель, не пора ли тебе остричь свои хайры?
Тот усмехнулся и провел рукой по волосам.
- Оставь мои хайры в покое. Как там Джилли?
- Все отлично, - отозвалась я, догоняя их.
Добравшись до лагеря, мы первым делом развели костер. Все-таки Холлен твердо решил подстричь Харда, и тот дал свое согласие. Теперь Дрегон стал таким же, каким я его видела в Мельбурне в первый раз, но теперь в его внешнем облике появилось что-то новое: спереди Арнольд оставил пряди немного выше уровня глаз, «обработав» их очень незначительно, а сзади откромсал почти до основания, оставив длинные срединные пряди на пять сантиметров ниже уровня мочек ушей, которые, однако, отлично скрывали остриженный затылок. Потом, прикинув, укротил и их, но не намного, а всего на ширину одного пальца.
Дрегон глянул на себя в зеркало и поморщился.
- Как же ты меня изуродовал! – сказал он, причесывая свою шевелюру гребешком.
- Ничего, тебе очень идет, - улыбнулась я. – Скоро привыкнешь.
Действительно, ему очень шла эта стрижка.