Сегодня получил короткое и грустное письмо от сокурсницы по ФинЭку 1973-1978 (нашего "Лелька" - Леночки Бадусевой): " Левушка, я с печальной вестью - Димы Кузовкова не стало...". Сразу стало как-то холодно. Последний раз я с ним разговаривал года четыре назад и вестей о нем почти не имел - так через третьи руки. Знаю что был жив и здоров (в то время). Жил в Колпино, что под Ленинградом.
Мы проучились вместе от звонка до звонка с 1973 по 1978 год в нашем родном Финансово-Экономическом институте (ФинЭк, "копейка", как звали наш институт в городе). Часто вместе сидели на лекциях, часто вместо лекций сидели в одном из нескольких близлежащих от института пивбаров. Вместе списывали, вместе играли в футбол, очень многое что мы делали в студенческие годы, мы делали вместе. При этом, близкими друзьями, мы пожалуй, не были. Скорее очень хорошими приятелями. Я не помню, что бы с Димкой мы хоть когда-то повздорили, не говоря уже о том что бы поругались. Мне трудно сейчас припомнить, что бы он с кем-то ругался. И это притом, что человеком Димка был весьма принципиальным и скорее прямым, нежели гибким. Но, наверное, такое в нем было сочетание справедливости и доброты, что его комсомольская принципиальность (пишу без доли иронии) не просто никого не раздражала, а скорее вызывала искренне уважение.
Память сохраняет лишь обрывки воспоминаний о тех годах. У меня сохранилось несколько фотографий, где мы вместе. Первая - 1973 год, первый курс, 119 группа. Военная кафедра была со второго курса, поэтому все мальчики на этой фотографии с волосами под "Биттлз". Другая фотография - скорей всего, конец 4-го курса. И опять мы с Димкой вместе, за одним столом, пишем контрольную.
Познакомились и подружились мы на благодатной почве спорта. Димка играл за вторую сборную института по баскетболу. Я - за вторую сборную института по волейболу. Я приходил на его игры, он на мои. Когда мы играли за факультет и игроков не хватало - я брал Димку в свою команду, благо роста и желания играть у него хватало.
Мы часто вместе играли в футбол. Иногда на большом поле, одиннадцать на одиннадцать, но чаще пять на пять или даже два на на два. Вот тут ему равных просто не было. Сочетание скорости, мощи, и хорошей техники резко выделяло его. Играть с ним было очень легко. Просто отдать пас и "открыться". Димка или сам вкатит, или такой пас выдаст, что не забить просто невозможно. Все свои лучшие голы (их не было очень много) я забивал играя с Димкой. С годами я понял: по тому как человек играет в спортивную игру (волейбол, футбол, теннис, баскетбол) можно судить о характере человека. И Димка никогда не был "жадным до мяча", никогда не ругал своих партнеров, и никогда не играл грязно. Те кто играл в футбол или баскетбол (а таких среди мужчин большинство) знают не понаслышке, когда против тебя играют грязно. Теперь понятно, что за человек был Димка.
Мы с ним познакомились, если мне не изменяет память, на приемных экзаменах. А сблизились уже после колхоза. Меньшую часть нашего потока 118 и 119 группы послали строить спортивный лагерь на Змеиной Горе, под Зеленогорском. Основная часть первокурскников попала в заурядный колхоз, куда посылали перед началом учебного года всех зачисленных на первый курс. Димка был в колхозе, я на строительстве спортлагеря. Наша группа "строителей", 17 человек) приехав со Змеиной Горы держалась особняком первое время. Mы провели вместе на Змеиной Горе что-то около 5-6 недель, что сильно сблизило всех нас в условиях полной изоляции от всего цивилизованного мира. Также особняком держались и "колхозники". Правда, через пару недель это прошло, и мы все крепко подружились. Внешне Димка очень похож на Вадима Андреева, известного актера, сыгравшего главную роль в комедии "Баламут". Похожи настолько, что трудно в это поверить. Все: рост, осанка, фигура, улыбка, ямочки, искорки на глазах. Теперь, легко себе представить как Димка выглядел в 18-20 лет. Димка был не ленинградец. Его родители были из Вильнюса. Все приезжие, а таких на нашем потоке было больше половины, жили в новом общежитии на Новоизмайловском проспекте, около метро "Парк Победы". Многие студенты ленинградцы любили приезжать в "общагу". Весело, дружно, хотя бедновато и тесно. Но главное - весело. Как я уже писал мы не были самыми близкими друзьями. Димка ближе всего был с Толиком Сусловым (Челябинск), Женька Батырев (Рига, а теперь Петербург), и Борька Епштейн (Могилев, сейчас Нью-Йорк). Из ленинградцев "в общагу" чаще всего ездили мы с Луссой (Андрюшка Луссе), ныне уважаемый профессор нашего института. Там в "общаге" мне с этими ребятами было куда как приятнее чем со многими рафинированными, но заносчивыми ленинградцами.
Димкин отец был кадровый военный и очень хотел что бы Димка пошел в военное училище. И, кстати, я думаю из Димки получился бы отличный офицер. Но Димка решил иначе и поступил в Финансово-Экономический, на отделение экономической кибернетики. Учился, как жил: ответственно, давал легко списывать, несмотря на то что был то ли старостой группы, то ли еще кем-то по общественной работе. Димка учился если не на круглые пятерки, то где-то близко. При этом не был ни занудой, ни выскочкой, ни подхалимом. Оценки и повышенную стипендию зарабатывал головой и работой. И при этом запросто сбегал со скучных лекций, играл на заднем ряду в шахматы и преферанс (опять же лучше всех). С моей подачи мы на четвертом курсе на лекциях стали распивать не дешевый портвейн, а трехзвездочный коньяк. Как сейчас помню, мы разливаем под столом коньяк, и Димка готовится опрокинуть рюмку в рот, как его вызывает к себе профессор. Вернувшись, Димка конечно свой коньяк уже не нашел. Выпили свои же дружки.
На военных сборах в Вологде (забавно что через год после этих сборов мне придется уже приежать в ту же Вологду уже офицером-двухгодичником) мы с ним были в одном отделении. Естественно, что делились посылками и тем что покупали в магазине при части. О том что бы втихаря от друзей съесть в одиночку в нашем отделении не могло быть и речи. Хотя, были из нашей группы кто так и делал. По давности времен не хочу называть их имена. Хотя вот этот эпизод на сборах, когда 5-7 парней из нашего взвода, получив посылку из дома не поделили ее со всеми, как было заведено, а спрятали и съели ее после отбоя, и расколол мужскую часть нашей группы на пятом курсе ровно пополам. И я рад что был в той группе что и Димка, Суслик (Толик Суслов), Лусса (Андрюшка Луссе), и другие ребята, которые делились плавленным сырком...
После окончания пятого курса в 1978 году, большинство парней с нашего потока (518 и 519 группа) были призваны в армию на два года офицерами. Кадровые офицеры снисходительно нас называли "пиджаками". Ехидно могли назвать и "двухгадюшниками" - переделанное из двухгодишников. Начинался Афганистан, кадровые офицеры посылались на горячие точки, а нами затыкали пустые места. Интересно, что из тех кто втихаря ел посылку никто в армию не попал (хотя призываться должны были все). Остальные, "честные", делившие плавленный сырок на 9 человек - попали. Я попал в Архангелскую область (через Хмельницк - отдельная история). В середине 1978 году я получил вызов из Израиля. Вместо Израиля попал на юг Белого моря.Считал, что мне повезло: все же Ленинградский Военный Округ, хоть и дыра дырой была моя станция Нименьга. Да и зима была 9 месяцев в году. Димка попал под Читу в ЗабВО (Забайкальский Военный Округ), с циничным юмором прозванный кадровыми офицерами "Забыл Вернуться Обратно". Кто сказал, что у военных нет чувства юмора? Есть и еще какое. Штатским не всегда понять, пока не побываешь в их шкуре-шинели.
Вернувшись из армии примерно в одно и то же время в Сентябре 1980 года, мы встретились с Димкой в садике на канале Грибоедова, что при входе в наш институт. Поделились впечатлениями о том кто как служил и кто что будет делать. После этого мы встречались нечасто, постепенно жизнь нас разметала. Причем, не тоько нас с Димкой, но пожалуй и многих из нашей, 119 группы. Нет мы встречались, но у каждого была уже какая-то своя, новая жизнь. Я был готов уехать, но попал "в отказ", где и просидел до 1988 года. Димка, хоть и был "иногородним", но сумел остаться в Питере, точнее в Колпино. Где и осел. Я знаю что он по-прежнему, дружил с Сусликом (Толиком Сусликовым). Борька Эпштейн тоже как и я уехал вконце 80-х. Связи были потеряны. А жаль.
Я с Димкой разговаривал несколько раз из США. Последний раз было, наверное, за несколько лет до его смерти. Когда я позвонил, он смотрел свой любимый баскетбол (болел он всегда только за ЦСКА - влияние отца). С присущим ему юмором он тогда мне сказал. "Хорошо что мой отец до этого не дожил - в стартовой пятерке ЦСКА ни одного игрока из России. Вот времена настали". И я сразу вспомнил родителей Димки. Мы с приятелем (это было на втором курсе) решили проехать по маршруту Ленинград - Таллин - Рига - Вильнюс - Ленинград. И в Вильнюсе мы переночевали одну ночь у Димкиных родителей. Как они нас тепло и хорошо принимали! Какие добрые и чудесные люди. Я хорошо помню этот вечер у них дома. Выращенный отцом в любви к ЦСКА, Димка снисходительно относился ко всем другим командам (это пожалуй, было единственной причиной наших споров, но не ссор). Я же всегда болел против ЦСКА, так как и многие другие болельшики не любил "конюшню", так тогда называли ЦСКА за наглое переманивание лучших игроков из других клубов под предлогом службы в армии. Но Димкина неравнодушная и необъективная любовь к ЦСКА была, пожалуй, его единственной слабостью, если любовь к родной команде можно называть слабостью.
Для меня Димка, как и для многих в нашей группе, был лидером. В своей баскетбольной команде он был капитаном, даже если формально капитаном был другой. Он никогда не кричал, не пытался унизить. Вел за собой своей игрой. Димка был по природе своей вожаком. И в спорте и в жизни такие вожаки на вес золота. Сочетание силы и доброты, может и не так редко встречается. Но и не так часто тоже. У нас на потоке были замечательные ребята. Яркие, талантливые. Вполне возможно, что кто-то был ярче и талантливее чем Дима Кузовков. Но, по своим душевным, профессиональным и человеческим качествам, по сочетанию этого мужского обаяния, доброты, силы, непоказного благородства -Дима Кузовков был один. Я часто думаю: на каких людях земля держтся? Как выживает Россия, после бесконечных потрясений. И наверное, и мир, и земля, и Россия держатся не в последнюю очередь потому что чудесные люди, родители Димы Кузовкова, воспитали прекрасного парня, настоящего мужика, верного друга, и очень доброго человека. Я упоминал что Димка был бы прекрасным офицером. Если бы он остался в армии, то конечно дослужился бы до полковника, а то и выше. Но почему-то я его постаревшим полковником не вижу. А вижу молодым капитаном, полным сил и энергии с мягкой улыбкой на лице. А в погонах или нет, это уже и не важно. Странно и страшно разметала нас жизнь после того как мы виделись с тобой, Димка, в последний раз. Я не знаю как ты уходил. Ты мне потом расскажешь. В перерыве футбольного матча, который мы с тобой еще сыграем. А пока, прости Дима, если когда-то я тебя в чем-то обидел или просто был невнимателен. Я знаю, я не был тебе самым близким другом. Нам просто было хорошо вместе жить, учиться, гулять, играть в футбол, в те далекие и очень хорошие институтские годы. И я благодарен и тебе и судьбе за это. Без этого, моя жизнь была бы куда бедней. До встречи, Капитан.
Твой институтский друг,
Лева Ревуцкий