В старом советском фильме «Вертикаль» герой Владимира Высоцкого говорит: "обычные люди живут как бы по горизонтали, в суете земных проблем, а в горах все по-другому - жизнь на вертикали, только вверх".
Горы Кольского. Их в первое время и не отличить-то было от уральских. Да и вообще, что я знала до этого о Кольском полуострове? Вспомнился кусок школьной карты, что это север и недалеко Баренцево море. Все. И вот мы здесь. Резкий ветер и пологие склоны, поросшие лесом. Ощущения, что ты на ПОЛУОСТРОВЕ нет вообще. Романтики тем более.
Первую весточку послал ледопад, застывший вблизи ущелья Корнескорчч. Несколько метров ледяных накатов, замерзших причудливыми зубьями. Вспомнились строки: «Ты опять убежишь с наступленьем весны юным рекам рассказывать сны…». Вспомнились, но не поверилось, что эта мертвая глыба способна превращаться в воду. Кольский понемногу открывал нам свое лицо, иссеченное морщинами каменных гряд. После крутого подъема на плато обнаруживаем тур погибшим в 1961году альпинистам г. Риги. Не верится, что здесь можно было погибнуть. И значит ведь было за что.
*** Первые дни почему-то больше удивляла вовсе не «суровая северная природа», а экипаж. Все как-то сразу загрубели. Обросшие, потемневшие лица, резкий слог - неужто это те самые «белые воротнички»? Много нового увиделось в людях, с которыми ходишь не первый поход и думаешь, что будто бы всех знаешь. Тем сильнее удивила забота, такая нежданная. Теплое слово и кружка горячего чая порой помогают лучше, чем горсть антибиотиков. Именно на Кольском заметила, сложнее всего на напряженных участках дается внимание к окружающим. Чем тебе труднее, тем меньше думаешь о других. Нехватка чего-либо из ресурсов вызывает раздражение. И от этого не уберечься ни запасами, ни расчетами.
Кстати, насчет запасов. Добро и правда прибывает, откуда не ждешь. Вместо того, чтобы оштрафовать наш «кружок юных натуралов» за поход по заповеднику, лапландский лесник выдал на дорогу мешок сухарей. А когда увидел несказанную радость в глазах участников еще и две буханки хлеба. В том, что не оштрафовали большой респект нашему талантливому руководу, конечно. Но и хозяину леса есть за что поклониться.
Забираясь на очередную вершину, из кусочков памяти рисую картину Кольского. Что бы такое могло напомнить об этом крае через несколько лет. Километровые озера? Может, куски льда или снежные провалы? Нет. Пожалуй, все это можно встретить где-то еще… Вскидываю голову и вижу сосну, одиноко растущую на склоне. Даже не растущую, а вгрызшуюся в него корнями. Лес уже давно остался внизу, а ее семечком забросило на такую высоту, где уже ничего не живет. Нижних ветвей нет вовсе, ствол изрезан. Лишь верхушка, которую ветер причудливо изогнул в одну сторону, но так и не смог выломать. Она и сейчас там стоит, эта дерзкая северная сосна.
После 6км подъема наконец-то на Эбручоре. Вокруг настоящая арктика: снежное плато, вьюжное молоко, сдувающий ветер. «Рваными клочьями низкая облачность, видимость ниже нуля..». И минута полной тишины. Все звуки остались где-то внизу, ты один на один с вершиной. Кажется, ни страху, ни боли сюда не пройти. Только колет глаза от непрошенных слез.
Спуск вниз. А в походном плеере звучит: «Понятно, что север – отнюдь не веселье, понятно, что вьюга…». Раньше было совсем непонятно. Но сегодня в лесу чирикали птицы – первый живой звук за 10 дней, показалось редкое солнце. Добрый знак - скоро март, тает стеклянная тундра. Такая вот холодная весна.
*** Лыжи необычно легко скользят по долгожданной буранке. За щекой сухарь. До Мончегорска всего 10км. О чем думается в такой момент? Почему-то совсем не о том, что съесть и где помыться. Ты как будто на границе между прошлой и будущей своей жизнью. Границе длиной в два перехода. В эти минуты твоя допоходная биография такая всепоглощающая и важная раньше, блекнет. Она уже как будто и не твоя, а лишь одна из историй, что каждый день слышишь у костра. Кажется, легко можно вышагнуть из нее. И как прежде уже не будет.
Ты на другом краю земли, в кольце гор, над головой небо всполохами, впереди - ледяные поля… Это Лапландия. Та самая легендарная Лапландия, в которой Герда искала Кая, где живет Дед Мороз. Оказывается, эта сказочная страна и правда существует, здесь обитают саамы, пасутся стада диких оленей. Здесь «полгода ночь и снова утро». Не обманули!
А впереди колеса, города, отчеты. Впереди люди. Одни теперь бесконечно дороги, другие безнадежно лишни. Такой вот естественный отбор.
Снег весело хрустит в такт сухарям. Догонять остальных совсем не хочется. Еще несколько минут пограничья….Так что же это такое жизнь по вертикали? Где она? У нас не было отвесных стен, где нужно карабкаться и зарубаться. Не было сумасшедших высот и ледяных трещин.
Были снежные склоны, тропежка по пояс, траверс, бесконечные подъемы вверх и спуски вниз. И будто в награду первый звонок домой с хребта Волчьи тундры.
Лавин, о которых так много говорили, тоже не было. Геройствовать было незачем, даже если хотелось. Хотя ее след все же коснулся. Когда повязывали друг другу лавинные ленточки. Когда утром засыпало палатку. Когда потом узнали, что в соседних горах погибла группа. Только холодок остался. А сколько было до вертикали, кто измерит?