Кто про волка, про лису, помнит сказки с леса,
Я ж запомнил, как в лесу бегала принцесса.
Как она в шестом часу, или же в девятом,
Заблудилася в лесу и ругалась матом.
Помню даже, вот бардак, что на самом деле
Всё случилося не так, как народу пели.
Для чего же всё сполна от народа прячут?
Есть гипотеза одна, излагаю, значит.
Значит, так, в шестом часу, средь густого леса,
Заблудилась в том лесу некая принцесса.
Это, в общем-то, бардак, да, уж ладно, значит,
Видит, в чаще, так-так-так, хижина маячит.
А в избушке людоед, радостный до колик,
Как к бутылке присосед-дившись, алкоголик.
Ну-ка, девушка, сюда! О, благие боги,
Вам - спасибо, мне – еда прямо на пороге!
Ухватил её злодей и развеселился,
Что подальше от людей в чаще поселился.
-О, какая красота, прямо даже таю,
Месяц в брюхе пустота, вдруг еда такая!
Заграбастал как медведь, утащил в хибару,
Посадил её на цепь, приготовил тару,
За дровами побежал, за водою к речке,
Да всё руки потирал с радостью в сердечке.
Что тут делать? Цепь крепка, девушке-ль осилить?
Ох, взяла её тоска, плачет что есть силы.
Ей весёлый людоед слёзы вытирает,
Ведь водичка на обед медленно вскипает.
Утешает он её: - Ну чего ты плачешь?
Я ведь добрый, ё-моё, иль не замечаешь?
Хочешь, песенку спою про свои проблемы?
Как мечтал иметь семью, ох, больные темы…
«Тяжела, нелегка, жизнь у людоеда, -
Не дождёшься никак сытного обеда.
Тот силён, тот жирён, это слишком тонкий,
Эх, люблю закусить маленькой девчонкой».
Так и скушал всех невест
На двенадцать вёрст окрест,
Некому поведать
Как люблю обедать.
Эх, зелёная тоска, - одному обедать как?
Приглашал соседа, тоже людоеда,
Не идёт ко мне сосед, говорит, охоты нет,
Не пойму покуда, кто едок, кто блюдо?
Ну чего же ты кричишь-т? Я же ведь гуманен!
Не какой-нибудь фашист, даже не татарин!
Я ж тебя не колочу, не пилю пилою,
Я живую отпущу, даже и отмою.
Успокойся, не пищи, что такое, право?
А не то, прокиснут щи, пропадёт приправа.
Мы же тут не упыри, мы, - в Совет Европы…
Съем лишь сисечки твои и кусочек попы.
Я-ж природный людоед, зло творить охоты нет,
А куда деваться? Как же мне питаться?
По природе, уж как есть, от тебя не скрою,
Не могу я рыбу есть, даже и с икрою.
Ты ж принцесса, помоги мне в такой напасти!
Я ж не ем твои мозги, разве лишь отчасти?
Я же подданный царя, в некотором роде…
Эх, да видно трачу зря речи при народе.
А! Вода уже кипит, ну, пора за дело.
Где там ножичек лежит для обрезки тела?
Только тут принцесса, вдруг, плакать перестала,
-Ты природный, милый друг? – так ему сказала.
-Ну а я ведь дочь царя, я почти царица,
Ох, могу не слабо я делом пригодиться.
Вижу, что запущен лес, в смысле социальном,
Вот, как выбьюсь из принцесс, гражданам лояльным,
Будь он хоть и людоед, тролль, упавший с ели,
Обещаю, - будет свет, на конце тоннели.
Да, в конце тоннели той, и не для проформы,
Я, клянуся головой, проведу реформы!
Всем, кто с роду не стандарт, выдам по указу,
Обеспечу, (я, - гарант), пищевую базу.
В царстве нашем завсегда лишнего народу
Без числа, - вот и еда, ублажим природу.
-Опа! – вскрикнул людоед, выронивший ножик, -
Видел ли такое свет, как зимою дождик?
Я такого и не ждал, впрочем, над кастрюлей
Я б не то ещё сказал, подавись-ка дулей!
Ты-ж принцесса, а не царь, девка молоденька,
Лучше я тебя, как встарь, обгрызу маленько.
А как станешь ты, примерь, с половинкой сала…
-Ах ты мерзкий людо-зверь! – пленница вскричала.
-Это что же ты гребёшь на себя, невежа?
Ну-ка быстро, бросил нож! Самого порежу!
Шанс в истории другой разве же случится?
Я уже одной ногой полная царица!
Папу с мамой, - враз в дурдом, иль куда налево,
Но с подрезанным мослом, разве королева?
Иль не хочешь перемен, иль не хочешь мяса?
Посредине этих стен зашибу, зараза!
Я, в ответе за народ, я слуга народу!
Посягаешь ты, урод, на его свободу?!
-Э… - опешил людоед, - ну, а мясо будет?
-Будет, и на много лет, разве мы не люди?
Сговорились. По рукам. Сняли цепь, поели,
И пошла принцесса в храм для великой цели.
В просветлении клялась пред народом стойко,
Так-то вот и началась в Царстве перестройка.