СЕНТЯБРЬ
(Продолжение)
Но закону
Ритмической замене состояний
И наша жизнь людская подчинялась:
Во время сжатий строже становилась,
В периоды разжатий – человечней,
И каждый месяц, каждая неделя
Нам эти изменения несёт...
И всё!
И мне на этом надо было
Остановиться, Господу сказав
Огромное спасибо за подсказку.
Но тайная и хитрая гордыня
Мне, радостному, тихо нашептала,
Что, если подчинён весь мир закону,
То, надо думать, Божье бытие
Закону, как всеобщему дыханью,
Подчинено.
И я неосторожный,
Неверный и опасный сделал шаг...
И я, увы, не мог его не сделать:
Я лосевский немыслимый трактат
О Жизни Абсолютной, Запредельной
В то время прочитал,
и показалось,
Что он во всём ко «ВЗОРу» моему
Прямое отношение имеет...
И только я принялся совмещать
Платоно-лосевскую Тетрактиду
С моей Триадой,
в ту же ночь приснился
Мне странный сон. Как будто я стою
На берегу овальном и пустынном
Большого озера. Чуть плещут волны.
Вдоль берега полоска камыша.
И слышу я отцовский странный голос:
– Спасайте мать! – и вижу, что рукой
Он мне показывает что-то.
Трудно
И неумело мама из воды
Вздымается и на спину, разбросив
Бессильно руки, падает.
И снова
Вздымается и падает опять...
Безумие какое-то. Загадка.
И ожиданья горестная боль.
Что если что-то с матерью случилось?
Так в этом мире стало ненадёжно.
Вот мама пишет: пенсию не платят
По три-четыре месяца...
Но сон
На этот раз предельно прояснился
(Вернее, – показалось, что предельно).
В очередном письме призналась мать:
Мол, пенсии не носят – это ладно,
Соседи, мол, в подъезде помогают.
Но горе с Танькой, так ужасно пьёт
И пьяных табуном с собой приводит,
Приедь, утихомирь её, сынок!..
Признаться, я сначала не поверил
В какую-то особую опасность:
Попьёт, попьёт Татьяна, да и бросит.
И с нею матери, хоть трудновато,
Но всё же будет лучше, чем одной.
А письма, между тем, всё шли и шли,
И так по этим письмам выходило,
Что нужно было мне её забрать –
Там ей житься совсем не оставалось.
Поехал и забрал. Вот и спасенье.
Вот и отца подсказка пригодилась...
Мне нравилось следить исподтишка,
С каким неистребимым аппетитом
Мать ела хлеб с вареньем или маслом,
Как радовалась жареной картошке,
С каким благоговеньем отрезала
Кусочек ветчины:
– Ах, Валя, Валя,
Всегда-то купит вкусненькое что-то!.. –
Ест, ест, бывало, и добавит тихо:
– Уж мы с Танюшкой там наголодались.
А мне нельзя неемши... Диабет...
(Продолжение следует)