к теории струн
струны из стройной теории тронешь лениво
все колебания – в сторону и, наудачу,
шило на мыло, а воду на светлое пиво
и, незаметно, анданте – на бодрое виво
виво затем – на виваче, и даже вивачей,
чем собиралась – а что, разве можно иначе?
разве ты можешь размеренно по метроному
так чтобы локтем под дых и линейкой по пальцам
к черту все такты приличия мы ведь знакомы
с сотней теорий и практик избитых оскомин
порванных струн дальних стран и последним смеяться
в сумерках вечного сна и небесного глянца
– это не просто игра это полное престо
ну перестань это слишком для нервов непрочных
это лавины несутся стремглав с эвереста
словно преступник сорвавшийся из-под ареста
мы же с тобою не так неприступно порочны
может быть ты но не я но не я, но не я
в триполи во поле
в триполи во поле хоть в мелитополе
да в симферополе и севастополе
глазками хлопали ножками топали
из крепдешина ли шили и штопали
из магазина ли из конотопа ли
с воплем машины шикарные стопали
возле акрополя там где три тополя
выпили каждый по двести по сто по ли-
тру
поутру
портрет
то ли пепельные, то ли русые
то ли женщина, то ли сильфида
губы чувственные всласть искусаны
пальцы тонкие словно Davidoff
и огромные буйно-зеленые
что сияют неистовым синим
то ли дикие, то ли влюбленные
то ли бестия, то ли богиня
переплетения
переплетения линий изломанных
с разных ладоней в одной хиромантике
вдов и вдовцов безупречно соломенных
(только недавно косички и бантики
тримушкетера-миледи-констанции,
врать – это плохо) не врать – отвратительно,
полупризнания и констатации
"тигры бывают сильней укротителей"
то, что вначале казалось игрушечным –
сложено, спаззлено, издоминошено,
мясом накормлено пышущим, пушечным –
евы-адамы в костюмах поношенных
не успевают прощаться и здравствовать,
переплетаясь в предчувствии старости,
чтобы познать это самое царствие –
то, что внутри, кроме крови и воздуха
Почти по Андерсену
Руки на плечи, как пальцы на горло – и
не увернешься, останешься в прошлом, где
белое – белое, черное – черное,
где переулки в заброшенном городе
помнят тебя перепуганным, маленьким...
жгучие слезы – как больно! как хочется! –
падают на ледяные кристаллики,
слово не сложится, вечность окончится –
падают падают плавятся плавятся
в горле щекочет и – холодно, страшно, и
кто ты? откуда? такая красавица...
только о том, что случилось, не спрашивай –
это живым не понять, не почувствовать,
чудо причастия к полной гармонии,
это не даст никакое искусство – ведь
вечность не сложишь, как стих, как симфонию
надо в нее самому превратиться и
вспыхнуть холодным бестрепетным пламенем
неутолимыми античастицами
к свету нестись в ослепительном слаломе
первых секунд... что же это горячее
бьет по вселенной безжалостным молотом,
уничтожая осколки утраченных
завоеваний великого холода?
...................................
боль
но
неизотропность
от меня до тебя – одна сигарета
шестьсот шестьдесят шагов
плюс-минус с поправкой на настроение
сейчас идет на поправку
будет больше
от тебя до меня – не знаю
ты ведь не куришь
сотворение мира
первые капли упали на свежую скатерть
слава те господи засухи больше не будет
скоро бордовые реки помчатся по карте
белые пятна стирая с историй и судеб
будут из манны небесной воздвигнуты горы
твари дрожащие тоже ведь право имеют
мир создавать иногда из просфор и кагора
жизнями добрых глупцов и прекрасных пигмеев
воскреси меня
(рроманс)
воскреси меня
своим именем
в его отчестве
в одиночестве
из просохших слёз
тишины всерьез
из последних слов
всем смертям назло
чтобы мне смотреть
на тебя и впредь
его синими
воскреси меня