Я сам себе и небо, и луна.
Голая, довольная луна,
Долгая дорога, да и то не моя...
За мною зажигали города,
глупые, чужие города,
Там меня любили, только это не я...
(слова из песни "Дорога" группы "АукцЫон")
I
Дмитрий проснулся от сильного биения сердца. Он долго вслушивался в дыхание города, пробивавшееся через закрытую форточку. Вечный звуковой фон – шум автомобилей, мчавшихся по МКАДу, сливался в единый техногенный гул. Понял, что уже не уснет. В голове мелькали разные мысли. В том числе вспомнил Америку, волшебный уют апельсиновой мичиганской осени. Вспомнил коллегу по университету, его утреннюю улыбку, и опять, в миллионный раз, произнес про себя «я подлец, я подлец». Болезненная привычка клясть себя развилась после возвращения в Россию.
Слова звучали в нём рефреном, и он не замечал, как иногда они доносились до окружающих. Порой косились прохожие, пассажиры в наземном транспорте. В метро он спускался крайне редко. Вернулся из Америки без радости. Так и жил. Чужой континент впечатлил блеском металла, удобными машинами, захватил дух пространством широких, быстрых дорог, удивительных, как будто приветливых, деревьев и почти таких же приветливых людей. И всё же он обжегся об эту красоту, пропитанную подростковой агрессией и учительским лицемерием. Впрочем, его ощущения могли быть лишь отражением того заокеанского мира, в котором он оказался, наложенного на его собственные комплексы.
Подумалось о том, как хотелось бы встретиться ещё раз с тем парнем из химической корпорации, который мог бы ввести его в свой институт. «Везде совок», – с тоской подумал он. Дмитрий месяц назад поставил себе задачу сменить прежнюю «халтуру» - работу переводчиком - на цивилизованный заработок в профильном для него НИИ. В каком? – Трудный выбор. Сорокалетний мужчина в расцвете всех своих зрелых сил не верил в бескорыстное участие потенциальных коллег из научной сферы. Он был убеждён, что в России, как и в Америке, если что-то очень хочется получить, надо прежде всего залезть в собственный карман. «Элементарно, нужны бабки, а их нет!» Так что, время у него было непростое, что называется перепутье. Но Ленка, его подруга, этого не понимала. Его вынужденный отпуск она называла обидным словом «безработица».
А ведь сегодня дочка идёт в школу. Из-за неё он, собственно говоря, и вернулся на родину. Тогда ей был всего годик. Мучительно колебался между плохо начинавшейся американской карьерой и семьёй, которая тянула обратно. Жизнь показала, что вернулся зря. Семья развалилась. Дочка растёт отдельно от отца. Но сегодня надо обязательно к ней поехать. Очень не хотелось встречаться с бывшей женой и тёщей. Но дочка у него одна, и первое сентября бывает один раз в жизни.
Ленка, большая, горячая, ничем не пахнущая даже во сне от своей стерильности, сопела рядом. Они познакомились в метро, где он тем летом, когда его выгнали из семьи, в отчаянии знакомился со всеми женщинами подряд. Ленка постоянно рассказывала разный вздор, который случился с ней 20 или 30 лет назад и о котором она помнила всё в мельчайших подробностях. Радостно смеялась своим воспоминаниям, добавляла реплики о сослуживцах, не забывала ныть по поводу всяких бытовых мелочей и стремилась всё делать одновременно. Но Дмитрий ценил её. Только она могла положить на него свою руку так, что он сразу успокаивался, а если в том месте что-то болело, то боль почти мгновенно проходила. Только она перезванивала ему сразу, стоило ему подумать о ней и мысленно пожелать услышать её голос. Он знал, что Лена никогда не выгонит на улицу, как та странная женщина, на которой он когда-то женился.
Когда часы показали ровно шесть, он не удержался:
— Лен, я поеду в школу, посмотрю. Всё-таки первое сентября.
— Ладно, можешь взять мой фотоаппарат.
— А он заряжён?
— Там как раз свежие батарейки.
На улицах прохладно и сухо, деревья вдоль дороги стояли ещё в летнем соку. Машины по улицам мчались свободно, движение без пробок радостно захватывало в свистящий асфальтовый вихрь. Хорошо, что со вчерашнего дня в баке осталось немного горючего. В карманах Дмитрия было пусто, но его это не смущало. Очень скоро он подобрал первого пассажира.
II
К школе подходили люди. Дети были разряжены, особенно первоклашки. Мальчишки – в костюмчиках, девочки все как на подбор с белыми бантами и в белых колготках. И каждый с букетом цветов. На территории школы напротив главного корпуса взрослые толпились вокруг центральной асфальтированной площадки, предназначавшейся в иное время для спортивных забегов и школьных линеек. Детей собирали по группам и выстраивали для готовящегося торжества. Над толпой в воздухе болтались разноцветные воздушные шарики.
Зайдя на школьную территорию, Дмитрий удалился на расстояние почти в двести метров от толпы. Он ходил за спинами родителей взад-вперед по зеленому газону у самого забора. В правом кулаке крепко сжимал ремешок, на концах которого болтался цифровой никон. А на площадке толчея нарастала. Зазвонил мобильный – Ленка вышла на связь. Спросила, повесил ли фотоаппарат на шею. Ответил: «Ещё бы!» - и сбросил, не реагируя на повторные звонки. Напряжённо думал, как же найти дочку-умницу, будущую отличницу в этой толчее? «Подождите, вот она даст вам всем прикурить! Покажет первый класс!» - Он вдруг обнаружил, что говорит вслух, кому – не понятно. Но при этом не отдавал отчёта, что не искал дочку, а смотрел себе под ноги. В какой-то момент вдруг обрывки непознанной музыки в виде сочетания множества звуков, не успевших сложиться даже в один аккорд, прорвались гигантскими рваными клочьями. Они возникли из больших колонок, установленных в окнах первого этажа школы, в размере азбуки Морзо: точка-тире, и, казалось, туда же ушли. Наступившую тишину через несколько секунд прервало хриплое покашливание в микрофон.
— Родители не топчите газон! Встаньте вокруг площадки!
Через паузу тот же женский голос вдруг неожиданно бодро произнес:
— С праздником, уважаемые дети и родители! Подросло новое поколение первоклашек, которые в 2011 году в первый раз переступят порог нашей школы. Сегодня, первого сентября, вместе с вами мы отмечаем День знаний! Сейчас перед Вами выступит директор школы Тимофей Тимофеевич! А затем первоклашек поздравят с первым школьным днём наши ученики.
Почему-то опять заиграла музыка. И вновь прервалась. Тот же строгий женский голос произнес:
— Еще раз предупреждаем, родители, не топчите газон! Прошу Вас, Тимофей Тимофеевич!
Дмитрий вдруг понял, что «предупреждали», а проще говоря, просили не топтать газон именно его. Он посмотрел по сторонам, обнаружив, что стоит в полном одиночестве на значительном расстоянии от общей толпы и направился в сторону людей. За их головами он видел высокое крыльцо школы, на котором у микрофона толстую женщину сменил немолодой мужчина профессорского вида в светлом костюме и с белыми бакенбардами:
— Приветствую вас, дорогие дети и родители, — начал он. — Разрешите доложить, что школа полностью выполнила план подготовки к новому учебному году. За летний период проведена модернизация всех классов, самым современным учебным инвентарём оснащены специализированные классы по информатике, биологии, химии, физике... Особая наша гордость - отдельный компьютеризированный класс для первоклашек…
Дмитрий поежился. «Странное дело. Не успели опериться, а их сразу за монитор, — угрюмо думал он. — Эти компьютеры – монстры, растворяющие сознание и пожирающие время, зачем они нужны школьникам-малолеткам?!..»
Директор, напротив, был совершенно счастлив. Дети, тем временем, слегка звенели, взрослые гудели, напоминая комариную и пчелиную тучи, встретившиеся на большой зелёной лужайке. Пока продолжалось небольшое представление под музыку и песни, Дмитрий искал глазами и не находил дочери. Где же она, и что в таком случае снимать? Несколько раз вскинул фотоаппарат на вытянутой вверх руке, щёлкнул затвором наугад, пытаясь зафиксировать общий план. И тут заметил стоящую с левого края маму его дочурки. У него сразу отлегло на душе: значит они в этой школе, он не ошибся. И продолжил напряжённо всматриваться в лица и в затылки первоклашек.
После всех речёвок и торжественного проноса небольшого гонга в руках одной семилетки, дети строем под детскую песенку, бодро грянувшую из репродукторов, зашагали за ведомым отрядом старшеклассников в школу. Первоклашки, подбадриваемые взрослыми, дружно потянулись к центральному крыльцу, где их встречал с озабоченными улыбками весь учительский состав во главе с директором. Строй из нарядной детворы напомнила большую гусеницу, которая, дрожа всеми своими бархатными кружевами, вползала на ступеньки, исчезая в тёмном проёме здания. «…Находить восток и юг, рисовать квадрат и круг учат в школе, учат в школе, учат в школе, …крепко-накрепко дружить, с детства дружбой дорожить...» - разносилось над школьным двором. Вереница напряженно-серьёзной малышни с цветами в руках ступала в неведомое для них пока будущее. «Словно детство хоронят, как раз с букетами и под музыку!» – осенило вдруг Дмитрия. А дочку он так и не увидел.
III
Он вышел на улицу, погрузившись глубоко в свои мысли, пытаясь представить дочурку за партой среди противных чужих детей, которые теперь будут постоянно окружать его солнышко, орать на переменах, бегать и сбивать с ног. И нет возможности её защитить и оградить от бестолковой детской безмозглости. Дмитрий вспомнил, как сам падал, сбитый словно нежный одуванчик на лугу среди грубых репейников и порослей крапивы. И внезапно испытал словно наяву, как голова, качнувшись, ударилась о стену, ощутил тошнотворную глухоту, падение… Голова закружилась, ему пришлось остановится, иначе, ступив еще один шаг, он рисковал оказаться на асфальте… Тогда он очнулся в кабинете у завуча, и на предложение вызвать маму отвечал, что она далеко, на работе, что он сам справится, дойдет до дома, к которому-то идти было всего через два двора. А ведь той учительнице надо было вызвать скорую.
Будь это сегодня, напуганные троекратно увеличенной ответственностью учителя так бы и поступили, а прибывшие, пусть и с большим опозданием, медики однозначно констатировали бы сотрясение мозга. Но в те далёкие времена, на рубеже 70-80-х, люди жили проще, к услугам извне прибегали в крайних случаях, к тому же, срабатывала совершенно иная сторона ответственности, не перед родителями за здоровье ребёнка, а перед РОНО, ГОРОНО, профсоюзом, парткомом и черти чем ещё… Мать до сих пор ничего не знает. А то, что по утрам его мутило и он не мог есть, принимала за хандру и капризы ребёнка. Прошло это абсолютно или оставило некий след в нём, в его голове, - он не понимал, но чем больше задумывался об этом, тем сильнее склонялся к тому, что что-то оставило…
Выйдя за ворота школы на улицу, Дмитрий взглянул на небо, где разглядел едва различимый, бледно-матовый шарик. На гладком голубом небосводе глазу больше не за что было зацепиться. Сел в машину. Только отъехал, как пришлось тормозить: у края тротуара голосовал мужчина... Московская пробка бесконечным речным потоком лилась, захлебываясь на перекрёстках, вокруг домов и стоянок. В отличие от других водителей, он не нервничал и не сигналил попусту, погрузившись в некий меланхолический полусон.
Без всяких усилий план родился сам собой. Он решил на Пушкинской площади возле здания Известий оставить на стоянке свой жигулёнок – там как раз пассажир собирался выйти. Зайти в Макдоналдс, проглотить гамбургер и посмотреть предложения по работе. «Самое быстрое и простое — работа курьера. Колёса есть, ориентацию в пространстве ещё не потерял. Вот только ненавистное оформление документов займёт пару дней». Ему вдруг захотелось сейчас же, сию минуту поехать, имея впереди конкретную цель, – адрес! Ведь тогда жизнь сразу обретёт смысл. Не надо сажать в салон незнакомых людей. Деньги будут платить за каждую поездку. Тогда можно со спокойной совестью вернуться к полуночи к Ленке. И, наконец, появится время подумать о главном...
В толстой газете, купленной в переходе Дмитрий быстро нашёл нужное. «Требуется курьер. До 5 адресов в день. Москва. Телефон: (495) ХХХ-55-77» Это объявление он отметил сразу. Выписывал на бумажку разные контакты, предлагавшие курьерскую занятость, почти все с одинаковым содержанием, но почему-то этот номер запомнил наизусть. Первым его и набрал на мобильнике:
— Вам требуется курьер? Могу работать, в данный момент не занят.
— Прописка?
— Москва.
— Сегодня могли бы?
— Как раз сегодня могу, - обрадовался и напрягся одновременно, чтобы как-то голосом не выдать. - Прямо сейчас, если назовёте адрес.
— Паспорт при Вас?
— Паспорт и водительское. Я на машине.
— Записывайте: станция метро "Октябрьское поле", улица Генерала Д…, 8. Ждите у входа в аптеку.
— Буду через 30-40 мин, зависит от пробок. А, что... – хотел задать вопрос о работе.
— Окей. Позвоните за 5 минут, как будете подъезжать.
IV
У аптеки стоял молодой человек среднего роста, русый, коротко стриженный, в тёмных очках. С прямой спиной и правильно посаженной головой. Одет был в коричнево-жёлтого цвета пиджак и серые джинсы. Он показался Дмитрию похожим на некоего шпиона-конспиратора, на пять минут выглянувшего из засады. Владимир – так представился человек – первым делом предложил зайти в ближайший фотоцентр, чтобы снять копии с документов. «Необходимая формальность, – пояснил он коротко. Зайдя внутрь, он поднял очки на лоб, открыв холодные глазки-буравчики. «Точно из ребят-силовиков», – подумал Дмитрий в своём предположении. Оно начало зреть в нём ещё во время разговора по телефону. Как-то специфично, по-военному сухо говорил его новый работодатель. Что-то неясное, но очень ответственное, словно его призывают на службу в федеральные органы, послышалось Дмитрию в тот момент. С этим ощущением и приехал на встречу.
«Ладно, валяй», – сказал про себя Дмитрий, передавая парню в руки свой паспорт. А вслух спросил:
– Что за товар?
– Выйдем – покажу.
Пока ждали копии в очереди, молчали. Дмитрий гадал, какую же государственную тайну собирается ему доверить этот мутный Владимир. Наконец, копии были сделаны. Работодатель расплатился за них из своего кармана, вернул водительские права и страховку, а паспорт как ни в чём не бывало, спокойно положил в карман своего пиджака. Дмитрий проследил взглядом за его действием. Тут бы ему воспротивиться, хотя бы подать вид, что он не согласен. Но затянувшаяся молчаливая пауза, рождавшее иллюзию человеческой близости, так понравилась, что прервать её не захотелось. Дмитрий решил подождать. К тому же внутри него лениво шевельнулось и любопытство – а что же будет дальше? Уже на улице уверенный в себе Владимир без улыбки и лишних сантиментов начал говорить:
– Торгуем через интернет-магазин. Продаём: оружие, разрешённое к продаже федеральным законодательством, всякими сопутствующими к нему. Наши клиенты, как правило, – охранные предприятия, структуры МВД, отдельные частные лица, имеющие лицензию на пользование травматическим оружием. Дело – проще не бывает. Особенность нашего бизнеса в том, что клиент капризный и ему часто нужно СРОЧНО. За это и деньги платит, не как за доставку пиццы или кофеварок. Срочный заказ для курьера стоит тысячу рублей. Тебе повезло, мы обычно долго проверяем, но наш водитель заболел. А клиент ждёт, часы тикают! Где твоя тачка?
Он ненадолго скрылся за углом дома, а Дмитрий вернулся в припаркованный у тротуара автомобиль. Ждать пришлось недолго. Четыре пакета, в каждом из которых находились товар, документы, листы с напечатанными адресами и контактами заказчиков, Владимир принёс и положил ему на заднее сиденье. Он сел впереди, чтобы подписать договор в трёх экземплярах и взять расписки с Дмитрия за каждую посылку. Надо было развести их со всем содержимым по четырём адресам Москвы, взять с заказчиков расписки на специальных бланках и деньги в соответствии с накладной и квитанцией. Заработок, составлявший тысячу рублей за каждую доставку, можно было класть себе сразу в карман. Главное – вернуть на следующий день подписанные документы и деньги, и тогда он получит обратно свой паспорт.
– Надеюсь, всё законно, – Дмитрию всё больше не нравилась его новая работа.
– Законней не бывает. Вот тебе копия лицензии нашей компании, чтоб не сомневался. У нас в Подмосковье свой магазин и стрелковый комплекс при нём. Заказы срочные, клиенты все серьёзные. Я ж говорю, тебе повезло. Мы обычно долго проверяем, абы кого не берём. Но ты внушаешь доверие, – он вдруг скривил подобие улыбки. – Отработаешь как надо, если захочешь, оформим на следующей неделе по полной. Сегодня вряд ли всё объедешь, так что звони завтра, как закончишь.
Уже ступив на тротуар, вместо того чтобы захлопнуть дверцу автомобиля, парень вдруг повернулся и сунулся головой обратно в салон:
–Товар примерно на 120 тысяч тянет, думаю, тебе из-за них проблемы не нужны? – Тут он показал Дмитрию полноценную нехорошую улыбку. – Да, мой рабочий день с десяти до восемнадцати, но если что, звони в любое время. Завтра встречаемся на этом же месте.
«Чутьё не подвело: товар для силовиков или братков – кто их там разберёт. И этот оттуда же. Пока не придёт никаких других свежих идей, покатаюсь по Москве». Дмитрий ёрзал от неприятного осадка, который ощутил при прощании со своим работодателем. И дело было не только в изъятии у него паспорта. Тревожило что-то ещё, что он никак не мог понять, возможно, ощущаемый спиной товар, или предстоящая встреча с клиентами... Но постепенно тревожные мысли отступили. Дмитрий погрузился в изучение карт, распечатанных и приложенных к каждому отдельному пакету. Минут 10 у него ушло на анализ всех представленных координат. Выбрав первую цель, он наметил по дороге к ней бензоколонку – следовало хорошенько заправиться. Только после этого он включил зажигание, нажал на педаль газа и, поймав зазор в неплотном движении на этой, достаточной свободной от машин, с односторонним движением, улице, влился в общий поток.
Кончилось его многочасовое сидение дома за компьютером. Вот теперь он мог целиком окунуться в собственную свободу. И думать о том, где достать деньги, тоже не нужно. Безумно радовала перспектива того, что мозги теперь очистятся от бесконечной Ленкиной болтовни, основательно засорявшей его духовный и интеллектуальный эфир. Москва с её широкими, как реки, улицами, в которых можно запросто утонуть на его небольшой «шестерке», как нельзя лучше помогала в этом. Кроме прочего, так соблазнительно «побродить» в её городских джунглях, а заодно и приоткрыть некоторые её тайны. Тут Дмитрию стало весело. «Вот она, свобода, получаемая ценой личного времени. Да нет, себя самого, растворенного во времени!» Быстро подсчитал, сколько часов вычеркнет сейчас из собственной жизни – 5, а может и все 6. «Вот так, капля за каплей приближаюсь ко Вселенной, - думал он. - Скоро, очень скоро дойду и растворюсь в ней, улечу далеко, и забуду про то, что когда-то видел свет, дышал, ходил двумя ногами…»
V
После трёх адресов, по которым он успел до восьми вечера доставить товар, Дмитрий направился в сторону их с Ленкой дома, на север Москвы. Последний адрес был по пути, так что он, несмотря на указанное в инструкции время: «до 19.30 ч», решил рискнуть.
Во дворе нужного дома он оказался уже в глубоких сумерках. В трёхэтажном служебном здании свет горел только на первом этаже. В освещённых больших широких окнах по всему периметру первого этажа хорошо просматривался безлюдный коридор с закрытыми дверями кабинетов, на которых висели таблички с номерами. Немного позже Дмитрий понял, что это было районное отделение милиции. Он припарковался, дав задний ход на пустую стоянку напротив козырька, расположенного над входными дверями. Выключил мотор и погасил фары. Каждый раз, глуша мотор, Дмитрий побаивался, что потом не заведёт машину. В последние дни его жигулёнок барахлил. Мастер в гараже, к которому он в случае поломок всегда обращался, советовал поменять аккумулятор. Машина уже не раз после долгой езды в самый неподходящий момент могла заглохнуть. «Может дело не в аккумуляторе, а в бензонасосе? Надо будет проверить в гараже». Какое-то время колебался: звонить или не звонить клиенту. И все же набрал номер.
К своему удивлению, он услышал голос, который сказал, что его ждали и сейчас выйдут. «Отлично! Значит всё успел сегодня», – выдохнул с облегчением Дмитрий. На крыльце показался человек в форме, покрутил головой, оставаясь на месте. Дмитрий, сообразив, что его синий автомобиль почти невидим под вечерним покровом, мигнул фарами. Милиционер подошел к нему.
— Где товар?
— Вот, на сумму... сейчас, секундочку, — Дмитрий зажег свет над сидением водителя и взял в руки файл с бумагами, – пятьдесят тысяч восемьсот рублей.
Милиционер взял файл в руки, попытался прочитать, но при тусклом освещении это было почти безнадёжно – Подожди, давай сначала товар проверю, – он вернул файл с бумагами Дмитрию. Затем он зачем-то потянулся правой рукой к кобуре, висевшей сзади на поясе, вынул из неё небольшой пистолет, переложил его в левую руку, которой спрятал оружие в левый карман брюк. Затем взял из рук Дмитрия тяжёлый пакет и стал его вскрывать тут же на месте.
- Расписаться надо и деньги отдать, – сказал Дмитрий, наблюдая за его действиями.
- Сколько? – страж порядка разорвал целлофан, которым была обёрнута коробка, и бросил себе под ноги. Тут же принялся за картонную упаковку, которая никак не поддавалась. – Постой-ка, есть чем вскрыть? Там должна быть новая кобура и пневматический пистолет. Деньги я принёс, сейчас. – Наконец, добрался до содержимого – коробку уже в открытом виде он положил на капот автомобиля. Вытащил новую кобуру, достал свой пистолет из кармана и вложил в неё. – Отлично – прокомментировал кратко. – А пневматику я должен проверить хорошенько в кабинете. Вот, пока считай, здесь ровно пятьдесят.
- И курьерские?
- Сколько курьерские?
- Тысяча.
- Там пятьдесят, оттуда и возьмешь.
- С вас пятьдесят тысяч восемьсот.
- Ты что заладил, где мне взять восемьсот? Хочешь, добавлю тысячу, а восемьсот у меня нет. Двести сдачу найдешь?
- Нет. Давай просто тысячу.
- Ну ты даешь!- милиционер сплюнул и тихо выругался. Помолчал секунду, словно колебался, не зная, что решить, и добавил, - Короче, жди. – Сгрёб вскрытую картонную тару с капота со всем содержимым, развернулся и пошёл обратно в здание.
– А документы, файл возьми, там надо расписаться за доставку!
Но мужик в форме его как будто не слышал. Он уже захлопнул за собой двери, его фигура промелькнула в окнах коридора охранного заведения.
Дмитрий при тусклом свете пересчитал деньги. Всё верно, ровно пятьдесят тысяч – стоимость пневматики и кобуры, как указано в накладной. Подумал, а так ли нужна ему недостающая сумма. Словно не проживёт он без чаевых. Карман уже грели курьерские три тысячи, заработанные на других заказах. Там были адекватные люди, а этот – гашёный мент. Ему хотелось выругаться как следует, но слов не находилось. А может уехать без расписки? Что же делать, если клиент проблемный? – Так и объясню Володе. А если тот в ответ паспорт не вернёт? Такие мысли крутились в голове Дмитрия. В своём воображении он уже поворачивал ключ в замке зажигания, отпускал педаль сцепления и трогал машину с места, но в действительности его ноги и руки были обездвижены, словно ватные.
В наступившей тишине здание со светящимися окнами и пустым коридором казалось вымершим. Как будто человек, чей силуэт с одинаковой частотой проявился и исчез в окнах слева направо, вышел прочь через какой-нибудь чёрный ход, расположенный с противоположной стороны. Отделение милиции с его внутренними пространствами, запыленными интерьерами погрузилось в сон. Этот сон, словно невидимый туман выполз из мёртвого дома и окутал весь двор, заполнил собой всё вокруг, включая и синий жигулёнок. Гудящая мегаполисная тишина проникала через приспущенное окно дверцы машины. Во сне слетели на капот два жёлтых кленовых листа. Дмитрий оцепенев наблюдал за ними, словно за живыми, не смея случайным движением спугнуть их.
Тут он потерял счёт времени. Пауза затянулась странным образом и две-три минуты, а может и пять показались долгим часом, в котором он утонул как в тёмном омуте. Конец его окончательному уходу в глубокий анабиоз помешал шум неизвестного злого мотора. Во двор въехал звенящий и громыхающий жестяными звуками старый газик, прорезавший ночь ярким светом двух фар. Машина остановилась перед крыльцом. Из неё вышли негромко переговариваясь двое в милицейской форме. Через их голоса вдруг пробился звук, похожий на стон. На освещённом входе под козырьком он увидел третью фигуру в штатском, в полусогнутом положении с заломленными за спину руками, которого повели в здание. Один из милицейских служащих прежде чем войти, пропустив вперед своего коллегу и задержанного, остановился на крыльце. Он быстро скользнул взглядом по двору и только после этого переступил порог отделения. Синюю шестёрку он не заметил, потому что машина стояла в тёмной части двора, к тому же вид на неё частично был перекрыт газиком. Дмитрий наблюдал, как по коридору в том же направлении, что и его клиент чуть ранее, прошагали трое вошедших.
«Кажется меня не увидели, - подумал он. – А какое это имеет значение, заметили или нет? Я ведь не преступник». Но и быть обнаруженным ему почему-то совсем не хотелось. А вдруг он причастен к какому-то незаконному делу, о котором он не догадывается? Что, если его сейчас схватят и как того несчастного поведут в комнату на допрос? Оказаться в шкуре преступника можно в одно мгновение, ведь всё решает случай. Воображение проиграло в уме несколько сценариев, в которых у ментов находились всевозможные поводы задержать Дмитрия. Он уже ощущал, как ему выкручивают руки…
Задумавшись о неприятных перипетиях судьбы, он смотрел на желтый кленовый листок, притулившийся на углу капота. Лист несколько раз приподнимался по порывом лёгкого ветерка, рискуя взлететь. В какой-то момент, попав под чуть более настойчивый воздушный поток, прополз, а Дмитрию показалось, что прошел всеми растопыренными пальцами к середине капота. Другой лист в это же время словно перешёптывался с листом-перебежчиком, выжидал на месте. Тут Дмитрий перевёл взгляд на окна здания и увидел, как по коридору пробежал гражданский с уже раскованными руками, а за ним толкаясь и мешая друг другу три милиционера. Все они скрылись в левой части коридора. Дмитрий даже услышал едва доносившиеся через окна их возбужденные голоса. Перевёл взгляд на трепыхающий сухой лист, который успел проползти по капоту ещё ближе к лобовому стеклу. На мгновение Дмитрию показалось, что он в фильме ужасов, и что сейчас лист оживёт и проберётся внутрь машины, обернувшись то ли человеческой пятернёй, то ли большим колченогим пауком.
Тут он услышал громкий выстрел, донёсшийся до него из глубины здания. Синхронно звуку древесный лист почти реализовал только что родившуюся мысль. Он вдруг вспорхнул на окно, оказавшись на уровне глаз. Дмитрий вздрогнул всем телом от неожиданности. С некоторым опозданием на характерный огнестрельный звук откликнулись звоном все стекла дремлющего казенного дома. В это же мгновение он завел мотор и резко вывернул машину на середину двора. Уехать? Убили его, что ли?
Любопытство пересилило. Дмитрий подождал, пока выровняется дыхание и снизится частота пульса, после чего вышел из тихо рокочущего автомобиля. Встал перед ближайшим к крыльцу освещенным окном и, приподняв подбородок и вытянув шею, увидел, что задержанного, живого, уже ведут под руки обратно. Вроде все целы, отметил он, и вздрогнул от неожиданно раздавшегося почти над ухом голоса недавнего покупателя.
– Вот деньги, бери и ехай отсюда, здесь тебе не цирк. – На крыльце, придерживая открытую створку двери высился его клиент, протягивая бумажную купюру.
– Это вы стреляли? – Не удержался от вопроса Дмитрий, которого застали возле ближайшего ко входу окна.
– Тебе зачем знать? Мотай отсюда.
– А за что его задержали?
– За дело, наркоту продавал… Держи, говорю, и ехай отсюда, – повторил милиционер ещё жёстче, давая понять, что продолжать разговор не намерен. Отдав тысячную банкноту, он повернулся спиной и шагнул обратно, громко захлопнув за собой дверь и щёлкнув замком.
«А расписаться я должен!?» – хотел спросить Дмитрий, а получилось, что сказал про себя. И тут же понял, что сейчас это абсолютно неважно. Как-то он решит уже завтра. Очень хотелось поскорей убраться из этого места.
VI
С большим облегчением он покинул тёмный двор, стараясь не слышать то, что доносилось из грозного учреждения. Он мчался на синем жигулёнке по ночным улицам, радуясь личной причастности к общему, заметно поредевшему в это время суток, автомобильному потоку. Всё было хорошо, он был цел и невредим, и очень хотелось жить. Он понял, что работал курьером сегодня в первый и последний раз. Почему-то сейчас его абсолютно не тяготило то, что не давало покоя уже несколько последних недель его полноценного тунеядства. В кармане лежала небольшая сумма денег для Ленки, и только какая-то забытая мысль занозила его. Вот увидеть дочку, пока ещё день не завершён, надо, просто необходимо, невыносимо необходимо!
Дмитрий въехал во двор дома на Мичуринском. Остановился под огромным 22-хэтажным домом, нависавшим над ним большой отвесной скалой со множеством человеческих гнезд. Там, на каком-то надцатом этаже находился его маленький родной комочек со своим цветочным голосом. Он догадался набрать телефонный номер, напрягшись в ожидании услышать вражеский голос тещи или бывшей, но услышал фиалковый голосок дочурки:
– Алло.
– Доченька, это твой папа. Как я рад тебя слышать!
– Папа!
– Ты сегодня пошла в первый класс, а я про это знаю. Как тебе в школе, понравилось?
– Нет.
– Так бывает, доченька. Мне тоже, когда я был маленьким, сразу школа не понравилась, а потом я нашел себе друзей, мы играли на переменках, и было очень весело.
– Папа, а почему ты не приходил?
– Я приду обязательно, когда у тебя будет завтра последний урок, сразу после него и приду.
– Хорошо. Завтра? А ты не забудешь?
– Нет, доченька.
– …
– А теперь я поеду домой. Спокойной тебе ночи...
И он поехал домой совершенно успокоенный. Потому что теперь точно знал, что будет делать завтра. Дмитрий осторожно вёл машину по узкому дворовому проезду. Где-то высоко в ущелье между двух каменных утёсов мелькнул белый шар луны, грустно сочувствовавшей ему. Он выехал на широкий бульвар. С обеих сторон стояли высокие деревья. Дмитрий сидел за рулём серебристого длинного мерседеса. Апельсиновая мичиганская осень ласково приветствовала его на дороге, которая вела туда, где находился тихий университетский городок. И он мчался, мчался сквозь ночь, готовый разменять всю свою жизнь на этот бесконечный путь в никуда.
2011 г.