После моего падения в ручей и основательного уничтожения при этом любимого средства передвижения дядьки Володи (1), долго еще мне не удавалось покрутить руль, но зато, когда удалось, то оттянулся я на славу, и не на каком-то двухколесном драндулете, а на тракторе.
Это было время, когда в школе только начали вводить производственную практику. Никто еще толком не понимал - во что это выльется, но лишний год обучения сразу же ввели. Девчонок наших стали обучать рукоделию, а парни начали осваивать сельскую технику. Сначала все было в теории, но к весне школе придали трактор «Беларусь», и теория перешла в практику - нам показали, как на нем работать. За руль, конечно, никого не пустили, но рядом с трактористом Васей посидел и поглазел на его работу каждый, а по осени планировалось уже и вождение. С этим обещанием нас и распустили на каникулы.
Но это с возрастом можно жить под обещания, а по молодости обещания должны переходить в конкретные дела почти без промедления. Вот и мы, десятиклассники по статусу, а потому по-старому почти выпускники, уже в первый каникулярный день собрались на школьном дворе. После девяти совместно проведенных месяцев сразу разбежаться по углам было как-то не след, а вот поиграть в охотку и без забот в школьном спортзале в баскетбол хотелось. Но по случаю выходных на двери школы висел замок, а потому мяч пришлось пинать уже во дворе.
Там же, во дворе, стоял и «Беларусь». И не сказать, чтобы уж очень он нам мешал в игре, но определенные неудобства приносил. И как-то спонтанно зародилась мысль – а не передвинуть ли нам его с поля? Мы попробовали его откатить, но не тут-то было - это был не просто трактор, а трактор с навесным ковшом, и стоял он, мертво упершись этим самым ковшом в землю. Опять же спонтанно зародилась другая мысль – а почему бы нам его не завести, поднять ковш и отъехать в сторонку? Мысль была крамольная, а оттого и будоражившая юношеское сознание. В конце концов, мы же видели, как Вася-тракторист с ним обращался, и теоретически были готовы к вождению, а практика – дело наживное. Вот мы и стали эту практику наживать.
Сначала с помощью мерного щупа убедились, что в баке есть горючее. Бак был не полон, но чтобы отъехать в сторонку, много горючего не требовалось. Теперь надо было завести мотор. Это сейчас – нажал на кнопку стартера, или повернул ключ зажигания и мотор завелся – у Беларуся надо было (по словам Васи) «крутить динамо». На маховик стартера туго наматывался ремешок, и задача состояла в том, чтобы, дернув за него достаточно мощно и резко, запустить мотор. Этот своеобразный «ключ зажигания» мы отыскали в ящике под сиденьем водителя и тщательно намотали его на маховик. Надо было дернуть так, чтобы ремешок полностью смотался с маховика во избежание затягивания после отдачи, а потому операцию эту доверили самому сильному из парней, и после нескольких неудачных попыток мотор простужено закашлял.
Поскольку практику вождения мы знали только теоретически, то операцию эту доверили самому успевающему – получилось, что мне. Переход от теории к практике дался нелегко – ни в руках, ни в ногах не было никакого навыка, а потому трактор поначалу, под стать водителю, боязливо дергался, мотор то ревел, то болезненно сипел, но, в конце концов, по мере приобретения навыков, заработал ровно. Пусть и не сразу, но удалось поднять ковш и отогнать трактор на край футбольного поля.
На малой передаче, работая только педалью газа и рулем, я коротким пробежками подъехал к краю поля и, в очередной раз, сбросил газ, но Беларусь не остановился, а продолжал двигаться вперед все быстрее и быстрее. Двигаясь только с помощью газа, я о педали тормоза, а, тем более, о ручнике, даже не подумал, и теперь лихорадочно и безрезультатно пытался их «освоить». За полем начинался спуск в овражек, сначала довольно пологий, а потом все более крутой. На дне его бежал ручеек, и вот в этот ручеек и сползло (я все же пытался тормозить) мое средство передвижения, увязнув по ступицы передними колесами в его илистом дне. Могло бы оно и опрокинуться, но перевешивал ковш, да и я в последний момент все же притормозил и вырубил мотор.
Видя такое положение дел, компания наша как-то незаметно рассосалась, да и я не стал делать попыток исправить положение дел, поняв, что моего «богатого» теоретического и мизерного практического опыта не хватит, чтобы вернуть Беларусь на первоначальное местопребывание. Короче, я тоже потихоньку ретировался, а уже на следующий день семейство наше переехало на новое местожительство – в славный рабочими и революционными традициями град Орехово-Зуево. Так и не узнал я о дальнейшей судьбе моего первого и единственного сельскохозяйственного средства передвижения.
Этот почти успешный, но все же негативный опыт вождения отнюдь не остудил моего желания «порулить», и когда по окончании каникул я пошел поступать в ближайшую к дому 12-ю школу, и мне, деревенскому пареньку, в приеме документов отказали даже не взглянув на них, то я и не очень расстроился. Школа была какая-то привилегированная, и от меня с моим «тракторным» уклоном просто отмахнулись. Зато в другую, где во время производственной практики готовили слесарей авторемонтников, меня приняли без вопросов, и были даже рады моим предыдущим школьным успехам.
Школа эта под номером 16 располагалась не очень далеко от дома – только реку Клязьму перейти. Через нее напротив дома был и временный мосток, который все почему-то называли «лавы», и который регулярно сносило до основания весенним паводком, но к лету он опять отстраивался и исправно служил почти весь учебный год.
Школа, старое двухэтажное побеленное здание, была ничем не примечательна, зато производственная практика у парней проходила в машинном парке, который располагался почти рядом со школой на территории бывшего монастыря. Сразу за монастырскими воротами была диспетчерская, а в здании церкви – ремонтные мастерские со складами запчастей и смотровыми ямами. Администрация и хозяйственные органы располагались в трапезной и в бывших монастырских кельях. И если в мастерских восхитительно пахло машинным маслом и бензином, то в бывших кельях витал ничем не перебиваемый запах ладана.
Автомобиль мы изучали вполне серьезно – на уроках по учебникам, а в мастерских на практике, самостоятельно разбирая, ремонтируя и собирая всевозможные узлы. За два года практических работ из нас получились вполне приличные слесари-автомеханики третьего разряда, так и было записано в наших удостоверениях. Обещали нам, правда, и звания шоферов 3-го класса присвоить по окончании школы, и правила дорожного движения мы изучали и экзамен сдавали, и рулили иногда во дворе монастыря, упросив шоферов отремонтированных авто. Но вот с экзаменами по вождению как-то не срослось, и вышли мы из школы официально всего лишь слесарями.
Впрочем, я этому тоже совершенно не огорчился, поскольку шоферить не собирался, а усиленно готовился стать физиком. Не перебил мое желание даже день открытых дверей в Московском Автодорожном Институте (МАДИ) на который нас снарядили всем классом, а на месте впечатляли всяческими лабораторными чудесами. Я даже ухитрился в 11-м классе стать победителем ежегодной физико-математической олимпиады МАДИ, а поступил все же в МИФИ, но это тема для отдельного рассказа.
Смотри рассказ «Охота пуще неволи. Начало»: http://www.proza.ru/2011/09/25/284