В своем неувядающем романе «Хмель» наш замечательный земляк Алексей Черкасов создал яркий, врезающийся в память образ «купца-джентльмена». Это настоящий аристократ духа с манерами британского лорда! И назвал его писатель подлинным именем — Степан Востротин. Вот уж кто был достойным представителем именитого сибирского купечества!
…И ПОЗНАНЬЯ ВЕЛИКАЯ ЖАЖДА!
Обаянию этой колоритнейшей личности Черкасов поддался неспроста. Золотопромышленник и меценат, признанный великим Луи Пастером ученый-микробиолог, исследователь Северного морского пути, друг Фритьофа Нансена, один из наиболее авторитетных деятелей Государственной думы, Степан Васильевич поражал современников энциклопедической образованностью, интеллектуальной мощью, широтой интересов.
Казалось бы, откуда взяться этим драгоценным качествам в обычном купеческом отпрыске, да еще из такого медвежьего угла, каким был тогда Енисейск...
Тем не менее, еще будучи студентом Казанского ветеринарного института, он обратил на себя внимание профессоров какой-то поистине ненасытной пытливостью, глубоким и оригинальным мышлением. Именно в Казани он выполнил свои первые научные разработки в области микробиологии…
А затем были годы учебы в Париже, в известной на весь мир Медицинской школе. Раскованная, пропитанная свободомыслием атмосфера крупнейшего и красивейшего города захватила молодого сибиряка. Он спит по четыре часа в сутки и взахлеб познает, познает, познает... Ему мало медицины -- Степан изучает еще и философию, антропологию, иностранные языки. Он завсегдатай вернисажей, музеев, публичных лекций величайших научных светил. Работами даровитого студента заинтересовался сам Луи Пастер!
Все это превратило Востротина из просто способного молодого человека, каких в купеческом сословии было немало, в личность поистине европейской культуры.
СУДЬБА ИНАЧЕ РАССУДИЛА
Может, и стал бы он всесветно знаменитым ученым-микробиологом, любимым учеником великого Луи Пастера, да судьба распорядилась иначе. В 1889 году в Енисейске скоропостижно умирает 49-летний отец Степана, и из эмпиреев учености приходится спуститься на грешную землю.
Приезд лощеного парижанина в пыльный Енисейск в первый момент поверг клан Востротиных в шок: каким образом этот щеголь с французским акцентом намеревается продолжать дело отца? А тот оставил наследнику:
17 золотых приисков с сотнями рабочих;
целую сеть складов для обеспечения всем необходимым собственного персонала и поставки другим промышленникам крупных партий продовольствия;
разнообразную недвижимость в Енисейске, Красноярске и губернии
и еще очень много чего.
Родственники хватались за голову: что-то теперь будет со всем этим богатством? Однако очень скоро они убедились, что их страхи были напрасны.
Одаренный ученый оказался и одаренным предпринимателем. С первых же шагов на деловом поприще Степан Васильевич проявил такую незаурядную хватку, что уже год спустя с двух его главных приисков было получено 13 пудов 29 фунтов золота.
МЕЦЕНАТ ПО ПРИЗВАНИЮ
Столь же быстро и очевидно проявилась и другая особенность Востротина как предпринимателя: четкая ориентация на благотворительность. Человек глубоко верующий,воспитанный в традициях христианского и общечеловеческого гуманизма, он считал благотворительность и меценатство своим первейшим гражданским долгом. По его инициативе и при его же щедрой финансовой поддержке строится новое здание для общедоступной лечебницы и ночлежного дома, открываются дешевая столовая для малоимущих и детские ясли. Буквально сразу же по возвращении из Франции он становится председателем общества попечения о начальном образовании и входит в состав попечительского совета женской прогимназии. Степан Васильевич исповедовал мысль о том, что лучший способ защиты земляков от нищеты — создание для них новых рабочих мест, развитие экономики приенисейского края, выход на прямые международные связи.
С феноменальным упорством Востротин убеждал предпринимателей губернии, Сибири, а затем и всей России в необходимости скорейшего освоения Северного морского пути. И не только купцов и промышленников, а и политиков, и царских сановников. И даже самые твердолобые противники этого проекта вынуждены были признать: логика сибирского парижанина несокрушима. Руководствуется он не романтическими химерами, а дальновидным экономическим расчетом.
ДРУЖБА С ВЕЛИКИМИ
В 1893 году наш герой познакомился и подружился с человеком, незаурядным в высшей степени. Это был легендарный английский полярный мореплаватель Джозеф Виггинс. Год спустя друзья совершают плавание на обыкновенном пароходе из британского Ньюкасла в Енисейск. Рейс никем и никак не готовился и тем не менее блестяще удался. Получив столь веское подтверждение своим идеям об огромных возможностях Севморпути, ученый-золотопромышленник удваивает напор. Для пропаганды он успешно использует трибуну и Енисейской городской думы, и Императорского географического общества, действительным членом которого был избран в 1896 году, а затем и Государственной думы (в ее составе он проработал с 1907 по 1917 год).
Важной вехой на пути к заветной цели стало знакомство знаменитого сибиряка с еще более знаменитым норвежцем – живой легендой Арктики Фритьофом Нансеном. Вместе с ним Востротин совершает путешествие на пароходе «Коррект» от берегов Норвегии до Енисейска. Нансен был очарован суровой красотой Енисея, гостеприимством сибиряков. По возвращении в Европу он выступил перед самыми разнообразными аудиториями с лекциями о неисчерпаемых богатствах Сибири и о выгодах торговли с ней. И даже написал об этом книгу «В страну будущего».
Планы по дальнейшему обустройству сибирской жизни у Степана Востротина и его единомышленников были большими и разносторонними. Но большевистский переворот перечеркнул их.
ДРАМАТИЧЕСКИЙ ПЕРЕЛОМ В СУДЬБЕ
В послеоктябрьский период судьба Степана Востротина приобрела весьма драматический оборот. С огромным перевесом над другими кандидатами он был избран в Учредительное собрание от партии народной свободы (конституционных демократов, а в просторечии кадетов). И этим обеспечил себе… место в расстрельном списке: после разгона Учредительного собрания большевики объявили всю партию кадетов вне закона, а ее представителей предписали вылавливать и при поимке расстреливать на месте. Предупрежденный об этом Востротин предпочел не возвращаться на Родину из деловой поездки в Китай. Прожив какое-то время в Маньчжурии, он переехал в Париж. Жилось в эмиграции несладко: революция его почти разорила...
«ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ», ТЕПЕРЬ УЖЕ НАВСЕГДА
Как ни парадоксально, в советские времена личность Востротина не просто не замалчивалась — напротив, многие его замыслы и дела всячески пропагандировались как образцы сибирского патриотизма и государственного мышления. Помнится, в превосходном для провинциального городка Енисейском краеведческом музее этапам жизни и деятельности Степана Васильевича был посвящен большой, любовно подобранный раздел. Автор этих строк еще застал живых свидетелей того, что на торжественных заседаниях в игарской штаб-квартире Главсевморпути Востротина весьма уважительно упоминали в докладах как одного из провозвестников полярного мореходства. Построенная при его содействии маленькая лесопилка в Маклаково дала начало крупнейшему в Советском Союзе лесоперерабатывающему комплексу, который не смогли загубить даже годы «реформ». По страницам книг, газет, журналов рассеяно немало материалов об этом незаурядном человеке. И его пристальный, пытливый взгляд со старинных фотографий как бы вопрошает: что за душою у вас, сегодняшних? А вот с ответом на этот вопрос не все так уж однозначно…