Всё связано с детством и детьми. Дети – мы. Мальчики, навернувшиеся с войны, девочки с лицами злобных старух…
Джордж – плачущий мальчик из леса в шляпе, с лицом взрослого – это Джорджино. Джорджино мёртв, но по окончанию фильма он оживает. Лес, болото, посёлок – это ад, все окружающие мёртвые. Катрин – ангел, которого поместили в ад помочь обезглавленному Богу Джорджино – Иисус обезглавленный…
Весь фильм связан со «странгуляционной бороздой» на шее, вокруг неё всё. В начале эта борозда 1) на шее матери Катрин (она умерает); 2) борозда у пациентов псих больницы (психически они мертвы); 3) борозда на шее Джорджино; 4) петля и борозда на шее Катрин (она выживает?); 5) и наконец борозда на шее Иисуса, скрепленная клеем.
Борозда – скрытый намёк на «обезглавленного Иисуса». Судьба этих «меченых» героев будет зависеть от того, насколько прочно склеено в этом месте.
Чёрная шляпа (представлена «живым существом») – вначале она на Джорджино, затем её подбирает «мальчик с лицом взрослого» из леса, шляпа оказывается на нём, позднее мы видим эту шляпу на докторе Деграсе на дороге в лесу, затем она снова оказывается на голове того мальчика. В шляпе ключ, спасение на выживание (схема как выбраться из заколдованного леса). Джордж (Джорджино) остаётся в ней, поэтому он остаётся «жив». Помимо схемы, внутри шляпы – леденцы. Леденцы – это «дети», которые «живы» в своём измерении…
Фонарь у «маленького Джорджа» (Джорджино) – это луч света в тёмном царстве, надежда на выздоровление…
Лес и болото представлены тоже как «живое», как герои истории…
Птицы, поющие от боли – это, видимо, тоже дети. Свист в лёгких Джорджино – это поющие птицедети,так как Джорджино и есть ребёнок…
Волки – олицетворение смерти, вот почему их Волли постоянно не видит.
Один след на снегу – след смерти, она уже тут, ниоткуда не пришла, и никуда не уйдёт Она (смерть) в единственном числе, поэтому «Одиножды один будет один, одиножды два будет два, одиножды три будет три, одиножды четыре будет четыре».
Джорджино ребёнок мёртвый ещё и потому, что не знает, что такое сосать большой палец руки…
А вот Катрин жива. Опять же велика роль детей – именно дети «спасают» Джорджино в лесу, если бы не дети, что бы было с бедным Джорджино? Дети-леденцы спасают от психов в подвале больницы…
Игрушка (олицетворение детства) во рту Джорджино введена не спроста – все ждут «этого сигнала», только после чего «можно» хоронить мадам Деграс.
Единственный солдат, вернувшийся с войны – это Марсель он большой больной ребёнок, и останется таким навсегда.
Голая женская грудь…Грудь Мари – ещё даёт молоко, но и не только. Кровь! Эту едва заметную каплю крови можно рассмотреть на белой одежде Мари. «Мари умеет делать детей». Капля крови на пальце Волли, от укола о терновый венец отрезанной головы Иисуса в окровавленной ванне… Две капли крови… Видите взаимосвязь?
Ещё раз оголённая грудь показана, когда женщина бежит и вещает об окончании войны, казалось бы, всё хорошо, но в руках у неё… топор…Что хотела она им отрубить? Противоречивое сочетание обнажённой женской груди… и топора, голой груди и шеи Мари и капли крови. Но Лоран знает, что творит… Противоречие, внутренний конфликт, связь с детской психикой. Все проблемы идут оттуда, из травмированной детской психики. Искать ответы надо там, в «детском мозге», в событиях далёкого детства.
Лоран – гений, он накладывает на травмированную детскую психику ещё и смерть. И мы видим, ЧТО из этого получается.
Лоран, ты должен, ты обязан снять продолжение, Джорджино 2, так не должно быть. Главный скрытый подтекст всего фильма – намёк на то, что история не оконченная, она обязательно продолжится, и все нераскрытые стороны будут показаны в продолжении картины. Вот прямо напрашивается новый сценарий. Потому что порой «Sans Logique»… В фильме детьми оказываются птицы, главные герои, свечи, даже гробы…
Священник и тот как ребёнок, слишком добр, не может мстить и злится, настолько добр, что идёт на ложь… Но он «одноногий» и Иисус у него без головы... всё это состояние «детства», но детства с большим психологическим «изъяном». Этот «изъян» Лоран показывает в игре девочки, которая прыгает через «отсутствующую конечность», протез Глесса. Но посмотрите, как много счастья у обоих в глазах. Страшная игра. Не для детей и не для взрослых. Игра вознаграждение? За что? За то, что ты ребёнок? И что живёшь в страшном мире? И что рана в психике никогда не будет зашита?
Дети, всюду дети, дети… и несшитая рана психики дитя… Жуть! Хуже не может быть. Но одного ребёнка всё-таки показывают без «надлома». Это Джорджио! Все мы дети, отличаемся степенью «изломанности».
Весь фильм как наша жизнь (помойка?)… От капли грудного молока на губах Катрин до кладбища в последней сцене. В мире «Джорджино» есть всё – детство, ложь, страх, смерть, боль, Бог, любовь, уродство, злость, красота, противоречивость, болезни, психически «жутковатые особы». Посмотрев фильм, осознаёшь, как же хорошо, как же прекрасно жить на свете, если сравнить себя с состоянием Мари, идущей босиком по снегу рядом с трупом лошади. Как же хорошо, что мы не в подвале «Сент Люси», как же хорошо, что мы не замазываем свои окна своими же экскрементами. Тут Лоран видимо подразумевал в понятии окна-глаза…
«Перепутанные истории болезни» – вот так можно назвать «перепутанные в мозгах общества менталитеты». «Вонь» этого мира… В картине даже главный врач психиатр и его ассистенты запутались и блуждают где-то между потерянными «историями заболеваний» своих пациентов. И опять в этот хаос Лоран добавляет детей. С помощью леденцов-детей он очищает от экскрементов на окнах…
Хочется верить, что мы не превратимся в те листки бумаги, на которых рисунки детей с изображением волков, уносящиеся ветром в тьму леса Шантелу, в тьму мира безумия...