Часть третья
Одиночество
Великая для людей планета – пылинка в космосе. А на ней – государства – дети одной социальной системы, хоть и не кладут пальца в рот друг другу, но вместе – противники инородной социальной системы – Союза Советов. Целая страна среди остальных – в одиночестве. Развел господин Улянов-Ленин нас с миром. Это – всемирная История. А у Семена личная не слаще: развелся с Ниной по причине взаимной неверности и вынужден из-за отсутствия жилья терпеть ее ухажеров, досадуя, что самолюбие не позволило ему вернуться к Лиде. А однажды, не выдержав распутства вчерашней женушки, собрался накостылять очередному ее хахалю, но подвернулась она – и ее родня выдворила Семена из квартиры. Заявился племянник к дяде, но в доме после похорон хозяина (дядя спился и сгорел в собственном подвале, а тетя ненадолго пережила мужа: тоже спилась и запостилась, не в состоянии принимать пищу) живет их дочь с семьей. Двоюродная сестра в трехкомнатном особняке выделила Семену комнатку в подвале: тепло и бесплатно, даже есть старенький дядин диван, насквозь им промоченный, его же старенький приемник и электроплитка. Семен только ночует в подвале, а днями обитает на береговой, благо, дежурные – друзья. Без Лиды все в городе и даже, кажется, в жизни стало чужим: тоскливо на знакомых улицах; недавно здесь бурлила его студенческая жизнь, а в места, где бывали с Лидой, лучше не заглядывать; вино не помогает – еще тоскливее и опустошеннее на душе. Бродя по городу, присел на скамейку и погрузился в прошлое.
Нечаянно встретились они с Лидой и нечаянно женился на ней. Долго в памяти жила уехавшая на Юг Света; к ней в памяти добавилась Надя, и они вытеснены Лидой. Хоть ничем она не особенная, но теперь, когда ее потерял, стала единственной. Прежде армия из снов не выходила, а теперь в них Лида. Неужели надо обязательно потерять человека, чтобы понять, как он дорог. А если бы это понимание приходило вовремя, то и потерь бы не было? Неужели он потерял свою «Которую»!? Так и не распознав ее. Прав поэт:
Лицом к лицу лица не увидать,
Родное видится на расстоянии…
Но если Лида была «Которой», то почему он не осознал радости счастья с ней? Или очень уж трудным оно было, поэтому и не очень радовало. Зато теперь сильна боль утраты, да еще ревность… но нет, лишь бы Лиде было хорошо, а боль он переживет – сам виноват.
На «береговой» дежурные переселились в новое здание: просторная, теплая комната с туалетом, двумя телефонами – внутренним и городским. Рядом – здание с душевой: мойся, стирай, суши – только не мозоль глаза начальству. Семен в поисках жены перебирая бабенок, опять сглупил: молоденькая, стройная девушка, волнистые русые волосы до пояса; приятно целовать ее алый ротик и голубые глаза. Живет она в пятиэтажном доме экспериментальной планировки – с отоплением под полом. Своя комната, увешанная и устеленная коврами; телевизор, магнитофон, телефон, библиотека. В окно виден кинотеатр «Октябрь». А его друзья тут как тут: запоглядывали на нее, и парень поторопил события. Оля восторженно приняла его предложение переночевать на «береговой». И вот, в воскресенье середины октября золотая красота листвы густо оседает на сетки насосного фильтра.
– У вас благодать: рыбачь, купайся, загорай, – радуется девушка.
– Вот это – наша рыбалка, – сортирует Семен мусор, откладывая целые бутылки в сторону, – Купаться нельзя – в насос затянет, а загорать, пожалуйста: целую смену загораю.
Но день отгорел, и ночь накрыла «береговую» крупнозвездным пологом. А самая лучистая – рядом, но пока недосягаема: Семен удивляется себе, откуда опять робость? Может быть, еще не остыла в памяти встреча в этой же дежурке с красавицей с Юга? Мимоходом приглянулась ему рослая, молодая дочь Кавказа. Владимир только жадным взглядом проводил ее, а в гости к себе в общежитие она пригласила Семена, и кавалеру почему-то страшно наедине с красавицей, а она улыбкой зовет.
– Я боюсь тебя, – краснея, признался парень.
Девушка хищно обняла его и одарила разжигающим поцелуем, который, пройдя по телу парня горячей волной, не разбудил его, а сварил.
«Ну же!» – зовет чаровница, а кавалер смотрит на часы.
– Пора на смену, – поцеловал он красавицу, пригласив ее к себе, надеясь, что уж там-то получится.
Вечером красотка у него: пришла за победой красоты над мужеством. Кавалер постелил на кафельный пол байковое одеяло, и они, обнажась, легли: она – прекрасная восковая кукла, и не зажгли его ее холодные прелести. А сегодня с ним Оля, шаловливый весенний ручеек, а его тело опять спит. «Женщины во имя своего престижа иногда сопротивляются. А если не готов, то тело в игре проснется», – опять припоминает кавалер «уличную энциклопедию». Но и сопротивление подруги не разбудило желания, и Семен отошел, боясь окончательно опозориться: сломив сопротивление, не смочь. Она уснула на столе, а он на телогрейке, на полу. Под утро она позвала его к себе, и он покорной собачонкой лег, обняв ее, но не претендуя на близость.
Зима не заставляет себя ждать, и необходим уют – жилья и в душе. В случайном автобусе, лишь бы куда-то двигаться, Семен разговорился с соседкой по сиденью.
– Далеко живу, – предупредила она.
– Не дальше жизни.
– А вы занятный.
Автобус оказался пригородным, а женщина – прежней его знакомой, но это он понял, лишь сойдя с нею на «конечной».
– Знакомые места, – дурашливо воскликнул он.
– Ты меня не узнал, а я тебя сразу, – огорошила она ухажера. – Ночь поматросил и бросил. Все донжуанствуешь?
– Хочу остепениться – ищу женщину в жены.
– А я не подхожу?
– Подходишь, – подумав, согласился Семен.
– Тогда без дураков.
– Куда уж, и так в круглых дураках.
На этот раз поужинали без водки и ночевали порознь, а утром поехали в город, искать квартиру, чтобы не беспокоить стариков-родителей. «Молодые» сняли завалюшку около старого базарчика, на перекрестке улиц Гоголя и Ленина. Но Даша – не Лида, сразу завинтила гайки: Семен едва выторговал литературные «среды» во дворце Ленина. Отношения они зарегистрировали в ЗАГСе, пригласив в свидетели Владимира с его последней женой; у них Семен недавно тоже был свидетелем. Владимиру перед женитьбой, а ему исполнилось сорок, дали квартиру под номером сорок, что друзья не преминули отметить. А изворотливая жена Владимира, не мешкая, выхлопотала ему, по состоянию здоровья, инвалидские «жигули» и рядом с квартирой место под гараж. Все это не мешает им то целоваться, то драться.
Даша заставила мужа писать в газеты письма о необходимости ликвидации базарчика, чтобы, угодив под снос, получить квартиру. Но квартира подвернулась с другой стороны: подошла очередь вступления в партию, но хмель доверия к ней у кандидата уже прошел, и Семен хотел было увильнуть, но жена уцепилась за перспективу. И кандидат в кандидаты стал новоиспеченным кандидатом в члены КПСС. Береговая по такому случаю опять гульнула: под охраной – у жен руки коротки. Зато дома Семену пришлось похмеляться огуречным рассолом: у рядового партии ум должен быть трезвым.
Первое же партийное поручение кандидату: заарканить в партию Владимира, лопнуло.
– Ты мне брось эти штучки. Мишка – хитрюга, и тот помалкивает. У меня отец из дворян, офицер царской армии; мать из светского общества.
Карьера к Семену подошла с другой, совершенно неожиданной стороны.