Я оттирала чумазые, в шоколаде тарелки с кусками растерзанного торта и поминутно оглядывалась. Он был бешеный, дикий, и мог внезапно скользнуть, мигом преодолев разделявшие нас два метра, хватить за ногу, сжать бедро. Или прильнуть осторожно, совмещая изгибы – колено под колено, грудью к спине. Ладони, нежно спускающиеся от плеча к локтю.
Никогда нельзя было угадать, что он сделает в следующий момент – обласкает или высмеет, откроется или уйдет. И вот я мыла тарелки – с прямой, напряженной спиной, с опасливым ожиданием внутри. Он выслеживал меня, хотя сидел на той же кухне, в двух метрах, лениво вытянув ноги. Это называлось «держать в тонусе». Он излучал хмурое недовольство – я понимала это без слов, чуяла затылком. Я занималась каким-то глупым, ненужным делом, крала время у него. Такое хрупкое, редкое время, в котором мы оказались вместе. В его мире не существовало грязных тарелок. Они моментально исчезали где-то, скрывались с глаз. Что с ними происходило после того, как выскребался последний кусок еды – нисколько его не интересовало. Возможно, они проваливались в тартарары, к чертям собачьим – какая разница. Он не задумывался. На самом деле, их быстро мыли все те же заботливые руки, что и кормили его. Всегда находился кто-то, кто готов был – и хотел – его накормить.
Я облокотилась на раковину, убрала волосы со лба мокрой рукой и посмотрела на него. Теперь я знала, что такое ощущение не вымечтанного, реального счастья. Счастья здесь и сейчас. Я остро, до боли в груди, чувствовала – это оно. Яркое, чуть мучительное чувство. Оно походило на особенно сильное наслаждение – и радовало, и терзало одновременно. Я отчетливо понимала, что на моем месте могла быть другая. Кто угодно. Призраки этих других отбрасывали тень на мое лицо. Я видела их взгляды, когда шла с ним, я слышала обрывки их голосов в телефонной трубке. Я почти удивлялась, как умудрилась взять первый приз и опередить их – на полкорпуса, не навсегда, а лишь в этой конкретной гонке, но опередить. Первый в жизни раз вопрос «почему я?» носил оттенок превосходства.
Он потянулся и сграбастал меня в охапку, потащил на диван и с минуту ломал, подминая под себя. Я яростно, хоть и со смехом, сопротивлялась.
- Ведьма! Сейчас я устрою охоту на ведьм! – дышал он в ухо.
- Не выйдет. Я тебя заколдую, - хохотала я, пытаясь отвоевать хотя бы руку.
- Да ты уже… в том-то и дело… но я возьму тебя в тиски.
Он мог бросить меня завтра. Он мог выйти за дверь после десятисекундного разговора по мобильному, не взяв с собой ничего, кроме ключей от машины и темных очков - и никогда не вернуться. Я бы не плакала. Мое счастье осталось бы со мной – в памяти, на немногочисленных фото. И это защищало, окружало сиянием. Я УЖЕ была счастлива. Мне ничего не было нужно от него.
- Что-то есть в тебе, чего я не понимаю, – говорил он, вглядываясь в мои глаза. - В чем твоя загадка? – тряс он меня за плечи. Я смеялась. Или молча улыбалась. Я не ждала – надеялась, что он останется со мной. С кем-то же должен был он остаться… Остановиться.. когда-нибудь.