После семи лет осады сам хозяин Барад-Дура вышел к объединенному войску эльфов и людей.
Живая башня, закованная в вороненую броню, Саурон шел смеясь по полю боя и от его смеха эльфы падали на колени, а люди теряли рассудок. Под ногами Властелина Мордора дымилась земля, от его рук исходил смертоносный жар. Ородруин изрыгнул длинный огненный столп, над головами сражающихся нависли тяжелые тучи, полные вулканического пепла.
Эрейнион, государь эльфийский и союзник его Элендил, король людей Запада встали на его пути и погибли.
Глашатай Гиль-Галада, подняв звездное знамя, обратился в сердце к отцу своему небесному.
На мгновение тучи разошлись. Показалась Гиль-Эстель, но она осталось звездой, а что до слез кормчего – с земли их не разглядеть даже острым эльфийским зрением.
Но пред Черным Майаром возник Исилдур с обломками отцовского меча.
Голос Саурона перекрыл грохот камнепада:
- Презренный глупец, кем ты себя возомнил!
Черный Майар занес свой огромный меч, но человек опередил его, вонзив обломки клинка меж пластин поножей своего противника.
Ярость нуменорца и сталь, заговоренная эльфийскими кузнецами, достигли своей цели. Саурон покачнулся, Исилдур не тратя время на проклятия и обличения, рубанул по латной перчатке, по пальцу с ярко блестящим золотым кольцом.
Эхом крика Моргота в заливе Дренгист прозвучал вопль Саурона. От этого крика у людей и эльфов лопались барабанные перепонки. Густела кровь, закупоривая жилы, и вытекали глаза.
Орки беспорядочно заметались по равнине, а потом рванули прочь.
Из живых на поле брани остался Кирдан, прижимающий к груди погибшего внука. Элронд, целующий холодеющею руку.
Саурон, пытающийся подняться с земли, а над ним Исилдур, готовящийся нанести последний решающий удар.
Но тут доспехи Саурона распались на составные части, открывая взору сочленения зубчатых колес, рычагов и ремней. Между деталей механизма билось сердце, так похожее на человеческое. Лицо майара казалось вполне обычным - ни уродливым, ни красивым, даже по-человечески усталым. А глаза змеиные с вертикальным зрачком, завораживали, приказывали…
- Руби его, Исилдур! – Крикнули эльфы. Но Исилдур, словно их не услышал. Он
склонился перед Сауроном, поднял с земли Кольцо.
Саурон требовательно руку – три металлических стержня, оканчивающихся стальной ладонью.
Кольцо плавило живую плоть до кости, но нуменорец отшатнулся от механической руки и с ненавистью процедил сквозь зубы:
- Тебе его не заполучить – я объявляю Кольцо своим!
Стальная рука надломилась в предплечье и со звоном упала на камень, расколовшись на тысячи кусков. Сердце охватило пламя, и оно мгновенно истаяло как бумажное. Повалил удушливый дым, против ветра унесшийся в сторону Барад-Дура. Механические части мгновенно проржавели и рассыпались трухой.
Элронд вылечил ожоги, но более серьезную рану, нанесенную злыми чарами нуменорцу, затянуть не смог. Исилдур не расстался со своим зловещим трофеем и унес в его в Гондор. Вместо того, что бы поставить точку в истории противостоянии темных и светлых сил в Эндорэ, Исилдур начал новую страницу.