День Правды Главы 7, 8

               
                Глава седьмая
                (Антонина Петровна)

       Как начинала сегодняшний день благодарениями богу, так ими и заканчиваю:

       - Боже, спасибо тебе за то, что у меня есть Катя!

       Не знаю, как бы пережила весь этот день без нее, особенно, когда до меня окончательно дошло, что происходит. Я посмотрела на диван и улыбнулась. Моя девочка, моя защитница спала. От нее веяло покоем и безмятежностью, которые невольно передавались и мне. Она права: всё не так уж плохо. Виноват кто-то один, а остальные ни при чем. Скорее бы вычислить злодея, а то с ума можно сойти. И еще: я очень хочу, чтобы Катя всегда была рядом со мной и, кажется, придумала, как этого добиться. Нужно, чтобы они с Виктором поженились! Конечно, Виктор намного старше нее, но в наше время такие браки становятся всё более популярными, особенно, если мужчина успешен, а девушка красива. К тому же, Виктор хорош собой и в отличной форме. О, как бы я была счастлива, если бы это произошло! Два самых близких мне человека были бы рядом со мной, и у них появились бы дети – мои внуки! Думаю, со стороны Виктора никаких препятствий не будет, я видела, как он на нее смотрит.
       Вчерашний эффектный выход я задумала специально для него. Мужчины так устроены, что на них очень действует мнение окружающих. А вокруг Кати начался настоящий переполох. Все присутствующие на ужине женщины были хороши по-своему, но ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Катей, и это было совершенно очевидно. Алла правильно подметила: чистая незамутненная красота. К моему огорчению, Виктор ни разу ее не пригласил, наверное, не захотел конкурировать с этими глупыми мальчишками, которые постоянно крутились возле нее. А ведь совместный танец – это невербальный разговор и, кто знает, что бы они сказали друг другу.

       Есть одна загвоздка – Катя на Виктора никак не реагирует и, хуже того, ей понравился Эдик. Конечно, по возрасту он больше подходит, да и вообще привлекательный парень. Правда, до недавнего времени был настоящим шалопаем, но ведь в конце концов взялся за ум!  К тому же, он мой родственник. Но не поселю же я его в своем доме! Это будет предательством по отношению к Виктору. А дети? Эти дети будут внуками Веры, а не моими. Нет, только Виктор! О, я совсем забыла о Тамаре. Вряд ли она выпустит мужа из рук без борьбы. Но ничего, что-нибудь придумаю, найду на нее управу.

       Незаметно я задремала, а наутро опять проснулась с улыбкой. Стоило мне пошевелиться, как тут же подняла голову Катя и ответно улыбнулась:

       - С добрым утром, Антонина Петровна! Вижу, вы отлично себя чувствуете.

       - С добрым утром, девочка, - ласково ответила я, еле удерживаясь от более пылких излияний. – Я и правда отлично себя чувствую.

       Взглянув на часы, Катя быстро свернула свои постельные принадлежности и спросила, кто сегодня будет заниматься моим утренним туалетом.

       - Тася. Ты лучше собой займись. Надо добить всю эту мужскую братию.

       Смеясь, она выскользнула за дверь, а я продолжала лежать, строя планы на ближайшее будущее, решив, что нужно не только пережить оставшиеся три дня наплыва гостей, но и попытаться подтолкнуть Виктора с Катей друг к другу. Жаль, что
Катя не умеет играть в бильярд, ведь сегодня и завтра будет проходить традиционный турнир. В этом году много участников. Тамара уже составила расписание, а Виктор по моей просьбе купил шикарный фотоаппарат для победителя. Раньше я тоже принимала участие в соревнованиях, но теперь только наблюдаю и награждаю. Виктор очень хороший игрок, хотя всё же не такой, каким был мой Вадик. Знатоки говорили, что он мог бы бильярдом на жизнь зарабатывать. Катя играть не умеет и учиться не хочет, так что придется сделать из нее болельщицу. Арнольд наверняка опять тотализатор организует. Я поставлю на Виктора и посоветую ей поступить так же, тогда она волей-неволей станет болеть за него, а это уже кое-что.

       Тася не появилась, и я отправилась в ванную: почистила зубы, приняла душ, а ее всё не было. Поначалу это меня не столько рассердило, сколько озадачило. Тася всегда ревностно относится к своим обязанностям и очень пунктуальна. Я расчесалась и, посмотрев в зеркало, решила, что голову можно не мыть, а прическу следует лишь слегка подправить.  Вызывать Катю не хотелось, так что я справилась сама и результатом осталась довольна, а с Тасей разберусь позднее. Неужели ревность довела ее до такого маразма? Мол, у вас теперь есть Катя, пусть она вами и занимается. А кто будет комнату убирать? Кипя негодованием, я позвонила зарвавшейся горничной. Но она не ответила. Через несколько минут я повторила попытку. То же самое. Тогда я позвонила Анне. Они с Тасей дружны, уже лет восемь живут под одной крышей, да и возраста примерно одинакового: Тасе сорок пять,  Анне сорок восемь.

       Анна на пару с местной поварихой готовила завтрак, но на мой звонок откликнулась сразу и заявила, что Тасю со вчерашнего вечера не видела.

       - Может, она спит? – начиная волноваться, спросила я.

       - Нет, я к ней заходила. Ее в комнате нет, а кровать заправлена.

       Я спросила, где же Тася может находиться в такое время. Аня замялась, тогда я велела ей немедленно прийти ко мне.

       - Но завтрак еще не готов, - вяло сопротивлялась она.

       - К черту завтрак! Немедленно иди.

       Вскоре она появилась – полная круглолицая женщина с глубоко посаженными маленькими глазками. Аня выглядела несколько флегматичной, да по сути такой и была в отличие от бойкой и острой на язык Таси. Впрочем, разность темпераментов не только не мешала им мирно сосуществовать, но и дружить. Заводилой, конечно, была живая и привлекательная Тася. Аня – отменная повариха, но ее деятельность дальше кухни не распространяется. Она никогда мне ни о чем не докладывает, вообще не любит судачить, так что и на этот раз мне пришлось всё вытягивать из нее клещами, израсходовав массу сил и эмоций. Я не понимала, почему она не подняла тревогу еще ночью, когда не обнаружила подругу в комнате. Мало-помалу ей пришлось всё выложить.
Оказывается, еще в прошлом году у Таси завязался роман с нашим сторожем Колей. Это деревенский мужик около пятидесяти, хозяйственный и мало пьющий. Пьяниц в моем штате нет. У него в Антоновке семья, но он позволял себе небольшие развлечения на стороне. Я знала, что и Тася при случае совсем не против… Вчера как раз дежурил Коля, и Аня подумала, что Тася у него, правда, удивилась, что подруга ее не предупредила и на звонки не отзывается, а про себя подумала: «Поди ж ты, просто медовый месяц!» То, что и утром Тася не появилась, ее по-настоящему обеспокоило, и она решила, что, приготовив завтрак, сходит к Коле в сторожку и узнает, в чем дело. Но тут позвонила я.

       Она стояла, опустив голову и переминаясь с ноги на ногу, переживая из-за того, что пришлось выдать тайны подруги. Но я уже не просто волновалась, а была близка к панике, так как ни в какой медовый месяц не верила. С Тасей что-то случилось!

       Отпустив Анну, я велела пригласить ко мне Надю. Она в курсе всего, что происходит в Антониновке и ее окрестностях. В Наде очень хорошо сбалансированы здоровое любопытство, заинтересованность в работе и ответственность. Тасины шашни не были для нее новостью. Она при мне набрала номер мужа, который только что явился, чтобы сменить Колю. Поговорив с ним, она сообщила, что Коля уверяет, будто не видел Тасю с вечера. Тогда я и его вызвала к себе, а сама позвонила Виктору и Кате. Тася Тасей, но было бы совсем неплохо, если бы эти двое пообщались между собой.

       Вскоре в моей комнате образовался поисковый штаб. В заседании приняли участие я, Виктор, Надя и двое сторожей. Бедному Коле пришлось при всех рассказывать о своих похождениях. Последний раз он видел Тасю вечером, около одиннадцати, когда она неслась по парку с пледом в руках. Она очень торопилась и выглядела какой-то взбудораженной. Сказала только, что придет к нему, когда все угомонятся, но так и не пришла. Он пару раз ей звонил, но она не отзывалась. Коля почти всю ночь был на ногах. Собака, последние годы охранявшая усадьбу, на днях околела, а найти ей замену пока не удалось, так что пришлось отдуваться за двоих, а может, просто Тасю поджидал. За ночь он несколько раз обошел парк, но ничего подозрительного не заметил. Утром опять позвонил Тасе, чтобы высказать претензии, но она не ответила.

       Мы не знали, что и думать. Ее исчезновение мне очень не нравилось. С ней что-то случилось! Я с надеждой посмотрела на Виктора, и он меня не разочаровал. Сразу стал действовать. Через минуту Надя по его указанию уже звонила на кухню и в коттедж, перенося завтрак на более позднее время. Виктор тем временем позвонил Ане и попросил проверить, все ли Тасины вещи на месте. Оказалось, что не хватает только ее красной куртки, в которой она была, когда принесла мне плед. Виктор собирался вместе со сторожами обойти парк и осмотреть все постройки. Никто не говорил о том, что и в каком виде они собирались найти. Катя тоже выразила желание принять участие в поисках, и я этому порадовалась, решив, что сама останусь дома. Остальным пока решили ничего не говорить. Люди приехали отдыхать, незачем их расстраивать, возможно, Тася скоро объявится. Только я в это почти  не верила.

       Катя проследила за тем, чтобы я приняла лекарства, и побежала одеваться. Виктор же подпортил мне и так паршивое настроение, сказав, что не может скрыть исчезновение Таси от Тамары. Вдруг и она захочет отправиться на поиски? Впрочем, вряд ли, разве что узнает, что Катя туда собирается.

       Когда все ушли, мне стало еще тревожнее. Пока вокруг люди, шум и суета, как-то отвлекаешься, но всё выглядит по-другому стоит остаться один на один с проблемой. А проблема нешуточная. Я слишком давно и хорошо знаю Тасю, чтобы заподозрить ее в таком легкомысленном поступке, как внезапный отъезд. К тому же, все вещи и сумочка с деньгами остались в ее комнате. Значит… Значит, с ней что-то случилось. Но что ей могло помешать хотя бы отозваться на телефонный звонок? Только одно… Нет, она могла потерять телефон, и тот, возможно, валяется под каким-нибудь кустом. А где же тогда Тася? Она, конечно, немножко авантюристка, весьма любопытна, но практичности у нее не отнять. Она дорожит своим местом и прекрасно знает, что я никакой небрежности в работе не потерплю, так что в любой ситуации явилась бы в положенное время ко мне. А раз не явилась… Что, кроме самого страшного, могло помешать ей это сделать? Разве что, если бы с ее племянницей Настей что-то случилось. Настя живет в Питере, снимает комнату в коммуналке и работает приемщицей в ателье. Тася собирается купить квартиру, чтобы поселить в ней племянницу, а потом, когда оставит работу, и самой туда перебраться. Она живет на всем готовом и получает приличную зарплату, так что это ей вполне по силам. Но если бы что-то случилось с Настей, она непременно сказала бы мне, и я отправила бы ее в город с Иваном. Нет, никуда она не уезжала, во всяком случае, по своей воле. Но зачем кому-то ее похищать?
Примерно час я терзалась подобными мыслями, пока не вернулись Виктор с Катей. Их поиски оказались безрезультатными. Вчетвером они обследовали территорию парка и все постройки, но никаких следов Таси не нашли. Я немного перевела дух, так как боялась услышать что-нибудь ужасное. Рассказывая, они перебивали друг друга, а я про себя усмехалась. Хотя бы в этом вопросе всё идет, как надо.

       В половине одиннадцатого все разместились в столовой.

       - Что случилось? – сразу набросилась на меня Вера. – Я чуть с голоду не умерла.

       Пришлось во всеуслышание сказать, что пропала Тася. Все ее давно и хорошо знали, так что известие произвело немалое впечатление. Дружно решили, что турнир пока откладывается, все займутся поисками в соседнем лесу. Я, правда, сказала, что сторож уверяет, будто ворота с вечера были на замке, а вряд ли Тася полезла бы через двухметровую ограду.

       - А калитка? – напомнил Эдик.

       - Она закрыта изнутри на задвижку, - сообщил Виктор.

       - Но ее совсем нетрудно закрыть и находясь снаружи, - упорствовал Эдик.

       С этим все согласились. Летом мы обычно не запираем калитку на замок, вдруг ночью кому-то захочется прогуляться или искупаться. Но сейчас еще не лето, да и белые ночи не начались. Почему ее не закрыли на ключ?

       Во время завтрака я исподволь поглядывала на Катю. На той стороне стола шло активное обсуждение сегодняшних новостей и до личных препирательств не доходило, правда, неутомимый художник, как мне показалось, не оставлял Катю в покое. Я тем временем съела кашу, но от чая отказалась. Моя помощница обещала меня напоить в моей комнате. У нее есть кипятильник и пакетики с чаем, которые она прихватила из Прасковьина дома. Что ж, осторожность не помешает, а то в этой нервотрепке можно потерять бдительность, а злодей мигом этим воспользуется.  Вера нахваливала чай, удивляясь, что я его игнорирую.

       - Приходится ограничивать себя в жидкости, - пояснила я, - а то давление скачет.

       Она решила, что ей тоже следует об этом задуматься. Атмосфера за столом резко отличалась от предыдущих дней. Возникшая проблема, непосредственно не касающаяся членов семьи, казалось, всех сплотила. Виктор распределял между участниками поисков, кому где искать. Я решила присоединиться к их компании. Наша группа состояла из трех человек – я, Катя и Эдик. С завтраком быстро расправились, после чего все удалились, а мы поднялись на второй этаж, Эдик обещал ждать нас в библиотеке. Я бы, конечно, предпочла, чтобы третьим в нашей группе был Виктор, но не стоит форсировать события. Эдик так Эдик.

       Катя быстро приготовила чай. Он пах веником, но я мужественно запивала им засохшее печенье из Катиных припасов. Безопасность превыше всего. Такое чаепитие вряд ли назовешь удовольствием, но я растягивала его, сожалея, что согласилась принять участие в поисках. Мне было страшно. Я боялась наткнуться на Тасин труп, а в том, что ее нет в живых, я уже не сомневалась. И почему-то мне казалось, что именно я его обнаружу. Поэтому, чтобы потянуть время, я решила покурить на террасе. Кате, напротив, не терпелось приступить к делу, и она, тяжело вздохнув, пошла вслед за мной. Эдик увидел нас через окно библиотеки и присоединился к нам.

       - Тетя Тоня, может быть, вы останетесь дома? – предложил он. – В лесу еще сыро, да и вряд ли мы найдем там что-нибудь или кого-нибудь. Зачем Тасе одной, на ночь глядя, в лес тащиться?

       - А если не одной? Да и вообще, если она не в лесу, то где?

       На эти вопросы пока ответа не было. Я закурила и, облокотившись о перила, стала смотреть на Антоновку. Последние дни были теплыми и солнечными, и природа благодарно отозвалась на такую ласку. Нежная зеленая дымка, окружавшая деревья и кустарник, стала заметно гуще, а снежные заплаты и ледяные кромки почти полностью исчезли. Дом стоял на крутом берегу, и терраса напоминала мне нос корабля, пересекающего реку. В половодье вода заполняла забереги, но сейчас оставалась узкая каменистая полоска, которая потом расширялась, образуя пляж. К нему спускалась деревянная лесенка с перилами, которая находилась уже за пределами усадьбы. Она была очень крутой и небезопасной, так что в прошлом году я по ней ни разу не спускалась, да и вряд ли еще когда-нибудь спущусь. Мне стало грустно. Я вспомнила, что собиралась дать задание укрепить перила, но забыла, и еще раз посмотрела в ту сторону, потом нагнулась и застыла. У подножия лесенки виднелось красное пятно. Сигарета выпала из руки, я почувствовала, что оседаю, но Эдик успел меня подхватить и испуганно спросил:

       - Тетя Тоня, что с вами?

       А я, тыча рукой куда-то вперед, прошелестела:

       - Там Тася, возле лесенки.


                Глава восьмая
                (Катя)

Эдик подхватил Антонину Петровну на руки и усадил в кресло, а сам метнулся к перилам, что-то высматривая в отдалении. Я же, присев на корточки, первым делом нащупала ее пульс. Сердце билось очень часто, но ровно – ничего страшного, и сознание она не потеряла. Я пыталась ее успокоить ничего не значащими словами, а она всё повторяла:

       - Это Тася. Она мертва.

       Я надеялась, что это какая-то ошибка, но вскоре Эдик подтвердил страшное предположение:

       - Возле лестницы кто-то лежит. В красной куртке.

       И Антонина Петровна  опять повторила свою фразу, затем велела мне позвонить Виктору, но Эдик сделал это быстрее. Я предложила ей вернуться в комнату и прилечь, но она уже пришла в себя и захотела остаться на террасе, чтобы наблюдать за дальнейшими действиями. И эти действия не заставили себя долго ждать. Мы, все трое, облокотившись о перила, увидели, как Виктор спустился с лестницы и наклонился над Тасей. В том, что это она,  мы уже не сомневались. Тамара с Андреем стояли наверху и, как и мы, следили за действиями Виктора. Он опустил Тасину руку, отрицательно покачал головой и что-то сказал, потом посмотрел в нашу сторону и, вяло махнув рукой, взялся за телефон. Признаться, со вчерашнего вечера мое отношение к нему несколько изменилось. Когда он зашел за нами в смокинге и улыбнулся, я поняла, что он не бесчувственная мумия, а  живой человек, да и сегодня, пока бегали по парку и заглядывали во всякие сараи, имела возможность в этом убедиться. Теперь он для меня не просто ЗЯТЬ, а Виктор Николаевич Стрелков или просто Виктор.

       Тем временем Эдик, поговорив с ним, проинформировал нас, что это действительно Тася, она мертва, и уже давно. У Антонины Петровны сначала выступили слезы, а потом она просто затряслась в рыданиях. Поддерживая под руки, мы с Эдиком довели ее до комнаты. Я помогла ей раздеться, а ему велела удалиться, что он охотно сделал.

       Состояние моей подопечной больших опасений не вызывало, но я всё же позвонила врачу, после чего выполнила предписанные назначения. Антонина Петровна сразу задремала, а я сидела возле нее и размышляла. Что случилось с Тасей - неужели ее убили? Если это так, то ее убийство наверняка каким-то образом связано с покушениями на Антонину Петровну. Значит, придется рассказать следователю о наших подозрениях. Семейная тайна перестает быть семейной тайной. Погиб человек. Похоже, преступник вышел на тропу войны, теперь придется быть вдвое бдительней. Скорей бы все эти люди уехали отсюда! Думаю, это произойдет скорее, чем предполагали, вряд ли теперь турнир состоится. Я с беспокойством вспомнила, что сегодня должны приехать друзья Антонины Петровны Арефьевы. Нужно им позвонить, чтобы не приезжали, только их тут не хватает. Антонина Петровна спала,  мне не хотелось ее будить, и я решила позвонить Виктору. Чуть ли не в первый день моего пребывания здесь Антонина Петровна снабдила мне номерами всех телефонов, которые могут понадобиться. Виктор пообещал, что сам всё уладит.

       Я сходила на кухню. Там никого не оказалось, хотя на плите что-то бурлило и шкворчало. Видимо, Анна узнала о гибели подруги и сейчас товарки ее успокаивают. Налив свежей воды, я запаслась хорошим чаем и песочными полосками, а то бедная Антонина Петровна чуть не подавилась моей бурдой из пакетиков и престарелым печеньем. Вернувшись, прибрала в комнате и в ванной. Таси больше нет, а всяким непонятным личностям нечего здесь делать, сама справлюсь.

       Антонина Петровна, приоткрыв рот, тихо посапывала, а мне на месте не сиделось. Я подошла к окну, но высокий берег загораживал подножие лестницы, и я отправилась на террасу. Возле Таси суетились какие-то люди, а Виктор с Тамарой стояли в стороне и курили. Я вернулась в комнату и села на диван, не зная, чем заняться. Время шло очень медленно. Мои неспешные думы прервал стук в дверь. Антонина Петровна не шелохнулась, тогда я подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял Виктор.

       - Спит? - тихо спросил он.

       - Да, - так же тихо ответила я и посторонилась, пропустив его в комнату.

       Мы отошли к окну, и он рассказал последние новости. По предварительным данным смерть наступила десять-двенадцать часов назад от падения с лестницы. Тася просто-напросто свернула себе шею, но наверняка есть и другие травмы. Предположительно – несчастный случай, но точно станет известно после вскрытия. До этого просили никого усадьбу не покидать. Если Тасе кто-то помог совершить трагический полет с пятнадцатиметровой высоты, то вплотную займутся всеми присутствующими. Пока двое сотрудников опрашивают всех, пытаясь установить, кто видел Тасю последним, и за какой надобностью она отправилась на берег среди ночи.

       - Антонине Петровне трудно будет пережить эту потерю, - сказал Виктор. – Она очень привыкла к Тасе.

       В ответ я печально кивнула. Смерть всегда трагедия, а случайная смерть еще трагичней. Случайная ли? Свои сомнения я озвучивать не стала, а высказала другое предположение:

       - Может быть, Коля не всю правду сказал? Вдруг у них свидание было там назначено?

       Виктор пожал плечами:

       - Они ведь не юнцы, чтобы на звезды любоваться, когда есть уютная сторожка.

       - Разве звездами любуются только в юности?

       Виктор усмехнулся:

       - Не только. Но, думаю, это не тот случай, хотя, как знать.

       Попросив меня сообщить новости Антонине Петровне, когда та проснется, он направился к двери, я за ним.

       - Да, чуть не забыл: обед будет в половине четвертого.

       Почти сразу после его ухода явилась Вера Ивановна. На этот раз она выглядела менее агрессивной, чем обычно.

       - Как Тоня? – тихо спросила она, оттесняя меня и проходя в комнату.

       Я увлекла ее к окну, подальше от кровати.

       - Нормально. Я сделала ей укол, и она заснула.

       Вера Ивановна тяжело вздохнула:

       - Вот ведь как. Мы всё чего-то споримся, добиваемся, друг другу нервы портим. А приходит смерть – и понимаешь, что вся наша суета никакого смысла не имеет. – Признаться, не ожидала от нее таких философских выводов. – Тася была еще молодой, крепкой, ей бы жить да жить. Но один неосторожный шаг – и всё, нет ее! - Мы обе дружно вздохнули, после чего Вера Ивановна продолжила: – Тася ведь была для Тони не просто горничной. Она – ее глаза и уши, вечно подглядывала, подслушивала, а потом обо всем докладывала.

       Вера Ивановна внимательно посмотрела на меня, но я сделала непроницаемое лицо. Для меня это было новостью. За то короткое время, что мы провели под одной крышей, я не успела этого понять, а Тасины подозрительные взгляды объясняла ревностью к хозяйке. Однако, Вера Ивановна, сама того не зная, сообщила мне нечто очень важное. Тася могла заметить что-то подозрительное и устроить слежку за преступником, а он нарочно подвел ее к лестнице, чтобы потом столкнуть!

       - Катя, вы меня не слушаете! – обиженно повысила голос Вера Ивановна.

       - Я вас внимательно слушаю, - возразила я, - и думаю, что вы абсолютно правы. Антонине Петровне будет тяжело пережить эту потерю и найти замену Тасе. Надеюсь, вы ей поможете, она очень к вам привязана.

       Вера Ивановна таких слов от меня не ожидала, едва скрыла удивление, а потом вполне благожелательно сказала:

       - Конечно, я сделаю всё, что в моих силах. Передайте Тоне привет, - и, улыбнувшись, добавила: - Встретимся за обедом. Кстати, он состоится в половине четвертого.

       Я об этом уже знала, но всё равно тепло ее поблагодарила. Чем меньше врагов, тем лучше. Проводив Веру Ивановну до двери, я вернулась на диван. Теперь было о чем подумать. Возможно, любопытная Тася застала кого-то за каким-то подозрительным занятием и стала за ним следить. Сейчас ночи довольно светлые, но вчера к вечеру набежали тучки, так что не только Луны не было видно, но и вообще было темно. Она, возможно, надеялась, что преступник ее преследования не заметит, но ведь тучки могли на время и разойтись… Очередной стук заставил меня вздрогнуть, и я быстро прошла к двери, открыв которую, увидела крепкого парня лет тридцати. Он, разинув рот, смотрел на меня, не издавая ни звука. Я вышла в коридор и оттеснила его в сторону. Тогда он пришел в себя:

       - Вы Екатерина Семенцова? – Я кивнула. – А Антонина Петровна Воротникова?

       - Она спит, - шепотом ответила я, - ей нездоровится.  А кто вы?

       Он тряхнул головой и рассмеялся:

       - Старший оперуполномоченный Виталий Кузьмин.

       - Понятно, – сказала я, - пройдемте в мою комнату.

       Я решила оставить дверь открытой. Сейчас Антонина Петровна особенно уязвима. Преступник может воспользоваться любой моей оплошностью и подложить яд, а ее внезапная кончина никого не удивит. Как же, она и так всё время болеет, а тут такое потрясение! Я предложила старшему оперуполномоченному стул, а сама разместилась на кушетке, чтобы видеть дверь в комнату Антонины Петровны.

       - Извините за растерянность, - начал разговор Кузьмин. – Но вы сами виноваты. Нельзя быть такой красивой.

       - Ближе к делу, - поторопила я,

       И он приступил к делу. Во-первых, поинтересовался, кем я прихожусь Антонине Петровне и на каком основании живу в этом доме. Думаю, ему уже всё про меня объяснили, но я озвучила официальную версию – работаю помощницей Воротниковой, оказываю медицинские и секретарские услуги.  Затем он поинтересовался, когда я видела Тасю в последний раз. Я объяснила, что мы с Антониной Петровной видели Тасю примерно в половине одиннадцатого, когда она принесла плед в беседку. Вскоре после этого мы вернулись в дом.
 
       – Но ведь вы или Антонина Петровна могли выйти прогуляться и позднее? – спросил он.

       - Нет, мы до самого утра не расставались, - сказала я, повергнув в изумление старшего оперуполномоченного.

       - Но у вас же есть своя комната! – воскликнул он. – Или…? - Вот идиот!

       - Никаких или! – резко ответила я. – Ей нездоровилось, и я спала на диване в ее комнате, чтобы в случае чего быть под рукой.

       - Извините, - промямлил он.

       В это время в дверях появился Эдик:

       - Катя, ты скоро освободишься?

       - Не знаю. Встретимся за обедом, - не слишком любезно ответила я.

       Эдик обиженно удалился. Кузьмин записал в блокнот несколько слов, после чего сказал, а вернее изрек:

       - Поклонники одолели.

       - Не то слово, - улыбнулась я, решив быть с ним полюбезнее, авось удастся вытянуть из него какую-нибудь информацию. Судя по тому, как он невзначай поинтересовался нашим алиби, версия о несчастном случае не единственная.

       - Как вы думаете, почему она упала? – невинно поинтересовалась я.

       Виталий Кузьмин изучающе посмотрел на меня.

       - Может, оступилась в темноте, - растягивая слова, произнес он, - а, может, и подтолкнули.

       - Кто?! Зачем?!

       - Вот мы сейчас и пытаемся это выяснить, - важно заявил он. – Впрочем, несчастный случай тоже не исключается.

       Я попыталась узнать, когда проведут вскрытие, на что он ответил, что это известно только эксперту, но тянуть не будут. Хозяин, на его взгляд, нашел «правильный» подход к следователю. Что ж, всё понятно, Виктор простимулировал расторопность правоохранительных органов. А, может быть, заодно простимулировал и желательные выводы эксперта? Мне стало не по себе, когда я поняла, что на результаты экспертизы полагаться нельзя. Выразив надежду на скорую встречу, старший оперуполномоченный Виталий Кузьмин удалился, а я отправилась к Антонине Петровне. Она сидела на кровати и сказала, что уже давно не спит, но ей ни с кем не хотелось общаться, поэтому и притворялась спящей. Поскольку я разговаривала с посетителями вдалеке от кровати, пришлось пересказать все разговоры. Рассказала я и о встрече с Кузьминым.

       Антонина Петровна больше не плакала, была собранной и сосредоточенной. Приведя себя в порядок, вызвала Анну. Анна выглядела просто ужасно – лицо распухло, а и без того маленькие глаза просто исчезли под отекшими веками. Антонина Петровна подошла к ней, обняла, отчего Анна разревелась, но моя подопечная держалась, более того, была настроена по-деловому. Предложила Анне немедленно отправиться в Питер, чтобы сообщить Тасиной племяннице о несчастье, а заодно выяснить, где хоронить погибшую. Все связанные с похоронами расходы Антонина Петровна пообещала взять на себя. День похорон был пока неизвестен,  это зависело от милиции.

       - Покорми Ивана и сама поешь, после чего отправляйтесь в город, - не допускающим возражений тоном сказала Антонина Петровна. – Я ему сейчас позвоню. Если хочешь, можешь переночевать в городской квартире, но завтра с утра чтобы была здесь. А Иван пусть сегодня вернется, он может понадобиться.

       Я в очередной раз восхитилась умением Антонины Петровны держать себя в руках.

       - Да что мне делать одной в квартире? – всхлипнула Анна. – Я с Иваном вернусь.

       Вслед за Анной мы отправились в столовую, подошло время обеда. Все выглядели не просто печальными, а удрученными. Представители следствия забрали с собой Колю, так как появление Таси среди ночи на берегу реки выглядело весьма подозрительно. Мы обсудили, кто и когда видел Тасю в последний раз. По всему выходило, что мы с Антониной Петровной видели ее позднее всех. Даже Коля, если верить ему, встретил ее, когда она направлялась к нам с пледом в руках. Она передала плед и быстро ушла, не вступая ни в какие разговоры. Больше ее никто не видел. Я подозревала, что это не так, но пока не поделилась своими подозрениями даже с Антониной Петровной.  Ей и так плохо, а если начнет подозревать злой умысел, станет еще хуже. У нее полно всяких болезней, всё держится на липочке, так что такое известие может нарушить хрупкое равновесие в организме, и тогда… Нет, сейчас не буду ни о чем говорить. Возможно, это нелепая случайность. Надо дождаться результатов экспертизы. Тут я вспомнила о «стимулировании» и приуныла. А можно ли будет доверять этим результатам?
За обедом люди за столом и впрямь напоминали дружную семью, никто никого не подкалывал и не делал замечаний. Может, они и правда такие дружные?

       - У меня есть кое-какие соображения по поводу случившегося, - шепнул Эдик. – Давай встретимся после обеда, обсудим.

       Меня его соображения очень интересовали. Наверняка у него есть сведения, которых нет у меня.

       - Я не знаю, когда освобожусь, - шепнула я в ответ.

       - Позвони мне.

       - У меня нет твоего номера.

       - Диктую. Запоминай.

       - Не запомню.

       - Тогда диктуй свой. У меня память хорошая.

       Я продиктовала и уткнулась в тарелку, боковым зрением заметив, что Тамара недовольно смотрит в нашу сторону. Как вскоре оказалось, не только она.

       - О чем вы шепчетесь? – спросил Андрей.

       - А тебе какое дело? – возмутился Эдик, неприязненно глядя на моего визави.- Оставь нас в покое.

       - Разве у тебя есть монополия на общение с Катей?

       Я не выдержала:

       - О боже! Прекратите!

       У меня это получилось чересчур громко, и все за столом притихли.

       - Да я просто пошутил, - пробубнил Андрей. – Хотел разрядить обстановку.

       Этот маленький инцидент  почему-то разрушил иллюзию о большой дружной семье. Теперь казалось, что каждый сам по себе, и царившее до конца обеда молчание лишний раз это подтвердило.

       После обеда я первым делом напоила Антонину Петровну чаем, а потом рассказала о разговоре с Эдиком.

       - Встреться с ним, - поддержала Антонина Петровна. – Чую, не сама Тася упала, кто-то помог. – Я облегченно перевела дух. – Ты, конечно, тоже догадалась, - улыбнулась она, - а мне не говорила, боясь расстроить. Так вот что я тебе скажу, ты уж пожалуйста не деликатничай, говори обо всем, не время скрытничать.

       Я с ней согласилась.

       - Думаете, она увидела или услышала то, что не полагалось?

       - Именно. Тася была очень любопытной.

       Да, и вы в этом ее поощряли, подумала я, правда, ничего не сказала.
С Эдиком мы встретились у калитки. Мне хотелось поближе взглянуть на коварную лестницу. Она представляла собой довольно хлипкое сооружение из досок и реек. Перила казались ненадежными, а сама лестница была слишком крутой, повторяя профиль склона и нисколько не сглаживая крутизну. Внимательно ее осмотрев, я решила, что упасть отсюда проще простого и без посторонней помощи. Эдик со мной согласился и спросил:

       - Куда дальше пойдем?

       Я предложила прогуляться до пещер, не хотелось, чтобы кто-то подслушал наш разговор, а сама выжидательно уставилась на него, что-то он тянет со своей информацией.

       - Значит, так, - начал он. -  Сегодня, проходя мимо кухни, я услышал интересный разговор.

       - Подслушивал?

       - Типа того. У каждого из нас в глубине души живет сыщик, - нисколько не смущаясь, заявил он.

       Впрочем, услышал он совсем немного. Разговаривали две женщины. Это были не Надя и не Анна, их голоса он хорошо знает. Одна сказала: «Она сама напросилась, нечего сразу с двумя мужиками крутить». Вторая не спорила, но выразила сомнение в том, что ОН на такое способен. В это время на горизонте появилась одна из помощниц, и Эдик был вынужден уйти.

       - Про Колю мы знаем, - задумчиво произнесла я. – Но кто второй? Неужели кто-то из гостей?

       Эдик искренне рассмеялся:

       - Тася, конечно, была дамочка фигуристая, но не так уж молода, так что не думаю, что кто-нибудь из нашей высокомерной компании польстился на немолодую горничную. Да тут и без гостей полно мужиков: двое садовников, истопник, сторожа и Иван.

       - Иван? – удивилась я. – У него же семья, да и лет ему до фига.

       Эдик считал, что возраст ни при чем, Ивану немногим больше, чем Коле, а семья еще никому не мешала развлекаться на стороне. Потом и вовсе меня огорошил, рассказав, как однажды застукал парочку в городской квартире в тот момент, когда Иван лапал Тасю.

       - Подглядывал?

       - Нет, тогда случайно вышло, - серьезно ответил он. – Шел в туалет и натолкнулся на них в коридоре. Тася бросила на меня лукавый взгляд и убежала, а Иван жутко смутился и попросил ничего не рассказывать Антонине Петровне. Разумеется, я ничего никому не сказал, да и вообще забыл, а вот сегодня вспомнил.
Неужели это Иван? Антонина Петровна не переживет второго удара. Эдик меня немного успокоил, высказав предположение, что возможны и другие кандидатуры. Когда мы подходили к пещерам, он предложил новую версию. Один из сторожей Слава – муж Нади. Слава мужик вполне симпатичный, сказал он,  в хорошей форме, а жена у него туша тушей. Может быть, он и бросил взгляд на привлекательную горничную, а Тася вряд ли отказала бы ему. Если Надя узнала об измене мужа, то могла соперницу и подтолкнуть.
Я чуть не рухнула на землю. Теперь Надя! Нет, несмотря на наш уговор, ничего Антонине Петровне об этой версии не скажу.

       - Какие у тебя основания предполагать такое? – агрессивно спросила я.  – Может, ты видел, как они обнимались, целовались и всё такое?

       - Нет, я просто предположил, - отозвался он. – Чем плохой вариант?

       - Ах, ты просто предположил! – завелась я. – Тогда я тоже кое-что предположу. Итак, предположим, что ты влюбился в горничную-нимфоманку, а она наставила тебе рога с престарелым сторожем.  Тогда ты в порыве гнева сталкиваешь ее с обрыва! Как тебе такой вариант?

       Эдик рассмеялся, но глаза у него не были веселыми, скорее, злыми.

       - Такой вариант не выдерживает критики. Он невозможен!

       - Это почему же?

       - Хотя бы потому, что с тех пор, как увидел тебя, другие женщины для меня не существуют!

       Произнесено было несколько пафосно, но вполне убедительно. И от слов он быстро перешел к делу – схватил меня за плечи и притянул к себе. Всё произошло так быстро и неожиданно, что я не сразу среагировала, а он воспринял заминку как согласие и приник к моим губам. Тут я пришла в себя и изо всех сил его оттолкнула. Силой меня бог не обидел, да и он от меня такого финта не ожидал, так что отлетел примерно на метр и чуть не свалился с крутого холма, рядом с которым располагалась пещера. На этот раз я среагировала быстро и, схватив его за руку, не дала упасть, более того, он оказался в моих объятиях.

       - Вот значит как! Сначала оттолкнуть, а потом притянуть – игра такая? Давай поиграем, - прошептал он, - и опять попытался меня поцеловать, но я увернулась и отскочила в сторону.

       - Никакой игры нет! Я просто не дала тебе упасть с крутого склона. На сегодня хватит жертв. А меня лучше не трогай, целее будешь.

       - Почему ты такая агрессивная?

       - Да надоело мне всё это. Не успеют двух слов сказать, как уже слюна течет и руки тянутся.

       Он ответил не сразу, но все же ответил:

       - Трудно удержаться.

       - Да, ты еще скажи, что ты ни при чем. Мне сегодня старший оперуполномоченный так и сказал: «Сами виноваты. Нельзя быть такой красивой».

       В общем, с большим трудом нам удалось замять эту тему. Я была недовольна таким поворотом событий. Надеялась обрести в Эдике «своего человека» в стане врага, а сама его оттолкнула. А что было делать – расплачиваться с ним натурой? Ну, уж нет! Просто можно было как-то оттянуть объяснение, тогда, может быть, мне удалось бы узнать, кто где находился после того, как я ушла из гостиной. Возвращаясь из беседки в дом, мы слышали голоса. Теперь заводить разговор на эту тему было не так легко, но я  попыталась:

       - Эдик, тебе всё же удалось пробудить во мне кое-какие чувства, - загадочно
начала я.

       - Неужели? – Он недоверчиво посмотрел на меня.

       - Да, ты пробудил во мне сыщика. Теперь мне хочется узнать, как всё было на самом деле. Ведь вчера примерно в то время, когда погибла Тася, мы возвращались в дом и слышали голоса. Наверняка кто-то что-то видел, но не придал этому значения. Ты не в курсе?

       - Не в курсе, - кратко ответил он и замолчал.

       Мне стало грустно. Он такой же, как и все прочие мужчины, которых интересует только моя оболочка, а что там внутри – без разницы. Даже Лёню, с которым мы прожили три года, не интересовало, например, что я пишу, о чем. Он относился к моему занятию снисходительно, как к безобидной причуде. Зато из койки был готов не вылезать. Меня такие однобокие отношения не устраивают. Я с тоской вспомнила Михаила – поманил меня неведомой жизнью и высокими отношениями, а на поверку оказался обыкновенным мошенником. Наверное, какие-то темные делишки прокручивал в нашем леспромхозе, когда его аппендицит прихватил.

       В пещеру мы заходить не стали, не то настроение, а повернули к дому. Эдик даже не пытался поддерживать разговор и выглядеть хотя бы вежливым. Ведь можно было обратить всё в шутку, а он обозлился. Через полкилометра я почувствовала, что тоже злюсь, и мне захотелось как-то на нем отыграться.

       - Знаешь, о чем я подумала? – неожиданно даже для себя сказала я. – Он не ответил. – Думаю, что если ты так разозлился из-за сущей ерунды, то вполне способен убить женщину, которая действительно тебя обманула.

       Он схватил меня за плечи и сильно тряхнул.

       - Да ты понимаешь, сука деревенская, о чем говоришь?! – завопил он.

       Меня охватило полное спокойствие, которое сродни бешенству.

       - А вот Гюльчатай и истинное личико показала, - сквозь зубы процедила я и, стряхнув его руки, быстро пошла вперед.

       Он, видимо, опомнился и, догнав меня, стал извиняться:

       - Катя, ради бога извини! - молил он. – Не знаю, что на меня нашло. Просто я к тебе со всей душой, а ты в нее плюнула.

       - Зато  ты устлал мою душу розами, - с сарказмом отозвалась я. – Чем это я тебя обидела? Не бросилась к тебе на шею? Извини, конечно, но у нас, у деревенских сук, не принято кидаться на шею первому встречному.

       Я могла бы ему еще многое сказать, но зачем метать бисер перед свиньями?  А ведь был момент, когда меня к нему потянуло – во время танца возле коттеджа. Нет, с этими лощеными благоухающими типами нужно быть вдвое осторожней,  вдвое хитрее и вдвое подозрительнее, чем я есть сейчас. По дороге к дому он еще несколько раз извинялся, под конец даже казался убедительным. Почти рвал на себе волосы, объясняя свое поведение тем, что прежде никаких отказов не знал. Оказывается, это очень больно, и он был к такому не готов.

       - Успокойся, проехали, - сказала я. – Ты не первое и, думаю, не последнее мое разочарование, и я даже польщена тем, что оказалась единственной, кто осмелился тебе отказать.

       Он попытался перевести все в шутку.

       - Впредь мне будет наука, - улыбаясь, говорил он, - не лезь с грязными помыслами к девушке с чистыми глазами.

       Однако он со своими шутками несколько опоздал. Тот маленький росточек, который едва проклюнулся в моей душе, увял, не успев прорасти. Теперь я сожалела только о том, что и агента из него не получилось. Понятно, друга в нем я уже не найду, но и заводить врагов ни к чему, поэтому примирительно сказала:

       - Тот разговор нам обоим не делает чести, - немного покривила я душой, - так что сделаем вид, будто его вообще не было и будем вести себя как ни в чем ни бывало. Идет?

       - Идет! – радостно отозвался он. – Когда-нибудь я вымолю у тебя прощение! За каждое плохое слово, сказанное в твой адрес, рассчитаюсь!

       - Договорились.

       Я протянула ему руку в знак примирения. Он сначала пожал ее, потом поднес к губам и посмотрел на меня:

       - Можно?

       Его глаза были слегка насмешливыми, но злобы в них не было, и я кивнула, после чего мы дружно дошли до дома. Эдик предложил спуститься в подвал и посмотреть игру. Вопреки моему предположению турнир по бильярду, хоть и с некоторым опозданием, но начался. Я ответила, что сначала проведаю Антонину Петровну, а потом, может быть, и приду. Поднимаясь на второй этаж, я просто кипела от негодования. Сегодня погибла Тася, а этой публике хоть бы что! Посидели с постными рожами за обедом, на этом их скорбь и закончилась. Как Антонина Петровна такое допустила, неужели не в курсе?  Едва стукнув в ее дверь, я вошла, но своей подопечной там не обнаружила. Мне стало не по себе. Я опустилась на стул и позвонила ей. Оказывается, она находилась в подвале и следила за игрой! Этого я не понимала. Она ведь искренне переживала из-за Таси. Неужели у нее такая короткая память? Почувствовав мое настроение, она тихо сказала, что потом всё объяснит и велела спускаться к ней. Мне удалось выторговать только полчаса на то, чтобы отдохнуть, а на самом деле мне было просто необходимо перевести дух после общения с Эдиком и набраться сил, чтобы выдержать не то, что общение, а пребывание в одном помещении с этими людьми. Эдик из всей компании казался самым симпатичным, а на поверку оказался самовлюбленным негодяем. Какова же тогда на деле остальная публика? Страшно подумать. И что это Антонине Петровне вздумалось своим присутствием поощрять этот пир во время чумы? Нет, никогда я этих людей не пойму.

       Есть такое понятие безвременье – смутное, беспокойное время, в которое трудно жить и тяжело умирать. Сейчас я казалась себе человеком Безвременья, мне нигде не было места. Мне было тесно в Заполье, я не вписывалась в него со своими устремлениями, но и здесь я не чувствую себя своей и никогда своей не стану, так как не хочу быть похожей на них – циничных, высокомерных и бездушных. Но я хочу найти свое Время и свое Место.


       Продолжение следует...     15.10.2011