Юрий Медных
гл.5
Сначала
Тяжелеет генсек под очередными наградами, даже подбородок отвис и язык заплетается, а анекдоты роем мух жужжат над ним. Дочь его, Галина, развила аппетит на бриллианты и на кавалеров. Вслед за Вьетнамом, полыхает в его миролюбивой политике Афганистан. Это почище Хрущевской Целины с зерном, схороненном в Волге. Застольничает страна, глядя на генсека. А супруги Пришитовы приуныли на новом заработке Семена. Да тут же еще одна забота: Федор сменил работу, и дядя Ваня, опасаясь претензий жильцов на жилплощадь после годичного жительства на ней, предложил жильцам подыскивать квартиру. Южная зима, вторая для Семена и первая для Лиды, выдалась на редкость морозной: две недели держало под сорок, будто Сибирь, вслед за Лидой нагрянула – угольные склады опустели. Пришитовы включают на ночь электроплитку. Хозяин в этом усмотрел возможность пожара. Но зимой не выгоняют, и он разрешил наломать в саду сучьев, а на растопку Семен приносит из цеха отработанные перфокарты, и супруги до слез раздувают печь, повторяя опыт с сырыми горбылями. Но блеснула радость: Лида достоялась в очереди до квартиры – в бараке освобождают. Пришли с Семеном утром замок повесить, а там – новый хозяин! Сосед стену прорубил и расширил жилплощадь. По закону он прав. Очередь зависла – не хлопайте ушами.
На новой работе Семен в учениках: вгрызается не только в «собачки», рычаги да пуансоны незнакомой техники, но и в новые для него схемы – релейные: попробуй с непривычки определи, где катушка, а где ее контакты. Но деньги нужны, и ребята уже на втором месяце работы подали заявление на повышение квалификации. Напарнику семнадцатый год и тоже Семеном зовут; они в работе дополняют друг друга: Семен-«учитель» механику знает, а Семен-«ученик» – электрическую часть. После спешной подготовки Семены с треском провалились на экзамене и утром оба не вышли на работу: «учитель» с похмелья, а «ученик» с температурой – покрутился Иван Александрович. На следующий день он поставил ребят на ноги, уговорив комиссию дать ученикам авансом по третьему разряду. И повеселели механики: хлопочут с отвертками над машинами, а чуть свободная минута – за схемы и техописание. Лида, глядя на воспрянувшего мужа, тоже повеселела.
Наступает весна, и радоваться бы теплу и красоте природы, да хозяин все энергичнее поторапливает, ссылаясь на необходимость ремонта. И опять выход нашла Лида: через знакомых отыскала свободную комнату на другом конце города, у пожилых чудаков: то им одна половина дома нравится, то другая, и кочует Семен с мебелью, осваивая технику ее разборки и сборки. Через полгода «чудачеств» нашли бедолаги трехкомнатный особняк в еще большей глубинке – в Ала-Арче.
А Семены, подготовясь к экзамену на очередной разряд, защитились с честью – по такому случаю Иван Александрович на профилактический спирт не поскупился.
– Что я вам говорил! – гордится он – Пришитов еще фору даст!
И опять Семен поверил в себя, даже Семен-«учитель» заревновал: принес как-то после смены бутылку водки; девчонки-операторы по «наперстку» пригубили, а Семенам налили остальное: у Семена-большого глаза округлились – «кочеядровская наука» – куда столько? А Семен-младший обиделся.
– Чего брындишь? Или в большие мастера вырос? Иван Александрыч с нами выпить по случаю не чурается.
– Тезка!? – возразил старший, – Честное слово, мне это не по силам, да и тебе, – оценил он молодую, приземистую, широкоплечую фигуру напарника с косинкой к носу в карих глазах, – Форсишь ты.
– Я?! – взорвался младший. – Смотри! – и опрокинул стакан в рот. – Так я тебе и поверил, слабак! – выдохнул он в сторону старшего и вытер тыльной стороной ладони губы.
– Черт с тобой! – расхрабрился старший: «коли пацан может – мне, мужику, заказано, что ли»? – и выцедил морщась свою долю.
– Давно бы так! – подобрел младший.
– Вот это по-нашему! – поддержали девчата.
А у Семена-старшего через пять минут комната поплыла. А утром едва дотащился до работы. Девчонки шепнули Ивану Александровичу, когда он заглянул.
Механик скрючился в мастерской, уронив свинцовую голову на руки, а шеф тормошит его:
– Семен Иваныч, я вам, знаш-понимашь, новый ЗИП достал, пошли, – зовет он в кладовку. – Посмотри.
«Милейший ты наш, Иван Александрыч, не из пьяниц я; глаза бы мои света божьего не видели; оставь меня ради бога, – думает Семен, – Но надо идти – работа».
– Смотри: одобришь? – нарочно громко говорит шеф, подталкивая Семена к стакану на полке.
«Ну, отец родной»! – потеплел душой Семен и, морщась от отвращения, процедил в себя пятьдесят граммов.
– Спасибо, Иван Александрыч!
– Мне твой напарник, знашь-понимашь, позвонил, – выгораживает начальник девчат. – Справлялся, как ты. Он сегодня в отгуле. Только чур, знашь-понимашь, этим не увлекаться.
– Что вы! Это я вчера расхрабрился, по случаю.
Семены одолевают релейную память допотопных перфораторов, а тут новая техника приспела, германской фирмы «Зоемтрон». Механики облепили новинку, а Семен-старший – в сторонке – не любит толкотни. Шеф потом подошел к нему:
– Нравится техника?
– Немецкая точность и аккуратность.
– Оборудуй ими свой цех.
– Так уж прямо и мой цех! – заблестели у механика глаза.
– Твой! За этим дело не станет.
– Ну, если так! Ее же изучить надо.
– Забирай одну в цех и… хоть по винтику, но… чтобы потом работала… – не то нам с тобой и всыпать могут.
– Постараюсь, Иван Александрович.
И Семены в свободное время, а его при грамотности все больше, вникают в иностранные чертежи и описания, переведенные на русский язык с «акценом».
Семен-младший отбросил амбицию, во всем положась на своего «ученика».
Девчата, косясь на новинку, почти автоматически стрекочут клавиатурой и языками, не подозревая, какую «козу» готовят им Семены.
– Будет ли работать… после нашей «профилактики»? – сомневается Семен-младший.
– Будет. Немцы – молодцы: после разгрома в Отечественную – нас, победителей в технике обошли.
– Пришитов, вас к начальнику, – окликнула Семена, кладя трубку на аппарат, Наташа Козлова – «козочка» зовут ее в цехе, пухленькая, улыбчивая девушка.
– Обкатывай, тезка, – поспешил Семен на зов.
– Присядь, Семен Иванович, – встретил его начальник.
– Я весь внимание, Иван Александрович.
– Как перфоратор поживает?
– Запустили. Тезка обкатывает.
– Хорошо. А программа как?
– Дубль сняли отлично.
– Я полистал описание, знашь-понимашь: возможности в авто¬матике гораздо больше, чем даны.
– Ну и?
– А что, знашь-понимашь, покудесничай над программой, да и заставь «немца» работать по-русски, чтобы операторы за ними принцессами себя почувствовали; они же вынуждены будут переучиваться, так, знашь-понимашь, было бы ради чего!
– Ну и поворотики у вас: без передышки в карьер.
– Дерзай. Я же тебе сказал, знашь-понимашь, что цех твой.
– А тезка?
– Он не твоего полета – от разряда не откажется, а прочее: ему бы, знаш-понимашь, выпить да с девками погулять. А приструнить его у нас руки коротки – мамаша у него!
– А кто она?
– Зам нашего министра, наш директор.
Семен вернулся в цех озабоченный.
– Ну что? Хвоста накрутили? – ерничает тезка.
– Головоломку он нам подбросил: хочет станок в робота обратить.
– Ну дает Александрыч! – хохотнул тезка. – Бабу с первого вечера обратать, водкой на спор нагрузиться – могу! А эти ребусы не по мне.
Что «КО» обозначает «Команда операции», Семен понял почти сразу, и по аналогии расшифровал остальные.
– Что за узоры? – рассматривает тезка замысловато отперфорированную карту.
– Новая программа.
– Не темни.
– Смотри! – Семен включил станок, и машина выполнила нужные операции.
– Да ты – профессор! – воскликнул тезка, толкнув напарника в плечо.
– Александрычу доложить надо, – отозвался на похвалу Семен.
– Девки! – позвал операторов тезка, – застолья по такому случаю не миновать.
Тезка-младший привел Ивана Александровича, сам сияющий, а шеф взволнованный.
– Хвались, профессор! – невольно повторил тезкину оценку шеф.
– Станок сам за себя скажет, – включил Семен машину.
Начальник долго следил за бесперебойной работой «иностранца».
– Молодцы! – пожал он руки Семенам. – Ну, знашь-понимашь, «курочки-козочки», теперь держитесь! По такому случаю я по «джюз грамм» нашего фирменного, знаш-понимашь, ставлю. Программа – общая работа?
– Я в этом не петрю, – отгородился тезка-младший.
– Из Германии пришел запрос, знашь-понимашь, о наборе на курсы механиков по этим машинам, – сообщил начальник. – Курсы на нейтральной территории, в Риге. Предлагаю Пришитову съездить на них.
У тезки-младшего отвисла челюсть: Рига, взморье, пляж – девчонки! А Семен-старший озадачился.
– Спасибо. Но на какие шиши?
– Дорога оплачивается производством, а там, командировочные, – уточняет шеф, невольно доканывая младшего.
– Спасибо.
– За это надо осушить! – пробует скрыть досаду тезка.
– Теперь, знашь-понимашь, разговор о наших «курочках-козочках». Как думаешь, Семен Иванович, расположить станки?
У девчонок и у тезки-младшего от таких слов брови полезли на лоб.
– Я полагаю, – скромно, но по-хозяйски твердо ответил механик. – Выставлю всю эту рухлядь, – махнул рукой на старую технику. – Перфораторы поставлю вдоль окон, а контрольники по бокам двери.
– Грамотно рассудил, знашь-понимашь, – одобрил шеф.
– Иван Александрович! – заголосили девчонки. – Оставьте хоть одну старую – мы же заказ сорвем.
– Это ему решать, знашь-понимашь, – кивнул начальник на Пришитова.
– Ни одной, – ответил механик спокойно и уверенно. – И это не каприз: останься хоть одна железяка, вы наперебой будете скакать на нее – только делу помеха.
– Опять грамотное решение, – одобрил шеф.
– Сговорились… – обреченно захныкали девушки. – Вот змеюку пригрели.
– Спасибо и на этом, – улыбнулся парень.
– А теперь еще одно сообщение, – продолжил начальник. – Механикам, Семенам нашим, за отличную самостоятельную творческую работу, знашь-понимашь, комиссией присвоено по пятому разряду.
– Ур-ра! – и грянули аплодисменты.
Судьба начала улыбаться Семену.