Палата номер 16. Ч. 3

– Чем ты там всё щёлкаешь, девонька? – поинтересовалась Федотовна. Они были в палате вдвоём. Петровна и Семёновна мыли в ванной лежачую больную. – Будто на машинке, только мягче.

– Переписываюсь с подругами, – улыбнулась Алёна.

Старушенция заглянула в монитор, ещё раз рассмотрела весь ноутбук, пожала плечами.

– Со всего мира, между прочим, – похвасталась молодуха. – Пишем рассказы и стихи, обсуждаем их.

– И долго, – подумав, задала Федотовна самый, по её мнению, подходящий вопрос, – письма идут?

– Секунды, – ответила Алёна.

– Кибернетика, – с пониманием оценила старушка. – И чего пишут люди из-за рубежа? Как там жизнь?

– Везде одни и те же проблемы, – вздохнула женщина. – Дети, здоровье, нехватка нормальных мужиков.

– Это точно! – воскликнула Федотовна. – Правда, был в моей жизни один период, когда кругом почти только мужики находились. Это когда я в войну партизанила. Девчонкой ещё была. Тоже, я тебе скажу, не подарок, когда ихний пол преобладает. Во всём равновесие необходимо. А то ведь при жизни одинокой никакой гармонии и сплошная сухость в организме. Вот, дерево, к примеру, или цветок какой без полива долго не проживёт. А мы, люди женского полу, чем хуже? Так-то вот.

Алёна  что-то быстро набрала на клавиатуре и только после этого ответила:

– Многие мужики до сих пор, видно, партизанят. По крайней мере, ведут себя с нами, как в тылу врага.

– Это как? – опешила старушка.

– А всё вокруг себя взрывают, не думая о последствиях, – нервно пояснила Алёна. – Одни козлы кругом.

– Наш завотделением очень даже ничего, – не согласилась старушка. – Обрати на него внимание. Холостой, между прочим.

– Раз в таком возрасте не женатый, – махнула рукой женщина, – или импотент, или голубой, или эгоист. И что хуже, не знаю. На литературном сайте и вообще в Интернете таких полно. Как пообщаешься, руки не отмыть.

– Ты тоже пишешь рассказы? – вдруг сообразила Федотовна. – Или что?

– Да так, пробую, – покраснела молодуха.

– Может, что-нибудь из своего нам сегодня прочтёшь?

– Нет, – категорически отрезала Алёна. – Потом как-нибудь. Я вам лучше почитаю рассказ одной из самых популярных дамочек на нашем  сайте.

– Ты извини, девонька, – понизила голос старушка. – Не пойму никак. Слово какое-то нерусское употребляешь. Может, тебе судно поднести? Ты не стесняйся.

– Это вы про сайт, что ли? – усмехнулась Алёна.

– Вот, опять, – вздрогнула бабулька и вздохнула. – Сердешная.

– Ну, как вам объяснить. Это как клуб по интересам, что ли. Сообщество виртуальное.

– Ну и ладно, – кивнула Федотовна. – Пойду тогда утки из-под других страдальцев повыношу. Это занятие очень к лирике располагает.

***

За пять минут до начала сеанса чтения старушки вымыли руки, заварили свежий чай, разложили по блюдцам сушки и сахар-рафинад. Подсели поближе к кровати Алёны, но не вплотную. Чтобы и слышать хорошо, и необходимую дистанцию сохранять. 

Молодуха выглянула из-за монитора. Хотела ещё раз предупредить, чтобы без фантазий, но увидела три благостных, кротких, готовых к восприятию всего, чего угодно, лица и только улыбнулась:

– Начнём, пожалуй. Автор этого рассказа – Магдалина Беспамятная.

– Девясил настаивать надо, – прошептала Петровна.

– Что? – прервалась Алёна.

– Для улучшения памяти, – оживилась Петровна. – Верное средство. Я своему покойничку, помню, периодически в целях профилактики наливала. Начинала за неделю до получки. Чтобы не забывал её до дома донести.

– Цыц! – грозно рыкнула Федотовна.

– Это у неё псевдоним такой, – терпеливо пояснила Алёна. – А настоящая фамилия неизвестна.

– Скрывается? – поинтересовалась Семёновна. – Как Ильич?

– Да нет, – ответила молодуха. – Даже не знаю, как и объяснить-то. Не все хотят, чтобы узнали, что они пишут. Есть начальники крупные, есть просто люди гордые или очень ранимые. А под псевдонимом они будто абсолютно другие. Как с чистого листа жизнь проживают. Вот и придумывают себе имена вымышленные. И никто не знает, кто они и как выглядят.

– Это удобно для косых или щербатых, одноглазых и рябых, – подхватила Федотовна. – Вот я бы представилась там девкой шестидесятилетней! Чтоб все думали, что я ещё в самом соку!

– Да ты и так нам фору даёшь, – хмыкнула Петровна.

– Мне читать или нет? – повысила голос Алёна.

– Конечно, милая, – кивнула Федотовна, показывая кулаки подругам. – Молчим и внемлем.

– Магдалина Беспамятная, – с выражением прочитала молодуха. – «Круговорот».

«Сначала синее-синее, а как стемнело, кроваво-стальное небо опустилось на голову и плечи Марии. Она одна осталась на кладбище, сидя на деревянном картофельном ящике. И поминки в пустовавшем клубе прошли без неё.

Давно уже отплакали старухи, отгремели об камни неподатливой кладбищенской почвы языки лопат, отстучали молотки по доскам, навсегда укрывающим тело Степана. Укрывающим от людской недоброй молвы, от невзгод и лишений, от проклятой водки.

Слёз не было. Их не стало давно. Нечем было плакать Марии. Высушил и истрепал Степан её душу и тело за эти четверть века...»

– Сволочь! – зарыдала Петровна и выскочила из палаты.

– Что случилось? – выглянула из-за монитора Алёна.

– Она ж Мария Петровна, – сообщила Семёновна. – И мужа её покойного Степаном звали.

– Ой, – пробормотала молодуха. – Я ж не знала. Чёрт, так что, не дочитывать?

– А мы их историю жизни от и до знаем, – вздохнула Федотовна. – Хочешь, сами тебе расскажем?

– Не надо, – замотала головой Алёна. – Как вас-то хоть полностью величают? Чтобы больше не опростоволоситься.

– Я – Василиса Федотовна, а она – Наталья Семёновна. Да ладно, ты ж не нарочно. Слушай-ка, и правда, твоя Магдалина жизненно пишет. Как в корень зрит. Это ж надо, всего три слушательницы было, и в одну из них снайперски попала! А ещё Беспамятная. А если бы Памятная была? Страшно даже подумать.

– У неё много рассказов аналогичных, – сказала Алёна. – Я всегда, когда поплакать хочется, на её страничку захожу.

В палату вбежала дежурная медсестра.

– Петровне вашей плохо стало, – сообщила она. – Мимо поста шла и свалилась, как подкошенная. Хорошо, я подхватить успела. На диванчик уложила.

– Живая? – в один голос крикнули подруги.


(продолжение следует)