ДОРОГИ ЖИЗНИ
(Из воспоминаний)
Проповедники
Наш род происходит из Саудовской Аравии – из двенадцатого дома курейшитов.
В позапрошлом столетии представители нашего рода выезжали в Среднюю Азию и на Северный Кавказ, где занимались миссионерской деятельностью: призывали жителей этих регионов соблюдать законы шариата и свято выполнять предписания Всевышнего Аллаха. Мой прадед Абдулла первоначально решил обосноваться в Дагестане, в местечке Темир-Хан-Шура. Здесь, влюбившись в девушку по имени Рупихан (лачку по национальности), женился на ней. У них родились три сына и две дочери. Когда дети выросли, Абдулла с женой решили переселиться в Чечню. Им приглянулось горное село Сержень-Юрт.
Еще через несколько лет семья переехала в село Шали. Здесь Абдулла женил сыновей, здесь же нашли себе избранников и его дочери.
Шли годы. У старшего сына Эпенди выросли два сына и три дочери. У младшего – Исмаила, родились два сына и четыре девочки. Средний же сын, Муса, прожил с женой без детей.
Мой дед Эпенди-Хаджи был уважаем не только в Шали, но и во многих селах Чечни и за ее пределами. Религиозные деятели (Баматгири-Хаджи, Авта-Хаджи, Шомсти-Хаджи и другие) часто советовались с ним. Его умение общаться с людьми приводило современников в восхищение. Всю свою жизнь Эпенди-Хаджи призывал людей молиться Аллаху, честно выполнять долг мусульманина. Нередко ему приходилось примирять людей, враждующих друг с другом.
Его сыновья Муслим и Джамалдин, дочери Маликат, Келимат и Халипат, родившиеся задолго до Октябрьской революции, также оказались достойны своих родителей.
Келимат Эпендиева является матерью Халида Ошаева, классика чеченской литературы. Известный поэт и журналист Адиз Кусаев писал о ней: «Она в совершенстве владела арабским языком, писала на нем стихи…»
Настал тот день, когда Эпенди-Хаджи оказался перед дилеммой: ехать в очередной раз в Мекку или остаться. Дело в том, что накануне ему приснился недобрый сон и он чувствовал, что может не вернуться из этого путешествия. Многие из родственников советовали ему остаться, но Эпенди решил все же не упустить случая в седьмой раз побывать в Мекке вместе с товарищами из разных сел Чечни.
Наконец караван паломников достиг предместий Мекки. Арабы встречали их и приветствовали. До священной Каабы оставалось несколько километров, когда смерть настигла Эпенди-Хаджи.
Горе охватило его товарищей. Что делать? Сразу ли вернуться домой? Собрались на совет. Один из шалинских стариков обратился к товарищам:
– Всевышнему Аллаху было угодно, чтобы Эпенди-Хаджи скончался здесь, недалеко от Каабы, на земле своих предков. И завещание умершего было, чтобы его похоронили здесь, на арабской земле. Попросим у здешних арабов разрешения похоронить его…
Арабы, узнав, что Эпенди-Хаджи был одним из потомков курейшитов, выехавших в свое время в Среднюю Азию и на Кавказ для проповеди ислама, разрешили похоронить его на своей земле. Отмерили девять шагов от могилы умершего здесь ранее имама Шамиля и похоронили по здешним обычаям, положив у изголовья большой граненый камень. Это судьба привела его умирать на землю предков…
Подарок за знания
Мой отец Муслим был широко известен как врач-целитель. Свои знания он почерпнул из книг по арабской медицине, так что равных ему не было в Чечне и Дагестане даже среди дипломированных врачей.
Известный арабист Хож-Али-Хаджи из с. Гехи считал его своим лучшим учеником. И после окончания учебы, он выдал за Муслима свою дочь. Скоро у них родился сын – Шиса.
Муслим, постоянно выезжая в горные аулы Чечни – Ведено, Шатой и Ножай-Юрт, находил лекарственные травы, из которых готовил необходимые для больных лекарства и не любил, когда ему предлагали деньги за лечение. Но во все времена находились злые языки – кто-то донес чиновникам в Грозном, что Муслим Эпендиев, не имея диплома врача, занимается лечебной практикой, выписывая больным лекарства по своему усмотрению. В двадцатые и тридцатые годы прошлого века достаточно было малейшего повода, чтобы посадить человека за решетку или сослать в Сибирь. Однако у отца была столь безупречная репутация, что опытные врачи из Грозного договорились с руководителями Шалинского района о совместном разборе дела врача-знахаря Муслима Эпендиева. Местом для разбирательства выбрали горное село Ведено.
На самом живописном месте под величавыми чинарами стоял павильон, построенный еще в царские времена. В этом павильоне и решили провести свой экзамен-допрос члены назначенной комиссии. Больше чем сам Муслим волновались за него представители Шалинского районного руководства. К их радости все опасения оказались напрасными – Муслим без запинки отвечал на вопросы экзаменаторов. А когда те закончили опрос, Муслим, в свою очередь, попросил разрешения задать им вопросы. Как выяснилось, запас знаний по лечению многих болезней у членов комиссии оказался довольно скудным. В итоге члены комиссии были вынуждены признать, что Муслим настоящий врач, хотя и не получил диплома в стенах высшего учебного заведения.
Комиссия признала его право беспрепятственно лечить больных, а представители из Грозного подарили ему большое рентгеновское зеркало.
Мой отец не только лечил больных, но и проявлял благородную жалость к бедным. Проживая в Шали недалеко от базарной площади, он иногда вечерами специально находил людей с нераспроданным картофелем, мукой, фасолью и т.п. Он спрашивал у них: «Сколько стоит ваша непроданная продукция?» Те называли цену. Отец, не торгуясь, отдавал требуемую сумму и оставлял на месте приобретенные продукты, пока кто-то из жителей Шали не забирал их как милостыню.
Откуда отец находил деньги? У нас был большой фруктовый сад, мы содержали несколько коров, а также много домашней птицы. Кроме того, отец получил наследство от богатых родителей.
Менее заметную жизнь прожил мой дядя Джамалдин. В первое время он помогал своим дядям Исмаилу и Мусе в продаже товаров, которые те доставляли из Дагестана, Астрахани, Кабардино-Балкарии. А когда постарел, то работал сторожем в Шалинской районной сберкассе. Когда чеченцев выслали в Казахстан, ему было 72 года, и он имел одного сына и двух дочерей, достаточно взрослых. Он был дважды женат и прожил с первой женой 9, а со второй – 7 лет. Обе его жены умерли преждевременно. В 1945 году Джамалдин внезапно заболел и скончался.
Эпендиев Шиса и шашка Али Митаева
Мой старший брат Шиса также неоднократно совершал паломничество в Мекку. Однажды он нанес визит сыну Баматгири-Хаджи (Овда) – Али. Тот был несказанно рад и принял его как самого почетного гостя. Когда Шиса собрался уходить, Али снял со стены позолоченную шашку, доставшуюся ему от деда, и вручил ее Шисе в знак высокого уважения к нему. Тот отказывался, как мог, но Али настоял на своем.
Впрочем, у самого Шисы эта шашка находилась всего несколько лет. В тридцатые годы, когда Дака (наш средний брат), окончив кавалерийское училище в городе Краснодаре, вернулся домой, его ждал подарок от брата.
– Эту награду я берег для тебя, пока ты не окончил военное училище. Носи на здоровье, – торжественно заявил Шиса, обнимая брата.
Когда пошли слухи, что чеченцев и ингушей будут выселять из родных мест, Дака приехал из Грозного, где работал в Республиканском военном комиссариате, и спрятал этот бесценный дар в прослойках карниза нашего дома. Он надеялся таким образом сохранить семейную реликвию, рассчитывая когда-нибудь в будущем сдать ее в республиканский музей. Увы, его мечта не сбылась. После возвращения из ссылки, семьи моего отца Муслима и его брата Джамалдина остались ни с чем. Весь квартал, где стоял и наш высокий дом, был снесен. Позолоченная шашка, подарок шейха, тоже пропала. Кто-то нашел ее, когда сносились дома, и не вернул. Кто ее взял? Это до сих пор остается тайной…
Рискуя жизнью
Это было в тридцатые годы. В то время и отец наш был жив, а мне и племяннику Мусе было по несколько лет. Шиса в те годы имел свой магазин. Не проданный за день товар, после окончания работы, он приносил домой.
Однажды к нам приехала погостить сестра Кужи – Аба. Как и принято у чеченцев, свояченица заняла в доме свой достойный угол и всякими шутками забавляла нас.
В ту памятную ночь, узнав, что Шиса доставил домой энное количество товаров, грабители решили завладеть нашим имуществом.
В полночь грабители подошли к нашему дому. Отец спал крепким сном. Непрошеные гости постучали в дверь.
Столетия борьбы и государственные дрязги ввели у чеченцев обычай, что дверь открывает женщина, дабы сохранить мужа от внезапного нападения. Когда Кужа открыла дверь, один из бандитов грубо оттолкнул ее в сторону, и в свободный проход вошли несколько грабителей. Они вывели проснувшегося от шума Шису во двор и начали избивать, требуя у него ключи от склада.
Тихая, скромная Аба, в нужный момент, оказалась очень решительной и смелой.
Она побежала к моему отцу Муслиму, который лег отдельно в другой комнате и стала трясти его.
– Вставай, Муслим! В доме грабители! Твоего сына убивают!
Отец в то время был уже старым человеком и туг на ухо. Спросонья он не мог разобрать, что происходит в доме:
– Что? Взять топор? Кур уводят?
Аба сразу сообразила: «Надо самой действовать».
Увидела на стене висящее ружье. Схватив его, убедилась, есть ли в нем пуля. Да, есть. Ну, за дело! С ружьем в руках Аба выскочила в коридор и нажала на курок. Раздался ружейный грохот… Напуганные бандиты, оставив лежать избитого Шису, бросились наутек. Женщины завели его в дом и начали приводить в чувство.
Наконец, окончательно проснувшись от криков и шума, вышел в коридор и отец. Увидев убегающих бандитов, он зак- кричал:
– А-а, испугались! Убегаете, трусы. Если бы я мог до вас добраться!
Героем дня стала Аба. Все родственники удивлялись ее смекалке и считали, что она совершила подвиг, спасая зятя и всех членов семьи от рук ночных налетчиков. А Кужа, гордясь своей отважной сестрицей, все чаще повторяла всем:
– Берите пример с моей сестры! Какой она молодец! И додумалась же достать ружье и выстрелить. Я бы так вряд ли смогла.
Жизнь как подвиг
1941 год. Шла Великая Отечественная война. Гитлеровская армия, захватив почти всю Европу, продвигалась к сердцу СССР – Москве. Неся большие потери, советские войска с трудом сдерживали натиск врагов, и с каждым днем набирали силы. Началась мобилизация и в Чечено-Ингушской республике. Многие жители сел и городов, добровольно становились в ряды защитников Родины.
Пришла очередь служить и моему старшему брату Шисе. В один из осенних дней я и мой племянник Муса крутились вокруг Шисы и далеки были в своем понятии, что скоро лишимся нашего кормильца.
– Ну, мальчики, не поминайте лихом. Пришла пора и мне идти на войну, – чуть волнуясь, сказал Шиса. – Ждите меня, я скоро вернусь.
– Дада, нельзя ли отстрочить твою поездку, как нам будет без тебя? – сказал старший сын Муса. – Возьми же и нас с собой. Я уже взрослый и могу быть тебе помощником, – добавил он.
– Да, мы тоже хотим воевать, мне уже 11 лет а, Мусе 10, – стал просить брата и я.
– Нет, дети мои, война не для маленьких детей, а для взрослых, – старался образумить нас Шиса. – Здесь дома вы больше поможете и матери, и сестрам, и брату.
Жена брата, Кужа, готовила ему вещи и съестное на дорогу. Расставание было грустным: старшие дочери Петимат и Малика не сдерживали слез, с трудом сдерживались Кужа, моя мать Маза и сестры мои Хазан и Хава. В то время все мы жили под одной крышей и до отъезда брата ни в чем не нуждались.
В первые месяцы после отъезда Шиса посылал весточки о себе, но вскоре после наступления 1942 года, его зачислили в список без вести пропавших. В последний раз его видел житель села Шали Киназбек Абуев, сбежавший из немецкого плена. По его словам Шиса был ранен в бедро.
– …Неожиданно налетели немецкие самолеты и стали бомбить наш жилучасток. Все, кто мог, бросились бежать, а не успевшие скрыться, были захвачены в плен. Немцы были безжалостны. Избивая прикладами, нас погнали в концентрационный лагерь. Выждав подходящий момент, мы решили совершить побег, – рассказывал очевидец. – Шиса не мог бежать. Раны еще не зажили. И он боялся, что Советские власти снова посадят его. Он говорил, что после выздоровления попытается сбежать, но не в Советский Союз, а в Саудовскую Аравию…
Ему, как потомку курейшитов и зятю царского полковника (Кужа была дочерью Шиды Эльмурзаева) несколько раз довелось сидеть в советских тюрьмах. Испытал он на себе и раскулачивание… Думаю, поэтому он не хотел возвращаться с клеймом немецкого пленника. В сталинские времена беглецов из немецких концлагерей на пятнадцать-двадцать пять лет отправляли в Сибирь…
Шиса был очень образованным человеком. До войны у него была своя пилорама по обработке дерева, которую вскоре конфисковали власти, а его самого посадили. Но помог брат Дака.
Во время призыва Шиса работал главным инженером «Промкомбината». В школах, построенных под его руководством, до сих пор учатся дети.
Не дождались мы возвращения Шисы и после окончания Великой Отечественной войны.
Хотя мы были братья от разных матерей, но я очень любил и уважал Шису.
Мы до сих пор надеемся, что Шиса мог добраться до Саудовской Аравии. Ведь он еще до Октябрьской революции 1917 г. одиннадцать раз совершил хадж в святые места, семь раз до пятнадцатилетнего возраста.
Есть данные о том, что один из видных религиозных и общественных деятелей Саудовской Аравии является его сыном…
Имя его известно.
Но расстояние, языковой барьер и спецслужбы заинтересованных стран являются препятствием для окончательного прояснения данного вопроса.
…После того как Шиса ушел на фронт, бремя забот по хозяйству и дому легло на старших детей – Петимат и Мусу. Петимат помогала матери Куже по дому и доить коров, Муса чуть свет выгонял из хлева корову и буйволов. На большом приусадебном участке росло много сортов яблонь, груши, вишен, слив и высокие деревья тутовника. Этого добра хватало на продажу, консервацию и на сушку.
Не умаляя хороших качеств других детей в семье, особо хочется выделить Петимат. Скромная и не избалованная, она нравилась всем родственникам и ни в чем не перечила матери. С детства у нее сохранилась жалость к людям, и я не помню, чтобы когда-нибудь Петимат ссорилась с кем-нибудь, да и мать обращалась к ней ласково и с любовью – ведь она была первым ребенком в семье. Когда однажды я, зацепившись за борт грузовой машины по дороге в сторону села Герменчук, не удержавшись, упал на мостовую, то первой на помощь с матерью поспешила Петимат. Окровавленного они доставили меня домой и вылечили.
Выселение
1944-ый год стал для чеченцев и ингушей годом бедствия и лишений. 23 февраля нас депортировали в Среднюю Азию. За год до этого события наша семья отделилась от семьи брата и переехала в бывший отцовский дом на площади Орджоникидзе.
Нашей семье и семье моего дяди Джамалдина посчастливилось попасть в богатый колхоз Базарик Кармакчинского района Кзыл-Ордынской области.
В двух выделенных комнатах приютились наша мать, имея нас троих детей, и семья нашего дяди. К осени 1944 года мы были приятно удивлены. После долгих поисков к нам в колхоз приехали мой брат Дака и двоюродная сестра Марет и отвезли нас в село Михайловское Джамбульской области недалеко от гор. Джамбула. В этом селе проживали и две мои двоюродные сестры Барет и Марет.
Прожив здесь не более полгода, мы переехали в город Джамбул, где проживал Дака.
В первые годы мы не знали, где находится семья Шисы. Однако спустя несколько лет, после того как мы переехали в город Джамбул, мы узнали, что Кужа с детьми проживает в Ворошиловском районе Киргизской ССР. Судьбе было угодно, чтобы Петимат нашла здесь своего избранника Абзу Кацаева. Вскоре ее примеру последовала и младшая сестра Малика. Она сроднилась с семьей Муртузалиевых. Абзу Кацаев и Сайди Муртузалиев оказались уроженцами села Курчалой.
Возвращение домой
В 1957 году спецпереселенцы получили разрешение вернуться на Родину.
В том же году приехали из депортации на Родину семьи Абзу и Сайди. Они крепко породнились и всегда приходили на помощь друг другу.
А я, однажды побывав в Курчалое, и проведя опрос в Курчалойском сельсовете, написал статью в редакцию «Ленинан некъ» о первых комсомольцах Хизире Дохтукаеве и Абзу Кацаеве с заголовком «Когда всходило солнце».
В нем излагались достоверные факты, как два отважных комсомольца сумели сплотить молодежь Курчалоя и из соседних сел для укрепления на местах Советской власти и борьбы с белогвардейцами и бандами Бичерахова. Их авторитет признавали не только односельчане, но и по всей республике.
И я безмерно рад тому, что младший сын Абзу Кацаева и моей племянницы Петимат стал писателем, публицистом. Обаятельный и общительный с людьми, еще не достигнув среднего возраста, Сайд-Хасан Кацаев занял достойное место в когорте известных писателей Чеченской Республики.
...Семья Эпендиева Шисы здравствует и поныне, но течение времени унесло некоторых членов семьи. В 1944 г., не вынеся трудностей выселения, скончалась младшая дочь Зулай. В 1982 году скончалась жена Кужа. В 2000 году простилась с жизнью и старшая дочь Шисы – Петимат.
Сыновья Шисы – Муса и Иса, и дочь Малика, живы и здоровы. У Шисы растут уже правнуки…
Журнал "Вайнах" №7, 2004 г.