ДЕЛИКАТНАЯ ЭРОТИКА
Продолжение. Начало см.:
Старые времена 1. http://www.proza.ru/2011/08/31/205
Умирает лето, дело идет к осени. Славянин не боится смерти ни в природе, ни в своей жизни. Отмечал наш пращур рождение, будь то превращение детей в девушек и парней или смену сезонов года. Хоронят люди в землю зерно, оно умирает, а потом рождает высокий стебель и дает новые семена. Нет смерти, пока рождаются дети, пока не прерывается род человеческий!
Только успели с сеном управиться, как пришло время сеять главное поле - жита озимого (ржи). Стоит поле черное, заранее перепаханное, пора зерна в землю бросать. Заповедал людям Ярила, велел, чтобы в память о нем сеяли жито-хлеб одни только мужчины, не подпуская женщин и близко. Чтобы нагими ступали на теплую, ждущую пашню, чтобы выносили семя-зерно в особых мешках, скроенных из старых портов. Тогда совершится меж ними и полем священный, таинственный брак, совсем такой, как между Землею и Небом в самом начале времен. И молнии Перуна скрепили этот завет.
Вот почему хлеб священен, спасая его от пожара, люди по сей день не жалеют собственной жизни, словно защищая дитя. Все благое, что ныне делают люди, уже было сделано кем-нибудь из Богов на рассвете Вселенной. Все, что сквозь поколения пришло к нам от пращуров, было даровано самими Богами. Этим заветом мир держится, им он крепок, вечен и свят. Вот почему так недоверчивы люди славянских языков ко всему вновь обретенному - вплоть до новой формы горшка. От века корят старые молодых:
- Не отеческим законом живете! Не по-Божески!..
А молодым что! Им охота новизну испытать: везут из города полотна набойные бабам на сарафаны, горшки-макитры расписанные небывалыми узорами, топор ухватистый, какого у предков не бывало.
Варяжко свое поле давно вспахал и сегодня поднял сына Куницу ни свет, ни заря, чтобы тайно от женщин начать посев жита. Мешки-то с зерном еще накануне на полосу вывезены. Взяли они торбу с харчами, кувшин с квасом да топор острый. И, конечно, коня с собой ведут, чтобы частями боронить засеянное, закрывать землей семена от голодного взгляда ворон. Сняли они штаны и рубахи, начали святое действо посева, оплодотворения Земли Матушки.
Широко кидает зерно Варяжко, за работой думу думает о том, что скудна землица Псковского княжества, мало родит жита. Теперь, когда старший сын подрос, надо бы зимой лес валить под новую расчистку, посев расширять. А и расчистим, и распашем – вон какой сынок вырос!
Куница за отцом ходит с решетом зерна, подсыпает по мере надобности в мешок-штанину, но так хочется самому бросать зерна в пашню. Просит Куница отца:
- Батюшка, позволь мне сеять, не все же время «подсыпкой» ходить.
Дошел Варяжко до конца загона, передал сыну штанину с зерном.
- Попробуй, я у тебя «подсыпкой» буду. – Идет он за сыном и наставляет. – Ровнее бросай, ровнее!
Первый раз в жизни шагает Куница по мягкой земле, засевает поле. Мерещится ему, что сама богиня плодородия Жива раскинулась перед ним нагим женским телом и шепчет: «войди в меня силой мужской»… Так явственно это видит, что даже елда у него зашевелилась, стала напрягаться.
Кончат они сеять, и начнется забота для младших членов семьи: от рассвета до заката будут они беречь поле, гонять с него птиц, чтобы те не выклевали нежные проростки. Бегают из конца в конец пашни мальчишки и девчонки, свистят, кидают в грачей и ворон камнями, что тут же под ногами подняли. Камениста псковская лесная земля.
***
Лето подобно зрелому мужу, что заботится о своем доме, без лени трудится с утра до вечера. Осень сродни зрелой женщине, богатой и окруженной любимыми детьми. Порой печалится она, созерцания скудость плодов земных и бедствия людские, а порой безмятежно радуется их обилию. Рождение, оно всегда несет радость, но и новые заботы.
Каждое поселение славянское имеет свое святилище, которое никогда не покажут попу православному. Курган буевища еще мал, не много поколений стоит погост на этом месте. Но все равно, приходят люди посидеть на его насыпи поговорить с душой предка, совета у него спросить. Иной раз и дитё неразумное прибежит в слезах, пожалуется покойному дедушке на свои ребячьи обиды. Выговорит обиды, выплачет слезы потомок на могиле предка и легче у него на душе станет.
Рядом с курганом, принявшим сожженный прах пращуров, стоит истукан – колода дубовая, а на четыре стороны света четыре лика светлых богов - два мужские: Даждьбог, небесный кузнец Сварог и два женские добрая Лада и Макоши. Последняя не только главная рукодельница, она сама Мать Сыра Земля, которая потом слилась с образом Богородицы.
Равенство мужского и женского начала строго соблюдается и в изображениях, и в обрядах. Иначе никак нельзя, не будет в мире строения у женщины без мужчины и у мужчины без женщины.
Ниже главных ликов помещен мужской бог плодородия и богатства Велес, который связан с нижним миром. Он хранитель стада, без его заступы не будет сытой жизни селянину. Является людям Велес в образе бородатого пастуха с берестяной дудочкой-свирелью и длинным кнутом.
Всех же богов множество: гонитель ветров Стрибог, дружинный Перун; бог весеннего солнца Хорс и его спутник крылатый пёс Семаргл; Купала, который почитается третьим после Перуна и вторым после Велеса: ибо, земные плоды всего более служат человеку и составляют его достаток.
Есть и уважаемые всеми женские покровители.
Жива - богиня весеннего плодородия и рождения жита-зерна, подательница жизненной силы. Она дочь Лады и супруга Даждьбога. Потому молятся ей особенно усердно – чтобы упросила, уластила своего солнечного мужа не посылать на землю бури и ветры, а дать селянину теплых дождичков. Ибо говорили пращуры: «Не земля родит, а небо».
Вторая дочь Лады, богиня девичьей любви Леля, покровительница влюбленных, особо почитается молодежью.
После Лели дела семейные берет в свои руки Полель, ибо вслед за любовью следует супружество. Протягивает улыбающийся Полель рог пенистого вина, хмельного и игристого, как счастье молодоженов.
Сама Лада при рождении дает человеку Долю (вроде христианского ангела-хранителя) - маленькое Божество Удачи, которое следует за хозяином до могилы, трудится, хлопочет, помогает ему. У каждого человека своя Доля - у одного умница да заботница, у другого - лежебока-лентяйка.
Можно попасть в беду там, где ничто ее не предвещает, если отвернулась твоя Доля. Можно о ней помолиться Богам - старым или новому, православному. Можно обратиться к ведуну, знахарке или погадать на крик вещего ворона. Умный да работящий славян трудится без оглядки на свою Долю. А распустеха в сердцах ругается:
- Знать, сиротской ночью я появился на свет!
Духом слабые живут, как придется и не пробуют ничего изменить. Но среди народов славянских больше иных, кто не сдается и, поймав свою нерадивую Долю, оттреплет за уши, заставит лежебоку вскакивать до свету и не жалеть плеч! Благодаря таким и не перевелся в веках наш славянский корень.
На начало Рюена-сентября все идут на буевище, где огненное погребение пращуры получили. Надобно принести душам предков и светлым богам жертву за созревший урожай, за возмужание выросших детишек. Много богов и не всегда легко разобраться, кому и для чего жертву приносить. То подскажет человек старый, кто все сказы-предания помнит. В нашем погосте гадания всегда делает бабка девушки Софьи, старая ворожея. Она в чару с водой глядит и видит в ней волю светлых богов. Потому и кличут бабку Калитиху чаро-дея.
Собрались на буевище все и старые и малые. Надо в таком деле всем совместно быть, потому мы, потомки, все важное и называем: со-бытиё. Лили селяне крепкую брагу, выложили к истукану хлеб из только что смолотой новины, просили не оставить общину помощью и защитой.
На другой день потаенно по отдельности пришли к истукану женщины и мужчины. Бабы переодели из детских рубашонок в поневы тех, которые женскую кровь бросили и стали девушками. Мужики, в великом молчании, с трех мальчишек сняли детское одеяние, надели на новых парней штаны и приличные мужские рубахи, подпоясанные кушаками. Теперь Мила и Куница уже не дети, они вступили в возраст женихов и невест.
Спустя годы и поколения, когда утвердилось христианство по всем глухим углам, отцы церкви приурочили к языческому празднику завершения полевых работ церковный Яблочный спас. Несут 6 августа старого стиля в храм люди русские плоды нового урожая: яблоки, пироги, хлеб из новины, мед, ставили угощение на столах посреди села.
***
Но молитвы сама собой, а работы полевые за нас никто не сделает. Стоит еще в поле овес, ходит Белобог по нивам да по опушке леса вдоль поля, прежде торопил он колосья расти, цвести и поспевать, теперь готов помогать жнецам, работающим в поле. Там же шуршит меж стеблей дух поля Спорыш, а Велес со стороны глядит и ждет: когда жатву окончат люди, оставят на краю поля пучок колосьев «Велесу на бороду».
Ох, и наломала же Мила спину, пока все серпами сжали и снопы связали. Дальше дело мужиков: деревянными вилами надобно сложить снопы на волокуши, на телеги и свезти урожай в овин. Будут там защищенные от дождя снопы досыхать, дожидаться своей очереди на обмолот.
Молотить с утра раннего становятся мужики и бабы, да и дети, кто постарше, легенькие цепы берут в руки. Тут нужно всем миром навалиться, чем быстрее зерно в сусек попадет, тем меньше мышам достанется. Стараются девушки и парни показать силу и умение, но к вечеру гудят плечи и спина и никакой охоты за оградой песни петь, хитрые басни рассказывать – добраться бы до лавки!
Ждут не дождутся парни и девушки, когда кончат рожь молотить, наступит облегчение в работах и будут они вечерами хороводится – песни петь, хоровод водить, загадки хитрые остальным загадывать. А там и заглянут к ним парни из других славянских погостов, из весей муромчан и чудинов. То-то радости будет у девушек: «женихи приехали». А из парней только старшие поиском невесты озабочены. Те, что помладше только и глядят как бы какую девицу обнять, сладко поцеловать, да увести куда-нибудь за гумно с глаз долой. А там уж как бог даст и как девушка позволит, но тянутся его руки к тайности заветной…
А другой раз забежит к ним посыльный с приглашением на вечерку в другой род. Соберутся в дорогу не только парни, но и девушки – женихов выглядывать. Иной раз дня два идет молодая ватага, заночует в лесу по пути. Оно не страшно, все к лесу привычные, а у костра-нодьи из целого бревна еще никто не замерз, даже в лютую стужу. Вот и Куница собрался вестником пробежать по окрестным селениям, пригласить молодежь на вечерку. Если он поторопится, то вернется через седмицу, как раз когда все соберутся.
Снарядился он по всем охотничьим правилам – лес шуток не любит! Подобрал теплую одежку, пару меховых одеял, чтобы ночевать в лесу. Харчей приготовил самую малость – по лесу ходить, опояска в тягость будет. На утро наметил выходить, но тут явилась Милка:
- Я с тобой пойду, неладно одному на много дней в лес уходить.
Она, конечно права, мало ли что случиться может, когда помощь товарища не лишней будет. Так то товарища, а это девка неразумная навязывается. Но отец кивнул в знак согласия и мать уже вокруг девушки хлопочет, подбирает ей вязанные из шерсти беспятые носки – копытца. Нашла для нее и сапоги мехом внутрь сшитые. Понимает мать, что девка-присуха хочет с ее сыном в вольном лесу побыть.
В первый день до жилья не дошли, Леший над ними пошутил, заставил плутать. Пришлось ночь в лесу коротать. Кунице с отцом приходилось у костра спать, да и Мила не первый день в лесу. Свалил Куница пихту, забил в комель клин, а под расщепом затеплил костерок. Теперь бревно всю ночь будет гореть и не даст замерзнуть. Мила тем временем с наветренной стороны заслон из пихтовых веток поставила, у огня те же ветки толстым слоем настелила – вот и постель готова. Чтобы Лешего отвадить, переобулись: правый сапог на левую ногу одели, а левый - на правую.
Напились они кипятку с брусникой, погрызли сухарей с копченым мясом и легли спать-почевать. Каждый одеяло из волчьего меха на ветки постелил, а вторым сверху накрылся. Только начал Куница засыпать, Мила шепчет: «холодно мне» - обняла, прижалась к его спине, грудями так и впечаталась. Хочется Миле, чтобы Куница повернулся к ней, обнял и поцеловал. Ради этого она с ним в лес и напросилась. И Кунице хочется девушку потискать во всех местах, поцеловать, запустить руки в вырез рубашки к тугим грудочкам.
«Нельзя, - думает он, - нетроганную девушку в соблазн вводить, обещать, чего сейчас исполнить не могу. До женитьбы нужно новую пашню расчистить и бревен на избу заготовить. Тогда и скажу Миле, что любА она мне. И обойдем мы с ней вокруг ракитового куста, можно даже к попу съездить, пусть нас по-православному обвенчает».
Утром была Мила как в воду опущенная. Куница же думает: «Трудно дается ей лесная дорога, зря пошла со мной».
Вернулись они через седмицу, как раз к вечерке. Собралось молодежи со всех окрестных погостов и весей, водят хороводы, поют песни. Ведет хоровод толстая Софья, старшие девушки допустили её, больно уж ловко ведет за собой цепочку молодежи: все время посолонь поворачивает, ни разу не поведет против солнца. Мила рядом с Куницей идет в хороводе. Вторую руку Милы держит пришлый парень из чудинов, и все время пытается что-то на ухо ей шептать. Так мешает постылый, лучше бы Куница ей на ушко пошептал, но тот – болван деревянный – почему-то не догадывается.
Многих пришлых парней местные девушки в первый раз видят, приглядываются, оценивают, шепчутся между собой о том, который из них краше. А парни стараются, распустили хвосты как токующие глухари, каждый удаль свою рад показать. Борьбу между собой затеяли, силой молодецкой хвастаются. Там, глядишь, распался хоровод, разбрелись парочки, кто за овины ушел, а кто поскромнее – на крылечке сидят. Родители не торопят, девушек в избу не загоняют. Понимают отец с матерью, что ищут они свою пару в жизни. И все у них в первый раз. Первые поцелуи, первые робкие ласки. А иногда и не робкие, после которых девушка утром краснеет, когда вспомнит что было…
***
Не успела молодежь отгулять вечерку, как случилось небывалое: вышел к погосту отряд – все бронные и оружные. Страшную весть принесли мальчишки, которые скотину пасли на дальнем поле. Увидели на реке три ладьи малые, в каждой по десятку ратников. Скотину ребята погнали в лес, а самого шустрого послали в погост с дурной вестью.
Подняли рев детишки, Бабы не знают толи ребят в лес уводить, толи пожитки хватать. Мужики топорами да рогатинами оборужаются, но какие воины из землепашцев лапотных, горе одно! Парни, которые на игрище пришли, тоже готовы поселение оборонять. Раз пришел ты по-гостить, то любую беду хозяев должен воспринять как свою собственную. Мужики в засаде по дворам притаились, баб и детишек в лес спровадили. Из женского пола только Мила между сараями схоронилась да еще Лосиха и Неждана – бабы силы великой, наравне с мужиками стоят.
В этой сумятице взял на себя старшинство Варяжко, вспомнил дружинную молодость, топор за пояс засунул и ОДИН вышел за околицу гостей незваных встречать. Куница с ним увязался и не мог отец отогнать его во двор. Коли дойдет до боя, одно только сможет Варяжко: погибнуть раньше, чем вороги до сына доберутся. Но и сыну позорно в живых остаться, когда отец родной «живот свой кладет за други своя». Все по обычаю древнему: должен в общине кто-то на себя принять грозу погибельную и сохранить по-возможности прочих членов рода.
Вышли от реки чужие, бронные, с мечами – ух, как страшно! У Куницы душа трясется как заячий хвост, косится он на батюшку, который вроде совсем спокоен. Понимает Варяжко, что единственная возможность им живыми остаться – кончить дело миром. Смотрит на своего зазнобу Мила, сердце ее разрывается от жалости. Но и гордится она Куницей, который впереди всех вышел отпор чужакам дать.
Остановились чужие, только один вышел навстречу, голова седая, борода бритая, а усы, как у батюшки на груди лежат. Расстегнул пояс и положил меч на землю. Варяжко топор тоже на землю бросил и на половине пути с ним сошелся. За пришлым стоит три десятка дружинников, за спиной Варяжко боевой силы один сынок лопоухий.
- Ходили мы народ водь к дани примучивать, - сказал походный воевода, - а к вам с миром. Сейчас во Псков возвращаемся, да запутались в рукавах вашей реки промеж перекатов и заломов. Нам бы проводника взять до чистой воды.
- Будет вам проводник, а сейчас проходите в избы, отдохните, в бане попарьтесь с дороги.
Улыбнулся чужой воевода, признал по длинным усам в Варяжко дружинника.
- Гляжу, и ты в дружине служил. Какими ветрами сюда занесло?
- Покоя и доброты человеческой искал, - ответил ему Варяжко.
- И как, нашел?
- Нашел, семьёй обзавелся, детей вырастил. Видишь, сынок за мной щит и рогатину носит, - кивнул в сторону Куницы.
Видя, что разговор идет мирный, из ворот вышла Лосиха, жена Стрыя, с караваем хлеба на чистом рушнике. Лосиха баба шебутная, горластая, но сейчас такой белой лебедью важно плывет, что не только пришлые дружинники, но и Варяжко на нее залюбовался. Разломил пришлый воевода хлеб, съел кусок – быть в нашем погосте миру…
Разошлись дружинники по дворам, отроки взялись помогать хозяевам бани топить. А старшие дружинники во дворах остались, с молодыми девушками языками чешут. Девушкам лестно шутки шутить с воинами, которые, того и гляди, обнимать их начнут. Заметили мужи дружинные среди парней Куницу, подзывают к себе:
- Ну, ты, парень, хоробр – один против тридцати в поле стоял! Нам такие в дружину нужны. Поклонись походному воеводе, чтобы тебя младшим отроком взял. Будешь с нами на рубежах ратоборствовать, против язычников поганых ходить. Возвратишься с добычей, девку полонянку приведешь. Девка-то мягкая, целовать тебя будет сладко, ты, поди, девок то еще и не пробовал…
Слушает разговоры Мила – так бы и вцепилась в глаза тому дружиннику – не желает она, чтобы зазноба ее с полонянкой забавлялся. Так и мерещится Миле эта полонянка: стоит она покорно перед Куницей, а тот задрал на ней рубаху и щупает девушку за все места. Сейчас ее Куница на соломе разложит и ляжки раздвинет. И что он в ней нашел! Я куда как краше и любить горячо буду. Не приводи домой полонянку!
Во дворе появился и монах Паисий в черной рясе, который ходил с дружиной на водь проповедовать учение Христа. И здесь он залез на чурбак и обратился к жителям, что, дескать, живут они не по христиански, молитвы не творят, постов не соблюдают и гореть им всем в Гиене огненной. По началу народ около него собрался, но потом решили, что не дело глаголет монах и разошлись.
Воевода в избе Варяжко с хозяином у стола сидят за жбаном ставленого меда, рассуждают каким речным рукавом ладьи проводить. Куница в уголке на лавке притулился, слушает их разговор, а у самого глаза горят. «Разве у нас на погосте жизнь, – думает Куница, - вот в дружинные отроки поступить бы, мир посмотреть, ворогов отгонять от земли нашей»! Хочется ему повидать края дивные, людей разных языков посмотреть и себя показать, испытать Долю свою. А дома, что? Все знакомо, каждый год одно и то же повторяется, наперед известно, что и когда случится. И такой постылой показалась ему жизнь на родном погосте, что решил Куница просить воеводу взять его в отроки.
Как-то само собой решилось, что пойдет проводником сам Варяжко. Выступать решили утром, а с вечера привязался Куница к батюшке:
- Возьми меня с собой ладьи проводить, на жизнь дружинную посмотреть. - Знал бы отец, что мечтает сынок из погоста уйти в отроки дружинные – ни за что не взял бы его с собой.
Два дня проводили отец с сыном дружинные ладьи по запутанным протокам пока их не вывели на глубокую воду. На том и распрощались. Тут Куница и обратился с поклоном к походному воеводе:
- Возьми меня младшим отроком, воевода.
Отказал ему воевода:
- Каждый да знает свое дело. Ты в лесу как дома, а мы слепым щенкам подобны. Знать надобно, на каком месте ты лучше всего людям послужишь.
***
Конец осени и предзимье богаты весельем, праздниками с разливным морем браги и медов ставленых. Скоро осеннее равноденствие и в конце месяца Рюена будут всем миром величать хозяина овина. Чтобы берег зерно, не допустил мышей погрызть его, от плесени защитил. Овинник нежить мелкая, сродни Баннику и Домовому, но находится с ними в постоянной вражде. Потому и строят овины на отлете, подальше от дома и двора. За днем Овинника зашумят ритуальные пиры в честь Бога-творца Рода, который у наших предков был наиболее почитаемым и таинственным. От него ведется у славян почитание народа, природы и самой Родины.
А там и время свадеб наступит. Осенние свадьбы празднуют с Грудня ноября по Сечень февраль, чтобы до выхода в поле успели молодые наиграться, друг другом натешиться. В этот год среднего сына женит Стрый, самый уважаемый на погосте хозяин. Сладка любовная игра молодоженов и помнится она супругам всю жизнь. Какой-нибудь дедок поглядит-поглядит, да и скажет:
- А помнишь, старуха, как мы с тобой …
В этом рассказе автор не всегда соблюдал историческую достоверность в названиях племен, их расселении и обычаях.
Продолжение см.:
Старые времена 3 http://www.proza.ru/2011/10/12/372
Старые времена 4 http://www.proza.ru/2011/06/01/453
Старые времена 5 http://www.proza.ru/2011/04/14/413
Старые времена 6 http://www.proza.ru/2012/01/08/1591