Я возвращаюсь домой с работы. Тянутся вечерние тени по асфальту, пробуждая в памяти тот самый вечер. Конечно, вы все его помните. Тот вечер возвращения домой. В одиночестве, и кажется само солнце смотрит тебе в спину, и как будто говорит тебе. «Эй, не все так плохо, ты же знаешь…».
Я в очередной, какой то тысячный раз иду домой с работы. Уже не так бодро как раньше. И может быть не с таким веселым видом освободившегося человека. Что мне осталось кроме работы? Ничего. Дом, телевизор. Старый престарый кот.
По телевизору на удивление все то же самое. Как и много-много лет назад. Правительство, глупости, безвкусица. Остросюжетные мелодрамы. Комедии с расчлененкой. Психологические триллеры.
Дома все так же, как и много лет назад… она. Все такая же молоденькая девчушка, может, уже не так упруга, и не так гибка как раньше. Но это все еще она. Та, что так много лет готовит мне завтрак, стирает мне носки, трусы, мозги, мысли полощет…. Я не люблю ее? Нет. Конечно, люблю. Иначе, зачем бы я шел домой.
Привычка. Привычка покупать сигареты, или покупать пиво. Или привычка вставать в определенное время, выходить на определенной остановке, читать определенную литературу и слушать ту самую музыку!
Нет! Не привычка. Дело вкуса я бы сказал. Есть вкус, и нет потребности есть собачатину, вместо чистейшей мраморной говядины. Нет потребности смотреть ситкомы вместо Твинпикса. Нет потребности слушать музыку вместо шума дождя. Хотя… Тут наверное перебор.
Не слушаются пальцы, цепляясь за струны. Не слушаются ноги, отбивая удары в секунду. Безумные дискотеки уходят в прошлое. Эйсид джас сменился соулом. Рокенрол перебродил в рокабилли… Быть может это старость. Или зрелость.
Мы не превратились в вино. В том смысле что стали изысканнее. Или вкуснее. Зато теперь мы можем отличить настоящий мир от мира искусственного? Тоже нет. Правды не стало больше. Боли не стало меньше. Время стало еще более конечно… И вот мы уже видим его неминуемый конец. А жить хочется сильнее чем в детстве. Ведь теперь нет вечности. Вся вечность за спиной. Теперь мы хранители опыта. Кому он нужен…
И вот в таких мыслях я шел домой. Мне вдруг захотелось какого-то праздника. Я зашел в магазин и купил бутылку кальвадоса. Ну вы знаете, триумфальная арка, манифест любви не смотря ни на что… Романтика давно минувших дней. Кальвадос, клубника, сливки. О чем я только думал… Нет. О чем я только не подумал, покупая все это.
Обычный день, понедельник, она ждет меня дома как всегда, приготовив, что-то нечеловечески вкусное к моему приходу. Вся лестничная площадка роняет густые капли на свои половые тряпки, с надписями “Welcome” У нас перед дверью же валяется моя старая майка с надписью “Rock on”, и изображением поднявшего вверх козу схематического человечка. И ей уже не первый десяток лет этой майке!
- От тебя опять пахнет алкоголем. – серьезные глаза, серьезный голос.
-Малышка, я всего одну бутылочку. Что же мне после работы нельзя что ли? – отмазываюсь как юнец.
- Иди ешь.
- Звучит как приговор.
- Это и есть приговор, или приказ, если хочешь, там салат с луком, пусть от тебя лучше луком пахнет. Надоело, блин.
- Я принес вкусняшку. Ты же любишь вкусняшки?
- Да. – и такое выражение лица как будто ей совсем не интересно что я там принес.
- По дороге зашел в суши бар взял роллов и суши с креветками… Ты не составишь мне компанию? Если мне не изменяет память сегодня первое число.
- Я помню! – а по моему забыла. –Девушки таких вещей не забывают.
- Ну и отлично. Значит ты не против если мы еще немного выпьем.
- Я не против выпить. Но против того что ты пил. Сколько можно каждый день уже пьяный приходишь! Мы же уже говорили на эту тему. Ты, сколько я тебя знаю, приходишь домой навеселе. Так нельзя. Сделай что-нибудь с этим, ты столько раз обещал.
- Малыш. Зачем так шуметь? Я обещал - я сделаю. Я же сказал, я справлюсь. Я все равно справлюсь. Не делай трагедию из этого.
Удивительная. Смотрит на меня и даже немного напряглась от злости. Но это не злость. Это просто игра. Мы играем в эти игры, чтобы помнить о том, что мы молоды как прежде. Что ни когда не постареем. Уже больше никогда.
- Как прошел день?
- Все было ужасно скучно. Читала интернет. В наше время было больше шуток. Теперь все тырятся в свои голограммы, и никому нет дела до других…. Социальные сети убили тягу интернета к живому общению. А эти голоботы! Общаешься с человеком, а это оказывается автоответчик..
- Это было всегда так.
- Потом ходила в театр. Кажется эти трехмерные выступления не войдут в моду… Все равно артисты двоятся если сбоку сидеть. Глаза устают.
- Нет, трехмерный театр это так веяние моды, как 3D кино в десятых… Скоро безнадежно загнется.
- Потом звонила козявка.
- Что ты говоришь? И как она?
- Нашла себе парня, говорит. Валей зовут. Говорит его типа назвали, в честь какого то дурацкого старого мультика. Но он не помнит, какого. Говорит что-то про роботов. Тогда, мол, был очень популярен. И все кому не лень называли своих детей в честь главных героев этого мультика. Она пока рассказывала, я чуть со стула не упала от смеха. Потом, говорит, позвонила «дяде Вале» спросить, что за мультик в честь которого его, «дядю Валю», назвали. Тот естественно не растерялся и говорит, мол, в честь меня-то того самого персонажа и назвали, потому что я намного раньше этого мультика родился. Запутал, короче, окончательно.
- А он то имя ее хоть узнал?
- Я же говорю, он не помнит, что за мульт, а может и не знает просто.
- Да уж смешно. Что еще рассказывает?
- Говорит, на открытии своей галереи играла в составе группы «тети Эльфа». Сама, говорит, на гитаре играла, а «тетя Эльф», значит, солировала. Ну и соответственно сама «тетя Ленсон», всем известный художник и скандалист открывала выставку словами. «Этот самородок я лично встречала в роддоме. Уже тогда она написала свою первую работу.» Да, говорит, так и сказала. Причем написала с ударением на и! Пришлось, говорит, краснеть за себя…
- Ну, ничего ей полезно, козявке, порой покраснеть!
К этому моменту я уже устроился в мягком кресле возле камина. Достал два чистых фужера. Разлил в них кальвадос и с нетерпением ждал, когда же моя малышка уже, в конце концов, придет уже со мной пить. Но ведь всегда столько дел. Ни как нельзя бросить все на произвол судьбы, потому что это просто недопустимо! Суши и роллы стоят на столе, я ужасно хочу есть, а ей, видите ли, пришло в голову выключить везде свет, что бы не горел зря.
Я подумал тогда. У нас, пожалуй, у единственных остался аналоговый камин. Все остальные уже обзавелись цифровыми устройствами, с дополненной реальностью, с переключением запаха. То зимний лес, то весенняя древня, то пожар на конопляных полях Узбекистана. У нас же запах дерева, которое горит. Что-то настоящее. Неподдельно и из прошлого. Искренне и безотказно. Я ни на что не променяю этот запах.
Мне на мгновение показалось, что я тот маленький мальчик. Который сидит во дворе. Со своей собакой. Американским кокер спаниелем – Герольдом. На улице, потому что родители выгнали его прогулять собаку, хотя может это был всего лишь предлог, может быть они хотели побыть одни. И я сижу и жгу своей трофейной зажигалкой, которую выбил в драке из одноклассника, опавшие листья. Осенний вечер. Солнце еще не село и мягко греет спину. И как бы говорит мне. «И это тоже пройдет». И в горле ком. Нет ничего страшнее детского одиночества. И тогда я дал клятву, что никогда, что бы не случилось не оставлю в одиночестве своего ребенка, если он у меня будет. И что всегда буду понимать его. Или стараться, по крайней мере, изо всех сил понять. И, конечно же, иногда не сдерживал обещание, но всегда старался соответствовать этому образу.
- Ты тут не спишь? – спрашивает та единственная, которую я любил всю свою жизнь. Она так и не смогла постареть. Просто удивительно. Все та же девчушка что и тридцать лет назад.
- Я тут предаюсь невербальному онанизму. А ты меня, между прочим, опять застукала за этим постыдным занятием!
- Ну хорошо что хоть невербальным. - и смеется так как никто не умеет смеяться… тепло и нежно
- А ты знаешь малыш. Я тебя люблю. Честно-честно! И всегда любил и буду любить! И однажды у нас все будет хорошо, я тебе это обещаю. Просто надо еще немного подождать. Это кризис, который пройдет. Еще пару лет и все будет просто замечательно! Ты мне веришь?
Говорю, а у самого слезы из глаз. И ничего не могу поделать с собой. Упал ей на плечо и реву как девчонка. Рыдаю и, от рыданий стаканы с кальвадосом в руках еле слышно позвякивают. А она мне говорит:
- Ну ну ну. Все проходит. Шаг за шагом. День за днем. Не плачь все пройдет…
Звонит телефон. На экране самое прекрасное во всем белом свете лицо.
- Эй, родители ну вы там че опять нюни распустили! Вот только оставь вас на пару дней…
Ева звонит.
- Видишь? Все проходит. День за днем, год за годом, да и так все хорошо! Ты там налил что ли? Ну так давай.
Мы чокаемся и пьем.
Глоток за глотком.