Он смерть свою видит сквозь пламя и дым
Дом, в котором в последние свои годы жили мои родители, стоял бок о бок со школой, огороженной металлической оградой, Перед школой и позади её, вокруг небольшой спортивной площадки, разрослись и покрылись могучей кроной тополя. Наш класс садил их полвека назад с учительницей биологии Прасковьей Ивановной, единственной из членов педколлектива награждённой орденом.
К дому родителей можно было подойти по школьному двору и, глядя на третий этаж, надеяться увидеть в родных окнах лицо отца или матери.
В каждый приезд в Челябинск я подходил к парадному крыльцу школы и читал слова, высеченные на мемориальной доске, помещённой рядом с входной дверью, и всегда вспоминал один и тот же эпизод, свидетелем которого оказался в годы детства…
Пришла третья послевоенная весна. Я сидел за единственным столом у единственного окна и делал уроки. Мама хлопотала с варевом у электроплитки.
У порога, не пожелав пройти внутрь комнатки, скромно и тихо сидела сухонькая, невысокого роста женщина, ожидая отца – дежурного участкового электрика, который с минуты на минуту должен был придти на обед.
По деревянному полу барачного коридора прозвучал знакомый стук башмачков, раскрылась дверь, и младшая сестрёнка Тонька прямо с порога затараторила:
- Мама, если бы ты знала, какое это кино! Я вдоволь наревелась, И не только я – весь класс.
И она принялась рассказывать содержание только что вышедшего на экраны фильма «Зоя», повествующего о партизанском подвиге Зои Космодемьянской. Рассказывала она взахлёб.
Я, в ту пору шестиклассник, отложил уроки, мама, сама побывавшая под бомбёжками – дела. Вместе с нами слушала девчушку и изменившаяся в лице гостья.
Когда Тонька заговорила о пытках и казни комсомолки, женщина неожиданно зарыдала и, коверкая русские слова, чуть слышно прошептала:
- Как моего Коленьку.
Мы разом повернули головы в её сторону. Не ответив на наши удивлённые взгляды, она медленно поднялась и, не вымолвив больше ни слова, пошла к двери.
Женщина вернулась минут через двадцать и положила передо мной на стол толстый пакет, Я осторожно стал вынимать из него фотографии, письма, документы, вырезки из газет…
Анна Герасимовна Алексеева, сидевшая перед нами, родилась в многодетной семье в Татарии, в селе Большое Ялово, что под Казанью. В десять лет осиротела и стала батрачить у местного богача и натерпелась от него столько мук, что Октябрьскую революцию 1917 года встретила с радостью.
Там же, под Казанью, летом 1918 года, выучившись, стала пулемётчицей 28-й стрелковой дивизии, в которой сошлись пути–дороги её и конного разведчика Петра Алексеева – отчаянного в боях и смирного рядом с нею. Вскоре друзья – красноармейцы поздравили молодожёнов с началом семейной жизни.
Многие «огненные вёрсты» проехала на своей тачанке Анка – пулемётчица по боевым дорогам гражданской войны и всё это время не было у неё никого ближе Николая и пулемёта «максима».
Но недолгим оказалось «свадебное путешествие» четы Алексеевых. Раненую в руку Аню оставили на лечение у одной крестьянки. У неё и родила Аня дочку Сашеньку в только что освобождённом от белых селе.
Прибывшие в село однополчане сообщили Анне, что её муж, отважный командир, и несколько его разведчиков, ранеными были захвачены в плен и после пыток в контрразведке белых, повешены.
Когда красноармейцам вновь пришлось оставить село, сердобольная хозяйка посоветовала Алексеевой:
- Дочка, если белые узнают кто ты, они расстреляют и тебя. Оставь ребёнка со мной и переберись к своим. Село у белых отобьют – и заберёшь девочку.
Аня не соглашалась, но хозяйка настаивала:
- За Сашеньку не беспокойся. Ведь через день – другой вернёшься.
Однако село оказалось в тылу у белых надолго, и когда Анна вновь вернулась в него, то её встретили пожарище да несколько местных погорельцев.
Они сказали Анне:
- Та женщина померла. Но перед смертью она успела отправить вашу девочку к своим родным на Урал.
Много сил потратила Анна на поиск Сашеньки, исколесив весь Урал за два года, пока не обнаружила её в Новой Губахе Пермской области.
Странные бывают совпадения. Через какое – то время встретила Анна Герасимовна человека, напомнившего ей покойного мужа - и именем, и фамилией, и добрым нравом. Красный командир, не раз меченый шашкой и пулей, тоже продлил её счастье не на долго. Раны свели его в могилу, но он успел оставить Анне сынишку, наречённого по его просьбе Коленькой
Мальчик рос резвым и отчаянным, доставлял матери немало беспокойства. Любил верховодить. С гордостью слушал рассказы матери о её боевой молодости, об отце, о дружбе матери с медсестрой Марией Поповой, ставшей впоследствии прообразом Анки – пулемётчицы в кинофильме «Чапаев». Попова, как и мать, была отважным бойцом 25-й, чапаевской, дивизии. Обеим боевым подругам было в ту пору по двадцать лет.
Однажды, возвращаясь с уроков, Коля услышал тревожный крик, донёсшийся с реки. По стремительной Косьве нёсся пустой плот, а позади его барахтались два мальчика. Не раздумывая, Коля быстро разделся и с высокого берега бросился в ледяную воду. Одного из выбившихся из сил мальчишек, он вытолкнул из воды на плот. За вторым пришлось нырять в глубину.
Он спас обоих, а сам заболел воспалением лёгких и пролежал на больничной койке всю зиму. Сверстники прозвали его «Чапаёнком».
В 1938 году Анна Герасимовна переехала с детьми в Челябинск, на строительство первой теплоэлектроцентрали (ТЭЦ № 1). Тогда–то и стал Коля учиться в школе № 34.
Вспоминая его, учителя – классный руководитель Ольга Васильевна и её муж Сидор Тихонович Белоусовы, Мария Васильевна Игнатьева, у которой позже, в той же школе, довелось учиться и мне, рассказали автору этих строк, что Коля Алексеев был бойким, любознательным и непоседливым мальчиком, имел у одноклассников непререкаемый авторитет, а у них, учителей, послушание.
Анна Герасимовна была довольна детьми. На днях почтальон принёс телеграмму из Свердловска. Саша сообщала, что её зачислили студенткой в медицинский институт.
Перед войной Анна Герасимовна вновь рискнула выйти замуж, но как только на территории нашей страны начались боевые действия, мужа призвали в Красную Армию.
Тайком от матери, Саша и Николай тоже навестили военкоматы. Сестру с однокурсниками мобилизовали сразу, а брату отказали из-за несовершеннолетия. Тогда он оставил школу и поступил в ремесленное училище № 5 (позже - № 20), чтобы помогать отчиму и сестре в тылу.
Несколько лет соседом нашей семьи был Константин Иванович Митяков, в годы войны возглавлявший РУ № 5. В 1970-х годах я приехал к родителям и встретив Митякова, спросил, помнит ли он Николая Алексеева?
- Конечно. Николай был крепкого телосложения, выделялся упорством в учёбе. Из-за общительности ребята избрали его старостой группы, приняли в комсомол. Он рвался на фронт, но из военкомата его возвращали в училище - не позволял возраст.
В сентябре 1942-го, когда сыну исполнилось восемнадцать, проводила Анна Герасимовна на фронт и его.
Теперь она пропадала в столовой, как повар, заботясь о строителях Челябинской ТЭЦ-1, среди которых трудился электриком и мой отец. С тревогой ждала от Николая писем.
Пришла «похоронка» на мужа. А 29 декабря 1941 года ей сообщили: «Ваша дочь - военврач Алексеева – геройски погибла на боевом посту, делая операцию под бомбёжкой противника…». Случилась это в Кенигсберге (Калиниграде).
От Коли письма приходили редко – бодрые, радующие, успокаивающие её.
«Дорогая мама! Шлю тебе горячий гвардейский привет и наилучшие пожелания в жизни. Пишу тебе из госпиталя, где нахожусь по ранению, Сделали мне две операции, Теперь чувствую себя лучше, Обо мне не беспокойся, пожалуйста, Обнимаю, целую, Твой сын Николай».
"Добрый день или вечер, дорогая мама! Шлю тебе сердечный привет и наилучшие пожелания в твоей жизни, а самое главное – хорошего здоровья. Мама, пишите, как ваше самочувствие, Моё здоровье хорошее. На фронте у нас дела идут отлично. Разведчики – крепкая семья, в которой один стоит другого. Фрицев бьём. Передавайте привет моим дружкам – Константину, Павлу, Николаю и Тане. До свидания. Ваш сын Николай».
«Я бесконечно счастлив – меня приняли в партию! А недавно подсчитал, что на моём счету уже 39 «языков»…»
«Дорогая мама! Пишу из госпиталя, где нахожусь по ранению левой руки. Рана не страшная, скоро заживёт. Как вы там поживаете, как себя чувствуете? У вас в Челябинске, должно быть лежит снег, а у нас тут ещё зелёная трава. Читали мы в газете, как фашистские сволочи замучили бойца Юрия Смирнова.. Каждый из нас дал клятву отомстить гитлеровским убийцам за его мученическую смерть! Я буду мстить фашистам за отчима и за сестру. Обо мне не беспокойтесь, Ваш сын Николай».
Коля сообщал матери о своих боевых наградах, о товарищах. Она ему - о том, что помогает им бить врага в тылу, по – своему, за что наградили её медалью.
Однажды она получила письмо, написанное незнакомым почерком, и обмерла. Но в нём прочла: «Уважаемая Алексеева Анна Герасимовна, Ваш сын Алексеев Николай Петрович в боях за свободу и независимость нашей Родины проявил высокое воинское мастерство, мужество и отвагу, за что награждён орденом Красной Звезды. Мы гордимся Вашим сыном, верным защитником Отечества, и уверены, что в предстоящих сражениях за нашу окончательную победу он покажет новые образцы доблести и геройства. Командир части подполковник Милехин»…
Наградные листы командования части свидетельствовали о храбрости её сына.
«В бою за железнодорожный мост через реку Березина, в районе деревни Октябрь Свислочного района Минской области гвардии сержант Алексеев Николай Петрович проявил храбрость и находчивость, Он смело шёл вперёд, увлекая за собой воинов. В этом бою Алексеев лично уничтожил пять вражеских солдат, а 12 фашистов захватили в плен. От имени Президиума Верховного Совета СССР гвардии сержант Алексеев Н.П. награждается медалью «За отвагу».
«Участвуя в ночной штурмовой группе, командир отделения нашей разведки гвардии сержант Алексеев Николай Петрович в боях за город Радзымин Варшавского воеводства показал исключительные образцы отваги, воинской находчивости. Несмотря на шквальный огонь противника, Алексеев одним из первых преодолел водный рубеж и огнём своего автомата прикрыл переправу остальных воинов. Ворвавшись в город, Алексеев с товарищами разгромили штаб немецкой воинской части, захватили радиостанцию и штабные документы. В завязавшемся бою им было уничтожено шесть фашистских солдат и офицеров.
Гвардии сержант Алексеев Н.П. награждается орденом Красной Звезды».
За этими наградами, на груди Николая позже появились орден Славы третьей степени, медаль «За оборону Сталинграда», знак «Отличный разведчик». Не раз ему вручали и благодарности Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. Ему было присвоено звание старшего сержанта, он стал помощником командира взвода пешей разведки.
Четыре раза Алексеев попадал в госпиталь, но по выздоровлению возвращался к своим фронтовым товарищам.
В январе 1945 года Анна Герасимовна получила этот толстый пакет, что я школьником держал в руках. В нём оказались и вырезки из фронтовых газет «Вперёд, за Родину!» и «Фронтовая правда».
Ей бросилась в глаза заметка под названием «Отомстим за кровь товарища». Анна Герасимовна начала читать её и упала без сознания, едва прочитав несколько строк. В заметке писалось: «…В одном из последних наступательных разведчик Николай Алексеев углубился в расположение врага и там был схвачен немцами.
Презренные … убийцы зверски замучили советского воина. Они выкололи штыком ему глаза, раскалённым штыком выжгли на лбу звезду, прокололи щёки, обожгли руки, кололи тело раскалёнными иглами, вгоняли их под ногти.
Никакие пытки, никакие страдания не сломили воли бойца. Он до последнего дыхания остался верен военной присяге. Он не выдал военную тайну. Бойцы нашли на дороге изуродованный труп своего товарища.
Сержант Алексеев погиб героем. Своей смертью он немало способствовал успешному наступлению подразделения. Кровь погибшего товарища разжигает ненависть в наших сердцах. Мы поклялись отомстить за смерть своего товарища…Оберфельд. Адрес редакции: полевая почта 01840-П».
Случилось это 16 января 1945 года на подступах к деревне Дабаница Варшавского воеводства. Алексеев ворвался в расположение противника. Завязался неравный бой. Прикрывая товарищей автоматным огнём, он уничтожил четырёх вражеских солдат, но был тяжело ранен и схвачен врагами.
За свой последний подвиг Николай Алексеев был посмертно награждён орденом «Отечественной войны» первой степени
Дмитрий Яковлевич Фирсов, бывший командир 1320-го стрелкового полка, полковник в отставке, позже писал: «Вспоминая о прошлых боевых действиях полка я с больюв сердце восстанавливаю имена павших героев. День и ночь шли упорные и ожесточённые бои, и личный состав, воодушевлённый победами Советской Армии, прочвлял массовый героизм. Бессмертный подвиг сержанта коммуниста Алексеева, проявившего изумительную стойкость, не дрогнувшего перед врагом, мужественно перенёсшего нечеловеческие пытки и издевательства фашистских варваров, стал символом советского бойца, звал воинов на беспощадный разгром гитлеровцев…»
Известный советский поэт Михаил Матусовский посвятил подвигу Николая Алексеева стихотворение «Твёрже стали»:
Враги, чтоб заставить его говорить,
Огнём и железом пытали,
Но мужество воина им не сломить
Штыком из немецкой стали.
В глазах его меркнут цветные круги
И вдруг загораются снова…
Напрасно его истязают враги,-
Они не услышат ни слова.
Он смерть свою видит сквозь пламя и дым,
Но он не бледнеет пред нею.
Чем больше фашисты глумились над ним,
Тем он становился сильнее.
Он Родины имя шептал в тишине.
Его укрепляла в отваге
Сыновняя верность любимой стране,
Солдатская верность присяге.
Во время моей учёбы в школе – в конце 40-х годов ХХ века – о подвиге земляка не было слышно. Больше говорили о войне на каком – нибудь материке, об открытых заговорах в Кремле и прочее.
В середине сентября 1976 года я посетил музеи родной мне челябинской школы № 34 и ГПТУ № 20, где перед войной учился Николай Алексеев, познакомился с их экспонатами. Рассматривал фотографии, читал письма юных следопытов, публикации в газетах…
Но следопытское движение вскоре угасло, как угасало многое хорошее и полезное, что зарождалось в нашей стране до и после описываемых здесь событий.
Анну Герасимовну в живых я не застал. Отец сообщил, что умерла она незаметно даже для соседей. Когда обнаружилась её кончина, то оказалось, что хоронить её было некому и не на что. Соседи обратились за помощью к советским властям, однако получили скромную денежную помощь только от коллективов школы № 34 и ГПТУ № 20.
Анна Герасимовна жила в бараке, напротив нашей школы, и мы часто во время перемены бегали в него к одной старушке за самодельными леденцами – «подушечками». Не к ней ли? Ведь в первые послевоенные годы нам, школьникам, никто не говорил об отважной семье Алексеевых.
Следопытская работа в стране началась два десятилетия спустя .