Сквозь большое арочное окно в каменной стене пробивался не только прохладный и ровный солнечный свет; сквозь него как будто сочилась осень. Прозрачный воздух с запахом яблок и алых листьев проникал сквозь тонкие щели, заполняя широкий коридор. В высоких столпах света кружились серебристые частички пыли, и было трудно понять, веет с улицы осенним теплом или манящей прохладой.
Ученики из третьей параллели ютились у стенки напротив кабинета химии, в то время как мы, первая параллель, столпились прямо у самой двери. Делая вид, что слушаю ту ерунду, которую вот уже несколько минут рассказывала мне моя одноклассница, я незаметно поглядывала на маленькую группку напротив. Две девочки жались друг к дружке и грели замёрзшие пальцы, натягивая, словно перчатки, рукава форменных свитеров, а высокий, немного нескладный паренёк, что-то говорил им, то и дело, глядя на нас. Слишком длинная чёлка падала ему на глаза, и он постоянно поправлял её таким быстрым и почти механическим движением, словно сам его просто не замечал. Мне нравилось на него смотреть, у него были приятные черты лица, мягкие серые глаза с зеленоватым оттенком и замечательная робкая улыбка.
Я заметила, что парень смотрит на меня и поспешно отвела взгляд.
Мы, первая параллель, считали себя своего рода элитой. Нам было около семнадцати, мы мнили себя почти что богами и никогда не сомневались в своей правоте. Третья параллель была для нас чем-то вроде касты неприкасаемых, вторая – ещё, куда ни шло, серединка. Я не помню, откуда взялась такая иерархия, но, наверное, эти законы ещё несколько поколений назад создали наши предшественники. Такие же глупые самоуверенные подростки, какими были и мы сейчас…
- Ты вообще меня слушаешь, Лори?
От необходимости отвечать меня избавил звонок к уроку. Ребята из нашей параллели проскользнули в класс по традиции первыми, демонстрируя учителю свою пунктуальность и выбирая лучшие места у высоких и светлых окон. Я хотела было задержаться, и пропустить вперёд двух неразлучных подружек Лиззи и Дору, но Джейн с силой потянула меня за рукав.
- Ты что, совсем спишь на ходу? – прошипела она мне на ухо, увлекая за собой к дальней широкой парте у самого окна.
Учитель химии, мистер Куилти, высокий ирландец с короткими седыми волосами и точёными чертами лица, выразительно посмотрел в нашу сторону, но промолчал, когда я открыто положила на парту мобильный телефон, служивший мне плеером и достала наушники. Мистер Куилти был нашим куратором, и вторая и третья параллели считали, что он зачастую позволяет нам непозволительные вещи. И, в общем-то, они были правы.
Многие из моих одноклассниц были тайно или явно влюблены в мистера Куилти, и Джейн не была исключением. Сейчас она, подперев подбородок кулачком, уставилась прямо на него мечтательным и томным взглядом, и, я думаю, наш куратор был бы полным идиотом, если бы этого не увидел. Но он всегда делал вид, что не замечает красноречивых взглядов своих подопечных, а если и замечает, то ему всё равно. Наверное, Джейн можно было понять. Сейчас, когда мистер Куилти, стоя к нам полубоком, записывал тему урока на доске, невозможно было не обратить внимания на его классический «греческий» профиль и удивительный контраст серебристых волос и молодого лица. Несколько секунд я наблюдала за ним отстранённо, даже не слушая и не переписывая тему в конспект, после чего принялась методично распутывать наушники. Джейн легонько толкнула меня локтем, но мне было всё равно. Замечание мне не сделали и вряд ли сделают, не говоря уже о том, чтобы выгнать меня из класса, а тему урока я всё равно нагоню. Конечно, у Куилти я не была любимицей, но химия давалась мне легко, и все учителя признавали, что я из «способных».
Я сделала звук погромче и посмотрела в окно. Жёлто-зелёные, медные и красные листья медленно кружили в прозрачно-голубом воздухе в такт мелодии, звучавшей в наушниках, Плейлист я составила перед самым отъездом из дома, находясь под сильным впечатлением того, что произошло этим летом, и теперь, слушая медленный проигрыш, я поняла, что у меня нехорошо защипало в глазах. Я поспешно отвела взгляд от окна и на мгновения снова встретилась глазами с тем самым парнем с третьей параллели. От этого стало не легче – перед ним, как и перед многими другими, я чувствовала себя ужасно виноватой. Но мне казалось, что показать это было бы ниже моего достоинства.
В прошлом году я была почти в полной мере виновна в тех унижениях, которые приходилось испытывать ученикам третьей параллели. Так или иначе, я участвовала практически во всех издевательствах (не физических, конечно, мы умели мастерски обходиться словами) и не предотвратила ни одного. Что ж, этим летом я имела возможность испытать всё это на собственной шкуре, когда моя мать привела в наш дом своего нового мужа с его дочерью, моей ровесницей…
I saw bright open common sense
I do evil things and evil things return…
Казалось, песня звучит не в наушниках, а прямо в моей голове. Собственно, именно поэтому в моём плейлисте и оказалось сразу шесть или семь композиций популярной в последнее время группы, фронтмен которой вполне годился мне в отцы, но выглядел едва ли старше моих одноклассников.
You can't hide, I remove from you
Every tiny strength in everything you dо
Кажется, я выбрала не ту песню: терпеть не могу, когда кто-то капается в моей голове. К тому же, я ведь не фильме, чтобы музыка была слишком уж подходящей… Парень с третьей параллели снова быстро поправил свои отросшие волосы и взглянул на меня. Рядом с ним сидела рыжеволосая стройная девушка, кажется, Линси Райт. Странно, что я не сразу вспомнила её имя, ведь я столько раз вместе с Джейн заставляла её лить слёзы в женском туалете.
And I'm praying on, I'm praying for me
And I'll kick you down
And break you with tender touch…
Отлично, к припеву, значит, подбираемся.
- Заткнись ты, Корнер, - сказала я дисплею телефона, как мне казалось, тихо, и нажала на паузу.
- Прошу прощения, Лоррейн? – мягко проговорил мистер Куилти. – Кого вы только что попросили заткнуться?
Упс!
Линси Райт прыснула в кулак, а Джейн посмотрела на меня укоризненно.
- Солиста группы, вообще-то, - я кивнула на свой телефон. – Сосредоточиться мне мешает, досадно ведь. Вот я и заткнула его, обезьяну этакую.
- Что же это за группа, Лоррейн? – осведомился учитель всё так же мягко. Так, понятно, замечание и выговор мне всё-таки светят. Я буквально физически ощущала, что весь класс внимательно смотрит на меня. Но, вообще, интересно, мистер Куилти обычно не ведёт себя так со своими.
- Ну как же так, мистер Куилти, я же фамилию назвала, неужели же вы не знаете, что «IAMX».
- А могли быть ещё и «Sneaker Pimps» , - ответил он безмятежно
- Вот как? Буду знать теперь. А вообще смешно, да? I am X, I am Y. Наверное, это надо на математике было бы слушать. Заодно будет легче запоминаться, что Е в степени икс нельзя продифференцировать и про…
- Вы же издеваетесь, правда? – с нежной улыбкой уточнил мистер Куилти.
Конечно, я издевалась.
- Нет. Простите, сэр.
Я неожиданно поняла, что меня занесло слишком далеко, и я не успела вовремя остановиться. Часть аудитории смотрела на меня со смесью восхищения и священного ужаса, часть – с откровенной неприязнью. И лично я была скорее солидарно со вторыми.
- Прощаю, - сказал учитель. – Но вы сейчас же положите телефон в свою сумку, вместе с наушниками, а после уроков зайдёте в мой кабинет. Итак, кто напомнит мне, на чём я остановился?
- Вот ненормальная, - с плохо скрываемой завистью в голосе шепнула мне Джейн.
Я не выдержала и снова повернула голову в сторону соседа рыжеволосой Линси. Он смотрел прямо на меня.
ХХХ
После обеда начался проливной дождь, и я с сочувствием смотрела сквозь окно на ребят, идущих в сторону теплиц. К счастью, в этом году я не выбрала ботанику, иначе оказалось бы сейчас вместе с ними.
- Ты не помнишь, как зовут мальчика, который сидел сегодня на химии рядом с Линси Райт? - спросила я Джейн как бы между прочим.
Мы сидели в гостиной на широком диване, обитом кожей. Справа от меня примостился Тэдди Ли, невысокий блондин с утончёнными чертами лица и надменной улыбкой. Сейчас он что-то рассматривал в своём телефоне, вяло облокотившись головой о моё плечо, а я слабо и как-то почти отстранённо удивлялась тому, что моими друзьями смогли оказаться такие, не слишком приятные люди. Наверное, и сама я была не лучше, раз уж была одной из них.
- Ты про Колина Болдуина? – спросила Джейн безучастно. – Думала, ты помнишь, как он пытался вступиться за Макса Стивенса…
- … и оказался в мусорном баке, - машинально закончил Тэдди.
Нет, этого я не помнила, потому что, к счастью не участвовала ни в травле Стивенса, ни в публичном унижении Колина. Я ещё раз мысленно повторила его имя, стараясь запомнить, хотя уже была уверена в том, что теперь не забуду.
- Что ты там с телефоном такое делаешь, Тэд? – спросила я, меняя тему.
- То же, что и ты со своим, - усмехнулся он, – составляю новый плейлист, на что он тут мне ещё годится?
Действительно, здесь, в стенах пансиона, телефоны нам служили разве что плеерами, будильниками и некачественными фотоаппаратами. Своей прямой функции они не выполняли – не было сигнала. Так что, ни тебе интернета, ни звонков родным и друзьям – полная изоляция. Впрочем, сейчас меня это очень даже устраивало.
- Плеер бы, что ли взял, - проворчала я.
Сама, что ли, лучше? Но привычка есть привычка, а вне школы мы слишком привыкли ни на минуту не расставаться со своими телефонами. Глупо, конечно.
Я оттолкнулась рукой от колена Джейн и встала с дивана.
- Ты куда это, Лори?
- Прогуляюсь, - решительно заявила я.
- Спятила, - констатировал Тэдди.
ХХХ
Я всегда ненавидела дождь, и ещё несколько минут назад радовалась, что мне не придётся идти сквозь него к теплицам, и вот я уже подставляла лицо под прохладные серебристые струи, позволяла намокнуть длинным волосам, оставив за спиной капюшон наброшенной поверх формы толстовки. Под моими ногами приглушённо шуршали разноцветные листья и хлюпали лужи. Очень в этом году набрала силу слишком рано, но впервые в жизни меня это вовсе не огорчало.
Я снова вставила в уши наушники и, изловчившись нажать на воспроизведение прямо в кармане толстовки, зашагала быстрее, огибая теплицы.
And then the tears cried in the tear garden
Will be for life
Песня зазвучала именно с того момента, где я её и «заткнула», и я с ужасом поняла, что из моих глаз текут слёзы. Отлично! Вот я и одна из тех, кто любит поплакать под дождём… от одной этой мысли я, чуть было ни разрыдалась в два раза сильнее.
And then the tears cried in the tear garden
Will be for life…
А впрочем, иногда полезно поплакать, чтобы потом стало легче. И не в гостиной же это делать в самом-то деле. Объясняй им потом, что твоя собственная мать так сильно боится потерять нового мужа, что обращается с тобой хуже, чем с чужой избалованной и испорченной дочкой.
И что теперь ты видишь, как в зеркале видишь, какой ты дрянью была. Потому что они – не видят. Для них ты была крутой, а сейчас превращаешься в тряпку.
Я нервно хохотнула, представив себе, что сказали бы Джейн и Тэд, и Кэтти Льюис, и Эммет Бойл, если бы узнали, что больше всего мне теперь хочется быть одной из ребят с третьей параллели. Не в смысле девочкой для битья, а в смысле, такой же простой. С чистой совестью и…
- Эй, Лоррейн!
Я стянула наушник и обернулась. И так и замерла, глупо вытянув перед собой руку с одним наушником. Передо мной стоял запыхавшийся Колин, который очевидно, бежал за мной от самых теплиц. С его длинной чёлки прямо на глаза стекали струи воды, лицо раскраснелось, одежда промокла до нитки.
- Ты знаешь моё имя? – спросила я невпопад, запоздало сообразив, что у меня не только тушь растеклась по всему лицу, что было бы вполне нормально, учитывая дождь, но и глаза, наверное, красные и распухшие.
- Ну… в общем, да, - немного растерялся он, и тут же прибавил. – Миссис Тиг увидела тебя из оранжереи и попросила догнать, а то ты заболеешь.
- Она именно тебя попросила? – спросила я с внезапным напором, прежде чем успела сообразить, что именно собираюсь сказать.
Колин помедлил секунду, затем произнёс:
- Нет, это я сам вызвался, - выглядел он при этом немного смущённым. Я так и продолжала стоять на месте, чувствуя, как холодные змеи воды сползают вниз по моей спине. – Ты плакала, – это был даже не вопрос.
Я упрямо мотнула головой.
- Пойдём в школу, - нехотя проговорила я. – А то простудимся оба.
- Мне вообще-то нужно вернуться на урок…
- Не говори глупостей, у тебя вся одежда промокла.
Мы шли в молчании, по какому-то невербальному согласию выбрав такую дорогу, чтобы нас не было видно со стороны теплиц. Глядя исключительно себе под ноги, я сделала несколько безуспешных попыток стереть потёкшую тушь тыльной стороной рукава.
- Что ты слушаешь? - осторожно спросил меня Колин.
Сквозь шум дождя и собственные хаотичные обрывки мыслей я даже едва могла расслышать музыку, доносившуюся из единственного наушника. Второй был по-прежнему у меня в руке, и теперь я молча протянула его Колину.
And you knew but you could never say
Then come forth 'cause it's coming round
Round the water
Beware the water…
Отлично, это уже «Deftones».
- У тебя нет чего-то повеселее? - слабо и скованно улыбнулся он.
- Весь плейлист такой, - я равнодушно пожала плечами.
Мы подходили к главному входу в здание школы, и каменные ступеньки высокого крыльца угрожающе блестели от воды и казались чёрными, мраморными. Хорошо, что дождь сделался сильнее, и по пути нам не встретилось ни одного человека. Когда мы поднимались на крыльцо, Колин подал мне руку, и так и не отпустил мою, когда мы оказались под навесом. Я плотно сжала губы, будто от недовольства, но с места не двинулось, и несколько секунд мы просто стояли перед тяжёлыми входными дверями. Вода струями стекала с моей одежды и длинных волос, и, опустив взгляд, я увидела, что под нашими ногами разрастаются лужи. На мгновение стало смешно, и я слегка улыбнулась. Колин перехватил мой взгляд и отозвался смущённой улыбкой.
- Линси ненавидит меня, да? – внезапно для себя самой быстро спросила я.
- С чего ты взяла? – растерянно проговорил он и покраснел.
- О, да перестань! – я почувствовала, как мои губы скривились презрительно, как в старые добрые… злые времена. – Я вела себя с ней как последняя стерва.
Колин в упор посмотрел на меня, смутился, но взгляд не отвёл.
- Не ненавидит, - осторожно сказал он. – Недолюбливает. И, думаю, всё это можно будет исправить, если ты извинишься.
Я задохнулась от возмущения и почувствовала, что щёки начинают пылать. Мне – извиниться?
И тут же мне тут же стало противно: выходит, я всё же считала себя намного выше, чем Линси Райт, в то время как умом я уже понимала, что на самом-то деле…
Я быстро кивнула своим промокшим кедам. Колин, видимо, довольный таким ответом, открыл тяжёлую дверь, пропуская меня вперёд.
- Пока, Лоррейн, - сказал он, сделав движение в сторону лестнице, ведущей к его гостиной.
- Не Лоррейн, - сказала я. – Просто Лори.
ХХХ
Я стояла напротив письменного стола мистера Куилти и терпеливо ждала, пока он закончит проверять последнее домашнее задание. Мои волосы были всё ещё влажными после нелепой прогулки, и я чувствовала, что меня начинает знобить.
- Итак, Лоррейн, - наконец сказал мистер Куилти, откладывая в сторону чей-то исписанный лист. – Вы знаете, для чего я вас позвал?
Слишком уж официальный тон, подумала я. Совсем не годится.
- Ну, я слушала музыку. И нахамила немного.
Учитель глубоко вздохнул, водрузил очки на свой красиво очерченный нос и пристально посмотрел на меня.
- Тебе ведь это несвойственно, Лори, - тон изменился до неузнаваемости, сделавшись почти отеческим. – Конечно, ты никогда не отличалась идеальным поведением вне уроков, но занятиях всегда была сдержана. Что произошло этим летом?
Я удивлённо посмотрела на него и мотнула головой:
- Ничего.
- Хорошо, попробуем иначе. Дай мне свой телефон.
- Что?
- Телефон, Лори, - мягко повторил он, и я поняла, что не ослышалась.
Я протянула телефон, обмотанный наушниками мистеру Куилти, искренне надеясь, что моё лицо выражает не панику, а вежливое удивление. Он принялся медленно и придирчиво его разглядывать, как ювелир, оценивающий стоимость серебра или драгоценного камня.
- Странное дело, - проговорил он, обращаясь словно бы к самому себе, - вещь почти новая, и пресловутое надкусанное яблочко на тыльной стороне говорит о многом, а тем не менее я вижу явные следы ударов о стену или об пол.
- Мистер Куилти, - слегка улыбнулась я, - вы что, решили изображать Шерлока по версии БиБиСи? Может быть, ещё спросите меня, служила я в Афганистане или Ираке?
- Нет, - спокойно ответил он. – Но я с удовольствием послушаю твою собственную версию.
- О, - начала я, чувствуя внезапный прилив вдохновения. – Не иначе надкусанное яблочко говорит о том, что телефон принадлежит отравленной Белоснежке, которая уронила его, эффектно падая в обморок, отсюда следы бросков… Это просто телефон, - я пожала плечами, - падал.
- Я могу заглянуть в твой плейлист?
- А это зачем? – удивилась я.
- Любопытно.
Я безнадёжно махнула рукой, наблюдая, как мой куратор принялся внимательно изучать последнюю созданную мной музыкальную папку.
- «Three Days Grace», «Placebo», немного «30 Seconds To Mars»…
- О, а это, наверное, говорит о том, что мне нравятся парни постарше, которые подводят чёрным глаза? – не выдержала я.
- Может быть, ты перестанешь огрызаться, Лори? К тому же, меня интересуют скорее не группы, а композиции. Вот в этой, например, есть такие строки, если не ошибаюсь:
«All your insults and your curses
Make me feel like I'm not a person.
And I feel like I am nothing.
But you made me so do something…»
А тут вообще:
«Then where else could she could go
Where the sisters and the fathers can’t save her soul…»
- Я очень рада, что вы лучше меня знаете песни, которые я слушаю, но вы вырываете из контекста…
- Вот как? А я ведь даже ничего ещё не сказал.
Я потупилась, чувствуя себя пойманной в ловушку. Мистер Куилти как будто читал мои мысли, и я ровным счётом ничего не могла с этим поделать.
- Так что случилось летом, Лори?
- У меня отчим, - вздохнув, сказала я, словно признавая какой-то страшный диагноз. – Мама снова вышла замуж и… а у него дочка моего возраста.
Учитель жестом предложил мне сесть, и я бессильно опустилась на кресло, обитое мягкой кожей.
- Он приставал к тебе?
- Что? Нет. То есть… не так, как вы спрашиваете.
- Обижал?
- Что я, пятилетняя?.. Нет, но… В общем, да. Он говорит обидные, унизительные вещи, старается всячески показать мне моё место, сравнивает с родной дочерью, высмеивает каждую мелочь.
- А сводная сестра?
- Ещё хуже.
- А как же мама? Ни разу не вступилась?
- Молчит, - невесело усмехнулась я. – Новый муж, вероятно, очень ей дорог.
- И тебя это угнетает?
- Нет. Это опускает меня не землю, мистер Куилти.
С этими словами я поднялась.
- Вы меня утомили. Мне можно идти?
- Да, конечно. Но если захочешь поговорить, возвращайся.
- Замечания или выговора не будет?
- Нет.
- А знаете, - сказала я уже у двери, - это как-то странно, что вы решили стать химиком. Вам бы психологом работать. И музыкальным критиком за дополнительную оплату.
Выйдя из его кабинета, я чувствовала себя полностью опустошённой, но когда я увидела фигуру Линси Райт, мелькнувшую в конце коридора, у меня словно открылось второе дыхание. Я заметила, что она скрылась за дверью женского туалета и поспешила за ней.
Линси стояла у зеркала и подкрашивала губы недорогим блеском. Она легонько вздрогнула, увидев моё отражение позади себя, но быстро взяла себя в руки.
- Что тебе нужно, - холодно спросила она, не оборачиваясь и глядя на меня сквозь стекло.
- Извиниться, - сказала я, пожалуй, слишком уж тихо. В горле странно першило.
- Что?
- Извиниться. В прошлом году я вела себя как свинья, так что… в общем, я сожалею.
Линси наконец отвернулась от зеркала и удивлённо уставилась прямо на меня.
- С тобой всё в порядке? – спросила она недоверчиво.
- Не знаю. Я к этому стремлюсь.
- Хорошо… Ну… ладно, - было похоже, что она просто не знала, как себя вести в такой ситуации.
Я тоже не знала, поэтому ограничилась тем, что коротко кивнула и вышла из туалета.
ХХХ
Следующие несколько дней прошли для меня словно в постепенно рассеивающемся тумане, и я как будто бы медленно приходила в себя. Больше всего меня радовали две вещи: яркие осенние листья на фоне тёмно-голубого неба и возможность иногда перекинуться парой фраз с Колином между уроками. Кажется, тот факт, что мы с ним теперь говорим, немало удивлял ребят и из моей, и из его параллели, но все их вопросы, перешёптывания и косые взгляды, проносились будто бы мимо меня. Мне казалось, что я нахожусь в постоянном полусне, и я иногда «просыпалась» во время урока, слыша, словно со стороны, свой собственный голос, дающий правильный ответ на вопрос учителя, или в гостиной, когда Тэдди Ли вдруг клал голову мне на колени. Раньше это было абсолютно нормальным, а теперь удивляло. Как и многое другое, вроде откровенной глупости Джейн, которой я раньше странным образом просто не замечала.
В один из последних тёплых сентябрьских вечеров я медленно прогуливалась по длинному коридору на одном из последних этажей и любовалась фантастическими переливами заката за широкими стёклами окон. В наушниках снова играл «Tear garden», стоявший первым в моём плейлисте, и мне отчего-то вспомнилось, как моя подруга и соседка Лия Адамс говорила про фронтмена «IAMX»: «он - водяное существо, которое поет волшебные гулкие песни под водой и в подводных пещерах». Вот Лия – тонкая и восприимчивая, а Джейн, так сразу про всех музыкантов не глядя лишь: «пидор какой-то». Она вообще любит разные штампы и ярлыки чем попроще, а люди, они многограннее. Как злополучное Е в степени икс, которое почему-то нельзя продифференцировать.
Я усмехнулась собственной нелепой цепочке ассоциаций и прислонилась плечом к стеклу. Закат разливался по небу оттенками пурпура и вишни. Песня в наушниках теперь отбросила меня на несколько месяцев назад, в тот момент, когда я слушала её исполнение вживую в клубе, куда привёл меня мой собственный отец.
Про папу моего часто говорили, что ему самому нужно ещё повзрослеть, а люди, которые нас не знали, всегда принимали его за моего старшего брата. И да, он часто водил меня по клубам и угощал пивом, несмотря на возмущённые протесты мамы.
И вот, мы слушаем «Tear garden», стоя совсем близко к сцене, и я чувствую себя почти такой же счастливой, как в раннем детстве, когда сидела у папы на плечах и слушала непонятные и убаюкивающее разговоры его знакомых рок-музыкантов в опьяняюще едком сигаретном дыму. Тогда я чувствовала себя восхитительно взрослой, сейчас – восхитительно маленькой. Я наблюдаю за Корнером, замечая, что он, наверное, чуточку пьян и слегка небрит, ну в точности, как те папины друзья из моего детства. Мне нравятся клавишные, но ещё больший восторг вызывает сама атмосфера, ощущение того, что кто-то поёт совсем близко, как будто бы именно мне, а папа молча протягивает мне своё пиво, и я могу уткнуться носом в его плечо.
- Ух, здорово! – говорю я, когда выступление заканчивается, и мы садимся за столик у бара.
- Могу попробовать тебя познакомить, - говорит папа, который, видимо, всё ещё считает себя всемогущим. А, вообще, кто его знает, вдруг и правда – может?
- С солистом? – вспыхиваю я, но тут же гасну. – Ой, нет. Я бы больше хотела выпить чаю с их клавишницей, - я делаю паузу и старательно пропеваю: – «In the tee garden»
Какой-то парень оборачивается ко мне и смеётся.
- Как там Келли? – спрашиваю я, вдруг понимая, что атмосфера рассеивается, как ткань расползается по ниткам.
Келли – его маленькая жёнушка, всего двумя или тремя годами старше меня.
- Раз уж ты спросила… она ждёт ребёнка, - говорит папа.
Я понимаю, что меня будет братик или сестра и искренне стараюсь обрадоваться.
- Лори?
Голос Колина, гулко прозвучавший в пустом коридоре, вернул меня в настоящее.
- Что ты здесь делаешь? – глупо спросила я.
- Только что отнёс книгу в библиотеку. А ты?
- Просто гуляла.
Он подошёл поближе и тоже взглянул в окно. Какое-то время мы молча стояли плечом к плечу, наблюдая как по небу разливаются новые невероятные краски заката, а потом я вдруг тяжело вздохнула, и, быстро взглянув на Колина, прислонилась лбом к его плечу. Его форменный свитер казался намного теплее и мягче моего собственного. Я снова вздохнула, на этот раз почти бесшумно, и почувствовала, как дрогнула его рука, прежде чем он решился обнять меня за плечи.
- Что у тебя случилось, Лори? – шёпотом спросил он.
- Я тебе обязательно всё расскажу, - проговорила я, кладя голову ему на плечо. – Только не сейчас, ладно? Сейчас уже всё хорошо.
Он обнял меня чуть крепче, и я на секунду зажмурилась. Ощущение тепла и покоя разливалось по телу, как целебный бальзам, и все проблемы казались далёкими и нереальными. Через несколько долгих минут Колин протянул мне какие-то слипшиеся конфеты в прозрачной обёртке. Я взяла одну и тихо рассмеялась.
Мы долго ещё бродили по опустевшим коридорам, я ела липкие разноцветные карамельки и рассказывала о каких-то пустяках, а он то и дело обнимал меня за плечи. Когда мы оказались у большого арочного окна напротив кабинета химии, я села на подоконник, а Колин стоял со мной рядом, держа мою руку и молча перебирая тонкие браслеты на моём запястье. В приглушённой полутьме его глаза казались такими светлыми и почти прозрачными, как светло-зелёное стекло, из которого делают вазы. Я снова достала телефон и протянула один наушник Колину, позволив ему самому выбрать песню.
Dance with me on the white coal
Run with me through the flames, -
звучало, и впрямь как подводная музыка, и почему-то внушало не печаль, а надежду.
- Нужно идти, - сказала я, наконец.
Он задумчиво кивнул и, медленно приблизившись, легонько поцеловал меня в щёку.
ХХХ
На следующее утро за завтраком я, ничего не объясняя Джейн и Тэду, подсела к столу, где сидели ребята из третьей параллели. Причиной тому было то, что Колин, заметив меня в дверях столовой, радостно помахал рукой и жестом пригласил присоединиться. Я со слабой улыбкой кивнула удивлённой и словно онемевшей вдруг Линси Райт и, стараясь не обращать внимания на вопросительные взгляды, принялась за жареные сосиски. За окнами ярко светило прохладное солнце, весело переливались тонкие лучи, пронизывающие разноцветные витражи.
Всего через пару минут я уже спокойно и довольно легко говорила с ребятами об общих занятиях и школьных учителях. Но, не успела ответить на вежливый вопрос одной из девочек, имени которой я не знала, к нашему столу уверенной походкой подошла разъярённая Джейн. Я заметила, что Тэдди коротко и зло кивнул ей из-за плеча своего соседа по столу Марка Киттерли.
- Либо ты с ними, либо с нами! – драматическим голосом заявила Джейн без всяких дополнительных пояснений.
Вилка Линси застыла в воздухе. Колин удивлённо приподнял бровь.
- В каком смысле? – спросила я по возможности безмятежно.
- В единственном. Если ты с этими, - она пренебрежительно кивнула в сторону моих соседей по столу, - значит ты против нас.
- Это же смешно, - выдохнула я, подозревая, что это какая-то глупая шутка. – Нам ведь уже не двенадцать.
- Смешно? – гневно переспросила Джен. Глаза у неё блестели. – Значит, остаёшься с ними?
Я посмотрела на Колина, затем на Линси и быстро кинула.
- Ну что ж, ещё посмотрим, как ты посмеёшься! – бросила Джейн, и, развернувшись так резко, что сбила со стола хлебницу, быстрым шагом вернулась к своему столу.
- У тебя будут неприятности? – обеспокоенно спросил Колин.
Я безразлично пожала плечами, возвращаясь к еде. Линси Райт протянула мне бутылку кетчупа и ободряюще улыбнулась.
ХХХ
Не прошло и пары часов, как я обнаружила, что со мной не разговаривает ни один человек из моей параллели. Казалось, меня просто не слышали, когда я просила передать мне листок бумаги или спрашивала, на каком этаже у нас следующий урок. Мало того, к концу дня я уже слышала пересказанную несколько раз историю о том, что я, якобы, сплю с мистером Куилти. А после ужина Джемми Бойл из второй параллели, давно и отчаянно влюблённая в нашего учителя химии, внезапно залепила мне оглушительную пощёчину у входа в библиотеку. Так мне стало очевидно, что пущенный обо мне нелепый слух возымел нужное действие. От удивления и растерянности я ещё долго не могла придти в себя, и ещё целую минуту стояла возле дверей библиотеки, потирая горящую щёку.
- Это глупо, - сказала я Тэду, удобно устроившемуся в широком кожаном кресле. Несколько человек повернули в мою сторону головы, как только я пересекла порог гостиной, и тут же поспешно отвернулись.
Тэдди даже не взглянул на меня, и сделал вид, что с интересом изучает какую-то тонкую рекламную брошюру.
- Вы ведёте себя как дети, - по возможности спокойно и холодно проговорила я.
- Это была не моя идея, - тихо и почти не разжимая губ, отозвался он, по-прежнему глядя в брошюру.
Я догадывалась, что идея принадлежала моей «верной» глупышке Джейн, но говорить с ней у меня не было ни сил, ни желания. К тому же, Джейн была слишком труслива и, завидев меня издалека, мгновенно юркнула в свою спальню.
В последующие несколько дней Тэд не сказал мне ни слова. Большинство ребят из моей параллели не поверили сплетне, и всячески пытались показать, что я наказана не за мнимые отношения с учителем, а за то, что стала общаться с людьми из «касты неприкасаемых». Никто не говорил со мной лично, но я много раз слышала, как девочки, когда я оказывалась рядом, подчёркнуто громко принимались рассуждать о том, что бояться запачкаться о мою одежду и что предметы, которые я держала в руках, очевидно, следует дезинфицировать. На стенах коридоров стали появляться листовки с моим изображением и оскорбительными подписями, но я ни разу не сорвала ни одной из них, терпеливо дожидаясь, пока учителя заставят виновников самих это сделать. Я ходила теперь почти всегда одна, вспомнив свою прошлую уверенную походку, взгляд свысока и гордо приподнятый вверх подбородок. Правда, теперь я была жертвой, а не охотницей, и, каждый раз глядя на полуоборванные листовки, с тошнотворным приливом стыда вспоминала, что когда-то сама расклеивала подобные.
Больше всего меня огорчало, что мне долгое время не удавалось поговорить обо всем этом с Колином. Как назло, я всё реже встречала его в коридорах, и уже начинала бояться, что он мог поверить в сплетню обо мне и мистере Куилти. К тому же, я так и не сказала ему, почему была расстроена всю первую учебную неделю. Однако уже через пару дней мои сомнения рассеялись. Колин нагнал меня в коридоре по дороге к кабинету математики, и уверенным жестом взял за руку на глазах у всех моих одноклассников.
- Тебе сильно досталось? – шепнул он мне на ухо.
- Терпимо, - сказала я, улыбнувшись. – Не больше, чем когда-то доставалось от меня Линси или Анжеле Гейл.
- Я думал, они это из-за меня. Думал, если тебя перестанут видеть со мной, всё наладится.
- Нет, - я задумчиво покачала головой, - это не поможет, я только останусь совсем одна.
- Это я уже понял, - извиняющимся тоном проговорил он, крепче сжимая мою руку.
Теперь, когда рядом со мной каждую минуту не крутилась Джейн, вечно что-то щебечущая без умолку, я почувствовала, что могу получать удовольствие от таких простых вещей, как шуршащие под ногами яркие листья, мелодичный свист ветра или хруст сочного яблока. Я подолгу гуляла одна, размышляя о том, о чём раньше никогда не задумывалась, а иногда в моей голове сами собой рождались мелодии, но мне не хватало усидчивости и музыкальной грамотности, чтобы записать их в тетрадь. Я не жалела о том, что случилось. Мне было жаль лишь, что у нас с Колином не совпадали расписания, и мы не могли проводить много времени вместе.
ХХХ
Я сидела в библиотеке и задумчиво смотрела на стекающие по стёклам струи дождя, когда по школьному радиоприёмнику называли мою фамилию и попросили пройти к телефону. Из дома мне звонили редко, и потому я очень удивилась, услышав в трубке немного взволнованный голос мамы.
- У тебя всё хорошо, Лори? – спросила она.
- Да, - соврала я без колебаний. – А у вас? У тебя голос, как будто бы что-то случилось.
- Ну, дело в том… твой отчим, Том, пригласил нас во Францию на рождественские каникулы, - она немного помолчала и прибавила извиняющимся тоном. – Только меня и Сьюзен.
- О, это… отлично, хорошо, мам. Езжайте, - безжизненным и каким-то слишком высоким голосом машинально ответила я.
- Ты не возражаешь? Не будешь чувствовать себя брошенной, если проведёшь каникулы в школе?
- Не буду.
«Больше уже некуда», - мысленно прибавила я и повесила трубку.
В каком-то смысле меня даже радовала перспектива провести каникулы вдали от отчима и сводной сестры, но… со стороны мамы это было уж слишком. Мне казалось, будто она только что дала мне пощёчину, по сравнению с которой пощёчина Джемми Бойл была, чуть ли не приятельским жестом.
«Нет, всё гораздо хуже, - подумала я. – Она официально признала, что я значу для неё гораздо меньше, чем этот…»
Не в силах даже додумать мысль до конца, я беспомощно сползла на пол, обхватила руками голову, запуская пальцы в распущенные длинные волосы, и впервые за всю неделю горько расплакалась. Мне было плевать, кто мог меня увидеть, мне было плевать, что они решат, будто я расклеилась, сдалась, признала себя побеждённой. Каким глупым и пустяковым казалось мне всё, связанное с этой школой! Какими пустыми и бестолковыми казались мне все эти люди! Я громко всхлипывала, даже не пытаясь взять себя в руки. Я понимала, что сейчас хотела бы видеть всего двоих человек – Колина Болдуина и моего папу…
- Лоррейн?
Я нехотя подняла голову и увидела обращённое ко мне озадаченное лицо мистера Куилти.
- Всё нормально, - поспешно заверила я, выразительно шмыгая носом.
- Я так и понял, - учитель протянул мне руку и помог подняться. – Пойдём в мой кабинет, поговорим.
К счастью, нам никто не встретился по дороге, иначе рассказы о том, как мистер Куилти придерживал меня, ведя в сторону своего кабинета, вызвали бы новый виток повышенного и нежелательного внимания к моей персоне.
- Ну? – спросил он, наконец, усадив меня в своё кресло и пристально вглядываясь в моё заплаканное лицо. – Что на этот раз, Лори? Только не говори, что плачешь из-за того, что о нас с тобой говорят, - уголки его губ едва заметно дрогнули, и я поняла, что он с трудом удержался от улыбки.
- Не хватало ещё, - буркнула я, - реветь по таким пустякам.
- Что же тогда? – на этот раз мистер Куилти всё же позволил себе усмехнуться. – Афганистан или Ирак?
Я встала и несколько раз молча прошлась по кабинету. Дождь за окнами лил сплошным потоком, отчего захваченные водой рыжие листья казались золотыми рыбками в огромном аквариуме.
- Мне нужно разрешение, чтобы остаться на зимние каникулы в школе, - проговорила я, глядя в окно и чувствуя, что голос мой предательски задрожал.
- Хочешь виски, Лори?
- Что?
- Виски, - краем глаза я увидела, что мистер Куилти открыл створку настенного шкафчика, но будто бы передумал. – А впрочем, нет, сначала ты скажешь мне, почему ты хочешь остаться.
- Не я хочу, - тихо сказала я. – Моя мама…
Не говоря больше ни слова, мистер Куилти решительно подошёл ко мне и крепко обнял, успокаивающе гладя мои волосы. От него пахло школьными коридорами и дорогими сигарами, немного терпко и совсем не так уютно, как пахло от папы. Вода за окнами, казалось, стремилась проникнуть внутрь и затопить кабинет, как гигантская волна могла бы затопить капитанскую рубку. Снаружи поднималась такая буря, что можно было подумать, что школа – корабль, терпящий кружение.
Я слабо всхлипнула на любезно подставленном плече моего учителя, когда в дверь постучали, и почти тут же открыли, не дождавшись ответа.
- Кто это был? – спросила я, обернувшись, и обнаружив, что дверь снова закрылась, и человек, заглянувший к нам, уже ушёл.
- Колин Болдуин, - сказал мистер Куилти. – Совсем забыл, что просил его зайти ко мне по поводу его работы.
Я почувствовала, что сейчас истерически рассмеюсь и на всякий случай зажала рот руками. Я стояла спиной к двери и Колин, конечно не видел моего заплаканного лица, зато наверняка успел заметить, как меня обнимал учитель.
-Предложение выпить всё ещё в силе? – почувствовав, что снова могу владеть собой, спросила я.
ХХХ
Мягкие и, как мне всегда казалось, немного безвольные черты лица Колина, сейчас выглядели жёсткими, будто бы вырезанными из камня. Губы были плотно сомкнуты, а в уголках глаз отчётливо вырисовывались напряжённые морщинки.
Я смотрела на него через ряд ученических парт так открыто и прямо, чтобы он понял: мне нечего стыдиться и нечего скрывать. Он тоже смотрел на меня в упор, но в его взгляде читалась упрямая попытка разобраться, выяснить и – хотя, возможно, это мне только казалось – взгляд его в то же время будто бы обвинял.
- Вы помиритесь, Лори, - горячо прошептала мне Линси, ставшая теперь моей единственной поддержкой среди учеников.
Я рассеянно кивнула. Мне было всё равно, что со мной по-прежнему не разговаривает моя параллель, но я готова была сделать всё, чтобы вернуть доверие Колина. Я снова повернулась в его сторону и ответила укоризненно на его обвиняющий взгляд.
Следующим уроком в тот день у нас была химия. Колин пришёл к кабинету одним из первых и теперь стоял у большого арочного окна, прислонившись лбом к холодному стеклу. В глаза ему смотрело яркое осеннее солнце. Чувствуя, с каким трудом даётся мне каждый шаг, я медленно подошла к нему. Меня душила нарастающая паника, страх, что он сейчас обернётся и прогонит меня на глазах собирающихся в коридоре одноклассников… но я достала из кармана телефон, служивший мне плеером, только плеером и ничем кроме плеера, и, включив воспроизведение, поднесла к его уху один наушник. Колин протянул руку и, не оборачиваясь, взял его.
Dance with me on the white coal
Run with me through the flames…
Теперь мы слышали одно и то же. Одни и те же слова, одни и те же интонации, одну и ту же излишне свистящую «с» в окончании слова «dance». И, когда композиция закончилась, он повернулся ко мне, улыбаясь, и обнял меня, молча, тепло просто. Мне показалось, будто теперь наконец я дома, в безопасности и покое, и я прижалась к щекой к его мягкому форменному серому свитеру.
- Мистер Куилти не доволен моей работой, - как ни в чём не бывало, пожаловался он. – Ты не могла бы помочь мне с последним заданием?
- Тогда будет лучше, если на химии ты будешь сидеть со мной, - ответила я, улыбаясь.
Яркий солнечный луч отразился от зеркальца Джейн, решившей припудриться, и заплясал по стене солнечным зайчиком. Я выглянула в окно, чтобы полюбоваться сверкающим солнцем, и внезапно увидела под окнами машину отца. Большой красновато-оранжевый лист медленно опустился на лобовое стекло, дверь открылась, и из машины вышел мой папа в потёртых джинсах и как всегда идеально сидящей кожаной косухе. Я улыбнулась и крепче прижалась к Колину, вновь обретая окрыляющую веру в «жили они долго и счастливо» или же более актуальное «all was well».