(Рассказ)
Приехав с Украины «покорять» Ростов, мать Сергея временно поселилась у старшей сестры Анфисы, которая уже была замужем. Стала подыскивать себе жениха и Светлана. На «Роствертоле», где она работала, познакомилась со скромным, непьющим инженером Анатолием. Были у Светланы и другие кандидатуры в женихи... Когда стала советоваться со старшей сестрой, на ком остановить выбор, та категорично заявила:
– Выходи за инженера, Света. Человек с высшим образованием – не хухры-мухры! Квартиру скоро получит, зарплата хорошая. К тому же, – родители в деревне – всегда помогут продуктами.
Светлана подумала и согласилась с доводами сестры. Свадьбу сыграли шумную – в ресторане. На этом настояла Светлана. Она любила повеселиться, провести время в приятной компании. По натуре была жизнерадостная и боевая. Анатолий ни в чём не перечил молодой супруге. Был рад до беспамятства, что на нём остановила свой выбор. Даже не ожидал, что примет его предложение, – настолько был не уверен в себе, стеснителен и неловок. Светлану боготворил и во всём ей потакал.
Молодожёны поселились на квартире, на Дачном посёлке, неподалёку от Вертолётного завода. И с первых же дней Светлана поняла, сколь опрометчиво и скоропалительно было её решение. Выходя замуж за малознакомого, нелюбимого человека по известному простонародному принципу: «стерпится – слюбится», – она постепенно начала понимать, что нет, не стерпится и тем более, не слюбится. Это уж сердцу не прикажешь! Она не могла заставить себя полюбить Анатолия. И постепенно начала вымещать на нём злобу за неудачно сложившуюся жизнь. Воспитанная в семье, где преобладали мужчины, Светлана и сама приобрела мужской волевой и боевой характер. Анатолий же, росший без отца, под неусыпным оком матери и бабушки, – был по характеру мягок и женственен. Любил готовить, стирать, прибираться в доме, зато мужскую работу выполнял неохотно и неумело. Что называется, гвоздя в стенку не мог забить – обязательно попадал себе по пальцам. Анатолия больше привлекала учёба, он постоянно совершенствовал уровень своего образования, так что к концу семидесятых годов имел уже целых пять дипломов о высшем образовании. В то время как супруга не имела ни одного.
Когда появился на свет первенец Серёжа, Светлана распространила свою неприязнь и на него. Он был нелюбимым, нежеланным ребёнком, к тому же, – от нелюбимого человека. Кроме досады и раздражения он не вызывал в её сердце никаких чувств. Это была лишняя обуза, – камень на шее. И Светлана, привыкшая эгоистично заботиться только о себе самой, порой даже не замечала его существования, переложив всю заботу и хлопоты по воспитанию отпрыска на плечи мужа.
Так Серёжа с первых же дней своей горькой, безрадостной жизни оказался сиротой при живых родителях. Конечно, нельзя сказать, что и отец был к нему холоден, жесток и несправедлив. Нет, он за всю жизнь ни разу не тронул сына и пальцем. Он даже по-своему любил его. Но, попав под влияние жены, всегда принимал её сторону, едва разгорался семейный конфликт. А скандалы в этой неблагополучной семье вспыхивали довольно часто по всякому поводу. То у Светланы были неприятности на работе, то отец приносил мало зарплаты, растратив на базаре на продукты пару червонцев. Дома его ждала настоящая буря. Светлана вытряхивала у него из карманов всё до копейки, а крайним как всегда оказывался Сергей. Это для него, видите ли, отец купил с получки шоколадных конфет! «Нечего баловать! – категорично заявляла Светлана. – К тому же, от сладкого зубы портятся. Пусть лучше чеснок с луком трескает, здоровее будет!». И Сергей ел лук и чеснок вместо конфет и мороженого.
Серёжа, в общем-то, относился к матери нормально. Как любой ребёнок, он даже любил её по-своему... Мать же при общении с сыном постоянно срывалась на крик и незаслуженные оскорбления. Она набрасывалась на четырёхлетнего Серёжу, как мегера, по всякому поводу, а порой и без повода. Самым «ласковым» обращением к сыну у неё было: «сволочь».
– Сволочь, скотина, негодяй, ты опять разбросал по комнате вещи! – выходила она из себя, едва переступив порог квартиры. – Я тебя когда-нибудь убью! Удушу собственными руками!
Мальчик вжимал голову в плечи, зажмуривал глаза, как будто от хлёсткой пощёчины, отшатывался от разъярённой матери. Он никак не мог понять своим детским умишком, что же он такого страшного сделал, что его хотят убить? Что за преступление он совершил? И почему его так ненавидят?
Однажды, когда Сергею было уже лет шесть, они с матерью переходили через железную дорогу. Она посмотрела зачем-то на рельсы, потом метнула неприязненный взгляд на сына, о чём-то подумала и с ухмылкой произнесла:
– Вот ты всё недоволен своей матерью, бабушке жалуешься, а представь, если тебе, к примеру, поезд ноги переедет? Да кому ты тогда нужен будешь без ног, калека? Только мне. Я буду тебя, дармоеда, досматривать, ухаживать за тобой, кормить... А ты свою мать не ценишь!
Сергей живо представил эту жуткую, леденящую кровь картину, как он беспомощно лежит на рельсах, будто на плахе, и бешено мчащийся поезд отрезает ему ноги, и содрогнулся. У матери было поистине «богатое» воображение!
Когда Сергей пошёл в школу, мать частенько «забывала» готовить ему обед. Так что он после занятий, по пути домой, частенько заглядывал в ресторан, который днём работал как простое кафе и цены на блюда были вполне доступны даже для школьника. Он покупал шницель или бифштекс, кофе с пирожком или булочкой. Деньги давали родственники или отец, а то и сам где-нибудь подрабатывал. Как-то, когда не было ни копейки, робко обратился на кухне к матери:
– Мама, я проголодался. Дай что-нибудь покушать!
– Проголодался он! – раздражённо всплеснула руками мать. – Не кормят его дома, видите ли... Да был бы ты и правда голодный, – кусок хлеба взял, сахаром посыпал и слопал! Мы в войну что ели? Деликатесов как сейчас не было. Макуху грызли да сухари, которые хоть об дорогу бей. Нам на подносе родители ничего не подавали. Что найдём, то и трескаем. Летом смолу с вишнёвых деревьев обдирали и чай с нею пили заместо сахара.
Нельзя сказать, чтобы родители вообще его не кормили, нет. Он, конечно, брал из холодильника всё, что там было. Но определённых витаминов из свежих овощей и фруктов его организму явно не доставало. Однажды, будучи уже семнадцатилетним, проходя мимо городской помойки, он вдруг увидел стоявший на земле, бесхозный ящик попорченных помидоров. Сергей тут же, забыв обо всём, набросился на них, стал торопливо есть один за другим, разбрызгивая сок, давясь и кашляя.
В школе, в первом классе, отец впервые выделил ему пятьдесят копеек на обед. Серёжа, забежав на перемене в столовую, обрадованный, что есть такая возможность, – купил сразу десять пирожков с повидлом. Сгрёб их все обеими руками, пошёл в класс, не заметив, как вывалился по пути один пирожок. Он ел их всю перемену, торопливо набивая рот сладким, горячим тестом, но осилил только четыре штуки. Остальные принёс домой, спрятал от родителей и лакомился потихоньку до следующего утра. Аналогичная история произошла во втором классе, когда бабушка, искренне любившая и жалевшая внука, подарила ему на день рождения рубль. Счастливый Серёжа тут же сорвался в магазин и купил на радостях целых пять штук эскимо! И все с аппетитом уплёл на обратном пути домой, так что чуть не заболел ангиной.
Мать была скупа и расчётлива, особенно в отношении сына. В четвёртом классе купила ему пачку цветных карандашей: шесть штук за двадцать копеек. Через два года вспомнила.
– А где карандаши, что я тебе покупала?
– Как где, изрисовал, – недоуменно пожал плечами Серёжа.
– Как ты мог их так быстро изрисовать? – закатила как всегда истерику мать. – Ты знаешь, что вещи нужно беречь, экономить! Деньги мне просто так, даром не достаются. Их зарабатывать надо... Вот мы в войну даже хлеба вдоволь не видели, не то, что карандашей. На старых газетах вместо тетрадей писали...
Мать совершенно не интересовалась, как учится её сын, не ходила в школу на классные собрания, вместо неё их регулярно посещал отец. Однажды, придя домой с работы, спросила:
– Сергей, а в каком классе ты учишься? А то на работе бабы спросили, а я и не знаю.
Жили они тогда на Западном в однокомнатной квартире, учебники сына постоянно были на виду, на столе. На каждом было написано: «6 класс». Но мать не обращала на них внимания.
Сергей в душе лукаво ухмыльнулся и с нарочито серьёзным видом ответил:
– В пятом.
– Как в пятом, постой, а мне казалось в шестом? – начала что-то припоминать мать.
– Да нет, ма, точно в пятом! Уж я-то знаю.
– Врёшь ты всё, – сердито отрезала мать и ушла в кухню.
Бабушка (мама отца, жившая в тридцати километрах от Ростова, в селе Самарском) очень любила и баловала Сергея. Часто через отца передавала ему гостинцы, а частенько и деньги. Мать всё забирала себе. Однажды бабушка, узнав, что Серёжа мечтает о велосипеде, решила сделать ему подарок. Передала нужную сумму отцу. Через некоторое время, в следующий его приезд, спросила:
– Ну что, Толик, купили Серёже велосипед?
– Ты знаешь, мать, нет... – замялся на пороге Анатолий Иринархович.
– А куда ж деньги дели?
– Светланке купили золотую цепочку. Очень уж ей понравилась...
Начиная с двенадцати лет мать стала упорно гнать сына на работу.
– Хватит в школе штаны за партой протирать, всё равно учёного из тебя не выйдет. Научился на людей брехать, на собак гавкать... Иди лучше работать! – внушала она Сергею.
– Но я же только в шестом классе учусь, меня никуда не примут, – оправдывался Серёжа.
– Ничего, можно на Молкомбинате ящики сколачивать, грузчиком после занятий подрабатывать, – доказывала мать. – Главное – ты уже сам должен себе на кусок хлеба зарабатывать, за квартиру платить... До пенсии я тебя содержать буду, что ли?
С каждым годом мать всё больше и больше терроризировала Сергея, как будто это был не родной её сын, а пасынок. Сергей после восьмого класса поступил в училище, в это время разлад между родителями особенно обострился, мать стала поговаривать о разводе. Но рассуждения её выглядели странно для пятнадцатилетнего Сергея. Она, как всегда свысока, пренебрежительно доказывала сыну:
– Вот разведёмся мы, допустим, с твоим отцом, – ты думаешь, он с тобой останется? Нет, – со мной!
Сергей слушал её и недоумевал: что же это тогда за развод? И с кем – развод? С ним, что ли?..
Мать не купила ему за всю жизнь ни одной игрушки. Серёже очень нравилась детская железная дорога, которую он приметил в «Детском мире» ещё до школы. Уговорил отца купить её. Тот сделал подарок сыну, когда Серёжа пошёл в первый класс. Мать, узнав об этом, запретила Серёже играть железной дорогой.
– Нечего баловаться, ты лучше уроки учи, шалопай! – сердито отчитывала она сына. – А в железную дорогу будешь играть один раз в год. На свой день рождения! Это будет тебе наш родительский подарок.
Так и пролежала злополучная железная дорога под замком целых восемнадцать лет. И только в день свадьбы, когда Сергею было уже двадцать пять, отец торжественно вручил сыну громоздкую, пожелтевшую от времени, коробку с игрушкой.
– Теперь играй, сынок, сколько влезет. Получай железную дорогу. Твоя!
Татьяна, молодая жена Сергея, при виде такой картины чуть не расхохоталась. И в самом деле, сцена была комичная.
Но не всё в жизни нашего героя было столь забавно. Преобладали горечь одиночества, отчаяние затравленного, загнанного в угол, зверёныша, тоска по нормальной, человеческой жизни и мысли о суициде. Да, Серёжа в детстве всерьёз подумывал о самоубийстве. В четвёртом классе, когда стало вовсе невмоготу терпеть материнский жестокий гнёт и несправедливые нападки, он заперся с большим кухонным ножом в ванной. Приставив остриё к сердцу, решил, что одним нажатием на рукоять враз освободится от угнетения и мрачного домашнего плена. Но сил нажать на рукоять не хватило или что-то помешало. Сергей не осуществил своего намерения и больше к нему не возвращался. Увлёкся выпивкой и курением, – по сути таким же медленным самоубийством.
Вещи Серёже покупали самые дешёвые, а зачастую он довольствовался ношеными, – теми, что отдавали за ненадобностью родственники и знакомые. Рос он быстро и однажды заметил, что ему стала тесной старая обувь. В ней уже было больно ходить, и Серёжа попросил маму (он её всегда так и называл – «мама»), чтобы она купила ему новые кеды. Мать, как всегда, пропустила просьбу сына мимо ушей. Сергей напоминал ей об этом чуть ли не каждый день, потому что ходить в старых кедах было всё больнее и больнее. Он уже чуть не плакал, но мать оставалась непреклонной и ничего не покупала. Так тянулось целых полгода, пока Сергей однажды перед сном не взглянул на свои, гудящие после интенсивной дневной ходьбы ноги. Он испугался, увидев, что большие пальцы деформировались от тесной обуви, неестественно искривились. И он вдруг воочию осознал, что случилась непоправимая беда, это уже – на всю жизнь и ничего поправить нельзя! Впервые появилось чувство горькой обиды на мать, виновной в случившемся, и Серёжа понял, что не сможет теперь простить её никогда!..
Зато о себе Светлана никогда не забывала: шифоньер просто ломился от дорогих модных женских нарядов. У неё бывало по три шапки, по три – четыре зимних или осенних пальто, пар десять различной обуви. В сумочке мать постоянно носила шоколадные конфеты и лакомилась ими в присутствии сына. Заметив его голодный, устремлённый на вожделенную сумочку взгляд, спрашивала равнодушно:
– Конфетку хочешь?
И давала – одну! Торопливо захлопывая сумочку и пряча подальше.
Сергей сделал неожиданное открытые: он понял, что главное в жизни – деньги! За деньги можно купить много игрушек, много красивой прочной одежды, как у соседских детей, много конфет и мороженого. За деньги можно было купить всё: материальную независимость, дружбу, любовь, как это показывали в западных кинофильмах. И Серёжа однажды решил: «Стану миллионером!» Он нашёл небольшую коробочку из-под конфет и вывел карандашом на крышке большими буквами: «Банк Пахоменко». Коробочку спрятал под сервантом и принялся с этого момента копить деньги. Экономил на школьных завтраках, отказывал себе в сладостях, старался подработать где только можно: то тяжёлую сумку бабушке до подъезда дотащит, то мужикам, вечно игравшим во дворе в домино, за сигаретами в магазин сгоняет. Не брезговал и пустые бутылки собирать. Все вырученные деньги скрупулёзно складывал в свой «банк» под сервантом. Вскоре там уже накопилось сорок рублей. Серёжа был вне себя от счастья: осуществление заветной мечты приближалось. Шутка ли, – в десять лет он был обладателем целого состояния! По детской наивности поделился радостью с матерью. Светлана задумалась... Вечером высказала мужу своё недоумение:
Зачем ему деньги? Одет, обут, сыт. Живёт на всём готовом... И откуда он их взял?
С той поры Серёжины деньги не давали ей покоя ни днём, ни ночью. Заподозрив неладное, она стала тщательно проверять в сумочке свою наличность вплоть до копеек. Иной раз даже конфеты пересчитывала скрупулёзно: не пропала ли хоть одна? Но конфеты были на месте. Деньги – тоже. А сбережения Сергея продолжали возрастать: то бабушка на день рождения что-нибудь подкинет, то тётя Анфиса подарит пару рублей.
И вот однажды Светлана сделала Сергею заманчивое предложение:
– Я знаю, ты на велосипед деньги собираешь, но он стоит дорого. Давай лучше тебе магнитофон купим. Сорок рублей у тебя есть, – давай их мне, я остальные добавлю и куплю магнитофон! Деньги что – вода! Разлетятся быстро, а вещь останется.
Сергей, обрадованный столь редкой удачей, опрометью бросился доставать деньги. «Банк Пахоменко» в одночасье опустел. В предвкушении скорого обладания давно желанным магнитофоном Серёжа не спал ночами. Чуть ли не каждый день считал до осуществления заветной мечты...
Вначале Светлана говорила, что купит магнитофон со своего аванса, потом – с получки отца. Но наступал аванс, проходила отцовская получка, – Сергей, как на крыльях, прилетал домой из школы, с замирающим сердцем, готовым разорваться от счастья в предвкушении долгожданной покупки, открывал дверь квартиры – но, увы, магнитофона не было! Проходил месяц, другой. Миновало полгода, восемь месяцев... Светлана больше не заикалась ни о магнитофоне, ни о деньгах. Как будто и вовсе не было такого разговора. К концу года Серёжа и ждать перестал. Поставил на пропавших деньгах большой крест и принялся собирать по новой. На этот раз ему за несколько месяцев удалось насобирать целых сто рублей. Опять, не удержавшись, похвастался матери, что скопил сто рублей. На следующий день, вернувшись домой из школы, Сергей вытащил из-под серванта свою коробочку, чтобы пополнить «банк» очередной суммой. Увы, коробка была пуста!
С округлёнными от удивления глазами, недоумевая, он долго смотрел на пустое дно коробки. Пошарил зачем-то под сервантом, но денег не было и там. Он сразу же понял, чьих рук это дело. Горькая обида на мать захлестнула всё его существо, тисками сдавило сердце. Он убежал на улицу, забился в укромный уголок за гаражами и проплакал там весь вечер. Хотелось кому-то пожаловаться на несправедливость, найти утешение, обрести долгожданный покой. В подобных ситуациях дети, обычно, жалуются матерям, но кому мог пожаловаться Серёжа?!.
Он долго выпрашивал у отца велосипед. Понимал: у матери просить бесполезно. Но отец при всей своей доброте шагу не мог ступить без разрешения домашней деспотки – супруги. Так и жил Серёжа без велосипеда, пока сосед – бывший штабс-капитан врангелевской армии, – сжалившись, не подарил ему старый, видавший виды «Дорожный». Своему сыну он купил новый. Сергей был на седьмом небе от радости. Уязвлённая поступком соседа, Светлана строго-настрого наказала сыну никому не давать кататься на велосипеде.
– Катайся сам, нечего давать кому попало. Увижу, что кому-нибудь дашь – отберу и больше ты его не увидишь! – заявила категорически мать.
И Серёжа, блюдя наказ, резко отшивал всех желающих покататься:
– Не могу, пацаны, и не просите! Мама запретила кому-нибудь давать велосипед... Да и отец – тоже.
Ребята постепенно отстали, но лучший друг Андрей Кузьменко настойчиво продолжал канючить:
– Мне-то хоть дай покататься, что жмёшься? Никто не увидит!
– Не могу, Андрюха, – слово дал матери, – отказал и ему Серёжа.
Через некоторое время, проходя по двору, Сергей неожиданно увидел Андрея, разъезжающего на его велосипеде. В груди у него всё похолодело от предчувствия чего-то ужасного и непоправимого. Андрей Кузьменко подъехал к приятелю, резко нажав на тормоз, остановился в двух шагах. Презрительно сощурив глаза, вызывающе процедил:
– А ты, оказывается, – еврей! Не ожидал я от тебя такого. Мне велосипед твоя мамаша дала и сказала, что не запрещала давать другим. Что ты сам всё это придумал.
– Андрей, честное пионерское, – мне мать не разрешала велосипед никому давать, – пролепетал, оправдываясь, Сергей, сам чувствуя, сколь неубедительно звучит в данной ситуации его оправдание.
– А ты не только еврей, но ещё и врун, - не слушая его, перебил Андрей. – А ещё друг называется... Дешёвка!
Пренебрежительно цвиркнув слюной под ноги Сергею, Андрей, развернувшись, уехал к дому...
После этого случая Серёжа долго недоумевал, зачем мать это сделала? И потом неожиданно понял: она хотела рассорить его с ребятами, с другом детства! И выбрала самый болезненный способ: жадность в среде дворовых мальчишек считалась самым страшным пороком, за который не прощали. А за враньё вообще без разговоров били по физиономии.
Светлана всю жизнь «гуляла» от своего супруга. Анатолий интуитивно догадывался, но закрывал на это глаза. Думал: «Пусть гуляет, лишь бы не ушла совсем!» Он старался всё дать любимой женщине. Светлане, так сказать, только одного «молока птичьего» не доставало. И всё равно всё было не так, всё было не по её понятиям... Она постоянно пилила мужа, обвиняла его во всех смертных грехах, выставляя себя безвинной несчастной женщиной, из которой уже все соки высосали неблагодарные домочадцы. Когда Анатолий бывал по несколько дней в командировке, Светлана брала с собой сына и ехала кататься по Дону на катере с неким дядей Мишей, её хорошим знакомым. Прокатившись с ветерком по реке, моторка приставала к Зелёному острову где-нибудь в глухом, укромном месте. Дядя Миша сгружал тяжёлые сумки с провизией, разводил костёр для шашлыков. Светлана отводила Серёжу далеко в сторону от места стоянки.
– Поиграй пока здесь в песочке, а мы тебя потом позовём. Покушаешь с нами, – строго приказывала сыну.
И Серёжа увлечённо играл, смутно догадываясь о том, чем ещё, кроме приготовления шашлыков занимались мама Света с дядей Мишей. Но он был послушный мальчик и к месту стоянки раньше времени без особого приглашения не подходил. Дома, когда приезжал из командировки отец, тоже ничего не говорил: Светлана строго-настрого запретила что-либо рассказывать отцу. Однажды, подойдя к лодке, когда Светлана позвала его кушать, он увидел висевший на кустах её купальник. Сама она была в коротеньком цветном халатике. Как будто обжёгшись, Серёжа тут же отвёл взгляд от кустов. Светлана перехватила его взгляд, гневно сверкнула глазами, обругала сына ни за что, ни про что нехорошим словом. Быстро подойдя к кустам, сердито скомкала купальник и унесла в катер.
В детстве Серёжа очень любил болеть. Да, да, вы не ослышались, – хворать, кашлять, лежать в постели с высокой температурой, пить горькие лекарства и сладкий горячий малиновый чай. Именно в такие моменты мать наконец-то обращала внимание на сына, заботилась о нём, растирала ноги и поясницу керосином, ощупывала ладонью горячий лоб, подавала еду в постель. И Сергей, иной раз, хмурыми осенними днями, специально садился на холодные бордюры, чтобы продрогнуть, простудиться и заболеть. Ему очень не хватало материнской ласки, её нежных прикосновений, заботы, и он пытался хотя бы таким образом привлечь к себе материно внимание.
Впоследствии, когда родители уже официально разошлись, но время от времени встречаясь, начинали выяснять отношения, мать с обидой в голосе заявила мужу:
– Сергей – эгоист. Он злой и жестокий и всю жизнь ненавидел меня!
Отец, будучи уже серьёзно болен, тяжело вздохнул и упрекнул так ничего и не понявшую супругу:
– А ты хоть раз в жизни погладила его по голове? Сказала хоть одно доброе слово? Ты хоть раз приласкала и поцеловала его?
Мать ничего не сказала в ответ, потому что это, увы, была горькая правда...
Неблагополучная обстановка в семье сказывалась на самочувствии и здоровье Серёжи. В детстве он поздно заговорил, поздно стал ходить, в школе ему плохо давались гуманитарные науки. Он был нелюдим и застенчив, как девочка. Отец не научил его драться, и Сергей много страдал в уличных потасовках. Зато он рано начал пить и курить и превзошёл в этом искусстве многих своих сверстников. Отца, не смотря ни на что, он любил и класса до четвёртого даже считал для себя авторитетом. Мать побаивался и не понимал. А главное, Сергей не понимал, почему именно на его долю выпали столь тяжкие семейные испытания? В чём он провинился перед матерью? Почему она его откровенно ненавидит? И до каких пор будет продолжаться этот кошмар? Ему порой казалось, что такая жизнь будет продолжаться вечно и понимал, что может однажды не выдержать... Впрочем, неудачную попытку самоубийства он больше не повторял.
2006 – 2009 гг.