Он жил с нами в одном городке. Вернее, это даже не городок, а хуторок, хуторок волшебников. Вы знаете, кто такие волшебники? Это те, кто любят и умеют превращать одно в другое.
Живём мы дружно, объединённые любовью к преображениям. Да, то, что вы считаете превращением, мы называем преображением. Это вам только кажется, что тростинка мгновенно, одним взмахом руки превращается во флейту. Нам же известно, что это требует кропотливой и искусной работы. Просто мы умеем и время преображать.
Конечно мы разные. У каждого свои методы и способности. Одни умеют превращать серые камни в прекрасные дворцы, другие из одной веточки способны создать цветущий сад с певчими птицами. Есть и такие, которые могут мышь превратить в слона.
Но Он...! Он умел преображать самого себя! Мы видели его и в мужском, и в женском обличии, и толстым, и худым, и молодым, и старым. Наблюдали его птицей, парящей среди облаков. Не сразу удавалось распознать его, в пришедшем незнакомце. Но мы постепенно привыкли к его превращениям, и научились находить его, когда он был нужен, в любом обличье.
Всё это было. Было именно так, как я рассказываю. Сейчас же всё иначе. Уже давно никто из нас не может найти его.
Всё началось с того, что он начал борьбу с собственной тенью. Мы уверяли его, что всё вокруг нас имеет тень. Что это закон природы, и его нельзя обойти. Он же не соглашался, утверждая, что Он мешает свету, преграждает ему путь. И лишает света тот участок земли, на который падает его тень.
Чего мы только не насмотрелись после этого! То он худел, а вместе с ним худела и тень. То превращался в коротышку с такой же короткой тенью. То являлся в виде одуванчика, и свет лучами струился сквозь него, создавая причудливую, едва уловимую ажурную тень. Просто загляденье, а не тень! Но ему и этого было мало, и следующий раз я его видел стеклянным. Тень, при этом была почти не видна. Он же заявлял, что «почти» его не устраивает.
При нашей последней встрече он сказал: «Я, кажется, понял, чтобы не преграждать путь свету - надо стать светом! Только свет не имеет тени».
Больше его никто не видел. А вот я иногда думаю - может быть, видим, но не умеем распознать?