Сейчас уже осень. За окнами серо, и идет дождь. На душе стабильно равнодушие и покорность судьбе и неизбежным холодам. Все предсказуемо и рассчитано.
Жаркое лето кажется далеким и сказочным. И только слабые затухающие воспоминания иногда, нет-нет, да и напомнят о себе.
Это произошло в один из летних месяцев. Уезжать далеко не хотелось, да я и не мог. Я решил отправиться к родителям, в небольшой и не очень далекий поселок, где свежий воздух и настоящая деревенская еда.
Добираться было несложно: сначала — электричка («прощай, Хельсинки»), потом расшатанный автобус, ходящий один раз в сутки, и я на месте.
Здесь была тихая речка, небольшой густой лес, из которого, казалось, вот-вот должна была выйти избушка на курьих ножках…
Да... цивилизацией здесь и не пахло: так жили, наверно и сто, и двести лет назад.
Единственное, что напоминало о цивилизованной жизни – электричество.
И был он... Его звали Аки...Худенький, светленький, с голубыми искренними глазами, казалось светящимися откуда-то изнутри.
Аки тоже жил у моей мамы, являясь дальним родственником ее подруги. Мы подружились, часто проводили время вместе, а по утрам ходили на речку загорать и купаться. Особенно нам понравилось одно место, где гладь медленной реки, отражающей зеленый лес, всегда казалась неподвижной. Вода там всегда была теплая. В лесу звонко щебетали птицы, где-то неподалеку квакали лягушки. Невысокие зеленые камыши делали наше место уютным и защищенным от посторонних глаз. Никаких мыслей относительно него у меня не было, но когда он предложил: "Лаури, Давай разденемся полностью, ведь никого нет", — я, чуть поколебавшись, согласился.
Аки, немного стесняясь, повернулся ко мне спиной и снял плавки. Его кожа была изумительно светлой, даже, можно сказать, мраморной.
— Теперь ты.
Я стал тихонько опускать плавки. Он, вроде бы, стоял боком, но искоса поглядывал на меня. Затем плюхнулся на берег животом вниз и, сгребая под себя уже прогретый песок, притворно отвернулся. Я лег на разложенную подстилку животом вверх, раскинув руки и ноги. Солнце начало сильнее греть, и мне показалось, что я задремал.
Проснулся я от того, что почувствовал чей-то взгляд. Слегка приоткрыв глаза, и, делая вид, что сплю, я увидел его, сидящим рядом и водящим ладонью надо мной, желая, но боясь дотронуться. Я, не меняя дыхания, ждал. Он еще немного посидел рядом, как-то тихо вздохнул про себя и отошел. Солнце уже пекло вовсю, и я был вынужден "проснуться" и перевернуться на живот. Его уже рядом не было: он плескался в воде.
Вскоре мы пошли домой. По дороге я отметил его молчаливость и задумчивость, в которых были и досада, и тайная обида на меня, и желание, и боязнь, и еще что-то. Тогда я не особо придавал этому значения.
На следующий день мне необходимо было срочно уехать на несколько дней, на выступление. И когда я вернулся, Аки, встречая меня у калитки, веселился, прыгал, дурачился, громко смеялся, дергал меня за руку, и все время пытался дотронуться до меня.
-Пойдем на речку утром? — спросил он, заглядывая в глаза.
-Конечно!
-Как в прошлый раз?— Аки лукаво улыбнулся.
-Обязательно!
Он обнял меня и повис на шее.
И было утро следующего дня.
Мы были там же, на нашем месте, в тихой заводи. Теперь я разрешил ему сделать мне массаж. Он, усевшись голым телом мне на спину, стал неумело, но с силой гладить широкие плечи, руки, шею. Ему это доставляло удовольствие, и я почувствовал (не спрашивайте каким образом:), что он немного возбудился.
— Давай, Лаури, перевернись на спину! — скомандовал Аки.
"Эге, рано тебе еще видеть мои чувства", — подумал я и сказал:
— Я еще так полежу.
— Ну, давай! — по-детски капризничал он.
— Потом.
Он, разочарованный, еще немного посидел на мне, а потом, обидевшись, пошел в воду.
Когда пробудившиеся во мне желания погасли, и я успокоился, я тоже пошел купаться. Больше ничего тогда не произошло. А вечером, когда мы сидели на пороге дома, слушая тишину и отбиваясь от комаров, он сказал:
— В следующее воскресенье у меня будет День Рождения. Не уезжай никуда — мне будет скучно.
— Что тебе подарить?
Его лобик слегка наморщился. Он задумался.
— А можно желание? — спросил он, серьезно взглянув светло-голубыми глазами
"Твое желание у тебя на лице написано" — подумал я и с улыбкой добавил:
— Тебе все можно.
Мне все-таки пришлось поехать в город за подарком. За каким именно, я еще сам тогда не знал.
А в воскресенье вечером мы отметили его двадцатилетие с деревенской едой, вкусняшками из города и крепким местным самогоном. Он тоже выпил и сразу же опьянел. Громко и беспричинно смеялся, говорил глупости, рассказывал анекдоты, изображая взрослого. Он сидел возле меня, поэтому приходилось иногда его утихомиривать, обнимая за плечи и сдерживая.
Я подарил ему котенка. Это был маленький пушистый комочек белого цвета с узкими полосками голубеньких глаз и прозрачными ушками. Комочек открывал ротик, показывал розовый язычок и маленькие белые зубки.
— Какая прелесть! — обрадовался он, а потом весь вечер не выпускал его из рук, целовал и тискал.
И этой же ночью он получил ожидаемый подарок.
Было уже далеко за полночь. Одинокий белый месяц смотрел в окно, слабо освещая душную комнату. Мне не спалось.
Вдруг дверь тихонько скрипнула, и кто-то бесшумно вошел. Я лежал, насторожившись и ожидая чего-то. Аки, старался не шуметь, но у него это не выходило. Он подошел к моей кровати и тихо сказал: "Кис— кис", — сопя, громко дыша и не контролируя себя. Ему казалось, что он невидим. Его рука коснулась моего тела и замерла. Медленно Аки нагнулся к моему лицу, несколько мгновений разглядывая его. А затем неумело поцеловал в небритую щеку. Я "спал", внутренне улыбаясь. Он тихонько провел пальцами по губам, по щеке. Его рука соскользнула дальше — на шею, на грудь, немножко задержалась на соске, погладила живот. И с легким трепетом опустилась ниже.
Что мне оставалось делать?.. Я обнял его и прижал к себе. Казалось, он ждал этого.
— Это и есть твое желание? — тихо спросил я.
— Да...— чуть прошептал он.
Аки стонал, мурлыкал, выгибался, закусив губу и откинув голову назад.
Утром, проснувшись, я увидел на подоконнике возле кровати большой букет полевых душистых цветов. Здесь были и желто-белые ромашки, и красные маки, и еще какие-то фиолетовые, розовые, синие и другие.
— Это тебе, — улыбаясь, проговорил он.
Мы были счастливы. И только сейчас заметили, что котенок, свернувшись пушистым клубком, лежал на кровати.
-Ну, где ты был, негодник? — с притворным гневом спросил Аки. — Мы тебя уже повсюду обыскались.
Я стал щекотать его мягкий животик, отчего он слабо отбивался и покусывал мою руку. В этот же день Аки попросил у меня голубую ленточку.
— Зачем она тебе? — поинтересовался я.
— Я сделаю Коте (так он назвал котенка) голубой бантик — ответил он серьезно, разглядывая котика, и засмеявшись, добавил, — ты — голубой, я — голубой, пусть и он будет голубым.
И завязал на шее котенка большой голубой бант, который он вначале пытался стянуть лапками, но потом привык и не снимал.
Наши утренние прогулки на речку все еще продолжались. И однажды, непонятно откуда взявшийся желтый лист упал возле нас.
— Скоро осень — сказал Аки, — но еще много времени? Правда?
— Конечно, — я прижал его к себе.
— Осторожно, — с улыбкой предостерег он, — Котю прижмешь!
Котенок спокойно лежал у него на руках, закрыв глазки и тихонько урча.
— Я так люблю его, — говорил он. — Ты мой любимый, хороший, ласковый.
Он целовал его в мокренький носик, отчего котенок щурился и мотал своей пушистой головкой.
— А меня ты любишь? — спросил я.
— И тебя тоже, — его искренние блестящие серые глаза смотрели доверчиво. — Он будет моим котенком, а я буду твоим.
Мы лежали на берегу. Было хорошо. Полуденное солнце грело и нежило. Аки прижал мою руку к его телу:
-Погладь меня.
Я стал гладить — он замурлыкал и закрыл глаза от удовольствия.
— Я тебя люблю, — искренне говорил он мне.
Казалось, счастье не закончится никогда...Но время мудрее и умнее нас — лето заканчивалось. Летние дожди с громами и молниями стали сменяться мелкими и нудными. Мы чувствовали, что что-то грустное скоро войдет в нашу жизнь. И от этого чувства были ярче, сильнее.
— Посмотри, радуга, — показал он однажды пальцем вверх. Где-то далеко шел дождь, и цветная полупрозрачная дуга неподвижно замерла на небе. Аки задумчиво добавил:
— Ты скоро уедешь?
Я промолчал — не хотелось говорить о грустном.
— Я тебя люблю.
— Любишь?
— Тебя и Котю.
Он обнял меня.
-Как я смогу жить без тебя? — и добавил, кокетничая. — Можно я потрусь о тебя?
Он прижимался и мурлыкал от удовольствия. Верхняя часть туловища опиралась на локти,а нижняя была приподнята. Спина прогнулась.
-Еще..еще..сильнее-сильнее...Я люблю когда резко и больно
Потом он лежал у меня под мышкой, плотно прижавшись к груди и тихонько сопел.
— Не уезжай, будь со мной.
-Скоро буду, — сказал я, целую его.
— Я буду ждать и скучать.
И, приподнявшись на локтях, посмотрел мне в глаза и тихо, как-то изнутри, прошептал:
-Мне хорошо с тобой…
Я надолго запомнил этот чистый взгляд, эти красивые звездные глаза.
У меня не получилось приехать в нужное время, срочные концерты и моя необходимость в студии помешали.
И вот опять знакомая калитка. Но было так тихо...И никто не бежит на встречу. Почему-то казалось, что Аки, радостный, выбежит широко улыбаясь и скажет: "А мы с Котей соскучились по тебе!"
— Сам уехал, а котенка мне оставил, — равнодушно сообщила мама. — Будет зимой мышей ловить, если в лес не убежит.
Наш пушистый котенок теперь лежал на пороге. Голубенький бант развязался, и его грязные концы волочились по земле.
-Кис-кис, — позвал я.
Он меня узнал и, мяукая, побежал навстречу. Он был немного грязный, поэтому я не взял его на руки, а присев, развязал ленточку.
-Так тебе будет свободнее.
Он терся о мои ноги, подняв хвост и урча.
— А давно уехал?..
— Третьего дня.
— Когда будет... не говорил?
— Не говорил. Может, на следующий год, — мать, прищурившись, смотрела на меня. — Все время играл с ним возле калитки...
— Ну ладно...пойду я, а то работы еще много.
Она, не спеша пошла к дому. Котенок побежал за ней. На пороге остановился, присел и задней лапой почесал за ухом, а затем поспешил за хозяйкой, опережая ее.
Я все еще стоял возле калитки, ожидая чего-то. Было тихо. Осень была ранняя, и еще не вошла в полную силу. Хотя воздух был уже прохладен и свеж.
Прощай, жаркое лето! Прощай, котенок!...
-Следующий! — устало вздохнул Лаури.
Прошло уже три часа, как он проводил кастинг ударников в свою группу, не так давно от них ушел прежний барабанщик, Йанне, и ему срочно нужна была замена.
Лаури уже устал от бездарных рокеров, мужиковатых, заросших волосами.
И тут дверь приоткрылась, в помещение робко зашел миниатюрный светловолосый паренек:
— Можно?
Он поднял голову, и они встретились глазами..
Ну здравствуй...Котенок...