Ярко светят звезды и Луна; освещают все вокруг мертвенно-белым светом, от которого побережье как на ладони.
Перевернутые рыбацкие лодки и растянутые на высоких шестах сети отбрасывают длинные тени причудливой формы, достигающие прибрежной растительности, что таит в себе ночью много опасного и неизведанного.
Следы ног на песке, которые не смог еще сровнять ветер, обратив в однообразные волны, такие же, как и на море, только не из воды...
Все спят после трудного рабочего дня, похожего на предыдущие словно две капли воды.
Тишина. Только волны неспокойного апрельского моря бьются о каменистый берег. Накатывают и отступают раз за разом. Баюкают и несут дремоту в этот уставший уголок мира.
Сакли, стоящие так близко к воде, что кажется: первая же штормовая волна смоет эти ветхие рыбацкие домики с твердой земли… Но нет. Каким-то чудом стоят, сопротивляясь порывам беспощадно-холодного, пробирающего каждую клеточку тела ветра, греют своими стенами людей… Каким-то чудом.
И ни души вокруг, если не считать спящих чаек и замерший, напряженный человеческий силуэт, кажущийся в лунном свете древней статуей, черным пятном в бескрайней, вымершей ночной пустыне моря. Человек смотрит на гребешки волн и на лунную дорожку, напевает одними губами какую-то песенку на своем родном языке народов гор. Как Его занесло сюда, к морю?
Замолчал, подавшись всем телом вперед, устремив блуждающий до этого взгляд на горизонт, где появились еще далекие огоньки парохода, идущего в батумский порт. Рука непроизвольно схватила горсть мелкого, отшлифованного морем песка и сжала ее изо всей силы. На душе стало радостно и в то же время как-то неспокойно. Молодой мужчина гулко и нетерпеливо задышал. Наконец-таки дождался… Про себя подумал: «Еще немного и можно идти купаться, а то ребята ждут давно. Только бы на пароходе ничего не случилось и груз сбросили. А что если нашли?... Раскрыли всё… Кто же там плывет? Неужели в Болгарии курьером посадили новичка? Лучше бы кого-нибудь из старых. Надежнее. Все-таки важно. Ну вот, пора в море».
Из трубы валил угольный черный дым, ежесекундно на мгновение загораживал Луну. Машина шла на полном ходу. И это было только на руку. Никто не услышит всплеска тяжелого свертка. Сегодня он особенно большой. Видимо, много экземпляров на этот раз запаковали. Но так захотел Он… Решил поддержать и поощрить рабочих, бастовавших в Батуми совсем недавно. Говорят, там новый, молодой товарищ по партии, организовавший все. Хотелось бы посмотреть на него. Наверное, личность. Но нельзя.
Его забота скоро закончится. Он прятал этот сверток от самой Женевы, помогал правому делу: сплотить всех рабочих вокруг единственной истины, ведущей к счастливому и светлому будущему, где нет ничего важнее человека, здорового общества и сильного «мы», способного побороть все трудности и преграды.
Теперь же ему осталось только выкинуть сверток за борт. И всё. Никто не узнает его имени. Но оно и не нужно. Важно не это. Важны грядущие перемены, важно «мы», которое поможет соединить вокруг себя этот тяжелый и невзрачный сверток, а точнее то, что в нем упаковано. Важен сам сверток, способный освободить грузинских рабочих, собрать их вокруг одного, во имя одного…
На палубе никого. Удача. Значит, все получилось. Быстрое движение рукой и еле слышный всплеск вдалеке. Море поглотило квадратный сверток, но поглотило ненадолго.
Пароход поплыл дальше. Никто ничего не заметил. Его работа завершилась. Теперь только бы не подвели на земле. «Удачи тому, кто там. Такой же удачи, как досталась мне. Сил и терпения в борьбе за правое дело», - подумал он и спешно ушел в каюту.
По-прежнему тихо, только Он плывет размеренно и не спеша к тому месту, которое было установлено еще месяц назад со связным. Одна тревога: только бы не зря все это, только бы сверток оказался там. И не себя жалко. Им нужна эта газета. Там, в тех строчках, заключен смысл целой жизни. И нет сейчас ничего важнее.
Вода холодная. Соленые черные волны. Порывы ветра. Мелкая дрожь. Но нужно плыть. Непременно. Осталось немного. В голову лезут нехорошие мысли: «А вдруг плохо запаковали и все листки промокли. Тогда как быть?... Делать свою газету. «Нина» обещала помочь. Только как делать? Нужен совет товарищей. Без них теперь никуда. Главное не опускать руки».
Начала ныть рука от холода и оттого, что фаэтон в далеком детстве повредил. Будь эта конная коляска неладна! Рука часто болит и не очень хорошо слушается. Обязательно в самый неподходящий момент. Как будто назло…
Набрал побольше воздуха в грудь. Нырнул. Снова бесшумно. С надеждой и нетерпением, преодолевая выталкивающую силу воды.
Было неглубоко. Сверток хорошо вырисовывался на каменисто-песчаном дне благодаря лунному свету. Оказалось: не так уж и тяжело, хотя… это вода помогла…, даже вода… Заканчивался воздух в легких, и еще сильнее ныла рука. Нужно было всплывать. Все так же тихо и бесшумно. Затем плыть к берегу, спешить к товарищам, чтобы ни одна чайка не взвилась в небо, ни одна ищейка из охранки не поняла и не заподозрила в нем революционера. Дело сделано успешно. Главное, чтобы не напрасно.
В маленькой комнатушке с плотно задернутыми занавесками и крепко закрытой дверью, при свете одной свечки пять человек затаили дыхание, склонившись над тяжелым крупным свертком.
Он стоял чуть подальше. Его волосы еще не успели высохнуть, а мышцы окончательно отдохнуть. Так торопился… Но усталости не чувствовалось. На отдых просто нет времени. Еще нужно разнести газету, чтобы не терять сутки. Тогда разгорится пламя – к Первомаю можно устроить митинг. Рабочие поддержат, а они организуют. Ради одной цели, которой все они тут стоящие связаны теперь, ради одного дела: свободного, уверенного в завтрашнем дне человека, переставшего чувствовать себя рабом изжившей и загубленной новым временем монархии.
Нож бережно разрезал обертку, не пропускающую воду. Все напряглись, старались не дышать и, в конце концов, раздался ликующий голос:
- Газета цела.
Он улыбнулся. Значит всё не зря! Значит: разгорится пламя!