Глава 2. Сексуально одаренный
– На нее же вся компания маструбирует. Один ты - игнорируешь. Я часто вижу, как она тебя глазами раздевает. Или я не все знаю? Признайся, ты там уже был, наглый дамский угодник? А?
– Не даю ответов на вопросы, в которых замешены честь или возраст женщины.
– Да ладно тебе, – не унимался Архипов. - Ну, серьезно, братец? Баба же огонь, тебе - под стать.
– Вряд ли, братец. Тело у нее… да, согласен. – Андрей ухмыльнулся. - Она как дорогой коньяк – делает тебя всюду желанным гостем. А так… тривиальная она слишком, предсказуемая как месячные. Из тех, что взводят два раздвинутых пальца вверх, если попали под прицелы видеокамеры.
– Зажрался ты, Андрюха, вот и все, – вслед бросил ему Архипов.
– Все относительно, мой друг, все относительно. И это не только мое мнение - Эйнштейн тоже так считает. Так я к шефу загляну, отчет, как доделаешь, брось мне на ящик.
– Как скажешь интриган, - Архипов податливо кивнул головой. - Ты кстати там грубияна - поменьше включай, босс сегодня вроде как не в духе.
Андрей вынырнул из кабинета, на полную мощность раскачал в голове что-то из репертуара Би-2, и ритмично поплыл по коридору на рандеву с “высшими силами”. При всем внешнем спокойствии, на сердце уже неделю кряду отчаянно пылал огромный лесной массив противоречий. Истоком пламени был недавний громкий успех компании, заслугу Андрея в котором - явно недооценивали, хотя возможно так казалось ему одному. Этот внутренний карьерный огонь навязчивой заезженной пластинкой, никак не давал душе Андрея обрести своего привычного буддийского пофигизма, всплывая в сознании - как бычок в плохо работающем унитазе. Андрей как мог пытался настроить себя на привычный раскованный лад, на вдохновляющую готовность взять от жизни все, выпрыгнуть из трусов выше звезд, оставив за собой огненный шлейф приключений. Впервые этот рок-н-рольный мотив силы он уловил еще в семь лет, в первом классе. Его первая учительница, по совместительству классный руководитель, в конце учебного периода провела с детским коллективом потрясающую по своей жесткости игру. Кучей собрала в одном углу всех девочек и как на расстрел шеренгой выставила пред ними мальчиков. Миссия маленьких мужчин состояла в том, чтобы каждый по очереди, взял за руку и вывел на общее обозрение любимую девочку. Ту самую, в которую он якобы тайно влюблен. Педагог с двадцатилетним стажем посчитала эту забаву – полезным и раскрепощающим для детского коллектива занятием. Воспитательница вряд ли учла, что для семилетнего пацана прилюдно признаться в любви, да еще и взять за руку объект своего обожания - это примерно тоже самое, что заставить взрослого состоявшегося мужчину и отца, в кругу близких и родных вслух признаться в наступившей импотенции. А потому девочки кокетливо хихикали, а маленькие джентльмены по-взрослому краснея, с ужасом переглядывались между собой, толкали друг друга вперед, пытаясь, как могли сбежать от ответственности. А допросы неугомонного воспитателя “а может быть кому-нибудь Юленька нравиться? или Катя – посмотрите, какая она у нас красавица!” вообще заводили молодую “думу” в тупик. Наконец один из мальчуганов не выдержав прессинга, тыкнул пальцем в разрекламированную Катю, и преподавательница радостно свела их за руки посередине учебного класса. Остальные мальчишки уловив спасительную панацею тоже по-быстрому признали Катерину своей фавориткой – все поголовно… кроме одного. На тот момент это был самый отчаянный поступок в жизни подрастающего Андрея. На ватных ногах, чувствуя всем телом собственное сердцебиение, он героически отправился в женский стан. за руку умыкнул оттуда любимую соседку по парте, раскрасневшуюся как раскаленная сковорода Настю, каждый учебник которой - мог бы узнать вслепую, по ощущениям черепной коробки. За этот подвиг учительница, конечно же, попросила всех поаплодировать юному смельчаку. Именно тогда, под шум детских оваций, чувствуя взволнованную девичью ладонь, Андрей и почувствовал себя ситом, в которое молниеносно просочилось это волшебное чувство свободы и бескрайней уверенности. А весь страх - остался за бортом. Он почувствовал себя настоящим мужчиной - с громадной заглавной “М”. Сладострастное ощущение этой буквы как мог он старался ловить. годы взросления, в нем популярным дуэтом спелись - хищная маскулинность и педантичный игривый ум. Играть с жизнью в русскую рулетку становилось любимым делом, казалось даже забавным с возрастом подкидывать в барабан патроны. Но в связи с последними событиями ощущение этой бравой “М” куда растворилось и это настораживало.
Для двадцати шести лет, по меркам среднего статистического парня, начавшего с самого зеро, у Андрей все было - “в шоколаде с красивым фантиком на мягкой женской руке”. Не богат, не беден – золотая средина. Хотя, если за основное мужское богатство полагать внимание со стороны женских глаз, то Андрея можно было бы смело называть процветающим олигархом. Лицо его практически всегда украшала загадочная, хитрая, провоцирующая живой птичий диалог, улыбка. Создавалось ощущение, она не покидает его и во сне, наверно и подушка - улыбалась ему в ответ. Вроде как он знает что-то такое, о чем не догадываются все остальные, маленький секрет, который он не раскроет даже под страхом кастрации, т.е. в его случаи – смерти.
Надо сказать, что от игр в “соблазни меня” так характерных для барышень его возраста - Андрея уже начинала подташнивать. С высоты прожженного охотника за “междуножьем”, его мозг изо всех сил уже старался найти в общении с “прекрасным” какое-то новое качество, далекое от близости свеже-раздетых тел. Потому последние пол года флирта - сводилось к какому-то откровенному мальчишескому стебу. Последней шалостью была – “игра в прилагательные”. Всех знакомых представительниц “надкаблучного” пола, Андрей исключительно для собственного развлечения нарекал каким-нибудь прилагательным словом, в его понимании - точно выражающем суть прелестницы.
- Все женщины разные и по-своему чудесны, – частенько разглагольствовал с друзьями Андрей. – Каждую можно одарить миллионом интересных будоражащих интригу слов. Однако всегда волнистой линией можно подчеркнуть какую-нибудь особенную черту, за которую хочется дико, по-черному любить, по-белому презирать или фиолетово игнорировать. К примеру, Маму Андрей ласково называл - “душевной”, своего личного парикмахера - “властной”, двоюродная сестра за череду из трех замужеств, гордо именовалась - “непокабелимой”. Женский коллектив коллег по работе тоже имел ряд пестрых названий. Например, попадая в здание в которой Андрей имел счастье-несчастье трудиться, вы тут же оказывались на блок посту секретаря – “загугленной”. Далее, отдел продаж – “скороговорная”, “вьюбчивая” и “рентабельная”. Следующая остановка – юристы: “дерзкая” и “правильная”. Отдел реклама и креатива - “светличковая” и “безшаблонная”, впрочем, здесь делал вид, что работает еще и Славик, человек не самой востребованной ориентации, которого Андрей в шутку дразнил - “нелегальной”. Второй этаж, дверь направо от лестницы – кабинет бухгалтерии. Тут хозяйничали “женственная”, “покорная”, ну и, конечно, мисис “куда же вы без меня дети” - главный бухгалтер – “гремучая”. “Единственной” и ”неповторимой” – у Андрея, в лексиконе пока не встречалось.
Сейчас же Андрею предстоял тяжелый разговор с ген. директором. Босс, при всей своей тактичности, лояльности и невиданной человеческой гибкости, был из тех людей, чье последнее слово - всегда было вбитым наглухо гвоздем, бриться – так наголо, за пивом – так на завод! Его решение, как пуля, выпущенная из СВД – никогда не меняло своего направления. Андрей об этом прекрасно знал, чувствовал, что ничего ему уже в сложившемся пазле не переиначить, никакой артиллерией слов. Однако ему хотелось как следует помахать кулаками после драки, в надежде зацепить хоть чей-нибудь подбородок. Это походило на партию в покер: Андрей четко понимал, что у оппонента “Флеш-рояль”, но ему доставляло неимоверное удовольствие гордо выложить на столе свое “Каре”. Цель его звучала коротко: “вынести” мозг начальству. И этим паразитным навыком он владел, как никто и нигде.
Возле кабинета начальства, кокетливо переплетая ножки, топтала каблуки “Саблезубая”, по паспорту – Елена Леопольдовна Орлова – тот самый “раздражитель мужской эрекции”, о котором несколько минут назад его так дотошно пытал Архипов. “Саблезубая” находилось в однои из своих любимых состоянии всеми любимого манекена – практически не подвижно жаждала мужского внимания. Все пятьдесят два килограмма аппетитной зовущей плоти умеренного светло-кремового загара – сегодня, как и всегда, были поданы сексуально, стильно и элегантно. Орлова как будто участвовала в ежедневном марафоне моды. Словно поджидая здесь Андрей, красотка встречала его надменным, едко насмешливым выражением лица, с тонкими просветами зависти и лукавства. “Саблезубая” уже давно была откровенно не равнодушна к Андрею, с той самой секунды, когда ее игривый “корабль любви” уткнулся кармой в хладнокровное “вам бы ноги укоротить милочка, а то вы скоро головой работать разучитесь”. У них было пара вымученных свиданий, после чего Андрей напрочь растерял интерес к ее персоне, к бесконечным эгоистичным выкрутасам и пользовательскому отношению к миру. А вот чувства Орловой так быстро не остыли и, видимо, приобрели какой-то новый теневой смысл. Уверенно приближаясь к офисной валькирии, Андрей уже приготовился принять на свой счет порцию обжигающих любезностей, отчего на его лице появился любезный оборонительный оскал. На удивление крайне подвижный речевой аппарат “Саблезубой” до сих пор не издал ни единой колкости, но вряд ли ей было нечего сказать, скорее она подпускала жертву толику ближе, приноравливалась к точному опасному броску.
– Привет Андрюшенька, как самочувствие дорогой? – она кротко провела пальчиком по его жилетке.
– Спасибо. Хреново, – отрезал Андрей.
– Наслышана про тебя… говорят, пролетел, как тот кусок стройматериала над столицей Франции… прими мои наиглубочайшие соболезнования.
– Приятно видеть, как ты искренне радуешься моим неудачам. Уверен на моих похоронах – ты бы плясала от души. И ты знаешь, я то в принципе и не против. Но обещай мне, делать это абсолютно голой и под хорошую музыку… Рей Чарльз – подойдет. Люблю джаз! А теперь – с дороги уйди! – он словно штору подвинул девушку в сторону и взялся за ручку головного кабинета.
– Хам!
– Я такой. Добавь это в свою копилку сплетней обо мне и катись дальше колобок, продолжай играть в желтую прессу – у тебя так славно получается. Удачи!
– Знаешь, ты постоянно хочешь казаться загадкой, – как обиженный ребенок окликнула его Орлова. – Так ты скрываешь свою неуверенность в себе? Это твоя фишка? Я права?
– Загадкой? Что ты? – чиширской улыбкой обернулся Андрей, приоткрывая дверь. – Слишком низко берешь, детка. Я сексуально-скандальный ребус - как минимум!
Андрей быстренько впорхнул в просторный кабинет главного критика всея всего, оставив морально отшлепанную "мисс офисный планктон" - не у дел. Босс как и положено что-то подписывал за огромным овальным столом, а слева от него, кокетливо игралась с клавиатурой помощница Наталья, она же – “покорная”, быстро стрельнувшая по Андрею дружественным теплым взглядом. Наверное, только самый ленивый в кампании, еще не обсуждал тайную влюбленность Наташеньки в своего не брутального руководителя. И лишь этот же ленивый, еще не выдвигал очередной оригинальной версии: как же так? И почему же, не женатый шеф держит на расстоянии выстрела буквально бросающуюся на него молодую тлеющую симпатией особу? К тому же еще и - счастливо разведенную.
– Аааааааа, мой самый перспективный работник пожаловал, - радостно поприветствовал Андрея шеф. – Присаживайся, дорогой, рассказывай, ты по какому вопросу?
– Здравствуйте, Геннадий Николаевич, – Андрей с расторопностью кошки выбирающей место для туалета, осторожно умостился на стул напротив начальника. – Все по тому же вопросу. Он мне теперь снится каждую ночь, хэдлайнер моих снов, так сказать.
– Так, Андрюша, эту тему мы, кажется, зарыли и воткнули крестик, – босс остановил на Андрее свой фирменный каменный взгляд, от которого у подчиненных частенько подкашивались ноги, а у некоторых - и премия.
Андрей ответил ему той же монетой, и в кабинете зависла не больно приятная пауза.
– Ладно, ты прав, – хамелеоном поменялся шеф. - Ты действительно был достоин главной роли в этом проекте, этого никто не отрицает. Но пойми… это первые клиенты такого уровня…
– Которых - нашел я! – не сдержался Андрей.
– … Да, да именно ты, тут никто не спорит… и между прочим получил за это хорошую премию, не так ли? Но пойми, чтобы вести дальше этого клиента нужен опыт, и у Ивана Сергеича - его гораздо больше. Андрей, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Работник ты отменный, с перебором амбиций конечно, но в своем деле - дока. Ну не пришел еще твой час. Созрей еще немного и следующий большой проект…
– Стоп! Этот грустный трек я уже слушал - хит последних двух лет…
– … Андрей, сейчас я уверен, что ты действительно достоин лучшего. Близок твой звездный полет, обещаю! Ты же мне доверяешь?
– Петр Алексеевич, я доверяю только трем источникам информации: внутреннему голосу, маме и Google. Так вот один из них, прямо сейчас цитирует мне золотые слова Шрека: “вот и все осёл… вот и все”.
– Ты думаешь …
– Правильно! – снова жестко перебил босса Андрей. – Боже мой! Из ваших уст только что струилась сама истина, божественный поток правды разрушил замки лжи и коварства. Вы абсолютно правы: я думаю! Это мой главный козырь. Моя фишка! Я думаю! - и в августе продажи выросли на 16%. Я думаю! – и в течении полугода нашел нам двух новых инвесторов. Я думаю! – и соблазнил самого крутого бизнес партнера за всю историю компании… а еще… я думаю, что если личный секретарь по личной инициативе регулярно остается поработать во внеурочные часы, плюс, по любому поводу дарит своему холостому боссу цветы, заметьте - в нечетном количестве… то все это может значить только одно: пройдет время и мы станем счастливыми свидетелями первого в истории зверского изнасилования мужчины… искренне завидую.
– Так Островский! – взревел разгоряченный бас. - Ты… не дерзи!! Понял?!
“Ласковая” разоблачено прочихалась, чем отвлекла на себя разгорячившихся мужчин, но сохранив самообладания, громко пошмыгав носом, снова застучала по клавишам в привычной вальсовой манере.
– Так вот! Вернемся к делу, – Андрей поднял указательный палец и зацементировал на нем взгляд шефа. – Я буду говорить образами, чтобы не фамильярничать лишний раз… значит, вы только представьте себе, Геннадий Николаевич: в нашем мире существует…. крутая… лесная… братва…
– Да ты че? – возмущенная голова начальника покосилась в сторону.
– …Да!! Возглавляет эту братву мудрый храбрый лев, а в подчинении у него куча всякой живности: разные там опоссумы-подхалимы, лисицы-вертихвостки, хомячки-трудоголики и прочие твари... И значит, служит в этом элитном спецподразделении “различно пушистых” одна крутая проворная белка, героически отыскавшая новый плодородный лес… с обильными запасами зелени, что немаловажно. И мудрому льву необходимо принять решение: а кто же поведет лесной отряд на новое место дислокации? Сам-то лев слишком занят для этого. И вот царь зверей почему-то решает разбудить для этой миссии старого слепого крота, которого еще Ленин гладил. И как сказала бы Агата Кристи: возникает закономерный вопрос: ну зачем так рисковать? На фига трогать инвалида? Пусть рулит белка! Это ж логично и справедливо! А у нас что получается? Чистой воды Броуновское движение.
– Какое, мать его, еще движение, Островский?!
– Броуновское… ну это непрерывное беспорядочное движение частичек
цветочной пыльцы в жидкости, а применительно к нашим офисным джунглям – это значит…
– Островский! Ты меня специально изводишь! Да? – буквально взревел начальник.
– …Я лишь пытаюсь объяснить, – размеренным тоном священника продолжил Андрей. – Для этого проекта нужен не просто опытный сотрудник, но еще и талантливый коммуникатор при этом. И к гадалке не фен-шуй.
Начальник опустил подбородок ниже, обеими руками взявшись за голову, издавая при этом тихий нечленораздельный звук, сильно смахивающий на мычание конкретно уставшей от жизни коровы.
– Геннадий Николаевич, вы знаете, кто такой талантливый коммуникатор? – пошел в лобовую атаку Андрей.
Мычания босса усилилось, стремительно превращаясь в детскую пародию на звук поднимающегося авиалайнера.
– Не знаете… а я вам сейчас всё расскажу, это ж знает каждый школьник: талантливый коммуникатор - это тот самый человек, который сможет убедить женщину в том, что лежачий член, лучше стоячего. - Андрей шкодно подмигнул Наташе, усердно пытающейся сдержать смех. - Трижды простите меня, модам, за столь низкое красноречие, но более подходящего примера, мне не сыскать.
– А не пошел бы ты Андрей… – резко поднял голову начальник. – В отпуск! Езжай куда-нибудь отдохни, поразмышляй над жизнью, заведи новые знакомства, почитай книжки про хорошие манеры…. в общем, сделай так, чтобы мы тебя всем коллективом месяц со свечками искали… и не нашли! Уловил?!
– Все решено, - отрезал Геннадий Николаевич, лишая оппонента возможности возразить. Наталья, оформите пожалуйста товарищу Островскому отпуск, начиная с сегодняшнего дня, что тут тянуть. Пусть получит в бухгалтерии отпускные.
Скулы Геннадий Николаевича сердито налились сталью, выпирая на лице подобно горным хребтам. Это доходчиво говорило Андрей, что кажется стоит принять его предложение, ибо следующее будет гораздо хуже и гораздо дальше. “Ласковая” тут же уперлась в монитор и сильнее забарабанила пальцами, усиленно изображая мгновенную реализацию приказа обожаемого начальства.
…Андрей вышел на улицу. Вспотевшими от словесных баталий руками медленно протер лицо, словно сдирая с него надоевшую маску. В голове роем встревоженных пчел носились мысли и усмирить этот улей жужжащего негодования и самокритики – было мучительно сложной задачей. На душе морозило какое жуткое чувство, как будто до этого момента бог был настоящим фанатом твоей жизни, с поп-корном и пивом наблюдал за любыми выходками, сочувствовал, радовался и вдруг, в одни миг, расстроено выдохнул - ”все не люблю тебя больше”. И тут же стал наблюдать за кем-то другим, более достойным красивой игры и феерического финала с охапками роз на сцене. И ты из харизматичного фаворита императора, вдруг чувствуешь себя какою-то несуразной прямоходящей двуногой пуколкой. А живущая до селе в храме души мечта, замолчала и судорожно собирает манатки – типа уходит к другому… к другому, более целеустремленному сознанию… ариведерчи говорит, ты меня не достоин и все тут.
Из внутреннего диалога Андрея вытащил какой-то отвратный резкий запах. Андрей словно очнулся, вышел из мысленной комы, заметив прямо перед собой мужчину лет пятидесяти, судя по всему, давненько отказавшегося от всех благ цивилизации. Бомж прицельно просканировал Андрея на наличие “лишних” денег и на его лице тут же образовалась гримаса мучения и непоправимой боли.
- Так стоп! – моментально среагировал Андрей, зарубив на корню еще не родившийся скорбный монолог. - Я все понял. Подожди-ка секунду, друг.
Андрей достал из заднего кармана брюк портмоне и, прикинув сумму благотворительного взноса, протянул “великомученику” купюру в тысячу рублей:
- Лишних слов не надо. Я абсолютно убежден, ты разумно распорядишься этими средствами. Развлекайся!
- Да не оскудеет рука дающего, – все-таки пролепетал в ответ профессиональный безработный, покорно склонив голову, и взяв щедрый дар, молчаливо побрел дальше.
“Пусть хоть у кого-то сегодня будет праздник” – пробежала облегчающая мысль.
Андрей резко развернулся на месте, сделал легкий прыжок, ловко ударив правым ботинком о левый, и не спеша, поплелся по тротуару в сторону метро. Для человека, привыкшего четко планировать несколько предстоящих дней, его спонтанный отпуск - казался крайне нежданным нокдауном. Настолько неожиданным – будто бы невеста во время кульминации брачной церемонии, вместо сладострастного “да” с размаху всаживает тебе между ног… и боль… страшная боль… на сердце… чуть ниже… в общем - полный абзац, чтоб не сказать резче.
- Значит авторитет, Андрюшенька, ты свой, просрал… – вслух сетовал на себя Андрей. – Язык твой, Андрюшенька, – враг твой, жестокий и свободолюбивый – хоть отруби. Свободен, Андрюшечка… свободен, как сельдь в океане: плыви куда хочешь, делай что пожелаешь, но помни: ты еще – слишком мелкая рыбешка, чтобы тереться среди китов.
- Да, сегодня, меня уже ничего не удивит, – с досады почти прокричал Андрей.
И он был абсолютно убежден в своей безрадостной фразе… ровно до тех пор, пока мимо него с шумом не пронеслось “нечто” с шеи до пят обмотанное туалетной бумагой. Бумага плотными витками по самую шею обвивала все тело, словно обтягивающий костюм для дайвинга. На вид - “нечто” обладало радующей мужской воображение фигурой, ростом - примерно метр восемьдесят от полу, существовало на этой планете где-то четверть века, и судя по издаваемым звукам, в данную секунду - ненавидело весь мир. Передвигалась молодая особа - гибкой, полной кошачьей грацией, стройной походкой - будто на ней сидело не пара рулонов сартирного девайса, а последнее платье от первого кутерье. На взрыв, рыдая, незнакомка вертолетом размахивала руками, так, что пару раз зацепила встречных прохожих, на что ни обращала никакого внимания.
– И они еще называют себя мужчинами! Пресумидо критино! – слезно вскрикнула она и дважды хлопнула в ладоши над головой. – Браво! Козлы!
Андрей замер, ошалевшим енотом наблюдая за уходящим на каблуках “безрассудством”. Его логический склад ума как-то сразу и не рискнул дать хоть какое-то объяснение происходящему. Зато мужской опыт мгновенно отметил, что за полосато-белым прикидом прячется реальная кандидатка на весенний постер от плейбоя. Живущая в его душе тяга ко всему неизвестному, в купе с бунтом, который только что подняли в организме сперматозоиды – влекли его отправиться вперед, вслед за незнакомкой. Тем более, накатанный ком негатива в голове мгновенно исчез, растаял как снежная баба на Гоа, существо в белом - просто уволокло его за собой.
– Да… от моды я определенно отстал, - улыбнулся себе Андрей и тронулся с места уверенным шагом завоевателя, скорым темпом нагоняя незнакомку.
– Мадам, мне тут глядя на вас, пару дельных мыслей пришло. Надо бы их записать. У вас случаем бумажки не найдется? Что-то подсказывает - у вас есть.
– Девушка не останавливаясь оторвала кусок туалетного полотна, и не оборачиваясь, грубо ткнула ему в грудь.
– “Понятно, характер – не птичье молоко” – подметил Андрей и снова ускорил шаг.
– Между прочим, гражданочка, если вы ищете туалет - то он в другой стороне!
– А вы, ежели ищете знакомства – сначала застегните ширинку, – чуть обернувшись, отбарабанила “жертва моды”, и устремилась к пасущимся подле обочины таксистам. В голосе ее отчетливо звенели нотки сердитой обиды.
Андрей остановился, потянулся к джинсам, принялся было застегивать замок…и мысленно подмигнул сам себе:
–“Вот стерва! Провела! Меня провела!”
С новым азартом он вновь ринулся вдогонку за ускользающим чудом. Быстро сровнявшись, с выражением школьника на смотре художественной самодеятельности, Андрей восхищенным басом заголосил:
– Она была прекрасна, как мечта
Ребенка под светилом южных стран;
Кто объяснит, что значит красота:
Грудь полная иль стройный, гибкий стан…
– Любите Лермонтова? – вскользь бросила девушка, указав на авто одному из застывших как кобра таксистов.
– Честно говоря – Лермонтова не люблю. Догадываюсь, что и он ко мне полностью равнодушен.
– Уж в этом – не сомневайтесь! Вы бы вряд ли ему приглянулись – у вас слишком заурядный ход мыслей.
– Это кто тут рассуждает о высоком? Рулон туалетной бумаги на каблуках? – громко прокричал Андрей и, схватив диковинную грубиянку за руку, развернул к себе.
– И вот что, я вам скажу милочка - мне плевать! Мне пелвать куда Вы идете, и я не знаю что с Вами случилось! Зато я знаю – что ужасно хочу с Вами познакомится поближе. Может… может, я всю жизнь мечтаю познакомиться вот с такой вот, в туалетной бумаге со слезами наперевес. Вы не уйдете от меня пока не услышите, почему нам суждено было встретиться. Знал бы, что встречу вас – надел бы свой любимый костюм в бледный горошек.
– “Какой приятный хам” – отметила про себя Кончита и тут же осознала, что за разговор с незнакомцем платит собственным дискомфортом – десяток остолбеневших прохожих уже откровенно обсуждали ее изысканный гардероб.
– “Черт с тобой, говори коли начал и ступай к морскому бесу” – решила про себя Кончита и осторожно высвободила руку из ладони незнакомца.
– Вы только посмотрите на нас! – Андрей развел руками в стороны. – Люди! Вы только посмотрите на нас! Мы же идеально подходим друг другу: на вас пятинедельный запас туалетной бумаги, а я… я признаться честно… еще тот кусок дерьма.
– Не сомневаюсь, – Кончита невольно улыбнулась.
– Он очень хороший человек, сударыня,– послышался чей-то хриплый голос со стороны. – Поверьте мне, добрее в этом городе - вам не найти.
Обернувшись они увидели плетущегося мимо бомжа, того самого, что ранее подходил к Андрею. Пожилой старик поднял большой палец на уровни груди, изобразив на лице, нечто похожее на улыбку и продолжил свой путь.
– Ваш друг? – лицо Кончиты в секунду повеселело.
– Да… мой сосед. Мы вместе снимаем комнату в общежитии.
– Так вот… приглашаю вас сегодня в ресторан, - тон Андрея стал невыносимо заманчив. - Только предупреждаю сразу: мое кредо – не платить за женщину до секса.
– О боже, это ужасно! Что же нам делать? – она театрально подняла глаза к небу и покачала головой. – Все просто амиго! Не стоит и встречаться!
- А вообще, это не справедливо, – неожиданно даже для самой себя, добавила Кончита. – Ежели вы меня приглашаете, то Вам и платить!
– Да, приглашаю… но ведь вы – соглашаетесь! Все честно!
– Можете авансом ущипнуть меня за грудь, – вдруг со смехом, вырвалось у неё.
И Андрей тут же ущипнул. На что, молниеносно получил звонкую хлесткую пощечину, запечатлевшую на его лице три кроваво-красных полосы, с тонкими белыми просветами.
Оба замерли, глаза сомкнулись в хищной свирепой дуэли. Она ждала реакции на его лице: едва сдерживаемой злости, страха перед гневом женщины, хотя бы – обиды, наконец. Но в ответ так ничего и не получила – нет реакции… он игриво поедал ее глазами, даже не подсластив, улыбка его, казалось, могла простить ей все что угодно. Зато Кончита почувствовала цепную реакцию в собственном теле – этакий сладко-горький коктейль. Немного робости, плавно растущий поток возбуждения, едкий страх и капли, капли пугливых сомнений.
– Теперь то, вы обязаны за меня заплатить, – выдавила она из себя, под гнетом испепеляющего взора оппонента.
– Согласен, – подтвердил Андрей. – Я жду вас ровно в восемь возле ресторана Tel Promto и не минутой позже, это в пару кварталов отсюда, загуглите если не знаете где. Tel Promto, в восемь, ровно.
– Я подумаю, – она, развернувшись, юркнула в салон такси, попутно прикидывая: какие же туфли подойдут для итальянского ресторана.