У окна стояла колыбелька. Нежный голубой полог, как крылья Ангела, окружали ее со всех сторон. Двое взрослых – мужчина и женщина, подошли на цыпочках и осторожно приподняли один край прозрачной легкой ткани. В обрамлении белоснежных кружев из пеленок и покрывальца выглядывало розовое личико их новорожденного сынишки. Родители невольно залюбовались долгожданным первенцем.
- Интересно, какие чувства сейчас в его душе? А может, он вообще еще ничего не чувствует? – посмотрев на жену, спросил молодой отец.
- Не думаю. По-моему он еще в утробе чувствовал, как мы его любим, - заулыбалась счастливая и гордая мать. Еще бы - сына родила.
Малыш засопел носиком, зачмокал алыми губками, открыл глазки и стал морщиться и кривиться, ища живительное мамино молоко. Взрослые улыбнулись друг другу.
- Не буду мешать, - сказал мужчина и вышел из комнаты.
- Ну, что, мой маленький, что мой зайчик? Кушать захотел? Сейчас покушаем, - приговаривала женщина, вытаскивая ребенка и прикладывая его к набухшей груди.
Радость, растрепанная, громкая и подвижная, с белыми, как снег кудрями, первая ворвалась в душу:
- Ну, вот и наш новый дом. «Дом, милый дом!» - процитировала она чьи-то слова. Бог весть, чьи, да и не важно, она ведь была Радостью, а не Мудростью. Какая Мудрость в первый день жизни организма?! Всему свое время, если вообще таковое настанет.
За ней гуськом шли и другие чувства. Здравый смысл с увесистым клунком личных вещей. А как же: этот седеющий предводитель жителей души человеческого организма любил комфорт и уют в первую очередь, а если что-то мешало ему создавать его, просто покидал организм. Сами понимаете, что тогда творилось с последним. Следующим шел близкий друг Здравого смысла – Недоверие. Неизменный его атрибут – бинокль, болтался на шее. Наверное, этому чувству еще при рождении во Вселенной Бог подарил этот бинокль, вот оно с ним и не расстается ни на минуту, все рассматривая с увеличением и сомнением. Всех расталкивая, рвалась вперед Любознательность, ей никак не терпелось увидеть новое жилище. Её пальчики шевелились от предвкушения интересных исследований и открытий, а, и без того, острый носик еще больше заострился. Старушка Доброта расчувствовалась и краешком платка вытирала глаза, она без проблем пропустила Любознательность вперед. Зато Неодобрение насупилось и с осуждением качало своей головой на тонкой шее, при почти круглом торсе. Злость и Склочность были тут, как тут. Они переглянулись и, было уже, открыли рот, чтобы съязвить в сторону Любознательности, как вдруг почувствовала на своих плечах властные руки Миролюбия, а обернувшись к нему, увидели палец, приложенный к губам, призывающий к тишине и спокойствию. С таким соседом шутки плохи, ибо часто Миролюбие бывает с тяжелыми кулаками, хотя и не применяет силу. Подруги усмирились.
- А мы кажется, здесь не первые, - заключил Здравый смысл, критически оглядывая, сияющие новизной апартаменты.
- Да, - навело свой бинокль Недоверие, - но кто же смог раньше нас, первых, сюда проникнуть? И главное, когда?
- По протоколу – мы первые, - Любознательность не могла не вставить своё слово и блеснуть эрудицией.
- Кто здесь? Выходи не бойся! Мы тебя не обидим. Если старушка – будешь нам тетушкой, если девица – будешь, сестрица милая, а если парень – братом назовем, выходи! – и старушка Доброта расставила руки для объятий.
В проеме дверей, ведущих в сердце, стояла Любовь. Она была такая красивая, какой только бывает счастливая в материнстве женщина, потому что и ликом, и статью копировала маму малыша, которая как раз сейчас кормила его грудью. Её лицо сияло.
- Здравствуйте, - нежным голосом обратилась она к вошедшим, - я рада приветствовать вас в этой душе.
- А как это вам, дорогая, удалось прийти сюда раньше нас? – подбоченилась Любознательность.
- А у меня был особый пропуск. Мне дали его Любовь матери и отца. Я здесь уже давно, и, признаться, соскучилась в одиночестве.
- Теперь тебе не придется скучать, теперь рядом все мы! – подпрыгнула Радость и заключила в жаркие объятья Любовь, которая была гораздо старше и выше её самой.
Малыш насытился, но никак не хотел отпускать мамин сосок. Его губки растянулись в улыбке, он мурлыкал, прикрыв глазки, но стойко боролся со сном, подбадриваемый Радостью и, как бы, сосал. Мама понимала, что происходит, но вопреки наставлениям бабушек: не баловать малыша, не хотела прерывать его блаженного состояния. «Пусть побалуется, - думала она, с нежностью наблюдая за счастливым выражением лица своего ангелочка, - в жизни ему еще придется пережить многое, пусть порадуется пока маленький»
И не существовало в это время в Мире и в душе ничего, что бы могло разорвать их единение и взаимопонимание, поддерживаемое Любовью и Материнством.
04.10.2011. Айрин