Летом 1970 года были проведены только технические испытания подводной лаборатории «Черномор-2М» на глубинах 8 и 31 метр. Испытания на глубине 8 метров прошли без проблем. Перед завершением испытаний на глубине 31 метр произошёл несчастный случай: погиб водолаз.
Общее руководство работами по проведению испытаний подводной лаборатории в 1970 году приказом директора Института океанологии А.С.Монина было поручено зав. отделом морской техники Института В.С.Ястребову.
Распоряжение о проведении технических испытаний систем ОПЛ на глубине 31 метра было подписано 31 июля 1970 года директором Южного отделения Института И.М.Овчинниковым . Его же приказом были назначены руководители основных групп обеспечения работ с подводной лабораторией. Для подготовки этого распоряжения И.М.Овчинников на короткий срок прерывал свой отпуск, в котором он находился с мая.
Испытания проводил экипаж в составе командира экипажа П.А.Боровикова, бортинженеров Г.А.Стефанова и И.П.Сударкина, водолазов О.И.Попова и А.Н.Ломова.
Руководителем группы медико–физиологического обеспечения был назначен В.А.Гриневич. Должность водолазного специалиста в штате ЮО занимал А.Н.Ломов. Оперативное руководство испытаниями возлагалось на ответственных дежурных Н.А.Айбулатова, Л.Г.Браткова и М.Д.Стыценко, в распоряжении которых находились водолазные и связные вахты, плавсредства и аварийная группа.
К работе в составе водолазных вахт, кроме штатных сотрудников Южного отделения Института, были привлечены также водолазы из других организаций, в том числе несколько студентов МФТИ, имевших квалификацию водолаза-совместителя.
График работ всех групп обеспечения непосредственно перед началом работ подписал я, ставший временно исполняющим обязанности директора ЮО – в связи с отпуском директора ЮО И.М.Овчинникова.
1970 ГОД. ГИБЕЛЬ АНАТОЛИЯ ВЕЙБЕРА.
Экипаж начал работу 06.08.70. К середине дня 08.08.70 технические испытания были завершены. Экипаж начал подготовку к всплытию лаборатории на поверхность и последующей декомпрессии. До закрытия водолазного люка было необходимо передать экипажу с плавбазы (нис «Академик Л.Орбели) контейнер с горячей пищей.
Контейнер обычно скобой крепился к спусковому концу, идущему от плавбазы ко входу в водолазную шахту подводной лаборатории. Его сопровождал водолаз, задачей которого было убедиться, что контейнер дошёл до назначенного места, а не застрял где – то из – за провисания спускового конца.
На этот раз сопровождать контейнер до входа в водолазную шахту старшина водолазной вахты Борис Кондрашов, преподаватель Московской школы водолазов при ЦМК ДОСААФ, поручил водолазу – совместителю Анатолию Вейберу, студенту Московского физико - технического института.
Это было первое погружение Вейбера на глубину 30 метров. До этого за время его работы в составе водолазной вахты он погружался только на глубину 8 метров.
Водолазом, обеспечивающим погружение А.Вейбера, был водолаз – совместитель С.Козлов, студент МФТИ, страхующим водолазом – старшина водолазной станции водолаз 1 класса Б.Кондрашов.
В 14.35 А.Вейбер начал погружение. Уже через пять минут он перестал отвечать на запросы обеспечивающего водолаза С.Козлова (по сигнальному концу). По тревоге, немедленно поднятой Козловым, начался поиск А.Вейбера.
Первым на поиск под воду пошёл Б.Кондрашёв. Он обошёл подводную лабораторию, прошёл от неё галсами у дна вниз по течению. Израсходовав воздух в акваланге, поднялся на «Орбели», заменил акваланг и продолжил поиски.
Сразу же после того, как у Кондрашова окончился воздух во втором акваланге, из подводной лаборатории вышел акванавт А.Ломов.
Используя шланговый дыхательный аппарат, Ломов обследовал круговым поиском дно вокруг лаборатории с удалением от неё на расстояние до 100 метров.
Обследование дна водолазами продолжалось до наступления темноты. Я участвовал в этих погружениях.
Одновременно было организовано наблюдение поверхности моря с борта нис «Акад.Л.Орбели». В последующие дни проводилось обследование берега моря пешими группами от мыса Дооб до Тонкого мыса. Несмотря на длительные поиски тело Анатолия Вейбера не было обнаружено.
Этого страшного несчастья - гибели единственного сына - его очень пожилые родители не перенесли. Его мать, Мина Ушеровна, вскоре оказалась на грани помешательства. (Однажды она прислала мне в конверте «чёрную метку».)
Его отец, Борис Ойзерович, был одержим жаждой мести. Требуя наказать виновников гибели сына, он писал письма в различные адреса – директору Института океанологии, директору МФТИ, президенту Академии наук, в прокуратуры Геленджика, Краснодарского края, РСФСР, СССР.
Самым главным виновником он считал меня, так как с мая 1970 - го по январь 1971 – го я временно исполнял обязанности директора Южного отделения Института океанологии.
Как и.о. директора, непосредственно перед началом работ я подписал график дежурства водолазных вахт, в одной из которых был занят Анатолий Вейбер, и именно я несколько месяцев занимался организацией поисков его тела.
По мнению Б.О.Вейбера я преднамеренно саботировал организацию этих поисков.
По факту гибели А.Вейбера прокуратурой города Геленджика было возбуждено уголовное дело. Началось следствие. Я стал подследственным.
Через некоторое время прокуратурой Геленджика следствие было прекращено – в связи с отсутствием в моих действиях состава преступления.
1972 ГОД. ГИБЕЛЬ АЛЕКСЕЯ ЗАРЕЧНЕВА.
В сентябре 1972 года во время работы, не имевшей никакого отношения к тематике моей лаборатории, а выполнявшейся по заданию непосредственно директора ЮО В.Б.Вайсбанда, под водой погиб сотрудник моей лаборатории водолаз Алексей Заречнев.
Это был прекрасный молодой человек, всеобщий любимец, недавно демобилизованный с флота, где он проходил срочную службу в качестве водолаза.
Стационарный буй («Буй Вайсбанда»), на котором работал в своём последнем погружении Лёша Заречнев, был установлен над глубиной 90 метров.
Алексей должен был обследовать состояние узлов крепления стационарного буя к бочке - плавучести, поддерживающей якорную цепь. Предполагалось, что погружаться нужно будет на глубину не более 30 - 40 метров.
По рассказам обеспечивавших погружение Алексея водолазов В.Тутубалина и В.Скудина, когда они (по сигналу Алексея о подъёме) стали выбирать сигнальный конец, он сначала шёл легко, затем его стало очень трудно тащить, а ещё через некоторое время он пошёл совсем легко...
Они вытащили обрезанный ножом конец. По правилам безопасности водолазных работ погружения с аквалангом разрешаются на глубины не более 45 метров. Поэтому для поиска и подъёма тела Алексея было вызвано военное водолазное судно с водолазами – глубоководниками.
Эти водолазы нашли тело Алексея на дне, вблизи якорного устройства стационарного буя. Остаток обрезанного сигнального конца находился на теле водолаза.
Остаётся предположить, что во время подъёма Алексея после завершения работы на глубине, его сигнальный конец прошёл под цепью, соединяющей стационарный буй с буем - плавучестью, поддерживающей якорную цепь.
В результате, когда обеспечивающий водолаз стал тянуть сигнальный конец вверх, он стал не поднимать, а тащить Алексея вниз. Видимо, Алексей слишком поздно понял, в чём дело. А когда он понял и обрезал сигнальный конец, у него уже не хватило воздуха, чтобы подняться самостоятельно к поверхности. Алексея похоронили на кладбище над Голубой бухтой.
СЕМЬ ЛЕТ ПОД СЛЕДСТВИЕМ.
Осенью 1972 года прокуратурой города Геленджика было возбуждено новое, объединённое, уголовное дело, в рамках которого рассматривались два случая гибели водолазов Южного отделения – Анатолия Вейбера и Алексея Заречнева.
Подследственными стали заведующий лабораторией подводных экспериментов В.П.Николаев, и.о. водолазного специалиста А.Д.Насонов, врач-спецфизиолог В.К.Скудин и научный сотрудник водолаз-совместитель В.Н.Тутубалин.
Мать и другие ближайшие родственники Алексея Заречнева подали в прокуратуру Геленджика совместное заявление с просьбой не привлекать нас к уголовной ответственности. Родители Анатолия Вейбера остались при своём мнении (требовании)– наказать виновных.
После окончания следствия по объединённому делу о гибели студента МФТИ водолаза - совместителя Анатолия Вейбера и сотрудника лаборатории подводных экспериментов ЮО водолаза третьего класса Алексея Заречнева осенью 1977 года материалы следствия были переданы в Геленджикский народный суд.
До этого в течение семи лет следствие то возбуждалось прокуратурой, то прекращалось - в связи с отсутствием состава преступления в действиях подследственных. Сначала это было решение прокуратуры города Геленджика, затем - последовательно - прокуратуры Краснодарского края и Прокуратуры РСФСР.
И раз за разом на решение о прекращении дела Б.О.Вейбер подавал жалобу в адрес вышестоящей инстанции прокуратуры. На решение Прокуратуры РСФСР о прекращении дела Б.О.Вейбер подал жалобу в Прокуратуру СССР.
Для обеспечения объективного подхода к делу, закрытому тремя российскими инстанциями, его пересмотр Прокуратура СССР поручила Прокуратуре Украины. Так дело попало в прокуратуру города Керчь Крымской области УССР.
Через некоторое время мы получили из Керчи официальное уведомление о прекращении дела - в связи с отсутствием состава преступления в наших действиях. Но вскоре из Прокуратуры Керчи пришло ещё одно официальное письмо, которым нам было предложено срочно приехать в Керчь для ознакомления с новым поворотом нашего дела.
На первой странице решения местной прокуратуры о прекращении дела мы собственными глазами увидели начертанную размашистым почерком резолюцию: «Решение о прекращении дела отменить. Вменить подследственным обвинение по статье №… пункт №… УК СССР. Дело передать в Народный суд города Геленджика. Об исполнении доложить». И подпись: «Заместитель Генерального Прокурора СССР».
Показав нам эту бумагу, керченский следователь без слов развёл руками. Впоследствии я узнал, что во время войны будущий заместитель генерального прокурора СССР служил с Б.О.Вейбером в одной части.
Более семи лет я жил с подпиской о не выезде. Но выезжать из города - по характеру работы - мне было нужно довольно часто: в командировки в Институт океанологии (в Москву), на конференции в разные города страны, в зарубежные экспедиции.
В таких случаях я приходил к следователю Прокуратуры города Геленджика, который вёл это дело, и просил разрешить мне очередную поездку. «А куда ты денешься ?» - говорил следователь Алексей Иванович Примак, и давал разрешение на выезд из города, а иногда - и из страны.
Итак, дело вернулось в Геленджик. Народным судом города Геленджика Краснодарского края мы были признаны виновными в нарушении требований техники безопасности водолазных работ, повлекшем за собой гибель водолаза - совместителя Анатолия Вейбера и водолаза третьего класса Алексея Заречнева.
Нас приговорили к наказанию в виде заключения на сроки от шести до двенадцати месяцев - условно. Но в связи с амнистией по поводу 60 - летия Великой Октябрьской Социалистической Революции иы были амнистированы, а судимости со всех четверых были сняты.
На фото водолаз Алексей Заречнев,