История шпионской деятельности и разоблачения агента КГБ Израиля Бара не менее занимательна. Я бы даже сказал, что она более экстравагантна и вполне могла бы стать основой сценария увлекательного боевика.
Бар не был таким рафинированным интеллигентом, как Авни. Не обладал он и особым европейским лоском. Даже не получил систематического образования. Как говаривали когда-то, университетов Израиль Бар не кончал. Но по большому счёту его без сомнения можно назвать интеллектуалом.
Трудно поверить, но это исторический факт, этот на первый взгляд, вроде бы, заурядный человек в еврейской стране, где люди по определению сплошь с «еврейскими мозгами», смог стать ведущим учёным-историком, профессором Иерусалимского университета.
Он читал лекции по военной истории в парижской Сорбонне и других крупнейших университетах Европы. Бар сотрудничал с очень популярной в то время в Израиле газетой «Ха-Арец». На протяжении многих лет являлся её специальным военным корреспондентом.
Но что самое удивительное, Израиль Бар смог втереться в доверие и даже подружиться с первыми лицами молодого еврейского государства. К примеру, с премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом у него сложились приятельские отношения.
Он был на дружеской ноге с Хаимом Герцогом, начальником военной разведки, будущим израильским президентом. Среди его приятелей значился и самый долгоживущий политик нашей страны Шимон Перес. Ныне здравствующий президент Израиля.
С Пересом они, вообще, были близкими друзьями. У них существовали очень доверительные отношения. Шимон Перес настолько доверял Израилю Бару, что, став премьер-министром, ввёл своего друга в состав правительства в качестве заместителя министра.
Сделал его, так сказать, своей правой рукой. Вот это карьера для недоучки! И Вы не поверите, всего-то за три года!!! Вымышленному Юлианом Семёновым Штирлицу в Берлине до успехов реального Исраэля Бара в Иерусалиме было так же далеко, как нам до луны!
Но это ещё не вся карьерная лестница Бара в Израиле. Ему невероятнейшим образом удалось благополучно просочиться сквозь мелкое сито жёстких проверок ведомства Хареля, и глубоко внедриться в ряды Армии Обороны Израиля (АОИ).
Бара в своё время назначили на очень ответственный пост Главного военного историка израильской армии. Эта должность в буквальном смысле слова открыла ему дверцы сейфов с особо секретной информацией, доступной лишь высшему руководству АОИ.
Кабинет Главного историка АОИ в министерстве обороны находился недалеко от приёмной военного министра. Его обязанности в то время совмещал премьер-министр Давид Бен-Гурион. Бар при малейшей возможности, как бы невзначай, старался столкнуться с ним в коридоре.
В конце концов, он таки завязал отношения с премьером. До такой степени дружественные, что Бен-Гурион поручил ему написание истории Войны за Независимость. При этом премьер оказал Бару чрезвычайно высокое доверие. Лично передал Главному историку свои дневники, содержавшие тайны особой государственной важности.
Перезнакомился Бар и с высшим генералитетом армии. Все они по дороге на приём к Бен-Гуриону тоже, вроде бы случайно, натыкались на разговорчивого вездесущего историка. Такая воистину фантастическая карьера могла случиться только в Израиле. И именно в то удивительное время, когда молодое еврейское государство с кровью и муками возрождалось из двухтысячелетнего забытья.
Однако, несмотря на скромное формальное образование советского «крота», Харель в своих мемуарах бездарным его не называет. Скорее наоборот. Однажды даже прилепил Бару эпитет «гениальный». Но не в связи с его познаниями в области исторических наук, а по части вранья.
А вралём, можно сказать и рассказчиком, Израиль Бар по общему мнению всех, кто с ним общался, был виртуозным. Барон Мюнхгаузен и Хлестаков не годятся ему даже в подмётки. Однако дабы не грешить против истины всё-таки следует сказать, что Бар действительно обладал обширными военно-историческими познаниями.
Черпал он их из различных источников. Один из них могу назвать совершенно точно. Это КГБ. Именно эта зловещая контора постоянно подпитывала Бара разного рода «жареными» фактами, всевозможной полуправдой и прочей псевдо конфиденциальной информацией.
КГБ, а затем ГРУ помогали придавать внешнюю правдоподобность фантазиям своего агента. Причём до такой степени, что даже некоторые высокопрофессиональные израильские специалисты принимали их иногда за чистую монету.
Во всём Израиле нашёлся только один человек, у которого поведение Бара с первого же знакомства с ним породило серьёзные подозрения. Этим человеком, разумеется, оказался всё тот же вездесущий шеф «Моссада». Ну, и как же тут не поверить в телепатические способности Маленького Исера?!
Его не ввёли в заблуждение ни высокий интеллект Бара, ни его исключительная коммуникабельность, ни профессиональная компетентность, ни даже обширные связи в высших эшелонах власти.
Сквозь призму всех этих незаурядных качеств и достоинств Исеру Харелю удалось, «вычислить» в Главном историке АОИ агента КГБ. Но что особо потрясает, Харель распознал предательскую потенцию Бара задолго до того, как тот совершил само предательство.
Ну а теперь вкратце об основных этапах захватывающей биографии самого успешного советского шпиона в Израиле. Георг Бар, таково настоящее имя лазутчика, родился в Вене в 1912 году. Спасаясь от нацистского преследования после фашистского аншлюса Австрии, Бар бежал на историческую родину.
В британскую подмандатную Палестину. Его родители ухать с ним не пожелали. Остались в Вене и очень скоро об этом горько пожалели. Они разделили трагическую судьбу евреев Европы. Сгинули в нацистских лагерях смерти.
Сын оказался намного прозорливее родителей. В результате уцелел. И не просто уцелел, а сделал в Израиле головокружительную карьеру. К сожалению, своими успехами Бар оказал огромную услугу не своему народу, а тоталитарному режиму страны Советов. Что до своей родной страны, то ей он нанёс исключительно вред. Колоссальный, а кое в чём даже непоправимый.
И всё же должное Бару отдать следует. Это был необычайно общительный интеллигентный человеком с прекрасной памятью и необузданной фантазией. Великолепный рассказчик, он быстро завладевал вниманием компании, и оставлял после себя приятное впечатление.
В Эрец-Исраэль Бар с первых же дней оказался в окружении коммунистов. Моментально сориентировался. И вскоре уже был своим в марксистко-ленинских рядах. В этой среде он талантливо и внешне правдоподобно расписывал своё необыкновенное австрийское прошлое.
Молодой репатриант сообщил своим новым друзьям, что в Вене он тоже был коммунистом. Закончил Военную академию. Защитил докторат. Плечом к плечу с Эрнестом Хемингуэем и другими легендарными интернационалистами воевал в Испании. Да не где-нибудь, а в 12 Интербригаде под командованием самого «генерала Лукача» - Мате Залка.
В общем, наговорил много и красиво. Что здесь было правдой, а что ложью, сказать трудно. Даже сейчас. Эту информацию никогда всерьёз не проверяли. Да и никому тогда не было до неё особого дела. А потому цветастые рассказы Бара принимались или не принимались исключительно на веру. Впрочем, не очень палестинских евреев интересовало в те неспокойные годы чьё-то прошлое. Их больше беспокоило собственное туманное будущее.
При всем притом лихо закрученные легенды с каким-то процентом правды или полуправды, нужные уши таки нашли. Какое-то время спустя Израиль Бар попадает в стратегический отдел «ХАГАНЫ» на должность консультанта по военным наукам.
Трудно сказать, насколько обширны были познания консультанта в области стратеги и тактики ведения боевых действий. Но, похоже, на то, что репатриант из Австрии знал порядочно. Да и, судя по тому, как быстро Бар продвигался вверх по служебной лестнице, можно предположить, что какая-то часть его расцвеченного прошлого всё-таки соответствовала действительности. Впрочем, в те времена выбирать было не из чего. Понимающие в военном деле люди на дорогах не валялись.
Сразу же после преобразования «ХАГАНЫ» в Армию Обороны Израиля Бару присваивают очень высокое для тех времён звание подполковника. Вплоть до окончания Войны за Независимость он служил в отделе стратегического планирования Генштаба АОИ.
Затем на какое-то время уходит из армии. На гражданке Бар быстро осознал извечную истину, что для продвижения «вверх», как минимум, нужно состоять в правящей партии. А власть в стране тогда принадлежала рабочей партии «МАПАМ», ныне «Авода».
Вот он и сменил свою политическую окраску. Из коммунистов подался в социал-демократы. Перешёл в рабочую партию. Бен-Гурион тут же оценил поступок молодого подполковника. Предложил ему ответственную должность Главного историка АОИ и в придачу уютный кабинет рядом со своей приёмной в министерстве обороны. Разумеется, Бар своего шанса не упустил!
Именно с этого момента он получает неограниченный доступ к конфиденциальной военной информации. И грех было ей не воспользоваться. Нет-нет, пока я имею в виду только журналистские наклонности Главного историка. Сидя на такой кладези уникальнейших документов, трудно было удержаться от соблазна писать.
В этом месте надо опять отдать Бару дань справедливости. Он отлично владел не только языком, я бы даже сказал языками, но и пером тоже. И Израиль Бар начал строчить статьи и военно-политические обзоры. Они содержали малодоступные широкой публике факты и разную прочую полу конфиденциальную информацию. Потому, естественно, пользовались неизменным спросом в редакциях ведущих израильских газет.
Бар, бесспорно, обладал журналистским талантом. Плюс к тому свободно владел немецким и французским языками. На его статьи и очерки в израильских СМИ обратили внимание некоторые печатные издания Германии и Франции. Тут же последовали предложения. Бар начинает сотрудничать с ними в качестве военного обозревателя по Ближнему Востоку.
Журналистская популярность Главного Историка быстро росла. Его приглашают на преподавательскую работу в Иерусалимский университет. Там он поразительно быстро становиться профессором военной истории. А вскоре профессор Израиль Бар уже читает лекции в Сорбонне и некоторых других европейских университетах.
Интеллигентный, обаятельный и образованный Бар всегда пользовался полным расположением высшего руководства Израиля. Только сверхподозрительный Исер Харель ему не доверял. Причём настолько, что приказал вести за Баром постоянную негласную слежку. Прямых улик измены долго выявить не удавалось.
Но спустя совсем не короткое время уникальная интуиция Маленького Исера нашла таки своё подтверждение. Первый контакт Бара с советской разведкой был зафиксирован в сентябре 1956 года. Тогда "крот" впервые встретился с корреспондентом ТАСС в Израиле Сергеем Лосевым.
У них состоялся обстоятельный разговор на тему израильско-советских отношений. Советский журналист посетовал на клевету, которую по его словам распространяла израильская пресса о первом в мире социалистическом государстве. Советский журналист предложил Бару в одной из статей изложить своё видение проблемы.
Израиль Бар, в соответствии с должностной инструкцией, доложил о встрече контрразведчикам. Амос Манор, возглавлявший в то время израильскую контрразведку ШАБАК, пригласил Историка на аудиенцию. Шеф спецоргана лично предупредил его, что Лосев является агентом КГБ.
При этом настойчиво порекомендовал контакты с ним ограничить до минимума. Рекомендацию Манора Бар проигнорировал, и еще трижды встретился с Лосевым на различных торжественных приемах в посольствах стран, так называемого социалистического лагеря.
В январе 1958 года Лосев свел Бара с Василием Авдеенко, резидентом советской разведки на Ближнем Востоке. Тот работал под дипломатическим прикрытием в посольстве СССР в Израиле. Это был матёрый советский разведчик.
Он моментально понял, какой шпионский «бриллиант» угодил в его руки. Бару тут же был назначен персональный куратор в лице Владимира Соколова, и он тут же взял быка, то бишь новоиспеченного шпиона, за рога. На первой же встрече в резендентуре советской разведки, находившейся тогда в русской православной церкви в тель-авивском районе Абу-Кабир, Соколов повелел Бару добыть секретные документы нескольких военных объектов.
Буквально через пару недель предатель доставил советскому агенту фотокопии особо секретных бумаг. По заданию КГБ Бар совершил несколько поездок в Германию, Францию и Великобританию. Используя свой статус правительственного чиновника, ему удалось встретиться с министром обороны Германии Штраусом и руководителем французской разведки.
Но что особо интересовало ГРУ и КГБ так это встреча Бара с президентом германской Федеральной службы разведки (BND) генералом Рейнхардом Геленом. Это была одиозная фигура. Во время Второй мировой войны Гелен руководил «абвером», военной разведкой, на советско-германском фронте.
Начальник «абвера» был человеком на редкость талантливым. Но главное – обладал уникальным опытом по части агентурной деятельности на территории СССР. За эти качества и «заслуги» бывшего нациста американцы, выражаясь современным жаргоном, отмазали от ответственности.
Иными словами, военным преступником Гелена не посчитали. Более того, сразу после капитуляции Германии он стал работать на американскую разведку. На их деньги Рейнхард создал новую разведывательную службу. Её так и назвали «Организация Гелена».
В апреле 1953 года командование американской группы войск в Европе передало «Организацию» под юрисдикцию правительства ФРГ. Тогда же её переименовали в Федеральную разведывательную службу ФРГ. По-существу BND стала внешней разведкой Западной Германии.
Гелен вместе с рядом других нацистских офицеров сначала возродили разведслужбу Германии, а затем помогли Гамаль Абдель Насеру создать разведслужбу Египта. Сведения, почерпнутые в ходе довольно продолжительной беседы с шефом немецкой разведки, Бар немедленно передал КГБистам. По их признанию, то был очень «жирный» улов.
Зарубежная суета Бара не укрылась от всевидящего ока «контор» Исера Харэля. Он пригласил военного профессора к себе на "ковёр". Это был почти допрос. Харэль в свойственной ему категоричной манере потребовал от Бара полного отчета о встречах с Геленым.
Но врасплох Историка не застал. Он тоже был не лыком шит. По силе характера Бар, бесспорно, уступал шефу спецслужб, но по уровню интеллекта, пожалуй, нет. Шпион нашёлся, что ответить. Понятно, это не был экспромт. В ответ он поведал, что Гелен просил его передать Бен-Гуриону, что ФРГ заинтересована в более тесном и поистине всестороннем военном сотрудничестве с Израилем.
Израиль Бар знал, мягко выражаясь, об антипатии, которую испытывал к нему Харэль. Но о том, что шеф «Моссада» подозревает его в шпионаже, он, естественно, не имел ни малейшего представления. Даже не догадывался. А вот у Харэля, наоборот, после встречи-допроса с Главным армейским историком сложилось о нём вполне определённое мнение.
В своих мемуарах он написал так: «… встреча окончательно убедила меня: Бар – «крот» КГБ. И я тут же дал себе слово добыть тому доказательства». Весной 1960 года в поле зрения ШАБАКа попал пресс-атташе советского посольства Владимир Соколов.
Вскоре выяснилось, что он периодически навещает Израиля Бара. Сотрудники ШАБАКа стали на постой в квартире, живущих напротив Бара соседей. На какое-то время они превратили её во временный наблюдательный пункт. Дежурили довольно долго, но не зря. В конце концов, удалось заснять одну из встреч Бара с Соколовым. В том числе эпизод, в котором Бар передал советскому пресс-атташе папку с какими-то документами.
Фотоматериалы немедленно легли на стол шефа «Моссада», и он тут же начал действовать. Разумеется, в своём стиле. К этому времени контрразведку ШАБАК уже возглавлял Амос Манор. Формально Харель уже не имел полномочий распоряжаться в этом ведомстве.
Но он был бы не Харелем, если бы не воспользовался ситуацией. Манор находился за рубежом, и Маленький Исер приказал немедленно получить ордер на арест Исраэля Бара, а заодно и на проведение обыска в его квартире. Ордер был получен. Тут же началась операция.
Руководил ею молодой следователь Виктор Коэн. Вот что он вспоминал об этом событии: «Бар принял нас совершенно спокойно. После нескольких вступительных фраз, я задал ему вопрос. Спросил, не встречался ли он в последнее время с сотрудниками советского посольства.
Моментально последовал отрицательный ответ. При этом профессор с вызовом добавил, что является высокопоставленным сотрудником министерства обороны, и неизвестные ему люди не имеют абсолютно никакого права требовать у него отчёта.
Тем более о личной жизни. Спорить я не стал. Просто предложил Бару подписать декларацию о том, что он никогда не встречался с советским шпионом Владимиром Соколовым. Ничего не заподозривший «крот» подмахнул коварный документ.
Эта подпись стала для него роковой ошибкой. Я положил бланк в портфель, а из него достал фотоснимки. На них Израиль и Владимир сидели рядом и мирно беседовали. То было уличение Бара во лжи. Для ареста подозреваемого этой улики было достаточно, и я приказал арестовать его.
Однако шпион оказался крепким орешком. На первом же допросе он заявил, что фотографии сфабрикованы. Они действительно были не очень чёткими. Израиль Бар ещё долго изворачивался. Придумывал хитроумные уловки, всякого рода оправдательные аргументы. Вплоть до алиби.
Неделю продолжался непрерывный допрос. Естественно, с перерывами на еду, прогулки, сон и прочие предусмотренные тюремным регламентом мероприятия. И все эти семь дней постоянно следили за тем, чтобы в камере подследственного не переводились дорогие виски и сигареты. Профессор привык жить с комфортом, ни в чём себе не отказывая.
Забота Виктора Коэна об арестанте была вознаграждена. В конце недели их отношения стали, можно сказать, доверительными. В какой то момент «крот» КГБ потерял осторожность и несколько раз проговорился. Для Коэна этого оказалось достаточно, чтобы загнать Бара в угол, а затем и «расколоть». Поняв, что влип окончательно, шпион согласился дать признательные показания.
Сообщение об аресте высокопоставленного сотрудника министерства обороны вызвало бурную реакцию в среде политического истэблишмента Израиля. Министр обороны Шимон Перес, хороший приятель подсудимого, даже выразил глубокое сомнение в виновности Исраэля Бара.
Более того, он публично заявил, что единственной причиной ареста Главного историка АОИ является личная неприязнь к нему Исера Харэля. Любопытно, что сам Бар ни с Харэлем, ни с Пересом встретиться не пожелал. Он продолжал общаться только со следователем Виктором Коэном.
В январе 1962 года Бар был приговорен к 10 годам заключения. Ведомство Исера Харэля потребовало ужесточить наказание. В Верховный суд, БАГАЦ, была направлена соответствующая апелляция. В ней в частности говорилось, что Исраэль Бар нанес колоссальный урон не только безопасности и экономике страны, но и её имиджу.
БАГАЦ принял точку зрения «Моссада» и срок отсидки был увеличен до 15 лет. Однако Бар просидел в тюрьме всего три года. 1 мая 1966 года он умер в тюремной больнице. Причина смерти – онкологическое заболевание. В тюрьме Бар написал книгу "Безопасность Израиля: вчера, сегодня и завтра". С позиций сегодняшнего дня ничего интересного в ней я не обнаружил.
И всё-таки неправильно будет считать, что успех агента КГБ зиждился исключительно на его гениальной лжи, как то пытались представить некоторые израильские журналисты. Бесспорно, Израиль Бар был незаурядной и высокоинтеллектуальной личностью. Разоблачение шпиона стало оглушительным провалом спецслужб Израиля.
И роль их руководителя Хареля в этом деле была двоякой. С одной стороны несомненный успех, с другой – беспрецедентный провал. Советских лазутчиков израильской контрразведке удалось «вычислить» порядочно. В открытой печати я насчитал более сорока. Однако Израиль Бар и Зеэв Авни оказалисьсамыми «вредными».