Италийская ночь была теплой и звездной. Боги и герои минувших лет друг за другом мирно совершали круг по небосклону, получая свою долю восхищенных взглядов и долгих рассказов. Иногда набежавшее облачко прерывало их шествие, но благородные персоны терпеливо дожидались, пока появится возможность его продолжить. В жизни полные страстей и жаждущие действия, на небе они выглядели величественно и спокойно. С моря дул сильный теплый ветер, раскачивая кроны деревьев. Шепчущими убаюкивающими звуками природа, казалось, сопереживала давно минувшим печальным событиям. А при желании в шелесте листвы можно было расслышать имена – при тихом ветре деревья вспоминали древнего государя, а в налетающих свистящих порывах доносилось имя его прекрасной супруги.
Когда Феликс закончил, уже занимался рассвет, а Тит Лукреций еще долго подавленно молчал.
- Я давно слышал эту историю, - задумчиво начал Кар, - Кто-то из греков ее переписал в мифах. Но я посчитал ее полным бредом, даже не пытался вникнуть в суть. И как ты мог с этим жить столько лет?
- Времени, что я живу с таким знанием немного. Пока не прошло и недели. На самом деле, я вспомнил все, только увидев ее. Это было как вспышка. Но, чувствую, что память вернулась не вся. Похоже, я приходил в мир и раньше, но прожив жизнь, так и не находил своей половины, от этих посещений в голове почти ничего не осталось. Иногда до встречи с ней меня терзали смутные предчувствия, что когда-то я уже все видел под солнцем, - он посмотрел на друга, - и я откуда-то знал, что Венера мне помогает. Не понимал, почему? Теперь понял. А ты осознаешь, что вскоре предстоит? ОН меня в покое не оставит. Может тебе лучше отбыть в столицу и не участвовать в этом судилище с известным приговором?
- Смеешься? Да я рад, что могу участвовать в событиях, быть простым современником которых уже посчитал бы для себя счастьем. И больше не возвращайся к этому вопросу. Я пойду до конца, - на одном дыхании высказал Кар. И улыбнулся. И друзья обнялись.
Вскоре к ним заглянул тюремный смотритель, и по тому, каким заискивающим и подобострастно-виноватым тоном он попросил Лукреция покинуть помещение, Феликс, восхитившись невероятными способностями друга договариваться с самыми разными людьми, одновременно посочувствовал коллегам тюремщика по цеху. О внушительности сумм, которые перекочевали недавно в карман этого оборотистого должностного лица, они могли только догадываться.
- У него будут для тебя новости, - Кар указал в сторону тюремщика, - Подумай, как с ними поступить лучше, я тут плохой советчик. Хорошо, что ты мне все рассказал. Теперь я еще подумаю, что можно устроить, не отчаивайся, мы еще поборемся, - с этими словами Тит покинул друга.
- И прошу тебя, найди ее! – крикнул Феликс вдогонку уходящему Кару, будучи уверенным, что товарищ исчез ненадолго.
Не успели стихнуть шаги товарища, как в помещение снова заглянул смотритель, поставил на пол корзину всякой снеди и кувшин с вином. И еще что-то замотанное в кусок ткани.
- Господин, - негромко заговорил он, - предстоящей ночью тебя могут попытаться убить. Мне приказано на условленный стук пропустить в здание человека. Я не могу перевести тебя в другое место, как просил твой товарищ, поэтому позаботься о себе сам. Возьми это, – он посмотрел глазами на сверток, лежащий у ног, и тихо вышел.
Опустившись на колени, рукой узник нащупал под тканью длинный плоский предмет. При ближайшем рассмотрении подарок оказался хорошим, остро наточенным гладиусом – римским мечом. «Предупрежден – значит, вооружен», - вспомнил поговорку Феликс. Пословица необычайно точно отражала происходящее. Впрочем, несколько точнее звучало бы: «Предупрежден, да еще вооружен». Времени до вечера оставалось еще много, поэтому можно было не торопясь обдумать сложившуюся ситуацию. И он начал размышлять.
Пока все происходило вполне предсказуемо. Сведения о планируемом покушении позволяли сделать два вывода. Один из них радовал, другой – вынуждал тревожиться. Хорошая новость заключалась в том, что раз враги собрались прибегнуть к примитивному убийству, то для публичного обвинения у них, скорее всего ничего серьезного нет. А учитывая тот факт, что совсем недавно, уже при жизни Феликса, в консульство Лентула и Красса сенат принял декрет о запрете человеческих жертвоприношений в любой форме, врагам еще придется поломать голову, как добиться пролития его крови законным путем. И у них нет никакой уверенности в том, что священное правосудие свершится с нужным для них результатом.
Это в свою очередь означало следующее: среди горожан, а может и не только горожан, в зависимости от того, насколько большую огласку получило дело, отсутствует единое мнение в отношении законности приговора. А это в свою очередь означало, что какая-то часть общества, и, судя по всему не маленькая, его поддерживает. Такой поддержкой при необходимости можно было воспользоваться, но еще лучше, если бы получилось заранее ее организовать и спланировать. Для этого требовался абсолютно надежный человек на воле и значительные средства на финансирование «стихийных» беспорядков. Такой помощник и друг у Феликса имелся. И деньги тоже. Последовательность действий вырисовывалась довольно четкая. И он подготовил необходимые распоряжения, записал их на восковую табличку, и отправил через надзирателя Титу.
Плохая же новость состояла в том, что противники действовали целенаправленно и были готовы идти до конца, не считаясь с средствами. За себя Феликс особенно не переживал – ситуация была серьезная, но понятная. Тревожила же его судьба Фелиции. Она находилась целиком во власти врагов. Если она откажется свидетельствовать против него, и ее решат не привлекать к участию в процессе, то жизнь женщины может оборваться в любой момент. И тогда ему останется только последовать за ней. Но что-то подсказывало – не так просто им с ней будет разделаться. В исчезнувшем мире женщины, более сообразительной и не по годам мудрой, он не припоминал. Вот ее-то и требовалось освободить в первую очередь.
И еще одно обстоятельство интриговало. Похоже, у исполнителей отсутствовала прямая связь с заказчиком. Будь она, служители просто повторили бы действия древнего жреца, и достигли бы результата. А так получалось, что задание было сформулировано в самой общей форме. Что, впрочем, при ближайшем рассмотрении выглядело вполне логично. Время, когда боги жили среди людей, давно отошло в область мифов и сказок. И не вспомни Феликс трагедию древнего мира, он сам точно также считал бы свою историю легендой. А покровительство Венеры – обычной удачей.
Смущало также и то, что события начинали разворачиваться слишком быстро. Он мог просто за всеми угрозами не уследить. Но эта тревога пока носила сослагательное наклонение.
Приведя в порядок мысли, узник решил хорошо выспаться днем, чтобы не отвлекаться на эту потребность позднее, когда стемнеет. Меч был вынут из свертка, слегка испачкан пылью, чтобы не слишком блестел в солнечном свете, и аккуратно расположен на полу вдоль стены рядом с постелью. Около двери была сооружена импровизированная башня с кувшином наверху. Кувшин опирался горлышком на дверь, и в случае, если кто-то попытался бы дверь открыть, падал на пол, выполняя роль своеобразного стража.
Закончив приготовления, Феликс пару раз прилично отглотнул из кувшина, чтобы унять легкую нервную дрожь в руках, водрузил емкость на место, и погрузился в здоровый крепкий сон.
Так хорошо ему не спалось никогда.