Краткое содержание: очень сложно оставаться обычным человеком, когда вокруг все такие необычные! Приемные родители Василисы - вампиры, ее парень - тоже... Как жить в такой ситуации?! Может, лучше было бы стать как все - в смысле, все те, кто ей дорог?.. Романтическое продолжение "Однажды в Брюгге".
Жанр: мистика/любовный роман
Глава 1
1
– Добро пожаловать в Бельгию!
Молодой привлекательный пограничник ослепительно улыбнулся Василисе и с шумом поставил печать в ее паспорт. Взгляд, которым он окинул симпатичную русскую, был далеко не деловым. Будь Вася все еще свободна, она бы непременно подсунула ему свою визитку корреспондента одного из ведущих московских журналов (в конце концов, она была его единственным внештатным сотрудником, которому их сделали!), но всего в нескольких метрах отсюда, за стеной, за которой начиналась Бельгия, ее ждал самый чудесный, любимый и желанный мужчина как на этом, так и на том свете.
Так что Вася только улыбнулась в ответ:
– Спасибо!
И с бьющимся от предвкушения сердцем поспешила к выходу.
2
В зале ожидания оказалось пусто и тихо. У железных стоек не было ни единого встречающего с табличкой, тележки с чемоданами не катились с грохотом по блестящему каменному полу, а такси на улице не гудели предупреждающе, пытаясь встроиться в узкие местечки на привокзальной парковке. Лишь в солнечном луче, перечеркнувшем большой пустынный зал, кружились сонные пылинки. Единственными звуками, нарушавшими абсолютную тишину, было шуршание колесиков васиного чемодана да стук ее каблучков. Чувствуя, как подступает паника, Василиса огляделась. Да что тут такое случилось? Мысли в голову полезли самые неприятные. Может, в своей спешке она случайно вышла в параллельную вселенную? Может, пока она летела, на земле случился зомби-апокалипсис, и сейчас со всех сторон к ней побегут живые мертвецы?..
– Василиса, – вкрадчивый голос из-за спины едва не заставил ее подпрыгнуть.
Охнув, она резко обернулась.
– Сандер, завязывай так подкрадываться! – укорила она. – И почему ты всегда подходишь со спины?
Виновато улыбнувшись, Сандер пожал плечами.
– Привычка, – он протянул ей букет роз, который держал в руках. – Привет.
При виде покаянного выражения на его лице, да что там, при виде его лица – безусловно, самого прекрасного как на том, так и на этом свете, – Васю затопила такая нежность, что она едва не захлебнулась.
– Привет, – сказала она, обнимая его за шею и целуя в яркие губы, уголки которых были совершенно по-кошачьи приподняты – точно в легкой полуулыбке. – Привет.
И для этого ей даже не пришлось вставать на цыпочки. За то время, что они провели вместе, Василиса так вымахала, что Сандер порой ворчал — мол, надо было обратить ее тогда, в Брюгге, когда она была еще малышкой; иначе скоро это ему, а не ей придется вставать на каблуки.
– А где все? – спросила она, подставляя шею его губам.
– Ммм, – Сандер поцеловал нежную кожу под ее ухом – ровно там, где, ускоряясь, бился пульс. – А кто конкретно тебе нужен?
– Ну... все, – глаза Васи сами собой закрылись, в по телу разлилось тепло. – Встречающие, таксисты... Я уж было подумала, что пока я летела, тут случился зомби-апокалипсис.
Хмыкнув, Сандер принялся ловко расстегивать пуговички ее белой шелковой блузки.
– Я сейчас тебе устрою такой зомби-ампокалипсис... – страстно пообещал он. – Как ты могла бросить меня тут на целую неделю?
– Эй, ты что? – Вася попыталась остановить его руки, но это было бесполезно. – А если кто-нибудь сюда явится?
Сандер прожег ее жарким взглядом своих невозможных темных глаз в пушистых ресницах.
– Никто сюда не явится, – уверил он. – Никто не придет, пока ты не искупишь передо мной свою вину. И, должен предупредить, тебе придется очень, очень постараться... – не договорив, Сандер прижал ее к себе и поцеловал так, что у нее перехватило дыхание, а коленки превратились в кисель.
Хм, ну ладно, раз уж он так уверен, что никто не придет... Сделав шаг назад, к невесть откуда, но очень предусмотрительно появившимся там рядам жестких кресел, привинченных для устойчивости к полу, она потянула его за собой, не переставая целовать.
– У меня было редакционное задание, – попыталась Вася оправдаться, проворно расстегивая на нем рубашку. – Мне нужно было уехать, совсем ненадолго! Кто же знал, что ты так по мне соскучишься!
Сандер поднял брови.
– А ты, значит, не скучала по мне? Совсем-совсем?
Вася сморщила нос и посмотрела в потолок, словно размышляя над его вопросом.
– Ну... Не то чтобы очень... У меня было столько дел...
Издав какой-то звук, подозрительно напоминающий рычание, Сандер резко втиснул ее в одно из неудобных кресел. Стоило отметить, что для человека, который был мертв уже больше двухсот лет, Сандер Шварцтейн был весьма горячим парнем.
– Ты за это ответишь, – грозно пообещал он, задирая на ней юбку и разводя ее ноги пошире. После чего, не спуская с Васи глаз, опустился между ними на колени и протянул руку к ремню на своих брюках. От сладкого предвкушения у Василисы забилось сердце, и она уже прикусила пальцы, чтобы не стонать слишком громко, когда над ее ухом вдруг раздался незнакомый женский голос.
– Извините, – сказал кто-то, одновременно тряся ее за плечо. Василиса, не глядя, отмахнулась и снова обратила затуманенный взор на любовника, так и застывшего у нее между ног с руками на ремне и выражением крайнего неудовольствия на лице.
– Не останавливайся, дорогой! – подбодрила она, но голос был настойчив.
– Простите, пожалуйста, но вам нужно пристегнуться.
Прерывисто вздохнув, Василиса открыла глаза. Над ней, сияя несколько натянутой улыбкой, стояла светловолосая девушка в строгой синей форме стюардессы.
– Мы взлетаем, – сообщила она. – Пристегнитесь, пожалуйста, у уберите вещи наверх или под сиденье.
Окинув все вокруг безумным взглядом, Вася посмотрела на руки, в которых до сих пор страстно сжимала собственную объемистую дорожную сумку. Ей понадобилось еще несколько секунд, чтобы осознать: никакого аэропорта Брюсселя здесь нет, а любимый мужчина ей просто приснился. Поправочка — бывший любимый мужчина. Вот уже неделю Василиса снова была свободна, словно ветер, однако Сандер по-прежнему приходил к ней в каждом эротическом сне. Причем, стоит заметить, с момента их расставания едва ли не каждый сон Василисы был эротическим. Она бы свалила вину за это на вампира, который, как известно, мог вмешиваться в мысли людей и внушать им определенные желания, но вот незадача: ни один вампир на свете не имел власти над ее разумом. Нет, не то чтобы ей хотелось подчиняться чужой воле, просто все это означало, что ответственность за распоясавшееся подсознание целиком и полностью лежала на ней, Василисе.
Недовольно поморщившись, она пинком запихнула сумку под сиденье, щелкнула ремнем безопасности и ослепительно улыбнулась стюардессе.
– Теперь порядок? – поинтересовалась она.
– Полный, – уверила ее бортпроводница. – Спасибо и приятного полета.
– Я пыталась вас разбудить, – сидевшая у окна соседка виновато улыбнулась, – но вы не реагировали. Дурацкие правила, да? Как будто пристегнутый ремень кого-то может спасти, если самолет вдруг задумает упасть!
Василиса ответила дежурной улыбкой.
– Это верно.
В разговоры ей встревать не хотелось, однако соседка не отставала.
– О господи, как же я боюсь летать! – воскликнула она и украдкой отхлебнула из плоской широкой бутылки. – Хотите? – девица протянула ее Васе. – Будет не так страшно.
От бутылки потянуло коньяком, и у Васи тут же кольнуло в сердце. Совершенно некстати вспомнилось та долгая ночь в Брюгге, когда она сначала умерла, а потом вдруг воскресла – благодаря одному вампиру, что взял ее под свою защиту. А потом он, за несколько безумных часов потерявший сестру и положение в обществе, явился к ней в спальню, источая аромат крови, смешанной с коньяком, и они...
– Спасибо, – Василиса с благодарностью приняла бутылку и тут же сделала приличный глоток прямо из горлышка. Жидкость тут же разлилась жаром, согревая Василису изнутри.
– Вы одна летите? – поинтересовалась неугомонная соседка. Что ж, этого следовало ожидать: раз уж Вася пьет ее коньяк, придется развлекать девицу разговорами.
– Одна, – ответила Василиса, решив не упоминать о десанте вампиров-телохранителей, что сидели сейчас в эконом-классе и, наверное, прислушивались к каждому ее слову.
– Вот и я тоже, – соседка вздохнула и снова приложилась к бутылке. – Я вообще-то с парнем собиралась, но мы поссорились. Так что я сдала его билет — и вот... – она замолчала, глядя прямо перед собой. Ее голубые глаза тут же наполнились слезами, и Вася молниеносно протянула ей упаковку бумажных салфеток. В последнее время они у нее всегда были наготове.
– Спасибо, – соседка всхлипнула и аккуратно утерла платочком глаза — так, чтобы не размазать подводку. Вася искоса рассмотрела ее – приятная, постарше нее нее лет на пять, темноволосая, одета неброско, но и не просто. Уж кто-то, а Вася разбиралась в стоимости вещей. С ее-то родителями и бойфрендом деньги не были проблемой. В очередной раз мысленно добавив к статусу своего мужчины приставку «бывший», Василиса сделала еще один глоток коньяка.
– Я – Катя, – соседка, поймав ее взгляд, протянула руку. – А вы?
– Василиса. Вася. И можно на «ты».
– Вот и отлично, – Катя улыбнулась. – Ну, за знакомство, что ли?
Они снова выпили. Катя тут же начала расспрашивать ее, в какой город та направляется (в Убуд), в каком отеле остановится (оказалось, что в том же, что и ее новая знакомая), есть ли у нее знакомые на Бали (нет) или определенные планы на отдых (ничего конкретного). Выяснив все досконально, Катя, по всей видимости, сочла светскую часть беседы оконченной и тут же перешла в рассказу о своих сердечных ранах, нанесенных одним козлом по имени Антон.
В голове у Васи начало шуметь — то ли от алкоголя, то ли от катиного стрекотания. Вот ведь — они еще и не взлетели, а она уже нетрезва и устала от соседской трескотни. А до Бали, между прочим, лететь тринадцать часов. Устроившись в кресле поудобней, Вася нацепила на лицо выражение всепоглощающего внимания и тут же отключилась от разговора. В конце концов, в ее сердце тоже были раны, требовавшие внимания. На них-то она и сосредоточилась.
Глава 2
1
– Ну ладно, что он натворил?
Алена ловко подкинула блинчик на сковородке. Перевернувшись в воздухе, словно акробат, он шлепнулся обратно и тут же зашипел от прикосновения с горячей поверхностью. Вася вздохнула. У нее никогда не получалось делать такие блинчики – тонкие, кружевные, идеальные и по форме, и на вкус. Не то чтобы ей было кого поражать своим кулинарным искусством – ее последний парень оказался вампиром, совершенно равнодушным к человеческой еде. При мысли о том, что этот парень – уже бывший, внутри привычно кольнуло, а потом заныло.
– Как тебе это удается, мам? – попыталась она сменить тему.
– Что? – Алена бросила на нее быстрый непонимающий взгляд, а потом выложила готовый блинчик на стопку точно таких же.
– Ну, это, – уныло кивнула она. – Блинчики. Ты ведь даже не пробуешь, что готовишь.
Алена вылила на сковороду еще ложку блинного теста.
– Опыт, милая, опыт, – она небрежно пожала плечами. – Вот поживешь с мое... Ладно. Не отвлекайся от темы, ладно? Серьезно, чем тебя обидел этот поганец? Вы же казались просто идеальной парой!
Вася вздохнула.
– Мам, ну мы просто очень разные... – промямлила она. – Он – вампир, а я – человек. К тому же разница в возрасте...
Фыркнув, Алена взмахнула длинными дредами и поставила перед дочерью тарелку с блинчиками. Пахли они просто одуряюще, и Вася сглотнула слюну, примериваясь к румяной стопке.
– У нас с твоим папой разница в девятьсот тридцать восемь лет, - сказала Алена, наблюдая, как Вася жмурится от удовольствия, жуя блинчик. – Не какие-то там двести!
– Угу, – пробормотала Вася с набитым ртом. – И посмотрите на вас! Идеальный брак!
– Эй! – возмутилась Алена. – Мы все-таки прожили вместе двести лет! Это срок.
– Ты жила с ним под заклятием, – уточнила Вася. – А у нас все было по-честному. Он даже кровь мою не пил.
Алена удивленно вскинула брови, а Васю снова захлестнули воспоминания.
После того, как Сандер утряс все формальности с ее родителями и взял на себя ответственность за васину безопасность, они с ним отправились в путешествие. За первый месяц объехали всю Европу, время от времени останавливаясь в особенно приглянувшихся местах на несколько дней. Впрочем, учитывая их взаимную влюбленность, они могли бы и не выезжать из Брюгге. Все, что им было нужно – это удобная горизонтальная поверхность и обслуживание в номерах.
Все это время карьера Сандера оставалась в подвешенном состоянии – Совет тянул с решением по поводу его отставки, мотивируя свою нерешительность неясностью по делу об убийстве в Брюгге, в самом центре которого и не повезло оказаться любимому мужчине Василисы. Пока суд да дело, на президентском посту Сандера замещал его главный помощник по имени Дагон. Просто Дагон — и все. Малая численность вампирского народа позволяла им не заморачиваться отчествами и фамилиями, и если Сандер все еще помнил свою, то это лишь благодаря своему юному возрасту – разумеется, по вампирским меркам.
Поначалу Дагон звонил боссу по сто раз на дню, советуясь по малейшему поводу и докладывая обо всех изменениях. Но постепенно он стал выходить на связь все реже. Сначала Сандер воспринял это даже с облегчением, но время шло, и его нервозность росла. Формально они по-прежнему созванивались, но инициатором звонков теперь почти всегда оказывался Сандер, и общение с кабинетом министров каждый раз оставляло у него ощущение собственной ненужности. По правилам, установленным не им, он не мог вернуться в свой штаб до тех пор, пока совет не примет решение по его поводу, и Сандер маялся неизвестностью и тяжкими подозрениями, не без оснований опасаясь, что его свита затеет переворот и отодвинет его в сторону бесповоротно и окончательно.
То, что задумывалось как медовый месяц, каникулы на двоих, превращалось в ссылку, и деятельная натура вампира бунтовала, а темперамент требовал выхода. На Васе это сказывалось не самым лучшим образом. Измученный нервным ожиданием, ее любовник страдал резкими перепадами настроения и все чаще начинал придираться по мелочам. Вася старалась принимать перемены в его настроении стоически, воображая себя боевой подругой ссыльного декабриста, однако покорность давалась ей так себе. Несправедливые нападки ее задевали, а взрывной характер постоянно побуждал ввязаться в спор.
Еще три недели они провели в состоянии напряженного противостояния, балансируя на грани войны, пока, наконец, не поссорились всерьез. В этот момент они ехали по Югу Франции во взятой напрокат машине. Дорога казалась Василисе бесконечной. Они выехали в девять, а сейчас уже был второй час дня, а Сандер даже и не думал останавливаться. Казалось, он просто забыл, что люди, в отличие от вампиров, нуждались в трехразовом питании, а обиженная ранним и бессмысленным подъемом Вася из гордости не желала напоминать о своих нуждах. Так они ехали в полном молчании, не глядя друг на друга, точно поссорившиеся супруги. Это заставляло Васю недоумевать, почему она до сих пор не села на первый же поезд в сторону Москвы, оставив бойфренда один на один со своими проблемами. Судя по его поведению, большую часть времени он совершенно не нуждался в ее обществе и даже тяготился им. И лишь ночью, отложив молчаливый айфон, вдруг вспоминал об ее существовании. И тогда вдруг все становилось как раньше – нет, даже лучше, чем раньше. Вина, которая захлестывала Сандера по ночам, придавала примирениям особую сладость.
Впрочем, ближе к делу. Итак, они ехали по бесконечной серой дороге, блестевшей от дождя. Туман подступал к шоссе со всех сторон, точно занавес, скрывавший страшную тайну. Смотреть в окно было бесполезно, а на водителя – не хотелось, так что Вася потянулась к радио в поисках подходящей настроению музыки. Она щелкала каналами, переключаясь с Леди Гага на Стинга и какой-то французский шансон, пока на одной из станций не услышала вкрадчивый шепот: «the spiderman is having me for dinner tonight». А потом вступили скрипки. Удовлетворенная, Вася откинулась на сидении и уставилась в туманную завесу за окном.
Но не успел Роберт Смит дошептать до второго куплета, как Сандер протянул руку и переключил волну. Леди Гага страстно заквакала что-то про животных, и Васю передернуло. Ее бойфренд никогда не отличался особым вкусом в плане музыки, но это уже было слишком. Вздохнув, она закатила глаза и снова переключила на The Cure.
Сандер хмыкнул.
– Просто удивительно, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – И откуда в восемнадцать лет такое пристрастие к древнему британскому барахлу? Может, кому-то это кажется дополнительным штрихом к глубине и многогранности характера, но я точно не в их числе.
Вася подышала на стекло.
– Ты выражаешься, как замшелый старикашка, – заметила она, пальцем выводя на запотевшем окне букву F. – Сказал бы просто: говно твои The Cure.
– По-моему, это очевидно, – Сандер снова потянулся к радио, но Вася хлопнула его по руке.
– Не трогай, – сердито сказала она. – Ты мне за все утро не сказал ни единого слова, а теперь даже музыку не даешь выбрать. Кто я, по-твоему? Багаж?
Сандер бросил на нее пронзительный взгляд, но руку убрал. Молча. Это разозлило Васю еще больше.
– Когда я согласилась быть с тобой, то и не предполагала, что это будет так скучно, – сказала она. – Я вот думаю, может, мне вернуться домой? У нас с тобой явно не выйдет долгой совместной жизни, так что...
Лицо ее спутника осталось непроницаемым. Не говоря ни слова, Сандер что-то задал в навигаторе.
– Как тебе будет угодно, – наконец холодно обронил он. – Если хочешь домой – могу подбросить до ближайшего вокзала. Это, похоже, недалеко...
– ...и в этот момент, мам, я поняла: с меня хватит, – Вася вздохнула, изможденно откидываясь на стуле. Тарелка перед ней была пуста: увы, стресс никогда не перебивал ей аппетит. – Короче, я открыла дверь, вышла и пошла к ближайшей деревне – а это, между прочим, было километров пятнадцать. И никто, заметь, за мной не погнался с извинениями. Вот и скажи после этого, что он не козел.
Алена налила ей ягодного компота. Надо сказать, и компот она варила что надо: густой, ароматный, рубиново-красный на просвет. Видимо, именно цвет ее и завораживал.
– Милая, мне трудно судить, – сказала Алена искренне. – Конечно, с твоих слов получается, что мне нужно немедленно съездить к твоему приятелю и отрезать ему все выступающие части тела, но посмотри на это по-другому.
– Это как? – заинтересовалась Вася, облизывая компотные усы. – Представить себя последней дрянью, а его — бедной, несчастной жертвой?
– Именно, именно жертвой! – кивнула Алена, устраиваясь напротив нее за столом и сверля дочь пристальным взглядом. Расставшись со Степаном, приемным отцом Васи, она словно помолодела. Вот и прическу сделала новую, и глаза блестят...
– Мам, – позвала Вася. – У тебя что, роман?
Алена растерянно моргнула.
– У меня... ммм... так, не отвлекаемся. Мы остановились на том, что у твоего дружка случился экзистенциальный кризис в связи с отставкой, и он начал вести себя как последний гондон. Давай-ка сфокусируемся на том, как нам перестать желать ему медленной и мучительной смерти и начать мыслить конструктивно.
Вася открыла рот и захлопала глазами, как кукла.
– Ромаааааан, – протянула она, дурачась. – У тебя роман! Ну и кто он? Музыкант? Наркоторговец?
– Почему наркоторговец? – удивилась Алена.
– Ну, ты же сделала дреды, – мило объяснила Вася, неприлично скалясь. – Значит, он либо поет рэгги либо толкает дурь.
– Василиса! – возмутилась Алена, пронзая ее грозным взглядом. Даже ее дреды, кажется, зашевелились, точно змеи на голове у Медузы-Грогоны. – Мою личную жизнь обсудим потом — и не в таком тоне!
Смеясь, Василиса поднялась из-за стола.
– Мам, ну серьезно! – сказала она, вытаскивая из вазы с фруктами яблоко. – Мне как-то сложно бояться человека, у которого из головы растет мясной фарш.
Алена беспомощно всплеснула руками.
– Отставка – серьезное дело! – крикнула она в спину дочери. – Посмотри на Хосни Мубарака. Все могло кончиться комой – или еще хуже. Ну что такого в том, что ты прогулялась до вокзала?
Василиса сочувственно посмотрела на мать через плечо.
– Ох уж вы с вашей вампирской лояльностью, – сказала она. – Думаешь, это конец истории?
Глава 3
1
В сущности, мама была права. Потеря положения в обществе сказывалась на бывших власть имущих не лучшим образом. Но, в отличие от бедняги Мубарака, вампирский лидер Сандер Шварцтейн официально все еще не был в отставке. Совет тянул с решением, но с каждым днем надежда на благополучный исход таяла. Вампирское общество не отличалось от любого другого: стоило их любимцу выпасть из кадра, и вскоре о нем неизбежно забывали.
Однако все это, по мнению Васи, вовсе не оправдывало его свинское поведение по отношению к ней. Шагая по направлению к маленькой французской деревушке, притаившейся между деревьев, она размышляла о том, как именно доберется до ближайшего аэропорта, не зная французского. В присутствии Сандера французы, разумеется, тотчас же начинали бодро лопотать по-английски, но она-то не отличалась вампирским обаянием. На прошлой неделе Вася, помнится, просто измучилась, пока объяснила заносчивому аптекарю, что ей нужны тампоны обычного размера, а не «суперплюс»... К счастью, сейчас у нее были телефон, кредитка и свирепое желание убраться с этого чертова французского побережья как можно быстрее и как можно дальше.
Зима в этом году выдалась не такой уж и холодной — особенно если сравнивать с российскими погодными реалиями – но сырой и противной. Кутаясь в легкую курточку, Вася воображала себя несчастной женой декабриста, отправившейся в Сибирь вслед за любимым государственным преступником. Если задуматься, то примерно так оно и было: два месяца она честно делила со своим декабристом все тяготы и лишения, и не окажись он таким гадом, их любовь была бы такой же вечной, как у Беллы и Эдварда, Елены и Стефана, Луиса и Клаудии... Но это только в сказках живых человеческих девочек восемнадцати лет и вампиров на двести лет старше связывает абсолютное взаимопонимание, глубокое уважение и испепеляющая страсть – поэтому-то такие сказки и стоят в отделе бестселлеров рядом с Библией. В реальности живые человеческие девочки, поссорившись со своими мертвыми мужчинами, шлепают через бесконечные французские поля под пронизывающим ветром, не зная, удастся ли им объясниться с людьми, которые ужас как не любят объяснений на любом другом языке, кроме своего родного.
Конечно, можно было бы позвонить папе — и он бы тут же примчался. Или, возможно, послал бы своего помощника, Бориса, с которым Вася познакомилась при далеко не самых приятных обстоятельствах: в тот раз все они были в Брюгге, куда лидеры вампирского сообщества съехались на саммит; благодаря своей поистине феноменальной способности не поддаваться вампирскому гипнозу – и исключительной сообразительности, позволившей скрыть свой талант от окружающих – Вася уже тогда знала, в каком обществе оказалась, а вот ее брату-близнецу Шуре повезло меньше. Проснуться в больнице укушенным вампиром, в существование которого не то чтобы не веришь — о котором даже не подозреваешь! – что может быть более шокирующим? Разве что выяснить, что оба твоих родителя — приемные, и ах да, официально они тоже относятся к несуществующей в природе нечистой силе.
Конечно, Алена и Степан, их с Шурой родители, так бы и продолжали все скрывать, но по законам вампирского мира приемных детей, доживших до совершеннолетия, следовало посвятить во все детали не-жизни — для того, чтобы они решили, хотят ли бессмертия или же предпочитают провести отведенное им время людьми.
Словом, после той беседы с родителями Вася, у которой в Брюгге завязался роман с Сандером, отправилась с ним в кругосветное путешествие, а Шурка ушел из дома, обещая звонить, если что. Следившие за ним папины агенты вскоре доложили, что он перевелся в Москву на юридический факультет какого-то университета, сменил фамилию и принялся делать вид, будто предыдущих восемнадцати лет его жизни просто не было. Наверное, Василиса бы по нему здорово скучала — они всегда были очень близки, но новые отношения до того ее захватили, что беспокойству за брата места просто не осталось. За последние два месяца они ни разу не разговаривали, зато сейчас ей ужасно захотелось ему позвонить.
Вытащив телефон, она остановилась и, отворачиваясь от ветра, посмотрела на дисплей. Сигнала не было.
Вася медленно повернулась вокруг своей оси, потом подняла руку вверх, не переставая вглядываться в маленький экранчик. Это не помогло. Связи в этом богом забытом месте явно не было, и куда идти, было совершенно непонятно. Вася посмотрела по сторонам. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались бесконечные пустые поля. Лишь на горизонте виднелись темные силуэты деревьев. Ветер становился все сильнее, а с серого неба начал накрапывать дождик.
– Отлично, просто отлично! – пробормотала Василиса, когда ей на нос упала тяжелая холодная капля. – Лучше не придумать.
Она прибавила шагу, а потом и вовсе побежала, надеясь добраться до деревьев до того, как промокнет до костей. Однако дождь все не прекращался, а деревья на горизонте, казалось, не приближались, а удалялись. Вася бежала, бежала и бежала, пока совсем не выбилась из сил. Лес по-прежнему был далеко, а одежда промокла насквозь и липла к телу. Отчаявшись, она с размаху села на какую-то кочку, закрыла лицо руками и расплакалась. Ей было до ужаса жаль себя: до чего же будет глупо, думала Вася, умереть от голода и холода посреди французского поля. Какого черта, да здесь просто не может быть таких здоровенных полей! Может, она где-то сбилась с пути, провалилась во временную дыру и теперь застряла посреди параллельной реальности? А значит, теперь Василиса больше никогда-никогда не увидит ни маму с папой, ни Шурку, ни этого мерзавца Сандера, который эгоистично бросил ее непонятно где и свалил в неизвестном направлении! Стоило бы разыскать его хотя бы для того, чтобы плюнуть в бесстыжие глаза. Злость неожиданно придала Васе сил. Поднявшись, она покрепче завернулась в куртку, надвинула капюшон поглубже и быстро зашагала к деревьям.
Когда Василиса наконец достигла цели, уже начало темнеть. Сумерки окутали лес синей мутью, а грязь под ногами чавкала так противно, словно Вася при каждом шаге наступала на лягушку. Осторожно ступая, Василиса не переставала вглядываться в полутьму в надежде увидеть огни человеческого жилья. Ветки деревьев цеплялись за ее одежду, будто жадные руки, а ветер, гулявший в голых кронах, словно нашептывал ей в самое ухо что-то непонятное, но явно недоброе.
Все это было очень, очень странно. Как-то раз помощник отца, Борис, объяснил ей, что высокопоставленные вампиры, а также члены их семей никогда не остаются одни. В смысле — за ними всегда приглядывают многочисленная свита. Потому что ну вдруг какие-нибудь враги решат похитить особо ценный вампирский или человеческий экземпляр? Однако сейчас было совершенно непохоже, что кто-то заботливый присматривает за Василисой. Зато враждебность, исходящую от невидимых обитателей леса, ощущалась очень явно. Сбоку от нее влажно щелкнула веточка, и Вася, вздрогнув, резко обернулась. На секунду ей показалось, что кто-то большой и темный, неясного очертания, тотчас же метнулся из поля ее зрения и скрылся за деревом. Горло у нее сжалось от страха.
– Кто здесь? – спросила Вася чужим голосом, до боли напрягая глаза. – Кто вы?
Ответом ей была тишина. Даже ветер замолчал в ветвях, словно прислушиваясь. Тяжело сглотнув, Вася пошла на звук.
– Эй, – продолжала она звать, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и дружелюбно. – Вы не знаете, как отсюда выбраться? Кажется, я заблудилась!
Никто не отвечал, зато между деревьями, вдалеке, вдруг мелькнул огонек. Чей-то дом! Наконец-то! С бьющимся сердцем Василиса сделала шаг в направлении того, что приняла за человеческое жилье, когда за спиной снова раздался шорох. А потом до ее ушей донесся низкий, протяжный вой. Звук был до того жутким, что Вася сначала буквально вросла в землю, а потом рванула с места с такой скоростью, что только ветер засвистел в ушах. И все время, пока она бежала, за ее спиной, казалось, слышалось чье-то горячее тяжелое дыхание.
Вырвавшись наконец из страшного леса, Вася оказалась на совершенно пасторальной опушке. Несмотря на декабрь, на лужайке зеленела травка, а домик, стоявший посреди поляны, выглядел аккуратным и пряничным. Добежав до входа, Вася с силой замолотила в узкую белую дверь. В этот момент, признаться, ей было совершенно все равно, говорят обитатели домика по-русски или хотя бы по-английски или нет.
– Откройте! – крикнула она отчаянно. – Пожалуйста, откройте!
Внезапно дверь отворилась внутрь, и от неожиданности Василиса едва не упала. Точнее, она бы точно шлепнулась бы прямо через порог, если бы ее не подхватили чьи-то руки и знакомый голос не сказал:
– Тише, Василиса, тише! Что случилось?
Подняв голову, Вася обнаружила себя в объятиях Сандера, и тут же почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Облегчение от того, что он оказался тут, было настолько сильно, что напрочь заслонило ее недавнее желание плюнуть ему в лицо и выцарапать красивые глаза.
– Сандер! – с трудом сказала она. – Ты здесь!
После чего ее сознание пошло разноцветными пятнами, а потом и вовсе отключилось.
2
Василиса пришла в себя на огромном мягком кресле. В камине горел огонь, а ее саму до шеи прикрывал пушистый белый плед. Было тепло, мягко и сонно, и Вася подумала о том, что стоит еще подремать, прежде чем она начнет вспоминать события прошедшего дня и неизбежно расстраиваться.
– Очнулась? – низкий мужской голос вытянул Васю из полудремы. В поле ее зрения появилось встревоженное бледное лицо. – Хочешь пить?
Вася попыталась сглотнуть, но в горле было сухо, и она просто кивнула. У ее губ появилась кружка с пряно пахнущей горячей жидкостью. Василиса сделала большой глоток и тут же закашлялась: жидкость оказалась глинтвейном.
– Тише, осторожно, – Сандер аккуратно приподнял васину голову, чтобы ей было удобнее пить. Вася снова глотнула. По телу мгновенно разлилось тепло, а в голове зашумело.
– А воды что, нет? – поинтересовалась она. – Или ты решил сразу меня споить, пока я не наговорила тебе гадостей?
Воспоминания, а вместе с ними и злость, постепенно возвращались. В ответ Сандер молча забрал у нее глинтвейн и протянул ей стакан с водой. Вася хмыкнула.
– А ванну ты мне случайно не налил? С лепестками роз или там розовым маслом?
Сандер смущенно потупился.
– Налил, – признался он. – Хочешь, я тебя отнесу?
Вздохнув, Василиса закатила глаза.
– Сама дойду, – сварливо сказала она. – Где тут у тебя ванная?
Но стоило ей попытаться встать, как изображение тут же закачалось перед глазами. Сандер привычно подхватил ее и поднял на руки. Он был большим и сильным, и обнимать его было просто до ужаса приятно. Его волосы пахли чем-то свежим и знакомым, и от одного этого запаха внутри у Васи стало куда теплее, чем от глинтвейна. Сейчас ей казалось, что тот холодный безразличный поганец, с которым она общалась сегодня утром, был кем-то другим. Ведь ничего общего между ним и тем, кто нес ее в ванную, бережно прижимая к себе, просто не могло быть.
Но когда Сандер принялся стягивать с нее футболку (и когда, интересно, она осталась без штанов?!), в Василисе вдруг проснулась девичья гордость.
– Я сама, – сердито сказала она, отводя его руки.
Сандер улыбнулся.
– Милая, не выдумывай, – ласково ответил он. – Я ведь уже видел тебя и голой, и мертвой.
Вася скорчила гримасу.
– Да, ты всегда найдешь, чем успокоить девушку, – недовольно сказала она и отвернулась, чтобы стянуть футболку самостоятельно. – Так, не подсматривать!
Хмыкнув, Сандер отвернулся. Следя за ним через плечо, Вася быстро избавилась от белья и залезла в теплую ванну.
– Все, можешь смотреть.
Сандер присел на край ванны, глядя на Васю своими невозможными темными глазами в пушистых ресницах, и подал ей очередной бокал с глинтвейном.
– Ну что, теперь ты расскажешь мне, что случилось?
Воспоминания о жутком живом лесе, полном невидимых существ, заставили ее похолодеть. Она тяжело сглотнула, подумав о том, что он совсем близко отсюда — всего в нескольких метрах от входа, через полянку.
– Я была в лесу, – сказала она дрожащим голосом. – Там было ужасно страшно, Сандер, просто ужасно. А до этого я брела через бесконечное поле, и шел дождь, и был такой ветер, что я думала, что так и останусь там навеки. Растворюсь, как Снегурочка — ты знаешь такую сказку? Это русская, она о снежной девочке...
Вася снова поднесла бокал к губам, но Сандер ловко перехватил его.
– Так, по-моему, тебе уже хватит, – сказал он. – Какое-то ужасное пьяное вино, кто бы мог подумать! Всего пара глотков — и ты уже несешь бог знает что. Или у тебя жар? – прохладная ладонь легла ей на лоб.
Прыснув, Вася положила свою руку сверху.
– Как будто ты можешь измерять мне температуру, – развеселилась она, ощущая, как изображение перед глазами снова начинает терять четкость. – Я же всегда кажусь тебе горячей... Горячей, горячей телочкой!
Рассмеявшись, она едва не ушла под воду. Стресс, голод и горячее вино оказались просто убойным сочетанием. Отсмеявшись, она снова посмотрела на Сандера.
– У тебя сейчас такое глупое лицо, – заявила она, кусая губы, чтобы снова не заржать. – Ну а чего ты хотел — я же полдня ничего не ела. И вообще, где ты был все это время? И почему ты здесь? Где мы?..
Сновно очнувшись, она завертела головой во все стороны, пытаясь угадать их местоположение. Это оказалось непросто: вокруг была ванная как ванная. Вокруг большой железной ванны, в которой лежала Василиса, горели здоровенные белые свечи, но из-за царившей в помещении полутьмы и тумана в василисиной голове трудно было разглядеть какие-то дополнительные детали.
– А как ты пробрался через лес? – задала она очередной вопрос, не дожидаясь ответа на предыдущие.
Придвинувшись ближе, Сандер просунул руку под ее голову — на тот случай, если Васе снова захочется хлебнуть воды из ванной.
– Милая, тут нет никакого леса, – мягко сказал он. – Этот домик стоит у самой дороги, поэтому я его и выбрал. Поставил машину во дворе и решил подождать, пока ты подойдешь. Я видел, как ты идешь прямо ко мне, и пошел открыть дверь, – он замолчал, отводя с ее лица мокрые волосы, и Вася закрыла глаза. Ну почему, подумалось ей, он не может быть вот таким, как сейчас, всегда, постоянно? Откуда эти вечные смены настроения? Сандер между тем тихо продолжил: – Когда я открыл двеь, ты стояла на пороге мокрая, дрожащая, с безумными глазами. Где ты так вымокла? Чего ты так испугалась? Тебя ведь ни на минуту не выпускали из поля зрения.
Василиса с трудом воспринимала информацию. Дом стоит у дороги? Она никуда не пропадала? Тогда откуда же взялись поле и лес?
– Говорю же, я была в лесу, – настойчиво повторила она. – Нет, погоди, послушай! Я шла по полю часов пять, шел дождь, а потом начался лес, и там кто-то выл так страшно... И вокруг никого не было, меня никто не пас, я бы заметила. Кстати, а где хозяева?
Сандер рассеянно пожал плечами.
– У них вдруг объявились какие-то неотложные дела в Швейцарии, – сказал он. – Значит, где-то здесь есть временной разлом? Интересно.
– Это еще что такое? – вяло поинтересовалась Вася. Ее все это почему-то совершенно не удивляло – ведь она и сама подумала о чем-то похожем.
– Это что-то вроде щели в параллельную реальность, – объяснил Сандер. – Если провалиться туда, то можно оказаться в совершенно другом месте. Возможно, и время там будет течь по другому — быстрее или медленней... Но вопрос в другом — как ты оттуда выбралась?
Вася пожала плечами, чувствуя себя все более неуютно. Мысль о том, что она и правда могла застрять неизвестно где, была слишком уж жуткой.
– Иди ко мне, – жалобно попросила она. – Мне что-то не по себе.
Надо отметить, что вид Сандера, снимающего с себя одежду, способен был отвлечь даже от самых пугающих вещей, так что Вася решила полностью сосредоточиться на нем.
– Понятия не имею, как я вырвалась, – сказала она, когда вампир оказался в ванной и положил ее к себе на грудь, словно маленькую куколку. – Наверное, просто очень испугалась, что никогда больше не увижу родителей... и тебя. Хотя ты в последнее время ведешь себя как полный мерзавец.
– Да уж, – неохотно признал он, целуя ее в висок. – Кстати, насчет этого... Сегодня мне звонили из Совета.
– И? – Вася приподнялась, напряженно вглядываясь в его лицо. – Что сказали?
Сандер поморщился, словно от боли, и Василиса, охваченная нехорошим предчувствием, почувствовала, как у нее тревожно забилось сердце.
– Ну, хорошая новость в том, что мне больше не нужно волноваться о судьбе нации, – сказал он.
– Что-то я не поняла.
Сандер посмотрел ей в глаза.
– Василиса, мою отставку приняли. С сегодняшнего дня я официально на пенсии.
Глава 4
1
– Собственно, тут можно и закончить эту историю, – Вася вздохнула, слизывая с ложки последние крошки шоколадного торта, который мама пододвинула к ней где-то на середине рассказа. – Не люблю выражение «начало конца», но это было именно оно… У тебя случайно нет мороженого?
Сочувственно покачав головой, Алена достала из морозилки ведерко с пломбиром и молча поставила перед дочерью. Посмотрев на упаковку, Вася сморщилась.
– Фу, клубничное! Я же люблю шоколадное, забыла?
Но прежде, чем Алена успела открыть рот, она пододвинула ведерко к себе, открыла крышку и с тяжелым страдальческим вздохом воткнула в него столовую ложку.
– Да, понимаю, – сказала Алена. – Отставка — это всегда тяжело. А уж в такой-то ситуации… Ведь эти гады его просто кинули!
Вася нахмурилась.
– Среди этих гадов, кстати, и дорогой папочка тоже отметился. Я еще удивляюсь, что Сандер не взял меня в заложницы в обмен на его помощь.
– Ты с отцом что же, не говорила? – спросила Алена ровным голосом.
– Нет, а ты?
– Нет.
Вася отправила в рот ложку с мороженым.
– Ну что бы я ему сказала, мам? Что это он во всем виноват? Да может он просто подсунул меня Сандеру, чтобы отвлечь от политики. Я уже, если честно, ничему не удивлюсь.
– Ох, детка, не говори так! – Алена взволновано накрыла ее руку своей. – Твой папа бы никогда так не поступил. Он ведь тебя любит!
Вася грустно улыбнулась.
– Знаешь, однажды мы с Сандером смотрели новости... Показывали все эти волнения в Ливии. И, помню, я сказала ему: «Никогда бы не подумала, что Мара на такое способна ради власти! Она ведь вроде как была увлечена моим братом, но стоило Ламии умереть, и вот – тут же позабыла про него и побежала драться за ее трон». И он ответил: «Мне кажется, ты ищешь человеческую мораль там, где ее не может быть по определению». Я спросила: «Ты имеешь в виду — среди вампиров?». Сандер тогда посмотрел на меня с жалостью, как на маленькую дурочку, и сказал: «Нет, Вася, в политике».
2
Как и в мире людей, вампирская политика была грязным, грязным, грязным делом. И неважно, кто стоял у шахматной доски, переставляя фигурки: пешки все равно умирали, а ферзи становились на защиту королей независимо от своего желания геройствовать. Правда, если уж король должен был пасть согласно приговору, то помощь ферзей была бессмысленна. Все, что они должны были сделать, это отступить с дороги карателей и как можно ниже склониться перед новым наместником верховной воли.
Впрочем, это не значило, что старые короли автоматически теряли право на реванш. Отправить Сандера в оппозицию и при этом оставить в живых – ну, условно живых, – было глупой идеей. Подобные действия со стороны нового руководства характеризовали революционное правительство либо как абсолютных идиотов, либо как храбрецов, убежденных в собственной безнаказанности.
Словом, не прошло и пары дней, как вернувшаяся с прогулки Василиса обнаружила во французском домике, где они с Сандером задержались ввиду острой вспышки медового месяца, каких-то незнакомых и очень мутных персонажей. Странные личности о чем-то тихо переговаривались, склонившись к Сандеру, который сидел напротив них за столом в гостиной. Выражение лица у всех присутствующих было исключительно таинственное.
Заметив Василису, Сандер улыбнулся и тут же поднялся к ней навстречу.
– Господа, позвольте представить вам Василису Рюрикович, – сказал он, беря ее за руку и оглядывая собрание. С ее заковыристой фамилией, отметила Вася, он справился блестяще.
От пронзивших ее взглядов Василисе моментально стало холодно. Одетая в строгие черные костюмы четверка вампиров, которую она про себя тут же окрестила вестниками Апокалипсиса, смотрела на нее изучающее, словно на диковинное насекомое, которое стоило то ли раздавить, то ли изловить и посадить на булавку.
– Добрый вечер, – сказала Вася как могла вежливо, однако ответа так и не получила. Казалось, гости даже немного удивились тому, что она подает голос.
– Рюрикович, – повторил один из них – маленький старичок с густыми белыми бровями. Голос его был суше мартини. – Приемная дочь Степана Рюриковича, как я понимаю? Я-то думал, что это просто слухи.
– И почему вы думали, что это слухи? – любезно поинтересовался Сандер. Его прохладные пальцы сжали васину ладонь крепче.
Старичок свел брови в одну белую мохнатую гусеницу.
– Потому что мне казалось, что вы умнее, Шварцтейн, – так же любезно сказал он. – Изображать Ромео в вашем возрасте и вашей ситуации довольно-таки глупо.
Краем глаза наблюдая, как каменеет лицо Сандера, Василиса мечтала о том, чтобы оказаться сейчас как можно дальше – и как можно скорее. По его лицу было предельно ясно, что общение с ним в таком тоне может кончиться фатально для всех присутствующих. Однако, вопреки ее ожиданиям, ничего страшного не произошло. Хмыкнув, Сандер подвел ее к столу и отодвинул стул, приглашая сесть.
Опустившись рядом, он обвел взглядом собравшихся.
– Спасибо за заботу, – сказал Сандер с подкупающей искренностью. – Но со своей личной жизнью я разберусь сам. Кстати, впредь советую взвешивать ваши слова – Василиса не поддается гипнозу.
– Может быть, вам принести что-нибудь выпить? – снова подала голос Василиса. Конечно, она тотчас же поняла, как глупо звучит ее предложение, и попыталась исправить ситуацию. – Или, хм, позвать кого-нибудь из соседей?
Краем глаза она увидела, как Сандер прикусил губу, сдерживая смех, однако остальные его веселья не разделили.
– Спасибо за гостеприимство, но нам уже пора, – сказал все тот же седой вампир, поднимаясь. По всей видимости, именно он среди них был за старшего. Вслед за ним молча встали и остальные.
Кивнув Сандеру и Василисе, все четверо неторопливо прошествовали к выходу. От двери главный обернулся, словно киношный злодей, ставящий точку в затянувшейся сцене.
– Подумайте о нашем предложении, Шварцтейн, – предложил он, прежде чем открыть входную дверь. – Времени у вас немного.
Сандер молча склонил голову. Похоже, долгие прощания среди вампиров были не приняты.
– Кто это был? – спросила Вася шепотом, едва дверь за гостями закрылась.
– Оппозиционная партия, – последовал равнодушный ответ. – Хотят меня поддержать. Точнее, хотят, чтобы я поддержал их.
Вася потерла пальцем невидимое пятнышко на гладкой поверхности стола.
– Ты согласишься?
Поднявшись, Сандер подошел к камину и пошевелил кочергой поленья. Посыпались искры, и огонь вспыхнул ярче.
– Не знаю, – сказал он, не глядя на Василису. – Посмотрим, какие еще будут предложения. С этими парнями у меня ничего общего: они жуткие ретрограды, а я верю в прогресс.
– А они чего хотят?
Сандер поморщился. Кочерга вернулась в свой угол с глухим стуком.
– Тебе это правда интересно?
– Мне интересно, раз тебе интересно, – сказала Вася. – К тому же, тут не так уж и много других развлечений.
Нехорошо ухмыльнувшись, Сандер встретился с ней глазами.
– Вообще-то у меня есть пара идей.
На этом разговор о политике пришлось отложить.
3
Жизнь с мертвецами – это совсем не так весело, как может показаться по книжкам и романтическим фильмам про вампиров. Потому что, во-первых, они холодные. Делить постель с кем-то, кто не дышит и не согревается даже под теплым одеялом — то еще удовольствие. Во-вторых, в случае с вампирами рифма «любовь и кровь» приобретает отчетливый и совсем не переносный смысл. Потому что они и правда пьют человеческую кровь. И то, что они не употребляют лично вашу, этого факта никак не отменяет. В-третьих, вампиры все-таки нечисть, способная к кое-какой магии. Притворяться вместе с одним из них обычной парой не позволяло ни вампирское умение быстро перемещаться в пространстве, ни отсутствие желания стареть, ни способность отращивать клыки и некрасиво меняться лицом в сложные минуты жизни.
Однако даже все это вдруг показалось Василисе милым и романтичным, стоило одному отставному вампирскому лидеру устроить посреди французской деревни ставку и погрузиться в государственные дела, полностью забыв об ее существовании. Теперь их маленький домик уже не казался ей таким уютным. С утра до вечера по нему бесшумно скользили какие-то тени. Бледные существа с озабоченными лицами шли к Сандеру нескончаемым потоком — все по каким-то непонятным, но явно важным делам. Собрания все длились и длились, порой завершаясь далеко за полночь. Иногда Вася просыпалась среди ночи от шороха и, открыв сонные глаза, наблюдала, как по ее тускло освещенной ночником комнате движется, раздеваясь, высокий, красивый и очень, очень усталый мужчина. Лицо у него было отсутствующие, а взгляд — застывший.
– Я тебя разбудил? – спрашивал он тихо, ныряя к ней под одеяло, и Василиса вздыхала, отрицательно качая головой и с тоской думая, как же давно они не делали вещей, которые всегда примиряли ее с этой мерзкой французской действительностью.
– Я по тебе соскучилась, – жалобно говорила она, утыкаясь носом в его ключицу.
– Я по тебе тоже, – обычно отвечал он. – Подожди еще немножко, ладно? Мне нужно... кое с чем... разобраться...
Кстати, вампиры спят. Не так крепко, как обычные люди, не так много и не так часто, однако даже их странному извращенному разуму, неизвестно почему и как работающему, порой требуется перезагрузка.
А когда Вася просыпалась утром, Сандера уже не было.
Застать его одного ей удалось только через несколько дней, когда в перерыве между двумя какими-то важными встречами он проводил видеоконференцию неизвестно с кем. Только когда Вася подошла и молча опустила монитор его ноута, Сандер наконец поднял на нее глаза. Ничего хорошего его взгляд не предвещал.
– Ну, давай, – Вася вызывающе посмотрела на него, скрестив руки на груди. – Прогони меня. Скажи, чтобы шла прогуляться или опять поискала тот временной разлом, раз уж мне совсем нечем заняться. Потому что я так больше могу, понимаешь? Уж лучше ты будешь беситься, как раньше, чем смотреть сквозь меня. Я не хочу быть твоей соседкой, Сандер. Соседи-вампиры — это как-то стремно, и вообще, я на это не подписывалась. Я хочу, чтобы все было как раньше. Почему все не может быть как раньше? Почему эта политическая хрень для тебя так важна? Ты же вроде как бессмертный, ты еще сто раз можешь стать президентом — или как вы это называете. Ты бессмертный, Сандер, а я — нет. Так почему все эти собрания важнее, чем я?
Откинувшись на стуле, Сандер внимательно слушал, не сводя с нее пристального взгляда. Его молчание начало нервировать Василису.
– Ты что-нибудь мне ответишь или нет? – сердито поинтересовалась она. – Или ты дождешься, пока я все выскажу, хлопну дверью, и тогда просто снова откроешь компьютер, как ни в чем ни бывало? У меня порой такое ощущение, что я для тебя вроде назойливой мухи. Жужжу тут, жужжу, а ты меня едва терпишь и только и ищешь взглядом мухобойку.
Уголки губ Сандера дрогнули в улыбке.
– Ты не муха, – наконец сказал он.
Подняв бровь, Василиса молча ждала продолжения, однако его так и не последовало.
– Ладно, – устало вздохнув, сказала она. – Если ты закончил ответную речь, я, пожалуй, пойду собирать вещи. Можешь не провожать.
Но прежде, чем она успела повернуться к выходу, Сандер оказался рядом и прижал ее к двери.
– Не уезжай, – попросил он.
– Интересно, почему? Ты даже не заметишь моего отсутствия.
– Замечу, – Сандер убрал волосы, упавшие Васе на глаза. – Ты мне нужна здесь.
– Ты меня взял в заложницы? – она злилась все сильнее – и больше всего оттого, что его прикосновения превращали ее коленки в желе.
Сандер покачал головой и положил ей руки на талию.
– Нет, просто мне без тебя будет очень одиноко.
– Ты даже не замечаешь меня, – укорила она. – Не знаешь, чем я занимаюсь.
Он рассмеялся, целуя ее в уголок губ.
– Я знаю, чем ты занимаешься, Василиса. Я слышу, как ты ходишь, и как плачешь, и что ты бормочешь, когда злишься. И не только я. У меня... у вампиров очень тонкий слух.
Вася покраснела.
– Извини, – шепнула она ему в шею. – Я как-то не подумала.
– Ничего, это понятно, – его руки продолжали гладить ее по спине. – Ты сердишься, потому что тебе кажется, будто мне все равно. Но это не так. Я сижу в этой комнате целыми днями, разговариваю обо всяких важных вещах, но думаю только о том, чтобы подняться к тебе в спальню и трахнуть так, чтобы ты забыла, что значит злиться.
На этом месте Василиса вдруг обнаружила, что сидит на краю стола и обнимает Сандера ногами за талию.
– Ты все-таки ужасно быстро передвигаешься, – заметила она, с трудом переводя дыхание. – Выключи свою ускоренную перемотку, ладно?
– У нас очень мало времени, – возразил Сандер, делая попытку задрать ее юбку еще выше.
– Тогда не будем его терять, – она уперлась ладонями ему в грудь, отстраняя. – Я вообще-то хотела поговорить.
– Поговорить, – повторил Сандер, отступая. – Ладно. О чем?
– Чем конкретно ты тут занимаешься? Что ты делаешь целыми днями?
Он поправил волосы и обошел стол, после чего поднял крышку ноута и кивнул на экран. Спрыгнув со стола, Василиса подошла и встала рядом.
– Пытаюсь спасти свою репутацию, – Сандер нажал какую-то кнопку, и на экране замелькали заголовки новостей. Даже беглого взгляда на них было достаточно, чтобы понять: люди об этих вещах и понятия не имеют. «Ливия: Мара предъявляет ультиматум», «Экономические последствия саммита в Брюгге», «Бывший американский лидер утверждает: невиновен». – Провожу конференции, веду переговоры с консультантами, пытаюсь повлиять на общественное мнение.
– Тебя в чем-то обвиняют? – тихо спросила Василиса. – И у вас что, отдельная сеть?
– Да, отдельная, и да, обвиняют. Это естественно — тот, кто ушел, всегда во всем виноват. Но я с этим разберусь, милая, поверь мне, – Сандер ухмыльнулся так, что Васе захотелось отодвинуться от него подальше. – Оправдаюсь, наберу новых сторонников и накажу тех, кто посмел меня подставить.
У Василисы сжалось горло.
– Ты всех убьешь? – поинтересовалась она. – Просто среди них и мой папа, если ты вдруг забыл.
Сандер равнодушно пожал плечами.
– Это же твой приемный папа. И потом, у тебя еще останется мама.
Бросив быстрый взгляд на побледневшее васино личико, он улыбнулся – не жутко, как раньше, а тепло и искренне.
– Я же шучу, Вася. Ты же знаешь, я не люблю насилие.
Однако Василису его тон почему-то не убедил.
– Обещай, что не убьешь моих родителей, – потребовала она.
Сандер снова обнял ее.
– Обещаю. Правда, к тому моменту, когда я завершаю наказание, меня каждый раз умоляют о смерти. Сам не знаю, почему.
Сердито фыркнув, Вася с силой толкнула его в бок.
– Прекрати, а? У меня от тебя мурашки по спине.
– Что прекратить? Это? – Сандер прижал ее к себе крепче, не обращая ни малейшего внимания на борьбу. – Или это? – наклонившись, он поцеловал Василису так, что у нее перехватило дыхание.
Сопротивление превосходящим силам противника было явно совершенно бессмысленным, и Вася сдалась. Прежде, чем ее мозг окончательно отключился, она успела подумать о том, что надо будет рассказать Сандеру, что журнал, для которого она порой пишет дорожные заметки, зовет в Москву – познакомиться и рассмотреть предложение о более регулярной работе. Вообще-то она собиралась ехать прямо сегодня, но раз уж они с Сандером помирились, Москва может и подождать.
Глава 5
1
Следующим утром Вася снова проснулась одна. Утро было не солнечным, но необычайно ясным. Посмотрев в окно, Василиса тут же поняла причину этой яркости: ночью выпал снег, и во дворе все было белым-белым. Завернувшись в белый махровый халат, она приоткрыла окно и глубоко вдохнула свежий морозный воздух.
– Не простудишься?
Вздрогнув от неожиданности, Вася перевела взгляд на дверь. После уличной яркости комната казалась совсем темной. Прислонившись к дверному косяку, Сандер смотрел на нее с улыбкой. Несмотря на ранний час, он был одет в строгий черный костюм и белую рубашку. Ботинки на нем были уличные и тоже строгие. Выглядел Сандер как всегда потрясающе.
– Ты что, на похороны собрался? – ответила Вася вопросом на вопрос.
Сандер хмыкнул.
– Закрыла бы окошко, а то дует, – посоветовал он. – Даже отсюда чувствуется.
– А то ты боишься простудиться, – огрызнулась она.
– И тебе доброе утро, милая. У тебя ПМС?
Закрыв окно, Вася снова опустилась на кровать.
– Похоже на то, – она вздохнула, забираясь под одеяло. – Скоро опять меня выгонишь, да? Девушкам вообще-то плохо, когда у них месячные. Им хочется сладкого и плакать. И еще – чтобы их обнимали и говорили, что прыщи их совсем не портят.
– У тебя нет прыщей, – Сандер сел рядом, аккуратно поддернув за колени свои наглаженные брюки. Потом положил ей руку на голову, как котенку.
– Будут, – Васе вдруг ужасно захотелось плакать. И сладкого, да. – Я прямо как мусульманская жена: стоит моему циклу повернуться ко мне задом, и для меня больше нет ни церкви, ни секса, – смахнув слезу, она добавила: – Вот Эдвард никогда не выгонял Беллу.
Наклонившись, Сандер молча поцеловал ее в макушку. Васе показалось – виновато.
– Как там, кстати, Эдвард и Белла? – уцепился он за возможность перевести тему.
Вася взглянула на книжку, лежащую на тумбочке возле кровати.
– Попыталась родить ему ребенка, но не справилась, и тогда он выгрыз его прямо из живота, – пересказала она прочитанное накануне.
Сандера передернуло.
– Какая гадость.
– Но иначе бы она умерла и ребенок тоже, – возразила Вася. – Ты бы сделал для меня то же самое?
– Ммм... А почему он не взял нож?
– Я так и знала, – сбросив его руку, Вася печально отвернулась. – Ты бы стоял надо мной и блеял: «Ты не могла бы подождать до больницы, милая? Ой, ты запачкала мне все заднее сиденье!» А мы бы с ребенком тем временем умирали.
Ладонь Сандера снова легла на васин затылок.
– Хочешь конфетку? – спросил вампир вкрадчиво.
– Хочу, – она, не глядя, протянула руку. Но вопреки ожиданиям, на ее ладони вдруг оказалась плотная прохладная ткань. Вася удивленно повернулась — и обнаружила, что держит собственные джинсы.
– Тогда одевайся, – Сандер встал. – Поедем в Брюгге.
Вася наклонила голову, изучающе глядя на него.
– А что, во Франции шоколад кончился?
Пожав плечами, Сандер ослепительно улыбнулся.
– Ты же сама говорила, что тут невкусный. Давай же, одевайся. Съездим в Бельгию на выходные, поселимся в «Лебеде». Отличное будет Рождество.
– Я не праздную католическое рождество, – заметила она. – А ты тем более. Или погоди, дай я догадаюсь. Нас пригласила София?
Сандер сморщился.
– Нет, – сказал он быстро. – Мы с ней не виделись после саммита. Я понятия не имею, где она, Вася, и уже немного начинаю беспокоиться.
– И поэтому мы едем в Брюгге.
– Именно.
Все еще не сводя с него подозрительного взгляда, Вася пошла к выходу, качая головой.
– Ты куда это? – вампир тотчас же преградил ей путь.
– Пойду хотя бы умоюсь.
Сандер сжал ее запястье.
– Предложение действительно в течение минуты. Никаких умываний.
От нехорошего предчувствия у Василисы сжалось сердце.
– Мы убегаем? – тихо спросила она.
– Убегаем? – переспросил он, удивленно подняв брови. – Конечно, нет. И как тебе такое только в голову пришло? Мы абсолютно никуда не спешим, и чтобы доказать это, я дам тебе на сборы целых пятнадцать минут.
– Как щедро, – сбросив халат, Вася быстро натянула джинсы.
– ...из которых ты уже растратила одиннадцать на разговоры. Так что бери самое необходимое. И оденься потеплее.
Изображать безмятежного героя у него получалось все хуже. Теперь Василиса буквально видела, как в его глазах мечется беспокойство. Это было необычно и страшно. По тому, что Вася знала о Сандере Шварцтейне, его было крайне сложно запугать. Но у кого-то это, по всей видимости, получилось.
Натянув белый свитер и угги, Вася, не глядя, побросала в сумку паспорт, деньги и телефон, а затем отключила ноут от сети и засунула его в компьютерную сумку.
– Все!
Сандер улыбнулся и помог ей надеть теплую куртку.
– Очень быстро, – одобрил он, подавая шарф.
– Стараюсь уложиться в отведенное время. Так от кого мы бежим?
– Я же говорю: мы никуда не бежим. Ты точно все взяла?
Вася окинула комнату беглым взглядом.
– Я не могу так быстро думать, – пожаловалась она. – Наверное, нужно еще собрать одежду и косметику...
Но Сандер снова схватил ее за руку.
– Это мы купим там. Пойдем.
2
Быстрым шагом они вышли из дома, во дворе которого их ждала здоровенная черная машина. Мрачный водитель открыл перед Васей дверцу, и Сандер буквально втолкнул ее внутрь. Теперь уже никто не притворялся, будто бы они никуда не бегут, и васино сердце заныло от беспокойства. Пассажирская дверь захлопнулась, и машина рванула с места.
Они ехали на предельной скорости минут десять, а потом выехали на трассу, и Сандер наклонился к водителю.
– Остановите здесь, – приказал он.
Повинуясь его требованию, шофер притормозил, а потом и вовсе заглушил мотор. Перегнувшись через Васю, Сандер нажал кнопку, открывающую ее окно.
– Почему мы остановились? – шепотом спросила она.
– Отсюда отличный вид, – Сандер кивнул на долину, посреди которой виднелся домик, где они провели последние две недели. – Смотри.
– Мы больше никуда не торопимся? – быстро взглянув на домик, Вася обернулась к любовнику. – Я не...
– Смотри, – Сандер настойчиво повернул ее голову в сторону долины.
– Что за...
Открыв рот, она смотрела, как домишко дрогнул, весь осветился, а потом разлетелся брызгами во все стороны. И только тогда до ее ушей донесся ужасающий грохот. Над местом того, что Вася определила как взрыв, поднялось облако серой пыли, которое все расширялось и расширялось, пока жаркий ветер не донес до нее запах гари. Серые хлопья пепла стукнулись в стекло, которое непонятно когда успело снова подняться.
– Ладно, шоу окончено, – сказал Сандер. – Вот теперь поехали.
Несколько секунд они ехали в тишине. Потом Василиса повернула к своему спутнику бледное лицо.
– Это был ядерный взрыв? – поинтересовалась она чужим голосом.
Сандер покачал головой.
– Нет, не ядерный, – легко сказал он. – Поверь мне, я на своем веку видел немало взрывов. Сто килограммов тротила, не больше... Мне показалось или ты забыла взять зарядку от телефона?
Вася моргнула.
– Нас могли убить, – сообщила она. – То есть нет, это меня могли убить. Тебе-то что, ты бы просто собрал себя по частям и... – не закончив, Вася махнула рукой и снова отвернулась к окну. – Ты знаешь, кто это был?
Сандер ослабил галстук, а потом, подумав, вовсе его снял и положил рядом с собой на сиденье.
– Точно не знаю, – сказал он, расправляя шелковую галстучную ткань. – Но полагаю, это мой заместитель. Не думаю, что ему нравилась моя... активность.
– Вон оно что.
– Маленький гадкий засранец, – продолжил Сандер с брезгливым выражением лица. – У него был ко мне личные счет. К счастью, мои осведомители все еще работают куда лучше, чем его. И это печально — это печально для всей нации, Вася, потому что когда охрана не может обеспечить защиту своему...
– И что за личный счет? – перебила она.
Сандер поморщился.
– Когда-то очень-очень давно его жена, Саманта, пыталась уйти ко мне.
– Пыталась? – уточнила Вася.
– К несчастью, на ее пути встала София с кочергой. Печальная история. После смерти Саманты мы с ним не разговаривали лет пятьдесят.
Хмыкнув, Вася подняла ноги на сиденье и поставила подбородок на колени.
– У тебя такая насыщенная личная жизнь, – заметила она не без сарказма.
Сандер в ответ слегка поклонился:
– Добро пожаловать!
Вася помолчала.
– А знаешь, – задумчиво сказала она. – Ведь это могла быть София. Может, она в тебя все еще влюблена. Взрыв – отличный способ прикончить меня и досадить тебе, разве нет?
В ответ Сандер потом наклонился, сгреб ее в охапку и посадил к себе на колени.
– Нет, – уверенно сказал он. – После обращения София всегда была немного не в себе, но в изобретательности ей откажешь. Взрыв – это для Софии слишком грубо. Думаю, если бы она захотела от тебя избавиться, то похитила бы, а потом присылала мне по частям.
Васин рот открылся сам собой.
– Потрясающая перспектива! – слабо заметила она. – Просто потрясающая.
Сандер успокаивающе поцеловал ее в лоб.
– Тебя не затруднит нажать вон ту кнопку? – церемонно спросил он, ухмыляясь, словно гиена.
В ответ Вася истерически рассмеялась.
– Чтобы еще что-нибудь взорвалось? Ну уж нет.
– Она просто поднимет перегородку между нами и водителем. Ладно, я сам.
Перегнувшись через нее, он протянул руку и нажал на кнопку, и Васе пришлось ухватиться за его плечо, чтобы не упасть. Поерзав, она округлила глаза.
– Нет! – потрясенно сказала Вася. – Нет-нет-нет-нет! У тебя же... О господи, да ты просто извращенец.
–...сказала девушка, которая трахается с мертвецом, – Сандер хрипло рассмеялся и поцеловал ее за ухом. – Хватит уже, ничего страшного не произошло. Я все рассчитал по времени, так что никакой опасности не было. Ну давай...
– Нет, – она попыталась оттолкнуть его, но он держал крепко. И при этом целовал ее в шею, о боже... Вася почувствовала, что ей становится жарко. Может, она тоже извращенка? – Отстань от меня! И как у тебя вообще встает, я не понимаю?
Сандер легонько укусил ее за подбородок. Острые зубы царапнули кожу, и Вася дернулась.
– Хочешь поговорить об этом? – с явной неохотой спросил он.
– Нет! То есть да, хочу.
Сандер откинулся на сидении, положил голову на спинку и посмотрел на нее своими бархатными глазами.
– Понятия не имею, – он пожал плечами.
– Ты никогда не интересовался?
– Нет. Я бы, наверное, заинтересовался, если бы все было наоборот. А так — какая разница? От добра добра не ищут... Ты точно не хочешь?
Вася вздохнула и расстегнула одну из пуговичек у него на рубашке.
– Значит, никакого риска не было? – уточнила она.
Он понимающе хмыкнул и тут же положил ей руки на задницу.
– Ни малейшего. Все только ради выброса адреналина.
Соблазнительно улыбнувшись, Вася прижалась к нему крепче.
– Так ты просто хотел меня развлечь?
– Какая же ты умница! – восхитился Сандер, отвечая на ее движение. – Я знал, что ты оценишь.
– Ммм... Ты так хорошо меня знаешь.
Наклонившись к самому его уху, она вдруг резко сжала зубами мочку. В ответ раздался удивленный и явно не слишком довольный возглас, однако Вася так и не разжала зубов, пока не ощутила вкус крови. Только тогда она выпустила его и отстранилась.
– Что ты делаешь?! – Сандер прижал руку к уху, потрясенно глядя на нее. Струйка черной крови стекла ему на манжет. – Какого черта, Василиса?!
С торжествующей улыбкой она молча слезла с его колен и передвинулась на свою сторону сидения. Потом вытерла рот и открыла окно. Холодный ветер бросил ей в лицо горсть острых снежинок, но Вася и не подумала отвернуться.
– Все что угодно ради выброса адреналина, дорогой.
За всю дорогу до аэропорта она не сказала ему больше ни слова.
Глава 6
1
День клонился к закату. Вообще-то это означало, что на улице было около трех часов пополудни: в январе темнеет рано, а уж в мрачные пасмурные дни — тем более.
Сидя на подоконнике, Василиса с тоской разглядывала унылый московский пейзаж: серый снег, намокшие стены старого сталинского дома, тощий грязный пес, поднявший заднюю ногу на колесо огромной черной машины, где, как она подозревала, сидели мамины телохранители. Время было неспокойное, и охрана требовалась всем, кто представлял для своих врагов хоть какую-то ценность. Алена, бывшая жена правителя российских вампиров, такой ценностью обладала в полной мере. Сколько она себя помнила и куда бы она не шла, за ней постоянно и неотвратимо, словно темные тени, следовали вампиры рангом пониже, натренированные следить, охранять и, если понадобится, убивать.
Даже после того, как она рассталась с отцом Васи и Шуры, патруль не перестал за ней следить. Порой Алене казалось, что она живет прямо в центре реалити-шоу. Большой Брат — точнее, бывший муж — определенно следил за ней. Сколько бы она не просила его отстать от нее и отозвать своих псов, он и слушать не хотел. «Я ведь не мешаю тебе, – говорил он, пожимая плечами с деланным равнодушием. – Чем ты занимаешься и с кем живешь — не мое дело. Мое дело — чтобы с тобой не случилось ничего плохого».
Любопытно, следил ли он так же внимательно за дочерью в тот момент, когда взорвался ее дом? Куда смотрели его охранники, когда их маленькая, хрупкая человеческая девочка, не защищенная ни заклятием, ни вампирским бессмертием, таскалась по всей Европе с Сандером, этим бестолковым самоуверенным мудаком, не способным ни удержать ни власть, ни защитить семью, ни сохранить любовь? Почему Степан не вмешался, почему позволил Василисе самой разбираться со всем этим дерьмом? Как он мог отдать их девочку в руки тому, кого сам же и предал?
От стресса Алене захотелось есть. Она потрогала языком выступившие клыки и быстро посмотрела на экран телефона. Позвонить бы сейчас Фоме, ее приятелю-диджею — он никогда не отказывался побыть для нее донором. Но нельзя – сейчас Вася особенно нуждается в маме. Покачав головой, Алена достала из холодильника пакет с кровью и положила его в микроволновку.
– Ты знаешь, вообще-то эта штука убивает в еде витамины, – назидательно сказала Вася. – И еще эти... эритроциты. Вот Сандер никогда не грел кровь в микроволновке.
Нахмурившись, Алена нажала на «старт».
– И смотри, куда это его завело, – пробормотала она сердито.
На лице у Васи появилось такое горькое и потерянное выражение, и Алену кольнуло раскаяние.
– Эй, – сказала она, улыбаясь, – с ним все будет хорошо. Он умный и хитрый, так что как-нибудь выкрутится.
– Ну, разумеется, – сказала Вася насморчным голосом, отворачиваясь к окну. – Он очень умный и очень хитрый, и мне плевать, что с ним будет. Я никогда больше не хочу его видеть — даже слышать о нем не хочу.
Забыв о еде, Алена подошла к ней поближе и обняла за плечи.
– Может, отвести тебя к моему психотерапевту? – спросила она. – Он отлично работает с вампирскими семьями. Поговоришь с ним, расскажешь о своих проблемах...
– У меня нет проблем, мам, – упрямо сказала Вася. – Я просто рассталась со своим любовником-убийцей и теперь немного переживаю из-за того, что у меня вроде бы сбился моральный компас.
– Почему ты не называешь Сандера бойфрендом? – поинтересовалась Алена. – Ну, бывшим бойфрендом? Или парнем?
Василиса засопела.
– Ну какой он мне парень, мама, – недовольно возразила она. – Больше чем в двадцать раз старше, моральный урод и к тому же и мертвый.
Неопределенно хмыкнув, Алена потянулась к микроволновке.
– В смысле, я не имела в виду... эээ... то, что имела, – заторопилась Вася. – Просто я злюсь. Все как-то глупо и несправедливо. Не понимаю, как я могла так обманываться на его счет? И нет, я не хочу говорить об этом с твоим психотерапевтом.
– Тогда съезди куда-нибудь, – внесла Алена новое предложение. – Подальше. На Гоа или в Малайзию. Смени картинку.
– Не хочу на Гоа, – капризно сказала Василиса. – Там антисанитария.
– В Тай?
– Там одни трансвеститы.
– Тогда на Бали. Мягкий климат, чистый океан, мирная религия.
Василиса задумчиво склонила голову.
– Это можно, – наконец сказала она. – Никогда не была на Бали.
2
Возможно, Василисе все же стоило поговорить с психотерапевтом. Если задуматься, у нее бы нашлась пара вопросов к специалисту. Например, такой: возможны ли честные равноправные отношения между обычным человеком и тем, кто существует за счет человеческой крови? Или такой: почему мужчины – независимо от происхождения и срока жизни – такие подлые, бездушные, жестокие козлы? Да, пожалуй, с этого вопроса ей и стоило бы начать.
Стоило ей закрыть глаза — и перед ней опять оказывался пустой аэропорт Брюсселя, и высокий темноволосый мужчина с букетом цветов и влюбленными глазами. А потом... потом все вдруг кончилось.
– Серьезно, куда все подевались? – Вася крутила головой, словно птичка, оглядывая пустынный зал аэропорта.
– Наверное, просто пошли по своим делам, – Сандер на ходу прижал ее к себе, и у Васи внутри потеплело. За неделю, которая прошла с их последней встречи, ей стало окончательно ясно: расставаться с Сандером так надолго ей совершенно невозможно. Он был для нее одним-единственным, той самой половинкой, про существование которой веками поют влюбленными менестрели. Он был главным мужчиной пока еще очень недолгой жизни, мужчиной, с которым Василиса была готова остаться навечно — и даже дольше. А главное: то, что она чувствовала к нему, было совершенно искренним, глубоким и шло из самого сердца.
– Хочу тебе сказать одну вещь, – совершенно размякнув, сказала Василиса и потерлась щекой об его плечо. – Угадай, что.
– Тише, – вдруг сказал он. – Подожди минутку.
Увидев встревоженное выражение его лица, она осеклась. Вопрос уже был готов сорваться с ее губ, и Василиса огромным трудом удержалась от того, чтобы снова заговорить. Сандер тем временем оказался рядом с входной дверью и осторожно ее приоткрыл.
– Иди сюда, скорей.
Вася подчинилась. Сандер сжал ее руку.
– Ты мне доверяешь? – спросил он тихо, загораживая спиной щель в двери.
Ее сердце забилось где-то в горле.
– Что случилось? – Васю вдруг охватило ощущение чего-то непоправимого.
Сандер покачал головой, не отрывая от нее пристального взгляда.
– Ответь мне. Ты мне доверяешь, Василиса?
Она подошла совсем близко. Потом кивнула. Один раз.
– Доверяю, – ответила она едва слышно.
Он улыбнулся одними губами.
– Отлично. Тогда закрой глаза и не открывай, пока не разрешу.
Не говоря ни слова, Вася крепко зажмурилась — и почти тут же ощутила прикосновения его губ к своим.
– Хорошая моя, – прошептал он благодарно. – Спасибо тебе. Пойдем.
Сандер обнял ее за талию и потянул за собой. Вася услышала, как со скрипом открылась дверь, и шагнула за ним. Они шли медленно и долго и все это время он придерживал ее, порой мягко направляя в нужную сторону. Чуть правее, теперь налево, а здесь чемодан, осторожней. В большом и явно пустом помещении раздавался только звук их шагов, с каждым из которых Василису все сильнее охватывал глубокий, неконтролируемый страх. Возможно, все дело было в запахе – резком, сладковатом и очень знакомом – или, может, в тишине, казавшейся особенно мертвой. Как бы то ни было, больше всего на свете ей хотелось вырвать свою руку из руки Сандера и бежать, бежать без оглядки.
Наконец открылась еще одна дверь, и на них пахнуло свежим морозным воздухом. Василиса прерывисто вздохнула, пытаясь избавиться от головокружительного, липкого запаха страха, который, казалось, пропитал ее всю, без остатка.
– Еще немного, – сказал Сандер своим обычным голосом. – Мы уже на стоянке.
Рядом пискнула сигнализацией машина, и Вася вздрогнула.
– Ничего страшного, это наша, – Сандер погладил ее по спине. – Давай я помогу тебе сесть.
Щелкнул ремень безопасности, потом хлопнули двери — водительская и пассажирские.
– Кто здесь? – спросила Вася.
С заднего сидения раздался смешок.
– Все свои, – сказал незнакомый женский голос.
– Не открывай пока глаза, – тут же сказал Сандер. – А ты, Эстри, помолчи. Давайте хотя бы отъедем.
Заурчав, машина тронулась.
– Что-то мне все это не нравится, – сказала Василиса. – Как хочешь, Сандер, но я открываю. Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать.
На этом она разомкнула ресницы – и тут же опять зажмурилась от яркого дневного света. Когда глаза привыкли к свету, она огляделась. За рулем сидел безмятежно улыбающийся Сандер, а с заднего сидения на нее с любопытством смотрели шикарная брюнетка чуть за тридцать и худенький парнишка с бегающими глазами и незапоминающимся лицом.
– Привет, – сказала брюнетка, протягивая Васе руку. – Я Эстри, а это Таламаур. А ты, значит, та самая знаменитая Василиса?
3
Дорога до отеля оказалась долгой. Машина, в которой Василиса ехала в сопровождении трех вампиров, то и дело вставала в пробки. Были они небольшими, но раздражающе частыми. В какой-то момент, поймав в зеркале заднего вида скучающий взгляд красавицы-вампирши, Вася отчетливо поняла: не будь ее в салоне, Сандер бы просто нажал на газ и пронесся с ветерком, расталкивая по пути автомобильчики добропорядочных граждан и наплевав на дорожные знаки. Однако сейчас рядом с ним находилась смертная, которой он очевидно дорожил, а потому законопослушно стоял в пробках, пока мимо проносились бесконечные вереницы полицейских машин и реанимобилей.
– Такое ощущение, что они съехались со всей Бельгии, – заметила Вася. – Интересно, что случилось? Куда они все мчатся?
– Понятия не имею, – сказал Сандер хмуро и забарабанил пальцами по рулю. – О господи, ну давайте уже, светофора не видите, что ли? – И он раздраженно надавил на сигнал.
– Это ты по Москве давно не ездил, – сказала Василиса. – Я до Домодедово ехала четыре часа, представляешь?
Поскольку брюнетка проигнорировала васин вопрос о том, чем именно она, Вася, так знаменита, а ее сосед и вовсе всю дорогу молчал, как истукан, Василиса тоже решила притвориться, что кроме нее и Сандера в машине больше никого нет.
– Ужас какой, – рассеяно ответил он. – Сейчас доедем – и ты мне все-все расскажешь.
Приняв это за знак того, что ей лучше не говорить лишнего при чужих, Вася закрыла рот и молчала до самого отеля, все это время бросая косые взгляды на озабоченное лицо Сандера. Тревога буквально разрывала ей сердце, но показывать свои чувства при посторонних – а особенно при заносчивой вампирше – ей совершенно не хотелось.
В отеле Сандер снова стал собой – внимательным, заботливым и головокружительно-сексуальным. Едва дверь их номера закрылась, они принялись целоваться, прикусывая друг другу губы от нетерпения. То, что произошло потом, было восхитительно, однако на этот раз Васе почему-то не хотелось совершать признаний.
В отличие от некоторых.
Лежа рядом с ней на широкой постели для новобрачных, Сандер взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.
– Спасибо тебе, – сказал он. Лицо у него было подозрительно одухотворенное.
– За что?
– За то, что поверила мне. И за то, что не задавала лишних вопросов, – его губы коснулись центра ее ладони. – Мне просто невероятно с тобой повезло.
Вася посмотрела в потолок. Сомнения мучили ее, не позволяя расслабиться.
– Теперь-то ты мне расскажешь, что случилось? – спросила она. – И кто эти двое с заднего сидения?
Сандер повернулся на бок и погладил ее по щеке.
– Я тебе расскажу все, что захочешь, – сказал он. – Завтра утром, обещаю. А сейчас я хочу сказать тебе что-то очень важное, – Сандер прижал ее к себе и посмотрел в глаза. – Василиса, я ужасно, безумно, отчаянно люблю тебя.
Глава 7
1
Наутро Вася все узнала сама. Она проснулась поздно, потому что ночью почти не спала. При одном воспоминании о том, что с ней делал Сандер, – и что он при этом говорил, – по ее лицу расползалась дурацкая довольная улыбка. Раньше Вася считала, что у них все идеально, но этой ночью поняла: она и близко не представляла себе, что значит «идеально». Все тело у нее болело, словно после интенсивной тренировки, а голос сел. Последнее выяснилось, когда она позвала Сандера по имени – только чтобы с неудовольствием убедиться, что ни голоса, ни ее возлюбленного нет.
Нахмурившись, Вася села в кровати и осмотрелась. Компьютер Сандера был на столе, а в приокрытом шкафу висела его куртка. Это означало, с облегчением резюмировала Вася, что он хотя бы не сбежал, вдруг испугавшись своих ночных признаний.
Встав с кровати, она направилась в ванную и неторопливо приняла душ, прислушиваясь сквозь шум воды к тому, что происходит в номере. Однако оттуда не доносилось никаких звуков.
Закрутив длинные мокрые волосы бубликом, Василиса встала перед большим зеркалом и придирчиво рассмотрела себя со всех сторон. Увиденным она осталась вполне довольна: из зеркала на нее смотрела тоненькая, высокая, русоволосая девица с бесконечными ногами, высокой маленькой грудью, пухлыми розовыми губами и совершенно пьяными от счастья синими глазами. По всему выходило, что она ничуть не уступает внешностью ни вчерашней заносчивой вампирше, ни безумной ревнивице Софии.
Налюбовавшись собой, Вася завернулась в белый гостиничный халат и вернулась в спальню. Сандера по-прежнему не было, и Василиса включила телевизор, одновременно набирая на местном телефоне номер обслуживания в номерах. Спускаться в ресторан на завтрак она была просто не в силах.
– Мне, пожалуйста, яйца «Бенедикт», эспрессо, апельсиновый сок... – бодро начала Вася, краем глаза следя за происходящим на экране. Сначала камера показала вход в брюссельский аэропорт, потом – пустой зал прибытия. После чего кадр заполнило взволнованное лицо ведущей. Даже нет, не так – на ее лице был ужас, настоящий животный ужас, который не могли скрыть ни яркий макияж, ни профессиональная выдержка. За спиной ведущей происходило что-то непонятное, а потому еще более пугающее: какие-то люди ходили, переговариваясь между собой и то и дело наклоняясь к мешкам, лежащим на полу в ряд. Дрожащей рукой Вася нажала на кнопку, прибавляя звук, пока он не заполнил всю комнату.
–...ужасные, шокирующие кадры, – донеслось до нее сквозь туман. – ...около восьми вечера... более сотни человек мертвы... причины выясняются.
И в этот момент Вася вдруг с кристальной ясностью поняла, что это за мешки и чем они заполнены. А главное – узнала место: в открытую дверь был виден зал прибытия, где ее вчера встретил Сандер. Значит, подумалось ей, вчера она переступала не через чемоданы.
Зажав рот ладонью, чтобы не закричать, Вася убавила звук. Потом осторожно, словно хрустальную, вернула все еще бормочущую телефонную трубку на место и села на кровать с ногами, обняв руками колени и раскачиваясь, точно в трансе.
Странно, что у нее даже и мысли не мелькнуло, что это какая-то ошибка и что Сандер тут ни при чем. Он был причем, когда спросил ее: «Ты мне доверяешь?». И когда попросил ее закрыть глаза и провел через зал, усеянный мертвыми телами.
Когда хлопнула входная дверь, Василиса даже не обернулась. Она просто не могла заставить себя взглянуть на того, кто ее так жестоко обманул.
Сандер беззвучно прикрыл за собой дверь. Краем уха она слышала, как он идет по комнате и садится в кресло. Потом звуки стихли.
– Ну что ж, – сухо сказал он. – Теперь ты все знаешь.
Вася зажмурилась.
– Это ты сделал? – слабо спросила она.
– Нет, – ответил Сандер. – Ты же знаешь, я против насилия. – Но прежде, чем Василиса успела вздохнуть с облегчением, он продолжил. – Но не могу сказать, что не имею к случившемуся никакого отношения. Точнее, так: я попросил о помощи, и мне помогли.
Ей потребовалось несколько минут, чтобы осознать услышанное. И еще несколько – чтобы сформулировать вопрос.
– Ты был там, когда... все произошло?
Сандер взял со стола авторучку и принялся ею щелкать. В тишине этот звук казался совершенно невыносимым.
– Ты тоже там была, милая, – сказал он как ни в чем ни бывало. – Мне пришлось тебя немного задержать, помнишь? Чтобы ты не вышла куда не надо раньше времени.
Вася закрыла лицо руками, чувствуя, как ее тело охватывает неконтролируемая дрожь.
– Зачем? – с трудом спросила она.
– Зачем – что?
– Террор, – пояснила Вася. – Это террористический акт, а ты – террорист.
Авторучка ударилась об стол с металлическим звуком. Кресло скрипнуло, когда сидевший в нем человек — хотя нет, вовсе не человек – встал.
– Потому что нужно было оставить сообщение, – холодно сказал он. – Предельно понятное сообщение для моей сестрички Софии – маленькой полоумной сучки, которую я вернул к жизни. Я рискнул всем, чтобы снять с нее заклятие – и что взамен? Она предала меня: интриговала в Совете, настроила против меня моих сторонников. Это она виновата в том, что меня отправили в отставку, выбросили, как ненужную вещь. Так что этот маленький переполох на чужой территории, – Сандер небрежно кивнул на телевизор, – самое меньше, чем я мог ее отблагодарить. И если София не усвоит урок с первого раза, мне придется повторять его до тех пор, пока она наконец не запомнит: не стоит меня подставлять.
– А если она никогда не усвоит? – Вася повернула голову и в первый раз посмотрела на него. – Ты убьешь вообще всех?
Он склонил голову набок.
– Если понадобится.
– Тогда вы друг друга стоите — ты и она, – сказала Василиса. – Вы оба сумасшедшие. Может, вас стоит запереть вместе, чтобы вы перегрызлись, как пауки в банке?
Хмыкнув, Сандер прошелся по комнате.
– Знаешь, мне ведь все говорили, что человека не стоит вмешивать в наши дела, – сказал он. – Уверяли, что у вас другая мораль, и вы переживаете о вещах, которые того не стоят. Но я не верил. Мне казалось, что ты особенная, Василиса, что ты меня понимаешь, как никто другой, – Сандер присел на корточки перед кроватью, чтобы посмотреть ей в глаза, но Вася немедленно отодвинулась, глядя на него с ужасом и отвращением. Сокрушенно покачав головой, он продолжил: – Но ты такая же, как все. Жалеешь людей, которых даже не знала – вместо того, чтобы подумать обо мне. О нас. Ты думаешь о нас? Ты думаешь о том, что я тебе сказал прошлой ночью? Это все правда — каждое слово.
Вася зажала уши руками, чувствуя приближение истерики.
– Я тебя даже не знаю, – прошептала она. – Понятия не имею, кто ты такой. Я тебя не знаю и не хочу знать.
– Правда? – Сандер снова поднялся, глядя на нее сверху вниз. – Ты не знала, кто я? Не понимала, за счет чего я все еще существую? Или ты думала, что управлять шестой частью вампирского мира – это просто игра, с которым любой может справиться? А может, ты перепутала меня с Эдвардом Калленом?
Вася быстро замотала головой. Страх и отчаяние, которые она сейчас чувствовала, были настолько сильны, что блокировали все остальные эмоции. Она не могла встать, не могла говорить, не могла даже думать ясно.
– Как, по-твоему, я делал все те вещи, которые тебе так нравятся? – спросил Сандер. Голос его звучал тише, мягче, но от этого Васе вовсе не было спокойней.
– Ты говорил, что не знаешь, как это работает, – напомнила она.
Он снова опустился в кресло. Казалось, волнение просто не позволяло ему оставаться без движения.
– Я говорил, что не могу этого объяснить, – возразил Сандер. – Но это не значит, что я неспособен понять причинно-следственную связь. Просто удивительно, что ты ее не увидела – ты казалась мне такой сообразительной девочкой. – Он снова защелкал авторучкой, глядя в потолок. – Так почему ты не делала выводов раньше, Василиса? Что это: глупость или лицемерие?
Вася задумалась.
– Просто ты хорошо притворялся, – наконец решила она. – Неудивительно, у тебя ведь такой опыт. Легко было меня обмануть, верно?
Его лицо на миг исказилось, словно от боли. Потом он положил локти на колени, наклоняясь к ней, придвигаясь ближе.
– Я никогда тебя не обманывал, – сказал Сандер, чеканя каждое слово. – Я не скрывал от тебя своих мотивов, не привязывал тебя с помощью крови, не использовал никакой вампирской магии. Все, что ты обо мне знаешь — правда. И ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой. Мне жаль, что я сделал тебе больно, но правда — это всегда больно, и ужасно, и отвратительно. Можешь ли ты это выдержать? Ты можешь выдержать мою правду, Василиса?
Она вытерла рукавом глаза и обвела взглядом номер. Все в нем было как прежде — на столе по-прежнему стоял ноут, а в приоткрытом шкафу виднелась их одежда. Только сейчас вещи вдруг показались ей декорацией, а все происходящее — странной театральной постановкой. И ей совершенно не хотелось в ней участвовать.
Вася прерывисто вздохнула.
– Нет, – сказала она. – Не думаю, что могу это выдержать, Сандер. Может быть, когда-нибудь, через много лет, если, конечно, еще буду жива, я пожалею, что мне не хватило мудрости, ума или терпения... Но сейчас я вижу перед собой человека – нет, не человека, существо, – которое отправило на смерть сотню невинных людей просто для того, чтобы доказать свою точку зрения. И этого я не могу выдержать. Так что я, пожалуй, оставлю тебя наедине с твоей сложносочиненной моралью и пойду. Можешь не провожать.
– И куда ты отправишься? – поинтересовался он. – К папе, который устроил как минимум десяток войн и погубил миллионы невинных людей? Или к маме, которая знала об этом, но все равно оставалась с ним рядом?
На этот вопрос Василиса предпочла не отвечать. Не глядя больше на Сандера, она побросала в сумку вещи, оделась и молча вышла из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Выйдя за ней, Сандер так же молча посмотрел ей вслед.
Соседняя дверь приоткрылась, и оттуда выглянула уже знакомая нам бледнолицая красавица. Взглянув в направлении выхода, она положила руку на плечо Сандера и ободряюще сжала.
– Не переживай, – сказала она сочувственно. – Это всего лишь девчонка.
Сандер горько улыбнулся.
– Это очень особенная девчонка, – возразил он. – И она вернется. Она любит меня — я это видел в ее глазах. Так что она вернется, Эстри, — вот увидишь.
– Разумеется, – хмыкнула она, придвигаясь ближе.
– А ты держись от меня подальше, чокнутая дрянь. Это что, мое проклятие такое — безумные вампирши? Сначала ты, потом София, теперь снова ты. Какого хрена ты устроила весь этот переполох?
Эстри закатила глаза, но ладонь с его плеча не убрала.
– Ты был такой потерянный, – сказала она. – И так просил о помощи, бедный малыш.
– Не тебя, – прошипел он, перехватывая ее руку, пытавшуюся двинуться дальше. – И не о такой. Ты уничтожила мою репутацию, ты это понимаешь?
Беззаботно рассмеявшись, она прижалась к нему всем телом и невинно посмотрела снизу вверх.
– Подумаешь, репутация, – легко сказала она. – Восстановишь ее сто раз, ты еще так молод!
Резко повернувшись, Сандер с силой стукнул ее о дверь. Лицо его исказилось, потеряв все человеческие черты, а глаза стали пустыми и мертвыми.
– Какая же ты дрянь, – прошипел он.
Эстри довольно закивала.
– Именно, дорогой, именно, – поднявшись на цыпочки, она неторопливо поцеловала его в уголок рта. – И ты просто не можешь мне противостоять!
Глава 8
1
Когда Василиса долетела до Москвы, глаза у нее опухли от слез. Она никогда и не думала, что в ее организме столько жидкости, способной вылиться через слезные каналы. Пограничник долго сверял ее зареванное лицо с фотографией в паспорте, прежде чем шлепнуть штамп посреди единственной оставшейся чистой страницы. В другое время бы Вася возмутилась, но сейчас ей было решительно все равно. Куда ей теперь летать?
Больше всего ее злило и ужасало то, что она так плачет по Сандеру – бессердечному убийце и палачу невинных жертв. Как он мог вести себя с ней как ни в чем ни бывало после того, что натворил? Как мог обниматься с ней и смешить всякими глупостями, пока она окончательно не размякла и не поверила, что вместе их ждет долгое, счастливое будущее? И главное, почему, даже зная, что поступила правильно, она так тоскует в разлуке? Наверное, будь Василиса цельным, правильным, достойным человеком, она бы нашла кол и всадила его Сандеру в черное сердце, после чего ушла, не оглянувшись. Но даже на это ее не хватило. А значит, не такой уж она хороший человек.
– Василиса! – знакомый голос заставил ее вздрогнуть.
– Борис Матвеевич! – просияв сквозь слезы, она бросилась к начальнику отцовской охраны. – Здравствуйте! Вас папа послал?
Тот ответил искренней улыбкой.
– Здравствуйте, барышня! – сказал он, забирая из рук Васи небольшую сумку с вещами – даже в багаж не пришлось сдавать! – Нет, меня мама ваша попросила встретить. И специально наказала папе пока что ничего не говорить.
– И вы не сказали? – Вася пошла с ним рядом, стараясь попасть в его широкий шаг.
Борис покачал головой.
– Степан Фомич будет злиться, конечно, но я Алене Михайловне слово дал, – он бросил взгляд на ее опухшее от слез лицо и осторожно добавил: – Что-то вы грустная, барышня. Случилось что?
Слезы тут же подступили к васиным глазам, и она быстро замотала головой:
– Ничего страшного, Борис Матвеевич. Просто фильм в дороге смотрела грустный. Мелодраму.
– Фильм грустный, значит, – повторил вампир со значением. – Ага, понятно. Наснимают, понимаешь, в этой Америке всякого – только молодых девушек смущают… Я вот вас, барышня, попрошу, можно? Вы со мной лучше без отчеств, по-простому.
Вася, у которой язык не поворачивался называть его просто по имени, с сомнением кивнула. Возможно, дело было в почтенном возрасте Бориса, а может, в старомодной гладкости речи, которую она и сама, стоило им начать общаться, тут же подцепляла, точно мартышка-повторюшка. Да и на вид Борису было лет сорок пять – вполне достойный возраст, чтобы начать откликаться на имя-отчество.
Вот с Сандером у нее никогда не было таких проблем. Большую часть времени она даже не ощущала разницы в возрасте... Так, стоп. Хватит. Василиса тряхнула головой, отгоняя ненужные воспоминания. Что было – то прошло. У нее теперь новая жизнь.
Всю дорогу Вася трещала, рассказывая о местах, которые посмотрела за последнюю пару месяцев, при этом старательно избегая любых упоминаний о Сандере. Это было непросто – казалось, он был частью каждого счастливого васиного воспоминания.
Дома у мамы, оказавшись за накрытым кухонным столом среди уютных домашних вещей и запахов, она снова расплакалась и плакала еще почти два дня. И только потом начала рассказывать Алене, что с ней произошло.
Как она в глубине души и ожидала, жуткая и душераздирающая история о терроре в бельгийском аэропорту произвела на ее приемную мать куда меньшее впечатление, чем на саму Василису. А вот упоминание об Эстри заинтересовало. Она три раза переспросила, как та выглядела и что говорила, после чего задумчиво пошла к холодильнику и достала очередной пакет с кровью.
– Значит, Эстри вернулась, – сказала она, неодобрительно покачав головой. – Я-то думала, она давно сдохла, эта сумасшедшая паршивка. Надеюсь все же, что это какая-то другая Эстри. Может, у Сандера просто приступ ностальгии по старым временам...
Сердце у Васи тревожно забилось.
– Кто она такая, эта Эстри? – подозрительно спросила она. Что-то подсказывало ей, что ответ ей совершенно не понравится.
Алена перелила кровь в стакан и сунула туда соломинку.
– А Сандер что же, не рассказывал тебе? – она помедлила, отпивая. – И ты не спрашивала? Ох уж эти мне влюбленные. И почему вы считаете слепое доверие таким романтичным?
– Мам, – прервала Василиса ее философствования. – Кто такая Эстри? Говори уже!
Алена посмотрела на нее с сочувствием.
– Если эта та самая Эстри – а судя по описанию и поведению, это именно она, – к Сандеру явилась его создательница собственной персоной.
2
– И где ты была все это время? – Сандер тяжело опустился в кресло, безо всякого интереса наблюдая за Эстри, развалившейся на широкой кровати, которую он всего несколько часов назад делил с Василисой.
– А ты соскучился? – соблазнительно улыбнувшись, она похлопала по кровати рядом. – Иди же ко мне!
Он покачал головой.
– Знаешь, когда я тебя вижу, то сомневаюсь в своей гетеросексуальности.
Ее глаза расширились:
– Что, правда? Может, позовем портье третьим?
Сандер недовольно сморщился.
– Ты намеренно игнорируешь мои вопросы?
– А ты мои? – Эстри невинно захлопала ресницами, наслаждаясь его злостью.
– Ты же умерла, – выдавил он наконец. – Почему ты не могла остаться мертвой подольше?
Эстри подняла брови.
– Милый, ты такой нелюбезный! Как женщины тебя терпят? И потом, с чего ты взял, что я умерла?
– Потому, что все это время я тебя не чувствовал, – Сандер пронзил ее внимательным взглядом. – Тебе вообще о чем-нибудь говорит выражение «проклятие обращения»?
– Кстати, об этом, – Эстри перекатилась на бок и спустила лямку черной маечки с одного плеча. – Ты мне должен еще сто девяносто девять лет сексуального рабства. Когда собираешься отдавать должок?
– Не в этой жизни.
Надув губы, Эстри вернула бретельку на место.
– Это из-за девчонки, да? Ох, Сандер, ты всегда был омерзительно-преданным, словно пес. Девушки это не ценят, глупенький, ну когда же ты это поймешь? – она сокрушенно покачала головой. – Кстати, почему ты мне сопротивляешься? Почему проклятие на тебя не действует?
– Может, потому, что мне уже не двадцать пять?
– Ага, может быть, – Эстри ухмыльнулась и снова начала наступление: подползла к краю кровати и протянула руку к его бедру. – Ты ведь у нас теперь совсем большой мальчик!
– Хватит, – поймав ее за запястье, Сандер отшвырнул руку Эстри, словно ядовитую змею, и поднялся. – У тебя больше нет надо мной власти. Так что говори, что тебе нужно, и давай уматывай отсюда на хрен! Мне еще разгребать дерьмо, которое ты вчера очень обильно навалила.
В следующую секунду Сандер стукнулся затылком о стену, к которой Эстри прижала его, держа за горло. Лицо у нее при этом жутко исказилось, а зеленые глаза почернели.
– Я тебя старше как минимум в пять раз, а значит, сильнее, – прошипела она, с силой сжимая пальцы. – Ты хочешь знать, где я была последние двести лет? Так я тебе скажу. Наш общий друг Экимму, Верховный Дознаватель вампирского совета, заколотил меня в гроб и поставил сверху резервуар со святой водой. Ты хоть представляешь, каково это – лежать с крестом на груди под дождем из святой воды? Представляешь?
– Нет, – выдавил Сандер. Дышать ему было почти не нужно, но сломанные от удара кости неприятно впивались в плоть.
– Так я тебе расскажу, хочешь? Это так больно, что каждую секунду ты молишься о смерти, – кому угодно, раю, аду, своим палачам. Но нет, ты не можешь ни умереть, ни потерять сознание – ты не можешь даже пошевелиться. Ты мечтаешь о том, чтобы сойти с ума, но даже этого тебе не дано. Эта боль невыносима, Сандер, и эта боль длится вечно.
Эстри помолчала, глядя в пустоту, а потом ослабила хватку.
– Так что сейчас ты сотрешь с лицо брезгливое выражение, ляжешь со мной в эту постель и будешь делать все, на что у меня хватит фантазии, – сказала она уже спокойней. – Потому что ты мне должен, и еще потому, что иначе я верну твою подружку и убью ее у тебя на глазах. Медленно. А потом устрою так, чтобы в ее смерти обвинили тебя. Ты меня понял?
Сандер с трудом кивнул.
– Не слышу.
– Понял.
– Вот и хорошо.
Эстри отпустила его, села на кровать и рассеяно провела по лицу.
– Я так устала, – сказала она слабо. – Так устала все время требовать того, что и так принадлежит мне по праву… Что ты можешь сделать, чтобы помочь мне расслабиться?
3
Новость о возвращении Эстри Василиса приняла стоически. Измученное сознание немедленно намекнуло ей: раз Сандер решил не рассказывать ей о своей создательнице, значит, ему было что скрывать. А это, в свою очередь, означало лишь одно: бывший васин возлюбленный был не только убийцей невинных, но и лживой скотиной. И еще неизвестно, что хуже.
Так что Василиса поклялась оставить свой роман с вампиром в прошлом и начать новую жизнь, в которой не будет места бездушной нежити. Ну, за исключением милой мамочки и дорогого папочки. Из которых, кстати, первая ей тоже врала ей напропалую, а второй и вовсе предал. Одним словом, прекрасный новый план Васи с самого начала был обречен, однако она была сейчас не в том состоянии, чтобы заметить в нем зияющую брешь.
Мамино предложение отвлечься и сменить картинку пришлось как нельзя кстати. Поначалу приготовления действительно ее отвлекали: Василиса выбрала отель в Убуде, заказала билет до Денпасара и уже совсем было собралась его оплатить, когда вспомнила, что истратила последнюю чистую страничку в паспорте, когда возвращалась в Москву. Пришлось позвонить Борису, известному своей способностью решать любые проблемы.
– Будет сделано, барышня, – только и сказал он.
Через час Василиса приехала фотографироваться на биометрический паспорт, а на следующий день получила новенькую корочку. Листая чистые страницы, она вдруг подумала о том, как быстро заполняются отметками о визах паспорта в приятной компании: три месяца – и вот уже нужен другой. Этот, новый паспорт, была уверена Вася, прослужит ей как положено – пять лет. Мысль эта кольнула болезненной иголочкой, и Василиса поспешила ее отогнать: ни к чему было растравлять едва затянувшиеся раны.
Ее ждал отдых.
4
Полет был бесконечным. Васина соседка отрубилась еще на взлете, так что Василиса смогла беспрепятственно насладиться своими страданиями. В очередной раз перебрав в памяти особенно мучительные воспоминания, она наплакалась, напилась и решила, что с момента прилета на Бали ни разу больше не подумает о Сандере. Эта часть ее жизни окончена, и глупо было фантазировать о том, как могли повернуться события, если бы кто-то из них – или оба – в какой-то момент повел себя по-другому.
Гул мотора был ровным и успокаивающим, а от усталости и выпитого клонило в сон, и Василиса задремала, привалившись головой к иллюминатору. Она уплывала все дальше и дальше в царство снов, чувствуя себя так, будто ее душа отделяется от тела и уносится куда-то по своим делам. В какой-то момент Васе даже показалось, будто она видит себя, спящую в кресле самолета, в то время как ее второе «я» летит меж облаков в неведомом направлении.
Скорость васиного полета все увеличивалась, и вот уже ветер засвистел в ушах, а земля начала стремительно приближаться. Глядя сверху на открывающуюся территорию, она все никак не могла отделаться от ощущения, что эта местность ей знакома. Что, конечно же, было странно: под ней расстилалась безымянная бесконечная равнина, забросанная клочьями серого снега. На самой кромке поля стеной стоял лес – до того густой, что между плотно сдвинутыми кронами деревьев ничего было невозможно разглядеть. Только спустившись пониже, Василиса наконец поняла, куда попала: это было то же самое поле и тот же самый лес, где она бродила, провалившись во временной разлом во Франции. Только на этот раз Вася не ощущала тягучей тоски и безотчетного страха: день был солнечным, и лес, не смотря на густоту, уже не казался таким опасным.
Коснувшись ногами земли, Василиса осмотрелась. Позади, насколько хватало глаз, простиралась равнина, а вперед вела узенькая дорожка, петлявшая между деревьев. Поразмыслив, Василиса отправилась по ней. Едва она сделала несколько шагов вглубь леса, как небо в просветах между деревьями начало темнеть, за спиной послышался непонятный шорох, и Василиса, тут же опечалившись, подумала: «Ну вот, сейчас опять начнется!» Мысль о том, что из-за деревьев вот-вот вынырнет кто-то страшный, совершенно ее не радовала: ведь теперь, даже если она побежит, то вряд ли вырвется на опушку с маленьким домиком, где ее ждет самый прекрасный мужчина как на том, так и на жтом свете. Потому что домик взорвался, а мужчина оказался убийцей и предателем. Горько вздохнув, Вася остановилась и прислушалась. Шорох повторился.
– Кто здесь? – спросила она, оборачиваясь. Голос ее прозвучал глухо, словно в бочке.
За деревьями снова зашуршало, мелькнуло что-то белое, и на тропинку прямо перед Васей вышел сияющий серебром конь со здоровенным рогом во лбу.
Говорят, когда встречаешь настоящую любовь, ее узнаешь сразу. Наверное, с единорогами то же самое.
– Ну все, – сказала себе Вася тоскливо. – Допилась.
В ответ конь фыркнул, причем ей показалось – насмешливо.
– Добрый день, – поздоровалась Василиса очень вежливо. – Как у вас дела? Вы меня понимаете? Ммм... Экспекто патронум?
Подняв голову, единорог совершенно по-лошадиному заржал, а Василиса почувствовала себя полной дурой.
– Ну, смейтесь, смейтесь, – разрешила она. – Просто если верить фольклору, единороги умеют разговаривать. Но, по-видимому, сказки врут. Тпру, хорошая коняшка! Жаль, что у меня нет с собой яблока.
– Ничего страшного, у меня на яблоки аллергия, – ответил конь. – Чешусь после них, как блохастый пудель.
Василиса застыла с открытым ртом. Да, в ее странной реальности случались вампиры, но говорящих единорогов до этого момента ей встречать не приходилось. Особенно поразительным было то, что во время разговора губы коня не двигались, а его голос раздавался прямо у нее в голове. Так что либо единорог был еще и телепатом, либо у Василисы началась белая горячка.
– Понятно, – наконец выдавила она. – Ну что ж, тогда я, наверное, пойду. Приятно было познакомиться.
Единорог переступил с ноги на ногу и мотнул головой.
– А мы еще не познакомились, – сказал он как ни в чем ни бывало. – Меня, между прочим, Люциусом зовут, а вас?
– Василиса, – она едва удержалась, чтобы не сделать книксен. Ситуация была до такой степени абсурдной, что не помогало даже четкое осознание того, что весь этот бред происходит во сне. Потому что ну кому, спрашивается, снятся сны про говорящих единорогов?
Единорог – Люциус – посмотрел на нее, как на идиотку.
– Во-первых, это не сон, а проекция твоих страхов и фантазий, – сказал он тоном занудного профессора. – Смотри: я ведь слышу, о чем ты думаешь, верно? Значит, либо я и правда телепат, либо все это происходит в твоем воображении. Во-вторых, куда это ты собралась? Ты хотя бы представляешь, что находится за этим лесом?
– Н-нет, – Василиса зябко поежилась. Все это просто не укладывалось у нее в голове. Значит, временной разлом находится в ее собственном воображении? И она фантазирует о говорящих конях? О господи, что сказал бы по этому поводу Зигмунд Фрейд?! – А ты знаешь что там находится?
Люциус фыркнул.
– Я тоже не знаю, – сказал он. – Это же твое воображение и твоя параллельная реальность. Так что можешь обставить ее по своему вкусу. Давай, не стесняйся!
Вася с трудом сглотнула. Зажмурилась, потом снова открыла глаза.
– Я не умею, – призналась она. – Не понимаю, что нужно сделать.
Единорог процокал по тропинке, подходя ближе.
– А ты не торопись, – посоветовал он. – Вдохни поглубже и представь то, что хочешь увидеть.
Вася снова закрыла глаза и сделала медленный вдох. Солнце тут же засветило ярче – яркие пятна заплясали на васиных сомкнутых веках. Как было бы здорово снова выйти на ту опушку, и чтобы тот домик опять оказался цел...
– Теперь открой глаза, – скомандовал единорог.
Следуя его совету, Вася разлепила веки. При виде полянки, открывшейся между деревьев, ее сердце забилось быстро и радостно: в самом центре опушки стоял знакомый ей маленький домик с белой дверью. Забыв о приличиях, она сорвалась с места и бросилась ко входу, замолотила в дверь кулаками...
– Сандер! – крикнула она, задыхаясь от нетерпения – Сандер! Ты здесь?
Дверь бесшумно отворилась, открыв ее взгляду узкий коридор, завершавшийся большой комнатой с камином. Вася почти бежала, по пути открывая все двери и заглядывая в комнаты. Везде все было ровно так, как она запомнила. Не хватало лишь главного.
Обойдя весь дом, она убедилась: кроме нее здесь никого нет. Ну, не считая единорога. Просунув голову в незакрытую входную дверь, он смотрел на нее не по-лошадиному умными глазами. Потом совершенно по-человечески вздохнул и сказал:
– Людей ты создавать не можешь, Василиса. Впрочем, это ты уже и сама, наверное, поняла. Но ты можешь их сюда пригласить.
– Сандер — вампир, – зачем-то возразила она. Вкус поражения отзывался горечью во рту. – И вампиров не нужно приглашать войти, это все сказки.
– Ну, сюда приглашать все-таки придется, – сказал Люциус. – И неважно, вампиров или людей. Только будь осторожней: тот, кто один раз здесь побывает, будет знать сюда дорогу и потом сможет тебя найти.
Василиса уже открыла рот, чтобы уточнить этот момент, когда домик вдруг тряхнуло. Посуда в кухонном шкафу испуганно зазвенела, а люстра под потолком — закачалась.
– Что это? – поинтересовалась Василиса. – Землетрясение?
Люциус тоже поднял морду и задумчиво посмотрел вверх.
– Нет, не думаю, что это землетрясение. Разве что ты его и устроила.
– Я не...
Ее прервал новый толчок еще сильнее прежнего, и Василису охватил страх. Как она не старалась, контролировать происходящее у нее не получалось. Кажется, Люциус тоже это понял.
– Нужно убираться отсюда, – сказал он. – Давай к выходу, быстрее!
Домик снова тряхнуло. Краем уха Вася услышала, как бьется падающее на пол стекло и трещат деревянные перекрытия, и припустила к выходу.
– Запрыгивай мне на спину! – крикнул единорог, опускаясь к земле, чтобы ей было удобней. Однако его бока оказались таким гладкими, что Василиса все никак не могла на него влезть. Чувствуя, как подступает паника, она оттолкнула Люциуса прочь.
– Беги отсюда! – взволнованно сказала она. – Кажется, сейчас случится что-то ужасное, и я совершенно не могу это контролировать!
Потемневшее небо разорвала молния, потом еще одна. По опушке, словно по глади воды, прошла рябь, а лес перед ними вдруг начал съеживаться, точно намокшая картинка. Из темной щели между облаков что-то выпало и камнем полетело вниз, прямо к Васе. Ноги ее буквально приросли к земле, а горло сдавил страх: она не могла ни двинуться, ни крикнуть. Рядом с ней стоял застывший от ужаса единорог. Наконец небесное послание достигло Васи и Люциуса и повисло в полутора метрах от земли. Василисе уже в который раз за последние несколько минут захотелось протереть глаза: прямо перед ее носом болталась оранжевая кислородная маска.
– Что происходит? – спросила она едва слышно, повернув к Люциусу побелевшее от страха лицо.
Тот посмотрел на нее со странным выражением.
– Ох, – сочувственно протянул он. – Мне очень жаль говорить тебе об этом, но, похоже, ты умираешь.
– Что?! – Василиса отступила, в ужасе оглядывая свою вселенную, теперь напоминавшую полинявшую декорацию. – Что ты такое говоришь?!
– Посмотри вверх, – спокойно посоветовал единорог.
Подняв глаза к карикатурному небу, Василиса увидела, как сверху на них, мигая аварийными огнями, стремительно надвигается падающий самолет. Из ближайшего иллюминатора на нее смотрела она сама – с такими же расширенными от страха глазами и белым, точно бумага, лицом.
Раздался ужасающий грохот и лязг, а затем наступила темнота. Прежде, чем васино сознание окончательно погасло, она успела подумать лишь об одном. О рейсе 815 из сериала Lost.
Глава 9
1
Как известно, люди стоят планы, чтобы смешить своих богов. Для чего строят планы вампиры, существованием которых бог уже вроде как не интересуется, непонятно. Однако разочарование, которое вызывают у них разбитые надежды, обычно ничуть не меньше людского.
Изначально вчерашний план был совершенно другим: Сандер просто собирался пересечься с парой знакомых из числа серых финансовых кардиналов, что очень удачно оказались проездом в Брюсселе, а потом встретить Васю и уехать с ней в отель. Однако в зале для встречающих неожиданно материализовалась радостно улыбающаяся Эстри.
– Привет, милый, – сказала она как ни в чем не бывало.
У Сандера ноги приросли к полу. Насколько он знал, его создательница была мертва уже почти двести лет – во всяком случае, такова была официальная версия. Этой версии он был склонен верить: весть о ее смерти была подкреплена стойким ощущением прерванной связи, которая в первые два столетия соединяет создателя со своим детенышем, точно пуповина.
Эстри всегда любила появляться неожиданно. Два столетия назад она вдруг объявилась в семье его соседей в качестве дальней, но обожаемой племянницы. Сандер тогда сразу обратил внимание, какие восторженные пустые глаза становятся у ее родственников при одном упоминании Эстри, но это он вполне мог понять: от одного ее вида он и сам каждый раз испытывал небывалый эмоциональный подъем. Даже то, что она практически моментально сдалась его ухаживаниям, в его глазах никак не испортило ее репутации. Напротив – Сандер испытал к ней еще большую любовь. При этом его совершенно не беспокоило, что после каждой встречи с Эстри его мучает нехарактерная слабость и головокружение. Ранки и синяки, которые она оставляла на его теле, казались ему, зачарованному, лишь доказательством ее взаимной страсти. Даже потом, когда она обратила его, и Сандер сам научился делать точно так же, на его чувства к Эстри это никак не повлияло. Тогда, впрочем, он совершенно ничего не знал о проклятии обращения.
Эстри пропала через год. За предыдущие двенадцать месяцев они устроили просто головокружительные кровавые гастроли как по Старому, так и по Новому свету. Даже в затуманенный магией мозг Сандера время от времени прорывалась несмелая мысль: то, что творит прекрасная Эстри, выходит за рамки простого вампирского выживания. Всюду, где она появлялась, ей хотелось непременно оставить след. И след этот всегда был кровавым.
И вот однажды она просто исчезла, словно ее и не было. После нескольких дней отчаянных поисков к Сандеру явился странного вида вампир с длинными ногтями и высокой, словно парик Людовика XIV, прической. Назвавшись Экимму, визитер холодно сообщил Сандеру, что Эстри мертва, а он сам отныне свободен от связи со своей создательницей. «Теперь выживание – ваша собственная забота, – добавил он, строго глядя на Сандера через серебряное пенсне. – Но мы будем за вами следить».
О том, кто такие «мы», Сандер узнал гораздо позже. Поначалу ему было просто не до того: боль потери буквально придавила его к земле. То, что Эстри действительно больше не было, он понял сразу, ощутил каждой клеточкой мертвого тела и тенью души. Но чтобы принять это, ему понадобилось немало времени. Возвращаться к жизни – точнее, послежизни – было мучительно. Учиться выживать, обходя вампирские законы, словно препоны, возникавшие на каждом шагу, – еще тяжелей. Новообращенным неслучайно положен наставник: только он мог научить юных вампиров всем премудростям и защитить их Верховного совета, если они вдруг по незнанию совершат преступление по отношению к вампирскому миру. Оставшийся без старшего и более мудрого, юный вампир был практически обречен на гибель, словно ребенок, брошенный в лесную чащу. Однако Сандер оказался стойким оловянным солдатиком, способным вынести и бурю, и гром. Возможно, именно умение выживать в итоге и вывело его в вампирские лидеры.
И вот теперь случилось то, о чем он грезил долгие годы: Эстри стояла перед ним, словно никуда и не уходила. Она была точно такой же, как Сандер ее запомнил. Разница была лишь одна: при виде нее он больше не ощущал ни любви, ни радости встречи.
– Как... – начал он потрясенно, но Эстри тут же прервала его.
– Шшш, молчи, – быстро сказала она, закрывая ему рот холодной ладонью. – Меня послал Совет. Сейчас тебе нужно выйти вон в ту дверь, а я пока тут со всем разберусь. Пожалуйста, скорее! Нельзя терять ни минуты!
Наверное, будь на ее месте кто-то другой — кто угодно! – Сандер бы и не подумал уходить. Но потрясение было слишком велико: Эстри, его давно умершая создательница, пришла на помощь, когда он оказался в беде. Ситуация казалась нереальной, однако Сандера при этом охватило ощущение какой-то глобальной справедливости. Значит, Совет решил позаботиться о нем, хотя и таким вот странным образом? Что ж, в таком случае Сандер был готов выйти за дверь и позволить действовать тому, кого послали специально для этой цели – пускай даже это была женщина, которую он считал давно и безвозвратно ушедшей. О том, как именно Эстри вдруг снова оказалась в одном мире с ним, он мог выяснить и потом – когда решит более важные вещи. Например, встретит Василису.
То, что он увидел после, приоткрыв дверь, за которую вышел получасом раньше, просто не укладывалось в голове. Он ощутил себя ребенком, внезапно нашедшим Нарнию в платяном шкафу. Только в его Нарнии всюду была кровь и растерзанные тела. Сандер мог представить себе, как это было: должно быть, Эстри привлекла к себе всеобщее внимание, а потом просто убила всех, кто оказался под ее гипнозом. Зачем? Этого он не знал.
Потом уже, когда Василиса уснула, он постучал в дверь соседнего номера, который занимала Эстри. Однако там никого не оказалось.
И лишь утром, когда Василиса ушла, выяснилось, что никакой Совет Эстри никуда не посылал. Она просто действовала по наитию в сочетании с обрывками слухов, которые собрала по дороге из Трансильвании, где вот уже несколько столетий находилась самая большая вампирская тюрьма, в Брюссель, куда за неделю до этого прибыл Сандер. Который теперь, благодаря ее творческому приветствию, оказался в полнейшей заднице.
2
– Так как ты выбралась из заточения? – воспользовавшись передышкой в трудовой повинности, Сандер тут же вернулся к интересующей его теме.
Эстри довольно потянулась. Стоило отметить, что с последней встречи ее мальчик освоил пару трюков, способных, говоря эвфемизмами, вызвать пение райских птиц. Что, конечно, не могло не радовать. Признаться, она не особенно рассчитывала, что прерванное ее заключением проклятие можно восстановить, но похоже, Эстри напрасно волновалась: Сандер делал все, что она пожелает — и даже больше. А насчет всего остального можно было не волноваться: вампирские законы всегда защищали старых и опытных вампиров от их бестолковых детенышей. За свидетельство против своего создателя в суде можно было получить пожизненный срок, а уж его убийство и вовсе каралось смертью. Так что Сандер мог кривиться сколько угодно, но выдать ее властям он не имел права, а выгнать прочь просто не мог – она была значительно старше и сильнее, и у нее не было намерения никуда уходить.
Посмотрев на Сандера, Эстри довольно улыбнулась. Все-таки обратить его тогда, двести лет тому назад, было отличной идеей. Такие совершенные человеческие экземпляры просто не имели права стареть и умирать. Правда, сейчас на его лицо вернулось прежнее выражение – и это было выражение человека, унюхавшего особо вонючий французский сыр. Впрочем, даже это его не портило. А уж нетерпение, с которым он ждал ответа на вопрос, лишь добавляло очарования. Эстри всегда нравились такие мужчины – молодые, горячие и нетерпеливые. Мучать их неопределенностью было одно удовольствие.
– Так как? – повторил он. – Я думал, из тюрьмы не сбежать.
Эстри закатила глаза. Ну вот зачем было портить приятный момент дурацкими вопросами?
– Амнистия, солнышко, амнистия! – пропела она. – Таких, как я, осталось не так уж и много.
– Таких, как ты? – и почему Эстри показалось, что он вкладывает в ее же собственные слова какое-то совсем другое значение? Но прежде, чем она успела ответить, неприятная механическая штучка, с которой Сандер не расставался даже в постели, издала требовательный звук, и вампир тут же обратил на него все свое внимание. Нет, Эстри, конечно, уже выяснила, что такое телефон, однако понять, как именно с его помощью даже самые старые вампиры научились обмениваться информацией, она все никак не могла. Эта странная привязанность Сандера к телефону уже немного ее раздражала, однако Эстри благодушно решила пока на него не давить – в конце концов, это она, а не Сандер, была гостьей в этом новом, незнакомом мире. А гостям нужно вести себя скромнее. Хотя бы поначалу.
Между тем, телефон Сандера снова пискнул, информируя о получении нового сообщения. Тот быстро взглянул на экран. Номер, с которого пришла смс-ка, был незнакомым. «Через час в центральном парке», - говорилось в ней. Подписи не было. Может, это Василиса? От этой мысли ему стало нехорошо. Учитывая присутствие Эстри, которая уютно устроилась прямо в руинах его прежней жизни и все никак не желала уходить прочь, это могло оказаться слишком опасным. Безумная создательница Сандера со времен их последней встречи, кажется, стала еще безумней.
– Каких? Умных, опытных... – между тем начала загибать пальцы на руке его мучительница, отвечая на заданный вопрос.
– И больных на всю голову, – добавил Сандер, застегивая джинсы. У него было отчетливое ощущение, что эта паршивка врет. А значит, он скрывает государственную преступницу, которую даже не вправе сдать властям. Отлично, просто отлично! – Видно, в Совете просто адская нехватка кадров!
– Какой же ты хам! – удивилась Эстри, перекатываясь на живот и следя, как Сандер натягивает футболку. – Кстати, ты куда собрался?
Он поморщился. Этот допрос напомнил ему о тех временах, когда за каждым его шагом ревнивым взглядом следила дорогая сестрица. Кстати, было странно, что она до сих пор не устроила переполох по поводу вчерашнего. И пускай официально ответственности за бойню в аэропорту так никто и не взял, уж София-то, наверняка знавшая о том, что он находится на вверенной ей территории, могла бы догадаться, что он имеет ко всему этому отношение. Так может, аноним — это она?
– Пойду прогуляюсь.
– Нет! – резко сказала Эстри. – Останься.
– В смысле? – Сандер поднял брови, удивленно глядя на нее. – Ты прикуешь меня наручниками к батарее? Может, давай поиграем в это позже? Сейчас у меня дела.
Положив подбородок на руки, она бросила на Сандера пронзительный взгляд.
– Ой, только не говори, что тебе все это не нравится!
Сандер пошарил в карманах куртки в поисках перчаток. Частично она была права: секс, замешанный на ярости из-за ее поведения и отчаяния из-за ухода Василисы, действительно оказался неплох. Однако головокружительная страсть, которая привязывала его к Эстри двести лет тому назад, так и осталась в тех далеких временах. Время, когда она имела над ним власть, безвозвратно ушло. Впрочем, это вовсе не означало, что Эстри была неопасна — для него и тех, кто был ему дорог. А значит, стоило действовать с осторожностью: кто знает, что еще могло прийти в ее безумную голову?
– Я и не говорю, что мне не понравилось, – он улыбнулся почти искренне. – Просто у меня встреча.
– Я с тобой, – тут же предложила она.
– Нет, – быстро отказался Сандер. – Это государственные дела. Слушай, ну куда я денусь? – он сел на край кровати и погладил Эстри по щеке. – Теперь, когда ты снова здесь...
Эстри расплылась в ответной улыбке.
– Так ты все же мне рад? – спросила она, пытливо заглядывая ему в глаза.
Сандер помедлил, разглядывая свою создательницу, больше не скрытую от него магией заклятия. Даже безо всяких чар она была красоткой: высокие скулы, удлиненные к вискам зеленые глаза в пушистых ресницах, розовые пухлые губы... Так почему же, глядя на нее, он думал только о курносой девице с соломенными волосами и паршивым характером?
– Я не люблю, когда меня принуждают, Эстри, – ответил он. – Никогда и ни к чему. Это меня очень-очень злит и вызывает желание бросать об стену вещи... и тех, кто пытается меня шантажировать. – Убрав с лица создательницы растрепавшиеся волосы, он поцеловал ее. – Но я все равно тебе рад.
– А как же девчонка?
– Василиса? – Сандер поднялся. – Насчет нее ты права: она всего лишь девчонка.
Эстри одобрительно хмыкнула.
– Какой же ты умничка! – восхитилась она. И тут же, приняв строгий вид, добавила: – Чтобы был здесь не позже восьми!
– Да, мамочка, – помахав ей на прощание, Сандер быстро отправился к выходу. Времени до встречи с неизвестным – или неизвестной – оставалось все меньше.
3
Центральный парк Брюсселя был славным, буржуазным, по-хорошему старомодным местом. Оказавшись внутри, было сложно поверить, что в нескольких десятках метрах от него находится Рю Руаяль, шумная улица бессмысленно-дорогого шопинга, по которой обезумевшие толпы туристов с утра до вечера бегают туда-сюда, груженые пакетами с покупками. Здесь, в парке, стояла тишина. Фонтаны и певчие птицы молчали по случаю зимы, а клумбы и лужайки были присыпаны снегом, приглушавшим шаги.
На назначенную встречу Сандер пришел вовремя, однако когда он в очередной раз позвонил по незнакомому номеру, с которого раньше пришло сообщение, его абонент оказался недоступен. Просто чудесно! И где же искать неизвестного?
Парк был огромным, и Сандер просто пошел наугад, решив, что тот, кто позвал его сюда, наверняка должен был знать, как он выглядит. Словно в ответ на его мысли сбоку что-то зашуршало. Одним быстрым, неуловимым для человеческого глаза движением он рванул туда, откуда донесся звук – и тут же оказался лицом к лицу с перепуганной до смерти белкой, сидящей на ветке с орехом в лапах.
– А ты что тут делаешь? – сердито спросил он. – Брысь отсюда!
В ответ белка метко швырнула в него орехом и понеслась прочь, сверкая пятками.
– Вот маленькая дрянь! – удивился ей вслед Сандер, потирая ушибленный лоб. – Скажи спасибо, что я не Стефан Сальваторе!
Погуляв по парку еще несколько минут, он окончательно соскучился и заодно уверился в мысли, что никто не придет. Разве что обиженная белка соберет войско и пойдет на него войной.
– Ладно, – сказал Сандер сам себе. – Погуляли – и хватит. Пора возвращаться в рабство.
Одна лишь мысль об Эстри заставила его поморщиться. Безусловно, она была хорошенькой и сексуальной, но до чего же смертельно-скучной! Все, чего хотела его создательница все последние два дня — это трахаться и убивать горничных, а в перерывах — нудно трындеть о том, в какое говно превратился мир, пока ее в нем не было.
Однако не пойти назад, к ней, было совершенно невозможно. Так что Сандер с тоской повернулся к выходу – и замер. Прямо перед ним невесть как вдруг оказалась темная фигура с надвинутым на самые глаза капюшоном куртки. Но прежде, чем Сандер решил, бежать ему или сражаться, между ним и незнакомцем вклинилась что-то маленькое, но быстрое и яростное. Мигом повалив неизвестную угрозу на пол, малыш моментально приставил ей к горлу острый нож.
– Мистер Шварцтейн... – прохрипела угроза с явным славянским акцентом. – Отпустите! Я пришел с миром.
Капюшон свалился с головы поверженного противника, и Сандер немедленно узнал Бориса, помощника Степана Рюриковича, его бывшего почти-тестя.
– Отпустите! – повторил Борис.
– Отпусти, Таламаур, – распорядился Сандер.
Его охранник, похожий на худенького подростка, но компенсировавший недостаток веса исключительной скоростью, неохотно отвел лезвие ножа от горла врага и быстро поднялся, с подозрением глядя на Бориса исподлобья.
Сандер смотрел, как русский поднимается и неторопливо отряхивается, явно нервируя Таламаура своими размеренными движениями.
– Тоже мне, герой нашелся, – бормотал Борис при этом себе под нос. – От горшка три вершка, а туда же. Если б не мирные дела, ух бы я тебя сейчас...
Таламаур нервно переступил с ноги на ногу, а потом презрительно сплюнул Борису под ноги.
– Че ты мне тут харкаешь, а? – повысил голос Борис. – Ах, ты...
– Прекратите! – резко сказал Сандер. – Таламаур – свободен, Борис – к делу. У меня еще встреча.
Тот смиренно улыбнулся, тут же выключил гопника и снова стал прежним почтительным Борисом.
– Так ведь со мной же встреча, мистер Шварцтейн, – сообщил он. – Это я вас позвал.
– Вон оно как, – Сандер прищурился, глядя на него с интересом. – У вас, кстати, телефон выключен.
– Так не мой это телефон, – развел руками Борис. – У девочки какой-то попросил, а потом отключил и выкинул, – пояснил он благодушно – и тут же, стерев с лица простодушное выражение, добавил безо всякого перехода: – Беда у нас, мистер Шварцтейн. Василиса пропала.
– Как? – не понял Сандер. – Когда?
– Четыре часа назад, – быстро ответил Борис. – Летела из Москвы в Денпасар, подлетала уже, и вдруг самолет пропал со всех радаров. Просто исчез – и все. Степан Фомич уже всех на ноги поднял – не может найти.
Сандеру показалось, что вокруг потемнело. Наверное, у него в этот момент должно было сжаться, а потом тревожно забиться сердце, если бы, конечно, оно все еще умело проделывать такой трюк. Но поскольку подобной способностью его тело не обладало вот уже двести лет, реальность перед Сандером просто на секунду отключила звук и изображение, а потом включилась вновь. Как раз вовремя, чтобы он услышал продолжение.
–...уж очень он меня гневается. Я ведь не сказал Степан Фомичу, что Василиса вернулась в Россию и что потом на Бали полетела – маменька ее меня очень просила помолчать до времени. А Степан Фомич и не знал – вот, мол, и охрану дополнительную не выставил. Как будто я сам не позаботился! Я же к ней приставил двух своих лучших людей, чтоб проводили ее, значит, до самого Денпасара. Так ведь нет, говорит, мало! Предал ты меня, Борис, говорит! – Его сбивчивая речь доносилась до Сандера сквозь туман. – Так что уж вы, мистер Шварцтейн, поосторожней теперь! Убьет вас Степан Фомич, если найдет – так мне и сказал...
Сандер встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на словах Бориса, но тягучая тревога за Василису и вина за то, что, что он позволил ей уйти, заслонили все.
За последние два дня он оставил ей, наверное, пол сотни сообщений, и возможно, столько же раз позвонил. Василиса трубку не брала, но звонки сбрасывала – а это означало, что с ней все было нормально – ну, насколько это возможно для смертельно обиженной на него девочки. В последние несколько часов телефон у нее был отключен, но, решил Сандер, возможно, она просто устала от его настойчивости. И вот теперь оказалось, что в это время она летела над океаном, а теперь... Сандер снова нажал на ее имя в записной книжке телефона и поднес трубку к уху. Ничего. Абонент был по-прежнему недоступен.
– Так, ладно, – прервал он бубнеж Бориса. – Вы приехали меня предупредить, я понял. Спасибо, я этого не забуду. А сейчас мне нужно в этот – как его? – Денпасар. Ох, черт... – вспомнив об Эстри, он поморщился. – Похоже, не прямо сейчас. Тут у меня возникла пара проблем...
Борис кивнул.
– Ваша проблема – наше решение, – деловито сказал он. – Говорите, чем помочь.
Сандер ощутил укол паранойи.
– С чего это вы собрались мне помогать, Борис? Ведь это я виноват в том, что случилось с Василисой. Да и ваш хозяин, как я понимаю, назначил награду за мою голову.
Борис посмотрел на него с укором.
– А ведь вы меня совсем не слушали, верно? Мне бы свою на плечах удержать! Степан Фомич мне смертью пригрозил, если Вася... – не договорив, он оборвал сам себя. – Но мне кажется, что мы ее все-таки найдем.
– И почему вы так уверены? – с надеждой спросил Сандер.
– Потому что вы ее любите, а она — вас, – просто ответил Борис. – А любовь — она посильнее иного заклятия. Если бы Васи уже не было на этом свете, вы бы первым это почувствовали. А значит, надежда еще есть.
Хотя это было не более чем утешением, Сандер ощутил неожиданное облегчение.
– Может, и так, – сказал он. – Значит, ты решил пока больше не пытаться меня убить? Ну, во всяком случае, пока мы не найдем Василису?
Борис бросил на своего собеседника такой взгляд, словно вдруг усомнился в его умственных способностях. Впрочем, это выражение моментально исчезло, сменившись непроницаемым лицом игрока в покер.
– И в мыслях не было. Я пришел просить у вас защиты.
Сандер удивленно воззарился на него, а потом рассмеялся.
– Ох, Борис! – сказал он, присаживаясь на край фонтана. – Нашел у кого просить защиты! Ты разве не знаешь, что со мной случилось?
Лицо его собеседника осталось непроницаемым.
– Слышал, что Верховный совет выпустил по амнистии одну вампиршу, которую считали давно мертвой. Эстри, кажется?
Сандер согласно наклонил голову.
– Ну, это не проблема. Вот что мы сделаем...
Через несколько минут план был готов, а у Сандера заметно поднялось настроение – разумеется, насколько это было возможно в такой ситуации.
– Так вы возьмете меня под свою защиту, мистер Шварцтейн? – поинтересовался в заключении Борис.
Сандер помолчал, размышляя. С одной стороны, помощь старого, хитрого и сильного вампира, который ко всему прочем отлично информирован в тайных государственных делах, не помешает. С другой стороны, Сандер отлично сознавал, что берет на службу двойного агента. И при этом дает Степану дополнительный повод для ненависти.
– Да, – наконец решился он. – Я беру тебя под свою защиту.
Борис склонил голову в знак признательности.
– Спасибо вам, мистер Шварцтейн.
– И еще одно. Можешь звать меня Сандером.
Борис пожевал губами и затоптался на одном месте.
– Ну, что еще?
– Негоже мне панибратствовать, – неторопливо ответил он. – Сандер – это ведь Александр? А батюшку вашего как звали?
Тот пожал плечами, не вполне понимая, к чему тот ведет.
– Майкл.
– Значит, Александр Михайлович, – радостно заключил Борис.
Сандер закатил глаза. Пристрастие русских к бесконечным именам, сложным отчествам и непроизносимым фамилиям было ему непонятно. Лично он даже произнести всего этого с первого раза не смог бы. Но раз уж Борису так хочется искать у него русские корни, пускай. Главное, он поможет ему выбраться из этого ада. Если, конечно, не соврет и весь этот разговор – не какой-нибудь дьявольский план, придуманный его хозяином. Впрочем, другого выхода, кроме как поверить ему на слово, у Сандера, похоже, не было.
Словно услышав его мысли, Борис обнадеживающе улыбнулся.
– Не беспокойтесь ни о чем, Александр Михайлович. Возвращайтесь в отель. Об остальном я позабочусь.
Глава 10
1
Два миллиона лет тому назад люди выживали, в основном полагаясь на физическую силу, выносливость и обладание ценными генами, которые самкам хотелось передать своим детям. Так что если вы могли похвастаться косой саженью в плечах и генофондом до колена, велик был шанс дотянуть до завтрашнего дня, отбившись от хищников, или хотя бы успеть оставить потомство.
Влияние же неозабоченных размножением вампиров в те давние времена определялось старшинством. Тот, кто слился с нечистью раньше остальных, имел все шансы на лидерство.
Но как у людей умение изящно держать на одном плече дубинку, а на другом – тушу убитой голыми руками газели постепенно стало ценностью лишь в глубоких деревнях, где сохранился первобытно-общинный строй, так и право старшего, обеспечивавшего привилегии вампирам, со временем сошло на нет. То есть нет, не совсем: в честной драке более старый и опытный имел больше шансов, чем его более молодой соперник, но кому нужны драки, когда все вопросы можно решить с помощью интриг? В то время как в мире людей в лидеры вышли обиженные жизнью сгустки комплексов, в мире вампиров власть отошла тем, кто сумел адаптироваться к своей после-жизни лучше других.
Вот почему Сандер был все еще жив, здоров и даже бодр. У него имелась цель, добиться которой могло помочь лишь четкое следование плану. Так что он сделал три звонка и зарезервировал на вечер одно из помещений на первом этаже отеля, прежде внимательно его проинспектировав. Для его целей оно подходило идеально.
После чего, взглянув на часы и убедившись, что до назначенного часа остаются еще тридцать три минуты, Сандер решил подняться наверх и трахнуть на прощание Эстри. Ведь если все пойдет как следует, они не увидятся еще долгое, долгое время.
В номере, перевыполнив план вдвое, Сандер на миг ощутил укол раскаяния, глядя, как довольная донельзя Эстри надевает узкое алое платье длиной чуть выше колена и с глубоким декольте. Шелк обтекал ее, словно кровь, оставляя воображению так мало пространства, что она скорее казалось раздетой, чем одетой.
– У нас две минуты, – напомнил Сандер, бросив взгляд на экран айфона. Ничего. От Василисы по-прежнему не было никаких вестей.
– Говоришь, это сюрприз? – уточнила Эстри, проводя по губам яркой помадой. – А к чему такая точность?
– К тому, – Сандер подал ей туфли, – что если мы не заберем сюрприз через две минуты, он превратится в тыкву.
– В тыкву? – нахмурилась Эстри, и только тут Сандер сообразил, что с творчеством незабвенного Шарля Перро она может быть и незнакома. В конце концов, ее детство пришлось совсем на другие времена.
– Я тебе сейчас расскажу эту историю, – сказал он и потянул ее за собой к выходу. – Жила-была девочка...
2
В лифте он вспомнил, почему его так раздражает Эстри: за несколько секунд, пока они спускались, она сначала попыталась съесть лифтера, а потом – стащить с Сандера штаны. При этом ее совершенно не интересовал тот факт, что одна стенка лифта – прозрачная.
В новом мире Эстри была словно обезьяна с гранатой – опасной и для себя, и для окружающих. За способность, а точнее, полную неспособность к адаптации Сандер мысленно поставил ей «двойку». Увы, естественный отбор его создательница не прошла.
– Так куда мы идем? – спросила она, семеня за ним на высоченных шпильках. – Где то, что ты мне обещал?
Сандер повернулся, чтобы взглянуть на нее. Даже сейчас он понимал, почему тогда, двести лет назад, она так его покорила. Эстри была прекрасна – насколько это было возможно для тупой, жестокой и бессмысленно-злобной суки.
– Мы уже пришли, – сказал он, толкая дверь в зарезервированный им чуть ранее зал. – Сюрприз, дорогая!
Лицо Эстри из милого и кукольного моментально превратилось в жуткую маску. Она сузила глаза, выпустила клыки и зашипела, словно ошпаренная кошка, пытаясь при этом отступить. Однако за спиной ее сновно по команде выросли две высоченных тени, которые молча толкнули ее за порог.
– Отлично сработали, ребята! – похвалил их Сандер и тут же сам получил бесцеремонный толчок в спину.
Дверь за ними закрылась, и присутствующие в комнате как по команде обернулись в их сторону. По всему периметру была выставлена охрана, а за овальным столом в центре сидели Верховная Судья — Бруха и Верховный Дознаватель — Экимму. Вид у судьи был крайне недовольный.
– Вы опоздали на четыре с половиной минуты, – холодно сообщила она вместо приветствия. – Еще тридцать секунд – и мы бы послали за сами патруль.
– Прошу меня простить, досточтимая Бруха, – Сандер покаянно склонил голову. – Это моя вина.
Экимму поправил серебряные очки, строго глядя на вошедших.
– Что-то вы в последнее время часто берете на себя вину, Шварцтейн. У вас что, экзистенциальный кризис? Мортидо перевесило либидо?
– Что тут происходит? – подала голос Эстри. Голос, заметил Сандер, у нее был глухой и бесцветный, а глаза шарили в поисках хоть какой-нибудь лазейки. Встретившись с ним глазами, создательница посмотрела так, что, будь она Горгоной, он бы точно окаменел на месте. Похоже, присутствие представителей Совета, который вроде как послал ее на дело в аэропорту, стало для Эстри пренеприятнейшим сюрпризом. – Это что, суд?
– Суд? – высокомерно переспросила Бруха, поднимая выщипанные в ниточку брови. – О чем это вы, Эстри? Ваше... дитя пригласило нас приятно провести вечер за игрой в покер. Как мы могли отказать тому, кто столько сделал для процветания нашего народа?
– Вообще-то я предлагал пинг-понг, – заметил Сандер, очаровательно улыбнувшись. – Но меня почему-то никто не поддержал.
Бруха ответила улыбкой.
– Вы так милы для государственного преступника, – сказала она. – Мне будет очень жаль вас пытать.
Сандер склонил голову в знак признательности, пытаясь скрыть моментальный приступ паники. Если у Бориса ничего не выйдет, ближайшие годы Сандер рисковал провести в индивидуальном гробу, извиваясь от нестерпимой боли.
– Что ты натворил? – ужаснулась Эстри. – А главное, когда?
Сандер пожал плечами.
– Ничего особенного. Я просто признался в том, что сделал в пятницу в аэропорту. Всю правду, – он повернулся к Эстри и пронзил ее взглядом. – Насчет того, что хотел преподать урок моей сестре и предательнице Софии.
– Что? – слабо переспросила Эстри. – Кто?
– Сандер говорит, что взял на себя ответственность за террор, – пояснила Бруха. – А поскольку это попадает под действие Закона о массовом убийстве людей без предварительной санкции Верховного Совета, его будут судить.
– Судить, – повторила Эстри, глядя на него убийственным взглядом.
– Именно, – Экимму скупо улыбнулся, переводя взгляд с одного на другого. – Впрочем, если вы захотите взять на себя вину за собственное создание, я не смогу вам помешать.
В комнате повисло тяжелое молчание.
– Я даже не знала, что такой закон приняли, – наконец выдавила Эстри.
– Это была идея Сандера, – Экимму кивнул в сторону ее спутника. – Он вообще всегда очень активно сотрудничал с Советом. На общественных началах.
– Давайте уже начнем игру, – сказала Бруха. – Прошу вас, садитесь.
Сандер тут же отодвинул для Эстри стул.
– Ты даже не представляешь, что я с тобой за это сделаю, – яростно прошипела она ему в лицо, едва удерживаясь от того, чтобы не сломать паршивцу шею или хотя бы воткнуть палец в глаз.
– Жду не дождусь, – любезно ответил Сандер, усаживаясь на свое место рядом с ней.
По знаку Брухи один из охранников подошел к столу и открыл новую колоду карт.
– Что это за игра? – слабо спросила Эстри.
– Покер, – ответил Экимму. – Техасский холдем. Вы разве не играете? – он посмотрел на нее и покачал головой. – Ах да. Его же изобрели, пока вас не было. Ну да ничего сложного в нем нет. Сначала раздаются карты...
На Эстри было жалко смотреть. Из-за того, что она нарушила закон, о существовании которого даже не знала, ее мальчик, этот восхитительный кусочек плоти с нерушимой эрекцией и умелым ртом, должен был отправиться в заточение. Другой вариант, в котором в тюрьму пришлось бы вернуться ей самой, был ничем не лучше. А еще Эстри не умела играть в этот, как его, холдем.
– Что ж, теперь мое любимое, – сказала Бруха. – Делаем ставки.
– Какие... ставки? - не поняла Эстри.
– Чтобы выиграть, вы должны собрать комбинацию карт: две, три или четыре одного вида или же несколько карт одной масти... – Экимму, не изменяя своему почти постоянному безразличному выражению лица, более всего подходящему игроку в покер, принялся объяснять Эстри правила. Глядя на неизменную высокую прическу Верховного Дознавателя, напоминавшую парик, на его длинные ногти, покрытые сегодня траурно-черным лаком, Сандер совершенно некстати вспомнил слухи, которые ходили насчет Экимму. Одни поговаривали, что он гермафррдит с двойным набором гениталий, равнодушный ко всем, кроме самого себя. Другие, впрочем, клялись, что у главного Дознавателя вообще нет никаких половых признаков – словно у ангела, специально созданного быть беспристрастным. Не то чтобы Сандера интересовали гениталии Экимму, просто его удивляло, что вампирам было так интересно сплетничать именно об этом – причем в отношении того, кто славился своей неподкупностью и справедливостью.
Ангел, подумать только! Как и большинство прогрессивных вампиров, в существование ангелов Сандер не верил. Впрочем, чего только не выдумают сплетники! Про его бывшего заместителя, Дагона, занявшего в итоге место Сандера во главе мертвой части американской нации, болтали, будто он потомок демонов. Впрочем, в демонов Сандер не верил тоже. Если после смерти и существовал Ад, то он уже был в нем – прямо сейчас, когда с каждой минутой надежда найти Василису живой таяла, как дым.
Им пришлось сыграть пару раз, пока Эстри не освоилась. Похоже, ей даже показалось, будто она научилась блефовать. Бруха и Экимму явно получали удовольствие от вечера: не так уж часто высокопоставленные преступники вызывали служителей вампирского закона, чтобы сдаться — за игрой и неспешной беседой.
– Вы готовы делать ставки, Эстри? – поинтересовалась Бруха, когда карты в очередной раз были розданы. – Только на этот раз всерьез.
– Пожалуй, – задумчиво сказала Эстри. – А что принято ставить?
– Что-нибудь очень ценное, – пояснила ее собеседница. – Предлагаю ставить тайны. Как вы на это смотрите, Экимму?
– Отличная идея, – кивнул тот. – Что вы хотите узнать?
Бруха хмыкнула.
– Я хочу знать, кто помиловал нашу прелестную Эстри. Я этого точно не делала. Уж вы-то точно должны быть в курсе!
– Хорошо, я скажу, – Экимму улыбнулся. – Если Сандер поведает нам, что на самом деле произошло в Брюгге во время прошлого саммита.
Сандер кивнул.
– Договорились, – он повернулся к Брухе. – Если вы расскажете, где София.
– А почему вы решили, что я знаю? – поинтересовалась она.
Сандер быстро взглянул на свои карты. Неплохо.
– Потому, досточтимая Бруха, что осведомители вывели меня на Совет.
Она поправила коротко стриженые седые волосы и недовольно сжала губы.
– Несмотря на свою отставку, вы по-прежнему слишком много знаете, Сандер.
– Благодарю.
– Это не комплимент, а предупреждение, – повысила голос судья. – Не суйтесь, куда не просят. – Бруха немного помолчала, раздумывая. – Ладно, – наконец сказала она. – Договорились. Что ж, теперь вы, Эстри. В случае проигрыша вы расскажете нам свою правдивую версию того, что случилось два дня назад в аэропорту Брюсселя.
Та опустила глаза, одновременно приподнимая уголок карты. Потом выпрямилась, обводя остальных игроков взглядом.
– Хорошо, – твердо сказала Эстри. – Договорились.
3
Планировать игру – все равно что планировать жизнь. Глупо и недальновидно. Вы надеетесь закончить школу с отличием, поступить в университет, к тридцати – жениться и завести детей... А в результате в канун четырнадцатого дня рождения вас насмерть сбивает грузовик.
Вы можете быть блестящим игроком, но если карта не идет, а ваш соперник отчаянно мечтает победить, удача может повернуться лицом к нему, а не к вам. А у удачи, увы, всего одно лицо.
Первым из игры выбыл Экимму. Когда вместо так нужного ему короля выпала десятка, его узкое бледное лицо на секунду приняло новое выражение, превратившись в картинку удивления и досады с примесью растерянности. Но в следующий миг Экимму уже снова овладел собой.
– Что ж, это неприятно, – неторопливо проговорил он, поворачиваясь к переигравшей его Брухе. – Но поздравляю вас с победой.
Судья благодарно кивнула, прежде чем заметить:
– Игра еще не окончена. Посмотрим, чья тайна окажется самой ценной.
– А пока послушаем, что скажет досточтимый Экимму, – подхватил Сандер. У него на руках были неплохие карты, время еще оставалось, а у Эстри отсутствовал опыт игры. Все это вместе вселяло в него некоторый оптимизм и надежду на победу.
Экимму свел вместе кончики пальцев. Учитывая длину его ногтей, это было непросто.
– Вы хотели узнать, кто помиловал Эстри? – начал он, оглядывая собрание. – Что ж, я скажу. Но сначала вернемся немного назад. После недавнего саммита, когда были проанализированы некоторые... обстоятельства, Совет пришел к выводу, что в законе есть огромная брешь. Просто удивительно, что она стала проблемой лишь сейчас, но... – он забарабанил пальцами по столу и немного помолчал, прежде чем продолжить. – Как вы все знаете, проклятие обращения длится двести лет, но далеко не все лидеры различных территорий успели дожить до этого возраста. При этом отношения между многими странами все еще первобытные, а Совет создан не так давно и пока еще не обладает достаточными полномочиями, чтобы урегулировать этот вопрос. К тому же многие государства все еще не хотят признавать право Совета вмешиваться в свои законы – и я просто не понимаю, почему, ведь мы работаем исключительно ради всеобщего удобства...
Бруха деликатно кашлянула.
– Экимму, – со значением сказала она. – Нельзя ли чуть ближе к делу?
– Но я как раз подхожу к сути, – возразил тот. – Во время последнего саммита наконец случилось то, об опасности чего я долгие годы не уставал предупреждать: среди членов большой Девятки оказались два вампира, один из которых был под заклятием другого, – с этими словами он посмотрел на Сандера, но тот спокойно выдержал его взгляд. – К счастью, теперь члены совета согласились со мной в том, что вампиры, находящиеся под заклятием обращения, не должны быть допущены до принятия важных решений, касающихся всего вампирского сообщества. Более того, как только закон вступит в силу, эти личности больше не смогут занимать значительных политических постов до тех пор, пока заклятие не будет снято.
Над столом повисло молчание. От потрясения Сандер даже не сразу сумел сформулировать вопрос.
– И когда же вступит в силу этот закон? – наконец сказал он.
Экимму торжествующе улыбнулся.
– Сегодня в полночь, – ответил он любезно. – Хорошо, что вам об этом можно больше не беспокоиться, Шварцтейн, верно? Ведь вы больше не лидер.
Кажется, безразличное выражение лица, положенное игроку в покер, Сандеру все-таки изменило.
– Насколько я понимаю, теперь я не смог бы вернуться к работе, даже если бы захотел? – уточнил он.
Экимму в ответ согласно наклонил голову.
– Увы, – подтвердил он. – К сожалению, пока шло расследование, в вашем деле всплыли новые обстоятельства. Выяснилось, что ваша создательница жива, а значит, у вас имеется неоплаченный долг.
Сандеру на секунду показалось, что земля уходит у него из под ног.
– И кто же вспомнил о том, что Эстри жива? – заинтересованно спросила Бруха.
– Подождите, я уже к этому подхожу, – Экимму недовольно поморщился. Он терпеть не мог, когда его перебивали. – Так, о чем это я... Ах, да! Пока ваша создательница жива и свободна, Шварцтейн, вы находитесь под ее защитой, а до тех пор, пока не истекут двести лет заклятия, прерванного ее заточением, вы не можете гарантировать, что действуете по собственной воле.
– Даже если докажу, что заклятие на меня больше действует? – Сандер буквально физически ощущал, как Эстри прожгла его взглядом, но даже и не подумал к ней повернуться.
Экимму пожал плечами.
– Увы, это недоказуемо. Правила есть правила, а значит...
– Так кто же выпустил ее? – Бруха уже просто изнывала от нетерпения. В отличие от нее, Эстри не высказывала никакого интереса к предмету. Она-то была в курсе, кто стоял за ее освобождением.
– Как можно быть такой грубой, Бруха? – возмутился Экимму. – Имейте немного тер...
– Ох, да черт же вас возьми! – судья стукнула кулаком по столу. – Говорите уже!
– Это же задачка для трехлетних человеческих дитенышей! – с некоторым удивлением ответил дознаватель. – Как же вы еще не догадались? Кому была выгодна отставка Сандера? Ну, думайте же!
Услышав свое имя, тот встретился глазами с Экимму – и, кажется, тут же прочел в них ответ.
– Дагону, – сказал он. – Ну конечно! Это Дагон.
У его заместителя было множество причин ненавидеть его, однако Сандер всегда полагал, что совместная, и к тому же отлично оплачиваемая работа на общее благо выше личных счетов. Впрочем, склонность к идеализму всегда была его слабым местом.
– Верно, – кивнул Экимму, – Признаться, я удивлен, что вы его так к себе приблизили. Ведь, насколько мне известно, вы увели у него самую большую любовь всей послежизни? А потом она и вовсе умерла.
– Я ее не убивал, – возразил Сандер. – Это все София.
– Но ваша сестра не совала в нее свой член, – заметил дознаватель. – Может, вам хотя бы иногда стоило бы думать другим местом?
Сандер сжал зубы, желея, что не может впечатать Экимму в стену – увы, в честном бою он имел против Верховного Дознавателя очень немного шансов.
– Ладно, – дознаватель взглянул на часы. – Похоже, мое время здесь истекает. Но мое любопытство так и осталось неудовлетворенным. Так что давайте просто откроемся и посмотрим, кто победил. Бруха?
– Я не против. Посмотрим, что тут у нас, – Верховная судья выложила на стол одну из карт, потом другую... – Шестерка, шестерка и... шестерка. И еще две десятки.
– Фул-хаус, – Экимму одобрительно улыбнулся. – Поздравляю вас! Теперь вы, Эстри!
Та выпрямилась.
– Признаться, я планировала выиграть, – задумчиво сказала та. – Надеялась собрать что-нибудь посимпатичнее... – добавила она и бросила на стол пять карт пиковой масти. – Флеш.
– Не так уж и плохо, – одобрил Экимму. – Похоже, как минимум один проигравший у нас уже определился.
– Если только кто-нибудь нас сейчас не удивит, – хмыкнула судья.
Три пары глаз выжидательно уставились на Сандера. Тот опустил глаза, рассматривая свои карты.
– Вряд ли, – сказал он с сожалением. – У меня всего лишь флеш, – и выложил червовую девятку.
Остальные замерли.
– Надеюсь, это старшая карта, – пробормотала Эстри.
Сандер ухмыльнулся.
– Увы для тебя, милая, – не отрывая от нее взгляда, он положил на стол десятку, валета, даму и короля. – Стрит-флеш.
Экимму поднял бровь.
– У меня только один вопрос, – сказал он. – Какого ж черта вы все ждали?
– Лично я, – Сандер с удовольствием потянулся, оглядывая уважаемое собрание, – хотел послушать чужие тайны. И на правах победителя требую свою награду!
В следующую секунду он уже лежал на полу, а сверху на нем сидела разъяренная Эстри.
– Ах ты, скотина! – прошипела она, оскаливаясь и вдавливая пальцы ему в горло. – Да как ты смел предать меня!
– Прекратить! – голос Брухи был точно выстрел. – Охрана!
– Только попробуйте меня тронуть, щенки! – она бросила свирепый взгляд на стражников. – Я порву вас в клочья! Не сметь! – Эстри вскочила на ноги, отступая к выходу. – Вы ничего не докажете!
– А что конкретно мы должны доказать? – спокойно спросил Экимму. – С чего это вы так переполошились, Эстри?
Та прищурилась, растягивая губы в жуткой ухмылке.
– О, я знаю этот тон, Экимму! Я помню все ваши приемчики. Но на этот раз вы меня не подловите! У вас уже есть преступник – Сандер, так что заберите его! Он же признался!
– Это верно, – Судья встала. – Он признался, и с ним мы еще об этом поговорим. Но вы, Эстри, обвиняетесь в том, что прикрылись именем Совета для своей психопатической выходки, которую, к слову, очень четко запечатлели видеокамеры в аэропорту. А это еще хуже, чем несанкционированное Советом массовое убийство. – Бруха едва заметно кивнула охране и сделала несколько шагов по направлению к Эстри. – Но вы еще можете во всем признаться. Я учту это, когда буду выносить приговор.
– Я не вернусь в тюрьму, – твердо сказала Эстри. – Ни за что, нет, нет, нет!
– Тогда мы можем убить вас прямо здесь, – предложил Экимму. – При попытке к бегству.
Сандер, поднявшись, смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену, не в силах произнести ни слова. Он даже не думал, что все обернется вот так. Значит, Совет с самого начала знал о том, что случилось? Так чего же ждал, зачем играл с ними в игры?
Эстри бросила на него умоляющий взгляд.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста, помоги мне!
Сандер покачал головой.
– Мне очень жаль, но я ничего не могу сделать, – искренне сказал он. – Ты едва не выдала нас всех.
Она все еще смотрела на него в полном отчаянии, когда дверь открылась, и подошедший сзади Борис накинул ей на шею серебряную цепь, заставив кожу Эстри зашипеть, дымясь. Вампирша страшно вскрикнула и попыталась сбросить цепь, но лишь обожгла об нее руки.
Одетый в перчатки Борис, приветственно кивнув присутствующим, потянул ее к себе, и Эстри, оступаясь на каблуках и упираясь, побрела за ним, точно посаженный на поводок зверь.
Когда дверь за ними закрылась, Экимму повернулся к Сандеру.
– Ну, теперь к вам. Мы прощаем вам обман Совета, поскольку вы были не вправе выдавать свою создательницу. Однако у нас есть к вам пара вопросов...
– У меня к вам тоже, – прервал его Сандер. – Я все еще могу узнать, где София?
Бруха покачала головой.
– Я не могу на это ответить, – с сожалением сказала она. – Я просто не знаю. Но когда София в последний раз попала под наш радар, она виделась с вашим заместителем, Дагоном. Куда она отправилась дальше? Думаю, об этом вам стоит спросить у него.
– Спасибо, – он посмотрел на Бруху, едва заметно улыбаясь. – Я спрошу. А теперь, получается, я свободен? Вы не будете выдвигать против меня обвинений?
Экимму согласно кивнул.
– Да, вы свободны — и от обвинений, и от власти своей создательницы. Благодаря вам и вашему другу Борису мы можем сделать из нее показательный пример – пример того, к чему может привести амнистия заключенных. А сейчас я задам вам пару вопросов – и можете бежать искать свою подружку.
– И об этом вы тоже знаете?
Бруха довольно улыбнулась.
– Вы удивитесь, как много мы знаем обо всех, кто нам интересен, – сказала она. – А вы вызываете у нас очень, очень большой интерес, Сандер Шварцтейн.
Отвечая на ее улыбку, на самом деле Сандер вовсе не был уверен, что такое пристальное внимание Совета его радует. Он совершенно не чувствовал себя под защитой. Он ощущал себя под колпаком.
Глава 11
1
Если верить ученым, любовь легко разложить на гормональные составляющие: дофамин, адреналин, серотонин, вазопрессин и окситоцин и эндорфины. Благодаря дофамину мы учимся различать удовольствие и стремиться к нему, адреналин помогает свернуть горы, серотонин и эндорфины позволяют сполна насладиться обладанием, а окситоцин и вазопрессин вызывает нежность и привязанность.
Если верить вампирам, то все эта гормональная история была чушью собачьей. Иначе с чего было бы двум мертвецам летать над океаном в маленьком частном самолете, напряженно вглядываясь в густо-синюю воду внизу?
С тех пор как пассажирский лайнер, летевший беспосадочным рейсом Москва-Денпасар пропал со всех радаров, прошло почти двенадцать часов. С разрешения властей острова Бали, рядом с которым предположительно произошла катастрофа, в небо поднялась практически вся частная авиация. Самолеты кружили над океаном, выискивая обломки лайнера, но видели лишь воду, изредка разрываемую резвящимися дельфинами. Время шло впустую, и с каждой минутой становилось все яснее: место аварии не найдут.
Радио в маленькой четырехместной «Сесне» то и дело взрывалось сообщениями: «Квадрат 10... 12... 14 пуст. Возвращаюсь на базу». Сандер устало потер лоб, пристально всматриваясь в безбрежную гладь. Они с Борисом уже дважды прочесали и квадрат девять, и квадрат одиннадцать и еще дюжину других квадратов, совершенно неотличимых от предыдущих. Обломков не было. Это было и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны, это означало, что самолет мог упасть на один из близлежащих островов, в изобилии разбросанных по Тихому океану, с другой — чем больше проходило времени после предполагаемой катастрофы, тем меньше оставалось надежды найти Василису живой.
– Вы чего-нибудь хотите? – хозяйка самолетика, миловидная блондинка лет тридцати наклонилась и, одарив многообещающим взглядов обоих вампиров, продемонстрировала глубокий вырез своего лимонного джемпера.
Сандер, первым делом отправивший их с подружкой на пассажирские сиденья с помощью гипноза, рассеянно обернулся и посмотрел куда-то сквозь нее.
– Может быть, чаю? Или виски со льдом? – продолжала улыбаться блондинка, явно не в силах решить, кто из господ пилотов ей нравится больше. – А может, сендвич?
– Пожалуй, – отсутствующим тоном сказал Сандер. – Что-то я проголодался на почве стресса.
Лицо блондинки чуть не треснуло от радости. Но прежде, чем она успела открыть рот, он поманил ее к себе пальцем.
– А ну-ка, наклонись...
Девица, явно сделавшая из его просьбы неверный вывод, тотчас же исполнила приказание: нагнувшись, она облизнула покрытые прозрачным розовым блеском губы и приоткрыла их в ожидании поцелуя.
Нисколько не заинтересовавшись ее предложением, Сандер убрал с ее шеи выбившуюся из прически прядь светлых вьющихся волос и безо всяких дальнейших сантиментов укусил в шею. Глаза блондинки удивленно расширились, а потом томно закрылись, а из приоткрытых губ вырвался стон. Вампирские укусы действовали на людей возбуждающе – иначе вампиры, особенно те, кто не владел гипнозом в полной мере, просто не могли бы выжить.
Бросив взгляд на разворачивающуюся на его глазах сцену, Борис вспомнил, что и сам сегодня остался без завтрака и обеда. Однако в этом самолете начальником был не он, а значит, распределение запасов провианта не входило в его обязанности.
По всей видимости, Сандер, утоливший первый голод, тоже об этом вспомнил. С сожалением оторвавшись от ранки, он быстро лизнул ее, запечатывая слюной, и повернулся к Борису.
– Кажется, там был еще один паек, – сказал он, кивнув в сторону второй подружки, сидящей на пассажирском сидении с бессмысленно-счастливой улыбкой.
Благодарно склонив голову, Борис, не торопясь, поставил самолетик на ручное управление и протиснулся между сидений к своему обеду. Краем глаза он успел заметить напряженные соски и полный вожделения вгляд блондинки, обращенный на Сандера. Кажется, в ближайшие несколько минут Борис им не понадобится.
Рассмотрев доставшуюся ему жертву, он покачал головой, еще раз убеждаясь в силе любви своего нового покровителя к Василисе: отверженная им пассажирка была значительно моложе и симпатичнее той, что непристойно стонала сейчас, стоя на коленях рядом с Сандером.
– Привет, солнышко, – сказал Борис, улыбнувшись красотке, и выпустил клыки. – Я что-то ужасно проголодался, а ты?
2
Пробуждение оказалось не из приятных.
Сначала включился звук: на Василису со всех сторон обрушился гул, крики, скрежет железа и какой-то треск. Потом вернулся запах – гари, горячего металла, песка и человеческого страха. И лишь потом картинка перед васиными глазами начала обретать очертания.
В первый момент Васе показалось, что она смотрит на фрагменты паззла, разбросанного детской рукой. Огромные горящие конструкции, поломанные деревья, волны, равнодушно лижущие усыпанные непонятными обломками песок, и люди, люди, люди... Обезумевшие, потерянные, оглушенные, они метались по берегу, крича, плача и в отчаянии воздевая руки к небу. Кто-то истерически рыдал, упав на колени и ткнувшись головой в мокрый песок, кто-то выкрикивал бессмысленные, непонятные то ли ругательства, то ли слова молитвы, кто-то бегал туда-обратно к горящим осколкам самолета, желая и не решаясь заглянуть внутрь.
Но во всей этой жуткой картинке явно чего-то не хватало, не доставало какой-то важной детали – той самой, что прекратила бы разрозненные фрагменты в целостное полотно... Василиса приподнялась и огляделась по сторонам. Крови не было. Не было растерзанных падением с высоты жертв, не было обугленных трупов и жути оторванных конечностей. Насколько могла судить Василиса, пассажиры, упавшие с небес на землю, совершенно никак не пострадали. Ее тело тоже не болело. Руки и ноги, которые она ощупала, не выглядели сломанными, в голове не было зияющих ран, а ее сердце билось так ровно, будто Василиса только что очнулась от сна.
– Вы не ранены? – взволнованный мужской голос обратился к ней по-английски. Обернувшись в направлении звука, Вася обнаружила худого юношу примерно своего возраста. Его коротко стриженые светлые волосы торчали в разные стороны, – возможно, потому, что он постоянно проводил по ним пятерней, – а голубые глаза смотрели встревоженно и серьезно. Одетый в в перепачканные сажей линялые голубые джинсы и серую футболку с надписью Greatful Dead, он был красив той гладкой красотой, что в равной степени привлекает как девочек в пубертате так и их недотраханных мамаш. – Вы говорите по-английски?
Василиса кашлянула, прочищая горло. Похоже, голос у нее тоже не пострадал.
– Говорю, – ответила она.
– Ронан, – послышался голос откуда-то сбоку. – Вот ты где!
К ним быстрым шагом приближалась девица – тоже в джинсах и футболке, темноволосая, полноватая, с взволнованным лицом. Впрочем, в ее выражении было еще нечто такое, что Василиса даже не распознала с первого взгляда. Лишь когда девушка подошла вплотную и положила руку на плечо светловолосого, который все еще стоял над Васей, моргая и почесывая голову, она опознала ревность.
– Ну, что у нас тут? – поинтересовалась вновь прибывшая, оглядывая Васю. – Вы в порядке? Встать можете?
– Вроде, – та села на песке, а потом осторожно встала. Ронан продолжал глядеть на нее пристальным взглядом, но не делал при этом никаких попыток помочь.
– Где мы? – поинтересовалась Василиса, отряхивая с колен налипший песок. Ее джинсы оказались порваны, но под тканью не было и следа царапин. – Что случилось?
Девица посмотрела на нее, как на полоумную.
– Мы упали, – растягивая слова, сказала она. – Самолет. Авиакатастрофа. Понимаете?
– Понимаю, – эта снисходительная манера начала раздражать Василису, так что она из вредности решила обращаться исключительно к ее бойфренду. Обворожительно улыбнувшись, Вася добавила: – Кажется, у меня легкая амнезия. Я заснула в самолете, а проснулась уже здесь. Совершенно не могу вспомнить, как мы падали.
Ронан снова почесался. Вши у него, что ли?
– Я тоже не особенно помню, – признался он. – Ну то есть я помню, как по громкой связи говорили не волноваться, а после на нас выпали кислородные маски. А потом – туман. И вот мы здесь.
– Точно, – подхватила его подружка. – Тут просто ужас какой-то. Никто не знает, где мы. Телефоны не работают, вай-фая нет.
– Зато вроде все живы, – добавил Ронан. – Странно, верно? Грохнуться с такой высоты — и даже не поцарапаться.
– Странно, – эхом повторила Василиса. – Очень странно.
Под ногами она заметила свою сумку и тут же наклонилась за ней.
– Ладно, раз вы в порядке, мы, наверное, пойдем, – заторопилась девица, явно пытаясь увести своего дружка от потенциальной соперницы как можно быстрее и как можно дальше.
– Конечно, – нащупав телефон, Василиса рассеянно улыбнулась им и тут же принялась искать связь в надежде все-таки дозвониться домой и сообщить о неприятности, в которую попала. Однако на линии, обычно показывавшей уровень приема, не было ни одного деления. Интернет, разумеется, тоже не работал.
Местность вокруг казалась незнакомой. Позади стоял лес, впереди плескался океан, справа горел самолет. Очевидно было одно — лайнер упал где-то в тропиках: это было легко понять по влажной жаре, быстро приклеившей одежду к васиной коже. Василиса стянула свитер и завернула джинсы до колена, однако прохладнее не стало: солнце припекало весьма прилично, так что к вечеру, подумалось Васе, лицом она будет напоминать печеное яблоко.
Останки самолета догорали, и люди, постепенно успокоившись и убедившись в том, что все живы и здоровы, начали подходить ближе, чтобы выяснить, не уцелело ли в огне что-то ценное.
Василиса совсем уже было собралась последовать их примеру, когда неожиданный шум заставил ее обернуться. В ответ на ее пристальный взгляд лес, казалось, посмотрел на нее подозрительно и таинственно – лишь ветки дрогнули, осыпаясь листвой. Лишь на какую-то долю секунды Васе вдруг показалось, что между деревьями мелькнул и исчез серебристо-белый рог единорога.
3
Вечер не принес Сандеру и Борису никаких радостных новостей. Чем темнее было вокруг, тем мрачнее становился Сандер. Его мучили горечь и вина. Будь он умнее, не стал бы вываливать на Василису все сразу, не потребовал бы понять и немедленно принять его, наплевав на свои моральные принципы и восприятие добра и зла. Будь он дальновиднее, не отпустил бы Василису домой. И вот теперь девочка с самой прекрасной улыбкой и самым дурным на свете характером исчезла. Возможно, она уже мертва — и только потому, что кому-то на двести лет ее старше не хватило ума и дальновидности... В груди, там, где у обычных людей находится сердце, что-то заныло. Должно быть, фантомное.
Поморщившись, Сандер как можно незаметнее потер грудь, усмиряя боль, однако от внимания Бориса его жест не ускользнул.
– Давайте-ка еще разок прочешем квадрат двенадцать, – предложил он. – Кажется, в прошлый раз я там что-то такое видел...
– Нет, – Сандер устало откинулся на спинку кресла и посмотрел вдаль. – Бесполезно. Нужно возвращаться.
– Но...
– Мы возвращаемся, – повысил голос Сандер. – Горючее почти на нуле, а в темноте все равно ничего не разглядеть... Должно быть, лайнер упал на землю.
Услышав в его голосе проблеск надежды, Борис молча кивнул и начал разворачивать самолет в сторону берега. Его спутник повернулся к пассажиркам, счастливо таращившихся на них с заднего сидения.
– Пристегнитесь, – посоветовал он им. – Мы снижаемся.
Глядя, как девицы послушно защелкали пряжками ремней безопасности, Сандер, казалось, что-то вспомнил.
– Как, говоришь, тебя зовут? – поинтересовался он у той, что постарше. – Кристин?
– Джинни, – торопливо ответила она, сияя улыбкой. – Джинни Форбс.
Сандер кивнул, не спеша называть свое имя.
– У тебя спайки в маточных трубах, Джинни, – сказал он. – Поэтому у тебя нет детей. Так что кончай ездить к шарлатанам и обратись в хорошую клинику.
Глаза Джинни широко раскрылись от удивления.
– О, но Ида Багус – не шарлатан! – возразила она. – Он – потомок царей, открывший в себе дар к исцелению. Вот, – девица вытащила из своей сумочки ручку и записную книжку. – Я напишу вам его мобильный. Если у вас вдруг возникнет неразрешимая проблема, он непременно поможет.
– Ну, со спайками твой Ида Багус точно не помог, – заметил Сандер, на автомате принимая из ее рук бумажный листок.
Джинни мечтательно улыбнулась.
– Он сказал мне, что шлюзы откроются, как только я встречу правильного мужчину, – благоговейно выдохнула она, глядя на своего собеседника во все глаза. – И мне кажется, я его встретила.
Поняв, что она имеет в виду, Сандер едва не поперхнулся.
– Даже не надейся, – быстро сказал вампир. – Я абсолютно бесплоден. Абсолютно, – повторил он и снова помрачнел.
До самой посадки Сандер больше не сказал ни слова.
4
Выживших оказалось двести пять человек – самолет был почти полон. Все летели на новогодние каникулы, а оказались неизвестно где. Однако человеческая способность к адаптации невероятна: обнаружив, что все живы и здоровы, люди в большинстве своем решили воспринять случившееся как приключение и подождать, пока поисковая экспедиция, которую уже наверняка выслали по следу потерпевших аварию, их найдет.
Капитан корабля, сразу же взявший на себя функцию руководителя группы, предложил разбить лагерь на берегу, а завтра утром познакомиться с окружением повнимательней.
– Надеюсь, ночью на нас не нападет черный дым или Другие, – сказал кто-то в толпе.
Ответом ему был смех и возгласы, обнаруживающие всеобщее знакомство с телевизионными шедеврами. Послушав еще немного, Василиса незаметно отступила и побрела в сторону леса.
– Эй! – встревоженный голос ударил ее в спину, как выстрел.
Вздрогнув, Вася обернулась и обнаружила уже знакомое ей лицо. Ронан неодобрительно смотрел на нее, засунув руки в карманы джинсов.
– Ты куда это собралась? – поинтересовался он. – Ты не слышала, что сказал капитан – в джунгли до утра не соваться?
Вася закатила глаза.
– Это не джунгли, а всего лишь лес, – снисходительно сказала она, кивнув в сторону деревьев. – И я что-то не помню, чтобы назначала тебя своим начальником.
– Легкая амнезия, верно? – улыбнувшись, Ронан приблизился. В отсутствие своей подружки он выглядел куда более самоуверенным. – Похоже, падение с высоты все-таки что-то повредило у тебя в голове. Сколько пальцев? – спросил он безо всякого перехода, приближая пятерню к ее лицу.
– А ну, убери от меня свои лапы, – рассердилась Вася, отталкивая его руку. – Почему бы тебе не сходить развлечь свою подружку? Она уже там тебя, наверное, обыскалась.
Улыбка Ронана стала еще шире.
– Ты про Келли?
– Понятия не имею, – Вася скрестила руки на груди, делая еще один шаг назад. – Она не представилась.
– Келли — моя сестра, – сказал Ронан, и не думая отставать. – Я – Ронан, а ты – никуда не пойдешь.
С этими словами он схватил ее за локоть, не давая идти дальше. Василиса ощутила, как в висках у нее начинает стучать.
– Я сказала – отвали! – прошипела она, резко дергая плечом в надежде стряхнуть его руку. – Ты что вообще себе позволяешь, а?!
Однако на Ронана ее злость, похоже, не произвела никакого впечатления.
– Ты явно не в себе, – спокойно скзал он, не переставая ее удерживать – кажется, совершенно безо всяких усилий. – Я оказываю тебе услугу. Это незнакомая местность, и ходить ночью в лесу опасно. Нам нужно держаться всем вместе, пока мы не поймем, где находимся. Так что если ты не пойдешь со мной добровольно, я потащу тебя назад силой.
Василиса ощутила, что сейчас сорвется – бросится на этого нагло ухмыляющегося хлыща и выцарапает ему глаза или как хотя бы стукнет коленом между ног. Однако поведение буйнопомешанной явно могло оказаться не в ее пользу. Так что Василиса сделала глубокий вдох и перестала вырываться.
– Если ты меня не отпустишь, я скажу, что ты пытался меня изнасиловать. Мои соотечественники будут просто счастливы отомстить мировому империализму в твоем лице, – она мило улыбнулась, чувствуя, как разжимаются пальцы Ронана. – Вот так-то лучше. Иди, мальчик, играй со всеми в «Лост».
Тот хмыкнул как ни в чем ни бывало.
– Терпеть не могу «Лост». Ладно, – Ронан вздохнул и снова взъерошил волосы. – Раз уж ты такая упрямая, я, так уж и быть, пойду с тобой.
– Еще чего!
– Да ладно тебе, не возражай, – он пожал плечами и послал Васе свою самую обаятельную улыбку. – Вдвоем не так страшно. Так что стой здесь, а я пойду раздобуду нам фонарики или факел.
С этими словами он обернулся и зашагал в сторону лагеря.
– Никуда не уходи!
Вася упрямо дернула плечом, однако осталась стоять на месте. В конце концов, Ронан был прав: вдвоем идти неизвестно куда было все-таки менее опасно, чем в одиночку.
5
Демоны всегда приходили к Васе в темноте. При свете дня она еще как-то с ними справлялась, загоняя на задворки памяти, но стоило стемнеть, и Вася снова вспоминала вещи, о которых предпочла бы забыть.
Шагая вслед за Ронаном и Келли, поймавшей брата и буквально навязавшейся с ними в дорогу, Василиса поймала себя на том, что снова думает о Сандере. Нет, не так — о Сандере и Софии. Когда она впервые увидела их вместе, то, помнится, была совершенно уверена, что между ними что-то есть — причем нечто большее, чем родственная связь. По тому, как София смотрела на брата, ловя каждый его жест и впитывая каждое слово, было ясно: она давно и беззаветно влюблена в того, кто не вправе ответить ей тем же. Это потом уже Василиса узнала о проклятии обращения, и о том, что София на самом деле не была связана с Сандером кровными узами, – первое впечатление все равно осталось неизменным: она его любила, а он предпочитал делать вид, что ничего не происходит. Что из этого в итоге получилось, Василиса видела – тогда в отеле, по телевизору. Она не знала, каким образом София способствовала тому, что Сандер лишился своего поста, однако была уверена в одном: отнесись ее бывший любовник к чувствам Софии более внимательно, всей этой трагедии могло и не случиться.
Почему ей все это вспомнилось именно сейчас? Потому, что глядя на Ронана и Келли, она ощущала продолжительный эффект дежа-вю.
– Зачем мы поперлись в лес на ночь глядя? – спрашивала Келли, забегая вперед и глядя на брата большими круглыми глазами. – Почему не подождали до утра?
Ронан посветил фонариком перед собой, с трудом протискиваясь между тесно стоящими деревьями.
– Потому, что если на том конце леса есть что-то интересное, мы увидим это первыми.
Келли сердито фыркнула.
– Если дойдем! А что, если здесь водятся хищники? Или племя людоедов?
– Нет здесь никаких людоедов, – подала голос Василиса.
Келли бросила на нее уничижительный взгляд.
– Тебе-то откуда знать?
Вася пожала плечами, и Келли снова отвернулась, бормоча в ее адрес нечто неясное, но явно нелицеприятное. Никогда не стоит становиться на пути влюбленных сестер, подумалось Василисе. Хватит, у нее уже есть опыт. В глазах вдруг защипало, и Вася быстро смахнула слезу. Ей бы следовало подумать о том, как беспокоятся родители, но вместо этого она не могла выбросить из головы мужчину, который обошелся с ней как последний свин. Сандер — чудовище, напомнила она себе. Убийца, сознательно истребляющий ее вид.
Крайне некстати ей вдруг вспомнилось, каким мирным бывало лицо этого ужасного, ужасного монстра во сне – морщинка между широких бровей разглаживалась, сомкнутые ресницы бросали на щеки темную тень, а очертания губ становились мягче.
– И долго ты так будешь смотреть? – улыбнувшись в ее воспоминаниях, он открыл удивительно ясные со сна глаза и притянул ее ближе. – Мне от этого не по себе.
– Думаешь, я могу убить тебя, пока ты спишь?
Уголки красивых губ приподнялись в улыбке.
– Вряд ли. Я слышу, что происходит вокруг. Например, как ты надо мной сопишь.
Его кожа под ее щекой была прохладной, точно мрамор.
– Тебе снялся сны? – спросила Василиса.
– Иногда.
– И что ты видишь?
– Небо. И солнце. И высокую траву вокруг, – Сандер коснулся губами ее лба. – Я лежу на земле и смотрю вверх, пока не становится больно глазам. И я слышу, как у меня бьется сердце, и ощущаю, как воздух наполняет легкие. Я чувствую, что живу.
Василиса улыбнулась, игнорируя горечь признания.
– Вот поэтому я никогда не хочу становиться вампиром, – беззаботно фыркнула она.
Сандер пропустил ее волосы сквозь пальцы, и золотистые пряди упали ему на грудь, словно колосья, налитые спелостью зерен.
– Хорошо, – мягко сказал он. – Это здорово, что у тебя есть выбор.
Из плена воспоминаний Василису вырвал резкий возглас.
– Что это? Смотрите, вон там!
Вася прибавила шаг, попутно отмечая, что у Келли все-таки поразительно противный голос.
– О боже, я глазам своим не верю! – не унималась та. – Мы спасены! Слава Богу! Ронан, Ронан, скажи мне, что ты тоже это видишь?.. Кстати, а где твоя новая подружка?
– Василиса, – любезно подсказала она, подходя. – Можно просто Вася.
Келли посмотрела сквозь нее, игнорируя протянутую для рукопожатия руку.
– Да без разницы, – пробормотала она, отворачиваясь.
Вася перевела взгляд туда, куда смотрели ее спутники, и замерла. То, что предстало ее глазам, было совершенно невероятно.
– Двести пять, – сказал Ронан потрясенно, поворачиваясь к ней. – Ровно двести пять, я посчитал. Где мы, черт возьми, и что же такое здесь творится?!
6
Телефон Бориса завибрировал в тот самый момент, когда шасси самолетика коснулись взлетной полосы. Покосившись на источник звука, вампир вырулил на широкую дорогу, ожидая, пока самолет остановится. Все это время телефон гудел не переставая, пока Сандер не поднял маленький черный аппаратик и молча не всунул его своему спутнику между плечом и ухом.
– Спасибо, Александр Михайлович, – сказал Борис. – Алло?.. Постойте, помедленней... Вон оно что... Ага, ага... И где же?.. Так, поподробней... Конечно, сейчас буду... Никого не пускайте, пока не приеду, все понятно?.. Ну ладно, отбой.
Остановив самолет, Борис осторожно закрыл телефон и положил его на приборную панель так аккуратно, точно тот был стеклянным. Ощутив повисшее в воздухе напряжение, Сандер повернулся к нему. Лицо пилота было каменно-серьезным и словно вдруг состарившимся. И снова Сандер ощутил в груди болезненный фантомный укол.
– Ну же, – поторопил он. – Говори.
Борис провел рукой по лицу, словно ощупывая: на месте ли? Потом перевел взгляд на Сандера.
– Нашли их, Александр Михайлович, – ответил он с трудом. – Всех нашли — и пассажиров, и самолет. Вы были правы — на землю он упал, в лесу, сразу и не увидеть.
– Василиса... – начал Сандер и вдруг понял, что не может продолжать. Сказать то, что он собирался — значит, признать, что все кончено.
Борис покачал головой.
– Нет, – он криво улыбнулся, – нет, жива она. Все живы.
Сандер ощутил, как его захлестывает волной облегчения. Она жива — это главное. Самое, самое главное. Остальное они как-нибудь преодолеют, и сделают это вместе, потому что теперь, после того, что произошло, он никуда ее больше не отпустит. Какого хрена, да он, если понадобится, прикует ее наручниками к батарее и будет пить ее кровь до тех пор, пока она не привяжется к нему навечно...
– Значит, все хорошо, – сказал Сандер утвердительно. – Все живы — значит, все в порядке, так ведь?
Борис, однако, не спешил разделять его радость.
– Не совсем, – признался он. – Все выжили, но никто не пришел в себя. Похоже, все пассажиры в коме.
Глава 12
1
Когда-то давным давно, месяца три назад, одна девочка спросила вампира: правда ли, что они – мертвы? Вампир тогда улыбнулся и ответил: конечно нет, детка; все это сказки, придуманные нашим пиар-отделом; вампиры не живы и не мертвы, они — где-то посередине, но если тебе нужно более понятное сравнение, представь себе человека в коме, – это и будет состояние, в котором мы находимся.
Все это, разумеется, было враньем — от самого первого до самого последнего слова. Человеческая кома не имеет ничего общего с вампирской жизнью: одно – противоположность другого. В то время как вампиры мыслят, передвигаются, трахаются и убивают, с точки зрения человека они остаются мертвыми: их сердца практически не бьются, а мозг не посылает электрических сигналов. С другой стороны, люди в коме могут похвастаться и сердцебиением, и мозговой активностью, однако они не могут ни говорить, ни ходить, ни совершать глупостей, наполняющих смыслом любую человеческую жизнь.
Стоя в палате рядом с бесчувственным и почти что бездыханным телом Василисы, Сандер ощущал отчаянное бессилие, равного которому не знал никогда. Вот бы легенды о вампирах были правдой и он действительно мог бы вернуть ее в сознание целой собственной крови – залечить невидимые раны, передав свою силу по капле, вернуть румянец на бледное лицо, снова вызвать счастливую улыбку, которой она встречала его всякий раз, просыпаясь от долгого сна. Но увы – все эти сказки были придуманы специально для того, чтобы охранить хрупкую, вымирающую вампирскую расу, поддерживая у человечества уверенность в сверхъестественных способностях не-людей. Способностях, которых не было.
Вампиры могли влезть в мысли врачей, могли потребовать непрекращающихся консилиумов, самых дорогих лекарств и лучшей палаты, но вывести из комы человека, который вдруг в ней оказался, они были неспособны.
Все, что теперь оставалось Сандеру – бессмертному вампиру и бывшему лидеру своего народа – это ждать и надеяться, что у его человеческой девочки окажется достаточно сил и причин для возвращения.
Ее маленькая лапка безвольно лежала в его ладони, глаза были закрыты, а лоб — испещрен багровыми ссадинами. Это было единственное повреждение, – как видимое, так и невидимое, – однако Василиса и не думала просыпаться.
То же самое произошло и с остальными пассажирами: они словно заснули, повинуясь неведомой силе, в то время как самолет падал с небес на землю. Нет, не падал – медленно, плавно снижался, пока не опустился на верхушки деревьев и, повинуясь земному притяжению, не соскользнул вниз. От удара некоторые стукнулись головой об иллюминаторы и открытые столики или скатились в проход, однако никто не получил больше нескольких ушибов и ссадин. Как никто и не проснулся.
Ученые и специалисты по паранормальным делам уже сбежались в маленькую больницу недалеко от Денпасара, чтобы своими глазами увидеть это удивительное явление, однако никаких причин – и тем более вариантов решения – никто из них предоставить не смог. Пассажиры и команда по-прежнему спали глубоким сном, точно полк спящих красавиц, уколотых волшебным веретеном.
Опустившись на колени рядом с кроватью, Сандер повернул к себе васино лицо. Може быть, подумалось ему, в людских сказках, в отличие от сказок вампирских, была хотя бы крупица правды, и если он поцелует ее, она проснется? Но под его губами васины губы остались сухими и неподвижными. Значит, либо сказки врут, либо он – не ее принц. Горько усмехнувшись, Сандер провел рукой по щеке Василисы, а потом поцеловал в висок...
Видение в его голове было коротким и ярким: горящие обломки самолета, люди, в панике бегающие по берегу океана, темный лес... Сандер резко зажмурился, а потом открыл глаза, словно пытаясь выдавить из своего создания картинку, которая явно принадлежала не ему. Все это было странно. Кто-то явно пытался влезть в его голову, населяя мозг вампира чужими воспоминаниями. Он прислушался, но вокруг стояла тишина. В палате не было никого, кроме него и Василисы. Пораженный внезапной мыслью, он снова коснулся ее виска и закрыл глаза...
Шум прибоя, смешанный с криками людей и шумом пожара, ударил в его барабанные перепонки, словно набат.
«Где мы? – спросил голос Василисы. – Что случилось?».
Сандер видел происходящее с земли, на которой, по всей видимости, лежал. Вокруг царил форменный хаос: какие-то люди в ужасе бегали вокруг огромной металлической конструкции, в которой с трудом можно было узнать обломки самолета.
«Мы упали, – сказал визгливый женский голос. На Сандера неприязненно смотрела неприятного вида темноволосая девица. – Самолет. Авиакатастрофа. Понимаете?»
«Понимаю, – сказал Сандер – почему-то голосом Васи. – Кажется, у меня легкая амнезия. Я заснула в самолете, а проснулась уже здесь. Совершенно не могу вспомнить, как мы падали».
«Я тоже не особенно помню, – ответил на это высокий худой подросток с взъерошенными светлыми волосами. – Ну то есть я помню, как по громкой связи говорили не волноваться, а после на нас выпали кислородные маски. А потом – туман...».
На этом кино оборвалось. Точнее, не так – его грубо оборвали. Какая-то сила подхватила Сандера с пола и резко припечатала к стене.
– Ты... – с ненавистью прошипела сила очень знакомым и очень злым голосом. – Ты, мразь... Я сейчас с тобой сделаю такое...
Когда картинка перед глазами Сандера обрела четкость, а кости, сломанные от удара, начали срастаться, он увидел перед собой разъяренного Степана Рюриковича, приставившего ему к горлу здоровенный нож и устремивший в сердце неприятных размеров осиновый кол.
2
Домиков было двести пять. Они пересчитали дважды — слева направо и справа налево, но количество оставалось неизменным. Домики были одинаковыми – ровными, точно шампиньоны в корзинке, беленькими, с соломенными крышами. Стояли они на возвышении – так, что с той точки, где стояли Василиса, Келли и Ронан, было видно их все. В каждом маленьком дворике, окружавшем дом, горели фонари, из-за чего даже в ночью было светло, как днем. Но главное — домики выглядели совершенно необитаемыми. Со стороны поселка, выстроенного неизвестно кем и для кого, не доносилось ни единого звука. Собаки не лаяли во дворах, не смеялись дети, не кричали их мамы, зазывая малышню домой... Место было совершенно, абсолютно необитаемым. И это пугало до жути.
– Как кладбище, – прошептала Келли, поворачивая к Ронану бледное лицо. – Будто это для нас заготовили гробы. Может, мы все умерли?
– Глупости, – в голосе Ронана было лишь эхо напряжения. – Давайте-ка без истерик, ладно? Василиса, присматривай за Келли. Келли, присматривай за Василисой.
– А ты? – слабо спросила Келли, которая выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок.
– А я пойду посмотрю, что там такое, – храбро улыбнулся ее брат. – Если что — бегите обратно и визжите что есть мочи, ясно?
– Я с тобой, – предложила Василиса. Как это так вышло, что это уже не Ронан – с ней, а наоборот? Когда это он превратился в предводителя их маленькой экспедиции? – В смысле, я пойду посмотрю, а ты как знаешь.
– Нет, – и что у него за дурацкая привычка: чуть что – хвататься за руки? – Побудь здесь, – он помотал головой, не давая ей возразить. – Я прошу. Пожалуйста. Вдруг это какая-то ловушка? Если со мной что-то случится – что угодно! – возвращайтесь в лагерь и зовите на помощь. Договорились?
Глазища у него были синие-синие. Василиса моргнула.
– Договорились, – неожиданно для себя сказала она.
– Ну, вот и славно, – Ронан отпустил ее руку. – Ладно, я быстро.
За васиной спиной раздалось неразборчивое бормотание, причем она могла поклясться: в длинной фразе, которую выпустила в нее Келли, прозвучало слово «шлюшка».
4
Когда Сандер снова обрел способность связно формулировать свои мысли, для разговоров едва не оказалось слишком поздно. Лезвие ножа впивалось ему в горло, а острый кол уже прорвал одежду и воткнулся под ребро. К счастью, в этот самый момент убийственные намерения отца Василисы нарушил строгий окрик.
– Степан! – крикнул кто-то – должно быть ангел, специально посланный в эту больницу, чтобы избавить Сандера от неминуемой гибели. – Степан, перестань!
Тот дрогнул и слегка ослабил нажим.
– Прекрати немедленно! – добавил ангел, продолжая наступление. На голове у него были длинные коричневые дреды, спускавшиеся почти до талии. – Что ты делаешь?!
Обернувшись, Степан со звоном выронил кинжал и открыл рот.
– Алена?! – сказал он, явно не веря своим глазам. – Что это... что это у тебя на голове?
Алена – а это, разумеется, была именно она – нахмурилась, скрещивая руки на груди. Ровно так же, не мог не отметить Сандер, делала Василиса, когда злилась.
– Ты мне давай зубы не заговаривай! – мрачно сказала Алена. – Нашел время для кровной мести, придурок! Мало тебе того, что с Васей беда, а? Что ты ей скажешь, когда она проснется и спросит про своего... – не найдя подходящего слова, – она повернула подбородок в сторону Сандера, в чью грудь все еще упирался осиновый кол. – Ох, да убери ты это!
С этими словами она зло выхватила у бывшего мужа оружие и бросила на пол. Просто удивительно, что Степан так легко позволил ей это сделать. Впрочем, это был не единственный повод для удивления. При виде бывшей жены вампир вдруг как-то понурился, сморщился и тоскливо заиграл бровями, всем своим видом выражая раздавленного сердечным страданием брошенного мужа.
– А вообще тебе идет, – невпопад заметил он. – Ну, это, на голове. Ты прямо как Медуза-Горгона. Особенно сейчас: грозная, но красивая.
Не удостоив его ответом, Алена покачала головой и подошла к койке, на которой лежала Василиса. Села на край и коснулась кончиками пальцев исцарапанного лба. Плечи у нее опустились, лицо приняло грустное выражение, и даже дреды, казалось, печально повисли.
– Что же с тобой случилось? – спросила она, поглаживая дочь по голове. – Где ты?
– У океана, – подал голос Сандер, обозревая дыру на груди. Две пары глаз повернулись и выжидательно уставились на него.
– Что? – переспросила Алена тихо.
– Что ты знаешь? – Степан был более конкретен.
Сандер шагнул было по направлению к койке, но наткнувшись на предупреждающий взгляд Степана, остановился. В конце концов, эти люди – родители Василисы. Нужно было проявить уважение.
– Я только видел то, что видит она, – сказал он. – Василиса где-то у океана. Самолет сгорел, но все выжили. Никто не знает, где они находятся.
Прищурившись, Степан приблизился к нему.
– Ты видел? – уточнил он нехорошим тоном.
Сандер согласно наклонил голову.
– И как ты это видел?
– Я до нее дотронулся, – объяснил он. – Коснулся виска и... Я довольно сильный телепат, – добавил Сандер, взглянув в сторону Алены.
Та улыбнулась, и Сандер снова ощутил, как в груди заныло. Просто удивительно, до чего Василиса была на нее похожа.
– Ты можешь сделать так еще раз? – спросила она.
Сандер кивнул.
– Тогда сделай, пожалуйста, – уголок ее рта дернулся, и вампир поспешил отвести глаза. – Степан, пропусти, – донеслось до него.
Приблизившись к Василисе, Сандер опустился рядом и коснулся ее лба кончиками пальцев, стараясь не задеть царапин...
И тут же увидел двести пять домиков, рассыпанных по склону горы.
5
Ронан вернулся быстро.
Келли и Вася наблюдали, как он поднимается по склону, подходит к одному из домиков, открывает дверь... Через пару минут Ронан вышел и направился к другому домику. Лицо у него было озадаченное. Осмотрев несколько зданий, он махнул девушкам рукой, давая понять, что возвращается.
– Все домики одинаковые, – сообщил он, едва приблизившись. – Идентичные, словно клоны. Везде длинный коридор, который ведет в спальню с огроменной кроватью, а по обеим его сторонам – двери. Справа – кабинет и зал, а слева...
– Ванная, – сказала Василиса.
– Точно.
– Большая чугунная ванная, такая старомодная, – добавила она.
– Откуда ты знаешь?
Вася закусила губу. То, что домики снаружи выглядели по-другому, немного сбило ее с толку. Но теперь она, кажется, поняла, где они находятся. Весь этот лес, и домики, и обломки самолета, и люди, и даже океан, – все это было у нее в голове. И она понятия не имела, как ей – нет, всем им! – оттуда выбраться.
6
– Значит, все эти люди, – Алена махнула рукой в сторону холла, где, несмотря на позний час, сновали медсестры, – все пассажиры и команда самолета мысленно находятся в голове нашей дочери?
Сандер потер лоб. Такие напряженные проникновения в чужое сознание отнимали немало сил. Он ощутил голод.
– Похоже на то. Если я все правильно понял.
– Может быть, ты снова туда заберешься и уточнишь? – поинтересовался Степан угрожающе. – Просто чтобы удостовериться. Или попросишь ее проснуться?
Сандер устало покачал головой.
– Боюсь, это не сработает, – сказал он. – Я совершенно ничего не могу там сделать – только наблюдаю за тем, что происходит — и все.
– А если внушить ей другие воспоминания?
Сандер прислонился спиной к стене и прижался к ней затылком.
– Я пробовал, – признался он. – Вася меня глушит, как радиосигнал.
– Может, пробраться туда через сознание кого-то еще? – предложила Алена. – И рассказать ей о том, что происходит?
– Василиса знает, что происходит, – сказал Сандер. – Она поняла. Только не может придумать, как оттуда выбраться.
Повисло напряженное молчание. Степан, краем глаза заметил Сандер, еще сильнее съежился и больше не делал попыток порезать его на лоскуты. Лицо Алены было задумчивым и печальным.
Бездумно сунув руку в карман джинсов, он нащупал мятый бумажный листок. Развернув его, Сандер увидел какие-то цифры и надпись: «Ида Багус». Он моргнул. Мысль, оформившаяся в его мозгу, была на редкость сумасшедшей, но при этом почему-то казалась очень правильной.
– У меня есть идея, – сказал он, улыбнувшись. – Кажется, я знаю, что делать.
Глава 13
1
Знаменитый хилер Ида Багус жил в окрестностях Убуда, за высоким каменным забором, ворота которых подпирали «Порше», «Альфа Ромео» и два «Мерседеса». К дому, состоявшему на балинезийский манер из несколько отдельно стоящих зданий, вели широкие каменные дорожки.
Хилер принимал посетителей в большой беседке. Пока он общался с кем-то по мобильному телефону, по углам беседки раскачивались в трансе два его ученика, а по периметру сидели посетители – в основном хорошо одетые европейцы – и восторженными глазами ловили каждый его жест. Ида Багус был стар, но бодр и явно полон сил. Его живые глаза перебегали с одного пришедшего на другого, а руки не переставали двигаться, словно помогая ему в разговоре.
Встретившись взглядом с Сандером, хилер на миг замолчал. Потом отвернулся, закончил телефонный разговор и обратился к окружающим на приличном английском.
– Прошу оставить меня на несколько минут, – сказал он, слегка кланяясь ученикам и страждущим. – Для вас приготовят полезный чай, а потом мы продолжим.
Не сговариваясь, все поднялись и побрели в указанном направлении, с явным любопытством оборачиваясь на того, кто прервал их общение в великим Идой Багусом.
Оставшись наедине с Сандером, хилер поманил его к себе. Поклонившись, вампир подошел к беседке, снял обувь и поднялся внутрь. Вблизи Ида Багус оказался совсем маленьким и хрупким. Казалось, толкни его лишь пальцем – и он переломится пополам.
– Спасибо, что приняли меня, – сказал Сандер, закончив инспекцию.
Тот ответил спокойной улыбкой.
– Как я мог отказать бхуте?
– Вы знаете, кто я? – удивился вампир. То, что хилер сразу вычислил его истинную сущность, было несколько неожиданно.
Ида Багус присел на голый деревянный пол, до блеска отполированный коленями и ягодицами сотен просителей, и жестом пригласил Сандера сделать то же самое.
– Я уже давно живу на этом свете, – ответил он, всматриваясь в лицо гостя. – Так что, конечно, я могу узнать бхуту, если увижу его.
– К вам уже приходили такие, как я?
Хилер наклонил голову и прикрыл глаза. На его смуглом лице появилась мечтательная улыбка.
– Пару недель назад ко мне приходила бхута, – девушка, молодая, прекрасная и очень, очень печальная, – начал он тоном сказочника. – И с ней мужчина. Они просили меня о помощи, но я ничего не смог для них сделать, – Ида Багус печально покачал головой. – Ими завладел демон.
– Демон, – повторил Сандер, чувствуя себя полным идиотом. В демонов, в отличие от Иды Багуса, он не верил. – А демонам вы не помогаете?
Хилер покачал головой, глядя на него с удивлением.
– Конечно, нет. Бхута – это потерянная душа, а демон – сплошная тьма. Нет, демонам я не помогаю.
Сандер не знал, как на все это реагировать.
– Вы совсем меня не боитесь? – наконец нашелся он. – Даже зная, кто... Зная, что я?
Хилер покачал головой.
– Почему я должан бояться того, кто пришел просить, как все другие? Я вижу, что вы не причините мне вреда – ведь вам самому нужна помощь.
– Верно, – с неохотой признал Сандер. – Помощь мне нужна. Вы знаете, вообще-то я не очень верю во всю эту фиг... – он взмахнул рукой, указывая на все сразу. – Мистику. Но я просто не знаю, что мне делать.
Ида Багус рассмеялся – звонко, словно молодой.
– Не верите в мистику, значит? – весело переспросил он. Потом резко оборвал смех и жестом указал Сандеру на продавленную циновку, брошенную в центре беседки. – Ложитесь.
– Зачем?
– Ложитесь, – хилер приглашающе похлопал по шершавой поверхности. – Прежде, чем вы расскажете мне, зачем пришли, я хочу сделать кое-что для вас. Ну, давайте же! Или, может, это вы меня боитесь?
Не сводя с хилера подозрительно взгляда, Сандер лег на спину, устраиваясь поудобней на жесткой поверхности.
– Положите ладони на пол, – распорядился хилер, подходя ближе. А потом опустил руку ему на грудь и прислушался.
– Бесполезно, – заметил Сандер, из вежливости выждав несколько секунд. – Оно не бьется.
Ида Багус свел брови, строго глядя на него.
– То, что не бьется — не значит, что не болит, – сказал он. – Закройте глаза.
Сандера вдруг охватило странное безразличие. Даже если вдруг этот маленький старичок захочет воткнуть ему в грудь осиновый кол — пускай. В конце концов, подумал он, смыкая веки, это далеко не худший день для смерти. Рука хилера была легкой и сухой, как ветка, но от нее словно исходило тепло, согревающее Сандера изнутри. Ему вдруг показалось, что его тело становится легким и невесомым и уплывает куда-то вдаль. Куда именно? Сандеру было решительно все равно.
– Ваша ноша слишком тяжела, – голос хилера донесся до него как будто издалека. – Вы берете на себя больше, чем можете унести, и не способны простить себя, если ошиблись, – вот почему здесь так болит, – он потер то место на груди Сандера, где у живых людей бьется сердце. – Но только помните: все в мире взаимосвязано, все воплощает волю богов. Вы, даже вы – не причина, а всего лишь оружие в их руках... Ну вот и все, поднимайтесь, – добавил хилер безо всякой паузы.
Сандер открыл глаза и поднес руку к груди. В том месте, где раньше кололо и ныло, сейчас ощущалась странная легкость, – точно маленький старичок и правда снял груз с его сердца.
– Ну что, чувствуете? – хилер лукаво улыбнулся, пристально глядя на него.
Вампир на секунду закрыл глаза, прислушиваясь к себе, потом кивнул.
– Пожалуй, – неуверенно сказал он. – Пожалуй, да. Спасибо!
Тот махнул рукой: мол, не стоит благодарности.
– Это самое малое, что я я мог сделать. А теперь рассказывайте, зачем пришли?
Сандер посмотрел вокруг, словно не решаясь озвучить свою просьбу. Это все-таки было ужасно странно – он, исчадие тьмы, нечисть, пришел к старенькому хилеру, чтобы получить через него прощение у высших сил и попросить о помощи.
– Вы слышали о том самолете со спящими пассажирами, который упал на остров? – наконец решился он. Дождавшись кивка хилера, Сандер продолжил. – Я проник их сознание, – я могу это сделать, – они все видят один и тот же сон. То есть они видят его по-разному, просто... Все эти люди находятся в одном и том же месте – где-то на берегу океана, возле густого леса. Только там этот самолет сгорел, а они не знают, как выбраться, понимаете?
Хилер кивнул.
– И вы хотите, чтобы я помог найти это место? – уточнил он.
– Я знаю, где оно находится. Мне нужно туда попасть.
Ида Багус помолчал, словно раздумывая. Потом спросил:
– А почему вам так важно там оказаться?
Сандер невидящим взглядом посмотрел вдаль – туда, где океан встречался с небом.
– На этом самолете был человек, который много для меня значит, – ответил он ровно.
Хилер мелко закивал. Потом вдруг резко поднялся и пошел к дому.
– Это вы так мне отказываете? – растерянно поинтересовался Сандер.
Ида Багус обернулся.
– Мне нужно извиниться перед всеми и сказать, чтобы пришли в другое время, – ответил он. – А потом мы поедем и посмотрим, что можно сделать.
Сандер пожалел, что не не может вздохнуть с облегчением.
– Спасибо, – искренне сказал он.
Хилер пожал плечами.
– Кто я такой, – просто ответил он, – чтобы стоять на пути истинной любви?
2
Человеческая психика — поразительная вещь. Нет на свете ничего более гибкого и непредсказуемого, чем она. Некоторых людей выращивают животные – и потом такие Маугли возвращаются к нормальной жизни. Мусульманские мужья за измену поливают жен кислотой, а сбрендившие мамаши истязают собственных детей, но и женщины, и дети, пережив ад, возвращаются к нормальной жизни. Другие же люди навсегда сходят с ума лишь от того, что полотенца на сушителе в ванной свисают на разную длину.
Увидев ровные ряды белых домиков, стоящих на склоне, пассажиры, еще недавно летевшие беспосадочным рейсом Москва – Денпасар, разделились на тех, кто решил, что сошел с ума, тех, кто обнаружил себя оружием божьим, шлющим самые удивительные испытания тем, кем дорожит более других, и тех, кто не нашел в происходящем ничего особенного. На склоне горы выросли домики-клоны по количеству людей, оказавшихся на острове? Совпадение, не более того!
В первую ночь повесилось восемь человек – по всей вероятности, из первой группы. А когда выяснилось, что никем не занятые домики (некоторые ведь летели семьями или парами и, разумеется, решили поселиться вместе) к утру бесследно исчезли, сердце отказало еще троим. Так у жителей безымянного поселка, затерянного в неизвестной дали, появилось свое кладбище.
Глядя на то, как редеют ряды поселенцев, Василиса пребывала в ужасе. Быть богом и создателем собственного мира оказалось совсем непросто – нужно было постоянно следить за его обитателями, которые расползались по острову, точно муравьи. В первое же утро группа радикально настроенных христиан дошла до дальнего края острова и обнаружила, что он обрывается стеной плотного тумана (к сожалению, Вася не успела продумать свою реальность в деталях), из чего ее участники заключили, что находятся на краю земли — том самом, с которого можно увидеть трех китов, плывущих на огромной черепахе. Вернувшись в лагерь, они начали предлагать остальным немедленно покаяться и начать готовиться к концу света. После чего, немного успокоившись, раздобыли топоры и пошли рубить лес, чтобы своими руками построить церковь во славу господню.
Две наркоманского вида девицы, решившие прогуляться по лесу в поисках грибов, вернулись в поселок в сумкой, полной меховых наручников и резиновых членов. Из их сбивчивого рассказа выяснилось, что на опушке между деревьев вдруг обнаружился одиноко стоящий секс-шоп, где было все, что нужно, чтобы приличная девушка не чувствовала себя одинокой. Продавца там не было, так что подружки просто взяли часть товара, как они выразились, «на тестирование».
А мамочка постоянно орущих тройняшек обнаружила заброшенную автозаправку, в чьем магазинчике, однако, нашлись детские творожки с еще неистекшим сроком годности.
Всем этим находкам недоставало логики, связующего звена, которое превратило бы таинственный остров в приличную реальность. Поняв, что к вечеру количество сошедших с ума может значительно увеличиться, Василиса принялась за дело.
За основу нового мира она взяла свой собственный, но опустевший в результате некой неизвестной катастрофы – возможно, таинственного вируса или нашествия инопланетян. Призвав на помощь все свои знания и воспоминания, за лесом Вася создала вполне приличный заброшенный городок – с магазинами и автозаправками, кинотеатром, школой и детским садом. Она лично обошла каждое помещение, наполняя его предметами, о которых имела хоть какое-то представление. Это оказалось захватывающе – смотреть, как из пустоты начинают появляться вещи, обретая текстуру и цвет, а потом сами собой разбегаются по местам. Через несколько часов работы Василиса уже до того наловчилась, что оборудовала дома одним движением мысли. Раз – и перед ней появлялся дворец, подпираемый мраморными колоннами и омываемый бассейном. Два – и в небо взмывал офисный небоскреб из стекла и бетона. Три – и на месте серой пустыни вдруг распускался роскошный сад с невиданными цветами и причудливыми деревьями. Радостно хлопая в ладоши своим успехам, Василиса создавала поля для гольфа, конюшни и железнодорожный вокзал, автомастерские спортивные залы, салоны красоты и рестораны. Это был ее мир, и ей нравилось им управлять. В конце концов, быть богом оказалось не так уж и скучно.
Когда, проголодавшись, она забежала в пустынный магазин за сладкой газировкой и вредным шоколадным батончиком, ей подумалось о том, до чего же скучен мир, в котором никого нет. И она не имела в виду людей – стоит ей убрать невидимую стену, которую она создала утром, чтобы ей не мешали работать, и сюда хлынут поселенцы, наполняя жизнью созданные ею формы. Нет, Василиса думала о другом – о басовитом жужжании шмелей, пении птиц и лае собак. Ее миру не хватало фауны, чтобы стать настоящим.
– И за чем же дело стало? – в тишине магазина, прерываемой лишь гудением рефрижераторов, чужой голос прозвучал неожиданно.
Затем послышался цокот копыт.
– Люциус? – обрадовалась Василиса. – Привет! Где ты был так долго?
Единорог аккуратно, стараясь не задевать содержимое полок, подошел к ней и фыркнул, указывая на батончик и газировку.
– А ты в курсе, что от этого случается диабет и гастрит? – ответил он вопросом на вопрос. – Почему вы, подростки, вечно жрете всякую дрянь? В двух кварталах отсюда есть отличный итальянский ресторан.
– А ты в курсе, что ты ужасно нудный? – Василиса из вредности надорвала упаковку батончика и демонстративно его надкусила. – Я тут творю, если ты не заметил, так что мне нужно много-много глюкозы.
– Тоже мне, творец! – надменно заметил Люциус. – Наворотила тут эклектики. Что это, а? – он кивнул в сторону окна, за которым китайская пагода соседствовала с небоскребом. – Что, я тебя спрашиваю? Кому нужны эти дурацкие здания вместо бескрайних лугов? Кому нужен кинотеатр и салон красоты?
– Ну, все это нужно нам, – растерянно сказала Василиса. – Нам, людям.
– Людям! – горько отозвался Люциус. – А как же я? Я, твой первый и единственный друг в этом враждебном мире? Обо мне ты подумала?
Под его напором Василиса попятилась. Все-таки, если забыть о том, что Люциус был сказочным существом, он выглядел здоровенным жеребцом с острым рогом на лбу. И кто знает, насколько этот конь был в своем уме.
– Прости, – попросила она на всякий случай. – Наверное, я немного увлеклась. А чего бы ты хотел? Я попробую исполнить твое желание, если, конечно, смогу.
Люциус тряхнул гривой и моргнул пушистыми белыми ресницами. Потом приблизил свою морду к ее лицу.
– Пожалуйста, – сказал он тоном Маленького Принца. – Нарисуй мне лошадку! – и прежде, чем Василиса успела умилиться его просьбе, добавил: – А то у меня, знаешь, уже яйца распухли от одиночества.
К ночи васин мир был населен всеми птицами, животными и рыбами, которых она только сумела вспомнить.
Глава 14
1
Лежа вечером в своей огромной кровати, что стояла посреди спальни в одном из маленьких белых домиков на склоне холма, Василиса думала о том, как славно сегодня потрудилась – создала свой собственный мир, годный для жизни, и населила его химерами. Ну и что, что все эти дома, сады и даже животные были всего лишь иллюзией; для людей, которых она сюда пустила, все это казалось реальным. Воздух был свежим, вода мокрой, а еда — съедобной. Казалось бы, что еще нужно человеку? Однако человеку — людям – понадобилось узнать, откуда все это? Им потребовалось докопаться до смысла, заглянуть в суть вещей, понять, как работает этот мир, где все было одновременно так и не так, как они привыкли. И, несмотря на все васины старания по обустройству острова, люди хотели найти способ отсюда выбраться.
Интересно, проводятся ли где-нибудь семинары для богов? У Васи накопилась целая куча вопросов. Например, как заставить своих людей перестать везде рыскать, мешая творцу творить? Как отвлечь их от поисков Истины и позволить создателю своего мира заняться прямыми обязанностями? Ведь, в конце концов, у бога тоже могут быть свои проблемы.
Повернувшись на бок, Василиса вздохнула, вглядываясь в темноту. При всем своем могуществе она не могла сделать только одного: намечтать себе Сандера. Разумеется, исключительно для того, чтобы плюнуть ему в рожу. Но увы, Люциус оказался прав: создание людей – даже бывших – было за пределами ее способностей. Человека, говорил единорог, можно только пригласить. Как вампира в фольклоре, вспомнилось Василисе. В книгах и кино нежити не могли переступить порог дома, в который их не позвали. Кто бы мог подумать, что однажды Василиса окажется в реальности, где этот старый глупый миф — правда? Конечно, с точки зрения безопасности ее как творца это было разумно. Открой она свой мир для всех — и у нее в голове начался бы просто хаос! Неслучайно же другие разумные божества пускают в свое царство лишь праведников — то есть тех, кто готов жить по установленным своими создателями правилам. В этом плане Василисе было вдвойне тяжело — ведь людей, а тем более вампиров, она не создавала, а значит, не могла ими управлять.
Вот как ей, спрашивается, выдавать приглашения тем, кого она хочет у себя видеть? Раздавать им флаеры? Заставлять присягать себе на верность? Брать за руку и вести?
Впрочем, это были не самые главные вопросы. Гораздо больше ее волновало то, что, несмотря на все свое могущество в рамках этого мира, Василиса застряла в нем, как и все остальные. И она понятия не имела, как отсюда выбраться.
Уткнувшись лицом в подушку, Василиса едва не застонала от бессилия. Честное слово, она бы не колеблясь отдала весь этот мир вместе с возможностью им управлять только лишь за то, чтобы оказаться рядом с Сандером. Увидеть его хотя бы одним глазком, дотронуться, перекинуться парой слов... Ведь ей обязательно, обязательно нужно сказать ему... сказать ему... самое главное...
Веки Василисы становились все тяжелее, а мысли начали путаться. В своем затуманенном дремой воображении она перенеслась сначала в тот номер отеля «Лебедь», где они с Сандером впервые поцеловались. А потом в этом самом номере вдруг появились ее родители – они держались за руки, влюбленно глядя другу другу в глаза, а после невесть откуда взялся ее брат Шура с плакатом «Смерть вампирам!»...
На этом Василиса закуталась в одеяло, свернулась калачиком, обняв подушку, и позволила себе окончательно погрузиться в сон. Ведь завтрашнее утро, подумалось ей, наверняка будет не легче вчерашнего. В конце концов, даже лучшим из них, богов, для создания и обустройства своего мира понадобилась целых семь дней.
2
Несмотря на то, что время уже близилось к полудню, в больнице, где находились сто девяносто три коматозника, было сонно и безмолвно. Тишина прерывалась лишь механическим писком приборов, поддерживавших искру жизни в тех, чье сознание находилось бесконечно, бесконечно далеко. Репортерам сюда ходу не было, а ученые, взяв у равнодушных пациентов все необходимые анализы, удалились в лаборатории для их изучения. Доктора и медсестры ходили на цыпочках, точно боясь потревожить это сонное царство.
Лишь в палате, где лежала Василиса, наблюдалось некоторое оживление – если, конечно, слово, образованное от «жизнь» можно было применить к тем, кто был мертв уже как минимум пару столетий.
– Я думаю, он просто сбежал, – прервал тишину Степан, поднимаясь со скрипучего кресла и подходя к окну. За стеклом виднелась толпа унылого вида репортеров, явно скучающих в ожидании новостей. – Не стоило отпускать его одного, Алена. А все ты! «Подумай о чувствах дочери», – передразнил он, обвиняюще взглянув на бывшую жену, сидящую в кресле на другом конце палаты.
Та повела бровью и поглубже закуталась в плед, которым укрывалась во время сна.
– А потому что не надо было прогонять Бориса, – огрызнулась она. – Он служил тебе верой и правдой пятьсот лет, а ты просто вышвырнул его, словно мусор, из-за мелкой провинности!
Степан медленно повернулся к ней. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Мелкой провинности? – повторил он, точно не веря своим ушам. – Значит, безопасность нашей дочери для тебя — мелкая провинность? О, ну надо же! Впрочем, что тут удивляться, ведь личные интересы для тебя всегда были дороже детей!
– Правда? – Алена выпрямилась. – А для тебя, разумеется, все было иначе, верно? Ты ведь такой отличный отец, что за последние сутки даже не вспомнил о том, что у тебя есть еще и сын! Шура, Степан, помнишь? Мальчик, очень похожий вот на эту девочку, – она жестом указала на мирно спящую Василису. – Мальчик, от которого ты отказался.
– Что?! – Степан даже рот открыл от возмущения. – Я — отказался?! Да этот чудесный мальчик знать нас больше не хочет! Он сменил имя, – имя, Алена! – чтобы только не иметь с нами больше ничего общего. И раз уж на то пошло, где была ты, когда ему нужна была поддержка?! Трахалась с очередным диджеем?
Алена в ярости вскочила на ноги. Ее дреды, казалось поднялись в воздух и зашевелились, точно змеи на голове Медузы Горгоны.
– Заткнись! – крикнула она, не сдерживаясь. – Заткнись! Заткнись! Заткнись! Где был ты сам, когда он истекал кровью в той сраной бельгийской больнице?
– Я решал государственные дела! – заорал Степан в ответ. – Работал ради всех нас и заодно был нашим детям и мамой, и папой, пока ты развлекалась!
Алена издала рычание, явно свидетельствовавшее о том, что ее терпение на исходе.
– А какого хрена ты вообще потащил их на саммит? – она сжала кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не придушить бывшего мужа. Если, конечно, получится. – Ты что, не понимал, что там с ними может произойти?
От ответного рева Степана в палате зазвенели стекла.
– А куда мне было их девать, если тебя потянуло на ****ки?!
Краем глаза он заметил движение в дверном проеме и моментально рванул туда с явным намерением порвать в клочья того, кто прервал их с Аленой мирную семейную беседу своим несвоевременным появлением. Со звериным рычанием он впечатал вошедшего в стену и уже выпустил клыки, когда до его затуманенного бешенством создания донесся знакомый голос.
– Похоже, мы не вовремя, – сказал этот кто-то. – Пожалуй, зайдем попозже.
Моргнув, Степан обнаружил прямо перед собой ненавистное узкое лицо с глубоко посаженными темными глазами. И кто-то еще находит эту мразь привлекательной!
Сплюнув, Степан отпустил Сандера, не дожидаясь окрика Алены, и тот, потеряв равновесие, сполз по стене на пол.
– Извините, что прервал, – как ни в чем ни бывало сказал Сандер, хрустя срастающимися костями. Кажется, он уже начал привыкать в приветствиям васиного отца. А значит, они того и гляди подружатся. – Я привел гостя.
– Что так долго? – резко спросил Степан. На Алену он старался не смотреть, чтобы опять не взбеситься.
– Пробки, – Сандер пожал плечами, поднимаясь и делая приглашающий жест кому-то в коридоре.
В палату вошел сухонький смуглый старичок.
– Доброго дня, – сказал он приветливо, переводя любопытный взгляд с одного вампира на другого. Потом посмотрел на лежащую Василису, и его лицо погрустнело.
– Это еще кто? – в своей обычной манере поинтересовался Степан, полностью игнорируя старичка вместе с его приветствиями.
Сандер улыбнулся.
– Это Ида Багус, – сказал он так, словно это все объясняло. – Хилер и предсказатель. Он поможет мне попасть туда, где находится Василиса.
3
В жизни любого бога случаются сложности в отношениях с сотворенным им миром. Сначала мир отрицает сам факт его существования, потом – требует доказательств, а получив их, вместо того, чтобы пасть ниц, начинает обвинять в шарлатанстве. Это переломный момент, потому что вам, творцу, нужно решить: подставлять ли другую щеку или усмирять восстание? От этого будет зависеть, кем вас потом станут считать: богом или дьяволом.
Как правило, от создания мира до того момента, когда он начинает задаваться глобальными вопросами, проходит какое-то время, нужное на то, чтобы брошенные в почву зерна знания дали всходы. Однако мир Василисы явно развивался по ускоренной программе. Виной тому, впрочем, была ее неосторожность. Ну кто, спрашивается, просил ее среди бела дня превращать химчистку в магазинчик «Соки-воды»? Ну хорошо, был уже не день, а вечер, и жители острова давно разбрелись по своим делам – кто строить церковь, кто – думать о высоком. Например, о том, как свалить с чертова острова на фиг?
Словом, Василиса осталась одна, а тащиться до супермаркета было лень, так что она создала себе небольшой одноразовый магазинчик с богатым выбором всякой вредной дряни, вызывающей гастрит и диабет.
– Я так и знала, – сказали за ее спиной. – Я знала, что это ты!
У Василисы упало сердце. Нет, она, конечно, догадывалась, что однажды ее раскроют, и втайне даже желала этого, однако к внезапному появлению препротивной Келли – сестрицы Ронана – оказалась не готова.
Медленно обернувшись, Василиса растянула губы в невинной улыбке.
– Ты о чем? – поинтересовалась она. – И, кстати, привет! У вас в Англии что, не принято здороваться?
Лицо Келли пошло красными пятнами.
– В Ирландии, – злобно прошипела она. – Ирландия – это не Англия! Впрочем, откуда вам в странах третьего мира это знать?
Василиса скрестила руки на груди, пытаясь не привлекать лишнего внимания к сладкой шоколадной улике, что свидетельствовала об ее просчете.
– Между прочим, мы, страны третьего мира, обеспечиваем ваш загнивающий капитализм нефтью и IT-специалистами, – сказала она. – Короче, Келли, что тебе надо?
Она попыталась пройти мимо противной девицы, но та преградила ей дорогу.
– Это ты нас во все это втянула, – заявила она безапелляционно. - А значит, ты немедленно, сейчас же вытащишь отсюда всех нас. Это же все из-за Рона, да? Ты подстроила эту авиакатастрофу...
– Что?! – Вася не могла поверить своим ушам. – Да ты совсем уже обалдела со своим Роном! Если так хочешь его трахнуть, поезжай в Канаду, там это можно. А то ты уже такую чушь несешь – только послушай себя...
Она снова попыталась протиснуться мимо Келли, но та, на манер брата, вцепилась острыми пальцами ей в локоть.
– Я сказала, немедленно выпусти нас отсюда, – раздельно сказала она. – А не то…
Где-то вдалеке заворчал гром, и небо тут же потемнело в предчувствии грозы. Василиса улыбнулась. Озарение было словно отблеск молнии: она вдруг абсолютно отчетливо поняла – ей нечего бояться. Здесь, в этом мире, ее власть безгранична.
– А не то что? – спросила Вася с любопытством. – Что ты сделаешь?
Келли, похоже, все еще не поняла, во что ввязалась.
– Я расскажу всем, – заявила она. – И тогда тебе конец, слышишь, ты, шлюшка?
– Слышу, – Василиса отступила, мысленно давая приказ палатке за ее спиной раствориться, а домам вокруг – прорасти острыми готическими шпилями. – Я все слышу, Келли. Что ж, зови. Зови всех – настало время моему народу познакомиться со своим создателем!
Последние слова Вася подкрепила громом и молниями. Налетевший ветер подхватил ее длинные светлые волосы и раздул за васиной спиной, точно шлейф.
Келли попятилась.
– Ты совсем охренела, – сказала она неуверенно. – Я ведь и правда все расскажу!
В ответ Василиса изобразила самый дьявольский хохот, на который только была способна, и обрушили с небес ливень.
– Пускай собираются через час на главной площади, – повелела она. И царственно махнула застывшей на месте Келли рукой. – А теперь иди отсюда! Вон!!!
От ее крика здания закачались и начали осыпаться, поднимая облака пыли. Ничего, подумала Вася, дома она потом отстроит заново. Ведь это же был ее собственный, ручной, игрушечный мир.
Глава 15
1
Много-много веков назад вампиры гордо несли звание существ мистических, необъяснимых и, в общем-то, нечистых. Их тела, по форме совершенно человеческие, обладали недоступными человеку свойствами вроде мгновенной клеточной регенерации и способности не стареть тысячелетиями, а их разум был способен поработить человеческое сознание, населив ранее ему чуждыми мыслями и намерениями. Это, безусловно, сообщало вампиром ощущение собственной значимости, заставляло чувствовать себя нацией истинных арийцев по сравнению с жалкими людишками, годными лишь для удовлетворения базовых потребностей высшего эшелона земной власти.
Однако сегодня большинство вампиров было бы изрядно недовольно, назови их кто-нибудь в лицо нечистью. В том случае, если бы наглец остался после этого жив, ему бы объяснили, что человеческая физика — просто недонаука, которой не хватает данных. В смысле — не хватает данных о высшей расе, способной передвигаться быстрее, чем может зафиксировать человеческий глаз, стирать людям память, аккумулировать в себе жизненную энергию, позволяющую оставаться молодыми и и красивыми тысячелетиями, а также, увы гибнуть от малейшего неосторожного обращения вроде втыкания кола в районе груди и отрезания головы ножом. Да, их способности могут казаться людям необъяснимыми, добавили бы вампиры, но это не значит, что они имеют мистическую природу. В конце концов, раньше невежи и вовсе считали, что Земля плоская и стоит на трех китах!
Одним словом, собрание в палате юной девицы Василисы Рюрикович показалось бы странным не только Иде Багусу. Когда все высказали свое мнение по поводу хилера (Степан: «Это еще что за сморчок?», Алена: «Эээ... хилер? В смысле, шарлатан? Зачем ты его привел, Сандер?», Сандер: «Если честно, понятия не имею. Но есть у меня ощущение...») и мысленных способностей Сандера (Степан: «Шварцтейн, ты идиот!», Алена: «Заткнись, Степан! У тебя есть мысль получше? Хотя, Сандер, должна признаться, эта идея...»), Ида Багус прочистил горло и сказал:
– Ну, мне, кажется, все ясно.
Вампиры одновременно захлопнули рты и как по команде обернулись в его сторону. Конечно, Иде Багусу приходилось и раньше оказываться во враждебном окружении. Но, как только что выяснилось, когда на вас, не мигая, выжидательно смотрят три взвинченных спором бхута, это явно выводит понятие опасности на новый уровень.
– Ну и? – поторопил его самый большой и нетерпеливый вампир. – Так и будем до конца века стоять с многозначительным видом?
– Говорите же, – добавила женщина со странной прической.
А Сандер прищурился и скрестил руки на груди.
Ида Багус снова откашлялся.
– Девушка, ради которой вы все здесь собрались, особенная, – многозначительно начал он, краем глаза отметив, как нетерпеливый и его женщина скучающе закатили глаза: мол, знаем, знаем, давай уже к делу, старый пердун! – Когда ее самолет начал падать, она затянула в свое сознание всех, кто находился рядом, чтобы уберечь от неминуемой гибели. Но теперь и сама она оказалось пленницей...
– Да, да, да... – прервал его большой бхута. – Мы в курсе, что случилось с нашей дочерью. Вы знаете, как ее оттуда вызволить, или этот мудак, – он кивнул в сторону Сандера, – напрасно потратил пол дня на то, чтобы вас сюда притащить?
– Степан, ты можешь хотя бы для разнообразия послушать, что говорят другие? – поинтересовался тот, кого обозвали мудаком. – Не надо тут изображать истину в последней инстанции. В конце концов, ты сам отдал мне Василису – еще и уговаривал, чтобы я ее обратил.
– Что?! – вскинулась Алена. – Что? Ты хотел, чтобы ее обратили без моего ведома?
– Так сложились обстоятельства, – отрезал Степан, с ненавистью глядя на Сандера. – У меня не было другого выхода. Я был занят государственными де...
– Он искал способ меня подставить, – любезно подсказал Сандер. – Они вместе с Асанбосамом – и, полагаю, с Софией – сговорились выкинуть меня из состава Большой Девятки. И как видишь, Алена, им это удалось. Так что если ты, – он обернулся к Степану, – если ты думаешь, что я здесь ради того, чтобы слушать твое дерьмо....
– Заткнитесь! – крикнула Алена. – Заткнитесь, вы, оба! Мы все здесь ради Васи, я в курсе! Так что сворачивайте уже свою членомерку и слушайте, что говорит этот... как его?
– Ида Багус, – подсказал хилер, слегка поклонившись.
Мужчины-бхута прожгли друг друга яростными взглядами, но рты закрыли. Воспользовавшись паузой, целитель продолжил:
– Чтобы Василиса проснулась, ей нужен якорь – что-то из реальной жизни, нечто такое, что поможет вытянуть ее оттуда.
– То есть нужно просто передать ей какую-то вещь — и она проснется? – удивился Сандер. – Ну что ж, это отличная новость. У меня как раз есть кое-что... – порывшись в карманах, он извлек маленький бархатный мешочек.
Под пристальными взглядами окружающих он вампир развязал бархатные тесемки и вытряхнул на ладонь большой и круглый резной кулон из золота с серебром, выполненный в восточном стиле. Длинная витая цепочка блеснула на солнце, словно змеиная чешуя, и Алена невольно улыбнулась: Василиса будет в восторге. Такие странноватые, необычные вещицы как раз в ее вкусе.
– Какая красота, – сказала она искренне.
– Хочешь такую же? – поинтересовался Степан, завороженный блеском.
Алена бросила на него странный взгляд.
– А как передать Василисе якорь? – спросила она хилера. – В смысле, ее сознание нематериально, а это все-таки предмет...
Тот важно кивнул.
– Я могу отправить туда одного из вас, – ответил он. – Того, кто не побоится рискнуть.
– Рискнуть?
– Именно, – подтвердил он. – Приходить в чужой разум лучше всего, если вас пригласили. Или же можно ворваться завоевателем, но тогда все там будет против вас. Разум Василисы станет сопротивляться вторжению и попытается уничтожить того, кто вошел в ее сознание силой.
– Она же не поддается гипнозу, – вдруг вспомнил Сандер. – Даже моему.
Ида Багус вздохнул и поджал губы.
– Значит, будет еще тяжелее, – подтвердил он всеобщие подозрения. – Скорее всего, незваного гостя уничтожат сразу же, и если Василиса этого не увидит, нет никаких гарантий, что она когда-нибудь найдет якорь и поймет его предназначение. А значит, жертва окажется бесполезной...
– И почему у меня ощущение, что мы тут обсуждаем фильм «Начало»? – задумчиво спросил Сандер. – Ну, минус якорь.
– Отличный фильм, верно? – оживился Ида Багус. – Просто стыд и позор, что ему не дали «Оскар»!
– И не говорите! – подхватил Сандер. – Фантастике никогда не дают. Считают, что это низкий жанр...
– Заткнитесь, вы, киноманы хреновы, – вежливо вклинился в их беседу Степан. – Про «Властелина колец» вы, как я понимаю, забыли?.. Ладно, хватит болтать, я готов идти. Давай мне чертов якорь, Шварцтейн!
Тот удивленно поднял бровь.
– А кто сказал, что это ты туда пойдешь?
Степан оскалился.
– Это не обсуждается, – отрубил он. – Василиса — моя дочь, а ты — всего лишь недоразумение. Да она и не вспомнит тебя, когда проснется! Хилер, – Степан обернулся к Иде Багусу, – я приказываю тебе немедленно отправить меня в сознание моей дочери.
– Нет, – голос Сандера был обманчиво спокоен. – Это я виноват в том, что она там оказалась. Если бы я ее не отпустил, она бы не села на этот самолет. Так что я очень ценю твою самоотверженность, Степан, но...
– Да мне плевать на твое раскаяние и на тебя лично, – лицо васиного отца некрасиво изменилось, а под верхней губой явственно обозначились клыки. – Это семейное дело, а ты – не семья!
– Именно! – повысил голос Сандер. – Я не ее семья, Степан. У меня вообще нет семьи – в отличие от тебя. У тебя есть жена двое детей. Глупо жертвовать собой, когда можно отправить кого-то... менее ценного.
Степан моргнул. Потом взглянул на Алену.
– У меня больше нет жены, – с трудом выдавил он.
Сандер пожал плечами.
– Тем более не стоит идти на самоубийство, – сказал он. – Дети тебя не простят. Так что я пойду, а вы дождетесь, пока она проснется, и увезете ее отсюда, договорились?
– Хорошо, – подала голос Алена. – Ты прав, Сандер, это действительно твое дело. И твое право.
Она подошла к нему ближе и обняла. От ее волос, отметил Сандер, пахло ванилью.
– Спасибо, – едва слышно сказала Алена, прежде чем отстраниться.
Степан неловко мотнул головой, но возразить больше не пытался.
– Я, кстати, планирую вернуться, – сообщил ему Сандер. – Можешь пока подготовить извинительную речь.
– Что ж, тогда подойдите ближе к Василисе и встаньте на колени рядом с кроватью, – распорядился Ида Багус. – Я тоже, знаете ли, не могу торчать тут вечно!.. Вот так, отлично. А теперь возьмите ее за руку...
Приблизившись, хилер положил одну руку на лоб Василисе, а другую — Сандеру, закрыл глаза и забормотал что-то непонятное.
Алена и Степан настороженно следили за происходящим.
– По-моему, ничего не выходит, – скептически прошептал Степан через несколько бесконечно-долгих секунд. – Я же говорил, что это шаратан.
В ответ Алена сжала его руку.
– Ох, да помолчи же ты! – сердито сказала она. – Смотри!
В этот момент реальность перед их вдруг всколыхнулась и словно поползла вниз, точно растаявшее кривое зеркало. Очертания Василисы, Сандера и Иды Багуса размылись и задрожали. Когда же реальность вновь обрела четкость, вдруг оказалось, в палате осталось лишь четверо. Сандера среди них не было.
– Надо же, сработало! – восхитился хилер. И тут же нахмурился. – Кажется, я забыл предупредить его, чтобы по возможности не поднимал голову и не разговаривал ни с кем, кроме людей... Впрочем, это уже неважно – вряд ли ваш друг успел бы воспользоваться этим советом.
Степан и Алена мрачно переглянулись. Все, что им теперь оставалось – ждать и надеяться на чудо.
2
Час был уже на исходе, а главная площадь города по-прежнему пустовала. Промокнув и соскучившись, Василиса остановила дождь, вызвала солнце и распустила намокшие волосы для просушки: не хотелось бы выглядеть мокрой курицей во время судьбоносной встречи со своим народом. Неслучайно же говорят: первое впечатление — самое важное.
Время шло, однако людей все не было. Это было странно, думалось Васе: неужели им не хотелось познакомиться с создателем своего мира? Да предоставься ей самой такая возможность, Василиса бы побежала на встречу со всех ног!
В ожидании она решила на всякий случай создать себе охранников – вдруг народ не просто опаздывает, а совещается, как ее половчее изловить и помучительней пытать с целью вырваться из этой реальности? Как и любому творцу, ей была нужна была армия апостолов, способных не только защитить, но и вовремя донести до нее нужную информацию о готовящихся народных волнениях или, не дай бог, государственном перевороте. Поразмыслив, Василиса остановила свой выбор на единорогах. Идея казалось удачной: ведь у них был рог для защиты и обороны, встроенные крылья для быстроты перемещения и нежная внешность, способная обмануть кого угодно.
– Это еще что такое? – раздался потрясенный голос Люциуса, когда на площадь, дрожа переливающимися на солнце крыльями, опустилась стая единорогов. – Я сплю? Или, может, я уже умер, и ко мне прислали сорок девственниц? В таком случае, конечо, аллилуйя!
– Ты не заслужил девственниц, Люциус, – прервала его Василиса, не оборачиваясь. – К тому же половина из них — жеребцы.
Единорог небрежно взмахнул серебристой гривой.
– Э, да кто там будет смотреть! К тому же, как это говорят? Один жеребец ничего не значит?
Василиса фыркнула.
– Ну, примерно так и говорят, ага. Только не надо начинать с этого знакомство, ладно? Подожди хотя бы, пока я отвернусь.
Люциус послушно наклонил голову.
– Как скажешь, моя госпожа.
Василиса удовлетворенно кивнула.
– Ну вот, хоть кто-то здесь меня ценит и уважает, – сказала она.
–...да и тот — плод твоего воображения! – глумливо отозвался Люциус. – Ладно, так и быть, проведу тебе мастер-класс по основам руководства большим коллективом. Смотри и учись, детка!
С этими словами он поднялся на дыбы, страшно выпучил глаза и грозно заржал. Его голос эхом отозвался на пустынных улицах города. Единороги, до этого моменты непонимающе озиравшиеся по сторонам, присели от неожиданности. С грохотом опустившись обратно, он поднял облако пыли и принялся рыть копытом землю. Потрясенные его грозностью, остальные единороги одновременно опустили головы в жесте подчинения.
Люциус горделиво взглянул на Василису.
– Видала? – хвастливо поинтересовался он. – Теперь они все — мои сучки, выбирай любую!
Вася недоверчиво покачала головой.
– Ладно, ты назначен руководителем, – сказала она. – Только как же Цисса? Она тебе хвост за не вырвет за такое поведение?
При упоминании лошадки, которую Люциус сам же и выпросил у Василисы, его уши сами собой прижались к голове, словно у нашкодившего щенка.
– А что Цисса? – огрызнулся он. – Тоже мне, нашлась хозяйка медной горы! Что же, пацан теперь и расслабиться не может?
Вася хмыкнула:
– Скачи уже отсюда, гопник! Бди давай, чтоб на меня не напали сзади. Все, вольно!
– Есть, хозяйка, – согласно кивнул Люциус таким тоном, словно был готов взять под козырек. Потом обернулся к своему трепещущему крыльями стаду. – Эй, вы, слушать мою команду! На-пра-во! Бегом марш!
Единороги изобразили неловкий поворот, а потом одновременно рванули с места. Секунда – и серебристое рогатое стадо скрылось в голубой вечерней дали.
– М-да, – сказала Василиса, задумчиво глядя им вслед. – Надо бы, когда вернусь, записаться на прием к психиатру. А то что-то фантазии у меня пошли нездоровые.
– Уж это точно, – сказали за спиной.
Василиса скривилась. Значит, врагам все же удалось подойти сзади. И на что, спрашивается, годятся ее охранники, если они неспособны даже предупредить об опасности? Значит, в целях запугивания придется и ей сейчас подниматься на дыбы и, грозно ржа, крушить все вокруг.
– Ронан, – сказала она, не оборачиваясь. – Тебя что, выбрали парламентером? Ну так должна тебе сказать, что пленных я не беру, а за неподчинение...
Оглянувшись, Василиса осеклась: посреди площади стоял один-единственный человек – ирландский студент-юрист Ронан Мерфи, крайне не вовремя решивший продолжить каникулы в Москве у океана, но по пути застрявший в параллельной реальности вместе с двумя сотнями других таких же счастливчиков.
– А где остальные? – поинтересовалась Вася, смерив взглядом его тощую фигурку.
– А кого ты ждала? – ответил вопросом на вопрос Рон, делая к ней еще шаг.
Вася недовольно дернула плечом.
– Ну... остальных. Келли сказала, что всем расскажет, так что я ждала, прямо скажем, большего наплыва публики. А пришел только ты. Неужели другим неинтересно увидеть причину своих бед?
Ронан улыбнулся и пожал плечами.
– Понятия не имею. Теоретически – да, наверное, им было бы любопытно с тобой познакомиться.
– Теоретически?
– Ага, – он сделал еще шаг вперед и сунул руки в карманы брюк. – Только вот я уговорил Келли молчать.
– Что?!
– Пожалуйста, – он с достоинством наклонил голову, точно Василиса и правда его поблагодарила.
Однако никакой благодарности она не испытывала.
– Рон, ты идиот, – сказала Вася зло. – У людей накопились вопросы, и я хотела на них ответить. Ладно, сейчас я позову своих единорогов и...
– Думаю, не стоит, – спокойно прервал ее Ронан. – Насколько я заметил, людьми ты управлять не можешь. А что, если они тебя просто убьют?
– Убьют? – высокомерно переспросила Василиса. – Меня? Да я могу смять этот мир, как фантик от конфетки!
– Даже когда спишь?
– Что? Ну да! Я всегда настороже!
Ронан покачал головой.
– Я так не думаю, – сказал он. – Мне кажется, что во сне ты так же беспомощна, как и любой из нас... Василиса, люди испуганы, а страх может толкнуть их на необдуманные поступки. Например, убить тебя, чтобы проверить, не спадет ли морок. Ты ведь не можешь вытащить нас отсюда, верно?
Вася сердито сжала губы.
– Нет, – наконец выдавила она. – Пока не могу. Но я работаю над этим, Рон, и если мне не мешать...
– Именно, – кивнул Ронан. – Вот и продолжай работать. Что-то мне подсказывает, что ты и сама не слишком рада здесь оказаться.
– Почему ты так уверен? – поинтересовалась Вася. – Ну, что я не рада? Каждый бы захотел оказаться на моем месте. Ты разве нет? Создавать собственный мир – это так здорово, Ронан!
Он подошел вплотную и посмотрел на нее сверху вниз.
– Но не так здорово, если не можешь позвать сюда тех, кого хочется видеть, верно? – тихо спросил он. – Я видел, как ты плакала в самолете, Вася. И эти одинаковые домики, что ты создала на холме — они ведь для двоих, а? Для пары, – Рон помолчал, сверля ее пристальным взглядом, пока Василиса согласно не опустила голову. По его лицу словно пробежала тень – но тут же исчезла, точно ее и не было. – Так что да, я уверен, что ты хочешь вырваться отсюда не меньше нас всех, – продолжил он уже громче. – И пока я смогу сдерживать свою сестру, я буду это делать. Только и ты будь осторожней, ладно? Все эти меняющиеся постройки, грозы, единороги... Мне кажется, все это как-то слишком, нет?
Василиса сокрушенно вздохнула, присаживаясь на обломок какого-то здания. Ронан был прав: ни к чему разыгрывать бога, если не можешь дать того, что твои люди хотят больше всего.
– Ладно, – согласилась она. – Буду осторожней. И я обещаю: я вытащу нас отсюда, слышишь?
Рон кивнул:
– Ловлю на слове, – сказал он, подавая ей руку. – А теперь пойдемте, ваше величество, я отведу вас домой.
Все-таки улыбка у него, подумалось вдруг Василисе, просто замечательная.
3
Приземление оказалось не самым приятным – Сандер упал посреди леса на маленькую опушку. От удара из его легких, кажется, вышел весь воздух, и вампир сдавленно охнул, изо всех силы пытаясь вздохнуть.
Что-то здесь было не так. С трудом подняв голову, Сандер огляделся. Вокруг оказалось мило и зелено; лес шумел, птицы пели, а солнце сияло в кружевных кронах деревьев, точно золото.
Спохватившись, Сандер судорожно ощупал карманы: золотой кулон, якорь, как назвал его хилер, был на месте. Уже неплохо. Сандер с облегчением выдохнул – и наконец-то понял, что не так.
Его тело было живым. Легкие расправлялись и сжимались от дыхания, спина болела от удара, а сердце стучало в груди взволнованно и быстро. Поднявшись на ноги, Сандер лихорадочно ощупал себя. Кожа на лице отозвалась на щекочущее прикосновение пальцев легким зудом, а сердце ощутимо стукнулось в ладонь. Закрыв глаза, Сандер с наслаждением вдохнул сладко пахнущий цветами воздух, задержал его в легких до тех пор, пока их не начало распирать, и только потом медленно выдохнул. Смех щекотал его изнутри, словно пузырьки шампанского, а от волнения и гипервентиляции кружилась голова. Это было просто невероятно! Как же так получилось, что он снова жив?
– Ух ты, – сказал он восхищенно. – Вот так мир у тебя, Василиса!
Словно в ответ на его слова небо вдруг потемнело, а среди ветвей завыл ветер. Похоже, погода здесь менялась очень быстро. Подняв голову, Сандер посмотрел вверх, прямо на тучу, повисшую над его головой. Тяжелая капля ударила его в лоб, словно плевок.
– Вот черт!
В ответ туча моментально обрушилась дождем. Мир явно заметил чужака и начал наступление. Нужно было спешить. Опустив голову, Сандер быстро пошел между деревьями, надеясь выйти из леса прежде, чем васино сознание успеет простудить его до смерти. Но выбраться оттуда оказалось непросто: казалось, на его пути вырастают все новые стволы, а ветки цепляются за одежду, не позволяя двигаться вперед. Впрочем, в целом все было не так уж и плохо: если это единственная преграда, которая встанет у него на пути, он, пожалуй, прорвется... Однако, неожиданно провалившись по колено в жидкую грязь, Сандер был уже не так в этом уверен.
Дождь все усиливался, перед глазами стояла настоящая пелена воды, и понять, куда нужно было идти, было решительно невозможно, но он упрямо шагал вперед, справедливо полагая, что лес не бесконечен и рано или поздно он выберется на какое-нибудь ровное место и решит, где искать Василису.
Он шел и шел, — молча и не поднимая головы, — когда вдруг ощутил, что дождь начинает стихать. Капли падали все реже и реже, пока вовсе не прекратились. Снова выглянуло солнце, и Сандер заметил, что деревья здесь растут реже, а впереди виднеется большой просвет. Прибавив шагу, он выбрался на большую поляну. Впереди виднелся холм, усыпанный, точно грибами, одинаковыми белыми домиками под соломенными крышами. Наверняка Василиса была в одном из них, подумалось Сандеру, а значит, идти оставалось совсем недалеко.
Его мысли прервал шорох за спиной. Резко повернувшись, Сандер никого не увидел, однако сердце тревожно забилось. Увы, здесь он не мог приблизиться к источнику звука мгновенно – его вампирские способности остались в другом мире. Затаив дыхание, Сандер прислушался. Звук повторился с другой стороны.
– Кто здесь? – поинтересовался он.
Шум усилился — теперь шуршало со всех сторон, и в дополнение к этому слышался не то шепот, не то тихий смех.
– Эй, хватит уже, – сказал Сандер. – Я пришел с миром. У меня нет оружия. Мне только нужно кое-что передать одному человеку — и я тут же уйду.
Непонятные звуки стали громче. Подняв голову, Сандер на секунду застыл от удивления. Теперь он понял, что это шуршало и хлопало. Крылья. Отовсюду на поляну спускались крылатые серебристые кони с рогом во лбу. Вид у них был был далеко не мирный — они грозно раздували ноздри и били в воздухе копытом, словно готовясь наброситься на незваного гостя. Сандер отступил в сторону леса. Похоже, его дружеская речь не помогла.
– И куда это ты собрался? – раздался из-за спины глумливый голос.
Обернувшись, Сандер обнаружил здоровенного единорога. Вблизи его рог казался еще более острым.
– Говорящий единорог, – проснулся в Сандере Капитан Очевидность. – Ну надо же, какая у тебя фантазия!
– Это ты с кем сейчас разговариваешь? – бесцеремонно поинтересовался крылатый жеребец. – Явно не со мной, так?
– С Василисой, – признался Сандер. – Ты ее знаешь? Она создала этот мир.
– О, – важно кивнул единорог. – Василиса. Слышал, слышал... А ты откуда ее знаешь?
– Мы жили вместе, – объяснил Сандер. – Раньше. До того, как она здесь застряла. – Краем глаза он заметил, что кольцо единорогов вокруг него все сжимается. – А ты случайно не знаешь, где ее найти?
– Случайно знаю, – единорог поковырял копытом землю. – Она на главной площади города, – это с другой стороны леса. Наверное, прямо сейчас ее народ присягает ей на верность, узнав, что именно Василиса создала этот мир.
– Первое публичное выступление перед подданными, – понимающе кивнул Сандер. – Да, это важный момент. Думаю, я пойду туда – может, успею захватить хотя бы часть ее речи...
Он сделал шаг в сторону, намереваясь обойти единорога, но тот моментально выставил в его сторону свое острое оружие.
– Увы, этого я позволить не могу, – просто сказал конь.
Взглянув на его рог, Сандер решил не спорить.
– Ну хорошо, – согласился он. – Тогда я побуду здесь, а ты передай Васе, что я ее жду. Она может не торопиться — тут вообще-то довольно славно...
Единорог снова покачал головой.
– Так тоже не пойдет.
– Почему? – удивился Сандер.
– Потому что я не могу тебя тут оставить, – объяснил он, понижая голос до тайного шепота. – Я все же, как-никак, начальник местной охраны. Все эти единороги смотрят на меня снизу вверх, и я должен подать им пример. Уж извини, но ты первый нарушитель с тех пор, как я получил свою должность. Так что мне придется тебя убить. Сам понимаешь, ничего личного! Мне просто нужно поддерживать свой авторитет.
Сандер кивнул.
– Я понимаю, – сказал он. – Меня, в общем-то, об этом предупреждали, но я все-таки надеялся как-нибудь выкрутиться.
Единорог взглянул на него с сочувствием.
– Увы, это не получится.
Сандер оглянулся вокруг. И почему раньше он думал, что единороги – это хрупкие, неземные существа, беззаветно преданные высшим силам? С другой стороны, если подумать, они служат своей хозяйке, а он – всего лишь захватчик, ворвавшийся в чужой мирой силой.
– Могу я попросить тебя кое о чем? – поинтересовался Сандер. – В качестве последней воли приговоренного.
Единорог кивнул.
– Конечно. Только давай скорей, а то мое войско уже нервничает.
Сандер достал из кармана тяжелый круглый кулон на длинной витой цепочке из золота и серебра.
– Передай это Василисе. Прощальный подарок.
Единорог немного подумал, а потом склонил голову ниже.
– Так уж и быть, надень мне на рог. Вот так... Мне идет?
– Очень, – уверил его Сандер, застегивая цепочку. – И спасибо.
Тот мотнул головой.
– Да не за что. А теперь отойди немного, чтобы я мог разбежаться...
– Погоди, – Сандер прижал руки к животу, словно защищаясь. – Ты хочешь проткнуть меня насквозь?
Единорог нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
– Еще могу затоптать копытами. Выбирай!
– Ох, – Сандер потер лоб. – Это сложно. А что ты посоветуешь?
Тот на секунду задумался.
– Ну, если проткнуть – умрешь от потери крови примерно минут за десять; за полчаса, если сумеешь зажать рану. А если уж топтать, то до до смерти. Это быстрее, но, мне кажется, больнее. Да и труп будет потом жутко выглядеть. Я бы на твоем месте выбрал рог — вдруг Василиса все-таки захочет на тебя взглянуть?
Сандер вздохнул.
– Ну, значит, рог.
– Вот и договорились, – единорог отступил, прицеливаясь. – Внимание! – крикнул он остальным. Кулон на его лбу полыхнул огнем в лучах солнца. – Этот человек — чужак! Он проник сюда обманом, а значит, заслуживает смерти!
Толпа одобрительно зашумела, и единорог поклонился.
– Давай уже, чертов рогоносец, – пробормотал Сандер. Умирать ему совершенно не хотелось, но оттягивать казнь оказалось еще мучительней.
– Приговор вступает в силу немедленно и обжалованию не подлежит! – возвестил тем временем единорог. – Я сам приведу его в исполнение... – Ты готов? – едва слышно спросил он у Сандера.
– Нет, – сердито ответил тот. – Как можно быть к такому готовым, ты, идиот?
– Не надо так злиться! – возмутился единорог. – Я просто выполняю приказание высокого начальства.
– Кстати, передай своему высокому начальству, что я не сержусь, – быстро проговорил Сандер. – И еще скажи ей, что я...
Закончить он не успел: единорог нагнулся и из всех сил ткнул ему рогом в живот. Боль вспыхнула под сомкнутыми веками Сандера, точно ядерный взрыв. А потом наступила темнота.
Глава 16
1
Творчество — безусловно, одна из самых чудесных вещей на хоть на том, хоть на этом свете. Однако быть творцом в отсутствие благодарных зрителей – не дар, а наказание. Вот почему Василиса с восторгом ухватилась за возможность прогуляться с Ронаном по своему королевству: ей ужасно, просто до дрожи хотелось похвастаться своими владениями — и своими способностями.
–...а вот такой домик я видела однажды в Швейцарии — у меня даже есть фотография на фоне... – тарахтела она, не давая Рону вставить слово. – Так, здесь у нас уголок фантазий – всякие киношные декорации, только в них действительно можно жить... А здесь, – смотри! – разные штуки, которые я придумала сама, потому что в жизни никогда такого не видела. Мне кажется, у меня определенно есть способности к архитектуре, как думаешь?.. А это сад как в центре Брюсселя — я ужасно люблю Брюссель и вообще Бельгию. Ты когда-нибудь бывал в Бельгии?
– Пока не доехал, – признался Ронан, останавливаясь посреди сада и оглядываясь по сторонам с видом любопытного туриста. – Но теперь представляю, как там, – во всяком случае, представляю себе этот брюссельсий сад. Значит, вот как выглядит твой Эдем?
Лицо Василисы на миг погрустнело, но она тут же отогнала связанные с Бельгией печальные воспоминания и улыбнулась.
– Это всего лишь копия, – скромно сказала Вася. – Но, поверь, довольно точная. За исключением... ммм... за исключением единорогов. – Она махнула рукой в сторону рогатых коней, мирно пасшихся на лужайке.
Ронан хмыкнул.
– Как тебе вообще пришло в голову сделать из них охранников? Они же мирные, как бабочки!
Василиса покачала головой.
– Так говорят только те, кто никогда не имел дела с лошадьми, – авторитетно заявила она. – Ты вообще в курсе, до чего это хитрые, злобные, мстительные существа?
– Нет, – пожал плечами Ронан. – Не в курсе. Но, думаю, ты все же немного преувеличиваешь их дьявольскую сущность.
Вася взяла его за локоть и повернула в сторону крупного коня, все так же мирно щипавшего травку.
– Вот, смотри, – сказала она, кивая на единорога. – У него весь рог в крови. Значит, он сегодня уже пустил его в ход.
– Да ты что?! – заинтересовался Ронан. – И с кем он боролся?
Вася подала плечами.
– Да кто ж его знает? Может, подрался с другим единорогом из-за самки. А возможно, ко мне пытался прорваться чужак.
– Чужак?
– Ну да, – подтвердила Василиса. – Понимаешь, в мой мир нельзя ворваться силой – это мне рассказал как раз один единорог. Я должна лично пригласить того, кого хочу видеть. Видимо, это оттого, что у меня очень хорошо защищено сознание. Мне сто раз пытались стереть память, но ни разу ни у кого не вышло. Даже у моего бывшего, а ведь он и среди своих считается очень сильным телепа... – поняв, что ляпнула лишнего, Василиса оборвала саму себя посреди фразы и повернулась к Ронану. – Кажется, пора домой. А то твоя сестра наверное уже вся извелась.
Вопреки ее опасениям, Рон кивнул как ни в чем ни бывало.
– Наверное, – согласился он. – Ну тогда пойдем. – Но не успела Вася с облегчением выдохнуть, как он добавил. – Значит, твой парень – телепат? Интересно.
– Бывший парень, – Василиса подняла палец, словно восклицательный знак. – Ну, я вообще-то во все это не верю, но у него неплохо получалось внушать окружающим свою волю.
– И тебе тоже? – спросил Рон обманчиво спокойным тоном.
– Что?! – удивилась Василиса. – Нет, ты что! Я же говорю, на меня это не действовало!
– Откуда ты знаешь? – гнул свою линию Ронан. – Может, он как раз и внушил тебе, что ты все делаешь по своей воле.
Василиса остановилась, словно натолкнувшись на невидимую преграду.
– Какая чушь! – возмущено сказала она. – Сандер бы никогда так не сделал. Он, конечно, бывал ужасным мудаком, но внушать мне свою волю — это нет. Ведь он даже моей кро... Так, ладно, – заторопилась она, поняв, что снова ступает на опасную территорию. Рассказывать малознакомому парню о вампирах, которые ждали ее дома, было явно не лучшей идеей. Вдруг он решит, что она совсем сбрендила? А кому нужен сумасшедший бог? – Я тут вспомнила, мне нужно поговорить... ммм... с начальником моей охраны, да. Его зовут Люциус. А ты, наверное, не жди, я вряд ли заблужусь. Увидимся! – и, не дожидаясь реакции Рона, поспешила к стаду пасущихся единорогов.
Она злилась сама на себя, не понимая, почему этот ирландец заставляет ее так нервничать. Может, из-за акцента? Василисе всегда нравился британский акцент. Так, стоп! Рон ей не нравится. Он – просто чужой парень, и акцент у него не британский, а ирландский. Ирландский! А Ирландия — это не Англия.
Помотав головой, она прибавила шаг, пытаясь выбросить из головы глупые мысли. Не стоит увлекаться кем-то, не выпутавшись до конца из прошлых отношений. Это может все осложнить... все на свете! Если, конечно, она все-таки выберется отсюда и снова увидит Сандера.
– Люциус! – позвала Василиса, оглядывая абсолютно одинаковых на вид (если не считать половых признаков) единорогов. И почему она не наградила своего помощника каким-нибудь опознавательным знаком вроде звезды во лбу? – Ты где?
– Здесь! – послышался неясный голос. Кто-то явно пытался говорить с набитым ртом. – За спиной.
Василиса обернулась. Прямо за ней стоял Люциус. Рог у него был весь в крови, а во лбу что-то блестело – по всей видимости, та самая звезда, которую Василиса только что наколдовала.
– Ты подрался? – спросила она вместо приветствия.
– Нет, – с достоинством ответил Люциус, не переставая жевать. – Я наказал нарушителя и забрал у него трофей.
– Вон оно что! – восхитилась Василиса. – Если честно, я так и думала. Ты такой смелый, Люциус! Назначаю тебя генералиссимусом! Кстати, трофей очень симпатичный. Что это?
Единорог тряхнул гривой, и звезда во лбу блеснула.
– Трудно сказать, – признался он. – Мне кажется, какой-то кулон. Нравится?
– Очень! – сказала Василиса, разглядывая витую цепочку из золота с серебром. – Тебе идет!
– Тогда дарю, – Люциус наклонил голову ниже, чтобы ей было удобнее забрать подарок. – Давай уже, забирай, пока я не передумал.
– Нет, ты что! – Василиса даже отступила от неожиданности. – Это же твой трофей.
– Да ладно, бери! – уговаривал единорог. – А то Цисса может подумать, что у меня роман на стороне. С тобой, например. Тебя когда-нибудь протыкали рогом?
Василиса хмыкнула.
– Она не посмеет. Но если ты всерьез хочешь подарить мне эту штуку, я, пожалуй, ее возьму. Спасибо!
Под трагические вздохи Люциуса, явно в глубине души не желавшего расставаться с кулоном, она сняла украшение и положила к себе на ладонь.
– Какое красивое, – сказала она, пальцем стирая капельку крови с цепочки. – Кстати, а что был это за чужак? Ну, которого ты убил?
– Ну скажи, что я молодец! – хвастливо подхватил Люциус. – Чужак? Да кто его знает. Вроде как твой сосед — только я не понял, снизу или сверху.
– Сосед? – удивилась Василиса, пытаясь сообразить, кто из ее соседей мог бы носить такой кулон. Выходило, что никто. – И зачем он пришел?
– Понятия не имею, – единорог снова набрал полный рот травы. – Ммм, вкусно! У тебя отличная трава, Василиса! Тебе это когда-нибудь говорили?
– Спасибо, – рассеяно ответила она. – Правда, это какой-то сомнительный комплимент. А как он выглядел?
Люциус закатил глаза.
– Обычно, – сказал он, тяжко вздыхая. – Уродливый, как все люди... Ну, разумеется, кроме тебя, моя госпожа! – поторопился он добавить, увидев, как Вася предупреждающе поднимает бровь.
– И он сказал, что мы были соседями? – снова уточнила она. – Именно такими словами, да?
– Да, – Люциус явно начал терять терпение. – Сказал, что вы жили вместе. А теперь, если у тебя нет ко мне других дел, я бы хотел вернуться к своему обеду.
Сердце Василисы, кажется, остановилось. Пару секунд она просто смотрела прямо перед собой, а потом вдруг села в сочную зеленую траву.
– О господи, Люциус, что ты наделал, – сказала она упавшим голосом. – Что я наделала! – Василиса невидящим взглядом уставилась в открытую ладонь. Как она могла быть такой слепой? Ну кто еще мог принесли ей такой кулон? Кто, кроме Сандера? – Где он? – крикнула она так, что в небе замерли птицы, а единороги на полянке присели. – Где он, Люциус?
По всей видимости, ее тон произвел на него впечатление.
– Что, что я наделал? – заторопился он. – Я только защитил тебя, как и полагается!
– Помолчи! – оборвала его Василиса. – Где ты его оставил?
– У границы леса, – быстро сказал Люциус. – Слушай, я просто не понимаю, что я тако...
Но тут ее лицо потемнело так, что ему сразу стало ясно: он сделал что-то абсолютно ужасное. Более того — совершенно недопустимое.
– Заткнись! – прогремела она, подтверждая его самые худшие подозрения. – На колени!
Единорог рухнул рядом с ней, как подкошенный. Схватившись за его гриву, Василиса моментально вскочила на спину Люциусу и с силой ударила его пятками в бока.
– А теперь — вперед!
2
Сознание возвращалось волнами. Сначала Сандера словно придавило звуком, потом в глаза ударил свет, а затем обрушилась боль. Она была совершенно невыносимой — казалось, каждую клеточку скручивало даже от при попытке вздохнуть. Он уже и забыл, до чего это мучительно — быть живым. В легких клокотало от крови, а перед глазами дрожала алая пелена. Отчаянно пытаясь снова не уплыть в темноту, Сандер слегка приподнялся и посмотрел вниз. Его футболка и джинсы, а также трава вокруг были алыми от крови. Черт, ее было просто головокружительно много! От этого вида, а может, кровопотери, его вдруг замутило, а желудок свело спазмом.
Казалось бы, двести лет вампирского существования должны были приучить его к подобным видам, однако кровь, которую Сандер наблюдал в таком количестве, обычно была чужой. Его собственная, прохладная, густая и черная, текла медленно и лениво, точно смола, моментально застывая от соприкосновения с воздухом. Эта же, липкая, горячая и красная, была словно река, прорвавшая плотину. И она все текла, текла и текла, – неумолимо, словно песчинки в песочных часах. С каждой секундой его руки, зажимавшие рану на животе, слабели, шум в ушах усиливался, а сердце замедляло ход.
Сандер чувствовал, что умирает, — на этот раз всерьез и навсегда. Это было невероятно и до жути глупо — умереть вот так, запертым в сознании человеческой девушки, которая настолько его ненавидит, что послала к нему отряд карателей-единорогов. Если бы кто-нибудь спросил его сейчас: ну зачем, зачем он поперся на верную смерть, – Сандер бы даже не знал, что ответить. Ни одна причина в этот момент не казалась ему достаточно убедительной.
Вдвойне обидно было умирать, едва снова ощутив радость жизни. Очень кратковременную, правда, – Сандер даже не успел надышаться перед тем, как свалился в густую траву и начал поливать ее кровью.
Глупо – глупо и смешно. Когда его друзья — и особенно недруги – узнают о том, как закончил свои дни Сандер Шварцтейн, они, наверное, будут смеяться так громко, что сдвинут земную ось.
Его сознание путалось. На границе беспамятства и яви, где он дрейфовал на волнах, уплывая в глухую черноту, шумели деревья, слышалось пение птиц, а все удаляющаяся земля тряслась от топота копыт. Потом дрожь прекратилось, послышался сдавленный крик и кто-то позвал Сандера по имени. Он попытался открыть глаза, однако это оказалось непосильной задачей: его лодка уплывала все дальше и дальше от берега, а звуки сливались в неясный шум. Кажется, кто-то склонился над ним, поднял его голову и похлопал по щеке, пытаясь привести в чувство, но все это оказалось бесполезно. Еще один всплеск темной волны – и Сандеру вдруг понял, что видит свое тело сверху.
Это не удивило его и не испугало – только показалось любопытным. Говорят, так бывает, когда душа отделяется от тела. Неужели у него все еще есть душа? Точнее, теперь уже была.
Присмотревшись к фигурам внизу, он узнал Василису, стоявшую на коленях в луже его крови, и единорога с окровавленным лбом. При виде Васи Сандер ощутил всплеск радости, но до того слабый и далекий, словно тот дошел до него эхом. Значит, его убийца все-таки привел свою хозяйку попрощаться, подумал он. Это хорошо.
На этом картинка перед его глазами погасла — словно выключили телевизор.
3
– Он не приходит в себя! – Василиса с ужасом посмотрела на Люциуса. Ее руки и колени были в крови, и даже кончики длинных волос намокли и покраснели. – Помоги же мне, я не знаю, что делать!
Тот попятился, стараясь не запачкать копыта.
– А я, по-твоему, откуда могу знать? – удивился он. – Мое дело маленькое — защищать твой мир от захватчиков. А лечить раненых – это не по моей части!
У Василисы вырвался звук, подозрительно похожий на рыдание.
– Сандер, – в отчаянии позвала она, прижимая к себе его голову. – Пожалуйста, только не умирай! – Вася смахнула с лица Сандера намокшую от крови прядь волос. Его кожа была намного теплее, чем она привыкла. Здесь, в ее мире, он был не вампиром, а человеком, – живым и теплым. У него билось сердце, и он дышал, хотя при каждом вдохе у него в груди что-то клокотало и булькало. Сандер был здесь живым, а значит, и хрупким, как все люди. Одно ранение – и вот он уже умирает, по-настоящему, безвозвратно, навсегда. Это было так ужасно, что Василиса даже не могла до конца этого осознать и уж тем более – поверить в это.
– Нет-нет-нет, не умирай! – умоляла она, целуя его в лоб, щеки, губы, словно ее любовь снова могла вернуть его к жизни. – Пожалуйста, не надо!
Люциус издал какой-то звук, подозрительно напоминающий покашливание.
– Зажми ему лучше рану, – посоветовал он, неловко переступая с ноги на ногу. – Может, протянет еще пару минут.
Всхлипнув, Вася положила ладонь поверх окровавленной руки Сандера и с силой надавила, – не особенно, впрочем, надеясь, что он как-то отреагирует. Однако Сандер издал глухой стон и открыл глаза.
– Твхггм, – сказал он.
Василиса ахнула.
– Ты очнулся? О господи, спасибо тебе! Сандер, я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты это знал.
В ответ раздался еще один стон.
– Что, что? – тут же лихорадочно зашептала Василиса, приближая ухо к его губам.
– Твою мать, – едва слышно, но очень ясно ответил Сандер. – Больно. Не дави так.
– Но у тебя кровь хлещет, – объяснила Василиса. – Боже, сколько же тут крови!.. Ох, ну зачем ты сюда полез, а? Разве ты не знал, что это опасно?
– Знал, – честно признался Сандер. Говорить было просто ужас до чего больно, однако роль умирающего героя не допускала слабости. – Но мне нужно было что-то... что-то тебе сказать.
Василиса снова ощутила, как к глазам подступают слезы.
– Тише, тише, – она погладила его по щеке, кусая губы, чтоб не завыть в голос. – Молчи, я знаю, что ты хочешь сказать: ты тоже меня любишь. Лежи спокойно, не разговаривай.
– Нет, – возразил Сандер, пытаясь собраться с мыслями. – То есть да, но я о другом...
Он на миг закрыл глаза, надеясь выпросить у смерти еще минутку. Васино лихорадочное бормотание его отвлекало, не позволяя сосредоточиться на главном. Сандер устал, – жутко, смертельно устал. Все, чего ему сейчас хотелось – перестать бороться и внова уйти в милосердную темноту. Но оставалась одна вещь, которую он так и не сказал... Одна очень, очень важная вещь... Интересно, что бы это могло быть?..
– Помолчи, – слабо сказал он. – Ты мешаешь мне думать.
Его слабеющее внимание привлек блеск золота на шее Василисы. Подняв окровавленную руку, Сандер коснулся цепочки.
– Тебе понравилось? – спросил Сандер. – Я про кулон.
Вытерев слезу, Василиса положила свою руку поверх его.
– Очень, – искренне сказала она. – Такой красивый.
И тут Сандер наконец вспомнил.
– Это якорь, – с облегчением прошептал он. – Якорь!
– Якорь, – повторила она непонимающе. В ее глазах по-прежнему плескалась паника. – Сандер, о чем ты говоришь? Какой еще якорь?
– Якорь в нашу реальность, – сказал Сандер. – Ох, да хватит уже рыдать, Василиса! Сосредоточься и давай вытаскивай нас отсюда!
Глава 17
1
В минуты душевного разброда, сдобренного стрессом, мы действуем, не думая. При виде голодного медведя люди буквально взлетают вверх по стволу дерева, женщины поднимают бетонные конструкции, чтобы под ними не зажало ребенка, а мужчины, бегущие от обязательств, развивают скорость, способную посрамить мировых чемпионов по легкой атлетике.
Как именно Василиса вдруг оказалась в больничной палате, – вся, и телом и душой, — она так и не поняла. Просто все вокруг вдруг закружилось и загудело так, словно чертов самолет, везущий ее на отдых, снова решил шмякнуться о землю. Уши заложило от гула, а перед глазами замелькала странная мозаика из того и этого миров.
А потом Вася просто открыла глаза — и тут же увидела над собой белый потолок с медленно вращающимся посередине вентилятором. Вокруг пищали приборы, а по углам того помещения, где она оказалось, мелькали какие-то неясные тени. Впрочем, все это было неважно. Единственное, что имело для нее значение, это смогла ли она забрать с собой одного самоотверженного героя туда, где сейчас находилась.
– Сандер! – позвала она. Голос у нее был хриплый, а язык неповоротливый, будто чужой. – Сандер, ты живой?
– Нет, – раздалось откуда-то снизу. – Но все в порядке.
Ее сердце радостно подскочило в груди. Повернув голову (провода, торчащие из носа, очень мешали движению), она обнаружила Сандера на полу возле своей кровати. Вся его одежда, волосы и видимые части тела были по-прежнему в крови, и выглядело это все так же ужасно. Однако Сандер был снова цел и относительно жив – а это было самое главное.
– Ты не могла бы в следующий раз что-нибудь сделать со своим... порталом? – поинтересовался Сандер, приподнимаясь на локтях. – Ну там подфиксить по Фибоначчи, не знаю. А то у меня так скоро ни одной целой кости не останется!
– Ты жив, – радостно сказала Василиса, чувствуя, как по лицу расплывается глупая довольная улыбка. – Жив! Ох, как же ты меня напугал!
– Да уж, – неопределенно сказал он, ощупывая себя на предмет ранений. Однако его тело было снова целым. И, увы, опять мертвым. – Спасибо, что вытащила меня оттуда. Кстати, теперь я знаю про тебя все – в том числе и про фантазии насчет крылатых коней. Так что либо ты должна меня убить, либо я, как честный человек...
Деликатное покашливание прервало его речь. Повернувшись на звук, Сандер и Василиса обнаружили Степана и Алену, смотревших на них с неприкрытой радостью. Правда, у обоих вампиров изо рта торчали клыки, но этот факт Сандер отнес на счет своего внешнего вида. Для любого кровососа он сейчас выглядел настоящим десертом – если честно, он бы сейчас и сам себя съел.
– Увы, друзья, раны уже закрылись, – сообщил Сандер на всякий случай. – Разве что вы захотите меня облизать.
С лица Степана моментально сбежало выражение радости.
– Ты бы сходил, что ли, помылся, Шварцтейн, – фыркнул он со своей обычной приветливостью. – А то неровен час – не досчитаешься чего-нибудь важного.
– Это чего, например? – заинтересовался Сандер, поднимаясь с пола. От запаха крови у него у самого начала кружиться голова.
Степан неопределенно пожал плечами, но в тему вдаваться не стал.
– Ладно, заткнись, – сказал он миролюбиво. – А то передумаю благодарить.
Алена тем временем уже подбежала к дочери и на радостях сжала ее так, что у бедной Васи хрустнули кости.
– Милая! – пробормотала она, уткнувшись носом ей в плечо и пряча глаза. – Ты вернулась!
– Мам! – Вася попыталась вывернуться из железных тисков, но тщетно. – Ты меня задушишь! Мама! Пап, ну скажи ей!
Степан на секунду отвлекся от беседы с Сандером и посмотрел на своих женщин.
– Алена! – позвал он. – Отпусти ребенка!
Однако та их словно не слышала. Ее буквально трясло – от стресса, радости и витавшего в воздухе густого запаха крови. И еще у нее ужасно щипало в глазах.
– Мам, ты что, плачешь? – подозрительно спросила Вася, неуверенно поглаживая ее по волосам. – Ты что, не надо, эй! Я же здесь!
– Вовсе я не плачу, – сказала Алена, на всякий случай вытирая щеку, по которой уже наверняка ползла предательская черная дорожка, – увы, единственной жидкостью, циркулировавшей в теле вампиров, была кровь. – С чего ты взяла?
– Ага, не плачешь, ну конечно! – у Васи и у самой глаза были на мокром месте. Казалось, еще секунда — и ее слезные шлюзы снова откроются.
Сандер и Степан переглянулись.
– По-моему, пора отсюда бежать, – едва слышно пробормотал Степан. Как и большинство мужчин, как живых, так и мертвых, он совершенно не переносил женских слез.
Сандер согласно кивнул.
– Отличная идея, – одобрил он. – Тем более, что мне нужно в душ и переодеться.
На этом они, стараясь действовать как можно незаметней, выскользнули из палаты, тихонько притворили за собой дверь и, подгоняемые в спину громкими всхлипами, быстро пошли прочь.
2
– Так, ну ладно, – сказала Алена, утирая слезу. – А теперь рассказывай все с самого начала.
Василиса вздохнула.
– Если вкратце, то я провалилась в параллельную реальность, в которой была богом. Ну, создала свой мир... Там было очень мило, мам, – говорящие единороги и все такое.
Алена закатила глаза.
– Подробнее!
– Ну что – подробнее? Это просто еще один мир, очень похожий на наш. Только без вампиров.
– Вот как?
Вася села на постели и обхватила коленки руками.
– Мам, тут есть какая-нибудь одежда? – спросила она. – И еще еда. Есть просто ужасно хочется! – Алена по-прежнему смотрела молча и выжидательно, и Василиса закатила глаза. – Ну хорошо, ладно! Сандер там чуть не умер, понимаешь? В том мире он был живой, и смертельная для человека рана едва его не убила.
– И как это произошло? – поинтересовалась Алена.
– Его проткнул единорог, – призналась Вася. – Они у меня там вроде охранников, так что...
– Понятно, – похоже, Алена выяснила то, что хотела. Точнее, убедилась в том, что и так подозревала.
– А как вы догадались послать ко мне Сандера? – спросила Вася.
Алена пожала плечами.
– Если честно, милая, он сам вызвался, – объяснила она. – Привел какого-то предсказателя-проводника – он сейчас осматривает остальных спящих... В общем, сначала хотел пойти твой папа, но Сандер его отговорил. Знаешь, не хочу выступить в роли Капитана Очевидность, но твой бойфренд, похоже, и правда тебя обожает. Может, тебе дать ему еще один шанс?
Василиса неопределенно хмыкнула.
– Может быть, – загадочно сказала она и мечтательно улыбнулась.
Алена расплылась в ответной улыбке и погладила дочь по голове.
– Ну и хорошо, – резюмировала она. – Так, одежду твою я привезла, а за едой сейчас сходим. Если честно, я тоже голодная.
Василиса ухмыльнулась.
– Не думаю, что нам по пути.
– Здесь есть банк крови, – объяснила Алена.
– Для бедных больных детишек, мам!
Та пожала плечами как ни в чем ни бывало.
– Ну, давай притворимся, что я среди них. Будем считать, что у меня заболевание, для которого нужны ежедневные переливания крови. Так тебе легче?
– Нет, – чем больше Алена сердилась, тем шире становилась васина улыбка.
– Ну извини. Родителей, если ты не в курсе, не выбирают. Могла бы появиться в семье алкашей, которые бы били тебя смертным боем и гоняли просить милостыню в поездах.
– Какая волнующая альтернатива, – не выдержав, она рассмеялась и обняла Алену. – Да ладно тебе, мам, я же шучу.
– Очень по-дурацки ты шутишь!
– Ну не сердись, – она потерлась носом об аленино плечо. – В конце концов, я всего лишь переполненный гормонами тинейджер.
3
Когда Степан и Сандер вернулись в васину палату, их женщины уже были одеты и подозрительно взволнованы.
– Мы тут подумали... – начала Алена.
– Посоветовались с предсказателем... – добавила Василиса.
На этом хорошее настроение, вызванное у вампиров посещением банка крови, явно дало течь. По опыту они уже давно знали: не существует на свете хороших, беспроблемных и приятных вещей, которые бы начинались с фразы «мы тут подумали».
– И что? – упавшим голосом спросил Степан. – Нам уже начинать бояться?
Василиса радостно оскалилась.
– А вы, я смотрю, снова подружились! – довольно заметила она. И прежде, чем отец начал бурно возражать по этому поводу, заторопилась: – Погодите, дайте договорить! Мы подумали, что надо бы вернуться в мой мир и...
– Нет! – тут же хором сказали мужчины.
– Погодите...
– Нет, нет и нет! – безапелляционно сказал Сандер. – Я больше туда ни ногой – и тебя не пущу.
– Ты мне не папа! – тут же вспыхнула Василиса и в надежде на поддержку перевела взгляд на отца. Однако тот тоже замотал головой.
– Слушай, что сказал Сандер, – быстро сказал Степан. – Он говорит разумные вещи, так что пользуйся моментом – такое с ним не часто бывает.
– Ну, спасибо, Степан, – в голосе Сандера явственно прозвучал сарказм. Он хотел добавить что-то еще, но Василиса замахала руками.
– Постойте! Ну дайте же мне сказать! – она выставила вперед ладони, словно защищаясь. – Сандер, ты чуть не умер потому, что я не приглашала тебя в свой мир. Но если я приглашу, ты будешь там гостем, и ничего плохого с тобой не случится. Это касается и вас тоже, – она обвела взглядом родителей. – Я вас приглашаю!
Степан нахмурился.
– Спасибо, конечно, но я, пожалуй, воздержусь. Вы трое можете идти, а я останусь здесь. Нельзя же бросать тебя, беспомощную, без охраны, Василиса! Что, если кто-нибудь захочет навредить тебе, пока ты спишь?
Прежде, чем ему успели ответить, со стороны двери раздался звук, подозрительно напоминающий деликатное покашливание.
– Доброго дня всем, – сказал знакомый голос. – Может, я пока посторожу?
Повернувшись, все четверо увидели стоящего в дверном проеме Бориса. В следующий миг Степан в своей обычной манере уже держал его за горло и, страшно кривясь лицом, шипел что-то невразумительное, но явно очень грозное, одновременно пытаясь отпихнуть Сандера, который бросился на помощь своему поданному. Василиса и Алена в два голоса требовали немедленно прекратить безобразие, и лишь сам Борис был спокоен. На его лице появилось выражение мрачной покорности – словно у коровы, которую доит ушлый деревенский вор.
– Хватит! Прекратите! – Василисе наконец удалось докричаться до потерявшего человеческий облик отца. – Пап, ты обалдел, что ли? Это же Борис!
– Он предатель! – прошипел Степан. – Бросил тебя в беде и переметнулся на сторону врага! А ты думал, что я не узнаю, да? – прищурившись, он посмотрел на Бориса. – А, гнида, а? Надеялся, небось, мне не донесут, что ты просил помощи у американского империалиста?
– Американский империалист помог мне найти Василису, Степан Фомич! – попытался оправдаться обвиняемый. – А если б не он, кто знает, что бы с ней сталось!
От ярости Степан зарычал, будто раненый зверь.
– Но тебя-то это не оправдывает! Предатель! Да я тебя сейчас...
– Хватит! – вдруг страшным голосом крикнула Василиса. Опыт управления собственным миром явно пошел ей на пользу в плане обретения командирского тона. Во всяком случае, окружающие были определенно впечатлены: отец даже на секунду ослабил хватку на шее Бориса. – Прекратите! Будете продолжать в том же духе — уйду от вас обратно. И тогда деритесь тут, хоть поубивайте друг друга, мне все равно!
Угроза неожиданно подействовала: Степан неохотно отпустил Бориса.
– Ладно, живи пока, – сказал он, поправляя на себе одежду. Доброты в его взгляде, впрочем, не прибавилось.
– Ну вот и отлично, – удовлетворенно кивнула Василиса. – Слушайте, ну отлично же получается! Можем сходить ко мне все вчетвером, а Борис побудет здесь и посторожит!
– Нет... – начал было Степан, но Вася умоляюще сложила руки.
– Ну пожалуйста, пап! – перебила она ему. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Я так хочу показать вам с мамой, что умею! К тому же, нам нужно будет отнести якоря всем, кто у меня заперт, – ну, чтобы они тоже могли вернуться, – а Сандер один все не донесет.
Все еще хмурый, Степан быстро взглянул на Алену в поисках поддержки, однако та лишь улыбнулась.
– Ну давай же, Степа, решайся! – взволнованно сказала она. – Разве ты не хочешь снова почувствовать себя человеком?
Глава 18
1
Считается, что когда бог отворачивается от своего мира, — неважно, по какой причине, – мир гибнет. Быть может, не сразу. Возможно, сначала мир даже не заметит, что его покинули — будет продолжать жить и дышать, грешить и каяться. Но инерция не бесконечна. Однажды он обнаружит, что всевидящее око закрылось, солнце погасло, и больше не перед кем держать ответ. И тогда его гибель неминуема. Разве что дитя божества само станет богом и найдет себе другие занятия кроме саморазрушения.
Однако в мире Василисы за время ее отсутствия не произошло ничего из ряда вон выходящего. Окаен был по прежнему теплым и ласковым, солнце — ярким, а единороги — бдительными. Что же касается людей, его населявших, то им на Василису было совершенно наплевать. В конце концов, это ведь не она их создала.
Собрать их на главной площади оказалось непросто. За пару дней, прошедших с момента заселения, они уже, кажется, смирились и с меняющимся ландшафтам, и с пустотами, находящимися в тех местах, которые Вася так и не придумала, и с говорящими единорогами, охраняющими мир от захватчиков. Так что весть о том, что кто-то, кого они, возможно, даже не запомнили в лицо, хочет сказать им что-то, на что им не исключено что наплевать, не слишком их взволновала. Однако единороги были настойчивы в своих приглашениях, и не прошло и часа, как площадь наполнилась людьми.
Посреди открытого пространства Василиса соорудила что-то вроде сцены, на которую ее добровольные помощники сложили мешки с вещами, принадлежавшими местным жителями. Для этого им пришлось повозиться: у некоторых в другом мире не осталось ни одного мелкого предмета, – во всяком случае, в пределах досягаемости, – и вампирам во главе с Василисой пришлось тащить за собой свитера и ботинки. Подготовка заняла почти полдня – некоторых пострадавших отвезли в другую больницу, а одного и вовсе не нашли.
Когда наконец якоря были собраны, вампиры выжидающе посмотрели на Василису, пребывавшую в состоянии глубокой задумчивости. Собрание в ее палате оказалось более многолюдным, чем она ожидала: кроме Сандера, родителей и Бориса к ней присоединился Ида Багус, к тому моменту как раз закончивший обход пострадавших в аварии. За несколько минут приватной беседы пожилой хилер совершенно обаял Васю, однако проводником для ее друзей на этот раз стать отказался.
– Ты должна сама проложить для них эту дорогу, – заявил он, таинственно улыбаясь. – Я не могу тебе подсказывать. Только помни: раз установленные правила будет очень сложно поменять.
Вот почему Василиса замолчала – она продумывала ритуал, который должен был обеспечить ее гостям беспроблемный проход в васин мир и в то же время защитить от тех, кого она не хотела там видеть — или могла однажды вдруг передумать приглашать.
– Ладно, я решила, – серьезно сказала она наконец, оглядывая присутствующих. – Я должна вас пригласить. Это будет что-то вроде бессрочной визы. Если же моя граница закроется, ее просто нельзя будет пересечь – разве что вторгнуться на мою территорию силой. Впрочем, некоторым из вас уже известно, что из этого получается.
Степан важно кивнул.
– Правильно, детка, – одобрил он. – Никому не доверяй. Особенно своим парням, которые в любой момент могут стать бывшими.
Сандер закатил глаза, однако промолчал. Он уже понял, во что ввязался, и, кажется, даже смирился с тем фактом, что васин отец теперь всегда будет проверять его на прочность.
– Надеюсь, ты не обиделся, пап, – добавила Василиса. – Это ведь и вас с мамой тоже касается.
Степан широко улыбнулся.
– Да что ты, Васенька, какие обиды? Единоличную власть нельзя делить ни с кем. Достаточно лишь раз взглянуть в сторону демократии, и скоро в твоем государстве будет проходной двор. За примером далеко и ходить не надо...
– Ну и отлично, – прервала его Василиса, прежде, чем он успел свернуть на любимую дорожку. – Тогда вот вам якоря... – она вытащила из висевшей на боку сумочки небольшой бархатный мешочек. – Я решила устроить шопинг, пока вы собирали вещи, – объяснила она в ответ на вопросительные взгляды и развязала длинные завязки. – Вам, родители, кольца, – Василиса протянула Алене резной серебряный перстень с зеленым опалом, а Степану – солидное кольцо безо всяких камней. – А тебе, – она посмотрела на Сандера, – я купила браслет. Ну, потому что... потому что ты не носишь колец.
– Спасибо, – тот улыбнулся, пытаясь поймать ее взгляд, однако Василиса опустила голову. Не глядя на Сандера, она обвила его запястье узким каучуковым ремешком с серебряной пластинкой посередине и застегнула.
– Не снимай, – добавила Вася и подняла на него глаза.
– Не сниму, – пообещал Сандер.
От взгляда, которым они обменялись, Степану с Аленой стало неловко.
– Ну ладно, – заторопился Степан. – Мы идем уже или нет?
– Идем, – сказала Вася.
Через секунду они уже были на главной площади ее собственного мира.
– Спасибо, что пришли! – сказала Василиса собравшимся. – Я... эээ... принесла вам кое-что. – Она развязала веревки, которым были затянуты мешки, и высыпала на землю кучу самых разнообразных вещей. Толпа непонимающе посмотрела на ворох часов, кошельков и разрозненной одежды.
– Мама, – вдруг раздался возглас из толпы. – Это же мой мишка! – Малыш лет пяти, стоявший в первом ряду рядом, вытянул пальчик в сторону плюшевого мишки, что лежал на самой верхушке кучи.
– Не думаю, родной, – ответила его мама, пристально вглядываясь в игрушку. – Откуда бы ему здесь взяться?
Улыбнувшись, Василиса взяла мишку и подала ребенку.
– Посмотри поближе, – предложила она. – Может, и правда твой?
Мальчик протянул к ней руку и тут же отдернул. Два дня в лишенном привычной логики мире научили его, что тут нужно все время быть настороже.
– Эти вещи – ваши, – сказала межд тем Василиса, кивая на якоря. – Это ваш пропуск обратно. Просто найдите то, что принадлежит вам, и возвращайтесь.
Толпа заволновалась.
– А кто даст гарантию, что это не ловушка? – спросили откуда-то с задних рядов. – Вдруг эти вещи нас просто убьют?
– Никто, – Василиса поискала взглядом говорившего, но так и не нашла. – Но разве возможность вернуться домой стоит того, чтобы рискнуть? Откуда, по-вашему, я взяла все это? – она наугад выудила из кучи часы, а потом детский ботинок. – Или это?.. Да просто я сходила в наш мир и принесла все эти вещи сюда. Вот что я скажу вам: сегодня до полуночи у вас есть шанс вернуться обратно. Вы можете сделать это в любой момент: просто возьмите в руку свою вещь и подумайте о доме.
– А те, кто не захочет уходить? – спросила женщина, стоявшая рядом с мужем, прижимая к груди новорожденного малыша. – Вряд ли у вас есть что-нибудь для нашего Мишеньки – ведь он родился здесь.
– Что?! – не поверила своим ушам Василиса. – Вы серьезно?! У вас здесь родился сын?
– В первый же день, – подтвердил счастливый отец и обнял жену за плечи. – Так что мы не вернемся.
Василиса оглядела площадь и нашла взглядом Люциуса. Единорог склонил голову к уху маленькой белой лошадки и явно что-то ей нашептывал, не обращая ни малейшего внимания на свою создательницу. Василиса сузила глаза. Значит, она все-таки может создавать людей – или, во всяком случае, принимать в свой мир новорожденных. Ладно, с этим рогатым вруном Вася разберется позже.
– А что остальные? – спросила она. – Вы хотите вернуться?
– Я хочу! – к сцене, расталкивая остальных, протиснулась Келли. – Мне тут уже надоело – такой скучный мир. – Она уничижительно посмотрела на Василису. – Так, ну и что тут для меня есть?
– Кажется, часы, – сказала та, не обращая внимания на неприязненный тон Келли. – Где-то здесь, сейчас... – она подошла поближе и понизила голос. – А почему ты одна, без Рона?
– О, ну конечно! – Келли скривила губы, однако тоже заговорила тише. – Все всегда крутится вокруг Рона, верно?
– Где он? – не отставала Вася.
– Понятия не имею, – Келли дернула плечом, роясь в вещах с выражением крайней брезгливости. – Ага, ну вот и часы! – выдернув из кучи плоские часики из прозрачного мягкого пластика, она застегнула их на руке и, не глядя ни на кого, приказала: – Домой!
Еще секунду ничего не происходило, а потом Келли вдруг исчезла с того места, где стояла, просто растворившись в воздухе. При виде этого незатейливого фокуса толпа ахнула и тотчас же ломанулась на сцену. Они бы, наверное, просто смели Василису, не прегради единороги им путь.
– По одному! – властно крикнул Люциус, одновременно кивая своей создательнице: мол, не волнуйся, все под контролем. – В порядке живой очереди!
Кивнув в ответ, Вася обернулась к родителям и Сандеру, стоявших за сценой, глядя на нее встревоженными глазами.
– Все в порядке, – она улыбнулась, рассматривая своих гостей. Мама казалась здесь совсем юной – совсем ненамного старше Василисы, а отец остался все таким же серьезным и солидным. Сколько же было лет Алене, когда ее обратили, подумала она, переводя взгляд на Сандера. Его губы дрогнули в улыбке, и Василиса словно впервые заметила морщинки в уголках его глаз. Здесь, точно в зазеркалье, он тоже был другим — знакомым и незнакомым одновременно. Однако, знакомый или нет, Сандер по-прежнему был магнитом, к которому Василису тянуло, точно железную стружку. Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться с ним наедине — приложить ухо к груди, чтобы услышать стук сердца, коснуться кончиками пальцев нежной кожи на скулах, попробовать на вкус эти мягкие, красиво изогнутые губы... Там, откуда они оба пришли, он казался ей совершенством. Но увидев Сандера живым, она впервые усомнилась, что вообще когда-либо знала, что такое совершенство. Если бы только это было возможно, она бы навеки заперла его здесь, в своей вселенной, и не отпускала бы от себя ни на секунду, мучительно ревнуя даже к воздуху, которым он дышит.
Устыдившись своей мысли, Вася моргнула и обернулась к людям, быстро разбиравшим свое барахло. Вскоре на месте горы вещей осталась лишь маленькая кучка. Какая-то старушка махнула Василисе, пытаясь привлечь ее внимание, и та кивнула единорогам:
– Пропустите!
Подойдя ближе, бабушка с любопытством разглядела Васю. Та приветливо улыбнулась в ответ, ожидая, пока старушка решится заговорить.
– Скажите, – наконец сказала та, – а что все-таки будет с теми, кто не хочет уходить?
Василиса удивленно подняла брови.
– Вы тоже хотите остаться?
– Не только я, – ответила бабушка. – Еще мой муж и еще кое-кто... Вон там, видите? – она кивнула на небольшую группу людей, стоявших неподалеку и внимательно прислушивавшихся к их разговору. Всего там было человек пятнадцать – кроме симпатичного бородатого старичка и молодой пары с новорожденным малышом, несколько мужчин и женщин разного возраста, а также двое детей лет десяти — мальчик и девочка. Ронана, отметила Василиса, среди них не было.
Она быстро посмотрела на отца – точно в поисках ответа на старушкин вопрос. Тот, как будто бы прочитав ее мысли, улыбнулся и кивнул.
– Это решаемо, – сказал он уверенно. – Мы позаботимся о том, чтобы в другом мире с вами ничего не случилось.
Вася благодарно ему улыбнулась.
– Но вам все же стоит взять свои вещи, – добавила она. – Вдруг вы передумаете.
На этом ситуация разрешилась. Василиса огляделась. Толпа на площади уже слегка поредела: кто-то, по всей видимости, решил сразу же отправиться домой, кто-то захотел устроить себе прощальную экскурсию по этому миру – Вася видела несколько людей, удалявшихся в сторону домов. Но большинство так и продолжало стоять перед сценой с одинаковыми выжидающе-вопросительными лицами.
– У меня вопрос, – сказал один из мужчин, поймав взгляд Василисы. – А что с нами на самом деле случилось? Как мы попали в этот другой мир?
Вася тяжело вздохнула. Кажется, ей все же придется устроить для страждущих небольшую пресс-конференцию.
2
– По-моему, ты отлично справилась, – Сандер обнял ее за плечи и притянул к себе. Толпа наконец-то разбрелась, и они с Василисой неторопливо шли в сторону домика, который она вдруг пожелала ему показать. – А почему решила не признаваться, что это твой мир?
Василиса в ответ ткнулась Сандеру носом в шею и беззастенчиво понюхала его, точно пес. Собрание затянулось – ей пришлось битый час рассказывать о том, что произошло, и при этом избегать скользких тем. В конце ее зажигательной речи большинство людей все же отправилось домой, однако тридцать человек решило остаться – насовсем или хотя бы ненадолго. Василиса не возражала: будет даже лучше, если в ее мире будут люди. В конце концов, выгнать их она всегда успеет.
– Ммм, ты так вкусно пахнешь... – заметила она, обхватывая Сандера за талию. – А, что?.. Ну, я подумала, что не хочу, чтобы они однажды пришли ко мне всей толпой и сказали, что передумали. Теперь, если такое вдруг случится, я всегда могу сказать, что ничего не знаю, а высшие силы больше со мной не общаются.
Сандер хмыкнул.
– Думаешь, тебе поверят?
Василиса прижалась к нему покрепче.
– Ты же знаешь, я умею быть очень убедительной.
– Эй, это моя фраза! – шутливо возмутился Сандер. – Ну да ладно, забирай.
– Спасибо, – улыбнувшись ему, Василиса потянулась за поцелуем, однако Сандер отклонился.
– А где твой отец? – поинтересовался он. – Что-то я сейчас не в силах с ним сейчас беседовать по поводу того, с какой стати я тебя лапаю.
Василиса рассмеялась и предприняла еще одну попытку.
– Считаешь, он не знает, чем мы с тобой занимаемся? – быстро коснувшись его губ своими, она подтолкнула его ко входу в домик, в котором жила в последние два дня.
– Я думаю, теоретически он в курсе, – рассудительно ответил Сандер. – Но вряд ли ему хочется об этом думать. И тем более — видеть. Мне бы на его месте точно не захотелось.
– Ты слишком много думаешь, – открыв дверь, Василиса втянула его внутрь. – Папа пошел показать маме лебединое озеро... Ну, я сделала одно посреди сада, – попутно объяснила она, расстегивая верхнюю пуговичку на рубашке Сандера. – Так что если все получится, как я надеюсь, в ближайшее время им будет не до нас.
– Надеешься снова их свести? – он прислонился затылком к двери и застонал, чувствуя, как Василиса лижет то место на его горле, которое он так любил прокусывать своим жертвам. Прилив возбуждения оказался до того мощным, что Сандер едва мог себя контролировать. Это было совсем не похоже на то, что он испытывал в своем мире. Там его тело подчинялось беспрекословно, словно точный, безупречно отлаженный механизм. Здесь все было по-другому: в ушах у Сандера стучало, а дыхание сбивалось. Если честно, сейчас ему уже было совершенно все равно, где Степан, и что там придумала Василиса для своих родителей. Все, чего он на самом деле хотел в этот момент, это поднять подол васиного короткого летнего платья, наклонить ее над ближайшей горизонтальной поверхностью и выдрать, как маленькую шлюшку.
Так что Сандер вжался в дверь, пытаясь перевести дыхание и обрести контроль над взбунтовавшимся разумом.
– Стой, погоди... – пробормотал он, пытаясь отстранить Василису, которая уже справилась с пуговицами на его рубашки и перешла к ремню на брюках. – Нам нужно немедленно это прекратить!
– Почему? – она невинно улыбнулась Сандеру снизу вверх, одновременно проводя рукой по внутренней стороне его бедра.
Глаза у него закрылись сами собой.
– Потому что... – он тяжело сглотнул, чувствуя, как ее ладонь лениво поглаживает его через ткань. – Потому что это не я.
Василиса хмыкнула, не прекращая своих движений.
– Вон оно что, – протянула она. – А кто?
Сандер положил свою ладонь поверх ее, останавливая.
– Я не человек, – сказал он. – И это продолжается уже очень, очень давно. Но я все равно скучаю по... по возможности чувствовать себя живым, – Сандер выдохнул, с облегчением ощущая, как в голове немного проясняется. – Если мы сейчас это сделаем, – сказал он уже тверже, – а потом мне придется вернуться, я буду тосковать по своей жизни еще сильнее. А я не хочу этого, Василиса. Я ведь уже почти смирился с тем, кто я.
Признаться, в глубине души он даже немного надеялся, что она будет настаивать, однако Василиса тут же отстранилась.
– Ладно, – сказала она, пожимая плечами. – Я все понимаю. Ты прав! Извини меня, это и правда была ужасная идея. Сейчас я все исправлю, – и прежде, чем он успел открыть рот, чтобы ответить, Василиса одним быстрым движением сняла с себя платье. Белье под ним было совсем прозрачным — так, не белье, а одно название. Вася посмотрела на Сандера, ухмыляясь, точно дьяволенок. – Ты все еще хочешь вернуться?
Секунду он просто пялился на нее, не в силах сформулировать ответ. Потом осмотрелся. Стол, видневшийся в ближайшем дверном проеме, ведущем, по все видимости, в кухню, вдруг показался Сандеру просто идеальной горизонтальной поверхностью.
– Ладно, какого черта, – сказал он внезапно охрипшим голосом. – Давай ненадолго задержимся.
Глава 19
1
Оккультисты уверены: чтобы не поддаться чужому энергетическому излучению, которые еще называют «любовными флюидами», нужно заключить себя в непроницаемый панцирь, создать броню, сквозь которую не пройдут никакие эманации. Если подумать, то ничего нового они не советуют. Уж лучше бы подсказали, как защититься от того, кто уже знает все тайные тропы, что ведут к вашему сердцу.
Лихорадочно собирая одежду, разбросанную вокруг маленького садового озерца, где мирно плавали черные и белые лебеди, Алена старалась не смотреть на Степана. Но даже затылком она, казалось, ощущала его широкую самодовольную улыбку.
– Ты хотя бы понимаешь, где мы находимся? – сердито спросила Алена, выдергивая свою маечку из-под голой степановой задницы. – Мы находимся в голове у нашей дочери и занимаемся чем?
– Делаем еще одну? – подсказал Степан.
В ответ она швырнула в него кроссовком.
– Быстро одевайся, – прошипела Алена, дрожа от злости. – И забудь то, что произошло – это была ошибка!
Степан заложил руки за голову и посмотрел в ясное голубое небо.
– Ты про первый раз или про второй? – безмятежно поинтересовался он.
В ответ Алена глухо зарычала.
– Заткнись! – крикнула она так жутко, что лебеди моментально засунули головы в воду, точно страусы — в песок. – Все, я немедленно отсюда ухожу! Передай Василисе привет.
Тяжело вздохнув, Степан сел, сверля бывшую жену взглядом. Лицо его стало серьезным.
– Хотела бы уйти — давно б ушла, – заметил он. – А раз не уходишь — значит, сказать мне что-то хочешь. Может, не все еще перегорело, а, Алена? Ну вот сбежала ты от меня — и что? Счастлива со своими сопляками лохматыми?
Алена, уже одетая, скрестила руки на груди.
– Счастливей, чем с тобой, – сварливо сказала она. – Не надо больше прятаться в глуши – можно ездить, куда хочешь, смотреть мир, ни на кого не оглядываться.
Степан подтянул к себе штаны, неторопливо поднялся во весь рост и сунул одну ногу в штанину.
– Так разве ж я тебе не запрещал ездить-то? – спросил он.
– Нет, но сам-то со мной путешествовать отказывался, – ответила Алена. Потом вздохнула, с сожалением оглядывая крепко сбитую фигуру бывшего мужа. – Скучно мне с тобой, Степа, – призналась она. – В постели не скучно, что верно, то верно, а так — ну, тоска! Так что замуж за тебя снова не пойду, и не зови.
Степан хмыкнул.
– А я и не зову. Перебеситься тебе надо, Аленушка, понять, чего ты хочешь: рыбку съесть или?.. Потому как чтобы сразу и то, и это – нет, так не получится.
Алена прищурилась.
– Что-то я не поняла насчет рыбки.
Застегнув штаны, Степан поднял с земли рубашку и отряхнул ее.
– А я тебе сейчас объясню, – неторопливо ответил он. – Видеться мы с тобой больше не будем, и охрану я с тебя сниму. Живи как хочешь, спи с кем пожелаешь, катайся куда угодно. Никакой помощи в своих делах от меня не жди. Но если уж придешь ко мне за поддержкой, то знай: больше не отпущу. Потому что раз некому тебя больше защитить, кроме меня, то и делать я это буду на своих условиях. Поняла, рыбка моя?
Алена упрямо вздернула подбородок.
– Я тебе не рыбка, – огрызнулась она. – И я к тебе не приду, не надейся. Сама справлюсь.
Степан солидно кивнул.
– Ну вот и отлично. Значит, будет считать, что договорились. А теперь можешь идти – куда ты там собиралась. Привет твой я Васе передам.
И, не глядя больше на Алену, он развернулся и зашагал прочь от лебединого озера. Нужно было отыскать Василису и возвращаться домой, где Степана ждали великие дела. В отличие от некоторых, ему вовсе не нравилось быть обычным человеком.
2
Сандер проснулся от шума воды. Кто-то – и он даже догадывался, кто – стоял под душем и довольно мурлыкал какую-то дурацкую песенку. От души зевнув, Сандер потянулся до хруста костей и одним гибким движением поднялся с кровати, мысленно отметив, что мышцы во всем теле... ну, не то что болят – ощущаются.
Он прошел по коридору и приоткрыл дверь в ванную. Силуэт Василисы был едва виден через матовое стекло. Стоило прохладному воздуху прорваться в нагретое помещение, как пение смолкло.
– Сандер, закрой дверь, – сказали из-за стекла. – Холодно же!
– Тебе компания нужна? – поинтересовался он в ответ.
Василиса рассмеялась.
– Дай мне хоть немного передохнуть, – шутливо возмутилась она. – Я просто хочу принять душ!
– Я тоже, – ответил Сандер как ни в чем ни бывало, открывая матовую створку. – Так что могу тебе помочь.
Посторонившись, Василиса наблюдала, как он берет губку и поливает ее гелем для душа.
– Стой смирно, – предупредил Сандер. – А то тут скользко. – Он провел намыленной мочалкой по ее спине, потом намылил руки и плечи. Когда густая пена стекла ей на грудь, Василиса прикусила губу, рассматривая Сандера сквозь мокрые ресницы. Может, распылить одежду, в которой он пришел в ее мир? Тогда ему больше не придется одеваться.
– О чем задумалась? – поинтересовался он.
– Эй, это моя фраза! – передразнила она. – Ну ладно, забирай.
Сандер хмыкнул, продолжая свое мокрое дело. Мыльная мочалка прошлась по васиному животу и спустилась ниже.
– Возвращайся ко мне, – сказал он.
– Почему? – Василиса сделала шаг назад, прижалась спиной к нагретой стенке душевой кабинки.
– Потому что я не могу думать, когда ты не рядом, – Сандер направил на нее душ, смывая пену.
Вася вздохнула.
– Ответ неверный.
– Потому что так будет правильно, Василиса, – он бросил мочалку и подошел к ней вплотную. – Я теперь несу за тебя ответственность. Если кто-нибудь захочет шантажировать меня, он причинит тебе боль – или еще хуже. А я не могу этого допустить.
Это было, конечно, не совсем то, что она хотела услышать, но тоже неплохо.
– Ладно, – сказала Вася, обнимая Сандера за шею и притягивая к себе. – Только больше никаких секретов, – она поцеловала его в уголок рта. – И никаких «я уже все за тебя решил, а тебе нужно просто согласиться».
– Договорились, – подняв Василису в воздух, Сандер положил ее ноги к себе на талию. – Никаких больше тайн.
– И никакой игры в папочку и неразумную дочку. Я взрослый, самостоятельный человек.
Сандер прерывисто вздохнул.
– Хорошо, – согласился он, прижимаясь лбом к ее лбу. – Очень, очень хорошо.
3
И все-таки Василиса его выставила. Потом. Сказала, что ей надо сделать кое-что еще, для чего не нужны свидетели, так что если Сандер не возражает, не мог бы он пойти проверить, что у нее есть в холодильнике. Учитывая, что время обеда давно уже прошло, это было совсем неплохой идеей.
Обернув бедра полотенцем, Сандер вышел из нагретой ванной, сопровождаемый облачком пара. Они с Василисой были одни, однако где-то здесь, – возможно, совсем рядом, – бродили ее родители, и было бы не очень хорошо выйти к ним в чем мать родила.
Однако человек, стоявший в коридоре, не был ни Степаном, ни Аленой. При виде Сандера от стены отделился высокий, худой парнишка с взъерошенными светлыми волосами.
– Привет, – сказал он, как ни в чем ни бывало протягивая руку Сандеру. – Простите, что вломился, просто у вас было незаперто. Я – Ронан. А вы, значит, тот парень?
– Какой еще парень? – подозрительно спросил тот, однако протянутую руку пожал.
Парнишка — в смысле, Ронан – улыбнулся.
– Сандер, верно? Василиса много о вас рассказывала. Признаться, вы старше, чем я думал. Сколько вам, тридцать? Тридцать пять?
Сандер прищурился, пытаясь вспомнить, чтобы Василиса хоть раз упоминала при нем этого, как его... Ронана. Не удалось.
– А ты кто? – поинтересовался он не особенно вежливо. – Василиса про тебя не говорила.
Улыбка Ронана стала еще шире.
– Это потому, что я вобще-то никто, – он беззаботно пожал плечами. – Так, знакомый.
– Никто, вон оно как, – повторил Сандер с значением. Гость нравился ему все меньше и меньше. Если честно, ему хотелось просто взять Ронана за шиворот, открыть дверь и дать ему хорошего пинка для ускорения. Учитывая очевидное физическое превосходство Сандера, это бы ему наверняка удалось... Поморщившись от этой мысли (и откуда в нем вдруг взялись подобные варварские инстинкты?), он наконец выдавил ответную улыбку. Не очень, впрочем, приветливую. – И вам здесь нужно — что? Я как-то пропустил этот момент.
– Я просто хотел поговорить с Василисой, – безмятежно ответил Ронан. – Если, конечно, вы не возражаете. Если нельзя, я все понимаю!
Сандер уже открыл было рот, собираясь воспользоваться выданной ему подсказкой и выставить это тощее недоразумение вон, когда дверь за его спиной приоткрылась.
– С кем это ты разгова... – начала было Василиса и тут же оборвала себя. – О, привет, Рон! – сказала она, натягивая белое полотенце, которым обернулась, повыше. – Где ты был днем? Ты знаешь, Келли ведь вернулась домой.
Ронан улыбнулся.
– Я знаю, – ответил он. – Спасибо, что помогла ей. Мне нужно сказать тебе кое-что. Это быстро.
– Ладно, – Василиса пристально посмотрела на него. – Ты как, в порядке?
Рон согласно кивнул.
– Наедине. Если, конечно, твой... друг разрешит.
Вася бросила на Сандера предупреждающий взгляд.
– Ну конечно, – она обнадеживающе улыбнулась Рону. – Я сейчас выйду.
– Простите, что забираю ее у вас, – сказал тот Сандеру, едва за Висилисой снова закрылась дверь. – Это не займет много времени.
Поразительно, но Сандер так и не нашел, что на это ответить.
4
– Не было никакого туннеля, – сообщил Ронан.
Они сидели на скамейке возле васиного домика и смотрели вниз, где в долине паслись единороги.
– Ни туннеля, ни света в конце, – добавил он, не глядя на Василису.
Она тяжело сглотнула.
– О, – выдавила она.
– Ага, – он посмотрел на свои руки. – А как ты догадалась?
Василиса бросила на него быстрый взгляд.
– Тебя не было в списке пассажиров.
– Ну конечно, – Рон улыбнулся. – Кому придет в голову считать урну с прахом!
– Кстати, – Василиса порылась в карманах джинсов и извлекла оттуда маленький целлофановый пакет с какой-то серой трухой. – Я тебе что-то принесла.
Рон взял у нее из рук пакет и рассмотрел на просвет.
– Что это? Кокаин?
– Очень смешно. Это... твоя рука. Или, может, нога, я не знаю. Теперь уже сложно понять, – Василиса положила руку ему на плечо. – На случай, если захочешь вернуться.
Ронан посмотрел на нее серьезно, без улыбки.
– Ты меня гонишь?
– Нет! Нет, что ты. Просто, ну... каждому нужен запасной выход.
Ронан понимающе кивнул.
– Это была идея Келли, – сказал он. – Поехать в те места, которые я любил, и рассыпать там по горсти пепла. Не лучшая мысль, конечно, но у меня, как ты понимаешь, уже не было права голоса, – Рон помолчал, рассматривая единорогов внизу. – У нее никого больше нет, кроме меня.
– Как это случилось? – спросила Вася. Ей казалось странным спрашивать живого человека о том, как он умер. И ведь это уже не в первый раз! Такое ощущение, что к ней тянет мертвецов, как к тому мальчику из «Шестого чувства».
– Аллергия на орехи, – Ронан горько усмехнулся. – Никакого героизма, увы. Скорая, которая ко мне ехала, попала в аварию. Можно было бы снять об этом фильм. Черную комедию. Если я напишу сценарий, поможешь продать его в Голливуд?
Василиса против воли хмыкнула.
– У меня там нет связей, Рон. А тебе больше не нужны деньги.
– Верно, – нехотя согласился Рон. – Значит, Келли вернулась?
– Ага, – обрадовалась Вася смены темы. – Кстати, как ты ее уговорил? Мне казалось, она в тебя, хм, она...
– Влюблена? – подсказал Рон. – Это обманчивое впечатление. Ну, я надеюсь, что обманчивое. В общем, я сказал, что не хочу ее тут видеть, потому что здесь рай, которого она не заслужила. Ну и пришлось немного приврать...
– Насчет рая?
– Нет, насчет того, что здесь все мертвы, кроме нее. И насчет того, что на земле вот-вот случится зомби-апокалипсис. Я сказал, что она должна передать информацию в другой мир, иначе он погибнет.
– И она повелась? – удивилась Василиса.
Рон пожал плечами.
– Она верит в зомби-апокалипсис. И еще в то, что ты — дьявол.
– Я не дьявол! – возмутилась Вася. – Глупости какие!
– Я знаю, – Рон придвинулся ближе, глядя на нее своими синими глазищами. – Конечно, не дьявол. Ты просто немного потерялась и не понимаешь, что хорошо, а что плохо. Но это пройдет. Я в тебя верю.
Василиса вдруг поняла, что у нее пересохло в горле.
– Я лучше пойду, – она быстро поднялась со скамейки. – Ты тут располагайся, а мне нужно кое-что сделать. И мне ужасно жаль, что с тобой так получилось, Рон, правда! – Василиса неловко махнула рукой и отступила к двери. Ронан по-прежнему сидел на скамейке и понимающе улыбался. – В общем, мне пора! Пока! Я еще вернусь.
– Пока, Василиса! – сказал Рон, не поднимаясь с места. – Я буду ждать.
Глава 20
1
Время от времени нам кажется, что мы контролируем свою жизнь. Это чудесное ощущение. Даже обстоятельства и случай в такие моменты переходят на нашу сторону. На улице, по которой мы едем, нет пробок и красных сигналов светофора. Солнце и светит, и греет, а желания исполняются прежде, чем мы успеваем их загадать. И каждый, каждый фрагмент разноцветной мозаики вдруг становится на место, позволяя увидеть общую картинку... Проблема лишь в том, что такая гармония не может длиться вечно — в противном случае, вы бы не ощущали счастье так остро. А если вам хочется встать на нос корабля и крикнуть: «Я — король мира», для начала стоит осмотреться в поисках айсбергов.
Василиса и Сандер нашли Степана у озера. Даже со спины он выглядел мрачным. Алены при этом нигде не было видно.
– Ну что, идем обратно? – спросил он, хмуро глядя на черных и белых лебедей, плавно скользящих по темной озерной глади. – Или у вас тут еще какие-то дела?
– Могу устроить тебе экскурсию, – предложила Вася. – Если хочешь. Тут славно. Знаешь, несколько человек даже решили остаться здесь... А где мама?
– Хватит с меня экскурсий, – сказал Степан. – Мама вернулась обратно, и нам тоже пора.
Василису охватило нехорошее предчувствие. Даже не из-за мамы, нет. Собственно, она особенно и не надеялась, что ее родители вдруг помирятся, и они снова станут семьей. С учетом всего, что случилось с ними в последнее время, это было бы сложно. Однако внутри что-то тянуло и сжималось, не позволяя Василисе успокоиться.
Словно подчиняясь ее настроению, в вершинах деревьев вдали начал подниматься ветер, на солнце набежала тень, а единороги на полянке как по команде подняли головы и встревоженно посмотрели на свою создательницу.
– Терпеть не могу, когда они так пялятся, – негромко заметил Сандер, безотчетно потирая живот, который совсем недавно проткнул один из рогатых коней.
– Они ничего не сделают, – уверила его Василиса. – Ты теперь у них под защитой.
– Хорошо бы, – сказал он, пристально вглядываясь в стадо отличающих серебром коней в поисках своего обидчика. – А то второй стычки с этими рогатыми тварями я могу и не пережить.
– Откуда тут можно вернуться? – перебил его Степан. Против обыкновения он был задумчив и даже не доставал Сандера бессмысленными придирками. – С любой точки или, может, есть какое-то специальное место?
– Откуда хочешь, пап, – улыбнулась Василиса. Ей ужасно хотелось сказать ему что-то ободряющее насчет мамы, но момент для нежностей был явно неподходящим. – Просто дотронься до кольца и подумай о доме.
– И я окажусь дома?
– Не совсем, – призналась она. – Ты окажешься там, где находится мое тело. Но из Денпасара до Москвы лететь всего-то часов тринадцать.
Неодобрительно покачав головой, Степан потер кольцо, мысленно представляя больничную палату, из которой началось его путешествие в васин мир, и очертания райского острова с лебедями и единорогами заколебались перед его глазами.
Реальность растворилась, а потом затвердела вновь. Степан резко приземлился на твердый каменный пол. Однако вовсе не жесткая поверхность была самой большой проблемой, с которой он столкнулся.
– Твою мать, – потрясенно сказал Степан, оглядываясь. На шею ему тут же легла серебряная цепь, и кожа зашипела от прикосновения, вздымаясь пузырями. Выпустив клыки, он резко вскочил на ноги, пытаясь сорвать удавку, но она лишь врезалась глубже.
– Лучше не двигайся, – посоветовал знакомый женский голос. – Так будет только больнее.
2
В палате оказалось неожиданно многолюдно. Кроме Бориса и Алены, сидевших на единственном стуле и связанных одной на двоих длинной серебряной цепью, здесь было еще два вампира. Одного, а точнее, одну из них Степан узнал легко: несмотря на новую гладкую прическу, сменившую растрепанные кудряшки, София Шварцтейн мало изменилась с их последней встречи в Брюгге. Второго вампира он знал лишь по международным телеконференциям: когда Степан с Сандером обсуждали дела, касавшиеся их государств, эта тощая носатая нечисть всегда маячила на заднем плане. Раньше Степан даже не считал необходимым запоминать его имя, но теперь, когда тот занял место Сандера, пришлось напрячь память. Звали носатого Дагоном.
Впрочем, вовсе не имя нового лидера вампирской Америки волновало сейчас Степана больше всего. Никогда раньше он так остро не мечтал о том, чтобы Сандер с Василисой остались там, где они сейчас были, не только ради еще одного поцелуя, но и ради страстного и, главное, как можно более долгого продолжения. А Степан бы пока разобрался здесь со всей этой... чепухой.
– Какого хрена? – задал он закономерный вопрос. – Что тут происходит?
– Мой дорогой брат оставил для меня в Брюсселе сообщение, – мило улыбнулась в ответ София. – Конечно, я сразу же явилась на зов. Как я могла отказать своему создателю?
– Какое сообщение? – прохрипел Степан, пытаясь рассмотреть того, кто держал цепь за его спиной. Пока не получалось.
София закатила глаза.
– Сто четырнадцать убитых, двенадцать раненых, два покалеченных вампира и полная амнезия у выживших, – сказала она скучающим тоном. – Кстати, твоя дочь тоже была там. Неужели она тебе ничего не рассказала? Ох уж эти дети!
– Что?! – Степан перевел взгляд на Алену. Разумеется, он был в курсе случившегося в аэропорту. Но то, что его малышка присутствовала при бойне, оказалось для него сюрпризом. – Василиса была там?
Глаза у Алены забегали.
– Я собиралась тебе сказать, – осторожно начала она. – Потом, когда все разрулится.
На секунду Степан даже забыл о цепи, что продолжала давить на горло.
– Разрулится, – выплюнул он с отвращением. – Что за слово такое? И ты, Борис, как я понимаю, тоже был в курсе?
Тот кашлянул, словно ему и вправду нужно было прочистить легкие.
– Я, Степан Фомич... – замялся он.
– Ну, ясно все с вами, – заключил Степан. – Предатели! Никому, никому нельзя доверять! – горько добавил он и снова рванул на себя цепь. – Да что ж это такое, София? Сними ты с меня эту штуку! Что ты там вообще задумала?
– Мы задумали небольшое представление, – подал голос Дагон. – Вы ведь простите, что я вмешиваюсь? Кстати, у нас еще не было познакомиться лично. Меня зовут...
– Мне похуй, – любезно прервал его Степан. – Сейчас ты, чмо носатое, немедленно снимешь с нас эти дурацкие цепи, извинишься перед нами, а потом сам ими обмотаешься. А я пока буду звонить в Верховный Совет, чтобы за вами выслали отряд карателей. Если, конечно, ты не хочешь разобраться со мной один на один, как мужчина с мужчиной.
Сцепив пальцы в замок, Дагон поднялся со стула и засиял улыбкой.
– Боюсь, что так не получится, – сообщил он мило. – Но у меня есть встречное предложение. Сейчас мы дождемся нашего друга Сандера, немного с ним пообщаемся, а потом вы все вернетесь в сознание этой девочки и дружно там умрете. Уверен, что Совет ничуть не удивится: путешествие в параллельные реальности – это так опасно! Портал ведь может оказаться поврежден... или просто смертен. Так что...
– Нет, – резко прервала его София. – Нет, так не пойдет. Дагон, ты обещал мне! Я хочу увидеть, как умрет Сандер.
Тот поморщился.
– Ну хорошо, – наконец сказал Дагон. – Сандер может умереть здесь. Кстати, где он?
Словно в ответ на его вопрос воздух возле кровати сгустился, принимая очертания мужской фигуры. От ближайшей стены тут же отделилась безликая тень с длинной цепью в руках. Стоило Сандеру окончательно вернуться, как его шея тут же оказалась опутанной серебром.
Реакция Сандера была моментальной: поняв, что портал дал сбой, он потянулся к браслету, чтобы вернуться обратно. Однако резкий окрик остановил его.
– Стой! – громко крикнула София. – Только попробуй это сделать — и я убью твою подружку.
Оглядевшись, Сандер помрачнел.
– У нас тут очередной саммит? – поинтересовался он, стараясь стоять ровно. Это было непросто: державший цепь за его спиной все время тянул Сандера назад. – Привет, София. Тебе идет эта прическа. Дагон, ты мудак. Что это еще за цепи? Ты опять решил воевать с Россией?
Тот хмыкнул.
– Если бы это было так, зачем бы я стал дожидаться тебя? – спросил он в ответ. – Не проще ли было бы просто убить эту... Василису, кажется?
Сандер быстро взглянул на Васю. К этому моменту она уже проснулась и смотрела на все происходящее огромными от ужаса глазами. Но, к счастью, молчала.
– Проще, – покорно согласился он, надеясь, что никто сейчас не вспомнит о том, что смерть уже как минимум дважды пыталась подступиться к его женщине — да так и ушла несолоно хлебавши.
– Если только забыть о том, что ее очень непросто убить, – тут же влезла мерзкая София. – Впрочем, у меня есть несколько свежих идей по этому поводу...
– Ладно, – прервал ее Сандер. – Я так понимаю, что все из-за меня. Давайте отпустим остальных – свяжем их клятвой неразглашения, например, – и просто разберемся... с нашими делами. Вы мне расскажете, в чем я провинился и как могу это искупить.
Самым главным сейчас было не думать о Василисе. Зная Софию, Сандер понимал: его дорогая сестра никому не позволит перетянуть на себя внимание. Стоит его голосу дрогнуть – и Василисе конец. Если, конечно, София не приврала насчет пары свежих идей.
– Даже не знаю, – та повела плечом, словно раздумывая. – Может, и правда отпустить остальных? Все-таки Степан – личность уважаемая, а это его жена и дочь. Ты ведь не будешь болтать лишнего, Степан?
Тот бросил быстрый предупреждающий взгляд на дочь, молясь, чтобы она сейчас не открыла рот.
– Нет, – уверенно ответил он. – Разумеется, нет. Я готов дать клятву неразглашения. Мы все готовы.
– Молчать! – резко крикнул Дагон. Его лицо странно исказилось — не привычно, по-вампирски, а словно на миг превратилось в густой темный туман. – Замолчите вы оба! Мы уже слишком далеко зашли, София! Мы не можем отступать. Все они должны быть уничтожены, иначе мы никогда не будем в безопасности. Рано или поздно они найдут лазейку в законе и повернут все против нас! Ты же сама это знаешь! Вспомни Арнольда!
Сандер и Степан переглянулись.
– Арнольда? – переспросил Степан, надеясь выиграть еще немного времени. – Это не о Паоле ли речь? Так он же того...
– В смысле? – раздался голос от двери. – Что значит «того»?
Обернувшись на голос, Степан застыл на месте. Бывший сербский лидер Арнольд Паоле, три месяца назад исключительно удачно сымитировавший собственную смерть накануне саммита в Брюгге, с довольной улыбкой смотрел на развернувшуюся сцену, прислонившись к дверному косяку.
– Какого черта? – поразился Степан. – Ты же вышел из окна!
Арнольд прошествовал мимо него и остановился в самом центре палаты, удовлетворенно оглядываясь по сторонам и явно наслаждаясь всеобщим вниманием. Был он высок, худощав, привлекателен, и, разумеется, исключительно бледен, как и положено вампирам. На вид Арнольду было лет сорок, хотя определять возраст вампиров всегда было неблагодарным делом.
– Ну надо же, – восхитился он. – Все здесь! А насчет твоего вопроса, Степан... Ну когда это полет с сотого этажа убивал таких, как мы?
– Но свидетели... – не отставал Степан.
Арнольд махнул рукой.
– Подумаешь, свидетели, – сказал он. – Нашли, кому верить! Вот в чем ваша проблема: вы забыли, кто вы такие, очеловечились, потеряли связь со своим внутренним зверем. И что из этого вышло? Вас поймали, словно безмозглых карасей!
– Но зачем? – спросил Сандер. – Почему ты это сделал, Арнольд? Можно же было просто отказаться от своей роли в Девятке. Зачем было притворяться мертвым?
Тот широко улыбнулся. Неспешно подошел к Софии и, взяв за руку, поцеловал ее тонкие бледные пальцы.
– А затем, – ответил он, – что меня достали ваши дурацкие правила. Прогресс, высокие технологии, закон, единый для всех, – все это глупости, которые не стоят внимания. Каждый из нас — по-прежнему сам по себе и сам за себя. И мы, – Арнольд указал на Софию, Дагона и множество безмолвных теней, стоявших по периметру комнаты, – мы взяли на себя великую миссию: показать отчаявшимся, что у них есть выход. Не нужно больше оглядываться на Совет, не нужно бояться дурацких законов, не нужно скрываться от людей, можно жить в согласии со своей натурой. Вампиры – хозяева этого мира, и мы должны вести себя, как хозяева. Люди — всего лишь еда, а у еды нет права голоса!
– Ах, вон оно что, – кивнул Сандер как ни в чем ни бывало. – Значит, вы решили устроить революцию?
Арнольд переглянулся с Дагоном. На лицах обоих появилось совершенно одинаковое выражение брезгливости.
– Революция – это для холопов, – сказал Дагон. – А нам нужен тихий, аккуратный переворот. Так что сейчас мы спокойно и бескровно избавимся от всех вас, а потом отправимся в Швейцарию, где затаился ваш друг Карло Козлак со своей шотландской подружкой. Потом навестим Асанбосама... Ты следишь за моей мыслью, Сандер? А когда мы обезглавим вашу ханжескую многоголовую гидру и поставим на ваши места нужных нам людей, никакой Совет не сможет нам противостоять.
Сандер посмотрел на него с сочувствием.
– Вас найдут, – заметил он. – Вычислят, выследят и красиво, показательно казнят. Вы даже до аэропорта доехать не успеете.
Дагон ухмыльнулся.
– Бла-бла-бла, – сказал он. – В любом случае, я готов рискнуть. София?
Та грациозно поднялась со своего места и прошествовала к по-прежнему молчащей Василисе. Когда та протянула к ней руки, Вася резко отодвинулась и отбросила ее лодонь.
– Не прикасайся ко мне!
Криво ухмыльнувшись, София тотчас же залепила ей пощечину и дернула к себе за волосы.
– А ну, молчать!
– Отпусти ее, София, – сказал Сандер, стараясь, чтобы его голос звучал как положено уважаемому вампиру в подобной ситуации – спокойно и безразлично, с едва заметным оттенком сочувствия. – Она тут ни при чем. Это же просто... человек.
– Человек, который способен поглотить весь вампирский мир, – уточнил Арнольд. – Скажи-ка мне, девочка, – обратился он к Василисе, – тебе нужно опять засыпать, чтобы принять гостей?
Василиса молча потерла покрасневшую щеку, с ненавистью глядя на Софию.
– Отвечай, – потребовала та, дергая ее за волосы, словно куклу.
– Нет, – выдавила Вася.
– А что ты раздала им в качестве якорей? – живо поинтересовался Дагон. – Какие вещи могут помочь твоим родителям и любовнику вернуться обратно?
В глазах Василисы мелькнула паника.
– Никакие, – быстро ответила она. – Им не нужны якоря.
– Надо же, – протянул тот задумчиво. И тут же, не выдержав, расплылся в улыбке. – Вообще-то я просто так спросил, – сообщил он своей свите. – У меня же тут прослушка. Снимите со Степана и его жены кольца, а с Сандера — браслет.
Пока его помощники избавляли указанных вампиров от последнего шанса на спасение, Сандер не отрывал взгляда от Софии, все еще державшей Василису. В глазах его сестры то и дело мелькало что-то странное, тревожное. Она никогда не могла похвастаться уравновешенностью, но сейчас, казалось, и вовсе была в одном маленьком шаге от того, чтобы сорваться и натворить дел. Сама мысль о том, что София была так близко к Василисе, наполняла его свинцовой тяжестью. Нужно было немедленно придумать, как вытащить ее отсюда.
– Ну вот и славно, – удовлетворенно кивнул Дагон, когда один из охранников аккуратно выложил на его ладонь два кольца и браслет. – Что ж, пора заканчивать со всем этим. Эти трое, – он поочередно указал на Степана, Алену и Бориса, – отправляются в свой рай. Правда, ненадолго – только до тех пор, пока эта девочка будет жива. – Дагон кивнул охране. – Подготовьте их к отправке.
– Мне вот интересно, а как вы это сделаете? – поинтересовалась Василиса. – Я ведь могу их просто не пустить. Отзову приглашение – и все.
Дагон подошел ближе, с интересом разглядывая ее сердитое лицо и так, и эдак.
– Ничего особенного, – наконец сообщил он Сандеру о результатах осмотра. – Девчонка как девчонка. Не понимаю, ради чего так рисковать?
Сандер сжал зубы, с трудом удерживаясь от ответной грубости. София, мысленно напомнил он себе. Не стоит вспоминать рассорившую их с Дагоном Саманту в присутствии ее убийцы.
– Почему бы нам не пообщаться с тобой с глазу на глаз? – предложил он, игнорируя подкол. – Уверен, мы бы смогли договориться. Вам может понадобиться помощь...
– Не твоя, – резко оборвал его Дагон. Потом снова обернулся к Василисе. – Можешь отзывать свое приглашение, девочка. Так твоим родителям придется меньше мучаться – ведь без приглашения созданный тобой мир убьет их мгновенно, – он сделал приглашающий жест в сторону двери. – Охрана! Ведите сюда хилера.
Глава 21
1
Если революция или государственный переворот становятся для вас неожиданностью, это может означать лишь одно: в какой-то момент вы потеряли связь с обществом, в котором живете. В этом смысле Арнольд Паоле был прав: игры в обычных людей, которые в последнее время все чаще позволяли себе влиятельные кровососы, не могли быть на пользу ни власть имущим, ни тем, кем они управляли. Фантазии фантазиями, но вампиры по-прежнему оставались паразитами, существующими за счет живых теплокровных.
Смерть человека, если, конечно, он не находился под защитой кого-то из своих или не был убит на чужой территории, не считалась преступлением в вампирском мире. А вот действия, угрожавшие положить конец тайному существованию нежитей, были серьезным проступком. То, что задумали Арнольд, София и Дагон – и, наверное, кто-то еще, не могли же они и правда надеяться осуществить свою безумную идею втроем? – каралось жестокой показательной смертью. Если, конечно, Верховный Совет сумеет разоблачить их и успеет поймать до того, как они приведут план в исполнение.
Хилер Ида Багус, разумеется, был совершенно не в курсе всех этих хитросплетений вампирской политики. Все, что он сделал неправильно — это посчитал себя достаточно ценным для того, чтобы выжить. Грустный молодой бхута, пришедший к нему накануне за помощью, показался ему весьма влиятельной персоной, – как, впрочем, и двое более старших, что называли себя родителями девочки-коматозницы, – так что увидеть их опутанным серебряными цепями оказалось не слишком приятно. Эти четверо, включая бывшую коматозницу, серьезно влипли – сомневаться тут не приходилось.
Те существа, что держали их сейчас в заложниках, выглядели куда менее приятной компанией. Хотя бы потому, что по меньшей мере один из них, высокий и носатый, явно не был ни живым мертвецом, ни потерянной душой. Дело в том, что обычных людей, если присмотреться к ним внимательно, по-хилерски, окружает свечение — яркое или нет, в зависимости от телесной силы и душевного здоровья. Бхута окружены черным ореолом, напоминающим туман со взвесью темного песка. Но от этого третьего не исходило ни свечения, ни тумана. Если верить тому, чему учили Иду Багуса, это безошибочно обнаруживало в нем либо более сильного колдуна, чем он сам, либо слугу дьявола. И еще неизвестно, что было хуже.
Взглянув на бхута, сидевшую на кровати рядом с человеческой девушкой, Ида Багус тут же отвел глаза. Стоило ли ему обнаружить свое знакомство с ней? Несколько недель назад она приходила к нему, чтобы снять тяжесть с того, что у бхута было вместо души. Кто-то рассказал ей, что старый хилер это может. Видимо, тяжесть была уж очень велика, раз эта высокомерная бхута решилась идти на поклон к тому, что наверняка считала высохшим от возраста куском человеческого мяса.
Однако никакое сочувствие не могло заставить Иду Багуса помочь тому, кто одержим демонами. Не то чтобы он не мог, нет, просто освободив Ужасное Нечто от оболочки, – человеческой или вампирской, неважно, – он бы, возможно, сам стал его обладателем. Существовали, конечно, хилеры, которые умели избавлять одержимых от власти тьмы без вреда для себя, но Ида Багус был не из их числа. Тот, кто связывался с демонами, рано или поздно сам становился их жертвой, – это был известный среди колдунов и предсказателей факт. Так что Ида Багус выдал светловолосой бхута телефон одного из таких отчаянных и со всем почтением указал в направлении двери, сославшись на свою старческую немощь... Впрочем, судя по тому, что сейчас в больничной палате присутствовал тот, в ком было легко заподозрить демона, этим телефоном она так и не воспользовалась.
– Хорошего дня, – сказал Ида Багус как ни в чем ни бывало, когда напоминающий тень охранник втолкнул его в и так уже забитое помещение.
Сидевшая на кровати девочка посмотрела на него с неоправданной надеждой.
– Здравствуйте, – сказала она. – Зря вы тогда не ушли. А ведь я говорила! Со мной вечно одни проблемы.
– Ты ни при чем, детка, – ответила из угла ее мать, – это я во всем виновата. Надо было вернуться и предупредить вас.
– Нет, это моя вина, – подал голос Борис, скованный с ней одной цепью. – Если бы я позаботился о подмоге заранее, эти... эти бы не застали меня врасплох.
Степан закатил глаза.
– Да ну вас всех! Вот если бы я...
– Заткнитесь! – крикнул тот, кого Ида Багус счел демоном. – Замолчите вы все! Сейчас мой выход!
Остальные тут же захлопнули рты и мрачно посмотрели на него.
– Ну ладно, – сказал носатый, складывая ладони вместе почти что в молитвенном жесте – казалось, он сейчас начнет читать проповедь. Тот между тем перевел взгляд на хилера. – Ты! – указал он. – Ты сейчас отправишь кого я укажу в сознание вон той девочки. И не говори мне, что не сможешь — я в курсе всех твоих способностей, – наклонившись к Иде Багусу, то ли колдун, то ли демон заговорщицки ему подмигнул. – Ты молодец, что отказался помогать моей... помощнице, – своим острым лисьим подбородком он указал на сидевшую на кровати бхута. – В благодарность за это я даже не убью тебя сразу.
Ида Багус вздохнул, опуская глаза.
– Это было не в моей власти, – ответил он, надеясь, что его голос звучит искренне. – Я не помогаю демонам.
Резко подняв голову, дьявольский собеседник прожег его гневным взглядом.
– Да как ты смеешь мне перечить, козявка сушеная? – поразился он. – Мало того, что говоришь, когда не просят, так еще и обзываешься?! Это какое-то необоснованное обвинение! Все, я отказываюсь иметь с тобой дело! Охрана, убейте его, а потом всех остальных.
– Нет! – тут же возмутилась София. – Ты обещал!
Демоноколдун злобно оскалился.
– Молчать! Распылю! Как вы мне все надоели! Все, зачищаем место и уходим отсюда!
– Стойте! – резко сказал тот молодой бхута, что приходил к хилеру раньше. Удивительное дело: несмотря на стягивавшую его шею серебряную цепь, он все равно выглядел здесь главным. Должно быть, все дело было в его внушительном росте и абсолютной уверенности в себе. – Давайте действовать по плану. Он вам поможет, – бхута посмотрел на Иду Багуса так, словно попытался передать ему какую-то мысль, не используя слов. В голове хилера тут же раздался ясный голос: «Помоги нам. Делай, что сказано».
Хилер моргнул.
– Хорошо, – согласился он. – Что мне нужно делать? – Ида Багус снова посмотрел на носатого, при этом мысленно настраиваясь на сигнал от другого бхута.
– Ну наконец-то! – демоноколдун довольно улыбнулся. – Ты снова готов слушать. Спасибо, Сандер! В благодарность за это я...
– Заткнись, Дагон, – безо всякого почтения прервал его тот, кого назвали Сандером. – Давайте уже покончим с этим. Что-то представление затянулось.
Дагон нахмурился.
– Закончим, когда я скажу, – зло заметил он. – Это ясно?
– Кристально, – Сандер одарил его насмешливым взглядом. – Ты — босс.
Тот фыркнул, но ничего на это не сказал.
– Ладно, – продолжил Дагон, помолчав. – Сейчас ты отправишь в рай, созданный Василисой, ее родителей и их помощника, – он поочередно указал на Алену, Степана и Бориса. – И даже не пытайся наебать меня с талисманами! – добавил Дагон, нехорошо ухмыляясь. – Я за тобой слежу.
– Хорошо, – снова согласился Ида Багус, медля в ожидании мысленного сигнала от Сандера. Когда его не последовало, хилер бросил на бхута быстрый взгляд, однако его лицо выражало прежнюю насмешливую безмятежность.
– Спасибо за помощь, – сказал Сандер вслух, чуть улыбнувшись.
Ничего не понимая, Ида Багус последовал к кровати.
– Мне нужно провести ритуал, – объяснил он Софии. – Пожалуйста, отойдите.
В ответ вампирша показала ему клыки.
– Только без глупостей, – пригрозила она. – А не то...
Послушно склонив голову, Ида Багус обернулся к Дагону.
– Мне нужно, чтобы те, кто уйдет, подошли ближе, – сказал он. – И чтобы с них сняли то, что их удерживает.
Тот кивнул охране.
– Снимите цепи в последний момент, – предупредил он. – И стойте ближе. Сомкнуть ряд!
Повинуясь его приказу, тени-стражники тотчас же потянули за собой Алену, Бориса и Степана, а оставшиеся – окружили их плотным кольцом.
– Забавная у тебя охрана, – светски заметил за спиной хилера Сандер. – Не пойму только, из чего они.
Дагон хмыкнул.
– Из дыма адских костров, разумеется, – ответил он. – Разве тебе не говорили, что я в родстве с демонами?
– Говорили, конечно, – сказал Сандер. – Только я не верю в демонов.
– Вот в чем проблема нашего общества, – был ответ. – Вампиры-материалисты. Ты потерял веру, Сандер, и вот что из этого вышло.
Ида Багус прокашлялся.
– Ну что ж, – сказал он. – Я начинаю.
2
Много времени ритуал не занял. Ида Багус оказался хорош в своем деле, а обстановка была нервная, так что не прошло и нескольких минут, как Алена, Степан и Борис растворились в воздухе, успев на прощание пообещать скоро вернуться и показать проклятым заговорщикам, где раки зимуют.
Это обещание было встречено развеселым смехом Дагона, Арнольда и Софии. Василиса же не сдержала всхлипа, когда очертания ее родителей померкли, а они сами исчезли без следа. Ида Багус сочувственно потрепал Васю по плечу, а Сандер отвел взгляд, не в силах смотреть на ее искаженную страданием мордочку. План Б был запущен в действие, и теперь оставалось только ждать.
– Ну что, они там? – поинтересовался Дагон. – Ты их чувствуешь?
– Понятия не имею, – мрачно ответила Василиса, тайком утирая слезу. – У меня там кроме них еще человек тридцать, и я не чувствую никого. Мне нужно впасть в кому или хотя бы заснуть, чтобы проверить.
Дагон задумчиво склонил голову.
– Нет, проверять мы не будем, – наконец решил он. – Хилерам не дано перемещать вампиров в нашем мире. Так что, боюсь, придется просто поверить ему на слово, – демон широко улыбнулся, глядя на Иду Багуса. А потом резко, одним прыжком, оказался рядом с ним и крепко сжал его горло ледяными пальцами. – Ты ведь отправил их куда надо? Если да, просто моргни.
Дернувшись, тот попытался вырваться, чем заслужил лишь презрительную ухмылку Дагона. В наказание тот сжал пальцы ее крепче, и Ида Багус, сдавшись, согласно опустил веки, чувствуя, как легкие вот-вот взорвутся в груди. Дагон удерживал его еще пару секунд, а потом отбросил в сторону, словно ненужную тряпку.
– Прекрасно, – одобрительно заметил он. – Что ж, а теперь перейдем к главному пункту программы. Кого ты хочешь убить сначала, София: своего брата или его подружку?
3
Ситуация складывалась неприятная. Сандер быстро посмотрел на встревоженную Василису, а потом перевел взгляд на дверь, отчаянно прислушиваясь к звукам в коридоре.
Ничего.
– Дайте-ка подумать, – лениво отозвалась София. – Ммм, нет, не могу решить. Может, считалочку? Или нет, придумала: давайте спросим у Сандера, – она обратила к нему сияющий взгляд. – Что по-твоему лучше, дорогой: убить тебя на глазах у твоей куколки или сначала убить ее?
Сандер улыбнулся в ответ. Искренняя радость всегда делала лицо его сестры, и без того милое, совершенно очаровательным.
– Для кого, родная? – отозвался он мягко. – Для меня или для тебя? И вообще, зачем ты хочешь меня убить? Что я сделал такого ужасного, что ты так меня ненавидишь?
София тут же перестала улыбаться. Приблизилась к нему, склонив голову набок, словно настороженная птичка, обошла вокруг, разглядывая, точно скульптуру.
– Ты такой красивый, – сказала она восхищенно. – Такой красивый и такой дурак! Ты правда думаешь, что все дело в тебе? Считаешь меня сбрендившей от страсти идиоткой, которая только и мечтает под тебя лечь? Не то чтобы я отказалась, – тут же оговорилась она, блестя безумными глазами. – Но не в этом дело. Просто ты мешаешь нам – ты со своей прекраснодушной гуманистической чушью, ты и твои последователи, которые ведут наш род на погибель.
– Нам, – повторил Сандер со значением. – Нам? Софи, ты даже не знаешь этих двоих, как ты можешь им доверять?
София издала то ли полусмешок-полувсхлип и отступила. Она взглянула на Дагона и Арнольда, с явным удовольствием наблюдавших за представлением, и снова перевела взгляд на брата.
– Да, нам, – подтвердила София. – Ты просто не понимаешь. Раньше я была под заклятием, но теперь, когда ты меня освободил, у меня наконец-то открылись глаза! Ты просто ограниченный, самовлюбленный идиот!
– И, к слову, она не так уж плохо меня знает, Сандер, – добавил Арнольд, широко улыбаясь. – У нас с Софией долгая история.
Приблизившись, он положил руку на ее плечо, однако она была до того занята игрой в гляделки с братом, что не обратила на собственнический жест Арнольда никакого внимания. Осмелев, тот провел кончиками пальцев по щеке Софии.
– Если бы ты не явился в самый неподходящий момент, все бы сложилось совсем по-другому, Сандер, – задумчиво продолжил он. – Я бы обратил мою малышку, и мы бы уехали далеко-далеко. И никому бы не пришлось умирать.
Сандер замер, переводя взгляд с него на Софию и обратно, не в силах поверить, что он все понял верно.
– Замолчи, Арнольд, – опомнившись, прошипела София, но было уже поздно. Стоило ей понять это, и в ее глазах мелькнул страх. – Все не так, как тебе кажется, – быстро добавила она, глядя куда-то мимо Сандера. – А впрочем, нет, какая разница?.. Все именно так, как тебе кажется, Сандер! Это мы убили нашего отца. И я даже не буду говорить тебе, что Арнольд меня заставил, потому что это неважно.
Сандер, казалось, все еще не в силах был осмыслить происходящее. Все это было слишком ужасно, чтобы быть правдой. С другой стороны, никакой поступок не может быть слишком ужасным, если совершен ради выживания, верно? Ведь верно же?
– Но зачем? – спросил он наконец. – Почему ты это сделала, Софи?
– Ох, не ругай ее, тут она не виновата, – тут же вклинился Арнольд. – Я просто хотел проверить, насколько она мне верна и на что ради меня готова. Разве ты не проверял свою человеческую подружку?
Сандер взглянул на Василису, глядевшую на него широко раскрытыми глазами. Он бы отдал все на свете, чтобы только помочь ей выпутаться из этой ситуации. Однако в коридоре было по-прежнему тихо, и шансы на спасение таяли с каждой секундой.
– Нет, – ответил он на заданный вопрос. – Мне это было не нужно. Я ей верю.
Помрачнев, София сбросила с плеча руку Арнольда, а тот презрительно усмехнулся.
– Как романтично, – заметил он. – И глупо. Кстати, знаешь, какими были последние слова твоего отца?
– «Сгорите в аду»? – предположил Сандер, посмотрев в сторону Дагона. – Потому что, похоже, его проклятие начинает сбываться.
Дагон рассмеялся.
– Да ты у нас просто юморист, – сказал он. – Вот только мне надоело это слушать. София, ты решила, кого убьешь сначала?
Та рассеянно кивнула, по-прежнему не сводя глаз с Сандера.
– Решила, – сказала она, приближаясь к брату вплотную. Потом поднялась на цыпочки и приоткрыла рот, точно собираясь его поцеловать. Но вместо этого приблизила губы к уху Сандера. – Конечно, решила, дорогой, – прошептала она, нехорошо улыбаясь.
И неторопливо пошла в сторону кровати, где сжалась Василиса, время от времени довольно оглядываясь на него через плечо.
– Значит, ты ей доверяешь? – уточнила она. – Думаешь, ее не нужно проверять? Давай-ка посмотрим... – и София крепко ухватила Василису за волосы и дернула к себе. Та упиралась изо всех сил, но вампирша была значительно сильнее. – Смотри-ка, как ты заволновался, бедный малыш! – Она торжествующе улыбнулась, глядя на Сандера. – И что же придумала эта безумная София, верно? Что она сделает с этой маленькой, свежей, вкусной девочкой?
Обнажив клыки, она вдруг резко наклонила голову и впилась в шею Василисы. Дернувшись, та закричала и забилась у нее в руках, однако София и не думала ее отпускать.
– Прекрати! – крикнул Сандер. – София, перестань! – он дернулся, натягивая цепь, однако тени держали его крепко – куда крепче, чем обычные вампиры. Казалось, они растворяют его в себе, затягивая, словно в болото. Они снова натянули цепь, и он упал на колени. – Что ты делаешь? Стой!
Однако София и не думала прекращать. Она с удовольствием сделала еще несколько глотков, наслаждаясь выражением бессильной ярости на лице своего коленопреклоненного брата, и лишь потом подняла голову и вытерла рукой окровавленный рот. Кровь из раны Василисы продолжала хлестать, и она подождала еще пару мучительных секунд, прежде чем зализать рану. Побледневшая Вася обвисла в ее руках и закрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением.
– Пожалуйста, не нужно больше, – умоляюще сказал Сандер. – Я сделаю все, что ты хочешь – все, что угодно. Просто отпусти ее.
София облизнулась.
– Но ты и так делаешь то, чего я хочу, – возразила она. – Разве ты не понял? – София пожала плечами и снова обернулась к своей жертве. – А ты и правда аппетитная, – заметила вампирша, ласково улыбаясь. – У моего брата, оказывается, отличный вкус.
Василиса прислонилась затылком к спинке кровати, надеясь, что ее сейчас не стошнит. Впрочем, это было бы даже неплохо – так она хотя бы испортит перед смертью красивое белое платье этой гадины.
– Он никогда так не делал, ты, мерзкий ходячий труп, – пробормотала Вася. – Надеюсь, ты подавишься моей кровью.
София рассмеялась, поднимая брови в удивлении.
– Правда? – переспросила она, поглаживая ее по щеке ледяными пальцами. – Даже ритуально? Ох, детка, ты даже не представляешь, сколько потеряла! Ну да ничего, сейчас ты все поймешь...
Василиса хотела сказать еще кое-что, когда вдруг ощутила нечто необычное. Все ее тело на миг сковала немота, а потом вдруг словно закололо иголочками. В висках запульсировало, а щекам стало горячо-горячо, и этот жар начал спускаться вниз, — по шее, груди, животу, – заставляя Василису вздрагивать и ерзать. Она попыталась открыть глаза, но веки налились свинцовой тяжестью.
– Что... что происходит? – с трудом сказала Василиса. Между ног стало томительно-жарко, а из груди вырвался стон. – Что со мной такое?
Словно сквозь туман до нее донесся голос Софии.
– Милая, да ты уже и сама все поняла, верно? Ты же такая умненькая девочка! – она снова потрепала ее по щеке, и на этот раз Василиса потерлась о руку своей мучительницы, словно кошка. – Вот так, дорогая, все верно!
И почему это Василисе раньше казалось, что у Софии противный голос? О, это совершенно определенно было ошибкой! София говорила, точно ангел и ровно так же выглядела. Распахнув глаза, Василиса взглянула на ту, кого раньше так несправедливо недооценивала, и едва не задохнулась от восторга. Несомненно, София Шварцтейн была самым прекрасным существом как на том, так и на этом свете. Ее золотистые волосы были точно жидкое золото, глаза сияли словно сапфиры, а от улыбки внутри что-то вздрагивало и трепетало, подобно тысяче бабочек, расправляющих крылья.
– Привет, – сказала Василиса, счастливо улыбаясь. – Привет!
Ангел мелодично рассмеялся.
– Какая ты забавная! – умилился он, и у Васи защипало глаза от слез. Как она могла даже думать о том, что причинить вред этому божеству?
– Прости меня, пожалуйста! – всхлипнула она. – О боже мой, как же я перед тобой виновата! Ты меня простишь?
София нежно погладила ее по щеке.
– Ну-ну, детка, не надо так убиваться! – ответила она. – Конечно, я тебя прощу! Только сначала ты должна сделать для меня кое-что. Исполни одну мою маленькую, незначительную просьбу — и я за все тебя прощу. За все, понимаешь?
Василиса судорожно закивала.
– Конечно, – заторопилась она. – Я сделаю все, что угодно! Только скажи мне, чего ты хочешь?
Софи снова улыбнулась — на этот раз таинственно. Потом наклонилась к самому уху Василисы и вложила что-то в ее руку.
– Я хочу, чтобы ты взяла вот эту штуку, – прошептала она. – И воткнула ее в сердце тому, на кого я укажу. Ты сможешь это сделать?
Василиса сжала протянутый ей деревянный кол.
– Конечно! – сказала она. – Конечно, смогу!
– Тогда пойдем! – вскочив на ноги, София протянула ей руку. – Одна ты не справишься. Чтобы убить вампира, ему нужно не только проткнуть сердце, но и отрезать голову. Но ничего, я тебе помогу.
Глава 22
1
Каждому, кто надеется выжить в ситуации, в которой обычно не выживают, должен иметь как минимум три варианта плана. У Сандера их оказалось всего два. Первый – попробовать договориться со своими врагами. Обычно этого ему бывало достаточно, и необходимость в остальных планах отпадала сама собой. Однако в данном случае у него оказался еще и запасной выход. Был он связан со Степаном, Аленой и Борисом, которые, хотя и попали ровно туда, куда их послал Ида Багус, вполне могли помочь своей дочери – и заодно самому Сандеру – выпутаться из той неприятной ситуации, где они все оказались. Впрочем, сейчас у него уже были сомнения, что к тому моменту, как васины родители сделают то, что, он надеялся, они все-таки сделают, им будет кого спасать.
Потому что в данный момент Василиса, одурманенная вампирскими штучками Софии, прижимала острый осиновый кол ровно к тому моменту, где у живых людей бьется сердце, и в глазах ее не мелькало и тени узнавания. Это было главной причиной, по которой он ни разу не прорвал ее кожу – даже ритуально, даже в качестве игры. Хотя, признаться, Сандер порой и хотел, чтобы она была чуть более сговорчивой, у него не было ни малейшего желания превращать Василису в послушную куклу. За это Сандер и поплатился. Возможно, приучи он ее к впрыскиванию в кровь небольшого количества вампирского яда, что действовал на людей подобно наркотику, у нее бы выработался иммунитет. Учитывая ее экстраординарные способности, Сандер бы этому даже не удивился. Но нет, он хотел, чтобы у них все было по-честному. Так что, возможно, его сестра права, и Сандер действительно идиот.
Словно услышав его мысли, София подошла сзади и наклонилась к его лицу.
– Ну и кто в итоге выиграл? – поинтересовалась она, щекоча его длинными светлыми волосами.
– А мы играли? – спросил он — и тут же пожалел об этом. София тут же вцепилась Сандеру в волосы, откидывая его голову назад, и прижала к горлу брата нож. – Ты выигрываешь. Конечно, ты.
Она рассмеялась и поцеловала его в щеку.
– Вот так-то, мой дорогой, – заметила она. – Зря ты считал меня дурой.
– Нельзя ли поскорее, – прервал их идиллию Дагон. Голос у него был скучающий. – София, я очень рад, что тебе весело, но пора с ними кончать. Мы не можем торчать здесь вечно. В конце концов, меня ждут дела государственной важности!
– Как скажешь! – пропела она. – Может, маленькое шоу напоследок? Попрощайся, Василиса, – приказала она, не дожидаясь ответа, и, отведя лезвие ножа от горда Сандера, подтолкнула его к Васе. – Поцелуй его.
Бессмысленно улыбнувшись, ее жертва тотчас же исполнила приказание: прильнула к Сандеру всем телом, впиваясь острым колом в грудь, и припала губами к губам. Закрыв глаза, Сандер сосредоточился на ее прикосновениях; если это был последний поцелуй в его жизни, он хотел запомнить его хотя бы на те несколько секунд, что ему остались. Василиса поймала его нижнюю губу зубами и слегка прикусила – как раньше, когда хотела его раздразнить. Невольно улыбнувшись, Сандер ответил ей: не обращая ни малейшего внимания на зрителей, вторгся языком в ее рот, заставив застонать и прижаться к нему крепче. Давление на грудь Сандера тотчас же ослабело: Василиса перестала пытаться проткнуть его насквозь и вместо этого обняла на шею обеими руками, покрывая быстрыми поцелуями лицо.
– Ну хватит, – недовольно сказала София. В отличие от остальных зрителей, она явно перестала получать удовольствие от представления. – Продолжим! – и она снова приставила к горлу Сандера нож.
– Прости меня, – шепнул он Василисе, не особенно надеясь, что она и правда его слышит. Но в ее глазах вдруг мелькнуло понимание.
2
Когда лезвие прочертило тонкую линию на его шее, а кол снова впился в грудь, из коридора донесся далекий шум: кто-то явно шел в их сторону, прорывая кордон, выставленный у палаты – или, может, просто его не замечая? Дагон сделал знак Софии, побуждая остановиться, и повернулся ко входу.
– Что случилось? – встревоженно спросил он. – Кто там? Охрана!
Дверь неслышно открылась, и в палату проскользнула очередная тень.
– Люди проснулись, – сказала она бесцветным голосом. – Все сразу. Там теперь то ли паника, то ли праздник.
Дагон прищурился.
– Вон оно что! – протянул он. – Значит, твои родители решили напоследок всех спасти. Искупить грехи, так сказать! Что ж, похвально, но вряд ли спасет их самих. Так что если это и был ваш план Б – очень, очень глупо! – Дагон махнул рукой Софии. – Продолжай. У тебя десять секунд.
– Хорошо... – начала та – и тут же расширила глаза, оскалилась и совершенно по-звериному взвыла. Отпрыгнув от Сандера, все так же обнимавшего Василису, София замахала руками, словно мельница. Из груди у нее торчал длинный осиновый кол. – Вытащите это! – взвизгнула она, роняя нож. – Немедленно вытащите это! Ах ты, сучка! – и София оскалила клыки, шагая к Василисе.
Воспользовавшись моментом, Сандер с силой отбросил Васю к двери, надеясь, что она не получит сегодня сотрясения мозга и, подхватив с пола нож, воткнул его в грудь Дагону. Тот вскрикнул, и тени, державшие Сандера в цепях, вдруг начали таять, растворяясь. Не теряя времени, Сандер сорвал с себя цепь, быстро поднялся на ноги и отступил к двери.
– Насчет плана Б, – заметил он, глядя на подобравшегося Арнольда. – Это как раз он.
Однако ликование было преждевременным. Дагон уже пришел в себя и, обхватив обеими руками рукоятку ножа, выдернул его из груди. Оставленная лезвием рана тут же затянулась, и тени-охранники снова обрели четкость и зазвенели цепями. Бывший помощник Сандера довольно ухмыльнулся.
– Ты и правда надеялся так просто меня победить? – спросил он, кивая стражникам на Сандера, который уже отступил к двери, закрывая собой Василису. – Вот так просто, да? Ох, Сандер! – он удивленно покачал головой, словно не веря, что кто-то только что попытался ему противостоять. – Так бывает только в кино. Впрочем, – добавил Дагон, – хотя тут у нас не съемочная площадка, мы, пожалуй, сделаем еще дубль. София, хватит визжать! Дай мне сюда кол. Я хочу сам... – Вырвав оружие прямо из груди Софии, он покрутил его между пальцев, словно герой боевика, и направил острие на Сандера. – Продолжим! – и, сопровождаемый своей туманной армией, он преодолел последнюю пару шагов, которая их разделяла.
– Отставить! – послышался от двери знакомый голос. – Именем Верховного Совета приказываю всем оставаться на своих местах.
Обернувшись, Сандер с облегчением узнал Верховного Дознавателя Совета, Экимму.
– Что же вы так долго, – укорил он. – Мы уже вас тут заждались!
Экимму окинул его ледяным взглядом.
– Пробки, – ответил он. – Вам повезло, что мы успели, Шварцтейн, и вдвойне повезло, что я поверил этому странному человеку, который невесть откуда достал номер моего мобильника. Ну кто посылает людей за представителями Совета, а?
– Простите, – искренне сказал Сандер. – Но у нас не было другого выхода. Степана силой загнали в сознание Василисы, и все, что он мог, это послать к вам гонца. Не его вина, что в его распоряжении были только люди.
– Коматозники? – уточнил Экимму. – Умно. Надеюсь, они все сейчас не начнут звонить мне по очереди. В любом случае, работы тут у нас будет полно. Но сначала... – Экимму взглянул на застывших в молчании заговорщиков и посторонился, открывая вход в помещение. – Взять их!
И в палату ворвалась армия Совета.
3
Битва была недолгой. Несмотря на многочисленность армии Дагона, у нее был один существенный недостаток: стоило обезвредить ее главу, и от нее оставалось лишь воспоминание. Это свойство стало известно Экимму благодаря тому, что он вышел на сцену далеко не сразу: прежде, чем выступить спасителем нескольких верховных вампиров, он пару минут стоял в коридоре, оценивая обстановку и проверяя информацию, выданную ему по телефону каким-то сумасшедшим.
«Степан заперт в сознании Василисы, – безо всяких предисловий сообщил этот безумец голосом робота по личному телефону Экимму, известному очень немногим вампирам – не говоря уже о людях. – Дагон, Арнольд и София затеяли переворот. Они держат Сандера заложником. Требуется немедленная помощь. Адрес...».
Впрочем, адрес был Экимму известен. От зоркого глаза Совета не укрылся ни триумвират, образованный тремя верховными вампирами, один из которых к тому же считался мертвым, ни место, в которое они направились вслед за еще двумя лидерами вампирского мира – одним актуальным и одним бывшим. Словом, Экимму предвкушал весьма приятное мероприятие, но реальность оказалась лучше самых смелых его фантазий. Разоблачить заговор – что могло быть приятней для этой ищейки с многовековым опытом? Разве что хорошая битва. И, конечно, награждение победителей.
– София Шварцтейн, Арнольд Паоле и Дагон, – начал он, убедившись, что Степан, Алена и Борис снова делят с ним одну реальность, Василиса в безопасности, а Иду Багуса отправили домой, предварительно изрядно почистив ему память. – Вы арестованы по подозрению в заговоре. Все, что вы скажете... впрочем, неважно. Можете говорить, что угодно – кодекс Миранды у нас не действует.
– Это еще не конец, – заявил Дагон. – Можете арестовать меня, можете казнить, – на мое место придут другие!
– Даже не сомневаюсь, – прервал Экимму его пламенную речь. – Вот для чего и нужен Совет – выявлять таких, как вы. Кто-то еще хочет сказать что-нибудь?
– Да, – сказал Сандер, не переставая прижимать к себе Василису. Она уже совсем пришла в себя, – разве что была бледнее обычного, – и льнула к его груди словно в поисках защиты. – Кажется, у нас с Арнольдом осталось одно незавершенное дело.
Экимму пожевал губами, недовольно хмурясь в его сторону. Ну что ж это такое, думалось ему? И почему этот молодой Шварцтейн вечно в каждой бочке затычка? Раздражает, как же раздражает! И в то же время – никому не позволяет расслабляться.
– Ну что у вас опять? – спросил он недовольно.
Сандер высвободился из объятий своей человеческой подружки и выступил вперед.
– Тут неожиданно выяснилось, что у нас с Арнольдом есть незаконченный спор, – сообщил он, смахивая с рукава заляпанной черной кровью рубашки воображаемую пылинку. – Согласно параграфу 12 Закона о сохранении восстановлении чести и достоинства я имею право потребовать сатисфакции.
Экимму не смог сдержать недовольной гримасы.
– Чего конкретно вы хотите, Шварцтейн? – уныло спросил он.
Сандер в ответ мило улыбнулся.
– Я хочу убить этого сукина сына в честном бою.
4
На этом все заговорили одновременно.
– Нет! – твердо сказала человеческая подружка хором со своей вампирской приемной матерью. – Ни за что!
– Сандер, не дури! – поддержал их Степан.
– А почему не просто убить? – с досадой переспросил Экимму. – Это быстрее.
– Шоу продолжается! – крикнул Дагон, обрадовавшись неожиданной отсрочке.
– Хочешь сатисфакции? – прошипел Арнольд, показывая клыки. – Ну иди сюда, сопляк!
А София радостно захлопала в ладоши.
– Всегда хотела, чтобы из-за меня устроили дуэль! – сообщила она.
Сандер бросил на нее сочувственный взгляд.
– Я все равно это сделаю, – подвел он черту. – Сейчас или потом. Но лучше сейчас. Это будет быстро, обещаю.
– Ага, жди! – хмыкнул Арнольд. – Я тебя минимум старше вдвое.
– А я выжил без создателя, – отбил его удар Сандер. – И если я чуть не угробил тебя через год после обращения, то уж сейчас-то...
– Ну ладно, – прервал их Экимму. – Деритесь, только быстро. У меня еще дела... государственной важности, как сказал бы Дагон. – Дознаватель кивнул охране. – Выдайте им кинжалы и колы.
Армейцы тут же освободили середину палаты, оградив дуэлянтов от зрителей, и выдали соперникам оружие. Те же все это время разглядывали друг друга с интересом — так, словно в первый раз увидели. Арнольд вспомнил, как двести лет назад его противник, – в то время совсем еще мальчишка, новорожденный вампир, лишившийся своей создательницы, – застав незнакомца в своем доме, бился с ним, словно дьявол. Как ранил его и, обрадовавшись победе, подошел слишком близко. Как, ухмыльнувшись, попробовал выступившую кровь врага на вкус – и тотчас же, вскрикнув от неожиданности, рухнул на пол с колом в груди... Признаться, Арнольд тогда думал, что прикончил его, – он ясно слышал, как хрустнули под ножом кости, когда перерезал этому юнцу горло, – однако тот оказался живучим. Двести лет он не мог приблизиться к Сандеру, чтобы не выдать себя, и не смел убить, сдерживаемый мольбами влюбленной в брата Софии, но теперь пришло время закончить эту затянувшуюся дуэль.
От воспоминаний его оторвал Экимму.
– Ну ладно, – с неудовольствием сказал Верховный Дознаватель. – Можете уже убить друг друга.
Оскалившись, Арнольд сделал выпад колом, метясь в кровавое пятно на груди Сандера. Но поганец, разумеется, красиво увернулся и порезал ему шею.
– Кажется, будет грязно, – ухмыльнулся он, демонстрируя острые клыки. Лицо его исказилось, теряя человеческие черты. Арнольд знал, что то же самое происходит и с ним, но ему было плевать. Единственное, чего он хотел – стереть нахальную усмешку с этой ненавистной рожи. Убить Сандера Шварцтейна.
Зарычав, он снова махнул колом. Этот удар оказался успешным – острый конец вошел во вражескую грудь на пару сантиметров. Но прежде, чем Арнольд успел поднести нож к горлу Сандера, тот отклонился и ловким ударом располосовал ему живот. Разумеется, это не могло его убить, однако секундная заминка едва не стоила вампиру головы: окровавленный нож просвистел в опасной близости от горла Арнольда.
– Ах ты, мразь! – удивился он и ударил Сандера кинжалом по руке.
Зашипев, тот отскочил, надеясь успеть заживить рану до следующей схватки, однако Арнольд не дал ему такой возможности: одним стремительным выпадом он снова воткнул в своего врага кол и, повалив на пол, махнул ножом.
За его спиной громко ахнули. Похоже, человеческой девчонке не слишком нравилось разворачивавшееся на ее глазах зрелище. Довольно хмыкнув, Арнольд нажал на кол, втыкая его глубже в грудь Сандера, и поднес лезвие к горлу поверженного врага.
– Не стоило тебе со мной связываться, – поучительно сказал он, вдавливая лезвие в бледную кожу противника. – И чего тебе вечно неймется?
Оскалившись, тот пробормотал что-то – кажется, на латыни. Арнольд нахмурился.
– Что?
Мгновенной заминки оказалось достаточно. В следующий миг Паоле уже лежал на полу, а враг сидел на нем верхом, капая ему на лоб черной кровью и прижимая кол к груди Арнольда, а нож – к горлу. При этом Сандер наклонился к самому его уху, даже, похоже, и не собираясь вытаскивать из своей груди кол.
– Я говорю, situs inversus, – нагло ухмыльнувшись, прошептал он самым интимным тоном. – У меня сердце справа. – И в последний раз взмахнул ножом.
На этом существование Арнольда Паоле, бывшего сербского лидера, три месяца назад имитировавшего свою собственную смерть, окончательно завершилось.
Глава 23
1
Только идиоты могут думать, что спасение – это результат. На самом деле это процесс, и притом бесконечный. Преодолев множество испытаний, выйдя с честью из самых сложных ситуаций и снова наткнувшись на крошечную преграду, вы можете подумать, что уж на этот-то раз все будет в порядке, и что ничего по-настоящему плохого вас больше не ждет, но не тут-то было! Стоит вам лишь подумать, что все проблемы остались позади, и — бум! – вы снова оказываетесь в эпицентре очередного ядерного взрыва.
Примерно такие мысли бродили в голове Сандера Щварцтейна, – тоскливо, словно потерявшие пастыря овцы, – пока он выслушивал длинный перечень своих нарушений, что неторопливо зачитывал ему Верховный Дознаватель Экимму.
Горячо прощаясь у дверей вампирской прокуратуры с Василисой, он клялся ей, что вернется минут через десять, – только даст кое-какие показания, – однако чем дальше, тем яснее он понимал: десятью минутами здесь не обойдется.
Да что там, не обойдется и десятью месяцами.
–...вы умышленно скрыли властей важные факты, касавшиеся саммита в Брюгге, – перечислял Экимму. – Убили верховного вампира Асмунда – в целях обороны, и это будет учтено, однако факт остается фактом. Вы воспользовались временем, отведенным для решения мировых проблем, в личных целях, – а именно, чтобы снять заклятие обращения со своего создания. И, наконец, вы скрыли факт участия своего создания в преступном заговоре. Все это довольно серьезно, – заключил он, барабаня длинными синими ногтями по прозрачному столу и сурово глядя на Сандера поверх очков. – И что прикажете с вами делать, Сандер Шварцтейн?
Тот потер виски, словно у него вдруг заболела голова. Одежда его все еще была в крови – в кровище! – и больше всего Сандеру хотелось в душ, пообедать и в постель к Василисе, причем необязательно в таком порядке, однако ощущение, что он попал, как муха в паутину, было ярким и безошибочным. Спорить с Советом, всегда раскапывавшим самую точную информацию обо всем на свете, было бессмысленно и себе дороже – потом, когда вранье вскроется, его просто добавят к списку преступлений.
– А что вы предлагаете, досточтимый Экимму? – поинтересовался он. – Как я могу искупить свою вину перед вампирским сообществом?
Экимму поджал губы.
– Этого я сказать не могу, – ответил он. – Но вы и сами понимаете, что виновны, а значит, должны понести наказание.
– Да, – Сандер склонил голову. – Я понимаю.
Экимму помолчал, глядя куда-то поверх его головы. Они сидели в комнате для допросов, куда Сандера привели, едва за ним закрылась входная дверь. Помещение мало чем отличалось от тех, кто бывают в кино, где рассказывается о допросах людей: пустая, слабо освещенная коробка-комната, стол и два стула.
– Ну ладно, – наконец сказал Дознаватель. – Несмотря на все ваши проступки, вы немало сделали для сохранения мира – и вампирской конфиденциальности. Совет это ценит, а потому предоставляет вам выбор: мы можем оформить ваши проступки как административные правонарушения и решить все прямо здесь и сейчас – у меня есть право налагать штрафы и взыскания. Или, – Экимму положил на край стола кончики пальцев и наклонился к Сандеру, – мне придется передам дело Верховный суд, который будет судить вас за уголовные преступления.
Сандер бросил быстрый взгляд на зеркальную стену справа. За ней, как он догадывался, уже собрались зрители, желающие насладиться видом его падения. Бывший лидер вампирского мира, а ныне — преступник с разорванной в клочья репутацией не винил их: будь он на их месте – сделал бы ровно то же самое.
– И каким может быть решение Верховного суда? – поинтересовался Сандер.
Экимму соединил кончики пальцев, любуясь зеркальным синим лаком на длинных острых ногтях.
– Я не могу решать за суд, но, думаю, шесть-двенадцать месяцев тюрьмы.
Сандер кивнул. Учитывая состав преступлений, которые ему вменялись, примерно так он и думал. Осталось только выяснить, какая у него альтернатива.
– А что насчет административного взыскания? – поинтересовался Сандер как можно небрежней.
Экимму молчал до тех пор, пока он не встретился с ним глазами. Только тогда Дознаватель назвал цену:
– Сто лет политического молчания.
Несколько секунд Сандер молчал, оглушенный новостью. Как только способность формулировать слова снова к нему вернулась, он нацепил на лицо выражение вежливого удивления.
– Сто лет политического молчания? – повторил вампир, словно не веря собственным ушам. – Но, досточтимый Экимму, это же не равноценно!
Тот скупо улыбнулся.
– Хорошая новость в том, что у вас есть выбор.
Резко отодвинув стул, Сандер поднялся и бесцельно зашагал по комнате допросов. Потом подошел к стене и посмотрел на нее в упор, пытаясь рассмотреть, кто именно за ней скрывается. Однако это было бесполезно.
– Верно, – ответил он наконец. – Выбор есть. Спасибо.
– И каким он будет? – терпеливо спросил Экимму.
Сандер обернулся.
– Могу я прежде узнать, что станет с Софией?
Экимму бросил беглый взгляд на стену, словно ожидая сигнала, потом кивнул.
– Преступления Софии более серьезны, – начал он. – Предательство своего создателя, соучастие в убийстве верховных вампиров и, наконец, заговор с целью уничтожения вампирского мира. Все это тянет на пожизненное заключение, – он побарабанил пальцами по столу. – Точнее, в ее случае, посмертное. Приговор будет приведен в исполнение завтра на рассвете.
В груди у Сандера что-то сжалось. София была сумасшедшей сучкой, но все же, несмотря ни на что, он по-своему любил ее, – пока это еще было возможно.
– А Степан? – спросил он, стараясь не выдать волнения. – Ему предоставили тот же выбор, что и мне?
Экимму склонил голову.
– Перед законом все равны, – ответил он.
– И что он выбрал?
Дознаватель улыбнулся, и это было даже более неожиданно, чем увидеть ожившую статую.
– Степан выбрал семью, – сказал Экимму. – И если честно, я бы советовал вам сделать то же самое. Вы сможете вернуться к своей подруге прямо сейчас – только подпишете кое-какие бумаги.
Сандер кивнул. Что и говорить, это звучало очень соблазнительно.
– А Дагона тоже завтра казнят? – продолжал он тянуть время – просто чтобы не думать о том, как было бы здорово сейчас сдаться и вернуться к Василисе. Она заслужила немного спокойной жизни — без встрясок, авиакатастроф и старых врагов ее бойфренда, постоянно пытающихся ее угробить.
– Хватит тянуть, Сандер, – в голос Экимму прокралось нетерпение. – Принимайте решение.
– Я имею право знать, что будет с моим заместителем, – сказал Сандер несколько резче, чем собирался. – А также кто его заменит.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, словно дуэлянты. Никто не хотел отводить взгляд первым.
– Ну хорошо, – наконец сказал Экимму, желая наконец прекратить этот бессмысленный поединок. – Дело Дагона передано Секретной службе. Его имя не будет фигурировать в прессе. Что с ним решат – мне неизвестно. Как и то, кто займет его место.
– Все из-за его родства с демонами? – уточнил Сандер. – Все дело в этом?
Верховный Дознаватель раздраженно дернул острым плечом.
– Какие глупости, – сказал он тоном учителя, отчитывающего двоечника. – Вы же прекрасно знаете, что демонов не существует! – и прежде, чем Сандер успел открыть рот, чтобы возразить, добавил. – Итак, ваше решение, Шварцтейн? Тюрьма или молчание? Что вы предпочитаете?
– Если честно, ничего, – признался тот, пожимая плечами. – Но раз уж надо выбрать... – он помолчал, собираясь с силами для того, чтобы озвучить свое решение. – Думаю, я присоединюсь к Софии, – наконец сказал он. – Завтра на рассвете.
Экимму склонил голову.
– Что ж, значит, тюремное заключение. Не могу сказать, что удивлен. Ну, в таком случае...
– Могу я попросить вас кое о чем? – перебил его Сандер. – Последняя воля приговоренного, все такое.
Экимму поджал губы, глядя на него сквозь очки в серебряной оправе с привычным неудовольствием.
– Это умирающим предоставляется возможность исполнить последнее желание, Сандер. А вы не умирающий. Это всего лишь год. Он закончится раньше, чем вы думаете.
– Ну пожалуйста! – включив все свое обаяние, Сандер посмотрел на Дознавателя взглядом котика из «Шрека».
Экимму кашлянул.
– Ладно, говорите.
Сандер благодарно склонил голову.
– Прошу вас, позвольте мне увидеть экзекуцию Софии.
2
– До сих пор не могу привыкнуть, что у тебя сердце не бьется, – сказала Вася, кладя голову Сандеру на грудь и прислушиваясь – разумеется, тщетно.
– Оно бьется, – возразил Сандер. – Только очень медленно. Попробуй послушать правее.
Хмыкнув, Василиса передвинулась.
– Все равно ничего.
Постели в местных отелях были огромными – куда до них европейским! Впрочем, для всего того, что Сандеру и Василисе хотелось успеть друг с другом сделать, места все равно не хватало. А уж времени – тем более.
Повезло еще, что свой последний свободный день Сандер проводил не в камере предварительного заключения, а в постели с любимой девушкой. В этом плане Экимму оказался весьма щедрым — и дальновидным.
– Если вы попробуете сбежать, я найду вас и убью вашу подружку прямо у вас на глазах, – будничным тоном сообщил он, едва Сандеру объявили приговор – двенадцать месяцев тюрьмы, как он и ожидал. – Как ее, Василиса? А если она попытается вам что-то передать в качестве ключа, я тоже отправлю ее под суд.
Сандер кивнул.
– Я не собираюсь бежать, – заверил он. – И спасибо за этот подарок, досточтимый Экимму.
Тот махнул в его сторону синими ногтями.
– Все, вольно. И не вздумайте опоздать на собственную казнь — потребую накинуть вам срок.
И вот теперь Сандер лежал рядом с Василисой, истекая кровью при одной мысли, что не увидит ее целый год. Год в разлуке! Черт возьми, он чувствовал себя Андреем Болконским, оставляющим Наташу Ростову с целью проверить чувства. Только чувства в данном случае были ни при чем. Через несколько часов ему предстояло лечь в гроб и остаться там на двенадцать месяцев – в тишине, темноте и серебряных кандалах. А чтобы удовольствие было полным, на грудь Сандеру положат крест, который будет жечь его, точно адское пламя, все время наказания. С той же целью на крышку гроба установят резервуар со святой водой. Жидкость из него будет сочится по капле, прожигая дыры в его лице и теле, словно серная кислота, и вызывая нестерпимую боль. И это не говоря уже о голоде, который будет его мучать, – по какой-то причине приговоренный к тюремному заключению не мог умереть от недостатка питания. Возможно, это было связано с магией, существование которой Сандер так упорно отрицал.
– Хочешь, провожу тебя до... места? – прервала его невеселые мысли Василиса. – Может, тебя это приободрит.
Сандер хмыкнул.
– Ох, это вряд ли. Разве что тебе захочется посмотреть на мои страдания.
Вася приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него.
– Не могу сказать, что ты их не заслужил, – сказала она. – За то, что бросаешь меня тут одну на целый год. Знаешь, как мне этого не хочется?
Он притянул ее к себе и поцеловал.
– Ох, если бы ты знала, как не хочется мне...
– Мог бы выбрать второй вариант, – сварливо сказала Вася. – Сдалась тебе эта дурацкая политика!
Сандер, который уже не раз малодушно подумал о том же, едва не застонал.
– А чем, по-твоему, мне заниматься? – тем не менее поинтересовался он. – Милая, интриговать – это единственное, что я умею в совершенстве.
Василиса хитро улыбнулась.
– Ну, не единственное, – она прижалась к нему покрепче, чтобы у него вдруг не возникло сомнений, что именно она имеет в виду.
Сандер ответил кислой улыбкой.
– Вряд ли эта способность поможет мне сделать достойную карьеру.
– Значит, используй ее в личных целях, – посоветовала Вася.
По правде сказать, это был отличный совет, и Сандер решил воспользоваться им незамедлительно.
3
Лестница, которая вела в тюремное подземелье, была бесконечной. Спускаясь вслед за Экимму и молчаливыми охранниками, Сандер буквально ощущал, как с каждым шагом на сердце становится тяжелее. Перед началом спуска его заставили переодеться – просто на тот случай, если Василиса все-таки передала ему нечто, что позволило бы ему избежать наказания – и от этого было еще печальней.
– Еще не поздно передумать, Сандер, – искушающе сказал Верховный Дознаватель. – Сдалась вам эта политика!
Тот закатил глаза. Сговорились они все, что ли?
Внизу их уже ждали зрители: в группе вампиров Сандер узнал Верховную судью Бруху, и они обменялись приветствием.
– Смелое решение, Шварцтейн, – одобрительно сказала она, пожимая ему руку. – Я бы по своей воле ни за что на такое не пошла.
– Я бы тоже, – признался Сандер. – Но альтернатива была еще хуже.
Судья кивнула и улыбнулась.
– Понимаю вас. Ну что ж, тогда начинаем. Введите приговоренную.
В отличие от Сандера София была уже в кандалах. Она тяжело брела, опустив голову, в сопровождении двух здоровенных стражников. Те вывели ее в центр зала и остановились в ожидании.
– София Шварцтейн, – начала судья. – Вы признаны виновной в следующих преступлениях: предательство своего создателя...
При этих словах София подняла пустой взгляд и посмотрела туда, где находился Сандер. В ее глазах вспыхнул огонек узнавания. Выпрямившись, она рассмотрела его – стоящего свободно, без охраны, рядом с ее палачами. Ее губы искривились в невеселой улыбке.
– Пришел посмотреть на казнь, Сандер? – спросила София, игнорируя судью, все еще зачитывавшую длинный список ее преступлений. – Надеюсь, шоу тебя развлечет.
–...приговариваетесь к постоянному тюремному заключению. Приговор обжалованию не подлежит и вступает в силу незамедлительно.
– Вообще-то я собираюсь присоединиться к тебе, – ответил Сандер. – Меня осудили, как и тебя.
– Правда? – удивилась она. – И тоже навсегда?
– Всего лишь на год.
София усмехнулась.
– Да, к мужчинам наши законы всегда были мягче, – горько сказала она. – Ну, хоть немного послушаю, как ты кричишь.
– А я-то думал, ты уже достаточно мне нагадила, – заметил Сандер.
– Вряд ли мне когда-нибудь достаточно, – София безразлично осмотрела темный зал, лишь на секунду задержавшись взглядом на открытом гробу, который помощники на веревках подняли из ниши в полу. – Но все равно, я рада, что ты здесь, Сандер. Хотя бы одно знакомое лицо. А тебя кто-нибудь пришел проводить?
Сандер отрицательно покачал головой.
– Пора, – прервала их судья. – Вы готовы, София? – добавил она таким тоном, точно приглашала ее потанцевать.
В глазах приговоренной на секунду мелькнула паника, но тут же ушла на глубину, сменившись безразличием.
– Могу я попрощаться со своим создателем? – поинтересовалась она. – Раз уж он все равно здесь.
Судья бросила взгляд на Сандера, и когда тот согласно кивнул, сделала приглашающий жест.
– Прощайтесь.
София сделала к нему всего пару шагов, – кандалы затрудняли ее передвижение. Остальное расстояние преодолел Сандер. Когда она посмотрела на него со страхом и мольбой, сердце его сжалось от жалости. Сейчас он ничего не мог сделать для своего создания – слишком тяжелы были преступления, которые она совершила. Цепи звякнули на ее скованных руках, когда София попыталась обнять его. Сандер прижал ее к себе – маленькую безумную предательницу, перехитрившую саму себя – и поцеловал в холодный лоб.
– Я буду рядом, – произнес он единственное доступное утешение.
София кивнула, уткнувшись носом ему в грудь.
– Прости меня, – пробормотала она. – За... за все. Я перед тобой виновата.
– Прощаю, – искренне ответил он. – Ты меня тоже прости. Я должен был лучше о тебе заботиться.
Поднявшись на цыпочки, она поцеловала его в щеку.
– Прощаю.
Потом высвободилась из его объятий и отступила, больше не глядя ни на кого из присутствующих. В его руке она оставила какой-то маленький предмет, нечто смутно знакомое, что Сандер однако, как ни старался, все никак не мог опознать на ощупь.
Когда гроб с Софией опустили так глубоко, что ее крики почти стихли, Верховная судья повернулась к Сандеру.
– Говорят, тяжелее всего в первые пару дней, – сказала она. – Потом перестаешь воспринимать свое тело, а сознание совсем спутывается. Но когда стихает боль, приходит голод. Далеко не все доживают до конца наказания в здравом уме, Сандер. Вы точно готовы рискнуть?
Сандер посмотрел на то место, где совсем недавно стоял гроб Софии. Отголоски ее криков все еще доносились до него из-под земли – едва слышно и очень издалека. В отличие от него, у нее больше не было никакой надежды: она останется там, внизу, навечно, а он – нет. И у него было как минимум две причины, чтобы все выдержать, выжить и вернуться в здравом рассудке: любовь и власть. Так что да, он собирался рискнуть.
Маленький предмет, оставленный ему Софией, все еще был в его ладони, и Сандеру вдруг нестерпимо захотелось узнать, что это. На секунду разжав руку, он едва не вскрикнул.
Сандер тотчас же сжал кулак и быстро посмотрел по сторонам, молясь, чтобы никто не видел его жеста. К счастью, всем было не до него: Экимму болтал с Брухой, а остальные занимались тем, что готовили место казни.
Подойдя к могиле, которую вырыли для него, Сандер браво улыбнулся.
– Ладно, я готов, – небрежно сказал он. – Давайте начнем.