Школа инкубов

Краткое содержание: жизнь после смерти оказалась... сносной. Во всяком случае, там, куда попал американский студент Конор Райли. А оказался он в школе демонов-инкубов, что расположена на самой окраине Ада. Правда, чтобы остаться там, куда его распределили, ему придется доказать, что он достоин этого шанса. Конору предстоит распутать заговор верховных демонов, побороться за любовь прекрасной суккуб Лилит и даже отправиться к самому Дьяволу...

Жанр: мистика



Глава 1. Жизнь после жизни

1
Конор Джейкоб Райли совершенно не планировал умирать. Был чудесный майский день, и Конор еще не успел посмотреть на Красную площадь, а девушки вокруг были так красивы и приветливы, что он думал о чем угодно, но только не о смерти.
Однако прогуляться по неудобной брусчатке в самом сердце Москвы ему так и не удалось: едва он ступил на «зебру», как его сбила машина, выскочившая непонятно откуда. Не помогло и то, что осторожный Конор, прежде чем опустить ногу на мостовую, законопослушно посмотрел налево. Увы, черный тонированный джип с синей мигалкой на крыше ехал против движения.
Смерть была мгновенной: от удара автомобиля, двигавшегося со скоростью не меньше двухсот километров в час, сердце Конора остановилось прежде, чем его тело достигло щербатого асфальта тихого московского переулочка. Джип, спешащий по каким-то, по всей видимости, чрезвычайно важным, возможно, даже государственным делам, и не подумал остановиться, – только для верности переехал незадачливого туриста еще и задними колесами и моментально скрылся за горизонтом. Конор остался лежать в луже собственной крови и с черным следом колеса, отпечатавшимся на белой футболке поперек его груди.
На эту поездку в Москву его подбил сосед, съездивший сюда в командировку и буквально влюбившийся в город и его обитателей.
«Таких девушек, как в там, нет нигде! –  уверял он, демонстрируя в качестве доказательства фотографии на своем IPhone. Фотографии были так себе, а вот девушки и правда хороши. – А если они увидят, что ты иностранец, то…» – закатив глаза, он перещелкнул на следующий снимок.
Конор, ощутивший внезапный прилив жара, ослабил галстук и поправил запотевшие очки. Направление его будущего отпуска определилось само собой.
И вот теперь он лежал на московской мостовой, удивленно уставившись неподвижными глазами в немыслимо-голубое небо.
Вокруг него происходила какая-то суета: останавливались машины, люди что-то кричали на непонятном языке, вдалеке слышалась сирена «Скорой помощи». Однако Конору на все это было наплевать.


2
Конор очнулся в полной тишине.
Вокруг было темно, хоть глаз выколи. Он попытался поднять руку, чтобы отыскать выключатель – ведь он должен был где-то находиться? – однако руки не слушались.
Ноги – тоже.
Он попробовал кричать, но и язык казался совершенно чужим.
Конора охватил ужас. Он вспомнил выжженую солнцем мостовую, едва намеченные полосы пешеходного перехода, страшный удар… Последним, что он видел, было голубое небо, расчерченное белыми нитями самолетных путей. Потом наступила темнота.
Может, его похоронили? Или он жив, просто парализован? Собственные мысли доносились до Конора словно издалека – долетали из ниоткуда, жалили мгновенным страхом и снова уносились прочь.
«Эй!» – крикнул он мысленно.
Никто, разумеется, не ответил.
Зато где-то вдалеке раздались шаги. Неужели его услышали?! Должно быть, все то, что произошло – какое-то чудовищное недоразумение. Сейчас его найдут, и все разрешится. Потому что если нет, он потребует сюда американского консула. Как гражданин США, Конор Райли имеет полное право на защиту от российского беспредела! Эх, ну вот зачем он потащился в эту дурацкую Москву? И чего ему не сиделось в родной Оклахоме?
Шаги все приближались.
– Ну вот, пришли, – сказал низкий мужской голос. Сказал по-русски – это Конор знал точно. Вот только откуда он, в жизни не выезжавший раньше за пределы США, знает русский язык? Может, от удара головой у него проснулись экстраординарные способности?
– Показывайте уже, – строго ответила женщина. Судя по голосу – молодая.
Что-то звякнуло, щелкнуло – и вдалеке забрезжил огонек. А потом поверхность, на которой лежал Конор, поехала вперед. Все быстрее, быстрее… В глаза ударил яркий свет, и Конор закричал, пытаясь закрыться от него руками…
– Ничего, – одобрительно сказала женщина. Ее склоненное лицо обрело четкость: оно оказалось молодым, худым, обрамленным черными прямыми волосами. – Как считаешь?
Мужские руки потянули вниз простыню, накрывавшую Конора. Только сейчас он понял, что лежит совершенно голый на железном столе, напоминающем поднос. Где он и куда делась его одежда?
Незнакомец, оказавшийся низким пожилым человечком с тяжелым взглядом глубоко посаженным глаз, деловито засучил рукава серого пиджака и потянулся к Конору.
«Эй!» – снова возмутился тот, однако его руки по-прежнему не двигались, а язык не слушался.
Мужчина между тем бесцеремонно ощупал ему руки и грудь, потом надавил на живот (ощущение было, как от миллиона тонких иголочек, что обычно пронзают затекшую конечность при попытке поменять положение).
– Переломов многовато, – с сомнением сказал он. – И повреждения внутренние… Некондиция. Может, еще поищем?
А потом он сдернул простыню совсем, и женщина тут же присвистнула, как мальчишка.
– Ну уж нет, – в ее голосе послышалась плотоядность. – Этого точно упакуем.

3
Звонок ударил в барабанные перепонки, словно колокол.
Конор буквально подпрыгнул – и тут же стукнулся головой о низкий потолок.
Он сидел за длинным деревянным столом в огромном круглом зале, напоминающем амфитеатр. Ступени, на которых стояли столы и стулья, спускались вниз, к маленькой парте в центре. Сам Конор находился за столом, стоящем на самой высокой ступеньке, под потолком. Вокруг, насколько хватало глаз, сидели мужчины, которые озирались по сторонам испуганно и удивленно. Здесь были и совсем мальчишки, – казалось, не старше пятнадцати лет, – и старики. В этом зале встречались европейцы, афроамериканцы и китайцы, высокие и низкие, худые и полные, красивые и уродливые. Однако как Конор не вглядывался, ни одного знакомого лица в толпе так и не увидел.
Вокруг нарастал шум – присутствующие переговаривались, на всех языках спрашивая друг друга, как они здесь оказались. Кто-то плакал, кто-то кричал, а сидящий рядом с Конором немолодой азиат закрыл лицо руками и раскачивался, точно в трансе.
Словно на автомате, Конор ощупал себя. Похоже, его правая рука все еще была переломана (когда он согнул ее в локте, сломанные кости тут же натянули кожу изнутри), но ничего не болело. Грудь его, скрытую уже знакомой белой футболкой, по-прежнему пересекал черный след автомобильного протектора. Конор провел по нему рукой. И еще раз… Не может быть! Он мучительно напряг слух и изо всех сил вдавил ладонь в грудь. Сердце не билось. Конор бы подышал в пакет, чтобы не поддаться панике, но вот незадача: вздохнуть не получалось.
Несмотря на неработающий легкие, крик поднялся по его горлу… да там и замер.
На секунду Конору показалось, что кто-то выключил звук. Оглянувшись, он понял, что не ошибся. Окружающие его люди по-прежнему воздевали руки к небу, плакали и кричали – но не выпускали наружу ни звука.
– Прошу тишины, – звучно сказали снизу.
И вопящие рты закрылись, как по команде.

4
Конор посмотрел вниз. В центре зала, в самом низу, у маленькой парты стоял уже знакомый ему невысокий человек с тяжелыми бровями, чем-то неуловимо похожий на университетского профессора Конора, мистера Локли, преподавшего ему историю. Рукава его пиджака были все еще засучены, а изо рта торчал свисток.
– Спасибо, – человечек переступил с ноги на ногу и оглядел зал. – Я знаю, это было непросто. Вы напуганы, и у вас много вопросов. Где вы? Почему вы здесь? Кто все эти люди? – он обвел рукой присутствующих. – Кто я? Скоро вы это узнаете. А сейчас я прошу послушать меня очень внимательно, потому что повторять я не стану…
Язык, на котором говорил лектор, был Конору незнаком, но, что удивительно, ему было понятно каждое слово. Оглянувшись, он увидел на лицах окружающих такое же удивление: наверное, у них была те же мысли.
– Должно быть, вам интересно, почему вы можете меня понимать, – продолжал лектор. – Я удовлетворю ваше сиюминутное любопытство, чтобы расчистить место для более важной информации. Язык, на котором я говорю – индоевропейский. Он настолько древний, что его считают исчезнувшим, но у каждого из нас генетически заложена способность его понимать. А теперь – к главному, – человек замолчал и постучал авторучкой, которую держал в руке, по столу, словно привлекая всеобщее внимание. Тишина, и без того царившая в аудитории, стала совершенно немыслимой: казалось, все застыли, чтобы неловким движением невольно не нарушить ее.
– Сейчас я скажу то, что перевернет ваши представления о мире и о вас самих, – сказал лектор. – Постарайтесь принять это известие с достоинством. Вы все мертвы.
По залу пронесся шелест. Казалось, присутствующие были слишком шокированы, чтобы реагировать.
– Как видите, ваше существование не закончилось в тот момент, когда вы сделали последний вздох, – продолжал «профессор». – Это хорошая новость, господа. Куда же вы попали? Об этом я вам сейчас расскажу.
Конору казалось, что он буквально прирос к своему месту. В голове его не было ни единой умной мысли. Надо позвонить родителям… И Джулии… И еще – на работу… Кто займется его похоронами? Его тело опознали? Или его тело здесь, а душа… Может, разум – это и есть душа? Или душа покинула его тело, которое… Стоп. Для выводов пока слишком мало информации. Тряхнув головой, Конор снова постарался сосредоточиться на словах лектора.
– Многие из вас провели свою жизнь в убеждении, что после смерти вам воздастся по делам вашим. Некоторые верили, что со смертью человек перестает существовать и в виде материи, и в виде духа. И те и другие ошиблись. Во-первых, вы все еще существуете, хотя ваши возможности, равно как и ваши потребности, изменились. Во-вторых, ваши земные дела почти не влияют на то, куда вас определят после смерти. Влияет лишь вера. Каждый из вас при жизни отрицал власть высших сил, и теперь, когда вы мертвы, нам сложно найти для вас подходящее место. Вот почему вам придется оправдать свое право на дальнейшее существование. Вы все, – лектор снова взял драматическую паузу и провел своей авторучкой в воздухе, указывая на каждого из присутствующих, – здесь для того, чтобы найти свой путь. Господа, добро пожаловать в школу инкубов!

5
Сказать, что Конор был потрясен – значит, не сказать ничего. Школа инкубов?! Все, что он знал об инкубах, исчерпывалось одним словом: нечисть. Словно услышав его мысли, «профессор» кивнул и продолжил:
– Согласно человеческим толкованиям, инкуб – это распутный демон, являющийся женщинам во сне и соблазняющий их. Считается, что инкубы владеют способностью к анимагии, то есть перевоплощению в животных. Также они могут превращаться в женщин или менять свой мужской облик по собственному усмотрению. Если верить легендам, чтобы совершать распутство с живыми женщинами, бесплотные демоны вселяются в мертвые тела… – лектор помолчал, собираясь с мыслями. – Легенды об инкубах есть у многих народов: французы зовут их «follet», немцы – «alb», испанцы «duende», итальянцы «folleto». К слову, именно эти названия мы дали корпусам, в которых вы будете жить. Однако вернемся в мифологии. Безусловно, далеко не все легенды об инкубах правдивы. О том, что именно является правдой, а что – ложью, вам расскажут в этой школе, на курсе инкубологии. Индоверопейский язык вам тоже придется изучать. Его, кстати, будет вести ваш покорный слуга, – «профессор» поклонился, – профессор Верделет. – Однако должен вас предупредить: это подготовительный класс. В саму школу попадут не все. Здесь вас шестьсот шестьдесят шесть, а у нас вакантно всего шесть мест. Чтобы оказаться в числе избранных, вам предстоит сдать экзамен. И поверьте, это будет самый сложный экзамен за все ваше существование!
Конор все еще не мог поверить, что это происходит с ним. Значит, он умер и попал в школу демонов. И теперь ему придется сдать экзамен! Тем временем профессор продолжал:
– После того, как я закончу вводную лекцию, для вас откроются две двери. Справа, – для верности он показал рукой, – будет выход в небытие. Я понимаю, что для многих из вас попасть в услужение к темным силам после многих лет праведной жизни – слишком большое разочарование, чтобы с ним можно было смириться. Мы уважаем ваш выбор. Остальные выйдут направо – к общежитиям. Там им предстоит прожить месяц. Все это время мы будем производить отбор. Никому из вас не будет известно, по каким критериям мы выбираем, но отбор пройдут лишь шестеро из вас.
– А остальные? – раздалось из зала, и Конор с удивлением узнал собственный голос. Полторы тысячи глаз взглянули на него, пронизывая до костей. Профессор тоже отыскал его взглядом.
– Как вас звали в жизни, молодой человек? – спросил он.
– Конор… Конор Райли.
– Откуда вы, Конор Райли?
– Из Талсы, Оклахома, профессор.
Тот кивнул.
– К сожалению, Конор Райли из Оклахомы, право на долгую загробную жизнь получат не все. Мне очень жаль об этом говорить, но не, кто не пройдут отбор, выйдут в правую дверь.

Глава 2. Правая дверь.
1
В корпусе «Дуэнде» вместе с Конором оказалось девяносто шесть человек. После того, как открыли правую дверь, из шестисот шестидесяти шести претендентов осталось всего триста пятьдесят два. Не все вышли по своей воле. Некоторые мертвецы сориентировались быстро и успели вытолкнуть в небытие пару десятков конкурентов, до того, как два здоровенных демона спохватились и захлопнули трещащую от наплыва желающих, а точнее, нежелающих покидать школу, дверь. Самого Конора спасло то, что он сидел на самом последнем ряду, а сломанная в четырех местах левая рука и разрыв сухожилия на левой ноге делали передвижение не слишком быстрым и удобным. Конор как раз успел вытащить из джинсов ремень, чтобы перетянуть непослушную щиколотку, когда началась свалка.
С растущим ужасом он наблюдал, как сильные выталкивают более слабых и нерасторопных. Сам Конор никогда не был хорош в ближнем бою. Высокий и худой, в школе он здорово бегал на длинные дистанции, однако теперь об этом не могло быть и речи: поврежденная нога делала марафоны невозможными.
Свалка, к счастью, была недолгой. Рослые мрачные демоны быстро закрыли правую дверь, предварительно вышвырнув в нее пару зачинщиков, пересчитали оставшихся и открыли левую.
Когда Конор добрался до двери, в зале оставалось не больше десяти человек – старики да заигравшиеся юнцы, которым все эти разговоры о смерти и школе инкубов наверняка показались началом забавного приключения. Конор завистливо оглянулся на них, пропуская в дверь маленького юркого старичка.
Наблюдавший за ними демон неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал.
Конор вышел за порог и замер на месте. Перед ним открывалась новая реальность. Он стоял на сказочно-прекрасной опушке, окруженной деревьями. Над головой шелестели листьями бесконечно-высокие деревья, названий которых Конор не знал. Ноги по щиколотку утонули в зеленом травяном ковре, пронизанном солнечными лучами. Высоко в ветвях пели неведомые птицы, по стволам спускались разноцветные цветы, источавшие головокружительный аромат. Узкая дорожка вилась перед ним змеей, уходя за деревья…
В спину его грубо толкнули.
– Эй, что встал? – ворчливо сказал пожилой одышливый толстяк. Потом оглянулся по сторонам и смачно сплюнул в изумрудную траву. – Ну и дыра!
И зашагал прочь по петляющей дорожке.
Дождавшись, пока старик скроется из виду, Конор продолжил путь. Вокруг было настолько хорошо, что даже не верилось, что он в Аду. Или где там живут демоны? Увы, вопросов им сегодня задать не позволили.
Наклонившись, Конор сорвал переливающийся искрами розовый цветок, поднес к носу – и только тогда вспомнил, что не может вздохнуть. Однако аромат цветка, казалось, проникает прямо в мозг, кружит голову… У Конора было полное ощущение, что цветок ему что-то нашептывал. И еще – будто он переел ЛСД.
Конор прошел между деревьев и оказался на холме, с которого открывался вид на замок, окруженный рвом. В лучах вечернего солнца он казался совершенно волшебным. Из серебристого камня, увитый розами, замок взметнул ввысь острые иглы готических шпилей, и страх, сжимавший неподвижное сердце Конора, ушел, уступив место любопытству. Похоже, его ожидает неплохая отсрочка.
Конор не строил иллюзий относительно своей победы – человеку с таким количеством сломанных костей (оказалось, что несколько ребер тоже повреждены, причем одно проткнуло кожу) было бы странно надеяться обойти столько сильных соперников. Однако это вовсе не значило, что стоило немедленно сдаваться.
Несмотря ни на что, Конор всегда был оптимистом. Подставив лицо теплому солнцу, он направился к замку.

2
Холл замка впечатлял размером и роскошью убранства. Невероятной красоты фрески на золоченых стенах, хрустальные лампы, свисающие с потолков, пол, выложенный сияющей мраморной мозаикой...
– Любуетесь? – профессор Верделет смотрел на Конора со ступенек винтовой лестницы, закрученной кокетливо, словно девичий локон. –Впечатляющее зрелище, не правда ли?
Конор улыбнулся в ответ.
– Похоже на дворец, сэр, – он кивнул в сторону мозаичных окон. – Я буду жить в этом здании?
– Конор Райли, верно? Нет, жить – а точнее, ждать решения – вы будете не здесь. Ваш корпус – позади основного здания. Он больше приспособлен для вашего пограничного состояния.
– Пограничного, сэр?
– Да. Вы ведь ни живы, ни мертвы – в буквальном смысле. Через месяц мы узнаем...
– Верделет! – резкий женский голос прервал размышления профессора.
Обернувшись, Конор увидел девушку, худобой напоминавшую китайскую палочку. Прямые, как у азиатки, темные волосы обрамляли лицо, тяжелая челка заканчивалась точно над сердито сведенными бровями. Одета она была во что-то строгое, черное, узкое, но просто до невозможности соблазнительное. Когда девушка повернулась на упомрачительнво-высоких каблуках черных лодочек, Конор успел заметить мелькнувшие алые подошвы и вспомнил, что у девушек это что-то означает. Вроде бы это модно, что ли... В свои двадцать два Конор имел мало дела с девушками. Школа, а потом учеба колледже отнимали все его время, и такие красотки, как эта, подходили к нему исключительно сдуть конспекты лекций. Мучительная стеснительность, присущая Конору, делу обычно не помогала. Стоило представительнице прекрасного пола приблизиться к нему, и он начинал краснеть, поправлять очки и блеять что-то невразумительное.
Первая и последняя постоянная подружка, Конора, Джулия, мурыжила его целый год, прежде чем привести в свою комнату и развести колени с брезгливым видом английской королевы, увидевшей таракана.
А с утра она холодно сообщила, что напрасно они испортили свои высокодуховные отношения «этим грязным делом».
Да что там говорить! Эта самая поездка в Россию была ответом Конора на рекомендацию психоаналитика поменять окружение.
«Хотя бы на время, – убеждал его доктор медицины Ричард Дж. Браун. – Вам это пойдет на пользу, Конор, вот увидите! Смените обстановку, съездите куда-нибудь. Поймите, в новой ситуации вы можете начать все сначала. Вы можете стать кем угодно».
Чем закончилась эта духовно-оздоровительная поездка во славу перемены имиджа, мы уже знаем.
Это все к чему? А к тому, что сейчас на Конора смотрела ожившая мечта. Если, конечно, вам по душе суровые девушки, видом и поведением напоминающие доминантрикс. К своему удивлению, Конор уловил в ее глазах ответный интерес, и ему тут же захотелось поправить очки. Однако очков на привычном месте не было – должно быть, труповозка, собиравшая с места его смерти личные вещи, их просто не нашла. Или санитары решили, что ему, мертвому, очки теперь ни к чему. Несмотря на это, Конор видел все отлично: и личико сердечком, и большущие черные глаза, и пухлые губы, покрытые алым блеском, словно глазурью. На вид девушка была моложе него на пару лет, однако с этими демонами, как уже догадался Конор, ничего нельзя было сказать наверняка.
– Идите к себе, студент, – строго сказала демоница. – А то пропустите вечерний инструктаж.
И важно кивнула ему в сторону выхода.
Совершенно смущенный, Конор поковылял прочь, по пути изо всех сил пытаясь распрямить спину и не хромать.
– О чем вы только думаете, профессор! – донеслось ему вслед. – Это же прямое нарушение правил!
– Правила созданы для того, чтобы их нарушать, Лилит, – возразил Капитан Очевидность… В смысле – профессор Верделет.
На этом Конор, к сожалению, вышел из зоны слышимости, унося с собой первое приятное воспоминание за весь этот жуткий день. Значит, ее зовут Лилит...

3
– Возьмите номера, наденьте на шею и никогда не снимайте, –
инструктировал присутствующих мрачный, некрасивый и явно очень усталый демон по имени Сабнак. Его голос звучал хрипло – наверное, он целый день рассказывал новичкам, как себя здесь вести, вот и охрип. – Затем найдите номер своего холодильника – он соответствует номеру на вашем значке. Холодильники закрываются изнутри. Рекомендую проводить в них не меньше восьми часов в сутки – повторяю, не меньше восьми! При появлении трупного запаха или некроза тканей время увеличить до двенадцати. Утренний инструктаж завтра в большом холле в девять. Будильник сработает автоматически. Все ясно?
Девяносто шесть бледных мертвецов безжизненно смотрели на демона. Видимых повреждений, мысленно отметил Конор, ни у кого заметно не было — видимо, это было одним из условий отбора.
– Вопросы есть?
– Скажите, а где здесь душ? – вылез Конор, жалея, что не так и не научился прикусывать язык вовремя. Привычка задавать лишние вопросы еще в мирном земном колледже не раз выходила ему боком. Что уж говорить об этом месте, где все готовы уничтожить друг друга ради мифической перспективы загробной жизни?
– По коридору налево до конца. Воду включать холодную, с мочалкой нее усердствовать. Еще?
Вопросы посыпались один за другим:
– Где взять чистую одежду?
– Тут есть медпункт?
– Что за экзамен, о котором нам говорили?
– Э, э, стойте! – Сабнак выставил перед собой обе руки, словно защищаясь. – По порядку! Чистая одежда и полотенца у вас ящиках в раздевалке. Кулон-цифра, которую вы будете носить, открывает шкафы вместо ключа. Просто переверните приложите к цифре на двери. Медпункт покажу с утра – уверяю, от ожидания никто не умрет! – в зале раздались скупые смешки. – Насчет экзамена с вами поговорят завтра. А сейчас пока расходиться. И не забывайте закрываться изнутри!

4
Номер, который достался Конору – 69. Конор усмехнулся: ну конечно, с его-то удачей! Впрочем, учитывая обстоятельства, это может быть и неплохо. Однако когда он подошел шкафчику с соответствующим номером в раздевалке возле душевых и приложил кулон к цифре на двери, тот и не подумал открываться.
Подергав дверь, Конор в сердцах пнул ее здоровой ногой и уже развернулся, чтобы уйти, но тут его осенило: кулон же нужно перевернуть!
Обернувшись, он поискал шкафчик под номером 96, поднес к двери кулон, и та открылась с сухим щелчком, словно деревянная шкатулка. Внутри шкафа лежала сложенная одежда серо-голубого цвета, как у медбратьев: легкие штаны и футболка, а также лоуферы в тон. Последнее его особенно порадовало: зашнуровывать кроссовок на сломанной ноге сломанной рукой Конору совершенно не улыбалось.
Он быстро сбросил свое посмертное одеяние, обернул бедра полотенцем и отправился с душевую.
По пути, краем глаза уловив движение сбоку, Конор быстро повернулся – и обнаружил, что одна из стен коридорчика, ведущего в душ, зеркальная.
Подойдя ближе, чтобы разглядеть себя, он едва не отшатнулся: в безжалостном свете флюорисцентных ламп Конор Райли, оживший труп, предстал во всей красе. Все его тело покрывали черные кровоподтеки. Из правого бока торчало обломанное на конце ребро. Левая рука оказалась изломана так, что казалось удивительным, как ее обладателю все еще удается ею действовать. Правая нога по-прежнему была стянута ремнем в районе щиколотки. Лицо и шея покрывали бурые капли. Подняв руку к затылку, Конор обнаружил, что волосы слиплись от крови.
Интересно, по какому принципу его определили в инкубы-соблазнители?

5
В душевой оказалось многолюдно. Почти все кабинки были заняты: зомби молча смывали с себя засохшую кровь и горькие мысли о смерти. Разыскав единственную свободную кабинку, Конор повесил полотенце на крючок и включил душ. Следы несчастного случая, центром которого ему не посчастливилось оказаться, смывались с трудом, однако Конор помнил предостережение Сабнака: на усердствовать с мочалкой. Он и так сейчас – красавец хоть куда, не хватало еще содрать кожу.
Движение за спиной было почти неуловимым. Конор даже не успел опомниться, как сзади его грубо схватили, дернули назад, куда-то поволокли, а потом – бросили. С трудом обернувшись, Конор обнаружил, что он – не единственная жертва: рядом с ним на мокром полу извивались как минимум с десяток разнокалиберных мертвецов.
– Когда закончим, номерки собрать, – скомандовал похожий на викинга здоровенный зомби, страшно сверкая белками глаз. Из одежды на нем был только кулон с цифрой «69». Значит, вот в чей шкафчик он ломился к раздевалке… – На счет «три». Раз... – Подельники Шестьдесят Девятого молча занесли оружие – тяжеленные камни, неизвестно откуда принесенные в душ. – Два... – нападающие слегка присели, поточнее прицеливаясь в головы жертвам.
Жизнь и смерть Конора услужливо прокрутились перед его глазами на ускоренной перемотке – явный знак, что через секунду-другую ему придется распрощаться с мечтой о вечности. Стоящий над Конором огромный зомби с цифрой «6» на цепочке довольно оскалился, обнажив желтые от никотина зубы...
– Немедленно прекратить! – громкий голос заставил нападавших вздрогнуть. Один из них от неожиданности уронил-таки свой камень на затылок своей жертве, и голова несчастного треснула с сухим щелчком, точно орех.
В дверях душевой показался Сабнак в сопровождении двух мрачного вида демонов.
– А ну отойти! – гаркнул он. – Живо, живо, шевелись, мясо!
Когда заговорщики отошли от лежащих на полу на достаточное расстояние, Сабнак кивнул демонам, и те в мгновение ока разоружили их. Затем наклонились над жертвами.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Сабнак у своей стражи, при этом рассматривая стоящих в отдалении несостоявшихся преступников. – Как они?
– Номер 56 в плохом состоянии, Сабнак, – ответил один из демонов, кивая на молодого субтильного зомби с размозженной головой. Несмотря на ужасающую травму, тот дергал руками, пытаясь вслепую сбросить с затылка камень. – Этого надо в медпункт. И номер 96. Остальные в порядке.
Услышав свой номер, Конор удивился: выходит, его тоже сочли жертвой заговора? Однако решил не спорить: несмотря на отсутствие боли, подлатать изломанное тело очень хотелось. И Конор промолчал.

6
В медпункте оказалось светло и прохладно. Опрятная демоница средних лет сердобольно качала головой, рассматривая повреждения Конора.
– Здесь я заклею и наложу гипс. А сюда – вставлю стальной штифт, – она поочередно показала на сломанные руку и щиколотку, и Конор благодарно улыбнулся. – Беспокоиться о том, чтобы кость срослась правильно, вам не нужно, поэтому просто постарайтесь беречь себя, ладно?
В просторном кабинете пахло чистотой. Просто чистотой с ароматом свежего белья и луговых цветов, а не смесью стерильных растворов и лекарств. Конор прикрыл глаза, ожидая, пока медсестра закончит его лечить.
– Будет немного неудобно, – предупредила она и резко надавила ему на грудь. Раздался неприятный чавкающий звук, и сломанное ребро исчезло в недрах организма. Медсестра зашила рану, а потом еще для верности залила медицинским клеем.
– Ну вот и все. Сейчас позову охрану, чтобы вас проводили.
– Не стоит, – запротестовал Конор. – Я помню дорогу.
Медсестра нахмурилась:
– Ну конечно, стоит! Ночью я хочу спать, а не штопать безрассудных новичков! Одевайтесь.
О том, что вся его безрассудность ограничивалась бестолковой доверчивостью, Конор предпочел не уточнять.
– Спасибо, что проснулись ради меня, – искренне сказал он. – Могли бы и не делать этого, я же всего лишь зомби. Не факт, что доживу здесь до утра.
– Вот именно, – кивнула медсестра. – Поэтому вам и нужна охрана! Кстати, вот и они, – она указала на двух демонов, словно выросших на пороге из-под земли. – Доброй ночи, молодой человек...
– Конор.
– Доброй ночи, Конор. Не забудьте закрыть холодильник изнутри!

7
Обратная дорога показалась Конору куда приятней: на больную ногу теперь можно было наступать, да и сломанная рука больше не болталась, как плеть.
Два дюжих охранника вовсе не горели желанием завязать разговор – просто следовали по обе стороны от него, как темные тени.
– Скажите, а второй... выжил?
Один из демонов мрачно сверкнул на него желтыми глазами, горящими в полутьме, как угли.
– Номер 56, – бесстрашно уточнил Конор.
– Живых тут нет, – ответил демон. Его голос прозвучал как глухое эхо.
– Да, я понимаю. Но его удалось привести в порядок?
Собеседник Конора издал нечто среднее между хмыканьем и раскатистым рычанием.
– А что ему будет, мертвому-то? –  ответил за него другой охранник. – Заштопали, хоть сейчас под венец!
И демоны захохотали гулко и до того жутко, что Конор бы покрылся мурашками, если бы, конечно, мог.

8
Спальня корпуса «Дуэнде» была похожа на мастерскую богатого гробовщика. Всюду стояли холодильники, напоминавшие нечто среднее между высокотехничными гробами и горизонтальными соляриями. Все холодильники были закрыты снаружи на мигающие кнопками электронные замки. Все, кроме одного – под номером 96. А холодильник #56 слегка светился.
Войдя вслед за Конором, демоны быстро обошли помещение и постучали по крышке светящегося агрегата.
– Выключить свет! – рявкнул один из них, для верности хлопнув по крышке своей здоровенной лапой.
Холодильник тут же погас. Значит, его обитатель и правда был там. Конора это почему-то успокоило.
Второй охранник между тем без слов подтолкнул его в спину – к открытому холодильнику.
– Спасибо, что проводили, – сказал тот, поспешно забираясь в прохладную глубину. – И спокойной ночи.
Ничего не говоря, демон захлопнул крышку, и Конор, вспомнив
наставления Сабнака, тотчас же заперся изнутри. До него донесся слабый щелчок – значит, демоны закрыли его и снаружи. Не успел Конор оглядеться, как до него донеси рык:
– Свет!
Повертев головой в поисках выключателя, он обнаружил искомое на внутренней части крышки, прямо над головой. Конор повернул рычажок и уже во второй раз за этот бесконечный день оказался в полной темноте и тишине.

Глава 3. Прорыв.
1
Утро было недобрым.
Конор проснулся от пронзительного звона. Казалось, звук был повсюду – извергаясь из бесчисленных невидимых динамиков, он пронизывал каждую клеточку тела Конора.
Подскочив от неожиданности, тот стукнулся лбом о крышку своего
холодильника, попал в выключатель, и к звуку добавился безжалостный свет.
Все еще не проснувшись до конца, Конор ошарашено огляделся. Где он? Что, черт возьми, происходит?
А потом в поле его зрения попала покрытая слоем гипса рука, и Конор все вспомнил. Значит, вчера он умер, превратился в зомби и попал в школу инкубов... Бред. Это, должно быть, просто сон. Однако снилось ему явно что-то другое. Попытавшись уцепиться за ускользающий обрывок сна, Конор снова закрыл глаза, однако звон и свет оказались не лучшими спутниками воспоминаний.
В крышку постучали, и Конор поспешил открыть замок.
Над холодильником нависло грозное лицо вчерашнего демона... Или
другого? Так сразу и не определить – одинаковые для всех горящие
желтым светом глаза, крючковатые, как у ястребов, носы и длинные
клыки, торчащие изо рта, мешали отличать их с первого взгляда.
– Вылезай! – гаркнул демон.
– И вас с добрым утром! – улыбнулся Конор, выбираясь из своей ледяной постели.
Несмотря на испепеляющий ответный взгляд демона, чувствовал он себя на удивление бодрым и отдохнувшим: ватная усталость и
онемение, сковывавшие его тело накануне, прошли, запястье сломанной руки свободно поворачивалось, а пальцы – сгибались и разгибались.
Довольный результатами самоосмотра, Конор огляделся по сторонам. Всюду из холодильников поднимались проснувшиеся мертвецы... Еще вчера подобная сцена наверняка заставила бы Конора как минимум грохнуться в обморок, однако сегодня она внушила ему оптимизм. Судя по тому, что все холодильники были открыты и заняты, эту ночь пережил весь личный зомби-состав.
Конор оглянулся в поисках холодильника #56, и обнаружил, что его
обитатель, взъерошенный, словно подравшийся воробей, парнишка лет шестнадцати, смотрит на него в упор.
Улыбнувшись, Конор кивнул и показал на свою голову, вопросительно
подняв брови. Тот в ответ понятливо повернулся к нему затылком, демонстрируя приличных размеров вмятину, залитую медицинским клеем.
– Вставать, идти в душевые, – каркал между тем демон-распорядитель. – Через десять минут – на утренний инструктаж в аудитории номер шесть на первом этаже. Медлительные и бунтовщики – можете сразу идти в правую дверь!

2
Должно быть, именно упоминание правой двери произвело такой волшебный эффект: ровно через десять минут девяносто шесть умытых и весьма посвежевших за ночь зомби корпуса «Дуэнде» сидели в аудитории номер шесть.
Конор осмотрелся. Вчерашние нападавшие тоже были здесь. Они заняли угол аудитории и о чем-то негромко переговаривались. Их лидер, высоченный и длинноволосый, и правда напоминал викинга. Или, может, Конана-Варвара, если того одеть в бесформенные штаны и серую медбратскую футболку. Ощутив взгляд Конора, тот поднял на него взгляд. Потом ухмыльнулся одним уголком рта, поднял руку в жесте V и показал сначала на свои светлые до прозрачности голубые глаза, потом, указательным пальцем, на Конора. Железный номерок  блеснул в солнечном свете цифрой «69».
Я за тобой слежу.
Конор наклонил голову, давая понять, что принял сообщение к сведению.
– Тут занято?
Парнишка с вдавленным затылком указал на соседнее с Конором место. Тот подвинулся.
– Нет, садись.
Номер 56 плюхнулся на лавку.
– Здоровенные же тут аудитории! – сказал он. – У нас куда меньше…
Словно спохватившись, он протянул Конору руку.
– Димитрий.
– Конор. Ты где учишься... учился? – прошедшее время все еще давалось ему с трудом.
– В Никосии. Это остров Крит, Греция, – поспешно добавил он, не увидев в глазах Конора проблеска узнавания. – А ты откуда?
– Из Талсы, Оклахома. Это в США, – уточнил он, подражания новому
знакомому.
Тот улыбнулся.
– Да знаю. Ты, значит, говоришь по-английски? Я вот английского как раз не знаю – я немецкий учил.
– А ты, выходит, по-гречески?
– По-новогречески, – уточнил Димитрий.
Конор пожал плечами.
– Я все равно не знаю ни того, ни другого.
– А вон – слышишь, рассказывает, как сюда попал? – китаец. Как
думаешь, почему мы тут все друг друга понимаем?
Обсудить эту тему им так и не удалось: звук в аудитории вдруг
выключился. Посмотрев вниз, новые знакомые обнаружили в центре зала высокого стройного человека со свистком. Похоже, такие свистки здесь использовались вместо звонка на урок.
– Всем доброе утро, – бодро начал человек, лучезарно улыбаясь. –Надеюсь, вы хорошо отдохнули прошлой ночью, поскольку вас ожидает долгий день. Позвольте представиться: профессор Агварес,
преподаватель танцев и ваш куратор. В своих столах вы найдете распорядок дня и карту территории. Я здесь, чтобы ответить на все ваши вопросы. Уверен, их у вас накопилось предостаточно.
В зале моментально поднялся гвалт.
Профессор снова поднял свисток и выключил шум.
– Прошу, по одному. Я понимаю, что многие из вас давно уже
закончили школу – или никогда в нее не ходили, – он выразительно
посмотрел на двух мрачного вида зулусов с массивными кольцами в носу и ушах. – Поэтому напоминаю правила. Хотите задать вопрос – поднимайте руку. Вот так! – улыбаясь, он жеманно поднял вверх узкую кисть.
В зале поднялся лес рук.
– Что ж, начнем, пожалуй, с...
Через полчаса Конор не узнал практически ничего нового: на каждый
вопрос профессор с энтузиазмом давал пространные объяснения, но до сути ответа так и не доходил.
Все, что удалось вычленить из его цветистой речи, в основном касалось физиологии зомби: убить уже умерших нельзя, можно лишь подпортить телесную оболочку. Есть мертвецам нет необходимости (пищеварительная система выключена) зато полноценный ночной сон необходим им как воздух. Воздух, к слову, тоже нужен – чтобы ткани не портились.
– Смерть – это только начало, – загадочно добавил к этому профессор. – Не относитесь к себе и друг другу как к нежити: в каждом из вас по-прежнему теплится огонек жизни.
– А почему мы в своих старых телах? – поинтересовался со своего места Димитрий. – Разве инкубам не положено быть физически совершенными? Все-таки мы как-никак соблазнители!
– Да, особенно ты, безголовый! – ответили ему из угла вчерашних
агрессоров.
По залу прокатились смешки.
Профессор плавным жестом поднял ладони, призывая к тишине. Затем благоговейно прижал одну руку к груди и прикрыл глаза.
– Потому, что каждая человеческая оболочка по-своему уникальна. Надо отдать должное Лаборатории Света – они создали настоящее чудо! Со временем вы поймете это сами. На этом позвольте откланяться. Вас ждет знакомство с директором и первые занятия.
– Профессор, подождите! Еще вопрос! Постойте!
Однако оглушающий звонок снова лишил студентов возможности разговаривать.

3
После очень быстрой обзорной экскурсии по замку в сопровождении демонов-воинов («Здесь у нас библиотека, здесь аудитории, здесь танцевальный зал, а туда вам нельзя!») новичков согнали в холл, где их ждало знакомство с директором.
– Приветствую новобранцев!
С резной лестницы, широко улыбаясь, спустился представительный человек в сопровождении двух демонов и одной девушки. При виде нее Конор распрямил спину и постарался встать так, чтобы его не закрывали остальные. Сегодня Лилит была в самых обычных синих джинсах и белой рубашке, однако при виде нее с задних рядов раздался восхищенный свист. Конор моментально обернулся на звук и испепелил взглядом его источник – добродушного на вид пухлого блондина за тридцать.
– Вот так цыпочка! – раздалось с другой стороны. Торжественный выход Представительного явно срывался.
На лице Лилит не отразилось никаких эмоций. Равнодушно скользнув
взглядом по рядам взволнованных ее присутствием новичков, она перевела внимание на свои длинные острые ногти, блестящие сталью, словно маленькие кинжалы.
– Внимание! – каркнул один из демонов.
Присутствующие переключились на него с явной неохотой.
Представительный все еще сиял улыбкой, как политик на выборах.
– Приветствую вас в школе инкубов! – звучно провозгласил он. – Я –
директор Аббадон, а это – руководитель корпуса суккубов и моя дочь, Лилит!
Толпа разразилась бурными аплодисментами и улюлюканьем.
Значит, Лилит – директорская дочь? Понятно теперь, почему ей разрешено здесь находиться и всеми командовать!
– Что-то многовато тут приветствий, – заметил Димитрий, неизвестно как снова очутившийся рядом с Конором. Видно, решил на всякий случай держаться поближе к рослому американцу – раз уж остальные не спешили записывать Димитрия в друзья. Нельзя сказать, что Конор был от этого в восторге: момент для болтовни новый знакомый явно выбрал неподходящий.
Директор между тем продолжал:
– Известно ли вам, кто такие суккубы? Согласно людским легендам...
– О, ну поехали, цитируй нам тут Википедию, – негромко сказали за
спиной у Конора.
Обернувшись, тот встретился взглядом с высоким длинноволосым молодым зомби без видимых смертельных повреждений.
– Сейчас скажет, что инкубы и суккубы – суть одно и то же, – добавил он.
– ...считается, что инкубы, демоны-любовники, превращаются в суккубов, любвеобильных демониц, чтобы добывать человеческое семя, а потом с его помощью оплодотворять женщин...
– Но это не так! – в тон ему пробормотал длинноволосый.
– Но это не так! – повторил директор.
Конор и Димитрий невольно хмыкнули.
– Увы, инкубы и суккубы не могут менять пол по своему усмотрению.
Однако связи между инкубами и суккубами поощряются, – директор сделал паузу, ожидая, когда стихнет радостный гул. – Разумеется, это относится лишь к сдавшим экзамен, а не претендентам.
Теперь толпа слушала внимательно – казалось, передние ряды даже
подались вперед, чтобы лучше слышать.
– За этот месяц вы получите полное представление о нашей школе, а вы, в свою очередь, о вас. Вы будете посещать занятия по индоевропейскому языку, инкубологии, истории Ада. И, конечно, специальным наукам: искусству соблазнения и фантазиям. Через две недели каждый из вас также сможет взять один дополнительный курс, который позволит вам проявить себя наилучшим образом. Все это время за вами будут наблюдать и делать выводы. А чтобы происходящее было еще более интересным... – директор подарил публике очередную безупречную улыбку, – каждый день мы будем отсеивать пять участников. Так что, мои дорогие новобранцы, покажите себя с лучшей стороны!
Аббадон слегка поклонился, давая понять, что выступление окончено, и его демоны тут же забили в ладоши, тяжело зыркая в зал. Приунывшие новички подхватили хилую овацию – без особого, впрочем, энтузиазма.
– Ну, мы и попали, – сказал длинноволосый, ни к кому в особенности не обращаясь. – Любопытно, по какому принципу будут отсеивать?
– По баллам, наверное, – предположил низкорослый лопоухий парнишка, стоящий с ним рядом.
– Или в случайном порядке, – подхватил Димитрий. – Я уже ничему не
удивлюсь!
Конор тем временем все не мог отвести глаз от Лилит. Она же наконец перестала изучать свои ногти и, наклонившись к отцовскому уху, что-то прошептала.
– Ах да! – спохватился тот. – Совсем забыл! Сегодня ночью был случайно обесточен корпус «Фоле». Теперь у вас стало на восемьдесят три конкурента меньше. Поздравляю вас!

4
На этом собрание завершилось. Чувствующий совершенно нехарактерный для себя прилив смелости Конор начал протискиваться к лестнице в надежде поговорить с Лилит, однако та со скучающим видом развернулась и потопала вслед за удалявшимся папочкой, сверкая красными подошвами своих убийственных туфель.
– Не дождалась тебя? – длинноволосый улыбался, но без насмешки,
доброжелательно.
Конор сделал равнодушное лицо:
– Кто?
– Худышка. Директорская дочка.
– Понятия не имею, о чем ты.
– Да ладно тебе. Все на нее смотрели, но она-то поглядывала на тебя. Конор остановился, как вкопанный.
– Да ну?
– Ну да. Только ты отворачивался, как она тут же стреляла в тебя
глазками.
Чушь. Чушь! Парень точно что-то перепутал. С чего бы руководительнице местных суккубов флиртовать с живым трупом? Будь Конор на месте Лилит, он бы, наверное, смотрел... Да хоть на #69! Или на этого слишком любопытного волосатого.
– Я, кстати, Стеллан, – тот протянул руку по очереди Конору, Димитрию и лопоухому. Те, в свою очередь, тоже представились. Последнего звали Мишей, и он оказался из Новосибирска. В Москву приехал на работу – друзья пригласили в свою компьютерную фирму. До них, впрочем, доехать так и не удалось – поезд, в котором Миша ехал, сошел с рельсов. Пятьдесят человек погибло, еще почти столько же были ранены.
– У меня даже следов не осталось, – рассказывал Миша по пути на первый урок. – Я на верхней полке спал. Когда поезд дернулся, я упал и прямо шеей об стол... – он продемонстрировал ущерб, наклонив голову под немыслимым углом.
Димитрий тут же протянул руку – потрогать.
– Эй! – Миша шлепнул его по пальцам. – Лапы убери! Что за южная непосредственность?!
– Ты, значит, крутой хакер и можешь вскрыть любой комп?  – поинтересовался Стеллан.
– Ну почему сразу хакер? – обиделся Миша. – Я программы пишу! У меня другая специализация!
– Ну а если нужно? – наседал Стеллан.
– Да куда ты влезать собрался? – рассердился тот. – Думаешь, у них тут компьютерная система, которую можно одной кнопкой отключить? Как в кино, да?
– Просто любопытно, можешь или нет? – сказал Конор, подставляя лицо теплому солнцу. Странно, что никто не беспокоится насчет их сохранности. Какой смысл проводить ночи в холодильнике, если днем можно гулять на солнце?
Миша тяжело вздохнул, явно сдаваясь.
– Ну, могу кое-что, – скромно сказал он.
– Смотрите, народ! – бесцеремонно прервал его Димитрий.
Друзья оглянулись в указанном им направлении. Навстречу им неторопливо шли три человека, воплощающие все мыслимые грани физического совершенства. Конор никогда раньше не заглядывался на парней, но тут просто застыл на месте. Высокие, стройные, эти трое несли свои идеальные тела, сияя безупречными улыбками.
Казалось, даже воздух вокруг них застыл в молчаливом благоговении.
Одеты идеальные люди были не в дурацкую униформу, отличавшую
новоприбывших, а в прекрасно сидящие брючные костюмы разной степени строгости. На лацкане каждого из них Конор успел заметить одинаковые нашивки в форме знака Инь-Ян.
– Инкубы, – восхищенно прошептал Димитрий, не переставая пялиться. – Неужели и мы такими будем?
Стеллан хмыкнул:
– Мы-то? Никаких шансов! – он дружески хлопнул его по плечу и подтолкнул в сторону учебного корпуса. – Пошли уже, мечтатель!
Только шестеро из них, лучшие из лучших, станут инкубами, вспомнилось Конору. Остальные растворятся в небытии. Он посмотрел вслед удаляющимся победителям. День уже не казался ему таким хорошим.

5
– Сексуальные фантазии необходимы человеку...
Очередная лекция. Сказать правду, они уже начинали немного утомлять. Понятное дело, Конор планировал учиться дальше. Если бы, конечно, был все еще жив. Но сейчас ему куда интересней было бы обойти территорию школы самостоятельно и сделать свои выводы обо всем, что его окружало. Стоило бы разведать насчет свободного времени – судя по расписанию занятий, последняя лекция заканчивалась в 16.00, и чем заниматься дальше, было неясно…
– ...подключаются напрямую к гипоталамусу, где находится центр сна, – снова вклинился в его мысли голос преподавателя. – Через него осуществляется доступ к центру жизненной энергии женщины. Чем точнее вы соответствуете ее фантазиям, тем слабее защита. Ваша задача – взять как можно больше, поскольку именно женская энергия является вашим топливом. Без нее вы сгниете и обратитесь в прах.
– Это что-то вроде вампиризма?
Стеллан. Похоже, Конору будет с кем разделить репутацию выскочки.
Профессор улыбнулся.
– В определенной степени, да. Но мы действуем тоньше. Наше
вмешательство не нарушает мировой порядок. А теперь нажмите на кнопки в правых ручках своих кресел...
Ученики подчинились, и вокруг их голов тотчас же появились  индивидуальные голографические купола. Все заерзали на своих местах, с любопытством поглядывая друг на друга.
Профессор снова призвал класс к вниманию.
– Сейчас вы попробуете на практике, что значит быть инкубом. Нажмите пуск... Выберите место....
Перед глазами Конора замигала карта мира. Подняв руку, он коснулся
североамериканского континента, и там, где его палец пробил карту,
завертелся, переливаясь яркими цветами, маленький водоворот.
– Поосторожней, не надо так давить, – профессор неизвестно как вдруг оказался с ним рядом. – Это всего лишь сенсорная панель. Просто нажмите, вот так...
Карта увеличилась, масштаб изменился. Конор чувствовал себя пилотом, направившим свой самолет вниз. Земля приближалась с немыслимой скоростью – не хватало только свиста ветра в ушах.
– Чтобы замедлить движение, постучите по панели дважды...
Несколько человек дернулись и негромко ругнулись.
– …впрочем, как видите, ничего не случится, даже если вы упадете, –
прокомментировал профессор. – Просто придется начать сначала.
Конор, успевший остановить падение в последний момент, теперь медленно летел над океаном, глядя по сторонам. Где-то на периферии его зрения менялись цифры, показывающие долготу и широту.
– Вы можете набрать в поиске место, в которое направляетесь, – услышал Конор голос преподавателя, и только тут заметил окошко поиска.
«Талса, Оклахома», – набрал он.
От вида родного города Конор... Впрочем, ничего с ним не случилось.
Сердце по известным причинам не замерло в груди, а дыхание не перехватило. Только грусть на миг накрыла его легким облачком и тут же рассеялась, как дым.
Город спал. Дома, деревья, аккуратные газончики с разбросанными
детскими игрушками, – все дышало спокойствием. Свет в окнах не горел, однако в голове у Конора вдруг послышался тихий шепот – словно сквозь радиопомехи то тут, то там прорывался сигнал.
– То, что вы слышите, – сны, – голос профессора перекрыл шум. –
Выбирайте, не ждите, пока вас затянет. Когда определитесь, просто
нажмите подтверждение... И помните: это вы контролируете ситуацию, а не она – вас. В противном случае вы рискуете не вернуться.
Голос уплывал, растворяясь в шуме, и Конор попытался сосредоточиться на словах, которые шуршали у него в ушах, словно звук прибоя.
«Ты здесь... хорошо... друг моего сына... я бы никогда, но ты...
бывший муж... о, Брэд... только не здесь... такой огромный...»
Постепенно в шуме появилась основная линия.
«Темно... – отчетливо шептал, задыхаясь, женский голос. – Только не
оборачиваться, нет, нет...»
Конор и сам не понял, как его затянуло.

6
Он стоял в темном сыром подвале. С потолка капала вода, где-то вдалеке мелькнул и погас слабый огонек. Затхлый запах наполнил ноздри, звуки ночной жизни, что происходит под землей, когда люди спят, царапали барабанные перепонки: кто-то скребся, шуршал и кряхтел, кто-то обитал здесь в тайне, скрытый от посторонних глаз.
Но не это казалось Конору удивительным. Его тело… Его тело было
живым. Стук сердца отдавался в ушах. Легкие трепетали и расправлялись, заполняясь воздухом. Ресницы смыкались, давая мгновенный отдых глазам. Пальцы покалывало иголочками от желания трогать, сжимать, чувствовать… Миллионы нервных окончаний зажглись в его теле, словно праздничная иллюминация, наполняя бесконечным множеством тончайших ощущений.
Словно очнувшись после долгого сна, Конор жадно ловил ртом кислый воздух подвала, дрожа от острого желания почувствовать еще больше, вдохнуть весь мир одним глотком, задержать внутри, слиться с ним...
«Мне не убежать,» – мелькнула в голове непрошеная мысль. Чужая мысль.
Она была здесь. Жертва. Та, к кому он пришел – Конор знал это,
чувствовал каждой клеточкой вибрирующего, как струна, тела. Наклонив голову, он хищно облизал губы и вгляделся во тьму.
Она права. Ей не уйти.
Вдалеке раздался звук шагов. Кто-то бежал в темноте, спотыкаясь, кто-то захлебывался ужасом, мысленно умоляя испуганное сердце не стучать так громко.
Конор сделал шаг по направлению к жертве. Его ноги, обутые в
кроссовки, мягко спружинили удобной подошвой и почти беззвучно
опустились на истекающий влагой каменный пол. Ему хотелось бежать на звук, но вместо этого он затаился, задержав дыхание и нетерпеливо сжав кулаки.
Она бежала прямо к нему.
Конор не мог видеть ее лица, только маленькую шатающуюся фигурку и длинные мокрые волосы, взметнувшиеся вокруг ее головы, когда девушка испуганно обернулась.
Плавно, точно в танце, раскинув руки в стороны, он принял ее в объятия.
Ее захлебывающийся ужасом крик отразился от стен, она забилась, как раненая птица, но Конор и не думал выпускать ее. Его руки были как стальные тиски, – ни следа переломов, – казалось, сожми он пальцы чуть сильнее, пальцы раздавят нежную плоть, словно спелый персик.
«Пустите... Пожалуйста, пустите!» – скулила она, вырываясь, и Конор
наклонился к ее уху.
«Тсс, – прошептал он и прикусил мочку, пробитую маленьким стальным колечком. – Тише».
Она замерла, и только сердце по-прежнему билось так, словно вот-вот
пробьет ребра и вырвется наружу.
Конор лизнул ее шею, соленую от пота, вдохнул аромат волос.
«Только не убивайте меня, только не убивайте...» – быстро шептала
девчонка, дрожа, как в лихорадке.
Ее бормотание начинало раздражать, и Конор приложил палец к ее губам.
«Будешь молчать – останешься жива», – веско сказал он, глядя в широко распахнутые глаза.
Теперь, вблизи, он смог ее рассмотреть.
Девчонка была самой обычной – невысокой, не худой и не полной,
светловолосой, с большими голубыми глазами и коротким вздернутым
носом. Передние зубы у нее были чуть длиннее остальных, отчего его
жертва напоминала маленького испуганного зверька. Одета она была в белую футболку и полосатые бело-розовые пижамные штаны, мокрые и заляпанные грязью.
Обычная девчонка, однако страх делал ее особенной. Она была в его
власти, она была совершенно беззащитна, и от этой мысли кружило голову и тяжелело в паху.
«Раздевайся».
Дрожащими пальцами девушка принялась развязывать тесемки штанов, не сводя с Конора безумного взгляда. Через несколько секунд ее одежда лежала на полу бело-розовой кучкой, а их обладательница изо всех сил пыталась слиться со стеной.
Конор провел рукой от ее шеи вниз, наслаждаясь прикосновением к нежной коже, после – прижал девчонку к себе и поцеловал в шею, потом еще и еще.
Он шептал что-то бессмысленно-успокаивающее, чувствуя, как ее защита постепенно начинает спадать. Маленькая жертва уже не вырывалась, а руки девушки, до этого упиравшиеся в его плечи, бездумно сжали ткань его рубашки, когда Конор коснулся губами ее груди.
Когда он потянулся к пряжке ремня на своих джинсах, она уже вовсю помогала ему, постанывая от нетерпения.
Конор обхватил ее запястья одной рукой и поднял у нее над головой, не давая перехватить инициативу, однако маленькое гибкое тело словно налилось сталью. Обхватив Конора за шею обеими руками, девушка прижимала его к себе все крепче и крепче.
Воздух вокруг них словно сгущался, дышать становилось труднее. У
Конора возникло ощущение, будто он его затягивает в бездонную воронку, что он попал в ловушку, откуда нет выхода.
Кровь стучала в ушах громом, дыхание вырывалось со свистом. Реальность начала закручиваться вокруг Конора, а потом словно кто-то вдруг выключил свет, и наступила темнота.

7
Перед глазами было мутно. Конор попытался сосредоточиться взгляд хоть на чем-то, но изображение плыло, а тело не подчинялось.
Где-то на задворках его сознания слышалось голоса: кажется, кто-то
вызывал демонов – до Конора донеслось имя Сабнака. Вокруг столпились другие ученики: взгляд Конора выхватил из толпы
встревоженные лица Димитрия и Стеллана.
– Пропустить! – каркающий голос Сабнака прорезал гул толпы, как нож – масло. – Дорогу!
Демон-воин, по всей видимости, выполняющий здесь заодно и обязанности доктора, склонился на Конором. В его взгляде читалось неудовольствие.
Сабнак заглянул Конору в глаза, потом ощупал запястье и покачал
головой. Проследив за его взглядом, Конор увидел на руке темные пятна.
– Шесть часов в холодильнике, – сказал наконец демон тоном доброго доктора, не сочетавшимся с его грубым голосом. – Вас проводят.
Это было весьма кстати: Конор едва стоял на ногах. С трудом добравшись до спальни в сопровождении двух дюжих демонов, он мешком свалился в холодильник и закрыл глаза. Кажется, дневная экскурсия по окрестностям отменялась.

Глава 4. Лилит
1
Во второй раз звонок уже не казался таким пронзительным. Точнее, он словно проник сквозь толстый-претолстый слой ваты. Конор не спешил открывать глаза, пытаясь задержать под веками обрывки
неясного сна, но тот ускользал, как туман сквозь пальцы.
Протянув руку, Конор включил свет. Сквозь все еще прикрытые веки тот казался серым, и на секунду Конора кольнула острая тоска по золотистым солнечным кляксам, вспыхивавшим всякий раз, стоило ему закрыть глаза.
Раньше.
В той жизни.
Хотелось вздохнуть, но грудь словно придавило каменной плитой.
Это было все еще непривычно: Конор помнил, как дышать, и что
чувствуешь, когда кровь приливает к щекам... или куда-нибудь еще.
Кто бы мог подумать, что у зомби могут быть приступы хандры?
Вставать расхотелось. Будильник стих, и Конор уже подумывал о том,
чтобы выключить свет и снова попытаться поймать тот не дающий покоя сон, когда в крышку деликатно постучали.
Не похоже, чтобы это была охрана. Заинтригованный, Конор повернул замок и приоткрыл холодильник.
Профессор Зепар, преподаватель по Фантазиям, замер, не донеся руку до крышки. Казалось, он чувствует себя гостем, пришедшим без
приглашения.
– Профессор? Ээээм... У меня проблемы? – ничего умнее Конору в голову не пришло.
– Нет, Конор, – профессор улыбнулся, глядя на него сверху вниз. Потом спохватился: – Помочь?
– Нет, спасибо, – Конор схватился за бортики холодильника и сел. –Тут довольно удобно выбираться.
Звучало это как-то глупо. Чтобы скрыть неловкость, Конор продолжил
вылезать из своей постели. Руки и ноги слушались значительно лучше, а трупные пятна на запястье почти исчезли.
– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался профессор.
– Лучше, спасибо, – Конор все еще не мог отделаться от ощущения, будто что-то произошло. Иначе с чего бы профессор ждал тут его пробуждения?
Словно услышав вопрос, тот кивнул.
– Вы, наверное, хотите узнать, что случилось?
– Еще бы!
– Что вы помните?
Конор потер лоб, словно вспоминая. Никакого толку от этого, конечно, не было и раньше, но привычка осталась.
– Мне кажется, я отпустил ситуацию, – сказал он. – Вы говорили, что
нельзя позволять снам брать над собой контроль, но я...
– Сон был ненастоящим, – перебил его профессор. – Просто ситуация, смоделированная на симуляторе. Не анализируйте, Конор, вспоминайте!
– Я был в подвале и ждал ее. Ту девицу. Я словно знал, что она придет. Она бежала от кого-то. Я ее поймал, и мы... – Конор замолчал.
– Смелее, – подбодрил его профессор. – Меня, как вы понимаете, ничем не удивить.
Конор принялся разглядывать свои лоуферы. Ему было неловко говорить о таких вещах с профессором, по возрасту годившимся ему в отцы.
– Я приказал ей снять одежду, – тихо сказал он наконец. – А потом она меня... затянула.
– Затянула, – повторил профессор. – Что это значит?
– Было такое ощущение, будто я проваливаюсь куда-то, – ответил Конор. – Меня словно засасывало в воронку, было трудно дышать...
– Вы дышали? – перебил его профессор.
Конор быстро взглянул на него.
– Ну да. Дышал, и сердце билось, и... – он быстро кивнул вниз, а потом посмотрел на профессора.
– Понятно, – сказал тот.
– Что-то не так? – поинтересовался Конор.
Профессор вздохнул, присаживаясь на крышку соседнего холодильника. Потом похлопал по месту рядом с собой. Игнорируя приглашение, Конор осторожно устроился напротив. Мягкость, с которой местные демоны (за исключением разве что директора) обращались с ним и другими зомби, казалась ему противоестественной. В том, как профессора разыгрывали с ними отеческую заботу, ему чудилось что-то аморальное.
В комнате царил полумрак, лишь тонкий луч света из входной двери
разделял пространство между ними.
– Вы понимаете, как происходит обмен энергией между человеком и
инкубом? – спросил Зепар, отрываясь от созерцания пылинок, кружащихся в золотистом солнечном свете.
– В общих чертах.
– Разделяя с вами свои фантазии, женщина отдает свою жизненную энергию. Не слишком много, но достаточно, чтобы инкубу хватило топлива на несколько часов. Взамен она получает не только исполнение определенных желаний, порой настолько тайных, что ей страшно признаться в них даже себе, но и мужскую энергию. Очень важно, чтобы обмен был равноценным, иначе либо инкуб получит слишком мало сил, либо женщина, проснувшись, вместо насыщения будет чувствовать лишь усталость. Вот чему мы здесь учим, Конор, – профессор посмотрел на него, и от пристального взгляда тому стало неловко.
– Получается, я отдал слишком много и ничего не получил взамен? –
уточнил он.
– Получается, так, – Зепар обвел взглядом спальню – так, словно видел ее впервые. – Точнее, было бы так.
– Было бы?
– Если бы система, к которой подключены симуляторы, вдруг не отказала в тот самый момент, когда группа выбирала сны.
Конор выпрямился, глядя на профессора.
– Подождите, – сказал он. – Но я же видел. Я не вру, это правда! Все
было так, как вы говорили: и девушка, и обмен энергией...
– Я не говорю, что вы обманываете меня, – ответил профессор. – Вы просто не могли выдумать то, чего не знали. Но факт остается фактом: система в этот момент была отключена. Так где же вы были, Конор Райли?

2
Первыми, кого увидел Конор на выходе, были Стеллан, Димитрий и Миша. Сидя на скамейке во дворе, они о чем-то негромко переговаривались, и закат обтекал их фигуры жидким золотом.
Заметив Конора, Димитрий тут же замахал рукой и радостно заулыбался. Тотчас же обернулись и остальные. Они хлопали его по плечу и пожимали руку, приветствуя с таким энтузиазмом, словно и не чаяли больше увидеть.
Их искренняя радость тронула Конора. В том месте в груди, где у него
должно быть сердце, разлилось неожиданное тепло. Все это было невероятно странно и настолько же приятно: Конор не мог
припомнить, когда в последний раз его были так рады видеть.
Его отец, разошедшийся с мамой, когда Конору было тринадцать, и
получивший при разводе сына (сестра Конора, Шейла, осталась с
матерью), в лучшем случае не замечал его. Наверное, появись он сейчас дома, – вот таким, как сейчас, – и отец даже не поймет, что его сын мертв.
Мать Конора никогда не скрывала своего разочарования. Он мог учиться сколь угодно хорошо и помогать ей во всем, но в каждом ее взгляде, брошенном на его долговязую фигуру, сквозило сожаление: он пошел в отцовскую породу. От нее в Коноре не было ничего. Зато маленькая, изящная, хорошенькая Шейла росла вылитой мамой. За это ей прощалось все: и грубость, порой переходящая в откровенное хамство, и плохие оценки, которые та таскала из школы полными сумками, и поздние возвращения в сомнительной компании... Именно Шейлу мама забрала с собой при разводе. Конору достались праздники и школьные каникулы. Но каждый раз, оказываясь в новом доме мамы, он чувствовал себя так, будто приехал к дальней родственнице – вежливой и приветливой, но бесконечно
далекой.
Новые друзья тем временем продолжили его рассматривать.
– Мы уж и не думали, что ты вернешься, – выразил общее мнение Стеллан, и остальные дружно закивали. – Что с тобой было?
– Это я у вас хотел спросить, – Конор осторожно присел на край
скамейки. – Я вообще-то мало что помню.
Ответом ему были разочарованные взгляды.
– Так ты не помнишь, – протянул Димитрий.
– Оставьте человека в покое, – вступился Миша. – Набросились! Сейчас я тебе расскажу...
Как выяснилось, сразу же после того, как ученикам дали задание выбрать сон и внедриться в него, система начала подавать сигналы о
неисправности: голографические карты замигали, по изображению волнами пошли помехи, а потом все замигало и выключилось.
В этот самый момент Конора вдруг приподняло над партой, а потом с силой бросило на пол. По его телу прошли судороги, словно от удара током.
– Это было так жутко, – вставил Димитрий. – Я б, наверное, в штаны
навалял, если б было, чем.
– Тебя так ломало, что мы уже думали, что ты не встанешь, – продолжал Миша.
– И препод кричал: «Не подходить к нему! Назад!» – снова перебил его Димитрий.
Тот подарил младшему товарищу убийственный взгляд:
– Сам бы тогда рассказывал!
Димитрий закрыл рот обеими руками, всем своим видом показывая, что будет молчать.
– А дальше? – поторопил Конор.
– А дальше – все, – ответил Миша. – Потом ты перестал трястись и вроде как начал приходить в себя. Понабежали демоны, и тебя увели. А мы пошли на урок.
Конор обвел глазами маленькое собрание. В конце концов, никто не
говорил ему, что нужно скрывать то, что с ним произошло, а поделиться очень хотелось – в смысле, поделиться с кем-то, кто не смотрит на тебя отеческим взглядом, пока проводит допрос.
– Ладно, – сказал он, решаясь. – Теперь моя часть...

3
Сказать, что слушатели были потрясены его рассказом – ничего не сказать. Они словно переживали с ним каждое мгновение, порой останавливая, чтобы засыпать вопросами. Больше всего их, кажется, поразило не то, что Конор перевоплотился в серийного насильника, а то, что он мог дышать. Не нужно было долго гадать: для каждого из них главной фантазией было возвращение к жизни, и то, что Конор смог вырваться из объятий смерти хотя бы на несколько мгновений, наполнило их новой надеждой.
– Значит, инкубы могут дышать? – мечтательно сказал Димитрий. –Значит, и мы тоже сможем ожить?
Три пары глаз обратились к Конору в поисках ответа.
– Я не знаю, – с трудом признался он. – Хотелось бы, чтобы было так, но я просто не знаю.
Они помолчали несколько секунд, глядя, как солнце растекается по
горизонту, словно яйцо, брошенное на сковородку.
– В детстве я думал, что зомби – это ожившие мертвецы, которые питаются человеческой плотью, – сказал Конор.
– Ну, во всяком случае, в первой части ты не ошибся, – заметил Стеллан и страшно закатил глаза, изображая оживший труп из голливудского фильма ужасов.
– Я это к тому, что мы очень мало знаем о том, как все обстоит на самом деле, – продолжил Конор свою мысль. – Что, если мы и правда сможем вернуться? Помните, что нам говорили: в нас по-прежнему теплится огонек жизни. Может, он еще разгорится?
Зомби грустно переглянулись и снова уставились на закат.
– Ну ладно, – сменил тему Конор. – А чем вы тут занимались, пока меня не было?

4
День, пропущенный Конором в школе, как оказалось, был очень
насыщенным. Во-первых, разрешились загадка с разными языками.
Оказалось, что над школой действует единое информационное поле,
благодаря которому окружающие общаются на уровне телепатии. Вот почему никто не мог сообразить, на каком именно языке говорит другие, но при этом все друг друга отлично понимали. Что касается обязательного для всех изучения индоевропейского, то на нем сотрудники Ада могли общаться и за пределами своего места работы и жительства. Санскрит и латынь, объяснили учащимся на лекции, слишком распространены, а вот индоевропейский считается среди живых утерянным языком. Очень удобно, если нужно, чтобы обычные люди тебя на поняли.
Во-вторых, некоторые предметы у них проходят совместно с суккубами. У тех тоже на днях случился новый набор, так что компания на уроках обещает быть приятной. Но главное...
– Угадай, кто ведет искусство соблазнения? Лилит, дочка директора!
Конор мог поклясться, что в груди у него что-то дрогнуло. Должно быть, это фантомное.
– Кстати, она просила тебя зайти в корпус суккубов, – добавил Миша как ни в чем ни бывало. – Если, конечно, проснешься.

5
Лилит оказалось найти несложно. Достаточно было спросить у первой же студентки, чьи желтая мешковатая униформа и кривой порез через все горло безошибочно выдавали новичка.
Несмотря на отсутствие у будущих суккубов пульса и гормонального фона, появление Конора их явно взволновало.
Чувствуя себя неудобно под пристальными взглядами мертвых девушек, он наклонил голову и ссутулил плечи – как всегда, когда пытался стать менее заметным.
Однако смешки и перешептывания преследовали его на всем пути к
учительской, в сторону которой, хихикая, указала ему одна из учениц.
Добравшись до нужного места, Конор не спешил открыть дверь. Раньше ему требовалось несколько секунд, чтобы справиться с волнением и вернуть в норму ускорившийся пульс, и хотя теперь это было уже неактуально, он помедлил на пороге. За полтора дня, прошедшие с  его первой встречи с Лилит, Конор уже успел навоображать себе невесть что, и ему не хотелось разочаровываться.
Когда, наконец, он уже поднял руку, чтобы постучать, дверь вдруг
открылась сама.
– Конор? – Лилит подняла брови в радостном удивлении. – Как же я рада тебя видеть!
И сердечно обняла его, крепко прижав к себе.

6
Положив руку Лилит на талию, Конор впервые подумал, что в историях о зомби, пожирающих человеческую плоть, что-то есть. Потому что ему хотелось съесть Лилит и выпить ее кровь.
Она буквально источала соблазн: ягодно-алый пухлый рот, удлиненные к вискам темно-карие глаза, длинная беззащитная шея... Легкое черное платье длиной чуть выше колена обтекало ее тоненькую фигуру, открывая его жадному взгляду ложбинку между маленьких острых грудок. Узкие запястья украшало множество тонких золотых браслетов, а длинные голые ноги были обуты в открытые туфельки. Благодаря высоченным каблукам она доставала Конору макушкой почти до подбородка, а когда сжала его в объятиях, в голову ему ударил аромат экзотических цветов – судя по запаху, в точности таких же, что были во вчерашнем волшебном саду.
– Так больно, – вдруг сказала Лилит, мягко толкнувшись ему в грудь
обеими ладонями, и прежде, чем он успел сообразить, что именно она имеет в виду, уточнила: – Ты слишком крепко сжимаешь.
– Ох, прости, – смутившись, Конор выпустил Лилит.
Та рассмеялась, блеснув полоской острых белых зубов.
– Ничего страшного. Это ты извини, что я вот так набросилась. Проходи, садись!
Конор последовал приглашению, размышляя: в присутствии этой женщины только и можно думать, что об искусстве соблазнения. Суккуба, напомнил он себе услышанное на уроке. Это суккуб, она просто воплощает твою фантазию. От этого, впрочем, было ничуть не легче.
Дождавшись, пока он устроится, Лилит подошла поближе и села на крышку стола, лицом к нему. Острый каблук слегка коснулся его ноги, и пару секунд Конор не мог думать больше ни о чем другом. Он спохватился лишь, когда понял, что Лилит что-то ему говорит.
– Что, прости?
Она сочувственно улыбнулась и накрыла его руку своей.
– Представляю себе, как ты устал. Столько впечатлений! Прости, что заставила тащиться ко мне после урока. Мне просто хотелось с тобой познакомиться, – Лилит прикусила губу и бросила на Конора быстрый взгляд из-под ресниц. – Без свидетелей.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем я тебе понадобился, Лилит? – даже ее имя, казалось, источает гипнотический цветочный аромат, но Конор должен был знать, что это за игра. – Я всего лишь… мертвая плоть, вполне возможно, я не перенесу даже эту ночь. Ты же помнишь, что говорил твой папочка? Минус пять из нас ежедневно, так что…
При упоминании отца лицо Лилит исказилось, словно от боли, но она быстро овладела собой и улыбнулась, прижав палец к его губам.
– Тссс, не говори так! – сказала она умоляюще. – Ты просто не понимаешь.
– Ну, так объясни мне.
Все-таки у замершей эмоциональности были свои плюсы: оказалось, что если не отвлекаться на реакции тела, можно лучше и точнее понять собеседника. Чувства Лилит были перед ним как на ладони: она была смущена, испугана и немного расстроена. И ее тянуло к нему. Это было ясно, как день.
– Я не вижу… – она запнулась, словно не зная, как выразить свою мысль поделикатней. – Не вижу тебя таким, как ты сейчас. Я только вижу твой потенциал. Послушай… Я не могу тебе этого объяснить, но мне нужно, чтобы с тобой все было в порядке. Обещай мне, что ты постараешься…
– Как? – зло перебил Конор; эта странная игра начинала ему надоедать. – Что я могу обещать? От меня здесь ничего не зависит.
– Вот тут ты ошибаешься, – возразила Лилит. – От тебя очень многое зависит. Со временем ты и сам это поймешь.
Он встал, глядя на нее сверху вниз.
– Почему я здесь, Лилит?
Она улыбнулась:
– Потому что в школе освободилось шесть мест.
– И что случилось с теми, кто их освободил?
– Они не смогли выбраться. Такое бывает, – она наклонилась и снова похлопала по сиденью, приглашая его присесть. Конор с трудом отвел взгляд от выреза ее платья. Может, он все-таки в Аду? Ну, в смысле, как грешник? Очень похоже на то. – Ты же понимаешь, как все происходит? Ты попадаешь в чей-то сон, а потом человек просыпается, и ты возвращаешься назад. Так вот, один из инкубов попал к коматознице. Это тут всеобщий кошмар, потому что коматозники обычно не просыпаются…
– А остальные? – поинтересовался Конор. Смотреть на ее длинные, скрещенные в лодыжках ноги оказалось еще более мучительно.
– Двоих повысили, троих наказали, – просто ответила Лилит. – Пришлось объявить новый набор.
– Но почему я? – этот вопрос не давал ему покоя.
Лилит провела ладонями по бедрам, расплавляя складки платья. Потом легко спрыгнула со стола.
– Узнаешь, –  пообещала она, отворачиваясь от него. – Скоро. –
Уже от дверей Лилит добавила: – Домашнее задание спросишь у остальных. Не думай, что я буду тебя опекать.

Глава 5. Теория Зла.
1
– Боль необходима человеку, – так начал свою лекцию по Теории Зла профессор Велиар. – Знаете ли вы, что люди с поврежденным центром боли редко доживают до 20 лет? Они умирают от аппендицита, обморожения и ожогов, гибнут от сердечных приступов и язв желудка, потому что просто не знают, когда с ними что-то не так. Боль – знак опасности, красный свет, подаваемый организмом. Это справедливо и для общества в целом. Благополучие вредит человеческой душе и мешает прогрессу. Чем выше уровень жизни в стране, тем больше в ней самоубийств... А теперь я хочу, чтобы вы подумали и сказали мне, какую роль выполняет Министерство Тьмы?
– Роль санитара леса? – предположили в зале. Эту версию остальные встретили смешками.
– Интересное мнение, – кивнул профессор. – Как вас зовут?
– Кристиан Новак.
Высокий и невероятно красивый парень лет двадцати пяти ослепительно улыбнулся, показав безупречные зубы.
– Можете развить свою теорию, Кристиан?
– Министерство Тьмы помогает проводить естественный отбор среди людей, чтобы не тормозить прогресс. Выживают только самые сильные, либо те, кто представляет ценность для цивилизации.
– Это и так, и не так, молодой человек. Прежде всего, Министерство Тьмы помогает Добру оставаться Добром. Ведь как распознать белый цвет, если нет черного? Как ощутить радость, если не знаешь печали? Наша основная задача... Кто скажет?
– Поддерживать равновесие? – Конор и сам не понял, зачем вылез. Искать оправдание жестоким войнам и пандемиям, уносящим сотни тысяч жизней, ему не хотелось.
– Кто это сказал? – профессор поискал его глазами. – Ваше имя?
– Конор Райли.
– Вы абсолютно правы, Конор. Баланс – вот наша главная цель. Добро и Зло должны находиться в равновесии. К тому же, войны сплачивают нации, а пандемии дают стимул придумывать новые лекарства...
– Это же просто оправдание, – сказали сзади. – Есть зло, которое нельзя ни простить, ни принять.
Обернувшись, Конор увидел седого человека лет пятидесяти с аккуратной бородкой и темными глазами.
– Ваше имя? – профессор Велиар тоже отыскал говорившего взглядом.
– Профессор Вацлав Ковальски, доктор исторических наук.
Велиар сделал ему знак:
– Пожалуйста, подойдите ко мне, профессор.
Тот с достоинством наклонил голову в знак согласия и поднялся с места.
Пока тот спускался, Велиар включил голографический экран, и Конор нервно заерзал. Не хватало опять нарваться на сбой системы. Неизвестно откуда взявшаяся мысль о том, что именно он имел отношение к прошлой аварии, все никак не давала покоя.
Профессор Ковальски тем временем спустился вниз и встал напротив
Велиара.
– Вы можете привести пример поступков, которые нельзя оправдать? – поинтересовался тот.
– Конечно. Убийство детей.
Кивнув, преподаватель протянул ему пульт и обратился к аудитории.
– Прежде чем мы продолжим, я хочу предложить вам небольшую
демонстрацию. Перед вами — вагон метро. Вы — сотрудник спецназа, которому сообщили, что там заложена бомба. Точнее, ее туда пронесли — в специальном устройстве, также известном как «пояс шахида». Вместе с подрывниками вы пришли обезвредить бомбу, – Велиар скупо улыбнулся, глядя на Ковальски через полукруглые очки. – Чтобы выстрелить, просто нажмите на красную кнопку.
Экран ожил. Студенты увидели толпу народу, спешащую по своим делам. Люди сталкивались, обходили друг друга, бежали к вагонам... Все это напоминало компьютерную игру, только очень реалистичную.
Из динамиков послышался треск рации.
– У нас все чисто, прием.
– Отвечайте же, – подсказал Велиар.
Профессор взглянул на него с недоверием.
– У нас тоже, – наконец неуверенно сказал он. – Прием?
– ...Седьмой, я второй, у нас подозрительный объект...
– Всем постам, внимание, приготовиться...
– Вижу объект, прием...
Девочка появилась из ниоткуда. Лет десяти, гладко причесанные волосы, темный широкий плащ. Именно плащ приковывал внимание. Он — да еще странный потусторонний взгляд, словно вместо глаз у нее были две черные воронки, оставленные взрывами.
– Эта она, – едва слышно сказал Ковальски.
– Откуда вы знаете? – поинтересовался профессор.
– Я просто... знаю, – казалось, студент впал в транс: он неотрывно смотрел на экран, поворачивая пульт так, словно это и не пульт вовсе, а пистолет.
– Тогда стреляйте, – спокойно посоветовал Велиар.
– Я не могу.
– Красная кнопка, Вацлав.
– Нет.
Девочка шла прямо на него. Подойдя ближе, она распахнула плащ. Ковальски не ошибся: пояс шахида и вправду был на ней. Не отрывая взгляда от зрителя, она словно в замедленной съемке поднесла руку в тумблеру.
Где-то на заднем плане спецназовцы бежали, расталкивая топпу, в противоположную от шахидки сторону — к тому, что сочли подозрительным предметом.
Девочка блаженно улыбнулась и закрыла глаза...
И грянул гром. Поначалу звук словно выключился, а потом воздух наполнился криками. Люди бежали, толкали друг друга, падали. Некоторые поднимались снова. Другие — оставались лежать там, где их застала смерть.
Камера отодвинулась, чтобы взять картинку крупным планом. На том месте, где раньше стояли девочка и спецназовец, лежало нечто, напоминающее кучу одежды. Только присмотревшись, можно было узнать в ней нелепо изогнутое человеческое тело. Точнее, его нижнюю часть.
Появившаяся на экране надпись гласила: «потерь среди личного состава — 12, потерь среди сил неприятеля — 1, потерь среди мирного населения (в том числе женщин и детей) — 28».
На Ковальски было больно смотреть. Казалось, всего за пару минут он постарел лет на десять.
На экране появилось лицо девочки — такое, каким оно было совсем недавно – крупным планом.
– Как по-вашему, профессор Ковальски, ее жизнь стоила смерти тридцати трех других людей? – буднично поинтересовался Велиар.
– Она же ребенок, – беспомощно пробормотал в ответ професср. – Всего лишь ребенок... Как же можно было?
– Вот такими вопросами и ведает Министерство Тьмы, – кивнул в ответ преподаватель. – Легко выбирать между добром и злом. Но как выбрать из двух зол меньшее?
Ковальски потерянно покачал головой.
– Возьмите, – сказал он бесцветным голосом, протягивая Велиару пульт. – От вашего симулятора.
Вложив его в раскрытую учительскую ладонь, он направился к своему месту.
– Спасибо за помощь, профессор, – сказал ему вслед Велиар. – Сложно сделать выбор, когда на раздумье нет времени. Вот, кстати, почему мы никогда не пользуемся симуляторами на уроках Теории Зла  – это учит принимать решения мгновенно. Итак, кто следующий?
Ответом ему была потрясенная тишина.

2
С урока зомби вышли в полном молчании. Занятие на сегодня было последним, и до вечера они были совершенно свободны. Ну, условно свободны — учитывая необходимость просмотреть здоровенный список книг по Теории Зла и инкубологии. Особенно по инкубологии: назначенный им в преподаватели профессор Агварес сначала опоздал почти на час, потом, извинившись, вышел на минуточку поговорить с каким-то демоном... Оставшиеся пятнадцать минут прошли в диктовке списка необходимой литературы, перемежаемых восторгами по поводу уникальности каждой человеческой оболочки.
Урок по Теории Зла не шел из головы. Когда наступила очередь Конора, ему пришлось выбрать, куда направить автомобиль, который занесло на скользкой от дождя дороге: в школьный автобус или в ограждение. Он выбрал ограждение. Сидевшая в машине семья погибла мгновенно — хоть это утешало. Стеллану повезло меньше:
сработавшее по его воле взрывное устройство не только унесло жизни двух террористов, но и ранило не меньше десятка ни в чем не повинных прохожих. Профессор Велиар не спешил выключать экран, и студенты были вынуждены смотреть, как, истекая кровью, умирают те, к кому помощь пришла слишком поздно.
А Димитрию пришлось сбить машиной собачку.
– Это был лишь первый этап, – сказал профессор на прощание. – Сегодня вы подчинялись своим инстинктам. Убить одного человека, чтобы спасти десять, сбить животное, чтобы не погубить свою семью... Но Теория Зла имеет мало дела с эмоциями. Порой необходимо уничтожить половину мира, чтобы выжила другая. Здесь нужны точный анализ данных и трезвый расчет. Чтобы делать правильный выбор, вам придется отключить человечность.
Слова профессора эхом отдавались в голове у Конора, сидящего на  газоне перед замком. Другие студенты валялись на траве, сидели в одиночку и группами по несколько человек или стояли неподалеку, о чем-то переговариваясь. Если закрыть глаза и прислушаться, можно было подумать, что это самый обычный вечер в каком-нибудь земном колледже. Велиар прав: даже после смерти Конор и его одноклассники остались людьми. Зомби все еще искали путь назад, даже не задумываясь, почему именно им и именно сейчас дана была возможность управлять теми, кому они так мучительно завидовали.
Конор лег на спину и посмотрел на чисто вымытые окна аудиторий. Курить хотелось отчаянно. Честное слово, он бы отдал неделю из оставшихся четырех за возможность хотя бы раз вдохнуть обжигающий едкий дым, слушая, как тихонько шуршит горящий табак. Или хотя бы выпить кофе... Отключить человечность, сказал Велиар? Шел бы он в жопу!
Поднявшись, Конор побрел в сторону библиотеки. Поравнявшись с ним, парочка симпатичных суккубов-новичков дружно улыбнулась и одновременно протянула: «Приве-е-ет!». Когда он, поздоровавшись, прошел дальше, одна из них негромко сказала другой: «Знаешь, это тот самый, что...». Дальнейшее, впрочем, Конору расслышать не удалось.
В здании было прохладно. В который раз подивившись тому, что различает тепло и холод, но не чувствует боли, Конор поднял голову, вглядываясь в высокие расписные потолки гулких коридоров. Никаких картинок Ада, Земли или Рая — просто яркие пятна и резкие линии абстрактных картин. Если смотреть долго, они начинали медленно перемещаться, складываясь в странные узоры из букв, перемешанных с цифрами — так бывает в Сети, где нужно набрать комбинацию из трудноразличимых символов, чтобы получить доступ к нужной информации.
Следуя за то и дело меняющимися (но при этом все равно непонятными) надписями, Конор повернул по коридору налево, потом — направо, спустился по лестнице вниз и прошел большой мрачный зал... Когда он опомнился, оказалось, что библиотеки нигде не видно. Конор находился в незнакомой части замка — должно быть, той самой, куда доступ зомби был запрещен. Рисунки на потолке расползлись, словно акварельные кляксы, а потом застыли мраморным рисунком.
Тишина ударила в барабанные перепонки, как в барабан. Конор обернулся по сторонам: он стоял в круглом зале, во все стороны от которого тянулись извилистые коридоры. Окон здесь не было, а единственным освещением оказался свет горящих факелов.
Похоже, он заблудился.
Пошарив в кармане брюк, Конор извлек карту и, подойдя к ближайшему факелу, принялся ее изучать. Учебные корпуса, спальня, библиотека... Той части замка, в которой он находился, на ней явно не было. Коридоры казались совершенно одинаковыми. Поразмыслив, Конор решил, что пойдет наугад — ведь замок же не может быть бесконечным!
Однако через полчаса он понял, что ошибся. Коридор оказался явно не тем, а замок все не заканчивался. Факелы потрескивали, каждый раз заставляя Конора замирать и оглядываться по сторонам. Но вокруг никого больше не было. Петляя по изгибающемуся, как горная дорога, коридору, он тысячу раз проклял свою рассеянность. И чего его занесло так далеко? Не надо было обладать даром провидения, чтобы угадать, что с ним сделает охрана, если обнаружит в запретной зоне.
Крайне некстати ему вспомнилась Лилит, умоляющая вести себя осторожней.
Мне нужно, чтобы с тобой все было в порядке...
Впрочем, если Конор не выберется отсюда в самое ближайшее время, о Лилит тоже можно будет забыть.
Неожиданный шум заставил его остановиться, вжаться в стену и прислушаться.
Шаги.
Кто-то шел к нему, разговаривая на ходу.
Взгляд Конора заметался по стенам. Дверей, за которыми можно скрыться, нигде не наблюдалось, однако под каждым факелом в стене были углубления, достигающие пола — узкие ниши, выдолбленные для неизвестной цели. Если спрятаться туда, возможно, его не заметят.
Конор быстро подошел к одному из факелов. Ниша под ним была узкой и низкой, так что пришлось присесть прежде, чем он все-таки в ней уместился.
– Нам нужно действовать, – донеслось до него. – Мы не можем  больше ждать.
Голос был таким грубым, словно его издавал камень.
– Придется подождать, – ответили ему. Говоривший был Конору знаком — только сегодня этот демон вел урок в его классе. Агварес, куратор и профессор инкубологии. Только бы он его не заметил... – Осталось меньше месяца. После этого он уйдет в небытие.
– Слишком долго, – был резкий ответ. Казалось, собеседник Агвареса едва сдерживается, чтобы не начать кричать. – Мы и так слишком долго склоняли голову перед этим... плевком небес! Его защита слаба, мы можем выступить в любое мгновенье...
Они удалялись, и Конор слегка высунулся из своего укрытия. Коридор был пуст: демоны уже ушли за поворот, и лишь пламя факелов все еще вздрагивало от движения, поднятого ими в воздухе. Осторожно выбравшись из ниши, Конор, крадучись, пошел за ними. Наверняка демоны знают, где выход. Да и дослушать их беседу, если честно, тоже было любопытно.
– Я на твоей стороне, Азазель, – говорил Агварес. – Но остальные герцоги...
Второй демон повернул голову, и Конор замер. Все самые страшные истории, которые он когда-нибудь слышал и читал о приспешниках Дьявола, воплотились в этом демоне в полной мере. Теперь было ясно, кто был прототипом местных воинов. Но если Сабнак и его войско выглядели просто как некрасивые люди, чьи предки согрешили не то с коршунами, не то с драконами, то Азазель был ужасен. Его лицо, казалось, было соткано из тьмы и огня. Жуткие вывернутые ноздри шевелились, словно пытаясь учуять добычу, глаза светились алыми точками. Из огромного щелеобразного рта торчали длинные клыки. Картину завершали самые настоящие рога, растущие прямо изо лба.
– А что остальные? – прорычал он. – Разве не ты должен был о них позаботиться?
Агварес явно чувствовал себя не слишком уютно в присутствии грозного демона.
– У нас все под контролем, – сказал он – не слишком, впрочем, убежденно. – Я работаю над этим.
Азазель наклонился к самому его лицу, сверкая кроваво-красными глазами.
– Все должно быть готово через шесть дней, – зловеще сказал он. – А не то...
Агварес выставил руки перед собой, словно защищаясь.
– Я понял, понял. Они будут готовы, когда ты подашь знак.
Хмыкнув, Азазель отвернулся и молча зашагал прочь. Лишь когда он скрылся за поворотом, Агварес позволил себе выдохнуть. Потом достал из кармана пиджака белоснежный носовой платок и промокнул лоб. После чего нырнул в другой коридор.
Конор со всей осторожностью проследовал за ним.

3
Коридоры были бесконечными, однако Агварес, похоже, прекрасно ориентировался в их лабиринте. Конор едва поспевал за ним.
Должно быть, только состояние крайнего волнения и задумчивости помешало профессору инкубологии и учителю танцев заметить слежку.
Лишь когда они оказались в знакомой части замка, напряжение, сковывавшее Конора, начало спадать. Теперь выбраться было несложно: направо и вверх по лестнице располагалась библиотека, а если идти вперед через большой холл, можно было добраться до выхода.
Именно к выходу, маневрируя между учениками, Агварес и спешил.
Все еще следя за ним взглядом, Конор сделал шаг в сторону к библиотеке...
– Черт!
Послышался глухой стук книг, падающих на пол.
– Смотри, куда прешь, мясо!
Обернувшись, прямо перед собой Конор увидел злое лицо номера шестьдесят девять. Он уже знал, что в прошлой жизни тог звали Эриком. Его компания, состоящая из четверых таких же здоровенных зомби, подошла ближе, глядя на Конора крайне неодобрительно.
– Слушай, извини... – начал он, краем глаза следя за Агваресом. – Я не хотел, просто очень спешу...
– Уже нет, – Эрик довольно улыбнулся, делая знак своим приятелям. Те тотчас же схватили его за руки, не давая вырваться, и Конор понял, что попал.
– Ты же знаешь, нас нельзя убить, – сказал он спокойно, глядя в ухмыляющееся лицо Эрика. – Боли мы тоже не чувствуем, так что...
– Какая жалость, – протянул тот в ответ. – Но попортить тебе шкуру мы все-таки попробуем!
Он двинулся к выходу, и громилы потащили Конора вслед за ним. Упираться было бессмысленно, так что он шел сам — жалкая попытка сохранить достоинство.
Вытащив Конора на задний двор, его грубо бросили на землю.
Эрик присел на корточки рядом, с интересом разглядывая.
– С чего бы нам начать? – поинтересовался он.
– Может, с этого? – Конор распрямил поврежденную ногу и с силой ударил Эрика в бок. Железный штырь, вставленный в кость, сослужил неплохую службу: потеряв равновесие, Эрик замахал руками и неграциозно завалился на спину.
Однако встать Конору не удалось.
– Держите его! – взвизгнул Эрик, и громилы тут же навалились снова.
Поднявшись на ноги, тот несколько раз от души пнул Конора, а потом схватил за обнажившуюся поврежденную щиколотку.
– Ага, – довольно сказал он, обозревая место соединения костей. Потом резко сжал и повернул. Послышался противный хруст. Эрик остановился лишь, когда нога Конора оказалась повернутой на 180 градусов. Тогда он оставил ее в покое и сделал шаг к лицу поверженного противника.
– Не знаю, что в тебе понравилось той сучке-суккубу... – не договорив, он размахнулся и с силой ударил его ногой в нос. – Но, думаю, теперь ей придется сменить фаворита.
Несмотря на израненную ногу, Конор резко дернулся, пытаясь встать.
– Что здесь происходит?
Резкий окрик заставил всех обернуться. Громилы расступились, давая дорогу профессору Верделету. При виде лежащего на земле Конора его губы сжались в тонкую линию.
– Вон отсюда, – процедил он. – Считаю до трех, потом вызову охрану! Раз...
Эрик ухмыльнулся, глядя на Конора.
– Я с тобой еще не закончил, – предупредил он.
– Два!
Эрик сделал знак своей свите и неторопливо отправился прочь, даже не оглянувшись на жертву.
Дождавшись, пока они отойдут подальше, Верделет нагнулся к Конору и нахмурился.
– Лежите здесь, я позову охрану. Вам нужно в медпункт.
Тот отрицательно покачал головой.
– Не стоит, профессор. Вряд ли это смертельно, – Он попытался сесть, а потом осмотрел и ощупал повреждения. Штырь выскочил, пробив плоть, а нос был явно сломан. – Думаю, все можно починить...
– Вы сможете идти? Держитесь за меня!
Конор поднялся и оперся на предложенную руку. Как и большинство окружающих, профессор едва доставал ему до плеча, но был крепким и кряжистым, словно дерево. Медленно-медленно они начали свой путь к медпункту.
– Вы ко мне очень добры, – заметил Конор. – Почему?
– Я не добр, просто берегу ценное сырье.
В ответ Конору хотелось саркастически хмыкнуть, но он, увы, был ограничен в своих возможностях.
– Я все равно не понимаю смысла, – упорствовал он. – Сегодня ночью в корпусе «Фоллето» пятерым отключили холодильники, а вы ведете меня в медпункт, хотя могли просто вызвать охрану, – ну, чтобы  меня вытолкали в правую дверь. Вы так ко всем относитесь или, может, у вас ко мне нездоровое влечение?
– Вы слишком на меня навалились, – сердито сказал профессор. – Переставляйте же ноги, дьявол вас возьми!
– Я не могу, – огрызнулся Конор. – У меня, между прочим, одна нога сломана!
– Вы, между прочим, мертвы, – отбил подачу Верделет. – Так что нечего тут ныть!
– Куда это вы направляетесь? – певучий мужской голос заставил Конора вздрогнуть.
Дорогу им преградил профессор Агварес.

Глава 6. Архангел.
Если бы Конор не знал точно, откуда профессор инкубологии только что вернулся, он бы наверняка подумал, что тот провел день на гольф-поле. Во всяком случае, одет Агварес был так, как обычно наряжают манекены в витринах магазинов для любителей гольфа, а на плече у него висела сумка с клюшками.
– У вас сегодня день благотворительности, Верделет? – насмешливо прищурившись, Агварес посмотрел на профессора индоевропейского из-под козырька своей щегольской полосатой кепки.
– Милая кепочка, – отметил тот. – Хотите помочь?
Агварес закатил глаза в притворном ужасе:
– Я?! О, нет! Уверен, вы справитесь и без меня!
– Что ж, тогда, если позволите...
Агварес с легким поклоном отступил в сторону, не переставая сверлить Верделета пристальным взглядом.
– Мне кажется, вам не туда, – наконец сказал он со всей доступной ему любезностью.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовался Верделет еще любезней.
Агварес закатил глаза, словно удивляясь вопросу:
– Но ведь дверь в небытие — направо, – пояснил он. – Окажите услугу Обществу Тьмы и этому... – подбородком профессор указал на Конора, – ...этому существу и отправьте его туда, где он все равно окажется рано или поздно.
Лицо Верделета покраснело, и он сердито засопел.
– О, мне кажется, ваша ноша для вас слишком тяжела, – с удовольствием продолжил Агварес. – Может, вам стоит составить ему компанию? Всего через четыре недели, – а может, и раньше, – индоевропейский никому больше не будет нужен. Все-таки это совсем мертвый язык!
– С дороги, – сердито взревел Верделет, и Конор вздрогнул от неожиданности. Лицо профессора вдруг исказилось: сквозь интеллигентные черты доброго преподавателя проступило что-то темное, злобное, животное. На лбу набухли вены, глаза налились кровью, а в голос пробились нотки змеиного шипения. – Еще слово – и я лично закрою за вами правую дверь. Не думайте, что меня остановит ваш титул. Учитывая обстоятельства, остальные герцоги только «спасибо» мне скажут!
Похоже, угроза возымела действие. Побледнев, Агварес отступил еще на шаг, молча освобождая дорогу, и Верделет с силой протащил Конора мимо него. Лицо преподавателя постепенно приобретало обычное выражение: из грозного демона он снова превращался в благообразного профессора.
Лишь когда Верделет снова стал собой, Конор решился задать вопрос:
– Профессор, почему Агварес говорил, будто ваш предмет скоро станет никому не нужен?
– Профессор Агварес, – скупо поправил его Верделет. – Потому, что возможно, ваш набор — последний. Программа «Второй шанс», в которой вы участвуете, может закрыться.
– Но почему?
Тот посмотрел на Конора, потом на лавочку, стоявшую невдалеке. Кое в чем Агварес был прав: ноша и правда оказалась для профессора тяжела.
– Давайте присядем, – предложил он. – А потом я все-таки вызову охрану.
Закаты здесь все же были волшебные. Смотреть, как солнце медленно садится, растекаясь золотом по линии горизонта, было особенно приятно еще и потому, что у Конора больше не было причин бояться за свою сетчатку. Профессор тяжело опустился рядом, снял очки и устало потер глаза.
– Дело в том, что в Аду скоро сменится власть, – сказал он.

2
У бога Яхве было немало возлюбленных сынов и дщерей, и все они были смертны. Глядя на землю, он видел, как страдают, стареют и умирают дети его, и каждый раз его сердце сжималось от боли. Не все  они возвращались к Отцу своему: многим не давали воспарить грехи земные. Но это не значит, что владыка небесный их не любил.
И создал Яхве ангелов, и наделил их бессмертием и кровоточащими сердцами. Он думал, что если разделить боль на всех, переносить ее станет немного легче. Но бог ошибся: время шло, и сердца ангелов ожесточались, закаляясь в страданиях.
Боль за человеческий род вернулась к нему, усилившись многократно. И тогда Яхве отобрал у ангелов бессмертие.
– Это, Конор, новейшая история, – добавил к сказанному Верделет. – А историю, как ты наверняка знаешь, создают историки, которые вечно добавляют что-то от себя. Как бы то ни было, возраст большинства ангелов и демонов ограничен: в основном, никто из нас не живет дольше 150 лет.
Такой расклад, по словам профессора, обеспечивает Аду и Раю постоянную ротацию кадров. Вот почему Властители Ада меняются каждые 66 лет.
– Сатана –  это не имя, а должность, – продолжал объяснять профессор. – После окончания срока правления на его места приходит новый, причем от результатов его труда это не зависит.
Как выяснилось, стать Сатаной может лишь один из шести Великих Герцогов Ада, входящих в Малый выборный совет. Их должности  наследуются, и, лишь когда одна династия прекращается, начинаются поиски нового демона, способного занять место выбывшего. Их кандидатуры предоставляются Сатане, и он выбирает того, кого считает наиболее достойным.
В состав Большого совета входят старшие демоны, в числе которых, к слову, находится и Верделет. Права голоса они не имеют: скорее, выполняют административную роль: доносят результаты распоряжений высокого руководства до рядовых обитателей Ада.
Предпоследний Сатана закончил свое правление в 1945-м, после второй мировой. Тогда же выяснилось, что его место занять некому:
все шесть герцогов уничтожены, и никто из них не оставил наследников. А поскольку прошлый Сатана больше не имел права принимать решения, Большой совет попросил помощи у Рая – сами демоны, впрочем, предпочитают называть его Лабораторией Света. В Раю их просьбу рассматривали почти год.
– Хотя я подозреваю, что там, на самом деле, хотели проверить, можно ли обойдись без Сатаны, – заметил Верделет. – А может, просто ждали, что герцогские наследники все же объявятся... Как бы ни было, в 1946-м они прислали к нам своего претендента.
– Погодите... – медленно сказал Конор, чувствуя странное волнение; казалось, он вот-вот поймет что-то очень важное. – Выходит, нынешний Сатана – падший ангел, как в Библии?
– Точнее, архангел, –  кивнул Верделет. – Самаэль. И не падший, а просто бывший.
– И никто здесь не был против?
– О, еще как был! – профессор усмехнулся, вспоминая. – Таких волнений, как были после войны, я больше не припомню... Но Его Адское Величество показал себя отличным управленцем. Беспорядки были подавлены быстро и жестко, а здесь мгновенно начались перестановки.
Самаэль, по словам Верделета, выступал за прогресс. Все шло в ход: химическое оружие, медицинские вирусы, развитие машиностроения, загрязнение окружающей среды, равноправие в семье... Он открыл лаборатории, в которых создавали новые способы смерти и изобретали новые причины раздора. Вместе с тем, именно он инициировал программу «Второй шанс».
– Раньше люди, не заслужившие ни Рая, ни Ада, просто отправлялись в небытие, – пояснил Верделет. – Теперь у вас есть еще одна возможность проявить себя, – профессор помолчал, задумчиво глядя на острые шпили замка. Потом добавил: – Нынешний правитель верит в справедливость, в баланс. Он считает, что бессмысленное зло – такая же блажь, как всепрощающее добро. Вот почему при нем не было ни мировых войн, ни пандемий. Каждая порция зла, которую он посылает в мир, просчитана. Это вызывает недовольство у многих.
– И у Великих герцогов? – спросил Конор. Фрагменты мозаики, которые он пытался сложить в единую картинку с тех пор, как подслушал разговор Агвареса с Азазелем, наконец-то встали на место. Значит, вот против кого направлен заговор...
– Особенно у них, – подтвердил профессор. – Они считают, что миром должна править Лаборатория Тьмы. Им никогда не нравилось подчиняться ставленнику Света, но раньше они ничего не могли сделать. Однако в последний год правления защита Сатаны всегда ослабевает – и если переменам суждено случиться, они произойдут.
– Когда заканчивается срок его правления? – уточнил Конор.
– Если считать в том летоисчислении, к которому ты привык, – 6 июня 2012 года, то есть через четыре недели.
Конор посмотрел по сторонам, собираясь с духом. Если он может  кому-то довериться, то только Верделету: тот явно симпатизирует нынешнему правителю и дорожит созданной им программой. А ведь если Великим Герцогам удастся переворот, ее наверняка тут же прикроют – Агварес явно дал понять, что считает «Второй шанс» блажью. Вдруг его мнение разделяют и другие?
– Профессор, – решился он. – Мне нужно сказать вам что-то важное...
Верделет слушал его рассказ со всем вниманием, порой прерывая, чтобы уточнить кое-какие детали. Когда Конор закончил, преподаватель несколько секунд молчал, погруженный в раздумья. Потом поднялся с места.
– Подождите меня здесь. Я вызову охрану, и они помогут вам добраться до медпункта.
– А вы? – спросил Конор. – Я хочу помочь!
Но тот только покачал головой:
– Не вмешивайтесь, Конор. Вы свое дело сделали. Я сам предупрежу Правителя. Скажите только, вы говорили с кем-нибудь о том, что слышали?
– Нет.
– Даже с друзьями?
– Я не успел.
– Пускай так и остается. И спасибо вам. Вы сделали правильно, что рассказали мне.
В этом Конор как раз был не уверен. Нет, конечно, рассказать стоило, но не здесь. В последнее время он все никак не мог отделаться от ощущения, что кто-то за ним наблюдает.

3
Когда Конор наконец-то вышел из медпункта, уже стемнело. Вечерний воздух был холодным и прозрачным, а звезды казались крупными и близкими, словно огоньки рождественской гирлянды. В окнах замка горел свет, а возле входа сидела, негромко переговариваясь, какая-то компания. Подойдя ближе, Конор обнаружил на ступеньках Стеллана, Мишу, Димитрия и какую-то незнакомую девицу, маленькую и худенькую, словно ребенок, но с большущим беременным животом. Ее звонкий голос разносился по всему двору:
– Понятно, что они меня ненавидят, – говорила она, обращаясь в основном к Стеллану. – Ведь я заняла сразу два места. Ой, опять пинается! Вот, потрогай. – И девчонка приложила его ладонь к своему круглому животу.
– Всем привет, – сказал Конор. Стеллан вздрогнул и тотчас же отдернул руку. Вид у него был крайне смущенный.
Девица повернулась и посмотрела на новоприбывшего с интересом.
– Привет, – ответила она за всех. – Ты Конор, да? Я про тебя наслышана. Я — Карина, – поднявшись во весь свой крошечный рост, девчонка протянула ему маленькую лапку. Тот бережно пожал ее. – Карина указала на свой живот: – А это Сабрина. Можешь тоже поздороваться.
Конор осторожно приложил кончики пальцев к ее животу и, чувствуя себя невероятно глупо, пробормотал:
– Привет, Сабрина.
И тут же ощутил рукой толчок изнутри.
Карина гордо улыбнулась:
– Она у меня воспитанная. Вся в маму.
За спиной у Карины Стеллан с Мишей разводили руками и закатывали глаза, вероятно, пытаясь показать, что понятия не имеют, как эта мелочь пузатая навязалась на их голову.
– Ну ладно, народ, – между тем важно заявила мелочь, переводя немигающий взгляд на Стеллана. – Нам вообще-то пора, скоро отбой. Всем пока! Пока, Стеллан!
Друзья помахали ей вслед, едва не лопаясь от рвущегося наружу хохота.
– Пока, Стеллан, – повторил Димитрий, хлопая ресницами.
– Потому что нельзя быть на свете красивым таким, – объяснил Миша сквозь смех.
– Только не говори мне, что это твое, – не удержался и Конор.
– Да иди ты! Когда я, по-твоему, успел? – с шутливым возмущением поинтересовался Стеллан. – Кстати, что с носом?
Конор потер переносицу, так и не вернувшую первоначальный вид после посещения сердобольной докторши.
– Да вот, решил сделать новый, – ответил он. – Всегда мечтал. Нравится?
– Очень, – Стеллан перестал улыбаться, оглядывая Конора внимательней. Его взгляд остановился на испачканной травой и грязью штанине приятеля. – С кем это ты схлестнулся?
Конор присел на парапет:
– С Эриком.
– Это который?
Он покрутил руками над головой, намекая на кудри номера шестьдесят девять.
– Ну, такой, на барана похож...
– Похож, – подтвердил Димитрий, повторяя жест Конора – с той только разницей, что крутил пальцем у виска. – Изнутри и снаружи.
Кивнув, Конор подробно пересказал историю столкновения, тщательно опуская детали, которые могли бы натолкнуть друзей на мысль, что драка вовсе не была самым ярким событием его дня.

4
В этот вечер Конор долго не мог уснуть: все ворочался в тишине своего ледяного гроба, прокручивая в памяти дневные события. Что, если Верделет не успеет предупредить Сатану? Что, если Герцоги прознали о нежелательном свидетеле и решат устроить переворот сегодня ночью? Что, если именно его холодильник завтра окажется выключенным?
К счастью, смерть приглушила эмоции Конора, и он больше не ощущал сильного страха. В конце концов, то, что происходит сейчас — всего лишь случайная отсрочка перед неизбежным. В отличие от Эрика, уверенного в своей победе, Конор ни в коей мере не ощущал себя избранным. Даже слова Лилит его не убедили: ничего странного, думал он, не будет в том, если кроме него «особенными» для принцессы суккубов окажется еще сотня зомби. Конечно, ему бы хотелось верить, что он такой один, но нужно.... смотреть... правде в глаза...
А потом сон вспыхнул у него под веками подобно маленькому солнцу, и мысли оборвались, как кассетная пленка.

5

Свет был ослепительным. Конор зажмурился от рези в глазах, и со стоном засунул голову под подушку. Раннее утро окружило его звуками, запахами, ощущениями.
– Пора вставать, соня!
Тихий женский смех, маленькие руки у него на животе, – все это казалось самой естественной вещью на свете и нисколько не удивляло. Захватив тонкие запястья одной рукой, он перекатился на спину, потянув их обладательницу за собой. Она упала к нему на грудь с недовольным фырканьем.
– Эй, осторожней!
Рыжие растрепанные волосы, россыпь веснушек на носу и плечах, голубые глаза, круглые от притворного возмущения.
– Привет, – сказал Конор.
В ответ рыжая поцеловала его так, что он едва не задохнулся.
– Привет, – ответила она. – Твой брат вернется к десяти.
Брат?! Впрочем, думать об этом было некогда. Ответ соскользнул с его языка безо всяких усилий:
– Ммм, значит, нужно поспешить.
Он перевернул ее на спину, чтобы самому оказаться сверху. Девушка была очень хорошенькой и совершенно голой. Конор буквально чувствовал исходящее от нее жаркой волной возбуждение.
Должно быть, это и была та самая жизненная энергия, которая питала инкубов, потому что она пропитывала его, проникала внутрь, заставляя трепетать каждую клеточку тела. То, что он чувствовал, не имело ничего общего с банальной похотью: казалось, лежащая под ним девушка предлагает не столько свою плоть, сколько беззащитность и затаенные фантазии, в которых боится признаться даже себе. Трудно было удержаться и не забрать себе сразу все.
Конор бережно поднял ее лицо за подбородок и поцеловал мягко приоткрывшийся пухлый рот. Потом вдохнул исходящий от нее беззащитный запах детского мыла и ванили. Ее ускорившийся пульс на шее толкался в его губы крошечными взрывами, а тело размягчалось подтаявшим маслом.
Она пошевелилась, пытаясь раздвинуть колени, и Конор приподнялся на локтях, позволяя ей исполнить задуманное. Когда он мягко проник внутрь, девушка запрокинула голову, довольно урча, и уперлась пятками в кровать.
С каждым ее вздохом, каждым стоном и движением его собственное тело наливалось жизнью, будто поспевающее яблоко – соком.
Конор словно пробудился ото сна; чувства и эмоции, казавшиеся блеклыми и смазанными в последние два дня, лизали его подобно языкам адского пламени, кровь стучала в ушах, а дыхание сбивалось.
То, что он чувствовал, было острее, чем все, что он когда-либо испытывал в жизни, сильнее, чем смерть, и, когда девушка выгнулась под ним, Конор ощутил, что снова умирает.
Или что-то вроде того.

Глава 7. План.

1
Рука сгибалась. И поворачивалась – вправо и влево. Пальцы можно
было сжать в кулак, а потом разжать, – одновременно или по одному, – а на запястье не осталось ни следа темных пятен, появление которых так беспокоило Сабнака.
Удивительно, но поврежденная нога тоже была в полном порядке: места соединения костей практически не было видно – разве что уж очень присматриваться. Конору даже не нужно было ощупывать нос, чтобы понять: он также волшебным образом вернулся к своему нормальному состоянию.
Замирая от удовольствия, Конор уперся не одной, а обеими ладонями в крышку холодильника и нажал. Та подалась с мягким щелчком, и Конор, ухватившись за бортики, подтянулся и легко спрыгнул на пол. По спальне, между рядами все еще закрытых холодильников, беззвучно скользило несколько демонов. Услышав его, они обернулись лишь на секунду, и тут же вернулись к своим делам.
– Двадцать шесть, – каркнул один из них, остановившись рядом с названным номером. Кажется, именно он здесь был за старшего, потому что два других тотчас же подошли к холодильнику, отключили питание и нажали какой-то рычаг. Потом один демон взялся за выступившую в изголовии ручку, и они покатили его к выходу, словно чемодан.
Конор почувствовал себя случайным свидетелем на месте происшествия. Или преступления? Как бы то ни было, его настроение падало со скоростью бомбы, сброшенной на мирную деревню.
– Тут все, – донесся до него резкий голос демона. – Дальше идем в
«Фоллето».
Раздавшийся звон заставил Конора подпрыгнуть: во всех оставшихся
холодильниках сработали будильники. Крышка под его собственной ладонью завибририровала, так что пришлось снова залезть в холодильник, чтобы дотянуться до кнопки выключения.
Когда Конор вынырнул обратно, спальня шумела от восставших мертвецов, а демонов нигде не было видно.
Его охватило странное ощущение. Как будто что-то надвигалось – непонятно, хорошее или плохое, но совершенно точно неизбежное.

2
Предчувствия Конора не обманули. Он понял это, когда в аудиторию, где проходил урок индоевропейского, вместо профессора Верделета впорхнул Агварес. Конечно же, с опозданием на полчаса.
– Доброе утро, класс! – пропел он, аккуратно опуская пачку учебников на угол своего стола. – Профессор Верделет, к сожалению, нас покинул, поэтому занятия по языку у вас буду вести я, – Агварес присел на стол и скрестил ноги в лодыжках. – Что ж, давайте посмотрим, что вы усвоили…
Он окинул зал острым взглядом, и Конор непроизвольно опустил голову, потирая лоб, в надежде, что его не заметят. Однако когда он поднял глаза посреди затянувшейся паузы, то обнаружил, что Агварес смотрит прямо на него.
– Я прошу выйти ко мне… – профессор хищно улыбнулся, не сводя взгляда с Конора. – Номер… Семнадцать!
Остальные тотчас же расслабились и снова зашуршали своими учебниками. Со второго ряда поднялся уже знакомый Конору по Теории зла парень, Кристиан, и неторопливо направился к профессору…
Дальнейшее запомнилось Конору смутно. Вопросы, ответы, немного новой теории… Агварес, к его удивлению, оказался хорошим преподавателем: так интересно рассказывал и до того понятно объяснял, что даже в занятую совсем другими мыслями голову Конора кое-что все же просочилось. Однако он просто не мог дождаться окончания урока. Нужно было узнать, что случилось с Верделетом. Успел ли он передать свое сообщение? И что делать, если нет?
Когда занятие наконец подошло к концу, Конор поспешил к профессору, надеясь перехватить его до того, как тот уйдет – как всегда, стремительно. Сегодня это далось ему легко: хромота, раньше не позволявшая передвигаться быстро, прошла.
– Профессор Агварес, одну секунду… У меня вопрос.
Тот пронзил его взглядом. Потом ухмыльнулся, показав острые, как у акулы, зубы.
– Слушаю вас, номер девяносто шесть.
– Как мне связаться с профессором Верделетом? Понимаете, он дал мне одно задание…
– Вы можете сдать его мне, – прервал его Агварес, собирая свои учебники. – Профессор не вернется… в ближайшее время. У вас все? Тогда, если позволите…
И, не дожидаясь ответа, сделал Конору знак посторониться.

3
Обернувшись по сторонам, Конор обнаружил свою компанию, все еще не спустившуюся вниз. Сегодня к Стеллану, Димитрию и Мише снова присоединилась вчерашняя Карина-Сабрина. Судя по ее бурной жестикуляции и унылым лицам друзей, она увлеченно рассказывала что-то, интересное исключительно ей одной.
Конор махнул им, и те, воспользовавшись ситуацией, быстро распрощались с беременной малышкой и едва ли не вприпрыжку побежали вниз. Однако девчонка не отставала. Конор с улыбкой следил, как та спешит за ними, пытаясь на ходу дорассказать свою историю.
– …Потому что, говорят, у них все время были стычки из-за того, как правильно преподавать… – донеслось до него.
– Ты о ком? – уточнил Конор у Карины, когда процессия наконец спустилась вниз.
– О профессорах, – ответил Стеллан, незаметно для девчонки закатывая глаза. – Вроде как Агварес всегда терпеть не мог Верделета и все такое. И теперь вот выжил.
– Но это правда, – встряла Карина. – Я слышала, как демоницы обсуждали. Говорят, что все его вещи пропали, и никто не знает, куда он делся. Просто исчез – и все. Но подозревают, – Карина таинственно округлила глаза, – что Агварес приложил к этому руку.
– Ну и ладно, – Миша пожал плечами. – Исчез и исчез. Тут все исчезают. Сегодня ночью у нас отключили один холодильник, а в «Фоллето» – вообще четыре. Так что мы все тут можем исчезнуть. В любой момент.
Остальные, судя по выражению их лиц, были с ним совершенно согласны, и Конор решил сменить тему.
– Слушайте, прикройте меня, – сказал он. – Скажите, что я медпункте, если что, ОК?
– Но тебе не нужно в медпункт, – Карина посмотрела на него с явным интересом. – На вид у тебя все в полном порядке. По правде говоря, ты выглядишь куда лучше, чем вчера!
– Не все видно с первого взгляда, – Конор чувствовал себя крайне неудобно в ее присутствии – такое ощущение, что взгляд Карины пронизывал его, словно рентген. – Ладно, я скоро…
– Я с тобой, – тут же вызвалась она. – Это по дороге в мой корпус.
Конор обречено посмотрел на друзей. Их лица сияли от облегчения.

4
Карина напоминала мышку. Маленькую белую мышку, беременную арбузом. Конор старался идти помедленней, но она все равно едва за ним успевала. Должно быть, вместе они выглядели уморительно. Прямо Дон Кихот и Санчо Панса.
Во дворе царило оживление. С тех пор, как многие уроки у будущих инкубов и суккубов стали общими, занятия, – а главное – перемены, – проходили куда бодрей.
Добравшись корпуса суккубов, Конор притормозил.
– Ну все, мне дальше, – сказал он. – Увидимся!
Карина сморщила нос.
– Знаешь, мне вообще-то необязательно врать, – заявила она. – Тебе ведь к Лилит? Так я провожу.
Конор удивленно моргнул.
– С чего ты вязала, что…
– Ой, да ладно, – весело прервала его Карина. – Тоже мне, секрет. Пошли, Казанова!

5
– Конор!
При виде него лицо Лилит, занятой разговором с одной из суккубов, осветилось. Ее искренняя радость каждый раз смущала его – ему казалось, что такие неприкрытые эмоции делают Лилит более уязвимой, поскольку позволяют окружающим узнать о ней что-то личное. И с чего он только взял, что относится к сфере ее личных интересов? Может, она просто дружелюбная и…
Лилит обняла его и, не обращая внимания на будущих суккубов, взирающих на них с жадным любопытством, потянула за собой.
– Ого, да ты отлично выглядишь, – сказала она, поглаживая его по спине. – Будто из отпуска вернулся. Ммм, я так рада, что ты заглянул, – и Лилит прижалась виском к его плечу.
Это было невыносимо – все эти ее прикосновения, взгляды, намеки. В такие мгновения Конор особенно остро ненавидел свое состояние. Будь он сейчас жив…
– Лилит, – чувствуя себя ломающейся первокурсницей, Конор осторожно снял ее руки со своей талии. – Я по делу. Это насчет профессора Верделета. Понимаешь, вчера он узнал кое-что от меня и…
Она замерла. Потом быстро стрельнула глазами по сторонам и втолкнула его в ближайшую аудиторию. Внутри два суккуба живо что-то обсуждали, не обращая ни малейшего внимания на вошедших.
– Кыш отсюда, – сказала Лилит, не повышая голоса.
Узнав ее, девицы тут же захлопнули смеющиеся рты и, не возражая,  торопливо вышли.
Лилит тотчас же заперла за ними дверь на замок и привалилась к ней спиной. Лицо у нее было встревоженное и сердитое.
– Ты что, с ума сошел? – прошипела она. – Хочешь отправиться вслед за ним, да?
– Я не понимаю… – начал Конор, но Лилит его перебила.
– Он не понимает! – передразнила она. – Я так и думала, что ты как-то к этому причастен. Никогда не могла понять, как ему вообще удалось сюда пробиться – с его-то честностью.
Как выяснилось из ее рассказа, вечером Верделет пришел просить доступа в Пандемоний – столицу Ада, где обитает Сатана. Местным демонам вход туда закрыт, и чтобы попасть в город, требуется разрешение от организации под названием «Врата Ада», по своей функции сравнимой с земной таможней. Сейчас, из-за того, что срок правления нынешнего Сатаны подходит к концу, «Вратам» даны особые указания тщательно подходить к выдаче разрешений на въезд.
И то ли причина, которую назвал Верделет, показалась им неубедительной, то ли он вел себя подозрительно, но после недолгой беседы к нему вызвали патруль и отправили на допрос в третий круг Ада.
– Третий – это очень плохо, – пояснила Лилит, взволнованно глядя на Конора снизу вверх. – Туда везут по подозрению в государственной измене. А теперь давай рассказывай, во что ты вляпался!

6

Конор был уверен: Лилит тоже скажет ему, чтобы ни во что не вмешивался, потому что она справится сама, и уже приготовился убеждать ее в том, что непременно окажется полезен. Однако Лилит сказала другое:
– Надо его предупредить. Обязательно! Но одной мне не справиться, Конор…
– Нам нужен план, – тут же сказал он – словно и не сомневался, что она попросит его о помощи. – Ты знаешь, как еще можно пробраться в Пандемоний?
Лилит вздохнула:
– Есть один способ, но…
– Но что?
– Там жарко, Конор, – просто сказала она. – Ты не сможешь туда добраться. Тебе нужно возвращаться в холодильник каждые шестнадцать часов. За это время мы просто не успеем!
Конор беззаботно пожал плечами.
– Ничего, вот я вернусь – если вернусь! – и пролежу на льду сутки. А может, мне опять приснится волшебный заживляющий сон, и тогда времени понадобится еще меньше.
Ее глаза расширились, потом превратились в узенькие любопытные щелочки:
– Тебе снятся сны? Эротические?
Он намеренно помедлил, любуясь Лилит. Волнение вызвало у нее розовый румянец, глаза заблестели, а губы приоткрылись.
– Вроде того, – туманно сказал он наконец, с трудом отводя взгляд от ее лица.
– Расскажи мне, – неожиданно в ней снова проснулось кокетство. Она поднялась на цыпочки и приблизила губы к самому его уху. – Только умоляю, во всех грязных подробностях.
– Может, вернемся к плану?
Насладившись его смущением, Лилит рассмеялась и шутливо хлопнула Конора по груди.
– Я смотрю, к моему уроку ты не готовился, – сказала она. – Ну да ладно, вот что мы сделаем…
Спустя несколько минут план действий нарисовался сам собой. В течение трех дней Конору предписывалось проводить в холодильнике каждую свободную минуту. После этого он должен был явиться в Зал Мойр – но обязательно так, чтобы не привлекать к себе внимания.
– Оттуда можно выйти в Пандемоний коротким путем, – объяснила Лилит. – Зайди ко мне попозже, я дам тебе карту Школы.
– У меня есть, – сказал Конор.
– И на ней есть Зал Мойр? – поинтересовалась она. – Или мой дом?
Ее глаза напоминали два уголька – такие же черные и с золотистыми искрами. Лилит смотрела на него так, что будь Конор жив, он бы сейчас просто взял ее лицо в ладони и поцеловал этот капризный пухлый рот. И, возможно, не только это. Но вместо этого отступил на шаг и присел на ближайшую парту – просто ради того, чтобы не стоять к ней слишком близко. Как же так получилось, что он встретил девушку своей мечты, когда мечтать стало уже поздно?
– Мы справимся, – убежденно сказал Конор. – Вот увидишь.
Лилит тепло улыбнулась:
– Я и не сомневаюсь, Конор, – тихо сказала она. – Мы с тобой со всем справимся.

7
На подготовку к осуществлению самой первой части плана ушло три часа.
Первым делом Конор разыскал Карину и шепнул ей один секрет.
– Только это между нами, – умоляюще сказал он, сжимая ее худенькую ручку. – Пожалуйста, не говори никому!
Как Конор и предполагал, через полчаса его секрет знали все. Будущие суккубы смотрели на него с интересом, будущие инкубы – с завистью, но демонам его не выдал никто. Наоборот, весь зрительный зал следил за их перемещениями, по цепочке передавая Конору информацию.
Ну конечно! Весть о том, что самая прекрасная из суккубов выбрала рядового зомби и хочет провести с ним несколько дней, была созвучна мечтам других. Ведь это означало, что смерть неважна, что ее можно игнорировать. А, может, даже и победить.
– Готово! – симпатичная темноволосая девушка-зомби по имени Марина улыбнулась и повернула Конора лицом к зеркалу. – Смотри!
Увидев свое отражение, он вздрогнул. На лице темнели жуткие пятна, глаза запали, а губы были серо-синими, словно небо перед грозой.
– Ого! – только и смог сказать Конор.
– Неплохо, да? – гордо сказала Марина. – Я гримером работала на «Мосфильме». Никто не подкопается, зуб даю!
– Ничего себе! – услышал он голос Карины. Обняв себя за круглый
живот, маленькая предательница разглядывала его со смесью ужаса и восхищения. – Да ты просто живой труп!
Конор, дурачась, сделал страшное лицо, и Марину передернуло:
– Нет-нет, не надо так больше делать, – сказала она. – А то уж слишком реалистично.
– Кстати, пора идти! – встряла Карина. – Говорят, Сабнак как раз дошел до кондиции.

8
Старшему демону явно было не до Конора.
Когда зомби вышел из замка через задний ход в маленький дворик, куда, по его информации, направился Сабнак, дело там явно принимало неприятный оборот. Кроме главы местной охраны во дворике топтались два демона помладше чином и щеголеватый молодой человек, повадками напоминающий Агвареса. Его тщательно продуманный наряд казался слишком ярким на фоне мрачной черной униформы воинов, а сдвинутая набок полосатая кепочка и вовсе выглядела насмешкой над однообразной местной модой.
– На основании параграфа #567 приказа #961, подписанного шестью Герцогами Ада, вы арестованы за появление на территории школы без разрешения, – младший из воинов хищно расширил ноздри, словно волк, учуявший дичь.
– Ой, да шли бы вы! – нарядный демон смерил охранника презрительным взглядом и сплюнул ему под ноги. – Да кто вы такие, чтобы так со мной разговаривать?
– Патруль Ада! – гордо провозгласил воин, грозно шевеля кустистыми бровями. – А вы нарушаете! Вы нарушаете!
– Отставить, – на лице Сабнака появилось страдальческое выражение. – Приглашение покажите, – строго сказал он нарушителю.
– Я здесь по личному приглашению профессора Агвареса, – процедил тот, скрещивая руки на груди. – Можете сами его спросить!
Сабнак кивнул одному из воинов, и он ринулся ко входу, едва не сбив при этом Конора.
– А вы что тут делаете, номер девяносто шесть? – поинтересовался демон с явным неудовольствием. Потом оглядел его повнимательней и нахмурился. – Когда появились пятна?
– После урока индоевропейского. У нас сегодня был новый преподаватель.
Сабнак неопределенно хмыкнул, но комментировать не стал.
– Двенадцать часов в холодильнике, – каркнул он и отвернулся, сочтя разговор оконченным.
– Подождите, – не отставал Конор. – Лилит просила передать, что мой холодильник будет у нее.
Сабнак становился, обернулся и посмотрел на него — на этот раз с куда большим интересом.
– Лилит забирает вас к себе? – переспросил он. Дождавшись согласного кивка Конора, он ухмыльнулся и пробормотал себе под нос что-то очень похожее на «Вот же падальщица!». Не будь Конор заранее предупрежден Лилит о подобной реакции со стороны окружающих, он бы сейчас точно сделал какую-нибудь несусветную глупость. Однако суккуб особенно попросила его сдерживаться. «Не забывай, зачем мы все это затеваем», – сурово говорила она, глядя на него темно-карими глазами. Только это и остановило его от резкого ответа Сабнаку.
– Ну что ж, идите, счастливчик, – сказал демон. – Вашему куратору я передам сам. И поспешите: Лилит не любит ждать.

Глава 8. Адская лилия.
1
Холодильник был прозрачный, словно хрустальный гроб в старой сказке из детской книжки Конора, – разве что не висел на цепях, а стоял на возвышении вровень с кроватью в спальне Лилит.
Было в этом что-то вуайеристское, нечто такое, от чего бы сердцу
стоило забиться быстрее, а дыханию – встать в горле комом. Впрочем, и то, и другое Конору было недоступно.
– Вот, сотри грим, – Лилит протянула ему флакончик с маслянистой на
вид мутной жидкостью и пачку ватных дисков. Проследив направление его взгляда, она хмыкнула. – Ну, что скажешь?
Ее пальцы, отметил Конор, были теплыми. Он задержал их в своих, не спеша забирать флакон.
– Как тут у тебя все продумано, – сказал он.
Лилит пожала плечами.
– Ну конечно. Ты же не первый мой фаворит, – и вложила ему диски в
ладонь. – Располагайся, – добавила она уже от дверей. – Я вернусь
ближе к вечеру.
Что-то хрустнуло в ладони, и прежде, чем Конор успел понять, в чем
дело, жидкость из раздавленного флакона уже потекла по руке.

2
Сны были отрывочными. Женщины – юные и не слишком, красивые и совсем наоборот –  тянули к Конору руки, называя его разными именами.
Джим. Эдгар. Али. Ким.
Они требовали и умоляли, открывались и сопротивлялись.
Мартин. Саша. Бернар. Тим.
Они хотели и отвергали, любили и ненавидели.
Джейсон. Кристоф. Адам. Эл.
Их фантазии сливались для Конора в разноцветный вихрь, он поднимался над землей и камнем падал вниз, говорил на темы, которых не знал, и делал вещи, которые, как ему казалось раньше, были за пределами его фантазий. Но каждый вздох его жертв – и его палачей – отдавался в теле Конора сладостным звоном, наполнял его эйфорией, заставлял чувствовать себя живым.
Это было прекрасно и мучительно одновременно – ведь даже во сне Конор помнил, что пробуждение обязательно будет.

3
Он проснулся без будильника и в первый момент не понял, где находится. Мягкий свет, льющийся сверху, разбивался на множество крошечных граней хрустальной крышки его ложа, играя миллионами оттенков, отчего казалось, что Конор лежит внутри радуги.
Повернув голову, он увидел Лилит. Суккуб спала на боку лицом к нему, подложив руку под щеку, словно ребенок. Между бровей у нее залегла тонкая вертикальная морщинка, и Конор подумал, что у демониц не должно быть ничего подобного – ведь, в отличие от людей, они должны быть безупречны. Впрочем, так она казалось даже лучше. Осторожно повернувшись на бок, Конор протянулся руку и коснулся прозрачной стенки рядом с щекой Лилит. Она была так близко, но преграда, разделявшая их, казалась непреодолимой. И дело, разумеется, было не в стенке.
Вздохнув, Лилит открыла глаза и тепло улыбнулась.
– Привет, – сказала она хриплым со сна голосом и коснулась рукой
стенки со своей стороны. – Выспался?
– Пожалуй, – он не спешил убирать руку. – А ты? Уже поздно? Сколько сейчас времени?
Она потерла глаза и от души зевнула, показав розовый язык.
– Часов семь, наверное, – Лилит села на кровати. – Ох, так есть
хочется! Составишь мне компанию?
– А что ты ешь? – спросил он, и тут же понял, что сморозил глупость,
потому что глаза Лилит расширились от удивления.
– А ты не знаешь? – уточнила она недоверчиво. – Живых младенцев,
конечно. Так что мне потребуется твоя помощь. Подержишь мой ужин?

4
Салат. Огурцы, опасно напоминающие земные. Помидоры. Сладкий перец.
– Ты бы видел свое лицо! – веселилась Лилит, нарезая стебель
сельдерея. – Слушай, мне вот просто интересно: ты бы подержал для меня младенца, а? Подержал бы?
Конор подкинул в руке помидор. Тот шлепнулся в раскрытую ладонь с
мягким вкусным звуком, и Конор мысленно застонал.
– Конечно, подержал бы, – просто сказал он, протягивая Лилит овощ.
Улыбка сошла с ее лица. Отложив нож, она подошла ближе и взяла его лицо в ладони, поворачивая к свету.
– Неплохо, – одобрительно пробормотала она, пристально разглядывая что-то неведомое ему. А потом поднялась на цыпочки и быстро поцеловала в губы. – Спасибо, – сказала Лилит серьезно. – Я это ценю.
И снова вернулась к приготовлению салата.
Конор машинально поднес руку ко рту. Ничего. Он ничего не
ощутил – ни острого удовольствия от взаимности, ни мучительного томления от ожидания большего. Тепло от прикосновения – и все. Ему стало горько. Почему здесь он не может чувствовать, как во сне?
– А откуда продукты? – спросил Конор, чтобы отвлечься.
– У нас тут хозяйство, – откликнулась Лилит, доставая масло из
шкафчика. Кухня у нее была вполне себе обычная – никаких потусторонних предметов, если не считать навороченной бытовой техники, о назначении которой он догадывался очень смутно. – Сад, поля… Мы и скот разводим, кстати, только я мяса не ем. Даже младенцев.
Хмыкнув, Конор взял в руки бутылку масла, которым Лилит заправляла салат. Ярко-красная наклейка на боку гласила: «100% органический продукт. Одобрено санэпидконтролем Ада». 
– Я думал, демоны более кровожадные, – признался он.
Лилит бросила спагетти в кипящую воду.
– Мы разные, Конор, – вздохнула она. – Вот, например, у Сабнака курятник. Он убивает курицу, плюют на нее, чтоб быстрее разложилась, а потом ест – прямо с клювом и костями. Он и воинов своих научил. Называет это «курица сунхуа», – она поморщилась. – Хотя вообще-то «сунхуа» – это по-китайски «цветы сосны», а не «тухлятина». Но он не очень силен в языках…
– А Агварес?
Лилит прикрыла спагетти крышкой и повернулась к Конору. Лицо у нее было мрачное.
– Агварес питается младшими демонами, – сказала она. – И инкубами, которые имеют к нему… склонность. Вызывает к себе и выпивает из них жизнь.
– Это не преступление?
– Нет, у нас прав тот, кто сильнее, – ответила Лилит. – Можно подумать, у вас по-другому. Открой мне вино.
Вытянув тугую пробку, Конор поднес бутылку к носу и вдохнул терпкий запах. Потом плеснул вина в подставленный бокал.
– Это тоже местное?
– Вино? Нет, это нам привозят. Во Втором круге есть неплохая винодельня.
– Знаешь, у меня всегда были другие представления об Аде, – сказал Конор. – А у вас тут школа, винодельня… курятник. Где же геенна огненная и адские сковородки?
Лилит поставила на стол одну тарелку и миску с салатом.
– Есть и сковородки, – ответила она туманно. – У каждого свой ад, Конор. Если хочешь, я тебе про это книжку дам. «Ветхий Завет» называется.

5
– Я видела речку и стеклянные камни – но не скользкие, а такие, знаешь, матовые. Был солнечный день, я шла по берегу, и все вокруг было таким прозрачным… – Лилит отпила из бокала и положила голову Конору на грудь. На секунду замерла – и вздрогнула всем телом.
– Холодно?
– Нет, ты теплый, – она потерлась щекой об его плечо. – Комнатной температуры. Я просто никак не могу привыкнуть, что сердце не бьется.
Они лежали на кровати в спальне Лилит. Первая бутылка вина закончилась еще на кухне, однако на суккуб, казалось, выпитое никак не подействовало. Разве что она стала еще ласковей, льнула к нему, словно кошка, то забираясь руками под футболку, то поглаживая по щеке. Это было… тепло. И мучительно. Но отталкивать Лилит оказалось бесполезно: он отодвигался, но она тут же сокращала расстояние, словно и не замечая его напряжения.
Чтобы отвлечься от прикосновений, Конор попытался сосредоточиться на словах.
– Ты говорила про стеклянный берег, – напомнил он.
– Ммм, да, – отозвалась Лилит. – Стеклянный берег. Знаешь, что это означает?
– Что?
– Ничего, – она вздохнула, глядя куда-то вдаль, сквозь стену. – Абсолютно ничего. Я листала потом словарь видений, но никакого объяснения там не нашла. Возможно, потому, что мои видения были ненастоящими. Может, мне их вообще не полагалось — я же местная, родилась здесь. А что ты видел?
Конор прикрыл глаза, вспоминая свой путь к замку из аудитории в форме амфитеатра – теперь он знал, что она называется Залом Распределения. В тот день, когда ему сказали, что он мертв, и Конор увидел, как именно выглядит жизнь после смерти. В тот день, когда он увидел…
– Лес. Волшебный лес. Там росли цветы, такие, знаешь… У тебя духи ими пахнут.
– Адская лилия? – Лилит поднялась на локте, пристально глядя на него. – Ты видел, как растут адские лилии?
– Наверное.
– Но это же здорово, Конор!
– Чем же? – он не мог понять, что ее так радует.
– Никто не видел, как растут адские лилии – никто, кроме Сатаны и нескольких высших демонов. Это заповедное место в Дьявольском саду, оно открывается немногим.
Конор приподнялся на кровати, взволнованный услышанным.
– Почему тогда я видел их здесь?
Лилит покачала головой:
– Я не знаю.
– Но ведь это что-то значит, так?
– Я не знаю! – Она села, обхватив колени руками. – Никто не знает, почему по пути к замку у кого-то бывают видения, а у кого-то – нет. Мне хочется тебя обнадежить, правда, но, возможно, это ничего не значит. Прости.
– А если значит? – настаивал Конор. – Что, если...
– Тебе пора спать, – перебила его Лилит. – У нас через два дня важный поход, помнишь?
Он разозлился:
– Послушай, я не мальчик маленький, а ты мне не мама. Не хочешь
говорить – не надо, но нечего отсылать меня в кровать, если я задал
неудобный вопрос!
– Конор, подожди... – Она умоляюще потянулась к нему, но тот отшатнулся.
– Не трогай меня, – резко сказал он. – Хватит. Я не знаю, что у тебя
за игра, но я не участвую.
Уронив руки, Лилит посмотрела на него так потерянно, словно он ее
ударил. Конора кольнуло сожаление, но он быстро прогнал нежеланную мысль прочь. Отвернувшись, он открыл крышку холодильника и забрался внутрь, не глядя на Лилит.
Несколько минут спустя свет погас. Должно быть, мириться первой – тоже не в ее характере.

6
Утро встретило его уже знакомым звоном. Открыв глаза, Конор обнаружил в сложенных на груди руках толстую книжку, перевязанную белой шелковой лентой.
На корешке было написано «Словарь видений». Между страниц  торчал лист бумаги, пахнущий лилиями: «Домашнее задание никто не отменял. Не попадайся Сабнаку на глаза. И не обижайся на меня! Л.»
Конор погладил книгу и аккуратно положил ее на столик возле кровати.
Лилит права: домашнюю работу никто не отменял.

7
Первой, кого Конор встретил в учебном корпусе, оказалась Карина. Не успел он открыть рот для приветствия, как она набросилась на него, схватила за руку и потянула за собой, цепившись в ладонь острыми ногтями.
– Что за... Карина! Куда ты меня тащишь?
– Сюда! – она втянула его в пустой коридор. – Конор, тебе нужно
бежать! Сейчас же, немедленно! Миша нашел выход, они сегодня хотят уйти... Они уже все продумали, холодильники можно найти...
– Стой-стой! – Конор вытянул перед собой руки, словно пытаясь
защититься от потока слов, который выливался на него без остановки. – Помедленней! Куда бежать? Зачем?
Когда Карина немного успокоилась, выяснилось вот что: Миша с несколькими другими зомби замыслил побег. Он влез в местную компьютерную сеть, нашел план местности со всеми ходами и выходами, и теперь хочет вернуться обратно, в мир живых. Ну и что, что вернуться придется мертвым, говорил он, – все равно это лучше, чем ждать каждый вечер, что его холодильник отключат к утру. Но даже если и нет – шансы пройти финальный отбор у всех минимальные.
– Но зачем бежать мне? – уточнил Конор.
Карина грустно улыбнулась, глядя на него с жалостью:
– Потому что у тебя шансы вообще нулевые.
– С чего ты взяла?!
Это была какая-то чушь. Вчера он – впервые за все время! – наконец-то поверил, что шансы у него все-таки есть. И не только из-за Лилит. Если им удастся попасть в Пандемоний и предупредить Сатану, – который, по словам профессора Верделета, был весьма справедлив для дьявола... Впрочем, где сейчас Верделет, тут же напомнил Конор сам себе.
– Потому что тебя выбрала Лилит.
– И что с того?
Это просто зависть, подумалось ему. Она выбрала его, – из всех, – вот некоторые и придумывают невесть что.
– А то, Конор, что она делает это каждый раз, – ответила Карина. – Об этом даже в местной газете писали! Каждый раз вот уже 66 лет. И никто из ее фаворитов не побеждал – никогда. Она всегда ставит на аутсайдеров, и всегда проигрывает. На, сам читай...
Карина сунула ему в руку потрепанную разноцветную газетенку – полугодовой давности, тут же отметил Конор. На первой странице красовалось название («Сплетник Ада»), а под ним – большое фото Лилит. Заголовок под фото гласил: «Снова неудача: еще один фаворит суккуб Лилит сошел с дистанции!»
– Сплетник Ада? – выплюнул Конор со всем возможным презрением. –Нашла чему верить – желтухе! – Но на душе (если, конечно, допустить, что у него все еще осталась душа) было паршиво. – Я вообще-то за домашним заданием, – добавил он. – Пойду поищу Стеллана с...
– Конор!
В этот раз Стеллан и Димитрий были вдвоем.
– Привет! А где Миша? Или это секрет?
– Тоже мне, секрет Полишинеля, – хмыкнул Стеллан, пожимая Конору руку. – А ты хорошо выглядишь, мужик. Прямо светишься! Что она там с тобой делает, а?
– Ты не поверишь, – Конор улыбнулся в ответ, пытаясь скрыть горечь
от предательства Лилит. Если, конечно, она и правда его предала. – Как вы тут?
– Как обычно, – Стеллан пожал плечами. – Агварес все вещает про
уникальность человеческой оболочки – только теперь на индоевропейском, Велиар сказал всем выбрать тему доклада, а про соблазн ты все знаешь лучше нас.
– Вчера ночью у нас отключили пятерых, – встрял Димитрий.
Повисла пауза.
– Вы как, с Мишей? – спросил Конор как бы между прочим.
Стеллан убрал со лба светлые волосы, а потом бросил быстрый взгляд на Димитрия.
– Нет, мы остаемся, – ответил он за обоих. – Даже если и выберемся,
что нас ждет? Мы мертвые, нам там больше нет места. Здесь мы хотя бы среди своих. А ты? – Стеллан бросил быстрый взгляд на газету в руке Конора. – Уже в курсе?
– Это просто паршивая газетенка, – сказал тот, убеждая скорее
себя, чем друзей. – Мало ли что там врут.
Стеллан улыбнулся.
– Это точно, – поддакнул он. – Никогда не доверял желтой прессе.
А Димитрий просто согласно кивнул.

8
День тянулся бесконечно. Делать домашние задания не лежала душа, а читать словарь видений оказалось куда скучней, чем думал Конор.
Из него он узнал лишь, что был не единственным, кому привиделись адские лилии на пути к замку. Сорок два года назад на том же месте их видел демон Асмодей, отвечающий за семейные раздоры и похоть.
Что же касается дороги, ведущей к замку, то она для каждого своя. Кто-то видит зеленый луг, кто-то – бетонку, а кому-то она представляется и вовсе в виде тропки среди мусорных баков. Но большинство традиционно наблюдает темный коридор – и яркий свет в конце туннеля.
Лилит все не шла. Конор уже побывал в корпусе суккубов, однако там
выяснилось, что после короткого занятия их начальница ушла в неизвестном направлении.
– Кажется, она вообще вышла за территорию школы, – по секрету сообщила Конору молоденькая суккуб – из настоящих, не новичок, – облизывая его жадным взглядом. – Странно, что я тебя не видела раньше, – добавила она безо всякого перехода. – Хочешь, пойдем ко мне?
– Не могу, я новенький, но спасибо за предложение.
– Новенький? – удивленно переспросила суккуб, казалось, только сейчас заметив его униформу. – Надо же! А зачем тебе Лилит?
– Я у нее живу, – прямо сказал Конор, наблюдая за реакцией девушки. Та не замедлила проявиться: удивление, сожаление, сочувствие... Значит, все правда. Чертова газетенка не врет.
– Фаворит, выходит, – протянула суккуб, внимательно вглядываясь в его лицо. – Красивый... Ну, желаю удачи! Хотя тебе она...
– Не понадобится, так?
Суккуб улыбнулась:
– Еще как понадобится. Надеюсь, тебе повезет!

Глава 9. День в раю

1

Лилит вернулась на закате. Прошлась по тихой квартире на цыпочках, по дороге заглянула в кухню и ванную, словно искала там кого-то. А может, просто медлила на пути к спальне.
Слушая ее легкие шаги и скрип дверей, Конор сидел на кровати спиной к двери. Из окна, в которое он смотрел, открывался вид на лес. Не волшебный – самый обычный. Разве что деревья стояли тесно, словно частокол. Как будто не хотели выпускать кого-то с территории дьявольской школы. Или наоборот – скрывали тайну, спрятанную в лесу.
– Привет! – жизнерадостно сказала Лилит. – Ты ведь уже не.... сердишься.
Начала вопросительно, закончила утвердительно – стоило заметить
неприлично-яркий бульварный листок, небрежно брошенный на край постели.
– Конор...
В том, как она произносила его имя, было нечто такое, за что можно
было простить что угодно – даже смерть. Если, конечно, возможно умереть второй раз.
Она присела рядом, глядя на дрожащую от ветра листву. Газета в ее
руках казалась чужеродным предметом. Вряд ли такая утонченная девушка читает подобную дрянь. Если, конечно, почти столетнюю демоницу можно назвать девушкой.
Свернув листок в трубочку, Лилит легонько хлопнула Конора по колену:
– Спрашивай.
Тот покачал головой:
– Рассказывай.
Лилит вздохнула.
– Все правда, – медленно сказала она. – Никто из тех, в кого я влюблялась, не победил. В самом конце, после того, как подготовительный курс пройден, в Зале Распределения объявляют номера тех, кто отправится дальше. И я каждый раз жду, что случится чудо. Но чуда не происходит, Конор. Я смотрю, как они выходят в никуда, и каждый раз умираю вместе с ними. Снова, и снова, и снова... – она быстро вытерла щеку и посмотрела на Конора с вымученной улыбкой. – Ты спрашивал меня про адские сковородки? Так вот, эта – моя.
Конор не знал, как реагировать. Точнее, на что реагировать сначала: на то, что Лилит влюблена в него, или на то, что благодаря этому он обречен? Вместо этого он сказал единственно верное:
– Иди ко мне.
И Лилит, расплакавшись уже по-настоящему, спрятала лицо у него на груди.
– Прости меня, прости, пожалуйста, я не специально, я не хотела... – горячо шептала она, пока он не остановил ее, коснувшись губ губами. Внимательно следя при этом, чтобы попасть куда надо – коматозным нервным окончаниям в этом плане доверять было нельзя.
Лилит тут же обхватила его руками за шею и принялась лихорадочно целовать в щеки, нос, глаза, губы, не позволяя сказать ни слова, словно боялась, что стоит ей остановиться хоть на секунду, прервать
контакт, и случится что-то непоправимое.
– Может, у нас получится, – прошептала она ему в шею. – Самаэль –  справедливый Сатана, он умеет быть благодарным. Если мы поможем ему, он может снять проклятие.
И Конор почувствовал, что погасший было огонек надежды затеплился снова.

2
Трудно описывать счастье. Как объяснить, почему один час вместе ценится выше многих лет одиночества? Почему простое прикосновение дороже тысячи признаний?
Следующий день, наверное, был самым счастливым за все существование Конора.
Они с Лилит не расставались ни на секунду – с того момента, как проснулись утром, разделенные прозрачной перегородкой, до той минуты, когда поздней ночью ждали, кто уснет первым.
Лилит показала ему многое из того, что было скрыто от глаз зомби –  местный сад и дома демонов, выход в первый круг Ада (если бы Конор все еще вел Facebook, то непременно бы сфотографировался на фоне простого дорожного указателя), зал мойр, обрывающих человеческие жизни, – но не при помощи нитей, как в древних легендах, а на компьютерах, в специальной программе. Лилит сказала, что она называется «Вам конец».
Здесь Конор задержался чуть дольше, чем в других местах: завороженный, он следил за тем, как по экранам течет сплошной поток голубых букв и цифр. Время от времени какая-то из них вдруг краснела и начинала мигать, и тогда одна из мойр, наводила на нее курсор и щелкала. Пятно тут же потухало. Это означало, что оборвалась еще одна жизнь. Никаких ангелов смерти, что накрывают умирающих огненным крылом, – небрежным видом мойры (которые, к слову, были обоих полов) скорее напоминали побитых жизнью сисадминов. Просто щелчок мыши – и все кончено.
– Вот отсюда мы с тобой завтра и стартуем, – прошептала Лилит на ухо. – Тридцать градусов влево, обернись, только не сразу.
Улыбнувшись, Конор привлек Лилит к себе и бросил быстрый взгляд в указанном направлении. Дверца в стене была почти незаметной –маленькая и серенькая, по цвету она сливалась со стеной. На гладкой поверхности не было ни ручки, ни замочной скважины.
Но хуже всего было то, что дверца находилась на виду. Конечно, мойры выглядели страшно занятыми, однако вряд ли никто из них не отвлечется, если они начнут ломать стену в центре зала.
– Как? – тихо спросил он.
– Это я беру на себя, – Лилит обняла его за талию и потянула к дверям.
Их уход, кажется, не вызвал у мойр ни малейшего интереса.

3
– На самом деле, у нас тут отличная программа. Теория лжи, История преступлений, Сновидения... Самаэль лично одобрял. Думаю, наверху сто раз уже пожалели, что послали его к нам...
Они лежали на опушке в тени деревьев, рассматривая синее небо,
проглядывающее сквозь густую листву.
– Ты его видела? – спросил Конор.
– Дьявола? – Лилит повернулась так, чтобы видеть его лицо. – Видела, да. Давно... Это же он распределяет наказания.
– За что он тебя?
Она сморщила нос и беззаботно пожала плечами:
– А ты сам как думаешь? Влюбилась не в того. Как всегда.
Конор убрал тонкую прядку темных волос, упавшую ей на глаза, отчаянно жалея, что не способен на большее. Если подумать, этот день был самым несчастливым за все его существование. Быть рядом, зная, что не можешь ощутить этого в полной мере, было до того тяжело, что Конор подумал: может, это и его сковородка тоже?

4
Вечер наступил незаметно.
Перед возвращением домой Лилит завела его в маленький домик на краю леса, напоминающий нечто среднее между отделом с банковскими ячейками и почтовым отделением.
Найдя среди одинаковых ячеек нужную, она приложила к ней руку и тихо что-то проговорила. Дверца открылась с тихим щелчком.
– Это тебе, – из ящика Лилит извлекла большой пакет. – Одежда. И кое-что для меня.
Второй посылкой оказалась небольшая продолговатая коробочка, которую Лилит тут же сунула в карман его брюк – ее легкий белый сарафан для переноски вещей был явно не приспособлен.
Конор заглянула в пакет: джинсы, футболка, кроссовки.
– Ничего особенного, но все твоего размера, – гордо сказала Лилит. – Ну, примерно. Еле нашла. Джинсы длиной 36 еще пойди отыщи! Какой у тебя рост?
– Шесть футов четыре дюйма. Спасибо, не стоило...
– Ого, это сколько? Сто девяносто шесть? И – стоило, да. Как ты собираешься не выделяться среди мойр?
Конор посмотрел на упрямо сведенные брови Лилит – точь-в-точь обычная земная подружка, любой ценой решившая переодеть безразличного к стилю бойфренда на свой вкус. Его это тронуло.
– Спасибо, – искренне сказал он.
Лилит посмотрела на него долгим взглядом:
– Ты светишься, знаешь?
– Что, как вампир из «Сумерек»? – Конор втянул щеки и свел брови, изображая Роберта Паттисона.
Но Лилит не улыбнулась, только наклонила голову, словно размышляя.
– Нет, – наконец сказала она. – Как инкуб.

5
Вечером, после душа, Конор бросил взгляд в зеркало в полный рост. И обомлел.
На него смотрел человек с телом греческого бога – вроде тех, чьи статуи украшают музеи истории. Разве что повод для гордости у Конора был значительно больше. Жаль только, что после смерти от него не было никакого проку.
Конор никогда не был ни спортивным, ни популярным, а вот человек в зеркале явно занимался с личным тренером уже как минимум полгода, правильно питался, спал с экологически чистыми девушками и ни в чем не знал нужды.
И да, он действительно весь светился. Это, конечно, не значило, что
Конор выглядел двухметрововой электрической лампочкой. Просто кожа у него была до того гладкой, глаза – сияющими, а волосы, за пару дней отросшие почти до подбородка, блестящими, что казалось, будто над ним поработали в Фотошопе.
Джулия бы вряд ли его сейчас узнала. Точнее, она бы просто не поверила, что это тот самый человек, которому она отказывала целый год. Да что там, даже мама бы, наверное, усомнилась, что он – ее сын!
Конор Райли был обычным парнем, но номер 96 казался звездой с обложки Men’s Health. Отсоси, Роберт Паттисон.
Что ж, теперь хотя бы понятно, почему Лилит на него так смотрит.
Конор ощупал кубики пресса на животе. При жизни он бы скорее позволил автомобилю с мигалкой переехать его еще раз, чем стал бы потеть в спортзале и пить белковые коктейли. Забавно было получить практически безупречную внешность безо всяких усилий. Если конечно, не считать сексуальных услуг спящему населению родной Талсы.
– Полотенце? – Лилит смотрела на него из дверного проема. – Я стучала! – добавила она, словно оправдываясь.
– Спасибо, ты уже повесила, – он улыбнулся, указывая на полотенце на медном крюке, торчащем из стены.
– Ах да…
Взгляд у нее был такой, что Конор на секунду усомнился в том, что Лилит и в самом деле вегетарианка. На какой-то миг лицо ее вдруг дрогнуло, как вода, в которую попал камень, и сквозь прекрасную оболочку проглянуло нечто столь страшное, что Конор моргнул, пытаясь прогнать наваждение. Когда его ресницы разомкнулись, Лилит снова стала собой.
– Позволь мне, – медленно сказала она, встряхивая белым махровым прямоугольником.
Потом коснулась тканью его рук, груди, аккуратно провела по животу и спине. Придвинулась ближе и слизнула капли воды с позвоночника. После чего с тихим стоном уткнулась носом ему между лопаток.
– Лилит…
Вздрогнув, она встретилась с Конором взглядом в зеркале и обернула полотенце вокруг его бедер.
– Ладно, не буду тебе мешать, – и скрылась за дверью быстрее, чем он успел ее остановить.

6
Когда он пришел в спальню, Лилит уже лежала под одеялом спиной ко входу. Конор тихо позвал ее, но она не отреагировала. Только когда крышка за ним захлопнулась, Лилит повернулась и посмотрела на него через прозрачный пластик его гроба. Глаза у нее были заплаканные.
– Можно к тебе? – спросила она жалобно.
Он подвинулся, освобождая место.
– Давай, только тут холодно.
Лилит втащила за собой одеяло. Повозилась, устраиваясь в узком пространстве, потом обняла Конора покрепче и устроила макушку под его подбородком.
– Кажется, у меня клаустрофобия, – пробормотала Лилит.
Через секунду она уже спала, несмотря на холод.
Дождавшись, пока она уснет покрепче, Конор аккуратно вытащил ее из холодильника и, переложив в постель, завернул в одеяло. Во сне Лилит казалась совсем маленькой и хрупкой. Полюбовавшись ею еще немного, Конор выключил свет в комнате и отправился к себе.
Завтра им обоим предстоял сложный день.

7
Туман был таким густым, что заблудиться в нем ничего не стоило. С помощью такого эффекта в кино обычно изображают сценки из заоблачной жизни. Рай и все такое.
Однако это туманное царство рай не напоминало. Если, конечно, допустить, что он и впрямь выглядит так, как его представляют киношники. Вокруг было прохладно, мутно, а главное, совершенно безлюдно.
Конор огляделся. Кругом, насколько хватало глаз, тянулась серо-белая туманность, а ноги по колено тонули в чем-то похожем на облако. Тишина здесь стояла не мертвая, а какая-то глухая – словно туман скрывал звук, оплетал паутиной, не давая прорваться к напряженным до предела барабанным перепонкам Конора.
Ничего не оставалось, кроме как выбрать направление наугад. Где, черт возьми, та, кто его сюда позвал? Разве ей не полагалось раскинуться на удобной постели в ожидании?
– Эй! – крикнул Конор, лишь мельком удивившись тому, как слабо звучит его голос. – Здесь есть кто-нибудь?
Ответом была тишина. Негромко ругнувшись, Конор продолжил путь. Он шел и шел, не останавливаясь и никуда не сворачивая, в надежде, что рано или поздно туманная полоса подойдет к концу.
Но лишь когда он уже почти совсем отчаялся, туман наконец-то начал редеть. Пелена перед глазами стала жиже, а сквозь слой ваты пробились звуки, сначала неясные, но потом все более четкие.
Где-то пели птицы.
И Конор побежал на звук.
Сердце билось в груди, и его стук отдавался в ушах, дыхание учащалось, а ноги легко преодолевали дистанцию.
Раньше Конор никогда не был большим любителем бега, но сейчас это было даже приятно: слишком уж он истосковался по ощущению жизни.
Туман становился все реже, а окутанные тайной неясные формы постепенно обретали четкость.
Конор выбежал на лесную поляну. День был пасмурным, и огромные старые деревья казались мрачными колоннами, уходящими в бесконечную высь. Мох, стелившийся под ногами мягким ковром, пестрел желтыми и лиловыми цветами.
Оглядевшись по сторонам, Конор даже не сразу заметил скамейку между деревьев. На ней сидела тоненькая девушка в белом, явно слишком легком для такой погоды платье, и зябко ежилась, растирая замерзшие плечи. Услышав его шаги, она подняла голову и встретилась с ним взглядом.
Конор замер.
– Джулия?
Она моргнула, вгляделась пристальней.
– Конор?!
Значит, все-таки узнала.
– Привет, – он вступил в пятно сероватого света, с трудом пробивающегося сквозь густую листву. Теперь Джулия могла рассмотреть его.
– Боже мой.... – сказала она, удивленно поднимая брови. – Неужели это и правда ты? Где же ты был? Мы тебя искали! Говорили, что твое тело... – Джулия осеклась, сверля его пытливым взглядом. – Ох, да это просто чушь! Вот же ты, живой...
Конор покачал головой. Потом снял с себя невесть откуда взявшуюся короткую кожаную куртку и накинул бывшей подружке на плечи.
– Я умер, Джулия, – просто сказал он. – А тело не нашли, потому что его забрали.
– Кто забрал?
Он присел рядом. Как рассказать ей о том, что случилось с ним за последнюю неделю? Поверит ли она, расскажи он ей о школе инкубов, суккуб Лилит и приближающемся Апокалипсисе? Или о том, что не у всех получается заслужить пропуск в Рай?
– Этого я сказать не могу, – ответил он.
– Но ты... – она запнулась. – Боже, я просто поверить не могу, что спрашиваю... Тебе хорошо там, где ты сейчас?
Конор подумал о странной школе, своих новых друзьях, Лилит... И о том, что каждый миг его жизни после смерти для него может оказаться последним. Коснулся нательного крестика в вырезе платья Джулии.
– Мне хорошо, – убедительно сказал он. – Там... здорово.
Она улыбнулась.
– Я рада, – искренне сказала Джулия. – Теперь и мне будет не так страшно, когда все случится.
Нехорошее предчувствие стеснило ему грудь:
– Что случится? Ты о чем?
Она повернулась к нему, рассматривая.
– Ты выглядишь просто.. вау! – вынесла Джулия свой вердикт. –
Смерть тебе явно к лицу. Это обнадеживает.
– О чем ты говоришь?
Джулия призрачно улыбнулась, касаясь кончиками пальцев его щеки.
– Я в коме, Конор, – мягко сказала она. – Я умираю.

8
Смертельный ужас.
Теперь Конор точно знал, что это такое. Когда машина сшибает тебя на скорости сто километров в час, ты даже не успеваешь как следует испугаться.
Но когда ты понимаешь, что часовой механизм бомбы уже запущен – а сама она вон там, совсем близко, можно даже следить за секундной
стрелкой – это совсем другое.
Несколько секунд он смотрел, как губы Джулии двигаются, но не
слышал не слова. Потом реальность снова начала возвращаться.
«Выскочил из-за угла... скорость была ужасная... даже не заметила... представляешь, всего через несколько дней после того, как ты...»
– Джулия, – прервал он. – Где ты сейчас?
– В больнице. Думаю, мне не выжить, Конор – если, конечно, верить врачам... Они хотят отключить меня от аппаратов. Считают, что мозг мертв, это такая чушь!
Конор посмотрел на узкую дорожку, по которой пришел. Выползший вслед за ним туман съел уже как минимум половину тропинки и теперь подбирался к ним. Он выдохнул, словно пловец перед прыжком, пытаясь справиться с приступом паники.
– Джулия, послушай... – Конор взял ее лицо в ладони. – Послушай меня, пожалуйста. Мне нужно уйти. Отпусти меня.
В ее водянистых глазах промелькнуло удивление.
– Ну так иди! Я тебя не держу. То есть мне приятно было с тобой увидеться, но...
Неожиданно это его задело.
– Мне вот просто любопытно, – медленно сказал Конор. – Ты когда-нибудь меня любила?
Джулия рассмеялась.
– Любила? – нараспев произнесла она. – Ох, малыш, ты такой наивный...
Он сжал зубы, пытаясь сдержать накативную злость.
– Я попал в Ад, – любезно сказал он. – Просто чтоб ты знала.
По лицу Джулии пробежала тень:
– Господи, что же ты такое натворил?
– Ничего, – ответил он, наслаждаясь видом ее расширяющихся от ужаса зрачков. – Совершенно ничего.
Губы Джулии побелели.
– Значит, ты пришел за мной?
Он рассмеялся. Да она же дура, подумалось ему. И как это он так долго находился под ее чарами?
– Нет, Джулия, я пришел к тебе. Я инкуб, исполняю сексуальные фантазии. Любые фантазии. Просто скажи мне, чего ты хочешь?
Джулия открыла рот и снова закрыла. Потом придала к губам руку, глядя на него расширившимися глазами.
– Инкуб? – повторила она. – Фантазии?
А потом звонко, обидно расхохоталась, запрокинув голову.
– О боже... – стонала Джулия. – Боже! Конор Райли, ты исполняешь чужие фантазии? Ты?! Да ты же ноль в постели! Ой, ой, подожди! Помнишь Джейкоба Свенсона, ну, того, в инвалидном кресле? Даже он лучше тебя!
И она снова зашлась смехом.
Конор ощутил головокружительный приступ ярости. Будь его воля — и он бы просто свернул шею мерзкой фригидной паршивке. Да как она смеет насмехаться над ним?
– Другие не жаловались, – прошипел он.
– Может, другим просто не с чем сравнивать, а? – она толкнула его локтем в бок и снова захохотала так, что в ветвях замолкли птицы.
На него накатил отчаяние.
– Послушай... – сказал Конор. – Послушай меня.
Сжал ее лицо в ладонях, придвигаясь ближе и едва сдерживаясь, чтобы не сжать руки чуть сильнее. Наверное, ее голова просто треснет, как орех...
– Ты попадешь в место между Раем и Адом, – прошептал он. – Тебя притащат туда мертвой и заставят спать в холодильнике, чтобы плоть не сгнила. Вокруг будут такие же зомби, и каждый день пятерых из вас станут вышвыривать в небытие. А по ночам ты будешь обслуживать вонючих дальнобойщиков и ботанов, которым бы в жизни не дала. Вот что тебя ждет, Джулия. Вот что случится с тобой после смерти. Как тебе, нравится такая перспектива?
Ее губы затряслись, как у обиженного ребенка.
– Ты специально меня пугаешь, – пробормотала она, давясь слезами. – Зачем ты так, Конор? Что я тебе сделала плохого?
Тот хмыкнул.
– Даже не знаю, с чего начать! Только это уже неважно, Джулия. Сейчас тебе нужно проснуться. Очнись, слышишь? Открой глаза!
– Я не могу! – Теперь она плакала, не скрываясь. – У меня не выходит!
– Сосредоточься. Вернись туда, откуда пришла. Отпусти меня.
– Постой... – Джулия, все еще всхлипывая, вытерла глаза. – Если ты в Аду, почему ты хочешь вернуться?
Болезненно улыбнувшись, он приблизил пересохшие от волнения губы к уху охваченной животным ужасом экс-подружки.
– Я хочу вернуться, Джулия... Мне нужно вернуться, потому что меня ждет Сатана.
Едва темное имя слетело с его губ, как все вокруг завертелось. Шум нарастал, становился невыносимым, грани реальности мелькали перед глазами Конора в бешеной пляске, а под его ногами словно открылась воронка, в которую его неудержимо затягивало...

9
– Привет!
Томная красотка за тридцать, умостившаяся на узкой, словно лезвие ножа, кушетке, смерила его ленивым взглядом.
– Положи это вон туда, – она кивнула на низкий стол в углу, и Конор обнаружил, что держит в руках большую квадратную коробку с пиццей. – Задержись с нами немного, хорошо? Нам с подружками так скучно... Ты же не против компании?
Глядя, как из соседней комнаты грациозно выплывают еще две роскошные девицы, Конор вознес молитву всем божествам, которых смог вспомнить. Похоже, он все-таки вырвался.

Глава 10. Дорога в ад.
1
В детстве Конор видел один фантастический фильм. В нем главной героине закачивали в легкие какую-то жидкость вместо воздуха, чтобы она могла перенести долгий космический перелет. Он помнит ощущение животного ужаса, который испытал, представив себя на ее месте. Наверное, это как будто бы тонешь, захлебываешься, чувствуя, как смерть неотвратимо заполняет легочные пузырьки водой, и тело все еще борется за вздох, но уже проигрывает...
Проснувшись утром, он ощутил себя героем того фильма. С той только разницей, что все было наоборот: казалось, что лишь один вздох отделяет его от жизни. Конор напрягся, пытаясь расправить легкие, но как он ни пытался вздохнуть, они оставались неподвижны.
В солнечном свете крышка хрустального гроба спящей царевны переливалась над его головой всеми цветами радуги, а сквозь боковую стенку были видны очертания спящей Лилит.
Беззвучно подняв крышку, он перебрался в постель, поднял край одеяла и обнял суккуб, осторожно притягивая к себе. В мягком утреннем свете Лилит казалась совсем юной и беззащитной. Глядя на нее, Конор вдруг мучительно захотел сделать что-нибудь безрассудно-глупое. Например, открыть окно комнаты и прокричать на всю школу о своей любви. Или достать-таки Сатану и дать ему в рожу за то, что посмел ее обидеть. И пускай даже последствия окажутся для него плачевными: душа Конора, явно отказавшаяся расставаться с его телом, требовала подвигов.
– Привет, – Лилит улыбнулась, глядя на него все еще затуманенными сном глазами, и тут же потянулась целоваться.
– Доброе утро, – оторвавшись от ее губ, Конор убрал с лица Лилит волосы и погладил по щеке.
Она тут же сомкнула ресницы, едва не мурлыча от нежности.
– Я соскучилась, – призналась Лилит. Потом замерла, словно вспомнив что-то, и неожиданно добавила: – Обещай, что не оставишь меня там, внизу, что бы ни случилось.
Конор удивленно посмотрел на нее.
– Глупости какие! Как тебе такое даже в голову пришло?
– Просто пообещай мне.
И Конор, разумеется, пообещал.

2
Все хорошее когда-либо кончается. Причем чем лучше это самое хорошее, тем быстрее ему приходит конец, – факт, с которым трудно спорить. Стоило Конору расслабиться, и реальность тотчас же напомнила о своем существовании стуком в дверь.
Лилит замерла в его объятиях, потом неохотно высвободилась и посмотрела на вход дверь.
– Кто там? – спросила Лилит, щекоча волосами его щеку.
Ответ заставил обоих примерзнуть к месту.
– Патруль Ада, открывайте!
Взгляд Лилит метнулся к спальне, потом вновь приклеился к двери.
– Иди в ванную, быстрее, – прошипела она, отстраняясь. И тут же ответила незваным гостям: – Одну минуточку! Только накину что-нибудь!
Быстро удаляясь в сторону ванной, Конор видел, как Лилит на цыпочках бежит в спальню, а потом, спустя, кажется, всего секунду – снова к нему.
Стук в дверь повторился.
– Именем Сатаны немедленно приказываем вам открыть!
Лилит, двигавшаяся с какой-то потусторонней скоростью, толкнула его через порог ванной:
– Быстрей!
На секунду на ее лицо вновь наползла та жуткая тень, что в воображении Конора никак не вязалась с сущностью Лилит, и он привычно отвел глаза. В руках у нее мелькнул какой-то продолговатый предмет.
– Спрячь получше, – приказала суккуб, протягивая его Конору. Он узнал коробочку, которую Лилит забрала с почты.
– Что это?
– То, что им нужно, – она быстро провела обеими руками по боковым сторонам зеркала. Послышался щелчок, и стекло выдвинулось вперед, а потом отошло в сторону. Из коридора послышался шум – кажется, патруль взламывал дверь. За зеркалом между тем открылся проход; лестница вела вниз, в темноту. Пахнуло холодом и сыростью, и Лилит поежилась.
– Иди за мной, – тихо сказала она и шагнула во тьму.
Шум приближался.
– Именем Сатаны приказываем остановиться!
Конор обернулся. Несколько демонов, напоминающих разъяренных птиц, бросились ко входу в ванную. Их глаза сияли желтым светом, клювы хищно приоткрылись, а скрюченные, словно когти, пальцы, тянулись к Конору.
Лилит что-то пробормотала на незнакомом ему языке – то ли выругалась, то ли произнесла заклинание – и зеркальная дверь с быстротой молнии захлопнулась, по пути со свистом отрубив пару хищных пальцев. Со стороны раненых демонов послышался жуткий стон.
– Ты за это поплатишься, дрянь! – глухо прозвучало из-за двери.
Лилит торжествующе ухмыльнулась и плюнула на порог, отчего вход тут же задымился. Но не успел Конор восхититься ее способностью, как суккуб схватила его за руку.
– Бежим, скорее!
И они побежали.
Туннель казался бескрайним. Темный и сырой, бесконечно разветвляющийся десятками узких коридоров, с низкими потолками и липкими от слизи стенами, – судя по виду и запаху, они оказались в адской канализации.
– Куда ведет туннель? – спросил Конор на бегу.
В темноте глаза обернувшейся к нему Лилит светились, как у кошки.
– Он проходит под всей школой, – ответила она, слегка задыхаясь. – Отсюда есть несколько выходов.
Внезапно суккуб резко остановилась (Конор с разбегу едва ее не сбил) и подняла руку вверх, словно призывая к тишине. Потом принюхалась.
– Нет, – пробормотала она едва слышно. – Слишком далеко!
Где-то за их спиной послышись топот и шум, напоминающий крики огромных птиц.
– Демоны!
Лилит скрипнула зубами.
– Проклятье! – повертев головой, она наконец выбрала направление. – Сюда!
И втянула его в ближайший коридор. Прижавшись друг к другу, они затаились – только сердце Лилит билось об его грудную клетку, как пойманная птичка.
Шум приближался, по стенам коридора заметались неясные тени. Освещая себе дорогу факелами, демоны бежали прямо к ним, блестя латами, напоминающими птичьи перья. Вид у них был устрашающий. Лилит вжалась в Конора еще крепче.
Демоны остановились, вертя по сторонам птичьими головами. Один из них посмотрел на коридор, в котором укрылись беглецы, и на секунду Конору даже показалось, будто он встретился с ним глазами. К счастью, в этот самый момент вдалеке послышался какой-то звук – не то шорох, не то всхлип. Замерев на миг, демоны тут же сорвались с места и побежали на шум. Когда эхо их шагов стихло в гулких коридорах, Лилит выдохнула и обвисла в объятиях Конора – он едва успел удержать ее от падения на скользкий пол.
– Лилит! – он приподнял ее лицо за подбородок, пытаясь разглядеть в полутьме ее выражение. – Что в коробке?
– Одна запрещенная штука, – шепотом призналась она. – Очень ценная. Без нее нам не попасть в Пандемоний.
– Что за штука?
Она таинственно улыбнулась и коснулась кончиками пальцем его щеки.
– Скоро увидишь. А сейчас нам нужно спешить.
Они быстро пошли в том же направлении, куда удалились демоны.
– Я немного промахнулась, – объясняла по пути Лилит. – Привела нас не к тому выходу... Вот. Кажется, здесь. – Она снова понюхала воздух, как собака. – Точно. Как только выйдем, беги в сторону Зала Мойр, не оглядывайся, понял?
Конор кивнул.
– Хорошо.
Несмотря на обстоятельства, неожиданно его охватил веселый азарт. Он словно оказался внутри компьютерной игры. Если быстро бегать и быстро соображать, в конце непременно получишь награду.
Он сжал руку Лилит.
– Ну, с богом...
В ответ раздалось шипение, и Лилит чувствительно шлепнула его по щеке.
– Идиот! – выплюнула она. – Сглазишь! К черту!

3
Яркий свет ударил в глаза, ветер тут же принялся трепать волосы.
Конор и Лилит стояли возле входа в один из корпусов. Наверху лестница за их спиной выглядела до того скучно-приличной, что никто бы в жизни не догадался, куда именно она ведет. Не было даже необходимости прятать ее за дверью: порой серость – лучшая маскировка.
От корпуса, в котором находился Зал Мойр, их теперь отделяла лишь зеленая лужайка. Да еще внимание шести патрульных демонов, бегущих откуда-то сбоку. Конор среагировал моментально: сжав руку Лилит в своей, он кинулся им наперерез, в надежде проскочить. Поняв его маневр, демоны ускорили бег.
Ученики, отдыхающие в перерывах между уроками, тоже заметили движение. Некоторые привстали, кто-то обернулся… И тут же Конору показалось, что реальность вокруг него вдруг начала замедляться, а потом и вовсе замерла: зомби, демоны и инкубы застыли, словно в кино – с разинутыми в удивлении ртами, широко раскрытыми глазами и руками, вытянутыми в сторону беглецов. Звук стал ниже, как у замедлившейся пластинки, и до того густым, что казался почти осязаемым.
Но едва Конор и Лилит достигли дверей, реальность опять ускорилась. На них обрушился шум, краски снова стали ярче. Обернувшись через плечо, Конор увидел, как за его спиной демоны ошалело крутят птичьими головами.
– Что это было? – спросил он.
Лилит толкнула дверь.
– Понятия не имею, – ответила она. – Неважно. Главное, что сработало.
В дверь, которую они захлопнули за собой и предусмотрительно закрыли на замок, почти тотчас же загрохотали. Однако Конор и Лилит уже были далеко.
В Зале Мойр оказалось прохладно и тихо – только компьютеры жужжали, а клавиатуры щелкали сухо, как счеты. Несколько пар глаз поднялись от мониторов, когда отворилась дверь.
– Не смотри, – шепнула Лилит, опуская взгляд.
Конор последовал ее примеру, быстро продвигаясь между столами к малозаметной дверце в стене.
Гвалт за их спиной усиливался – преследователи явно уже были рядом.
– Вот они! Держите их! – донеслось до Конора.
Лилит обернулась к нему и протянула руку.
– Дай мне футляр!
Топот приближался; мойры привстали со своих мест, разглядывая пришельцев. Вероятно, в эти мгновения было упущено множество возможностей прервать чьи-то жизни, и сама история человечества изменилась, промелькнуло в голове у Конора, пока он доставал из заднего кармана джинсов таинственную коробку.
Лилит почти выхватила ее из рук Конора. Нащупала крючочек на боковой панели и поспешно отомкнула...
Сияние, хлынувшее из футляра, едва не ослепило Конора. Потом к свету добавился аромат — густой и головокружительно-сладкий, словно соблазн. Округлив губы в восторженном «о», Лилит благоговейно извлекала из коробочки переливающуюся всеми цветами радуги лилию. В зале раздался вздох. Застыв от восхищения, демоны и мойры не отрываясь смотрели на светящийся цветок в руке Лилит.
– Мое! – вдруг раздался крик.
Зачарованная тишина, дрогнув, рассыпалась осколками. В следующую секунду барабанные перепонки Конора едва не лопнули от воплей.
– Мое! Мое! Мое! – кричали демоны на разные лады, приближаясь к ним и жадно протягивая руки.
На глазах у Конора мойры тоже начали терять человеческий облик. Сквозь лица скучающих офисных клерков, словно сквозь зыбкую топь, проступили очертания ужаса и порока. Показались жуткие клыки и сияющие злобой глаза, зашуршали змеиные языки, а кожистые темные крылья закрыли свет.
– Конор! – донеслось словно издалека.
Демоны приближались, протягивая когтистые лапы и в нетерпении щелкая хвостами, словно кнутом.
– Мое! Мое! Мое!
Не в силах сдвинуться с места, он смотрел на них, словно зачарованный.
– Конор! Очнись!
Лилит трясла его, словно грушу, – у него даже зубы стучали.
– Посмотри на меня!
Горячее, смрадное дыхание демонов опаляло его, зло словно затягивало внутрь, словно удав — кролика.
– Конор!
Щеку обожгло, а перед глазами словно вспыхнули мириады огней. Переведя взгляд на Лилит, Конор понял, что она ударила его по лицу цветком.
– Быстрее, – прошипела суккуб и дернула его за собой.
Дверь, возле которой Конор стоял минуту назад, исчезла. На ее месте зиял чернотой узкий проход. Когда же она открылась?
Впрочем, размышлять было некогда: в следующий миг Конор и Лилит уже протискивались внутрь, сопровождаемые жутким ревом демонов и мойр.
Стоило беглецам оказаться за порогом, как Лилит тотчас же поднесла светящуюся лилию к дверному косяку, и дверь моментально и беззвучно закрылась, отделив их от преследователей.
Раздавшийся грохот свидетельствовал о том, что те бросились ко входу, пытаясь выломать дверь своим весом. Однако под гулкими ударами, напоминающими далекие звуки колокола, она даже не дрогнула.
Вокруг было темно. Единственным освещением оказался цветок, который Лилит по-прежнему держала в руке.
Когда Конор взглянул не нее, суккуб улыбнулась.
– Что ж, поздравляю! – сказала она. – Мы почти у цели. Видишь? – Лилит кивнула на конец коридора, в котором они стояли. Из отверстия в стене струился густой желтый туман. – Там начинается Пандемоний.

4
Коридор оказался куда длиннее, чем казалось сначала, а туман – вовсе не таким прозрачным, каким выглядел со стороны. Чем глубже Конор и Лилит погружались в него, тем тяжелее было идти: густая липкая масса обволакивала, путалась в ногах, сковывала движения, заливалась в уши зловещим шепотом. Цвет ее тоже менялся: из бледно-желтого становилась оранжевой, затем – алой, а потом приобрела густой багровый оттенок. Чем темнее становилось вокруг, тем сложнее было бороться за каждый новый шаг: обоих словно выталкивало, тянуло назад, не давая приблизиться к цели.
Ушей Конора достиг жалобный всхлип:
– Не могу больше! – Лилит, которую он буквально толкал перед собой, повернула залитое слезами лицо. – Слишком тяжело!
Конор бы взял ее на руки, но коридор был слишком уж узким, а потолки – низкими. Поэтому он обнял ее за плечи и снова слегка подтолкнул:
– Нужно идти, Лилит!
Она отчаянно замотала головой:
– Нет. Оставь меня здесь!
Он погладил ее по голове, как маленькую девочку
– Я же обещал, что не брошу тебя. Давай же, Лилит! Совсем немного осталось!
Она снова всхлипнула, упираясь ему в грудь обеими руками.
– Не нужно нам туда! Ну что нас ждет? Думаешь, Самаэль будет нам благодарен? Ха! Этот злобный, подлый...
– Тише, тише, – Конору казалось, будто ее голос пронзает туман, словно нож – масло. Если их все еще преследовали, кричать, привлекая внимание, было не лучшей идеей.
Однако Лилит и не думала успокаиваться.
– Назад! – крикнула она и резко толкнула. – Я не пойду дальше! Пусти!
Конор преградил ей дорогу.
– Если мы не расскажем о заговоре, некуда будет возвращаться.
Она хищно оскалилась.
– Плевать! А ну, с дороги! Ты, мерзкий кусок мертвечины! Повелеваю тебе...
– Нет.
Лилит замахнулась, но он перехватил руку и сделал шаг вперед, тесня ее дальше.
– Ненавижу, – она плюнула ему в лицо, заставив кожу на его щеке зашипеть, как от кислоты.
Конор сделал еще шаг, и суккуб завыла, как раненый зверь, пытаясь выцарапать ему глаза. Еще один шаг – и она сделала попытку упасть на колени, чтобы проползти у него между ног. Тогда Конор обхватил ее поперек талии, повернул к себе спиной и снова пошел вперед. Высокие каблуки туфель Лилит, от которых она не отказалась даже ради дальней дороги, противно скребли по каменному полу, в то время как суккуб рыдала, визжала, умоляла и угрожала, в перерывах поливая Конора на все лады и пытаясь его укусить.
Туман казался жидким – Конор словно шел против течения, и каждый его шаг был короче и тяжелее предыдущего.
Только сейчас он заметил, что светящейся адской лилии у них больше нет – должно быть, Лилит выронила ее, пытаясь сбежать назад – и пожалел об этом. Кто знает, на что еще был способен цветок, открывающий замки.
В какой-то момент Конору показалось, что он дошел до предела своих
возможностей – туман уже напоминал резиновую стену, а Лилит продолжала биться в его руках, крича, словно обезумевшая. Но стоило ему подумать, что пройти дальше невозможно, как плотная масса перед ним подалась, а потом начала рассеиваться.
Еще несколько шагов – и туман поредел и сквозь него проступили далекие очертания зданий.
– Смотри, Лилит!
Она замерла.
– Неужели?!
И сама ускорила шаг – теперь уже Конор едва поспевал за ней. Вскоре туман совсем рассеялся, и их взглядам открылся Пандемоний.

5
Мегаполис был совершенно земным. На секунду Конору показалось, что он попал в Нью-Йорк с его бесконечными небоскребами и сумасшедшими скоростями, но он тут же понял, что ошибся. Потому что никаких скоростей здесь не было и в помине: огни горели, но вокруг не раздавалось ни звука, а на улицах было пусто, словно после ядерной войны. Нигде – ни машин, ни людей. Даже ветер, казалось, покинул этот город, и теперь он казался огромной ожившей необитаемой картинкой.
Каблуки Лилит дробно процокали по мостовой.
– Эй! – позвал он.
Суккуб обернулась – гладкая темная челка шелково дрогнула над блестящими карими глазами.
– Здесь всегда так пусто?
Лилит огляделась. Потом пожала плечами.
– Конец правления, Конор. Все прячутся, потому что никто не знает, что случится дальше. В прошлый раз было то же самое, – она помолчала, глядя на расцвеченную отражениями огней темную воду реки вдалеке. – Но нам уже недалеко. Вон, видишь мост? Дворец Сатаны на той стороне. Через пару часов будем на месте.
И они двинулись по гладкой, словно лед, дороге. По пути Лилит то и дело обращала его внимание то на одно, то на другое здание, словно опытный экскурсовод. У него голова кругом пошла от ее «посмотри налево, посмотри направо».
– Ты жила здесь? – вписался он в паузу между ее монологами. Только сейчас ему пришло в голову, что он знает о Лилит непростительно мало. Последние пару дней она занимала его историями об устройстве Ада, тщательно уходя от разговоров о себе самой.
Лилит тряхнула головой.
– Жила, – легко призналась она. – Работала в Министерстве Тьмы, пока меня не сослали.
– За что тебя сослали?
– Суккуб Лилит!
Грубый, хриплый голос заставил вздрогнуть обоих. Они и не заметили, как с ними поравнялась машина – старая, словно сам мир. Удивительно, как это она, несмотря на свой возраст, смогла подъехать к ним столь беззвучно.
– Великий Харон! – ахнула Лилит, бросаясь к водительскому окошку.
Оттуда высунулся древний, заросший старик. Его зловещая улыбка и мрачный взгляд из-под кустистых бровей, очевидно, совсем ее не напугали, потому что Лилит тут же залезла в окошко по пояс и крепко обняла водителя.
В ответ тот скрипуче рассмеялся:
– Вот уж кого не ожидал здесь увидеть! Что ты тут делаешь? И что это с тобой за кусок мертвечины?
Лилит быстро обернулась к Конору и, смеясь, сморщила нос.
– Великий Харон не приемлет светских реверансов, – пояснила она, словно извиняясь. Потом снова обернулась к Харону. – Это Конор из школы инкубов, он со мной.
Тот смерил его тяжелым взглядом:
– С каких это пор зомби дают имена? – ворчливо спросил он. – В мое время эту милость даровали лишь демонам.
– О, Конор – особенный зомби, – быстро пояснила Лилит, не позволяя Конору вставить ни слова. – Он видел лилии на пути школе.
Кустистые брови Харона поползли вверх, словно гигантские гусеницы.
– Лилии? – переспросил он. – Адские лилии? Что ж, похоже, он и правда необычный зомби. Куда же вы оба направляетесь?
– Во дворец Сатаны, – ответила Лилит, с силой сжимая руку Конора в своей. – У нас к нему важное дело.
Харон хмыкнул, потом пожевал губами, точно раздумывая. Затем нажал какую-то кнопку у руля, и задняя дверь бесшумно открылась.
– До дворца долгий путь, – сказал он. – Садитесь, я вас подвезу.
Поблагодарив, они упаковались на заднее сиденье, и машина тут же плавно тронулась с места. Пустые дома по обе стороны улицы замелькали освещенными окнами. Открытые кафе и магазины казались декорациями, полностью готовыми к съемкам фильма. Вокруг не было ни следа ветхости; казалось, обитатели покинули город всего минуту назад – просто взяли и испарились, словно лужицы с мокрого асфальта.
Машина, в которой они ехали, двигалось беззвучно, точно лодка по воде. Изнутри она выглядела куда современней, чем снаружи: панель бортового компьютера мягко светилась, а кожаное сиденье было широким и удобным. Шума мотора не было слышно, словно он вовсе отсутствовал. Не пахло и бензином, так что оставалось лишь догадываться, что именно использовал адский водитель в качестве топлива. Однако это был далеко не главный вопрос, который хотелось прояснить Конору.
– А вы – тот самый Харон, что перевозит мертвых через Лету? – спросил он.
Водитель блеснул на него глазами из зеркала заднего вида.
– Так говорят, – прозвучал неторопливый ответ.
– Тогда почему вы здесь? Вы же должны перевозить мертвых через Лету?
– А чем тебе не нравится эта река? – Харон кивнул на воду, пересеченную широким сводчатым мостом.
Лилит хихикнула.
– Великий Харон шутит, – шепнула она. – Это не Лета, так, залив.
– А я, между прочим, все слышу, суккуб Лилит, – донеслось с водительского места. – Тяжелые времена настали в Аду, зомби. Мертвецов нынче распределяет случай, а развозят демоны. Никому больше нет дела до традиций. Хаос надвигается на Ад, хаос – вот что я скажу!
– Вы каждый раз так говорите, Великий Харон, – заметила Лилит.
– Но только в этот раз я прав, – Харон вздохнул, качая косматой головой. – Помяните мое слово, всех нас ждет небытие.
Но прежде, чем Харон погрузился в рассуждения по этому поводу, Лилит поспешила сменить тему.
– А какие тут новости? – спросила она. – Как поживает наш хозяин?
– Этот мальчишка Самаэль? – Харон презрительно сплюнул в открытое окно. Потом повернул руль и плавно въехал на мост, напоминающий дугу. Свет фонарей, встроенных в высокие боковые ограждения, замелькал, словно стробоскоп, придавая салону машиы сходство с дискотекой – если, конечно, они бывают такими тихими и зловещими. – Все ставит свои эксперименты. Счастье, что недолго ему осталось.
– Самаэль – хороший Сатана, – возразила Лилит. – Куда лучше прошлого.
– Лучше, не спорю, но по сравнению с Люцифером – просто сопляк. Вот в его времена кровь лилась рекой, а из Рая к нам и соваться не смели. – Харон причмокнул, вспоминая старые времена. – Не то, что сейчас... Самаэль подает плохой пример, вот что я скажу. Сатана не может быть аскетом. А этот... Ни жен, ни фаворитов.
– Но у него были жены, – вставила Лилит. – Четыре, как и положено.
– Когда? Пол столетия назад? – сердито прервал ее Харон. Тема эта явно изрядно его волновала. – Архангелы! Проклятые лебеди-однолюбы! – он выплюнул это со всем возможным презрением.
– В его случае «однолюб» – это не совсем верно, – задумчиво вздохнула Лилит. – Но в одном вы правы, Великий Харон: любовь, верность – что за райские предрассудки!
Харон покосился на нее.
– Как я слышал, суккуб Лилит, тебя ведь и наказали за то, что ты в них
не веришь?
Та нервно заерзала на сидении.
– Откуда вы это взяли?
Смех водителя был похож на раскаты грома.
– Прочитал в «Сплетнике Ада».
Теперь и Лилит улыбнулась.
– Нашли чему верить! Читали бы лучше «Адскую правду».
Но тут Харон притормозил возле темных высоких ворот, ничем не напоминающих дворцовые, и кивнул на вход.
– Приехали. А «Адская правда», суккуб Лилит, это оксюморон.

Глава 11. В доме мертвых.
1
Они смотрели вслед Харону, пока его автомобиль не скрылся в темноте – по-прежнему беззвучно, словно акула.
– Тебе не кажется, что для автомобиля его машина какая-то… слишком тихая? – поинтересовался Конор.
Лилит в ответ хмыкнула.
– Потому что это и не машина вовсе, а лодка. Просто вид другой.
– Так значит, та река – все-таки Лета?
– У тебя мозг замусорен мифологией, – заявила Лилит, шагая по дорожке, ведущей к воротам. – Освободи свой разум, Конор! Ты – в царстве иллюзий и обмана. Местная реальность подстраивается под твое воображение, чтобы транслировать нужную информацию.
Конор вздохнул. Порой с Лилит было просто невозможно общаться.
– Как мы войдем? – спросил он. – Просто вломимся? Или у тебя есть план?
Лилит повернулась к нему от ворот.
– Да, Конор, у меня есть план, – она взялась за тяжелое медное кольцо, служившее ручкой.  – Мы просто вломимся.
И она потянула за кольцо.
Дверь отворилась со скрипом – не зловещим, просто противным. Похоже, дверные петли не мешало бы смазать.
Во дворе было темно и пустынно.
– Я вот что хотел спросить, – начал Конор. – Почему ты боялась, что я не успею дойти сюда? И про жару? Тут не жарко, а от школы до этих ворот – всего-то три часа ходу.
Лилит посмотрела по сторонам, потом перевела взгляд на него.
– Потому что это все только начало. Главное – за порогом.
Они поднялись по заросшей каменной лестнице и остановились у высокой железной двери, покрытой мхом, словно старое дерево.
– Вот и пришли, – сказала Лилит. – Дальше я идти не могу…
Но прежде, чем Конор открыл рот, чтобы возразить, она подняла руку, призывая его помолчать.
– Я помню, о чем просила, Конор. Сюда бы ты не добрался сам, без меня, но переступать этот порог мне нельзя.
– Почему?
Она прикусила губу, как от боли.
– Потом что мое сердце бьется, – сказала суккуб тихо. – А это – дом мертвых.
Конор смотрел на нее, постепенно осознавая услышанное. Увидев в его глазах понимание, Лилит кивнула.
– Да, Конор. Войти во Дворец Сатаны можешь только ты.
– А ты? Пойдешь обратно, в школу? – спросил он.
– Нет, я подожду тебя здесь, – ответила Лилит. И с надеждой добавила: – Ты ведь вернешься?
Конор кивнул, хотя совершенно не был уверен, что ему и вправду суждено выйти обратно.
– Вот и хорошо. Найди Самаэля и расскажи ему о заговоре. Я верю, что у тебя получится.
– Почему ты так в меня веришь, Лилит? – спросил он. – Из-за лилий?
Она покачала головой, мягко улыбаясь, потом придвинулась ближе и положила ладони к нему на грудь, глядя снизу вверх.
– Не только. Я верю, потому что ты в моем сердце. И я знаю тебя, знаю, что ты не бросишь меня здесь одну. Ты ведь очень, очень особенный зомби, Конор.
Они обнялись. Конору, разумеется, хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался, однако это было невозможно. Стоило ему закрыть глаза, сохраняя в памяти тепло ее податливого тела, как до него донесся далекий шум, а потом – сердитый птичий крик.
Похоже, демоны шли по их следу.
Лилит посмотрела вдаль, но никакого движения там пока не было видно.
– Нужно спешить, – тем не менее сказала она. – Скоро они будут здесь.
Конор кивнул, берясь за дверную ручку.
– А ты лучше все-таки возвращайся, – сказал он. – Пока еще можно.
Лилит улыбнулась.
– Не волнуйся за меня! Главное, доберись до Самаэля.
Понимая, что спорить бессмысленно, Конор в последний раз сжал ее тонкие пальцы, открыл дверь и шагнул через порог, в темноту.

2
За порогом, разумеется, оказалась бездна. Как ни странно, Конор ожидал как раз чего-то подобного, а потому успел ухватиться обеими руками за дверную ручку.
Его ноги теперь болтались в воздухе, а снизу его медленно, но неумолимо затягивало, точно в гигантский пылесос.
Насколько глубока была бездна? Конор не знал – вокруг было темно, как в котле со смолой. Его пальцы скользили по гладкой поверхности, разжимаясь сами собой, а паника подступала со всех сторон, словно стоя голодных волков. Хорош же он будет, если закончит свой путь здесь и сейчас! С другой стороны, мелькнуло в голове, его жизненный путь уже завершен, так чего он боится? Так что, досчитав для верности до десяти, Конор разжал руки.
Вниз, вниз, вниз.
Точно Алиса, упавшая в кроличью нору, Конор снарядом летел куда-то в глубину, к земному ядру. Мимо него проносились огни и звуки – темнота жила своей жизнью, в которой Конор был чужаком...
Бум!
Удар был чудовищным. Конору показалось, будто в его теле застонала каждая косточка. Несколько сломались – их острые края прорвали кожу и выбились наружу.
Лежа на спине, Конор осторожно пошевелил пальцами, потом попытался поднять руки и ноги. Ощупывая себя, Конор обнаружил, что одно из сломанных ребер тихонько дрогнуло под его пальцами, а потом утонуло под кожей. Секунда – и кости начали срастаться. Еще немного – и раны тоже сомкнулись, не оставив ни следа на местах разрывов.
Убедившись, что тело снова невредимо, Конор осторожно встал. Здесь, внизу, было светлее, однако ничего интересного разглядеть не удалось: коридор как коридор, притом совершенно пустой, – никаких следов жизни или смерти. По виду он напоминал железную трубу. Конор протянул руку и коснулся стены. Раздалось шипение.
«Там жарко, Конор», – вспомнились ему слова Лилит. Стены трубы и правда были горячи, и с каждым моментом накалялись все больше: сначала покраснели, а потом стали белеть. За спиной Конора был тупик – он в этом уже убедился. Так что оставалось только идти вперед.
Воздух вокруг был так горяч, что футболка Конора начала тлеть. Поначалу он сбивал пламя, а потом просто сбросил ее – точнее, то, что он нее к тому моменту осталось. Кожа на его груди тут же начала лопаться от жара, но Конор лишь прибавил шаг. Увы, узкий, низкий, извилистый проход не позволял ему особенно разбежаться.
Нагнув голову, Конор двигался вперед, стараясь не смотреть на высыхающую от адской жары плоть и оберегая готовые лопнуть глаза.
Проход становился все уже и ниже, и Конору сначала пришлось пригнуться, а потом – встать на четвереньки и ползти, оставляя за собой куски обожженной кожи.
Все вперед и вперед, дюйм за дюймом; Конор не думал о конце пути, но всегда только о следующем шаге. Дорогу осилит идущий, так же говорят? Если, конечно, эта дорога не окажется вечной.
Когда проход шириной стал напоминать лисью нору (а сам Конор, ползущий уже по-пластунски, обугленный скелет), – на него вдруг пахнуло прохладой. Остановившись, он подслеповато покрутил головой в поисках источника сквозняка: глаза заволокло мутной пленкой, мешавшей увидеть хоть что-нибудь. В лицо снова подуло, и Конор из последних сил пополз к тому, что обещало спасение.
Выход из огнедышащей трубы оказался настолько узким, что будь Конор все еще покрыт плотью и кожей, он бы туда ни за что не пролез. Но сухие кости проникли в дыру в стене почти без усилий. Еще секунда – и Конор снова куда-то падал, на чем свет стоит кляня свою дурацкую удачу.
А потом был всплеск – и волны сомкнулись над его головой.

3
Жидкость, в которую упал Конор, казалась живой. Во всяком случае – обитаемой. Черная вода напоминала густую смолу – и, как смола, липла к костям. При этом она что-то шептала ему – он явно слышал гул голосов, но не мог разобрать ни слова. Это подействовало на него до странности успокаивающе, и Конор решил не бороться – просто застыл на шелково-гладкой поверхности, широко раскинув руки и ноги.
Именно в этот момент он понял, что снизу его что-то держит. Повернув голову, он напряг зрение и ощутил, как с его глаз словно падает мутная пелена. И стоило завершиться зрительной настройке, как возле его лица вдруг раздался всплеск и из воды протянулись человеческие руки, сжимающие что-то белое и бесформенное, точно пластилин.
Конор не испытал ни страха, ни волнения – только любопытство.
Одна из бледных рук между тем дотянулась до его лица и прижала к скуле белый сгусток, который тотчас же прилип к обнаженной кости.
С другой стороны тоже плеснуло, и другая рука прилепила что-то к его предплечью. Скосив глаза, он следил, как, дрогнув, кусок глины растекся по кости, принимая форму мышцы. Конор понял: его снова облепляют плотью, собирая по частям, как конструктор.
Рук становилось все больше; в полной тишине каждая прижимала к нему свой кусочек желеобразной глины, и тот тотчас же врастал в Конора, еще на шаг снова приближая его к человеческому обличью.
Все его тело шевелилось, перестраивая подаренные кубики плоти в мышцы и сухожилия, покрывая их бледными кровеносными сосудами и кожей, в то время как десятки рук передавали ему все новые фрагменты строительного материала.
А когда создание нового Конора было полностью завершено, руки снова нырнули вглубь и толкнули его вверх, поставив на ноги. Стоя посреди темной водной глади на чьих-то ладонях, Конор мог поклясться, что теперь руки рассматривают его, придирчиво оценивая качество работы.
– Спасибо вам, – искренне сказал он, несмотря на острое желание прикрыться.
Ответом ему было молчание – руки лишь зашевелились, понесли его к берегу, словно дельфины, и аккуратно вытолкнули на каменный бортик. Только сейчас Конор рассмотрел, что водоем представляет собой большой бассейн в виде пентаграммы. В зале, где находился бассейн, не наблюдалось ни окон, ни светильников, однако вокруг было светло: казалось, свет источают сами стены. По периметру зала виднелось шесть одинаковых, плотно закрытых дверей, ведущих неизвестно куда.
Вода – или смола? – в бассейне была черной, густой и непрозрачной, и разглядеть в ней обладателей бледных рук казалось невозможным.
– Кто вы? – спросил Конор, вглядываясь в шелковую бездну. – Вы помогли мне, я бы хотел вас увидеть, – помолчав, он добавил: – Если, конечно, можно.
Несколько секунд поверхность водоема была неподвижной. Потом по ней прошла рябь, и смолянистая жидкость начала меняться. Казалось, будто в черную краску капнули растворитель, и пигмент вдруг стал бледнеть, теряя плотность. Словно завороженный, Конор смотрел, как под водой проступают очертания человеческих тел.
Весь бассейн оказался плотно заполнен мертвецами, стоящими плечом к плечу. Их бледная кожа отливала молочной белизной, пустые глаза смотрели в никуда. Их руки медленно поднялись над поверхностью воды, а пальцы зашевелились, словно лепестки диковинных растений.
– Спасибо вам, – повторил Конор, глядя в мертвые глаза. – За помощь и за доверие.
Повинуясь неожиданному порыву, он нагнулся и протянул руку. Ближайшая к нему рука тотчас же сжала его ладонь и легко тряхнула. Потом протянулась к руке соседа и скопировала рукопожатие Конора – так, словно передала от него привет. Невольно улыбнувшись, Конор смотрел, как обитатели бассейна молча передают его рукопожатие по цепочке.
Дождавшись, пока ритуал завершится, Конор сказал:
– Вообще-то я ищу Сатану. Вы не знаете, где его найти?
При звуках этого имени из бассейна снова донесся шепот – словно далекий гул голосов, говорящих на незнакомом языке. А потом все руки протянулись в направлении одной из шести дверей.
Еще раз поблагодарив мертвецов за помощь, Конор, как был в чем мать родила, отправился в указанном направлении, смутно надеясь, что какая-нибудь одежда волшебным образом найдется прежде, чем он предстанет перед Повелителем Преисподней.
До его слуха донеслось что-то похожее на пожелание удачи.

4
За дверью было пусто: просто еще один зал, свободный и гулкий. Высокие потолки, стены в какой-то сероватой дымке, словно скрытые от его взгляда туманом. Никаких следов дьявола, еще меньше следов одежды.
– Эй, – негромко позвал он. – Здесь есть кто-ни....
Но прежде чем он успел договориться, его новое тело оказалось
пронзенным чертовой дюжиной мечей в руках злобного вида стражников, буквально вырвавшихся из тумана. Впрочем, и сами охранники напоминали высокие бесплотные тени. Сжимавшие рукоятки острых и длинных мечей пальцы были прозрачны, а смотреть в лица стражников было как вглядываться в темноту в детстве: она, казалось, постоянно менялась, принимая неясные, но пугающие очертания. От каждой тени веяло холодом, точно из глубокого колодца – даже привычному к ужасам Ада Конору при взгляде на них стало не по себе.
– Вы что?! – тем не менее возмутился он, пытаясь не показать страха. – Я же здесь по делу.
– Что за дело? – раздался голос из-за спины.
Чувствуя себя шашлыком, Конор с трудом извернулся на своих шампурах и посмотрел на говорившего.
Судя по чуть более выраженному лицу и двум мечам вместо одного, высокий охранник был у них за главного.
– О своем деле я расскажу лично Сатане, – твердо сказал зомби.
– Нет, – сурово заявил тот. – Скажешь мне. Но сначала ответишь, как ты посмел вылезти из бассейна?
– Я не из бассейна, – возразил Конор. – Я из школы инкубов, принес важную весть…
Их спор прервал далекий собачий лай. Даже несмотря на свое крайне неудобное положение, Конор заметил, как напряглась стража. Повинуясь молчаливому кивку начальника, они словно по команде выдернули мечи из плоти Конора и спрятали оружие в ножны. Он рывка Конор упал на пол, и охранники сомкнули окружение еще плотнее.
Лай приближался.
Наконец в зал вбежал веселый лохматый пес и, довольно гавкая, бросился к группе стражников. Те почтительно расступились, позволяя собаке приблизиться к Конору, и он тотчас же обнюхал пленника, обдавая горячим и дыханием, в запахе которого чудилась сера. Лишь взглянув псу в глаза, он понял, почему стража так испугалась безобидную на вид собачку. В глазах животного плескалась адская бездна.
– Назад! Цербер! – раздался властный голос.
Пес тявкнул так, как собаки делают это, лишь заслышав любимого хозяина, развернулся и со всех ног бросился на звук.
Через секунду в дверном проеме показалась высокая темная фигура, и в зале наступила тишина, которую Конор не смог охарактеризовать иначе как благоговейную. Сомнений не было: путешествие Конора подошло к концу. Перед ним был сам Сатана.

Глава 12. Тот, кто сеет зло и жнет порок
1
Сатана был высок, с неожиданным удовольствием отметил Конор, привыкший к тому, что большинство людей и демонов не всегда достают ему головой до плеча. Так что ощущения Гулливера в стране лилипутов были ему вполне знакомы. Окажись и Повелитель Тьмы в их числе, Конор, признаться, был бы разочарован. Впрочем, несмотря на внушительный рост, грозным хозяином преисподней он все-таки не выглядел.
По человеческим меркам, на вид ему было лет тридцать пять, но, как уже знал Конор, определять возраст демонов было занятием неблагодарным. Тем более таких высокопоставленных. Худой и темноволосый, с глубоко посаженными льдисто-голубыми глазами, Сатана не вызвал у Конора ни страха, ни, например, желания пасть ниц перед лицом мирового зла. Одет Властелин Ада был в клетчатую серо-голубую рубашку, линялые синие джинсы, перепачканные землей на коленках и старенькие кроссовки, цвет которых уже даже невозможно было определить. Пытаясь исподтишка разглядеть на них испачканный ярлычок, Конор едва не свернул шею. В одной руке дьявол сжимал что-то подозрительно похожее на садовый секатор.
«Должно быть, пытал кого-нибудь, а потом закопал», – мелькнуло у Конора объяснение.
Сатана не то кашлянул, не то хмыкнул.
– Это мне голову напекло или ко мне опять прислали Адама? – поинтересовался он, не обращаясь ни к кому конкретно. Голос у него был низкий, но совершенно не зловещий.
Тени, казалось, склонились еще сильнее и что-то быстро забормотали.
– Не все сразу, – недовольно прервал их дьявол. – Когда же вы научитесь, идиоты... А ну, сгиньте, – и он махнул на них рукой. Пес у его ног одобрительно тявкнул. Тени тотчас же растворились, будто их и не было.
Сатана посмотрел на Конора.
– Гомункулы… – объясняюще проворчал он, пожимая плечами. - Попробовал для разнообразия сделать их из тени. Не помогло, все равно тупые – ужас. В бой годятся, служить — нет. – Огорченно покачав головой, дьявол протянул ему руку. – Что ж, добрый день, Конор. Я тебя ждал.
Ладонь у него была теплой, а рукопожатие – крепким, но не до противоестественности. Конор чувствовал себя до крайности странно, стоя в голом виде перед Сатаной, приветливо ведущим с ним светский разговор.
Впрочем, не то чтобы его это сильно смущало – куда больше его интересовало то, что дьявол, оказывается, был прекрасно осведомлен об его визите и даже ждал его.
– Вы знали, что я приду? – спросил он.
Тот кивнул.
–  Я наблюдал за тобой. Смотрел, как ты идешь сюда. У тебя довольно необычные способности для зомби, Конор, тебе ведь уже говорили?
Конор согласно наклонил голову, пялясь на довольного пса, подпрыгивающего у ног хозяина и каждый раз норовящего достать лбом до его свободной руки.
– Да, сэр, говорили.
– Что ж, прошу, – Сатана махнул в сторону двери, в которую вошел. – Давай пройдемся, и ты расскажешь мне о своем деле. Но сначала принесите ему какую-нибудь одежду, – безо всякого перехода приказал он в никуда, и одна из теней тотчас же поспешила выполнить распоряжение.
Конор едва успел уловить ее движение, как она появилась перед ним с аккуратно сложенной униформой инкуба-практиканта: серыми свободными штанами и футболкой, мягкими лоуферами.
Поблагодарив дьявола, Конор быстро оделся под его ледянящим взглядом и поспешил вслед за ним.
– Ну, рассказывай, – разрешил Сатана, когда они вышли в широкий коридор – судя по всему, эти гулкие пустые конструкции вообще были отличительной особенностью адской архитектуры.
– Великие Герцоги затеяли заговор, – быстро заговорил Конор. – Азазель, Агварес и другие, я не знаю всех. Возможно, они вот-вот будут здесь – за мной гнался Патруль Ада, так что им могли передать... Профессор Верделет хотел вас предупредить, но его забрали в третий круг... А он ни в чем не виноват, сэр, это все я..
– Погоди-погоди, помедленней, – прервал его дьявол, останавливаясь. – Значит, Азазель готовит переворот? Вот молодец, времени даром не теряет. – В голосе Сатаны Конору послышалось одобрение. – И когда он хочет выступить?
– Послезавтра, пятнадцатого мая. Если, конечно, они не изменили планы.
Сатана вздохнул, глядя на выход.
– Вообще-то сегодня – шестое июня, – мягко заметил он.
Конор даже остановился от удивления.
– Но как?! Ведь мы вышли сегодня утром, и тогда оставалось еще три недели.
– Здесь время течет по-другому, Конор, – дьявол продолжил путь, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру. – А кто это «мы»?
Конор на секунду замешкался. Как обозначить ту, что привела его сюда? Суккубом? Преподавателем? Любовью своей жизни... после смерти?
– Лилит, – наконец ответил он. – Дочь директора Аббадона.
Подняв глаза на дьявола, Конор ощутил, что язык прилипает к небу: только сейчас он, пожалуй, в полной мере осознал, что именно означает выражение «пронзительный взгляд».
– Суккуб Лилит пришла с тобой? – медленно сказал дьявол. И почему это Конору раньше казалось, что голос верховного демона не звучит зловеще? – Где она?
Конор бы нервно сглотнул, если бы было чем. Но поскольку эта человеческая реакция была за пределами его возможностей, он просто ответил на вопрос.
– Лилит осталась у дверей. Она сказала, что не может войти.
Сатана отвернулся.
– Ну конечно, – пробормотал он.
В его словах Конор явно услышал досаду. Испугавшись за Лилит, он быстро сказал:
– Вообще-то прийти сюда была ее идея. Если бы не Лилит, я бы никогда сюда не добрался.
– Верно, – сказал Сатана каким-то странным тоном. Потом вдруг улыбнулся. – Что ж, ладно, Конор. Мы пришли. Пойдем, я что-то тебе покажу.
Он взялся за ручку двери и поманил гостя за собой. Выйдя за порог вслед за хозяином, Конор едва сдержал восхищенный возглас. Сад, в котором они оказались, был прекрасен. Яблони, розы, лилии и жасмин цвели одновременно, и зеленый травяной ковер под ногами был усыпан белыми лепестками, точно снежинками. Над цветами, источающими головокружительный аромат, порхали разноцветные бабочки и густо гудели пчелы. На некоторых деревьях уже созрели плоды, и среди изумрудных листьев тут и там выглядывали спелые яблоки. При мысли об этом саду приходило лишь одно определение – «райский», однако находился он совсем в другом месте.
Сатана молчал, наслаждаясь произведенным впечатлением.
– Ох… – наконец сказал Конор. – Это просто... Ох! Я в жизни не видел
ничего подобного.
Это было правдой: даже волшебный сад, окружавший школу инкубов, не шел ни в какое сравнение. Тот сад был диковинкой, экзотической игрушкой, этот же был самым что ни на есть земным, знакомым, западающим в душу... Даже если у Конора, возможно, ее больше не было.
Дьявол довольно кивнул:
– Не хуже, чем Эдем, – гордо сказал он.
Потом поднял секатор, примериваясь к ближайшей лилии.
– Как же ты узнал о заговоре?
– Случайно подслушал, сэр, – признался Конор. – Я не планировал ничего такого. Просто оказался в нужное время в нужном месте.
Сатана рассмеялся и звонко щелкнул секатором, срезая цветок.
– Ну надо же! Такой взрослый, а веришь в случайности!
Конор посмотрел на срезанную лилию, а потом снова перевел взгляд на дьявола.
– Я не хотел, чтобы власть сменилась, – признался он. – Судя по тому, что я о вас знаю, вы – справедливый правитель. Ну, учитывая обстоятельства.
Тот покачал головой:
– Конор, Конор, Конор... Это все иллюзия, – верховный демон неопределенно махнул рукой, и было непонятно, что он имеет в виду: сад? Или справедливость? Помолчав, Сатана уточнил: – Свобода, равновесие, баланс добра и зла… Никому не нужна серая мораль. Всем хочется, чтобы черное было черным, а белое – белым. – Он срезал еще одну лилию. – К сожалению, мое время подходит к концу, и скоро я ничего не смогу с этим сделать.
Конор кивнул.
– Вы уже знаете, кто вас заменит?
Тот покачал головой:
– Мне не дано этого знать. Но, надеюсь, это все же будет не Азазель. Слишком уж он тупой и агрессивный. А значит, новой мировой войны не избежать.
Слышать подобное от того, кто воплощал зло, было по меньшей мере странно, однако Самаэль, по мнению многих — похоже, слишком многих, – и сам был странным Сатаной. Возможно, именно поэтому, решил Конор, он ему и нравился.
Дьявол между тем перешел к следующей лилии и придирчиво ее осмотрел.
– А что будет с вами? – спросил Конор.
Тот пожал плечами:
– Зависит от того, кто придет к власти. Возможно, отправят на пенсию, сюда. Или...
Он замолчал, срезая очередной цветок.
– Правая дверь? – догадался Конор.
– Это будет заслуженно.
– Но ведь при вас не было мировых войн...
– Я и без войн принес достаточно зла, – Сатана говорил так спокойно,
будто они обсуждали кого-то еще. – Впрочем, это все неважно. Если Азазель действительно идет по твоему следу, стоит поспешить. Мне хочется отблагодарить тебя за то, что ты сделал. Чего ты хочешь, Конор?
Признаться, у него была тайная надежда на то, что его спросят. До этого момента он думал о том, чтобы попросить дьявола позволить им с Лилит быть вместе — живыми, на Земле. Но тут дьявол неспешно переложил срезанные лилии на сгиб локтя и свободной рукой отбросил со лба прядь слишком отросших темных волос, и от этого незначительного жеста внутри у Конора вдруг похолодело. Словно перед ним случайно мелькнула грань тайны, которую ему не следовало знать. Казалось, еще чуть-чуть — и ему откроется что-то важное. И шестое чувство, нисколько не утратившее своей власти связи со смертью своего обладателя, отчаянно просигнализировало ему придержать главную мечту при себе.
– Я хочу... – сказал Конор, мысленно отгоняя непрошенного советчика. – Я хочу... Чтобы моя подруга Джулия, которая сейчас лежит в коме, проснулась здоровой.
Выпалив это, Конор пораженно уставился на Сатану, однако тот посмотрел на него безо всякого удивления. Потом с улыбкой наклонил голову и срезал еще одну лилию. И Конор понял, что все сделал правильно.
– Что ж, это возможно, – сказал дьявол. – Но может, тебе лучше попросить за себя? Приближается окончание курса, и тебе может понадобиться дополнительный голос… в твою пользу.
Конор покачал головой.
– У меня все еще есть шанс, – твердо сказал он. – А у нее нет.
Сатана продолжал срезать лилии и складывать их в букет.
– Да будет так, – сказал он наконец. – Я распоряжусь. А тебе уже пора
возвращаться, если, конечно, не хочешь понаблюдать Апокалипсис с первого ряда.
И снова Конору показалось, что им управляет какой-то тайный помощник.
– Если можно, сэр, я бы хотел остаться, – сказал этот самый помощник его голосом.
Сатана посмотрел на него с улыбкой.
– Ты смелый, Конор. Я уважаю это. Но тебе бы стоит больше думать о себе. Хотя бы ради тех, кто тобой дорожит.
Конор тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли.
– Спасибо за совет, сэр.
Тот кивнул.
– Это тебе спасибо, Конор. А теперь пойдем, я покажу тебе короткий путь. И вот, возьми, – он протянул Конору букет свежесрезанных лилий. – Отнеси это своей союзнице.

4
Уйти Конору не удалось. Стоило ему открыть рот, чтобы попрощаться, как иллюзию сияющего солнцем полуденного неба разорвали черные крылья. Конору даже не нужно было смотреть, чтобы убедиться: птицеголовая армия Азазеля добралась до сердца Ада. В саду потемнело, а меж деревьев засвистел ветер, поднятый армией заговорщиков.
Сатана повернулся к нему.
– Иди в дом, быстрее, – негромко сказал он. – Из комнаты с бассейном есть короткий путь назад. Как войдешь – вторая дверь налево. Не перепутай!
Шум нарастал. Конор мотнул головой:
– Я обещал Лилит, что помогу.
– Конор, – дьявол явно начал терять терпение. – Просто иди уже, хорошо? Хватит геройствовать. Это не твоя битва. Передай Лилит, что...
– А вот и наш садовник!
Двери, из которых недавно вышли Самаэль и Конор, снова отворились. Перекрывая им путь к отступлению, на пороге стояли Азазель, профессора Агварес и Велиар и, должно быть, остальные три великих герцога. Самаэль тотчас же подтвердил догадку, мелькнувшую у Конора.
– Герцоги, – сказал он, опасно сужая глаза и поднимая подбородок.
Те ответили ненавидящими взглядами. Конор всмотрелся в пришедших. Лицо Азазеля напоминало древнюю маску: грубые черты лица словно вытесаны из камня, глубоко посаженные глаза краснеют, точно оптический прицел, уродливый рот змеей расползся в торжествующей ухмылке, в полутьме мрачно сверкают длинные клыки... Агварес выглядел менее уверенно. Несмотря на огромную армию, заполонившую адский сад и дом дьявола, он, похоже, подозревал, что силы все равно могут быть неравны. Возможно, Агварес все еще помнил, как восхитительно-жесток был Самаэль с участниками прошлого заговора – об этом Конору рассказала Лилит во время их медового уикенда. Возможно, бывшего учителя индоевропейского, обернувшегося заговорщиком, немного успокаивало то, что в этот раз власть Сатаны слабела с каждой секундой, и скоро, если верить историческим источникам, должна была вовсе сойти на нет. Если, конечно, герцогам удастся продержаться так долго. Оценить это по их выражению было невозможно – лица остальных действующих слились для взволнованного близостью боя Конора в единую маску.
– Не помню, чтобы звал вас, – холодно заметил Сатана, сверля незваных гостей тяжелым взглядом.
– А нам и не требуется приглашение, Самаэль, – голос Азазеля напоминал рев огромного хищника. – Ведь мы пришли не в гости!
Тут и там, приминая прекрасные цветы, на землю опускалась его пехота; мрачного вида демоны приближались, замыкая дьявола вместе с Конором в тугое кольцо. Руки Самаэля сами собой сжались в кулаки.
– Тогда что вам здесь нужно? – спросил он обманчиво-спокойно, словно продолжая какой-то обязательный ритуал.
Азазель захохотал, и этот смех подхватила его армия – демоны-птицы
заклекотали, раскрыв хищные клювы и сверкая маленькими черными глазками.
– Твой трон, – наконец раздался голос Азазеля. – И твоя смерть. Склонись перед новым господином ада добровольно, и я обещаю: ты умрешь быстро!
Самаэль повернулся к Конору, удивленно приподняв брови.
– Ты это слышал? – спросил дьявол. – Похоже, кое-кого история ничему не учит! Сюда, – вполголоса добавил он.
И прежде, чем Конор успел отреагировать, сад начал наполняться дымкой. Туман полз по ногам, поднимаясь все выше, лез в глаза, мешая видеть...
– Решил напоследок удивить нас своими штучками, Самаэль? –  голос Азазеля прозвучал глухо, точно издалека. – Тебе не спрятаться!
– А я и не прячусь, – туман снова начал рассеиваться, и сквозь него
проступили очертания воинов. Конору показалось, или их и вправду стало больше? – Просто мне жаль тебя, Азазель. Несмотря ни на что, ты верно служил мне. За это я хочу дать тебе возможность умереть
в бою.
Когда воздух в саду снова стал прозрачен, оказалось, что каждый птицеголовый демон и каждый Великий Герцог, кроме их предводителя, окружен воинами-тенями, держащими в руках длинные мечи. Солдат-теней было так много, что птичьи головы буквально терялись среди них, как дети среди тумана. Самого Самаэля эти воины окружили плотным кольцом, нацелив острые мечи на армейцев Азазеля.
Со своего места рядом с предводителем теней Конору было хорошо видно бледное лицо Агвареса. Довольно ухмыльнувшись, зомби встретился с ним глазами, и бывший учитель ответил ему взглядом, в котором, кроме злобы, Конор неожиданно отметил зависть.
Однако на Азазеля численное превосходство сил противника впечатления явно не произвело.
– Это ты умрешь, – проревел он, выхватывая меч из ножен.
– Ненавижу местные традиции, – вздохнул Самаэль, подмигивая Конору. – Я бы сейчас предпочел пулемет, но...
Он сделал ему знак отступить и повернулся к Азазелю.
– Что ж, посмотрим.
От звука его голоса содрогнулись и сад, и дом, а воины присели, в
ужасе озираясь. Не успел Конор и глазом моргнуть, как облик Сатаны начал меняться: черты лица потемнели и заострились, на глаза набежала опасная тень. Одежда садовника трансформировалась в черные латы, блестящие, словно железная чешуя, а вместо секатора в руках появился длинный меч. Нехорошо ухмыльнувшись, он оглядел собрание, и за спиной его, со свистом разорвав воздух, раскрылись темные крылья. Сверкнув в воздухе, клинок меча Сатаны указал на птицеголового демона.
Рот Азазеля расползся в жуткой ухмылке, а изо рта, напоминавшего
горную расщелину, на мгновение показался раздвоенный язык.
– Ты слаб, Самаэль, – прорычал он. – Я снесу твою райскую голову и займу твое место. И Ад склонится перед истинным злом!
Последние слова продолжились раскатом грома, однако на Самаэля это не произвело ни малейшего впечатления.
– Сделай это, и Лаборатория Света перемотает твое правление, как
нелюбимую песню, – ответил он. – Хочешь на мое место? Соблюдай правила.
Когда дьявол взлетел, от взмаха его крыльев стало темно, словно ночью. Взревев, Азазель кинулся за ним – кожистые крылья захлопали в воздухе.
– Как смеешь ты упоминать Рай в присутствии сил тьмы? – крикнул он.
Где-то наверху огнем полыхнули молнии, а от удара грома дрогнули стены замка. Внизу безликая охрана Сатаны повернула свои пустые лица к птицеголовой армии Азазеля.
Сверху послышался лязг мечей, потом удивленный крик демона-предателя и хохот, который Конор тотчас же для себя охарактеризовал как сатанинский.
Это словно стало сигналом к битве: безликие дети тумана, как один, сделали шаг к демонам-птицам и одновременно выставили в их сторону свои мечи. Птицеголовые выкрикнули имя своего господина и взмахнули оружием.
Все еще стоя в кольце теневых солдат, Конор с сожалением положил цветы на землю и посмотрел на ближайшего воина:
– Дайте мне свой меч, пожалуйста!
– О, как мило! – Агварес, смеясь, двинулся в его сторону, и тени безмолвно расступились. – Мини-копия Сатаны решила встать на защиту его темного имени?
В тот же самый момент в ладонь Конора легла прохладная рукоятка меча. Поблагодарив тень кивком, он сжал оружие и повернулся к Агваресу.
– Что ж, защищайся! – клинок учителя индоевропейского сверкнул в воздухе.
Тени, словно опомнившись, тут же нацелили на Агвареса смертоносное оружие.
– Я сам, –  быстро сказал Конор, и его защитники, не споря, тут же отвернулись и обратили свое внимание на вражеских демонов.
Агварес сделал выпад, но Конор, к своему собственному удивлению, оказался быстр и моментально блокировал удар. Потом с силой толкнул меч вперед, и демон отступил, злобно оскалившись.
– Да как ты смеешь сопротивляться, ты, никчемная мертвая тварь...
Он снова махнул клинком, но Конор отразил удар и на этот раз. Раньше ему никогда не приходилось держать в руках меч, но сейчас, казалось, его телом кто-то управляет, помогая в бою.
Бесшумно приблизившийся со спины птицеголовый воин неожиданно пронзил его насквозь, но Конор даже не обратил на это внимания. Дождавшись, пока лезвие выскользнет из его тела, он быстро повернулся вокруг своей оси и одним ударом снес птичью голову с плеч. Продолжая круговое движение, его окровавленный меч лязгнул, скользя по лезвию Агвареса, заставив его обладателя отступить.
– Хотите посмотреть ни мир моими глазами, профессор?
Агварес взревел, снова кидаясь в бой, но Конор лишь рассмеялся. Над его головой вот-вот была готова разразиться буря, а вокруг него птицеголовые яростно сражались с теневыми монстрами. Со всех сторон слышала звон оружия и птичьи крики. Головы летели с плеч, и тени теснили армию Азазеля к дверям дворца. Удивительное дело, но страшная битва наполняла Конора веселым задором, будоражила, заставляла чувствовать себя живым.
Сделав еще один выпад, он царапнул Агвареса по щеке, вырвав у него возмущенный вопль.
– Простите, что испортил лицо, сэр! – крикнул он, уворачиваясь от ответного удара. В ответ раздалось неразборчивое рычание, в котором с трудом угадывалось что-то похожее на «кусок мертвечины» и «порублю в котлету».
Улучив момент, Конор взглянул вверх. Самаэль, казалось, дерется без особых усилий – лишь отражает удары Азазеля, легко, почти не глядя. Заметив взгляд Конора, он посмотрел вниз и ободряюще улыбнулся. Его противник выглядел куда хуже. Азазель тяжело дышал, по его покрасневшему лицу градом тек пот, а те места на теле, что не были прикрыты доспехами, алели кровавыми порезами. Успех битвы, казалось, был предопределен.
Воодушевленный, Конор сделал обманный выпад и ударил Агвареса сбоку. Лезвие скользнуло по доспехам, однако Агварес не удержался на ногах: поскользнувшись на мокрой земле, он завалился на спину среди кровавых луж.
Красиво, словно в кино, Конор махнул мечом и тут же приставил острие к горлу бывшего профессора.
– Все равно вам не победить! – прошипел тот, оскалившись. – Это просто отсрочка перед неизбежным!
Конор медлил. Одно дело теоретически быть на чьей-то стороне и совсем другое – пролить кровь. Пускай даже тот, в чье горло упирался его клинок, и был одним из самых жестоких демонов ада.
Краем глаза Конор заметил, как сбоку к нему приближается еще один
герцог, чьего имени зомби не знал. Впрочем, судя по злобному выражению его лица и поднятому мечу, вряд ли у них будет время познакомиться.
Больше размышлять было некогда. На секунду зажмурившись, Конор сделал движение рукой и рассек горло Агвареса. Выпучив глаза, тот кашлянул кровью и заскреб ногтями по земле. Черная лужа расползлась под его телом мгновенно, словно кто-то проткнул пакет с жидкостью. Кажется, теперь Конору понадобится новый профессор индоевропейского.

Глава 13. Конец правления.
1
Битва была бесконечной. Птицеголовые, казалось, падали лишь для того, чтобы освободить место для нового отряда воинов. Странное дело: никто из крылатых демонов так и не поднялся в воздух: то ли боялись гнева старого властелина Ада, то ли не хотели мешать его претенденту вырвать свою победу.
Вокруг было красно от кровавого тумана, одежда Конора пропиталась чужой кровью, а земля под ногами хлюпала, словно после дождя, который, к слову, так и не разразился.
В перерывах между короткими, но яростными схватками Конор порой смотрел вверх, каждый раз убеждаясь, что битва над его головой все еще идет. Только теперь исход ее был не так очевиден. Азазель оказался выносливым и умелым бойцом – неудивительно, что именно он руководил войсками Ада. Мелкие царапины, покрывавшие его лицо и тело, казалось, лишь только еще больше разжигали в нем жажду крови, и как Самаэль ни бился, ранить противника всерьез ему так и не удавалось.
Тогда он поменял тактику: сложив крылья, спустился вниз, продолжая с земли отражать удары измученного, но все еще опасного Азазеля. Тени метались вокруг них, сверкая оружием.
Пятеро Великих Герцогов уже пали в бою – о двух позаботился Конор, троих убила армия теней, однако никого из них уже не было видно под грудой птичьих тел.
– Не устал? – обратился к нему Самаэль, в очередной раз отбросив своего противника.
Зомби отрицательно мотнул головой, мимоходом отметив, что Сатана уже не выглядит таким бравым воином, как вначале: лицо его было бледно, а по виску скользила капля пота.
– Вы ведь можете его убить, сэр, – осмелился он подсказать.
Но тот лишь вздохнул, следя за своим врагом, также спускающимся с высоты.
– Если он избранный – нет. Могу ранить, но он все равно возьмет верх. А как только я атакую, у меня будет всего один шанс. Только один. Я хочу использовать его вовремя.
И он снова поднял меч.
Азазель, помотав косматой головой и отдышавшись, посмотрел на своего противника налитыми кровью глазами. Но когда Самаэль сделал обманный маневр, пытаясь нанести удар сбоку, тот легко отразил его и, нехорошо ухмыльнувшись, ринулся в атаку.
Теперь казалось, что с каждой секундой его силы крепнут, а вот Самаэль, наоборот, слабеет. Сыпавшиеся на него удары он отражал все еще ловко, но с видимым усилием. Быстро оглядевшись, Конор обнаружил, что расстановка сил на поле тоже меняется: птицеголовые встали плотным полукругом и начали медленно, но неотвратимо наступать на теневых воинов.
До его ушей донесся негромкий удивленный вскрик дьявола, а потом хриплый, лающий смех воина-демона. Взглянув на место битвы, Конор увидил, как по шее Сатаны стекает капля крови. Царапина, похоже, была не слишком серьезна — кровь капала еле-еле — однако уже одно то, что кто-то сумел поранить его, явно вывело хозяина Ада из равновесия.
– Твое время выходит, Самаэль! – крикнул Азазель торжествующе. – Ты все еще хочешь умереть в бою?
Сделав выпад, он снова ранил Сатану – на этот раз скользящий удар пришелся в бок, где доспехи расходились, чтобы дать своему обладателю большее пространство для маневра.
– Это тебе за Наами, – с удовольствием заключил Азазель.
– Она никогда тебя не любила, – белые зубы Самаэля блеснули в хищной ухмылке. – А когда мы наконец избавились от тебя, то устроили праздник. Хочешь знать детали, а?
Клинки снова лязгнули, смыкаясь. Самаэль оттолкнул своего противника с видимым усилием. Со своего места Конор видел, как тяжело он дышит, а мокрые от пота волосы – липнут ко лбу.
Медленно, медленно Конор двинулся по периметру, обходя Азазеля сзади. Один шанс, сказал Самаэль. Что, если отвлечь его противника и... Оказавшись за спиной у Азазеля, он встретился взглядом с Сатаной. Возможно, ему привиделось, но между ударами, которыми его осыпал птицеголовый демон, он едва заметно кивнул.
– Азазель! – крикнул Конор. Собственный голос показался ему тусклым и слабым, словно далекое эхо. Однако воин отвлекся и слегка повернул голову в его сторону. Воспользовавшись моментом, Конор изо всех сил вонзил ему в спину меч. Клинок входил туго: зомби казалось, будто он пытается пронзить железобетонную балку, однако у него и не было намерения убить Азазеля. Это право принадлежало не ему.
Клинок Самаэля со свистом рассек воздух, и Конор понял, откуда у него самого ни с того ни с сего вдруг взялись навыки боя: в легком движении кисти дьявола он вдруг узнал свой собственный поворот. Значит, приписывать себе победы над герцогами было опрометчиво, успел Конор подумать перед тем, как меч Повелителя Ада снес птичью голову мятежного демона с плеч.
Над садом, обратившимся в поле битвы, повисла тишина: демоны-птицы, смолкнув, одновременно повернулись к своему обезглавленному предводителю. Воины тени тем временем одновременно подняли мечи и повторили движение Самаэля.
Сотни вражеских голов упали на землю с глухим стуком. Постояв еще пару мгновений, Азазель выронил меч и упал на колени, брызгая во все стороны темной кровью. Секунда – и его тело рухнуло неподвижной каменной глыбой. За демоном, все как один, пали и его воины.
На руку Конора упала тяжелая холодная капля. Где-то наверху, на немыслимой для Преисподней высоте, пошел дождь.

2
Подняв голову, Конор подставил лицо ледяным каплям. Шум дождя успокаивал, смывая следы крови с его лица. Струящиеся с высоты серебристые нити словно омывали Конора светом, наполняли силой, которая почти оставила его в бою.
Словно испугавшись дождя, туманные воины вдруг исчезли – растворились, будто их и не было. Победа была полной: в живых, кроме Самаэля, остался только Конор. Если, конечно, его можно было назвать живым.
Он раскинул руки, и только тут обнаружил, что все еще сжимает меч. Оружие упало в траву с глухим звуком, и Конор рассмеялся: казалось, он только что услышал сигнал к концу боя. А потом до его ушей донесся стон.
Обернувшись, Конор увидел, как белый, точно мел, дьявол сползает по стволу дерева вниз, и едва успел приблизиться, чтобы подхватить его. Самаэль прижал ладонь к боку, а потом взглянул на кровь, текущую из раны.
– Нужно перевязать, – сказал Конор, стараясь не слишком удивляться слабости Властелина Ада. – Нужно перевязать. Я сейчас…
Но тот перехватил его руку.
– Ерунда, – глухо сказал дьявол. – Царапина. Посмотри лучше, какое чудо… – он кивнул на капли, падающие с листьев удивительным образом уцелевшей яблони. – За шестьдесят шесть лет здесь ни разу не было дождя.
И Самаэль прислонился затылком к шершавому стволу, глядя на льющуюся воду. Конор последовал его примеру, но беспокойство не покидало его.
– Вы ведь не можете умереть? – спросил он. – Просто уточняю.
Дьявол покачал головой и закрыл глаза.
– Я никогда не хотел этого, – неожиданно пробормотал он. – Никогда.
Конор непонимающе моргнул.
– Победы? – уточнил он. – Я не...
Но Самаэль, похоже, его не слышал. Он словно оправдывался перед невидимым, но внимательным слушателем.
– Все, к чему я стремился... – шептал он. – Все, чего я хотел... Равновесие...
Его слова стали почти неразличимы, и Конор подумал, что рана на боку дьявола, должно быть, глубже, чем казалась вначале.
Если бы перед ним был кто-то еще, он бы потрогал ему лоб, проверяя, нет ли жара. Но позволять себе такую фамильярность в обращении с Сатаной, пускай и бывшим, он не решился.
Вместо этого он позвал его, впервые произнеся его имя:
– Самаэль...
Ресницы дьявола дрогнули. Повернув к Конору белое, как бумага, лицо, он посмотрел словно сквозь него. В его синих, словно подернутых корочкой льда, глазах мелькнуло что-то странное: будто бы он ждал чего-то, прислушивался к звукам, скрытым пеленой дождя.
– Возможно, мне понадобится перевязка, Конор, – вдруг сказал Сатана. – Посмотри в доме. Нужно просто что-то сухое…
Кивнув, Конор поднялся и быстро пошел ко входу, еще недавно доверху заваленному телами павших птицеголовых воинов, и только тут заметил, что под водой они постепенно растворяются, точно глыбы льда. В саду начало светлеть: дождь будто бы смывал черноту, окружающую Ад. Среди черно-красных луж проступила трава, а воздух становился все прозрачней.
Решив не отвлекаться, Конор вошел в дом в поисках хоть чего-нибудь, пригодного для перевязки, однако в комнате, как назло, не нашлось ничего подходящего: только садовый инструмент да разнообразный инвентарь, который не ожидаешь встретить в самом центре Ада. Конор уже хотел отправиться дальше, когда услышал знакомый голос.
– Самаэль!
Не веря своим ушам, Конор посмотрел в окно. Среди поломанного сада, под дождем, стояла Лилит.

3
Губы дьявола дрогнули. Он назвал ее имя совсем тихо, но Лилит услышала его даже за шумом дождя. Легкая фигурка метнулась к дереву, упала на колени и замерла. Сквозь залитое дождем стекло Конор видел, как она обняла его. Так не обнимают ни отцов, ни братьев, ни друзей. Так обнимают лишь тех, кто дороже жизни. Она что-то беззвучно шептала, касаясь губами виска Самаэля, и гладила его лицо и волосы, касаясь быстро-быстро, словно пытаясь запомнить при помощи пальцев.
Словно завороженный, Конор вступил в дверной проем, глядя на Лилит в объятиях дьявола. Дождь стихал, и до зомби донеслись обрывки их разговора.
– Ты так ни разу мне и не приснилась, – сказал Самаэль, прижимая ладонь к ее щеке.
Лилит сердито тряхнула головой, прикусывая дрожащую от слез нижнюю губу.
– Идиот, – глухо сказала она. – Ну вот что ты натворил, а? У тебя кровь повсюду, ты знаешь?
Рассмеявшись, Самаэль захватил ее лицо в ладони.
– Ты же мне сразу сказала, что этим все закончится. Видишь, ты была права.
– Как всегда.
Легкое покашливание заставило вздрогнуть всех троих.
Обернувшись, Конор увидел две высокие фигуры в дождевиках. Лица пришедших трудно было рассмотреть под капюшонами, однако Самаэль, похоже, узнал их без труда.
– Рафаэль, – сказал он, кивая им. – И Михаэль. Вы ведь за мной?
– Это очевидно, Самаэль, – сказал тот, что повыше ростом.
Второй перебил его:
– А Великие Герцоги? Они были здесь?
Самаэль хмыкнул, кивая на груду тел, больше напоминающую кучу подтаявшего снега.
– Были. Тут они и останутся.
В ответ ангел издал одобрительный смешок.
– Ты что же, на прощание обезглавил Ад?
Самаэль довольно улыбнулся, прижимая к себе голову Лилит.
– Ну, они сами напросились. Все-таки небесная школа не чета местной...
– Твое время вышло, Самаэль, – прервал их первый ангел.
Дьявол кивнул. Поцеловал Лилит в макушку, словно ребенка, и мягко отстранил ее.
– Мне нужно идти, – тихо сказал он, глядя на нее.
Но она лишь прижалась еще крепче.
– Нет, – она умоляюще повернулась к ангелам. – Пожалуйста, прошу вас! Еще минуту, дайте нам еще минуту!
Переглянувшись, те кивнули.
– Одна минута.
Лилит снова обняла Самаэля за шею, уткнувшись носом ему в щеку и что-то горячо нашептывая, и Конор отвел глаза, не в силах видеть их вместе. Горечь наполняла его, словно желчь. Все, что он делал, было ради нее. Он спустился в Ад, лишь только угодить ей!
Впервые за все время Конор порадовался, что его сердце не бьется.
Ангелы снова пошевелились: похоже, время Сатаны на этот раз действительно вышло. Понял это и он сам: опираясь на плечо Лилит, поднялся, в последний раз оглядываясь вокруг.
Ангелы подошли ближе и встали по обе стороны от Самаэля. Он взглянул на Конора, кивнул ему, как ни в чем ни бывало, а потом наклонился к Лилит и поцеловал ее – жадно и неутолимо, как в первый раз. Или скорее в последний.
Еще несколько секунд, украденных у вечности – и, с сожалением прервал поцелуй, дьявол взмыл ввысь в сопровождении своих охранников. Оставшись без опоры, Лилит, как подкошенная, рухнула в мокрую траву и осталась лежать неподвижно.
Только сейчас Конор наконец очнулся от оцепенения и преодолел дистанцию, разделявшую их, и подошел к суккуб.
– Лилит, – он опустился на колени и тронул ее за плечо. Никакой реакции. – Лилит!
Повернув ее лицо, он вздрогнул от немигающего взгляда: казалась, Лилит смотрит куда-то внутрь себя, в недостижимую глубину, куда никому больше нет хода. Конор осторожно поднял ее на руки, и она просто повисла на нем сломанной куклой.
Когда-то давно, в детстве, его собаку переехала машина. Конор видел, как ее сбил огромный грузовик: подбросил в воздух, а потом с силой швырнул об асфальт. Подняв умирающую псину на руки, Конор тогда поразился, каким бескостным вдруг стало собачье тело: жизнь уходила из него с каждой каплей крови, а золотистые глаза застилала мутная пелена.
Сейчас, держа в руках Лилит, он ощущал то же самое. Казалось, все, чем он дорожил в ней, утекает сквозь его пальцы в мокрую землю адского сада, оставляя лишь пустую, мертвую оболочку. Содрогнувшись от вставшего перед глазами образа, Конор со страхом прижал ее покрепче и бросился в дом. Нужно было вырваться, успеть вернуться, пока Лилит еще жива. Нужно было опередить смерть.
И Конор прибавил шаг.

4
Он бежал, бежал и бежал. По темным коридорам, по бесконечному лабиринту комнат, каждый раз шестым чувством угадывая нужный поворот. Все вперед, вперед и вперед — сквозь гулкие залы и мрачные комнаты, радуясь, что от бега не перехватывает дыхание.
Самаэль слукавил: путь обратно был удобней, но никак не короче. Хотя, возможно, дьявол на этот раз был ни при чем: сам дворец изменился, едва его покинул хозяин. Раньше даже стены его, казалось, излучали магию, что окружала Самаэля, точно доспехи. Теперь это был просто темный, пустой, необитаемый дом.
Когда за очередной темной дверью перед ним открылся шестиконечный бассейн, Конор был готов разрыдаться от счастья. Едва ступив на порог, он понял, почувствовал: волшебство, покинувшее жилище дьявола, притаилось здесь, словно испуганный зверь, готовый защищаться.
Перехватив свою ношу поудобней, Конор ступил на край бассейна. Он не знал точно, что собирается делать, и решил действовать по наитию.
– Здравствуйте, – сказал он, обращаясь к темной воде. – Вашего хозяина забрали. Теперь вы... не знаю, наверное, свободны?
Вода в бассейне всколыхнулась от шепота. Потом из воды протянулись бледные руки протянулись и указали на Лилит. Кивнув, Конор опустился на колени и положил ее на поверхность воды, нисколько не сомневаясь, что обитатели тайного пруда не навредят ей.
Тонкие пальцы коснулись Лилит: погладили по волосам, укачивая, словно ребенка. По щеке Лилит скатилась слеза. Моргнув, она всхлипнула и расплакалась, закрыв лицо ладонями, и молчаливые руки обняли ее, словно пытаясь помочь ей залечить душевную рану.
Конор смотрел, не отрываясь. Он давно уже был большим мальчиком, но сейчас больше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-то пожалел и его.
Когда лицо Лилит приняло осмысленное выражение, руки легонько подтолкнули ее к берегу. Конор подал ей руку, и Лилит крепко ухватилась за него, глядя опухшими от слез, но живыми глазами.
Прежде, чем уйти, она произнесла что-то, обращаясь к бассейну — скорее всего, высказала благодарность. Способность к языкам, в первые дни позволявшие Конору понимать всех и каждого, сейчас явно ослабела.
Впрочем, все это было неважно. Поддерживая Лилит за плечи, он бросил прощальный взгляд на пруд, отсчитал вторую дверь по левой стороне и взялся за ручку.
Дверь подалась без малейшего усилия. Распахнувшись, она открыла перед Конором и Лилит вид на главное здание Школы Инкубов.

Глава 14. Возвращение.
1
После финальной битвы обычно следует награждение победителей. Главный злой повержен, главный герой получает девушку. Или что-то вроде того. Конор много раз видел такое в кино и читал в книгах. Победить – значить получить что-то, что иначе добыть никак невозможно. Свободу. Любовь. Жизнь.
Так бывает, потому что это справедливо, а люди мечтают о справедливости. О том, что в конце концов каждому воздастся по заслугам: добрые дела обернутся добром, а за злыми деяниями, независимо от намерений злодея, последует неотвратимое наказание. Правила едины для всех, и неважно, демон ты, ангел или просто человек. Нет никакого значения, во что ты веришь и где находишься; если ты виноват, то будешь наказан, если наоборот – награжден.
Во всяком случае, в это всегда хочется верить.
Однако там, где был Конор, эти правила, похоже, не действовали. Или, может, они не распространялись конкретно на него? Иначе почему ему, победителю, не досталось никакой награды?
Его девушка оказалась вовсе не его, а о свободе не приходилось и мечтать. Даже само существование Конора снова было под вопросом. Вернувшись в школу, он обнаружил, что за время его отсутствия мало что поменялось. Занятые близостью Апокалипсиса демоны, казалось, не обратили на его отсутствие никакого внимания. А может, его вклад в победу показался им до того незначительным, что не заслуживал даже упоминания.
Уроки шли своим чередом. Учителем индоевропейского у инкубов снова стал Верделет, отпущенный на свободу после падения (или правильней сказать, вознесения?) Самаэля. Он вернулся бледным, похудевшим и нехарактерно молчаливым. Рассказывая о правилах грамматики, он блуждал взглядом по лекторию, лишь иногда спохватываясь, что нужно задать вопрос ученикам. Ответов, впрочем, он тоже не слушал.
Место преподавателя Теории Зла занял Сабнак. Он постоянно ворчал, что уроки мешают ему заниматься прямыми обязанностями — наводить прядок в школе инкубов, свалившуюся, о силы зла, на его голову, однако дело свое знал. В отличие от Велиара, любившего задать ученикам задачку посложнее, Сабнак ко всему подходил просто. Вот черное, вот белое, и пока они не смешиваются, Земля будет вертеться. Помни, на чьей ты стороне, и делай, что должен. Если подумать, его занятия были единственным, что как-то примиряло Конора с действительностью.
«В каждом из вас теплится огонек жизни», – сказал как-то Агварес.
Однако сейчас сам Агварес вместе с Велиаром гнил (или, может, таял) где-то глубоко под землей Пандемония, но его слова звучали в голове Конора постоянно, точно заезженная пластинка. Каждый раз, натыкаясь на эту мысль, он привычно удивлялся, словно нашел чужую вещь в своей, до последней пылинки знакомой комнате. Его собственный огонек погас там, в саду, под сломанной яблоней, где награду Конора получил тот, кому она не предназначалась.
Вспоминая этот момент, Конор каждый раз умирал снова, а приходя в себя, оказывался еще на шаг ближе к тому, кем, собственно, и должен был стать: зомби.
В каждом есть огонек жизни. Тот, что горел в нем, по-видимому, питала несбыточная надежда. Теперь, когда ему открылась правда, Конор не видел смысла бороться дальше. Зачем, если рядом не будет Лилит?
Может, ему бы помог разговор с ней, но суккуб пропала.
Вернувшись из Пандемония, они прошли вместе с ней через залитый рассветным солнцем двор, еще не зная, что эта прогулка станет для них последней.
Лилит молчала всю дорогу, и Конор не приставал с расспросами — все ждал подходящего момента. Потом он корил себя: надо было задать вопрос, расставить все точки над «и». А теперь мысли о невысказанных слова и невыясненные обстоятельства придавливали его к земле, занимали голову целиком, не позволяя думать ни о чем другом.
В своем доме Лилит беззвучно свернулась на постели, словно кошка в предчувствии дождя. На Конора она по-прежнему не смотрела, и он, решив, что его миссия выполнена, уже повернулся, чтобы уйти. Однако суккуб схватила его за руку.
– Останься, – тускло попросила она – словно осенний ветер шевельнул мертвые листья деревьев.
Значит, он ей все-таки нужен.
– Я здесь, – Конор присел на край постели, сжимая безжизненные тонкие пальцы.
Лилит прерывисто вздохнула и закрыла глаза.
Его тело казалось чужим – несколько дней без холодильника и десяток смертельных ранений было не под силу залечить никакой мгновенной магии. Конору нужно было лечь в свой ледяной гроб и отключиться от реальности часов на восемь. Или, как советовал Сабнак, на двенадцать. Закрыть глаза и не думать. Просто не думать ни о чем.
Но Лилит цеплялась за него так, словно он удерживал ее от падения в пропасть, и Конор погладил ее по волосам, а потом притянул к себе, положив голову суккуб к себе на колени.
– Я никуда не уйду, – пообещал он. – Спи.
Так она и сделала.

2
Когда Конор проснулся утром, Лилит рядом не было. Не было ее ни в кухни, ни в зале, ни в коридоре, ни во дворе. Не осталось даже записки – суккуб словно растворилась без следа, смытая дождем в сердце Ада. Поразмыслив, Конор решил дождаться ее. Побродив еще немного по опустевшему дому, он добрел до холодильника и поднял крышку. Лучше набраться сил перед ее возвращением, решил зомби. Вдруг ей понадобится еще кого-нибудь спасти?
Дневные сны были обрывочны, а к вечеру Лилит не вернулась. Конор ждал ее всю ночь, пока за окнами ни забрезжил рассвет, а потом снова залез в холодильник.
Через три дня стало ясно: Лилит не вернется. Конор отметил это как-то без эмоций, словно просто поставил галочку в списке. А утром отправился на занятия.
– Конор!
Карина увидела его первой: замахала рукой, заулыбалась и кинулась навстречу, придерживая на ходу свой огромный живот.
– Я так рада тебя видеть! – она неловко обняла его, сияя улыбкой. - Мы уж думали, ты не вернешься... Тут все только о тебе и говорят. Это правда, что ты сражался с самим Сатаной? Ты – избранный, да? Если станешь новым дьяволом, не забудь про друзей, ладно?
Карина тарахтела, словно пулемет, не давая ему и рта открыть: засыпала множеством вопросов, не требовавших ответа, удивлялась, восхищалась, перебивала сама себя, стремясь выдать максимум новостей в минимально короткий срок. Отчаявшись выхватить из ее речи хоть какую-то связную информацию, Конор нацепил свою самую доброжелательную улыбку и закивал в такт словам подруги, словно китайский болванчик.
– А тут у нас сплошной бардак, – продолжала Карина. – Когда будут экзамены — непонятно: четыре недели уже пять дней как истекли. И еще говорят, этот набор последний, потом школу закроют, представляешь? Так что всем нам крышка, наверное... Ну, не всем – Миша-то сбежал!
Эта информация дошла до сознания Конора.
– Сбежал?! – ухитрился он вклиниться. – Значит, у него получилось? Как?
Карина важно кивнула, чувствуя себя носителем важной новости. Как выяснилось из ее рассказа, Миша воспользовался планом школы, найденном в местной компьютерной системе (а также всеобщим хаосом и занятостью Сабнака) и вывел за пределы территории группу зомби. Удалось ли им найти себе холодильники или затея с побегом оказалась бессмысленной, неизвестно: весть с воли он обратно не прислал. Говорили, в Аду использовалась своя собственная, локальная компьютерная система, никак не связанная с Землей. С другой стороны, для человека, так хорошо разбиравшегося в компьютерах, как Миша, это могло оказаться куда меньшей проблемой, чем казалось со стороны компьютерным дилетантам.
Все остальные друзья и знакомые Конора по-прежнему были в школе инкубов. Стеллан, Димитрий, Кристиан, даже мерзотный Эрик со своими головорезами – похоже, Конор и вправду напрасно верил в случайности: никого из тех, кто имел для него какое-то значение, в его отсутствие не отключили.
День рассыпался на уроки, которые измученный мыслями о Лилит разум Конора с радостью воспринял как приятное отвлечение, и разговоры с приятелями. Впервые за трое суток он подумал о том, что вернуться сюда было не так уж плохо. Только в рассказах о своих приключениях он старательно обходил Лилит, и друзья его, задавшие пару пробных вопросов, поняли, что некоторые вещи уточнять на стоит, и тактично оставили тему. Пересказывая подробности битвы по третьему разу под одобрительные комментарии Стеллана и смех Димитрия и Карины, Конор окончательно понял, где теперь его дом и кто его семья.
Только вечером, когда все закрыли крышки своих ледяных гробов, он выбрался из своего и снова отправился к Лилит. Не включая свет, походил по комнатам, словно брошенный пес, а потом залез в холодильник в спальне, забрав с собой подушку суккуб – ему показалось, будто она все еще хранит ее запах.

3
С Верделетом Конор столкнулся утром, стремясь вернуться в свой корпус до будильника незамеченным.
Профессор сидел на скамейке напротив замка – ровно там, где Конор рассказал ему про заговор. С тех пор прошло всего-то несколько дней, а казалось – столетия.
– Доброе утро, профессор!
Верделет вздрогнул от неожиданности – даже когда Конор подошел к нему вплотную, он продолжал сидеть, глядя в никуда.
Встрепенувшись, профессор оглядел ученика и неожиданно тепло улыбнулся.
– Конор, – сказал он. – Здравствуй. Что ты тут делаешь так рано?
Зомби с деланной беззаботностью пожал плечами.
– Да вот, решил погулять. Здесь здорово утром.
– Погулять, вот как, – многозначительно заметил Верделет. Потом кивнул на скамейку. – Присядешь?
Конор осторожно опустился рядом с профессором. Посмотрел на свои руки, охваченный неожиданной неловкостью. Все умные мысли вдруг куда-то испарились.
– Я... – начал он, сжимая и разжимая кулаки. – Мне... Простите, что втянул вас во все это, профессор. Знаю, мне нужно было быть осторожней, но...
– О чем ты говоришь, Конор? – Верделет повернулся и удивленно посмотрел на него. – Ты думаешь, я тебя в чем-то виню?
– Если бы не я, вас бы не забрали в третий круг, – настаивал Конор. – Теперь я знаю, нужно было самому...
– Глупости какие, – профессор положил руку к нему на плечо и ободряюще сжал. – Я сам во всем виноват. Не пойди я тогда к Велиару за помощью, все могло бы кончиться иначе. Но мы с ним были знакомы так давно, и он всегда казался таким лояльным к власти… Я бы никогда не подумал, что он тоже участвует в заговоре, понимаешь?
Конор кивнул. Он понимал. Профессор Велиар казался слишком разумным и рассудительным, слишком современным, чтобы участвовать в каких-то средневековых заговорах.
– Я даже не видел, как он умер, – заметил Конор задумчиво. – Не знаю, кто его убил.
– Жаль... – вздохнул Верделет – и тут же сменил тему. – Так ты, выходит, теперь герой? – сказал он с одобрительной улыбкой. – Помог предотвратить заговор, защитил своего правителя...
– Да какой я герой, – хмыкнул в ответ Конор. – Думаете, я это сделал ради него? Ради себя. Надеялся заслужить еще пару баллов в глазах Лилит. Идиот, вот я кто. Никакой не герой.
Верделет в ответ улыбнулся.
– Ну, это как раз похвально – то, что ради себя. Значит, мы не ошиблись в тебе при отборе. А Лилит... И это объяснимо. Она очень особенная суккуб. Не только ты это заметил.
– Да уж, – Конор посмотрел на окна замка, в которых отражалось восходящее солнце и с деланной небрежностью добавил: – Вы не знаете, куда она пропала, профессор? Я... беспокоюсь, все ли с ней в порядке, сэр.
Верделет покачал головой.
– Нет, Конор, не знаю. Догадываюсь, но...
– Хотя бы примерно, – Конору показалось, что его голос прозвучал жалко и умоляюще.
– Должно быть, ищет Самаэля, – ответил Верделет. – Надеется, что он все еще жив. Возможно, думает, что сможет добраться до него, где бы он сейчас ни был.
Конор кивнул, убирая со лба волосы. Все очевидно — ни к чему было и спрашивать. Профессор посмотрел на него внимательней.
– А ты здорово похож на него, знаешь? – неожиданно сказал он. – Только моложе и…
– Мертвый?
Верделет хмыкнул.
– Я хотел сказать – только с темными глазами. Ангелы все синеглазые – это их отличительный признак.
– Самаэль был демоном, – сказал Конор, ощущая, как накатывает злость – на себя, профессора, бывшего дьявола… Особенно – на последнего.
– Совсем недолго, – возразил Верделет. – Ты же знаешь историю?
Конор, конечно, знал – Лилит рассказала. И почему он тогда не вслушался в ее интонации? Ответ был очевиден: потому что влюбился, как дурак. Мертвый дурак, которого не исправила могила.
– Не было времени слишком углубляться, – ответил он – резче, чем собирался. Потом улыбнулся, пытаясь смягчить грубость. – Рад, что поговорил с вами, профессор, – он поднялся. – Мне уже пора, хочу попасть в свой корпус до будильника.
Верделет тоже встал и протянул ему руку. Конор осторожно пожал ее, напомнив себе не сдавливать пальцы профессора слишком сильно – рассчитывать свою силу он по-прежнему не мог, а случайно расплющить ладонь дружелюбного демона совершенно не хотелось.
– Счастливо, Конор, – сказал профессор. – И спасибо тебе.
– За что? – вопрос вырвался у Конора помимо воли.
Но профессор только улыбнулся.
– За все. Ты и сам не представляешь, как много сделал – для всех нас.

4
А ночью Лилит пришла к нему во сне.
Мелькнула темной короткой челкой, показала белые зубы в хищной ухмылке, потянула за собой долгим взглядом миндалевидных карих глаз, обведенных черным. Потом отвернулась и пошла прочь, качая бедрами и стуча острыми, как зубы дракона, каблучками по деревянному полу.
– Лилит!
Даже не обернулась, лишь замедлила шаг, играя. Конор поспешил за ней, но его ноги, как это бывает во сне, вязли в тумане, цеплялись одна за другую, не позволяя ускорить шаг.
– Лилит!
Она улыбнулась через плечо. Склонила голову, словно изучая.
– Привет, Конор, – сказала она, улыбнувшись.
Ее голос ударил его взрывной волной, пронзил каждую клеточку тела. Внутри одновременно поднялись и гнев, и боль, и радость от того, что вот она — здесь, рядом. С ним.
За пару шагов покрыв дистанцию, казавшуюся непреодолимой, он приблизился к ней. Где ты была, хотел он спросить. Зачем ушла? Чем   он лучше него, Конора? Но сказал другое:
– Я так рад, что ты вернулась.
Она вздохнула с видимым облегчением.
– Я тоже, – ответила она. – Рада, что вернулась, Конор. Только я здесь  по делу.
Его ожившее сердце стукнулось о ребра. Реальность происходящего вдруг пронзила Конора. Значит, она действительно вернулась — к нему. Нашла лазейку для того, что раньше обоим казалось невозможным.
– Я тоже.
Не давая ей опомниться, он толкнул ближайшую дверь, молясь, чтобы там никого не было, и втащил суккуб за собой.
– Конор.
Ее тон изменился. Теперь в голосе Лилит был почти испуг.
– Конор, нет. Это не твой сон, я...
– А может, мой? – Конор остановился, все еще сжимая ее руку. – Ты
видела его, а? Видела, к кому пришла?
– Нет. Значит... – ее глаза вспыхнули пониманием. Лилит улыбнулась ему так, словно узнала о нем какой-то секрет. Сузив глаза, она медленно кивнула.
Конор кивнул в ответ, оглядываясь по сторонам. Они находились в гримерке какого-то театра. Похоже, старого: вокруг пахло мокрым деревом, а крыша поскрипывала от ветра. Театра, да... Хм. Впрочем, и такие фантазии у него тоже были.
– Чего ты хочешь? – спросила она так, будто предлагала ему жвачку на выбор.
Странно, но это не показалось ему циничным или грубым — лишь заставило сердце биться чаще. Он пропустил между пальцев ее длинные гладкие волосы.
– Я не хочу ничего такого, – сказал он, – никакого безумия, не сейчас.
– Здесь не самое романтическое место, Конор, – Лилит кивнула на старый столик с зеркалом. Потом протянула руку и щелкнула выключателем. В свете двух десятков ярких ламп ее лицо казалось еще бледнее.
– Ты в моем сне, Лилит, – напомнил он. Ты внутри меня, хотелось ему добавить. В моих мыслях, в моей крови, у меня под кожей. Я весь твой. – Ты вся моя.
Вцепившись в его рубашку, она ткнулась носом ему в шею – он чувствовал ее горячее дыхание. Конор медлил – казалось, стоит ему поторопиться, даже вздохнуть слишком громко – и он проснется в своем ледяном гробу с холодом в том месте, где должно быть его небьющееся сердце.
– Конор, – сказала она. – Сосредоточься.
На вкус ее улыбка была как свежий воздух и мятная карамель. И немного как корица с щепоткой красного перца, от которого тотчас же запершило в горле и защипало в носу. Он лизнул ее нижнюю губу, как мороженое, прежде чем сжать своими. Ее острые зубы царапнули кончик его языка. Маленькие кулачки уперлись в грудь, словно Лилит не могла решить, чего ей хочется больше: прижать его к себе или оттолкнуть.
Он погладил по-кошачьи гибкую спину, просунул ладони под ремень ее узких брюк, словно пытался вытянуть Лилит из одежды, как устрицу из раковины. Она перестала кусать ему губы и сделала шаг назад, шаря за спиной. Розовая пудреница упала на пол с тихим недовольным «пфф», подняв облачко кремовой пыли, какие-то стеклянные склянки звякнули об пол, сброшенные ее рукой.
Пуговица от его рубашки стукнулась об пол, и этот звук показался
оглушающим. Глаза Лилит были черными дырами, а зубы – острее ножей. Словно она везде хотела оставить на нем свои метки. Под ее тонкой блузкой не было ничего – только атласная кожа и капля духов с ароматом каких-то экзотических цветов. Оттолкнув жадные руки Конора, Лилит потерлась об его обнаженную грудь, словно ласковая кошка.
Узкие брюки обтягивали ее, как вторая кожа – пришлось повозиться, прежде чем он сдернул их вместе с узкими туфельками на
головокружительном каблуке. С алыми подошвами, как всегда. Обхватив Лилит за бедра, Конор повернулся так, чтобы она оказалась на нем верхом. Столик был чертовски шатким, и Конор уперся спиной в зеркало сзади. Без одежды и привычной маски высокомерия Лилит казалась еще меньше, чем всегда. Она была до того тоненькой и маленькой, что у Конора голова закружилась от возбуждения. Она так спешила добраться до его кожи, что выдернула из джинсов ремень. Пряжка лязгнула, ударяясь об пол. Бормоча проклятия, Лилит боролась с молнией, пока Конор не накрыл ее руку своей.
– Тихо, тихо... – с трудом проговорил он успокаивающе, покрывая ее
горящие щеки легкими поцелуями.
– Не могу тихо, – пожаловалась она, забираясь рукой в наконец-то расстегнутую молнию, и Конор не сдержал стон.
Он обхватил ее за бедра, примериваясь, а потом приподнялся и вошел одним резким толчком… Наверное, царапины у него на спине останутся, и когда он проснется.
Не успел Конор подивиться, что мозг у него еще работает, а память фиксирует происходящее, как сознание услужливо отключило опцию «думать».

Глава 15. Пробуждение.
1
Тук.
Словно капля дождя по железной крыше.
Тук.
Конор открыл глаза. Темнота сдавила его клещами.
Тук.
Его тело снова содрогнулось. Конор включил свет. В холодильнике было тихо. Он провел пальцами по мягкому потолку. Этот звук должен был откуда-то взяться, и Конор мог поклясться, что он шел изнутри... Положив руку на грудь, он изо всех сил напряг слух.
Тук.
Пальцы дрогнули. Губы приоткрылись сами собой, и изо рта вырвалось облачко пара. В ушах застучало, уже не таясь. Посмотрев вниз, Конор увидел, как от вздоха поднимается его грудь. Ребра разошлись, давая место переполненным легким, и сошлись снова.
Тук. Тук. Тук.
Откинув крышку холодильника, он оглянулся по сторонам. Комната была той же — да не той. Разве вчера в воздухе вот так танцевали пылинки? До его ноздрей доносилось множество легких запахов — дерева, из которого была сделана дверь, тканей, покрывавших постель, и, словно тонкая приправа — аромат духов Лилит. Сердце билось, разгоняя кровь, а кончики пальцев, обхватившие край холодильника, мерзли.
Конор снова был живым.
Вслед за вспышкой головокружительной, до темноты в глазах, радости его кольнула боль — Лилит по-прежнему не было. То, что случилось ночью, так и осталось сном: его суккуб все еще переворачивала вверх дном Ад (а может, и Рай тоже) в поисках то ли демона, то ли ангела, последние десятилетия успешно прикидывавшегося Сатаной.
Дает ли это новое состояние Конору какое-то преимущество по сравнению с другими, или он теперь должен скрываться? Задать этот вопрос было некому.
Вместе с тревогой его тело потребовало еще чего-то, и Конор не сразу понял, что голоден. Желудок свело спазмом, и Конор, отбросив мысли о любви и потерях, рванул на кухню в поисках чего-нибудь съестного. И, желательно, побольше.
В холодильнике у Лилит оказалось не так уж и много продуктов: какой-то нежирный сыр, скукожившиеся от времени помидоры, банка органической кукурузы и яблоко. В стенном шкафу — спагетти двух видов и оливковое масло. Неплохо. Игнорируя желание слопать все, как есть, в сыром виде, Конор зажмурился и поставил кастрюльку с водой на огонь.
Потом подкинул на ладони яблоко, глядя на него с вожделением, которое Лилит и не снилось. Плод, похоже был местным — алый, наливной и, несмотря на долгое нахождение в холодильнике, ароматный. Сглотнув слюну, Конор подумал, что теперь отлично понимает библейскую Еву. А потом сжал его в ладони, вдохнул головокружительный аромат и вонзил зубы в хрусткую яблочную плоть.
Яблоко брызнуло соком. Застонав от наслаждения, Конор съехал по шкафу на пол... В этот момент вода в кастрюльке забурлила. Спагетти! Похоже, одним гастрономическим оргазмом дело не обойдется.

2
За завтраком, перешедшим в обед, пришло решение: не попадаться до поры до времени никому на глаза, а отправиться в Пандемоний. Там он будет привлекать куда меньше внимания. И заодно разведает насчет Лилит. Вдруг она отправилась туда, чтобы дождаться Самаэля? Может, подобно самому Конору, она сейчас слоняется из одной комнаты в другую, замирая от каждого шороха, в надежде услышать знакомые шаги?
Оцепенение, владевшее им в последние дни, теперь совсем прошло, и теперь он хотел знать все. Как долго Самаэль и Лилит вместе? Часто ли виделись? Почему он был там, а она здесь? За что он наказал ее? А главное, почему она не рассказала обо всем Конору? Ведь он бы помог ей в любом случае. Так зачем было обнадеживать? Напрасно обнадеживать, мысленно добавил Конор – в царстве иллюзий, населенных инкубами и суккубами, сон был всего лишь сном.
Зал мойр остался ровно таким, каким Конор его запомнил. Ну, до того, как мойры превратились в обезумевших летунов, готовых порвать их с Лилит на части за право захватить адскую лилию.
Таких цветов у него больше не было – букет, который Конор нес для Лилит, остался в кровавой траве во саду Сатаны. Теперь он просто надеялся на удачу, и она ему улыбнулась: дверь в Пандемоний оказалась открыта. Должно быть, разруха и запустение, по слухам, воцарившиеся во всем Аду после ухода Самаэля, добрались и до Школы.
Официально Школа числилась за Адом, но стояла на нейтральной территории, на отшибе, так что новости доходили сюда в последнюю очередь. Поколебавшись, Конор открыл дверь. Одна из мойр подняла на него глаза из-за своего компьютера – и, равнодушно отвернувшись, тут же снова защелкала клавишами.
На этот раз коридор был самым обычным: ни тумана, ни желания развернуться и пойти назад... Ни Лилит.
Попетляв, коридор вывел его к широкому выходу. Остановившись на пороге, Конор оглядел расстилавшийся перед ним город.
При свете дня — почти настоящего – Пандемоний выглядел совсем по-другому. День ему не шел: сейчас заброшенность зданий обозначилась еще ярче, а запустение было очевидным. Наспех покинутые дома, распахнутые двери; стекла разбиты, а ветер несет по мостовой обрывки старых газет... Конечно, кое-кто здесь еще остался: краем глаза Конор тут и там улавливал движение — темные тени, словно призраки, мелькали между домов, о чем-то негромко переговариваясь. На непрошеного гостя они не обращали ровным счетом никакого внимания.
Осмотревшись, Конор двинулся по уже знакомому маршруту — к мосту, что вел во Дворец Сатаны, в надежде снова встретиться с Хароном. Случайность это была или нет, но лодочник снова подплыл к нему сзади незамеченным.
– Что ты тут делаешь, зомби?
Конор обернулся и едва не присвистнул от удивления. Сегодня машина Харона выглядела хоть куда — алый кабриолет с открытым верхом блеснул чисто вымытым ветровым стеклом. Ее хозяин, впрочем, нисколько не изменился. Заросшая физиономия дернула усами в сторону Конора, потом снова повернулась к дороге.
– Искал вас, великий Харон, – Конор церемонно наклонил голову. – Только вы сможете мне помочь.
Тот довольно крякнул.
– И зачем это тебе понадобился никчемный старик?
– Я ищу Лилит. Суккуб Лилит, помните?
Старик пожевал губами и нахмурился.
– Еще бы не помнить. К чему она тебе? Не отвечай, сам догадался, – и он зашелся лающим смехом.
– Вы знаете, где она? – прервал его веселье Конор.
– Известно где, – Харон снова засмеялся. – Мужа своего ищет. Женщины — глупые создания, даже и демоницы. Он же ее проклял, прогнал, но она...
И Конора сжалось сердце — за несколько недель он уже и забыл, как это бывает болезненно.
– Мужа, – тупо повторил он.
Харон взглянул на него с интересом. Потом нажал какую-то кнопку, и пассажирская дверь беззвучно открылась.
– Садись-ка давай, – сказал он, кивая на открывшийся проем. – Прокачу с ветерком.
По словам Харона, история, которая с появлением Конора вдруг образовала треугольник, выглядела просто. Один новорожденный Сатана, шестьдесят шесть лет назад пришедший в Ад со своим чуждым местным жителям укладом, в рамках правил, организующих жизнедеятельность Властелинов Преисподней, взял себе четырех жен. Суккубов, как и положено. Две из них были жены как жены, а вот две других, Наами и Лилит, все никак не могли меж собой договориться. Первая, Наами, была мудрой: она была с Самаэлем с самого начала, знала правила и осторожно подсказывала мужу то, чего он не знал. Именно ее идеей было найти ему трех других жен — правила есть правила. Она и занялась поисками. Увы, ее третья находка, юная Лилит, оказалась собственницей, ни с кем не желавшей делить своего мужа и господина. И однажды, когда тот отлучился по своим важным государственным делам, Лилит убила трех его остальных жен — не сама, а руками наемника.
Узнав о случившемся, дьявол разозлился и проклял ее: выслал из Пандемония и не разрешил возвращаться назад. Теперь она должна была работать в Школе Инкубов, в каждом новом наборе учеников находить любовь своей жизни — и непременно терять ее через месяц, когда срок стажировки инкубов подходил в концу.
Конечно, добавил Харон, через пару дней Самаэль остыл, раздумал и послал за ней, да вот беда: проклятия Сатаны действуют весь срок его правления, и отменить их невозможно. Так он и оказался с Лилит на разных концах Ада – вроде и близко, а подойти нельзя.
Чтобы проклятие действовало в полной мере, Тьма извергла из своих недр слепого дракона, разделившего дьявола и его жену. Пройти мимо него к друг другу, пока не кончился срок правления Самаэля, они не могли.
– Слепой дракон? – переспросил Конор. – Что-то я не видел во Дворце Сатаны никакого дракона.
– Дракон — это лишь должность, а не форма, – в голосе Харона слышалось раздражение; видимо, ему не понравилось, что Конор его перебил. – Он может выглядеть как угодно, вот только жить ему приходится в воде...
Конору вспомнился шестиугольный бассейн, наполненный слепыми мертвецами. Так вот, значит, что – или лучше сказать «кто»? – они такое! Получается, раз дракон все еще во дворце, Лилит вряд ли станет искать там Самаэля. Скорее будет дожидаться его на нейтральной территории.
– Тебе во дворец? – прервал его размышления Харон.
– Нет, – сказал он. – Там ее нет. Великий Харон, пожалуйста, отвезите меня назад!
Обратная дорога показалась Конору бесконечной. Он спешил: вдруг Лилит уже вернулась? И зачем только он вообще уходил... Распрощавшись с Хароном у выхода из Пандемония, Конор бегом ринулся по коридору. Дыхание сбивалось, а на лбу выступал пот – непривычно снова было оказаться живым!
Едва железная дверь в Зале Мойр затворилась за его спиной, из громкоговорителей, которых Конор раньше и не замечал, раздался голос директора Аббадона.
– Всем будущим инкубам немедленно собраться в Зале Распределения. Повторяю: всем будущим инкубам...
Быстрым шагом Конор вышел из помещения, в котором безразличные ко всему мойры продолжали свою смертоносную работу, и направился во двор, через который лежал путь в Зал Распределения. По пути к нему присоединились Стеллан и Димитрий. Они были так взволнованы, что даже забыли присмотреться к своему другу повнимательней. На всякий случай, впрочем, Конор старался дышать пореже.
– Что случилось? – спросил он. – Кто-нибудь в курсе?
Краем глаза он заметил воинов Сабнака, весьма, к слову напоминающих Патруль Ада. Они окружили толпу зомби и неспешно теснили ее к залу, из которого началось путешествие практикантов в жизнь после жизни. Охранники были спокойны (а может, и нет, – по их зверино-птичьим рожам сказать было непросто), однако Конора охватило неприятное предчувствие.
– Да все будет хорошо, – Стеллан ободряюще похлопал его по плечу. – Вот увидишь. Наверняка просто хотят объявить имя нового Сатаны, старый-то – тю-тю!
Однако когда огромные двери Зала Распределения закрылись за ними, а замки зловеще щелкнули, отрезая все пути к бегству, Конору стало ясно: ничего уже не будет хорошо.
Взглянув вниз, он понял, что предчувствия его не обманули: в центре зала стояли директор Аббадон, школьные профессора, среди которых Конор узнал Верделета и Сабнака, и... Лилит. Радость вспыхнула в нем, как салют, но тут же уступила место жгучей тревоге: Лилит была еще тоньше и бледнее, чем он запомнил, а глаза ее смотрели сквозь толпу, словно не видя. И она не искала его взглядом.
Аббадон поднял ко рту свисток, и звук в зале отключился.
– Приветствую всех на последнем общем собрании, – начал он. Его голос эхом отражался от стен огромного зала. – Я созвал вас, чтобы сообщить: мы сворачиваем программу и приостанавливаем набор в нашу школу. Возможно, вы – последние, кто сюда попал, – он помолчал, словно давая присутствующим возможность его словам дойти до сознания присутствующих. Ответом ему была мертвая тишина – не нужно было даже дуть в свисток. – Есть и еще одна новость: экзаменов в этот раз не будет, – продолжил он. –  Обстоятельства требуют, чтобы мы совершили выбор немедленно. К счастью, с ним мы уже определились...
По залу пронесся всеобщий стон: теперь зомби окончательно осознали происходящее. Значит, демоны не забыли о своем обещании выбрать лучших. Значит, большинство из них окончательно умрет сегодня. Прямо сейчас.

4
Конор оглядел собрание невидящим взглядом. Зал был заполнен меньше чем на четверть. Конор всмотрелся в лица друзей, соперников, врагов. Казалось, только вчера они оказались здесь впервые – испуганные, потрясенные, растерянные... Чуть больше месяца в самой странной школе на свете изменили их больше, чем вся предыдущая жизнь, заставили раскрыть в себе то, о существовании чего они и не подозревали. Их научили побеждать смерть. Им дали почувствовать вкус новой жизни... Лишь только для того, чтобы отобрать ее снова.
– Я не хочу умирать, – едва слышно сказал Димитрий. – Это нечестно, так нельзя! Они не могут просто распылить нас!
– Держись поближе, Ди, – сказал Стеллан. – Пускай только попробуют
сунуться к нам...
Он встретился взглядом с Конором. Тот кивнул:
– Просто так мы не сдадимся.
–  Хотелось бы мне, чтобы повод для нашей встречи был более приятным, но правила есть правила: сегодня здесь останется лишь шестеро из вас, – продолжал между тем директор. – Они выйдут в новую жизнь победителями. Порадуйтесь за них и поверьте: их победа заслужена. Что же до остальных... Вы боролись изо всех сил, но порой этого недостаточно.
Ответом ему был ропот. Толпа – испуганная, разгневанная и отчаянно надеющаяся – ждала судьбоносного решения.
Конор снова посмотрел на Лилит, и на этот раз она ответила: взглянула безразлично – так, словно он был незнакомцем, засмотревшимся на нее на улице. Кажется, выражение «сердце разрывается от боли» – это все-таки не метафора.
– Ну что ж, начнем, – Аббадон посмотрел на вновь притихшую толпу. С нами остаются... Номер 2.
Конор встал поближе к Димитрию и Стеллану, не спуская глаз с Лилит.
– Номер 666…
Если все кончено, если он ей безразличен, уйти будет проще.
– Номер 128...
С объявлением каждого номера толпа издавала стон. Названных
счастливцев моментально выуживали расторопные демоны, до этого момента парящие над головами зомби, и уносили на крыльях вниз, к профессорам. Неназванные провожали их проклятьями и взглядами, полными ненависти.
– Номер 17...
Конор встретился взглядом с Кристианом.
– Поздравляю! – сказал он искренне. – Ты заслужил.
Тот успел лишь кивнуть, прежде чем крылатые демоны унесли его прочь. С каждым объявлением надежда Конора на спасение таяла. Осталось всего два номера. Он посмотрел на белого, как мел, Димитрия, и мрачного Стеллана. Даже если случится чудо, и назовут двоих из них, третьему все равно не выбраться.
– Номер 3...
Ну что ж, чуда не случилось.
Димитрий вдруг слабо улыбнулся.
– Надеюсь, последним будешь ты, Конор. У тебя есть причина остаться.
Тот бросил быстрый взгляд на равнодушную, как камень, Лилит.
– Похоже, больше нет.
– И последний номер... Но прежде я хочу попрощаться с теми, кто
заканчивает здесь свой путь. Идите с миром!
Друзья сжали руки, вглядываясь в суровые лица палачей.
– Номер 476!
– Нет!
Это Эрик рванулся вперед. Он был так силен, что в одиночку сумел пошатнуть цепь демонов.
– Я был лучшим! – кричал он. – Лучшим, вы слышите? Я принял Сатану в свое сердце и действовал именем его! Я есть возлюбленный сын его! Я, а не эти жалкие трусы!
Директор посмотрел на него с сочувствием.
– К сожалению, этого недостаточно, – повторил он. – У вас есть одна минута – попрощаться.
Конор в последний раз взглянул вниз. И отвернулся. Если Лилит пришла развлечься, глядя на казнь, что ж... Стеллан пожал ему руку, а Димитрий – обнял. Конор видел, что мальчишка с трудом удерживается, чтобы не заплакать.
– Слушай, я буду рядом, – успокаивающе сказал он. – Мы оба будем...
Димитрий все-таки заплакал, уткнувшись ему в плечо – заскулил, как
щенок, которого несут топить. Правая дверь между тем начала беззвучно открываться. За ней зашумела воронка небытия. От этого тихого звука, словно от шуршания косы Смерти, по спине присутствующих поползли мурашки.
Конор переглянулся со Стелланом. Тот кивнул. Ну нет, просто так они не сдадутся.
– Еще одно объявление, – голос директора перекрыл шум, стоящий в зале. – Инкубы выбраны, но среди присутствующих есть тот, кто пойдет дальше. Один из вас настолько нас впечатлил, что я взял на себя смелость порекомендовать его в академию демонов, на отделение Теории Зла. Уверен, что от его присутствия Ад только выиграет. И это номер...
Эрик тотчас же воспрянул духом, нисколько не сомневаясь, что это будет он.
– И это... номер 96.
Конор даже не сразу понял, что произошло. Лишь когда Стеллан хлопнул его по плечу, а Эрик гневно оскалился в его сторону, до него начало доходить.
Он досрочно окончил школу инкубов. Ему не нужно будет больше быть воплощенной женской фантазией, а по сути, виртуальной шлюхой, исполняющей грязные мечты тех, до кого ему нет никакого дела. Он станет демоном. Ему дадут имя, а не поганый номер. И, может, тогда Лилит... Он взглянул вниз. Лилит, не скрываясь, с улыбкой смотрела на него. Подлетевшие демоны рывком подняли его в воздух, пронесли над сотней гневно протянутых рук и опустили в центр зала. Волны ненависти ударили его со всех сторон.
– Поздравляю, Конор, – сказал профессор Верделет с улыбкой, протягивая ему руку.
Тот на автомате пожал ее.
– Профессор, там мои друзья, – ответил он. – Прошу вас, помогите им.
Но тот лишь покачал головой.
– Это не в нашей власти, Конор.
– Тогда я должен отказаться, – сказал он, стараясь не смотреть на
Лилит. – Это для меня большая честь, но я просто не могу... Это будет нечестно.
Директор пожал плечами с деланным, как показалось Конору, сожалением.
– Что ж, ваше право, – сказал он и уже повернулся к воинам, чтобы дать знак пропустить его обратно.
– Подождите!
Голос у Лилит был не менее властный, чем у отца. И еще в нем звучал... испуг? Отчаяние?
Профессора обернулись к ней.
– У него есть право выбрать себе помощников. Воинов.
Директор нахмурился.
– Ах да, – с неудовольствием подтвердил он. – Но ведь он же наверняка захочет взять лучших из лучших, не так ли, Конор?
Конечно же, он имел в виду псов Сабнака, но тот проигнорировал намек.
– Разумеется, директор. Я возьму лучших.
– Ну так выбирайте, – и Аббадон кивнул в сторону воинов, стоящих по периметру зала и сдерживающих напор толпы.
–  Номера 69 и 56! – звучно сказал Конор, – глядя на Стеллана и Димитрия.
Повинуясь его приказу, демоны тут же выдернули их из толпы и понесли вниз.
– Еще одного, – едва слышно сказала Лилит, сжимая его руку. Конор и не заметил, как она оказалась рядом. – Назови еще одного.
Конор взглянул в зал, с трудом выдерживая умоляющие взгляды сотен глаз, пока не нашел того, кого искал. Если ему и вправду понадобится защита...
– Номер 69, – произнес он.
В реве Эрика смешались гнев, ярость и облегчение.
Оказавшись внизу, он стиснул Конора так, что у того хрустнули кости.
– Я тебе этого не забуду, Райли, – сказал он. В его голосе Конору
послышалась угроза.
– Вы можете идти, – сказал директор. – Нет необходимости
оставаться до конца.
– Я останусь, – твердо сказал Конор. – Мы все останемся, – сказал он, обводя взглядом свою свиту. – Это самое меньшее, что мы можем сделать.
Те кивнули. Стоя плечом к плечу, они смотрели, как открывается дверь, и воины Ада выталкивают сопротивляющихся инкубов в небытие – так безразлично, словно выбрасывают мусор. Димитрий плакал, не скрываясь. Стеллан был неподвижен. И лишь Эрик, сам чудом избежавший участи большинства, воздевал в воздух кулаки и кричал, подбадривая воинов.
Лилит сжала руку Конора крепче. Он посмотрел на нее.
– Равновесие, – прошептала она одними губами.
Он кивнул. Все правильно. Равновесие. Сегодняшнее зло позволит сделать завтра чуть больше добра. И у него есть шанс лично позаботится о том, чтобы ничто не перевешивало.
Так что завтра будет новый день, подумал Конор. Завтра будет хороший день. Ведь Ад его заслужил.

КОНЕЦ
___________________

Словарь имен

Конор — ирландское имя. Собственно, в самой Ирландиии его произносят как «Сонор». Мне нравится фонетика этого имени — тут и солнце («sun, sonne»), и звук («sonar»), и сын («son»), и песня («song»). В ирланском это слово означает «сила». Но все-таки я решила оставить более употребимый вариант имени.

Верделет — согласно современной демонологии, это церемонемейстер, распорядитель. Считается, что он отвечает за доставку ведьм на шабаш и обратно домой. По сути, он выполняет роль помощника Дьявола.

Зепар (Зефар) — Великий Герцог Ада. Одна из его функций в том, что он воспламняет женщин любовью к мужчинам, а также делает их бесплодными. По еще одной версии, он склоняет мужчин к гомосексуализму.

Лилит — королева суккубов, четвертая жена Самаэля. Детей Лилит от демонов называют «лилиан».

Агварес — Великий Герцог Ада. Прекрасный лингвист (отсюда стычки с Верделетом на почве филологии), устроитель плясок мертвых.

Сабнак — демон, подвергающий тлению тела умерших. У меня он выполняет обратную фунцкию — следит, чтобы зомби не истлели раньше времени.

Аббадон — по одной из версия, падший ангел. По другой — самый натуральный адский демон, сеящий войны и раздоры, беспощадный разрушитель, повелевающий Огнем и Воздухом.

Азазель — знаменосец войск Ада. Не является Великим Герцогом в демонологии, но у меня он как раз-таки Герцог, один из шести самых влиятельных демонов Преисподней, мечтающий свергнуть Сатану и занять его место.

Велиар — один из самых могущественных демонов, специалист по плетению лжи. Неудивительно, что в Школе инкубов он преподает Теорию зла.

Яхве (Иегова) — собственно, Бог-Отец.


Самаэль — ангел смерти, один из семи архангелов. Порой его имя называют в качестве «ангельского имени» Сатаны.